Форум » Вопросы и проблемы воспитания детей и подростков » Учительница о травле, которую она пережила в школьные годы » Ответить
Учительница о травле, которую она пережила в школьные годы
Forum: ПЕРЕПЕЧАТКА Учительница о травле, которую она пережила в школьные годы Жертвами травли становятся очень разные дети. Часто из школы они уходят раньше всех — меняют место учебы или поступают в колледж. А что с ними происходит потом? Как начинается травля Начиная с 1–2-го класса я слышала шутки о моей внешности. Вспоминая то время, я не могу сказать, что была каким-то неопрятным, не ухаживающим за собой ребенком с бардаком на голове или одеждой, торчащей во все стороны. У меня была короткая стрижка, из-за которой я не могла носить бантики и косички, а еще несколько иная комплекция, чем у других девочек. Сначала все было довольно безобидно. Да, шутки были мне неприятны, но это логично — любой ребенок чувствовал бы себя неловко. Но в пятом классе в наш школьный коллектив, который до этого состоял из десятка мальчиков и всего лишь трех девочек, пришли еще девчонки. С этого момента уже привычные нелепые шутки переросли в обидные нападки: всем казалось, что я не соответствую стандартам того, какой должна быть девочка. [quote]Травили меня одни и те же одноклассники — остальные или не общались, или тихо подсмеивались[/quote] Особенно выделялся один мальчик, который сам не выделялся ничем — ни внешними данными, ни сверхзнаниями. Тот самый ребенок, на которого постоянно жалуются учителя. Вероятно, меня он травил, как бы идя на опережение: чтобы не травили его. Я же была скромным, тихим ребенком. Не поддерживала шутки своих одноклассников в адрес детей из класса коррекции, учившихся с нами на одном этаже. Мне, наоборот, было очень неприятно — я не испытывала этого «эффекта стада» от издевательств над людьми, которые и так испытывают трудности и к тому же сталкиваются с унижениями от сверстников. Вероятно, по меркам одноклассников я была скучной неинтересной полненькой девочкой, с которой не о чем говорить. Гораздо веселее довести ее до истерики. «Значит, я правда какой-то урод по жизни?» В старших классах я стала придумывать причины для того, чтобы не ходить в школу, сочиняла себе самые разные болячки: «Мам, голова», «Мам, живот». Мама, конечно, не заставляла меня ходить на уроки насильно. Думаю, она понимала, с чем это было связано, и к тому же, как любой нормальный родитель, заботилась о здоровье своего ребенка. Но постепенно ухудшились мои оценки. Мои частые пропуски стали дополнительным поводом для шуток. Я оказалась «болезненной» в глазах одноклассников, «сломанной-переломанной». Проблема усугублялась тем, что постепенно на мое частое отсутствие и появившиеся тройки начали негативно реагировать еще и учителя. Если в начальной школе наша классная руководительница сдерживала издевки в мой адрес, то в старшей школе сами педагоги, не обращающие внимания на наши отношения, добавили масла в огонь. Вместо того чтобы просто поставить тройку по предмету, некоторые педагоги-предметники добавляли комментарии. Я не забуду, как одна учительница сделала особый акцент на том, что я придумываю отговорки и не хожу в школу, а потом хватаю тройки. Можно представить, что я чувствовала, когда шла от доски к парте и слышала тихий смех, перешептывания и шуточки, спровоцированные этой колкостью. Постепенно у меня сформировалась уверенность в том, что я не заслуживаю быть в этом классе, в этой школе И в принципе не заслуживаю жизни: «Если они постоянно надо мной так издеваются, значит, я и правда какая-то не такая? Какой-то урод по жизни?» Так я думала всю школу. Я представляла себя гадким утенком, даже не девочкой — несмотря на то, что издевались надо мной в основном мальчишки, мои одноклассницы не пытались поддержать меня. Думаю, это связано с тем, что все мы были детьми. Но детьми довольно жестокими. Как прекратить нападки Я пыталась, насколько могла, отстоять себя. Чего я только не делала! Пыталась отвечать агрессией на агрессию: в мой адрес обидно шутили, и я что-то из себя давила, стараясь, чтобы обидчику было так же неприятно, как мне. Эти попытки только раззадоривали одноклассников. Пробовала спокойно, насколько это возможно, объяснять свои чувства: «Ребят, мне очень неприятно, пожалуйста, перестаньте». Я слезно выдавливала из себя «пожалуйста» и ждала, что в ребятах проснется какая-то человечность. Если это помогало, на следующий день я приходила в школу с мыслями: «Если они вчера меня услышали, то и сегодня услышат». Ничего подобного, все продолжалось. Все происходящее видели и учителя, и родители детей, которые надо мной издевались. Моя мама с ними разговаривала, но после таких бесед мои одноклассники только выдавливали из себя сухое «извини». А потом все шло по-старому. [quote]Поэтому я старалась, как часто говорят, «не обращать внимания». На самом деле это самый плохой совет, который могут дать взрослые[/quote] Потому что действительно не обращать внимания не получится — ребенок в любом случае будет чувствовать, что на него косятся, над ним смеются. Он начнет замыкаться в себе. Тут нужно реагировать действенно: ребенок не справится сам. Мы с мамой обсуждали вопрос перевода в другую школу перед началом 9-го класса, в августе. Наша семья тогда переехала из одного района в другой, так что до старой школы еще и нужно было довольно долго добираться. Мной, конечно, двигало желание поскорее перестать видеться с одноклассниками. Но мы приняли решение «дотерпеть», а уже потом разбираться — переходить в 10–11-й класс в другую школу или идти в колледж. [quote]Я не могу вспомнить ни одного хорошего события, ни одной приятной ассоциации со школой[/quote] Под конец 9-го класса сомнений в том, что из школы нужно уходить, у меня уже не оставалось. Конечно, на решение пойти получать СПО повлиял буллинг: если бы учителя и одноклассники относились ко мне нормально, я бы доучилась до 11-го класса и поступила бы в университет. Проучиться еще два года мне было бы морально тяжело — скорее всего, моя самооценка упала бы до совсем уж критического уровня. Кроме того, повлияло и то, что я не хотела тратить время, растягивая учебу, — именно поэтому я ушла в колледж. Больше я не общалась ни с кем из одноклассников, не возникало даже желания. Были мысли узнать, кто как изменился, но контактов у нас больше не было. В школу я вернулась только однажды, в конце 1-го курса колледжа — чтобы занести документ о том, что в 10-й класс я возвращаться не собираюсь. Когда я зашла в школу, то поняла, что соскучилась только по самому зданию, в котором провела девять лет. Поздоровалась с одноклассниками: их интересовало, кто я, что я, чем я сейчас живу. С учителями в общении чувствовалось какое-то пренебрежение. Но, может быть, так мне тогда только показалось, потому что я еще не успела отойти после стольких лет травли. «До сих пор думаю, почему решила стать педагогом» Постепенно я приняла то, что со мной происходило. Во многом это произошло благодаря тому, что в колледже у меня появился нормальный коллектив — замечательная группа, где все были максимально добрыми, поддерживающими, понимающими. Именно время, проведенное в колледже, я вспоминаю как самое лучшее. В меня верили мои одногруппницы, мои педагоги. Свидетельством тому было то, что я была старостой, председательницей научно-студенческого общества, часто выступала на конференциях и научных мероприятиях. Школу я окончила со слезами на глазах и троечным аттестатом, а колледж — с красным дипломом и признанием педагогов. Меня до сих пор ставят в пример ребятам, говоря, что именно такой учитель, как я, должен выпускаться из нашего колледжа. Я до сих пор думаю, почему все-таки решила стать педагогом. Изначально такой цели — ощущения призвания, как часто говорят — у меня не было. Моя мама работает юристом, я хотела пойти по ее стопам. Но найти достойное учебное заведение среднего профессионального уровня в этом направлении было трудно, так что я решила по совету близкой подруги семьи пойти в педагогический колледж. А уже после первой практики стало ясно, что эта профессия идеально мне подходит. [quote]Возможно, это правда мое призвание[/quote] Хотя признавать это я не хотела довольно-таки долго — пыталась искать другие варианты, искала себя. Устраиваясь в школу после выпуска, я обещала себе: «Я просто попробую. Если пойму, что делаю себе и другим только хуже, уйду». Но в итоге осталась в образовательной сфере, где и продолжаю совершенствоваться. Воспитывать, растить (хоть и не своих) детей — очень классно. Я видела их первые промахи, первые слезы, первые успехи. Впечатляет, когда с человечностью, теплом относишься к детям. При этом я не могу сказать, что отдаю всю себя школе. Это все-таки моя работа. Просто я стараюсь разделять воспитание детей, к которым проявляю всю сердечность и доброту, и разнообразные административные задачи. Я очень хочу подарить детям то самое школьное детство, которое они смогут вспоминать с теплом в сердце. Забавно, что в родную школу меня звали. Дело в том, что у завуча моей школы тесные контакты с администрацией колледжа. К тому же она была едва ли не единственным человеком в пед.составе, с которым у меня были хорошие отношения. Она звала меня: «Маргош, возвращайся работать». Я уклончиво обещала подумать, хотя всегда знала, что никогда не вернусь. Как предотвратить травлю Меня порадовала инициатива введения понятия «травля» в закон. Но не менее важна трактовка этого слова, а также последствия и наказание в случае факта доказанной травли. К тому же, увы, фраза «Законы созданы для того, чтобы их нарушать» в этом случае приобретает новый смысл — вряд ли дети перестанут травить друг друга просто потому, что чиновники дополнили документ. Нужно понимать, что травля — почти всегда результат перекладывания ответственности. Учителя перекидывают все на детей, дети — на родителей, родители — на учителей. И никто не знает, как разрушить эту сложную цепочку. Но я думаю, что в подобных случаях особенно важно взять ответственность за свои поступки. [quote]Часто говорят, что дети жестоки. Но жестокость не появляется в них одномоментно[/quote] Это долгий тяжелый процесс, который можно и нужно переломить, начав заниматься воспитанием детей. Дети — только отражение взрослых, родителей и учителей. Если ребенок с самого детства видит ссоры, унижения, психологическое насилие и наблюдает за тем, как родители с небрежностью и хамством относятся к другим людям, вряд ли стоит ожидать от него самого иного поведения. Но всегда можно сказать: «Извини, что я тебя напугала. Не бери с меня пример — я разозлилась из-за эмоций». Родители должны помнить о том, какой вклад они вносят в создание личности и характера ребенка. Если переносить это рассуждение в плоскость школы, то выяснится, что именно на классном руководителе лежит ответственность по воспитанию в детях бережного отношения друг к другу. Мне для этого не требовалось ничего особенного: я без раздражения общаюсь и с детьми, и с родителями. Свои мысли я доношу через спокойный, доброжелательный и равный разговор. Это, пожалуй, главный инструмент педагога — использовать свою речь. [quote]Я объясняю: «Злым быть очень легко, а вы попробуйте быть добрыми»[/quote] Никого из своих детей я не выделяла по оценкам, внешности или поведению. Ко всем относилась одинаково. Естественно, они видели это, и, предполагаю, именно благодаря этому между ними сложились очень теплые, дружелюбные и поддерживающие отношения. Поэтому совет родителям: общайтесь со своими детьми, разговаривайте с ними как можно чаще. Учите их решать вопросы мирным путем, с помощью разговора, без страха, с уверенностью в себе и своих силах. Учите брать ответственность за свои слова, поступки. Родитель — гораздо больший авторитет, чем учитель в школе. [quote]Что делать, если травля уже началась[/quote] Сразу скажу, что волшебной таблетки от травли нет. Я бы посоветовала родителям ребенка, который столкнулся с буллингом, перевести его в другой класс, а лучше — в другую школу. Увы, не всегда попадаются заинтересованные учителя, воспитанные дети. Не всегда люди готовы идти на контакт. Поэтому остается только уповать на везение или рекомендации — вдруг сложится, ребенок начнет учиться и нагонит упущенное. В моем классе случаев буллинга не было. Если я видела, что кто-то начинает над кем-то издеваться, доводить до слез, я сразу пыталась разобраться, почему это происходит. Говорила абсолютно спокойно, по-взрослому. И все останавливалось, не начавшись. [quote]Однажды к нам перевели ребенка из другого класса, где он сталкивался с травлей[/quote] Дети там впитывали все от учителя: педагог отсаживала ребенка, перечеркивала его работы. Его одноклассники это видели, смеялись над ним, избивали. Мама захотела перевести мальчика ко мне в класс, потому что видела и слышала от других родителей, как я общаюсь с детьми. Никаких особых методов я не применяла — просто представила мальчика. Дети, которых я с самого первого дня в школе учила быть человечными и поддерживающими, начали с ним общаться, причем совершенно спокойно. Сначала он вел себя как ежик, выпускал иголочки, пытался отстаивать себя даже тогда, когда это было совершенно не нужно. Но за полгода он стал совершенно «живым», частью нашего коллектива. Главное, чтобы учитель не был равнодушным. Часто педагог сидит в классе, проверяет тетради или готовится к занятию, особо не реагируя на происходящее в классе, а в это время кучка ребят смеется над одноклассником, который тихо сидит в другом углу класса или, наоборот, пытается отвечать, буквально кричит о своей обиде. Учитель должен быть максимально некомпетентным, чтобы не отреагировать на буллинг и списать все на переходный возраст. И неважно, кто это — классный руководитель или учитель-предметник, проходящий мимо класса в коридоре, — он может найти минутку, чтобы заглянуть в кабинет и быстро провести воспитательную беседу о последствиях травли. «Травля закалила меня, а кого-то может сломать» Когда я узнала о трагедии в Брянске, она очень сильно задела и меня саму. Около двух суток я чувствовала себя просто ужасно, вспоминая свое школьное детство. Если взрослый человек испытывает неприятные эмоции, когда слышит от окружающих непрошеное мнение в свой адрес, что уж говорить о ребенке? Может быть, немалую роль в моем «счастливом финале» сыграла устойчивость моей психики. Все люди индивидуальны, и если для одного фраза «Забей, это все глупости» сработает, то для другого окажется еще более разрушительной. Поэтому взрослые не должны быть равнодушными. В этом случае равнодушие приравнивается к халатности. [quote]Не всех, как меня, поддерживают родители. В этом случае человек фактически сам по себе, изо всех сил старается защититься[/quote] А ведь это ребенок! Конечно, у него не остается никакого выхода, кроме как начать проявлять агрессию ко всем, тем самым ставя крест на своей жизни. Даже если до этого не доходит, травля все равно подчистую разрушает самооценку. Взращивать ее в себе — процесс долгий, кропотливый. Я научилась любить себя, свою работу, людей, которые меня окружают. Но если бы мои одноклассники были более человечными, а учителя — более вовлеченными в воспитательный процесс, мне бы не пришлось учиться. Травля закалила меня, а кого-то может сломать. Проверять это ни в коем случае нельзя. Мне повезло: рядом со мной была поддерживающая, любящая мама. Сегодня в моей жизни практически нет последствий школьной травли, хотя иногда на меня как будто накатывает волна сомнений в себе и своей внешности. Я начинаю загоняться, хотя ни от кого не получаю упреков — наоборот, только комплименты. Человеку, пережившему болезненную травлю, не нужны косые взгляды и насмешки, чтобы истязать себя: «Я некрасивая, ни с кем не иду в сравнение». К счастью, надолго эти мысли не задерживаются: в следующем году я выхожу замуж за любимого человека, а сейчас меня окружают друзья, с которыми мы познакомились в колледже. Источник
Ответов - 6
Оля-Ася: Я бы посоветовала родителям ребенка, который столкнулся с буллингом, перевести его в другой класс, а лучше — в другую школу. Да, я тоже это уже говорила в теме о трагедии в Брянске. Если ситуация запущена, то смена школы – лучший вариант. Конечно, нет гарантии, что новый коллектив будет лучше, но врядли будет хуже, ведь терять уже нечего. Нужно понимать, что травля — почти всегда результат перекладывания ответственности. Учителя перекидывают все на детей, дети — на родителей, родители — на учителей. ... Если переносить это рассуждение в плоскость школы, то выяснится, что именно на классном руководителе лежит ответственность по воспитанию в детях бережного отношения друг к другу. ... Главное, чтобы учитель не был равнодушным. Да, если взрослым "по барабану", создаются благоприятные условия для травли. Травля закалила меня, а кого-то может сломать. Проверять это ни в коем случае нельзя. Согласна, если сломать не смогли, то человек после восстановления становится сильнее. Хотя душевные раны все равно остаются на всю жизнь. Но травля (буллинг) тоже может быть разной как по интенсивности, так и по методам: например, может только словесная, а может быть и с физическим насилием, избиениями. П.с. А вообще, сломать можно, по сути, любого человека. Об этом еще Солженицын говорил в своих произведениях, когда ломались даже всякие генералы и маршалы (люди закаленные, прошедшие "Крым, рым и медные трубы"), оговаривали себя, своих родственников и друзей, лишь бы пытки прекратились. Ибо человеческие силы небесконечные, а человеческая жестокость бесконечная.
tovarishivanov: Не помню размещал эту историю, но даже если и да то ни грех повторить еще раз. Весьма показательно и правдиво написано. "Мне до сих пор тяжело вспоминать все это, хотя с тех пор прошло более 25 лет, и все закончилось очень благополучно. Сама считаю, что была полностью отомщена (действительно отомщена - буквально Провидением) за все, что наша математичка сделала со мной, и не только со мной, как оказалось. А вот забыть все равно не могу: до сих пор самые кошмарные сны – это если снится, что уже когда учусь на своем гуманитарном факультете МГУ, вдруг выясняется, что надо сдавать экзамен по алгебре и геометрии, но я не готова… До четвертого класса я была практически круглой отличницей. Все изменилось, когда в декабре 84-го, перед самыми новогодними каникулами, я получила на физкультуре серьезную травму правой руки. Были повреждены мышцы и, главное, какой-то там нерв, ведущий к большому пальцу. Недели две рука вообще не действовала и очень болела, а отставать от программы я не хотела. Но если любимые русский и литература сами залипали в моих мозгах, то по математике надо было решать задачи. По советской программе в начале третьей четверти четвертого класса проходили теорему Пифагора. Ну и как я эти задачи на тему «квадрат катетов равен квадрату гипотенузы» решу в уме, если я даже писать не могу? Пробовала писать левой – результат еще хуже: надо было сосредотачиваться очень серьезно хотя бы для того, чтобы просто держать ручку и писать правильно, а это еще больше раздражало. Я действительно пыталась понять математику, но в уме – это было для меня невозможно. Полная бестолочь и идиотка В общем, в конце февраля, спустя два месяца после травмы, меня все-таки выписали, предупредив, что руку еще долго надо будет разрабатывать и ходить с фиксирующей повязкой. Пришла в школу – а там новая математичка, Нонна Павловна. И она сразу вызвала меня к доске – мол, что-то тебя не видела с самого начала своей работы, с зимних каникул, ты все была н/б да н/б (расшифровка в классном журнале: нет/болела). Надо бы проверить знания. Ну что я ей могла написать на доске?! Рука не разработана (тогда еще туго перебинтована была, хотя сама рана зажила). Мел еле удерживается большим пальцем, крошится, я то непропорционально крупными знаками пишу, то ослабляю нажим из-за боли, то вообще непонятно какие формулы вывожу… Нонна Павловна подняла меня на смех перед всем классом. Причем поначалу, вроде бы, в весьма приемлемых выражениях. Очень ласковым и ироничным тоном. И класс, разумеется, заржал. - Деточка больная, чем же ты таким болела, что тебя с начала четверти не было, что не можешь решить простую задачу?! Сотрясение мозга, что ли, у тебя было? Не вижу что-то повязки на лбу, а если была бы – отправила бы снова в больничку. Рано вышла, садись, два. Я только потом узнала, что даже в советских школах педагог не имел права вызывать ученика к доске сразу после болезни, если он проболел всего неделю! А меня-то два месяца не было! Вечером я ничего не сказала родителям – ну не хвастаться же перед ними первой полученной двойкой! Засела за учебники, да только пропущено слишком много было. И, к тому же, все равно рука болела, так что нормально писать я не могла. И ничегошеньки не поняла! Но естественно, Нонна Павловна на следующий же день вызвала меня к доске, чтобы эту двойку исправить. До сих пор помню, как стояла там перед всем классом, а надо мной откровенно ржали уже под не ласково-ироничные, а очень ядовитые слова математички: - Да ты, оказывается, полная бестолочь! Идиотка! Я-то смотрела, ты вроде отличница! А ты дрянь бестолковая! Вон, даже Кустов, последний идиот класса, да, Кустов? Ведь ты сам дебил, а все-таки можешь решить задачу о катетах и гипотенузах! А вот ты, Суслова! Государство на тебя деньги тратит, отличница так называемая! Иди на место! Два! На третий день все повторилось, только в еще более худшем варианте. Просто эта математичка еще и приказала, чтобы я встала из-за парты еще в самом начале урока, и начала меня чморить перед классом. То есть, я стояла, ничего в тетрадке из задач попросту не могла написать стоя, и слушала оскорбления в свой адрес. «Обтекала молча», короче. Естественно, третья двойка подряд. "Кустов и Суслова - парочка идиотов!" А потом наступило время предварительных и итоговых контрольных работ, перед самым окончанием третьей четверти. Я тупо стала прогуливать школу, чтобы не слышать оскорблений и не получать двойки. Поначалу этого никто не замечал: родители уходили рано утром (а папа вообще часто был в зарубежных командировках), а я училась во вторую смену. Так что все было шито-крыто, по моему мнению. При этом по русскому, литературе, французскому и ботанике я выполняла задания на пятерки… Правда, если вообще являлась в школу – в день, когда не было математики! Но если алгебра или геометрия были – настойчиво прогуливала. Родители мне доверяли, поэтому первой меня остановила классная руководительница. Она просто молча взяла мой дневник и перечеркнула те дни, в которые я якобы была в школе, а на самом деле прогуляла. Но я же никак не могла рассказать ей о том, как меня чморит Нонна Павловна! Почему не смогла ей об этом рассказать – понятия не имею. Смелости не было, видимо. Ну как же – пожаловаться десятилетнему ребенку классной руководительнице на коллегу… Напомню: год стоял на дворе 1985. Пошла я все-таки на эту итоговую контрольную, каким-то непостижимым образом решила ее на 4. Правда, у меня кровь из носа потекла на следующей перемене… А вот дальше начался реальный кошмар. Пятый, шестой, седьмой класс – не важно, меня в любом случае на уроках алгебры и геометрии Нонна Павловна заставляет встать при написании контролки, так, чтобы я не могла написать ответ в тетрадь. Ставила, чтобы в очередной раз поиздеваться и обозвать как минимум бестолочью. Кто пробовал стоя написать в школьной тетрадке решение алгебраической, а уж тем более геометрической задачи – пусть пришлет мне чертежи и формулы… Я пыталась, глотая слезы от оскорблений и под ржач класса – ни разу не получилось. Либо она вызывала меня к доске решить задачу, а меня, хоть рука давно разработана, по ее мнению, уже мозгов на это не хватало. Ну судьба, как она говорила, у меня лично такая, чтобы быть в каком-то колхозе женой какого-нибудь тракториста Феди! Наша система образования, мол, слишком гуманная, что позволяет учиться таким дебилам, как я, обязательно до девятого класса. Сравнивала меня с тем же главным двоечником и хулиганом класса Кустовым: «Вот хорошая парочка! Кустов и Суслова – два полных идиота! Посмеемся даром! За него вообще никто замуж не выйдет, а у Сусловой будет муж-тракторист!» Уже в пятом классе у меня началась психосоматика: на любых уже уроках Нонны Павловны, а не только на контрольных, начинала течь кровь из носа, настолько я эту математичку и ее унижений не переносила. Я отпрашивалась, она в ответ обсмеивала меня: «Ой, ну что, Суслова, опять что-то плохо? На каждом уроке тебе плохо! Ну что делать, мигрень и кровотечение из носа – первые признаки шизофрении!» И дальше рассказывала очередную "занимательную" историю на эту тему, которые явно придумывала на ходу. Например, мол, когда она работала учительницей математики при нашем посольстве в Турции, такая-то ее коллега и такая-то страдали кровотечениями из носа или мигренями, а стоило ей сказать, что это признаки шизофрении, так все сразу внезапно излечились. А я вот, мол, дубина стоеросовая, никак не могу вылечиться, сколько мне она ни говорит об этом. Значит, и впрямь шизофреничка законченная. Класс ржал. А я бежала в туалет и там, вытирая кровь холодной водой из под крана, ревела… Где-то в конце третьей четверти шестого класса она впервые позвонила моим родителям сказать, что у меня будет итоговая двойка. Мама спокойно посидела со мной пару-тройку часов, мы выяснили, что действительно такая-то формула равняется тому-то, итоговую контрольную не только за третью четверть, но и за год написала на твердые тройки. Так продолжалось и дальше. В конце каждой четверти математичка звонила родителям, те сидели со мной, через два-три часа я уясняла кое-как программу, писала итоговую или годовую контрольную на три, и моя учеба продолжалась. Поскольку текущие оценки по математике в четвертях у меня были как телефон фрекен Бок – два-два-три-два-три-два-два, я воспринимала это как величайшую милостыню со стороны Нонны Павловны. Ведь в течение четверти она буквально на каждом уроке алгебры и геометрии орала, что меня тут, двоечницу, едва терпят, что жаль, что у нас обязательное образование в восемь классов, а то меня из школы давно бы вышибли… Правда, я не знала тогда, что на самом деле за меня в школе были горой наш словесник, биологичка, химичка, физичка и географичка: по всем этим предметам я по-прежнему была отличницей, более того, умудрялась как-то завоевывать призовые места на районных и даже общемосковских олимпиадах по этим предметам. Сейчас понимаю, что мне эта Нонна Павловна просто мозги застила. Серьезно. У меня до сих пор сохранилась куча грамот со всех этих олимпиад – а я тогда просто их не видела, не обращала внимания. Да и сейчас с удивлением на эти папки и на свои сохранившиеся школьные дневники смотрю: боже мой, неужели я реально так хорошо училась?! Нонна Павловна как-то так умудрилась меня так перенастроить, что я действительно считала себя полной бестолочью, дебилкой, идиоткой, и прочее… В чернилах и... компоте В седьмом классе у математички появилась любимица. Точнее, она и так в нашем классе училась, но в том году ее мама стала в нашей же школе завучем по внеклассной работе. Звали любимицу Катя Поливанова. У нее было еще три подружки, и эта команда начала сначала по мелочам нападать на нашу «команду». Нас тоже было четверо, и мы были главными в классе неформалами, как тогда это называли. Фенечки там, оригинальные прически, и так далее. Команда Кати Ивановой принялась травить нас. Особенно травля была направлена на меня, и конечно, усиливалась после очередной полученной мной двойки, но доставалось и подругам. Например, ей единственной в классе из-за очень красивого почерка было разрешено писать перьевой ручкой, и очень часто каким-то «непостижимым» образом чернилами из этой ручки бывали залиты листы наших тетрадей с домашним заданием или испачкана форма. Несмотря на неопровержимость улик, Нонна Павловна винила во всем именно меня или подруг: мол, мало того, что бестолочи и сволочи, так еще и неряхи, следить за собой не умеют! А однажды уже в конце седьмого класса, эта четверка Катенькина просто столкнула нас после урока алгебры по пути на завтрак со школьной лестницы. Так, что мы кубарем летели вниз, чудом не сломав позвоночники. Ну а кому попало? Правильно, нам. Ибо по мнению Нонны Павловны, такой ангелочек светлый с голубыми глазами, как Катя, не могла такое сотворить. Это мы сами виноваты, сволочи бездарные, бестолочи и дебилы. Нонна Павловна орала тогда так, что на наш класс оборачивались все, мы просто не смогли тогда поесть, стоя у края стола перед ней. Мы вчетвером стояли в столовой и молча глотали слезы. А Катенька плакала в голос тут же, и одна из ее подруг рядом старательно точила слезы… А потом Катя вдруг размахнулась стаканом школьного компота и облила нас сверху донизу. Тотчас же ее подруга сделала то же самое. Мы, конечно, полезли в драку, в результате Нонна Павловна пообещала нас поставить на учет в детскую комнату милиции… Визгу было!!! Сейчас, вспоминая это, думаю: что бы мы тогда делали без поддержки родителей? Хоть ни у кого из нас почему-то не хватило смелости рассказать им про всю травлю Нонны Павловны и Катенькиной команды, которую она постоянно хвалила и называла «светлыми головками», но тот случай просто невозможно было замолчать: ведь мы вернулись домой в мокрой форме с остатками фруктов из компота и в истерическом состоянии. Но всем нам «предки» в ответ на рассказ сообщили одно: кто попробует нас поставить на учет в ПДН, сам отправится на учет в ПНД. Включая руководство школы. Еще неделю мы тряслись в ожидании звонка от родителей избитой Кати и ее подруг, а то и от школьного руководства, но удивительно: даже несмотря на то, что сама Нонна Павловна ничуть не сбавила обороты в деле чморения нас, эти ее любимицы от нас абсолютно отстали! Больше того – они нас перестали замечать, будто и не было никакой драки на лестнице и последующей драки в столовой! Как я "подтянула" математику И вот, наконец, мы закончили восьмой класс, и наступил финальный педсовет по поводу принятия нас в десятый и одиннадцатый (шел 89-й год, и из-за реформы школы мы «перескочили» через один класс). Единственные тройки, которые у меня были в свидетельстве об окончании восьми классов – по алгебре и геометрии, по всем остальным предметам я была почти полной отличницей. Да еще и с дипломами и призами по олимпиадам и конкурсам! Одна закавыка: я категорически отказалась вступать в комсомол, а наша школа была очень «показушной» по тем временам в этом плане. Действительно, там больше ценились награды на каком-нибудь общерайонном или общемосковском смотре строя и песни, чем награды на предметных олимпиадах… А тут вот – такая неудачка: есть девочка, которая отказывается вступить в комсомол! На том педсовете Нонна Павловна, которая к тому времени была секретарем то ли профкома, то ли парткома школы, развернулась по полной программе: - А вы в курсе, что эта бестолочь и бездарность сказала, когда ее в последний раз вызвали на заседание комитета комсомола?! Ей предложили все-таки вступить, укоряли, уговаривали тем, что ей в вуз без членства в комсомоле не поступить, а она ответила: «Ну и что, через два года, когда закончу школу, комсомола уже не будет!» Учитель русского и литературы, биологичка, физичка и химичка пытались отстоять меня, говоря, что я «делаю» школе успеваемость по олимпиадам и конкурсам минимум по району, но… Комиссия из директрисы, Нонны Павловны и обоих завучей решила, что, цитирую: - Если Сусловой так нравится русский язык и литература – пусть идет в педучилище. Если естественные науки – пусть в медучилище. Если, конечно, без вступления в комсомол ее туда вообще примут. Так я оказалась на улице. Моя соседка была учительницей русского и литературы в физмат-школе неподалеку. Услышав от мамы, что меня выперли из моей школы, она немедленно сказала, что им как раз требуются успевающие по другим предметам, кроме математики, а то провал в этом плане! На возражение мамы, что у Жени математика очень трудно идет, она ответила, что и не таких выводили в отличники. И меня зачислили в физмат-школу. К концу первой четверти я вылезла на твердые тройки, к концу третьей – стали появляться четверки. Выпускной по математике сдала на твердую четверку. И задумала поступление аж на отделение медкибернетики медико-биологического факультета РГМУ им. Пирогова. Вместе со мной поступала та самая Катенька Поливанова. Она была серебряной медалисткой, ей достаточно было, по идее, получить пять на первом экзамене – математике, но она получила два. Не шучу – «светлая головка», по мнению Нонны Павловны, получила два по математике! Еще два года она пыталась поступить в разные вузы с тем же набором вступительных экзаменов – везде получала двойки. В итоге смогла только в какой-то платный вуз поступить. Собственный сын Нонны Павловны учился в параллельном классе, тоже вышел на медаль. Она его прочила на ВМК или мехмат МГУ. В первый раз не поступил, еле откосила она его от армии. Но во второй раз – тоже. Со скрипом взяли в какое-то военное училище. Я сама ушла из медицинского по собственному желанию после второго курса, поняв, что это не мое. Хотя училась очень хорошо. И сразу же поступила на журфак МГУ. Закончила с красным дипломом. В начале 2005, возвращаясь с работы, встретила одну одноклассницу, которой тоже от Нонны Павловны доставалось. Она сообщила, что математичка уже лет пять как померла: продолжала выбирать «бестолочей, бездарностей, сук и сволочей» в каждом классе, да только поколение сменилось. Упорный в сопротивлении класс оказался. Так что ее прямо посреди урока инсульт хватил. Оригинал взят отсюда https://tanja-tank.livejournal.com/151872.html?ysclid=lqcquq9bz2110687580
tovarishivanov: Оля-Ася пишет: Ибо человеческие силы небесконечные, а человеческая жестокость бесконечная. Очень точно сказано.
Sakh: В начальной школе, да и в средней в 5-6 классах, отношение в классе очень сильно зависит от поведения учителя, классного руководителя ... одно необдуманное слово учителя к ребёнку может послужить причиной его травли ... так же как и прекратить травлю ... дети жестоки, но учатся они этому у нас, взрослых ...
Sasha: В муз школе была подобного рода "Нонна", учитель по сольфеджио. На урок по сольфеджио ходили ребята с разных инструментов, был мальчик по фамилии Яценко. Уж не знаю, чем он ей не угодил, вроде спокойный воспитанный мальчик, но не проходило и урока, чтобы она его не задела, как только не коверкала его фамилию, специально, чтобы мы смеялись. Был случай, что он пришёл с повязкой на пальце, вроде как поранился, она все говорила, что "ей воняет та мазь, которой он помазал", в итоге призвала ребят называть мальчика вонючка. С самого начала урока задавала темп : если я сейчас вызову Яйцо (специально так коверкала) , он же не ответит. Естественно, ребенок лет 10-11 уже был в стопоре и молчал. Т логично, был "тупым, неумехой," и тд Я уже писала, что многие в моей муз школе не отличались человечностью, учитель по фортепиано щипала за руки до синяков, учитель по скрипке - била смычком. Но это было один на один, а не прилюдно, как эта "Нонна"
Sakh: Sasha пишет: призвала ребят называть мальчика вонючка. профнепригодность полнейшая, т.к. она в первую очередь преподаватель, а уже потом музыкант ... ихтиолка или ей подобная мазь абсолютно не повод травить ребёнка... на месте родителей, если не хочется связываться с такой мразью, бежал бы из этой мызыкалки неглядя ...
полная версия страницы