Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Новиков А., Дядя Слава. Исправительная школа (главы из повести) » Ответить
Новиков А., Дядя Слава. Исправительная школа (главы из повести)
Алекс Новиков: Предисловие А. Новикова У меня очень мало друзей. 2 июня 2021 года Ковид-19 унес еще одного. Нет больше моего друга и соавтора инженера дяди Славы 2. Он мужественно боролся с болезнью, но она оказалась сильнее. Его страничка на прозе.ру еще жива. Мы с ним много лет писали роман "Исправительная школа" В реальности никто из прототипов наших героев не пострадал. Дяде Славе вечная память. В память о нем, о моих коллегах врачах и сестрах погибших во время пандемии Ковида 19: привейтесь пожалуйста! Вирус никого не щадит. А я, с разрешения администрации Форума поставлю отрывок из его неоконченного романа.
Ответов - 28, стр:
1 2 All
Алекс Новиков: 1. Мое сопротивление. Начало Дядя Слава 2 Верка Саврасова, школьница: Ну, блин, хочу рассказать, как борьба за свободу привела меня, Верку Саврасову, нет, не за решетку, а только за ограду. Впрочем, как оказалось, за этой оградой такое творится, что Стивен Кинг со своими ужасами отдыхает! Мои предки, прямо как всегда в России, терпели, терпели, но уж выдали, так выдали. Кому не влом угадайте с трех раз, чего мои предки выдали. Я бы до такого и с десяти раз не догадалась. Максимум, что пришло бы в голову, так типа схватили, повалили, связали и выпороли. А они на меня бешеных бабок не пожалели. Типа единственная дочь это для них такое ценное, что на нее всего наличного бабла не жалко. Если конечно оно есть в наличии. Короче предки разорились на то, чтобы отправить меня в частную гимназию пансионного режима. То есть на огороженную охраняемую территорию под гласный круглосуточный надзор учителей, педагогов, воспитателей и охранников. И ведь нашелся же такой гад, гибрид из бизнесмена, педагога, начальника зоны для малолеток, который родителям с деньгами предложил эксклюзивную гуманитарную услугу воспитательно-образовательного характера. А именно, предложил их проблемы со своими трудными потомками решить. За их же бабки немалые. Нет, нельзя сказать, что этот гад совсем уж был первопроходцем. Однажды на ТВ экран попал репортаж, как немцы в нашей глуши оборудовали местечко, куда своих подобных детишек, у которых в мозгах непорядок, отправляли ума набираться. Ну, там побороться за жизнь в тайге без дорог, без развлекухи, кроме собственной самодеятельности, и прочих благ цивилизации. Особенно в зимнее время. Когда отопление печное, вода из колодца, вместо теплого сортира – параша, баня раз в неделю. И все это исключительно своими силами, трудами и заботами. То есть снег раскидать, тропинку прокопать, дров нарубить, воды притащить, печь протопить, воды вскипятить, картошки начистить, жратву сварить, посуду помыть, золу выгрести, парашу вынести. А уж то, что там никакого спиртного, наркоты и прочей дури не будет, гарантировалось просто самим местоположением этого экологически чистого заведения. Ну, может быть связь с миром у них и была. Спутниковая. На случай если придется вертолет вызвать для эвакуации кого-нибудь. И вот нашелся гадкий соотечественник и предложил такой же сервис для тех, кому на своих потомков денег не жалко. Правда, местечко оказалось к цивилизации поближе. Что там раньше было, зона, санаторий или какой объект режимный, теперь хрен поймешь, но ограда имелась, корпуса стояли, котельная работала, электричество было, телефонная и мобильная связь тоже, вода из скважины качалась, дорога через лес имелась. Евгений Антонович, отец школьницы Веры Саврасовой: Думаете легко быть родителем, даже при деньгах? Эх, верно говорится в ехидной фразе, что дети – цветы жизни на могиле родителей. Где-то прочел, что в Древнем Египте дети родителям ничего не стоили. Ходили голыми и босыми, а дельта Нила была таким местом, где с голоду не помрешь. Правда, это со слов какого-то эллина. Наверно от зависти так написал. А в наше время сколько стоит ребенка выносить, родить, выкормить, лечить, выучить, воспитать, на его собственные ноги поставить! А еще правильно говорят, что маленькие детки родителям спать не дают, а от больших сам не уснешь. Типа маленькие детки – маленькие бедки, большие детки – большие бедки. Водка, табак, травка, дурь, наркота, драки, втягивание в криминал. Дети – самое уязвимое место родителей. Особенно, если родители с деньгами. Опять же отношения с детьми… В детстве дети родителей любят, в подростковом возрасте ненавидят, в зрелом возрасте жалеют. И что же родителям делать со своими детьми в подростковом возрасте? Особенно если, мнение своей стаи для деток выше родительского мнения? Что делать, если ребенок в хорошем мнении сверстников о себе нуждается больше, чем в хорошем мнении родителей? Нет, лет этак до 13ти отношения с дочерью вроде как в пределах нормального были. Училась без троек, слушалась, если разумно втолковать, что и для чего от нее требуют. И какое поощрение за выполнение будет, и какие санкции за нарушения последуют. Даже ремень в руки брать не пришлось, так договаривались. Ремень на самый крайний случай предназначался, если все остальное договориться не поможет. А в последний год, как с цепи сорвалась. Ты ей слово, а у нее на него десять возражений. Да все в такой ехидной манере… Курево, спиртное, мальчики… А уж когда мать в мусорном ведре использованный шприц заметила, так с ней вообще истерика началась, типа дочь на игле сидит!!! Отец, что делать будем? Верка Саврасова школьница: И с чего предки так взбесились!? Ну, должна же я была однажды курево попробовать! Хотя бы для ознакомления. Не собираюсь я допускать у себя пристрастие к нему. Я даже не затягивалась, только в рот дым набирала и училась колечками выпускать. А еще попробовала клубы дыма изрыгнуть. Для этого раскуренную сигарету аккуратно зажимаешь губами горящим концом в рот и дуешь в нее. Дым при этом из нее прет струей. Получается почти дракон огнедышащий. У Марка Твена есть роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Там этот янки однажды рыцарей перепугал, когда он изо рта клубы табачного дыма пустил. Решили, что он для боя с ними в огнедышащего дракона обратился. Засунув сигарету зажженным концом в рот, надо вовремя ее вытащить, чтобы горячий пепел стряхнуть. А то он на язык свалится. Ожог получить можно. Ну, а я придумала сигарету фольгой обмотать в несколько слоев, так что и ожога языка бояться стало незачем. Только вот надо мне было заранее подумать, как со взрослыми быть. А то с моей подачи девочки в школьном туалете таких клубов напустили, «что хоть топор вешай». Ну, ясно дело преподы это обнаружили, учинили дознание и в мой дневник для моих предков петицию красными чернилами накатали. Пришлось объясняться, что я не курила, а только дым пускала. А пускала потому, что прикольно, как дым изо рта струей прет. А вот еще бы с языками пламени, так вообще бы улет получился. Надо будет в Интернете поискать, как факиры пламя изрыгают. Вот тут у маман и началась истерика на тему, ты пожар устроить хочешь. И дом спалишь и сама сгоришь. Ну, я ответила типа, что не собираюсь ни дома, ни в школе пламя изрыгать, да и не знаю, как это делать. Правда, я не стала предков информировать, что если из пульверизатора на пламя зажигалки распыленным бензинчиком дунуть, то прикольный язык пламени получается. А если садовый опрыскиватель бензином зарядить, да накачать в него воздух как следует, да распылительную головку снять, чтобы бил струей горящего бензина, то вообще огнемет своими руками сделать можно! В общем, на первый раз обошлось нотацией и моим обещанием не курить и не дымить тоже, а заняться чем-нибудь тем, что девочкам полагается. Типа шить и готовить. Я и решила сварганить крепкий коктейль. Тем более, что должна же я узнать, что такое алкогольное опьянение!? Приобрела четвертинку. Каким образом приобрела, говорить не буду. Выпить эту гадость не смогла. Пришлось разбавить. Вспомнила из романа Алексея Толстого «Петр I», типа, а если кто водки не пьет, тому кабатчик отколупнет меда, положит в чарку, нальет водки и растолкет. Ну, я вместо меда лимонным сиропом эту гадость на четверть разбавила. Пить стало приятней, и я приступила к ознакомлению с алкогольным опьянением. Выпила рюмку. Ни в одном глазу. Через несколько минут добавила две. Слегка что-то почувствовала. Вроде как голова кружится. Но ничего противного. Ну, я тогда полстакана уговорила. Вот тогда только почувствовала. Типа все кружится и в сон потянуло. А потом тошнота началась, и я по стеночке пошла блевать в туалет. В общем, никакого удовольствия. Только на ногах не стоишь, и в сон клонит. Я и пошла отсыпаться. А чтобы все за собой убрать не позаботилась. Да и сил на это уже не было. В результате родители, вернувшись с работы, взяли меня тепленькой прямо на месте преступления. Ой, что тут началось! Буря, гром и молния. – Ты пила?! – Да, пила. Что я дура, чтобы отрицать очевидное?! На столе недопитая четвертинка, грязная рюмка и стакан, а от меня перегаром разит. – С кем пила?! – Одна! – Одна, как алкоголичка? Ты уже спилась!!! – Ничего я не спилась, я вообще первый раз выпила! – Ничего себе «первый раз»! Почти четвертинку водки! Чем закусывала? – Ничем! Только сиропом эту гадость разбавляла, а то пить невозможно! – Зачем же пила, раз пить невозможно?! На спор, небось! Перед кем свою крутизну демонстрировала?! – Ни перед кем, я одна была. – Так зачем пила? – Хотела ознакомиться с алкогольным опьянением. – Ну и как?! Ознакомилась?! Что скажешь! – Ничего хорошего. На ногах не держишься, клонит в сон, а еще блевать тянет. – А что еще из-за пьянки сейчас с тобой произойдет знаешь?! – Нет. – Мы с матерью пороть тебя будем. Чтобы ты познакомилась и с этим последствием твоей пьянки. Спускай трусы и задирай подол! – Не буду! – Почему?! – Если хотите выпороть, то сперва докажите, что сможете! – А если мы назначим тебе за пьянку авральные работы в выходной по дому, то подчинишься, или мы опять должны суметь тебя заставить? – На это я согласна. – А мы с матерью не согласны. Кто выбирает тебе наказание? Ты или родители? – Ну, родители. – Вот мы и решили выпороть тебя за пьянку. – Я не дамся. – Почему? – Я уже девушка, а ты хоть и отец, но и мужчина тоже. – А то, что я тебя с раннего детства оглаживаю и массаж делаю, тебя не смущает? – Ты меня под одеялом оглаживаешь. – Если подчинишься, то пороть тебя будет мать без моего участия и присутствия. – Не подчинюсь! – Почему? – Хочу узнать, сможете ли вы со мной справиться. – Тебе за неподчинение очень крепко достанется! И от отца тоже! – Сперва сумейте со мной справиться! Дальше началось… Пока отец хватал меня за руки, я успешно вырывалась просто крутанув свою руку в сторону его большого пальца. Заодно помогала себе крутить второй рукой. Но он, в конце концов, схватил меня за шею, нагнул и зажал мою голову у себя между ног. Двинуть отцу ногой куда-нибудь я не посмела. Тут он крикнул маме: «Принеси ремень!!!» – Ну что, самбистка, каратистка, теперь ты признаешь за родителями право тебя выпороть?! А дальше – все понятно. Мне задрали подол, стянули трусы и начали лупить ремнем по голой заднице. Они меня лупили, а я щипала отца через брюки за ноги, рвалась и орала ругательства, оскорбления, проклятья. Лупили долго, пока мои ругательства не перешли в рыдания. Потом предки типа оправдывались, что я сама во всем виновата, что за пьянку ремнем по заднице мне положено однозначно, что если бы не сопротивлялась, то всем было бы только лучше. Я же типа оправдывалась, что всего лишь хотела ознакомиться с опьянением, что напиваться я больше не намереваюсь. Вот так я получила первую в жизни порку уже в подростковом возрасте. Точнее получила родительскую порку. До этого у меня был случай, когда пришла на секцию, чтобы научиться драться. Инструктор потребовал отжаться. 50 раз! – Простите, я могу только 30. – А я помогу, если не струсишь! И берет в руки шест. – А если струшу? – Тогда выгоню! Ну, я прижала локти к туловищу и при такой мотивации отжалась 35 раз, а больше не в силах. – Помочь?! – Молчу… - Помочь?!! – Помогите. Он как даст мне палкой по ляжкам чуть пониже края куртки! Я аж три раза отжалась с боевым выкриком. И снова лежу на пузе, так как сил больше нет. – Помочь!? – Молчу… – Помочь?!!! – Помогите. Он снова меня палкой по тому же месту. Я с воплями еще три раза отжалась и рухнула на живот. – Еще помочь?! – Опять молчу… – Помочь?!!! – Помогите. Он опять меня палкой. Но чуть пониже. У меня еще на два отжимания сил нашлось. И снова лежу. Он меня снова тем же манером еще на два отжимания мобилизовал. Потом так же еще на одно. И опять свое: «Помочь?» Я еще один раз отжалась и рухнула на живот. Он подождал секунды три и снова: «Помочь?!» – «Помогите» И я еще один раз отжалась. Потом еще один и еще один таким же способом. На ноги с пола вставала без помощи рук, поскольку они совсем не держали. Вот так меня принимали на секцию. Но тогда я сама разрешала меня бить. А инструктор у меня разрешение каждый раз спрашивал! И я все выдержала. А в этот раз отец с матерью пороли меня насильно. Плюс к тому я не выдержала порку и разревелась. Осталось чувство унижения и злость на себя за проявленную слабость. Когда более менее улеглись переживания от родительской порки, постаралась разобраться в своих промахах. Это дело весьма болезненное для самолюбия, но, если верить спецам по нашим душам (психологам), абсолютно необходимое. Вообще-то я угодила под ремень потому, что не нашла в себе сил убрать после себя следы своей пьянки. И насчет устранения запаха перегара тоже надо было позаботиться заранее, а я об этом даже не подумала. Так что порку за такую оплошность и проявленную мной слабость после выпивки решила считать вполне справедливой. После такого вывода на душе стало легче. Следующий вопрос, почему я не выдержала порку и разревелась. Как потом оказалось ничего шибко ужасного мне не сделали. Уже на следующий день последствия порки хоть и чувствовались, но не мешали. Голова с похмелья и то сильнее беспокоила. Я решила, что выдержка мне изменила потому, что я испугалась. Состояние беспомощности, возможность лупить меня столько, сколько самим родителям захочется, невозможность сопротивляться вызвали страх. В результате я дрогнула и сломалась. Я знаю только один способ преодоления страха. Это злость, ярость, бешенство. Наверное, я не смогла на своих родителей разозлиться по-настоящему. Я знаю, что они меня любят. Как только я разрыдалась, сразу и пороть перестали, и на койку перенесли, и холодный компресс положили на попу, и утешать начали, и оправдываться. Вот только нет между нами понимания. Ведь моему самолюбию от их заботы только больнее сделалось. И самооценка опустилась «ниже плинтуса». Получилось, что я даже от любящих родителей порку ремнем выдержать не смогла. Такая вот оказалась, нюня слабовольная! Третий вопрос, почему я вырваться не смогла. Ну, это совсем просто! Недостаточная тренированность и алкогольное опьянение! Надо навыки так в свои подкорки вбить, чтобы и думать ни о чем не требовалось, Чтобы все автоматом без участия сознания выполнялось! Это можно и на мальчишках в классе отрабатывать. Они и так уже пытаются руки ко мне протягивать! Так что есть чем их мотивировать. Типа, если сумеешь схватить, то можешь полапать, только не долго. И чтобы под блузку и под юбку не лезть! Вот только… Освобождение от захвата положено заканчивать контратакой. Причем самые доступные контратаки те, что с нанесением ударов! Ну, не могу же я бить одноклассников и своих родителей! Надо отрабатывать что-то неударное. А это гораздо труднее. И опять оказалось, что я про вероятные неприятности со стороны взрослых не подумала! Короче, преподы застукали, как ребята меня на перемене тискают, и вмешались. – Как ты себя с девушкой ведешь!? – А она сама просила! – Что сама просила!? – Схватить ее! А если не вырвется, то разрешила потискать! – Саврасова, это правда? – Ну, правда! Я освобождение от захватов тренирую. – Веди себя, как приличная девушка и тебе не потребуется освобождаться от захватов! Потому, что тебя тогда никто хватать не будет! Приличная девушка не должна позволять мальчикам так с собой обращаться. И вообще ты все выдумываешь! Придумываешь оправдания своему неприличному развратному поведению. В общем, накатали в дневник петицию моим родителям. Типа, что у меня развратное поведение и что я мальчиков развращаю. Даю им себя хватать и тискать. Хорошо, хоть догадалась дома свой дневник сперва отцу показать. Он – тормоз. Сперва разбирается, потом думает, и только потом делает. У мамы реакция мгновенная. Сперва делает, потом думает, потом разбирается. Иногда думает и изредка разбирается. А отец начал задавать вопросы, больше всего на допрос похожие. В общем, что именно было, с какой целью и почему я в школе с мальчишками этим занимаюсь. – Ты понимаешь, что ты позволяешь мальчишкам тебя тискать? – Только тем, у кого не смогу вырваться. – Ты понимаешь, что они на тебе тоже тренируются? – Ну и что с того! – Ты даешь понять, что если тебя осилить, то тогда с тобой можно так обращаться? – Ну и что?! – Не надо приучать мальчишек к такому обращению с девушкой. Потом не отобьешься от желающих тебя схватить и облапать. И это при не самом худшем раскладе. – Надо же их чем-то привлечь! Я же от их захватов довольно жестко освобождаюсь! – Ты видела, как в деревне весной ведет себя бабушкина кошка? Она лежит на прогретой солнцем цементной дорожке и с боку на бок лапами вверх переворачивается. Вокруг нее несколько котов. Какой к ней сунется, она того лапой по морде. – Ну и что?! – А то, что это кончается котятами!!! В конце концов, находится такой кот, которого это не останавливает. Ты меня понимаешь? Твое поведение провоцирует парней на изнасилование! При этом ты лишаешь себя защиты и даже сочувствия со стороны общества. Скажут, что ты сама виновата, что ты сама своим поведением парней спровоцировала. В общем, отец все из меня вытянул. Я даже сгоряча проболталась, что тренируюсь для того, чтобы следующий раз родители не могли меня силой схватить, повалить, связать и выпороть. И вот тут он опять ко мне привязался со своими вопросами. – Родители тебе добра желают, или нет? – Ну, желают. – Родители тебя наказывать право имеют? – Ну, имеют. – Наказание тебе кто назначает? – Ну, родители. – Подчиняться родителям ты считаешь себя обязанной или нет? – Ну, обязана. – Ты будешь в дальнейшем подчиняться?! – Слушай, пап, если ты клонишь к тому, что хочешь меня выпороть, то так и скажи. И не надо меня трахать в мозг! Я уже и так себя ненавижу! И тебя – тоже! – За что ты себя ненавидишь? – За то, что дура!!! – В чем это проявляется? – В моих глупостях! – Какие ты знаешь за собой глупости? – Ну, ты только что мне их втолковывал!!! – Вот и произнеси вслух, какие ты видишь у себя глупости! – Отстань! Не буду я при тебе сама себя вслух хаять! Мне и так тошно! – Ты хочешь избавляться от ошибок?! – Молчу. – Да или нет? Отвечай! – Да!!! – Ты читала, что сначала надо признать их наличие и сформулировать, в чем они заключаются? – Да!!! – И так! Какие ты знаешь за собой глупости? – Отстань! Я тебя ненавижу! Я уже готова от тебя в петлю лезть! Или на крышу, чтобы вниз броситься! – Ты забываешься! Ты грубишь отцу! А в дневнике у тебя петиция к родителям. За неправильное поведение! Тебе положено получить в дневник мою роспись. Я с тобой все еще спокойно и корректно разбираюсь. А ты под ремень напрашиваешься. Кстати, я читал, что порка спасает от суицида. Типа острый стресс устраняет душевные страдания. Так что порка была бы тебе на пользу. Во-первых, ты не подчиняешься родителям. За это положено пороть. Во-вторых, надо показать тебе, что есть вещи побольнее, чем твое самолюбие, ущемленное от осознания своих глупостей при разговоре с отцом. В-третьих, ты будешь наказана за свое неправильное поведение в школе. В-четвертых, ответишь тем мальчишкам, что к тебе руки потянут, что тебя за это родители отлупили и велели прекратить. А если не поймут, то действуй по-боевому! В дневнике напишу, что ты получила разъяснение и наказание. Без подробностей! В-пятых, можешь ради тренировки снова посопротивляться. Этим дашь родителям повод крепче выпороть тебя за неповиновение. В этот раз я была трезвая и сопротивлялась не только отчаянно, но и более грамотно. Но оказалось, что отец запасся парой наручников. Так что как только он сумел повалить меня на пол, тут же по очереди защелкнул браслеты у меня и на руках и на ногах. Потом оказалось, что наручники игрушечные и замок у них отпирается нажатием на кнопку. Но я этого не знала и не смогла освободиться. Ну, а дальше все понятно. Отец прижал меня коленом к полу, задрал подол, спустил трусы и отхлестал ремнем по голой заднице. За наручники я на него обозлилась по-настоящему, но от боли орала только ругательства. От личных оскорблений решила все же воздержаться. И хоть отлупили меня сильнее, чем за пьянку, у меня не осталось унизительного ощущения, что я сломалась. Я о пощаде не просила и ничего не обещала. После порки отец снял наручники и велел самой позаботиться о своей заднице. Я убежала в ванную, там заперлась и села в холодную воду. Но синяки все равно остались. В общем, для себя я сделала вывод, что отцовскую порку ремнем, если сильно разозлиться, то вытерпеть можно. Главное – не испугаться! А потом еще жуткий скандал произошел, когда я ангиной сильно заболела. У меня температура подскочила и никак не снижалась, и мне уколы назначили. В школу я не ходила, а вот в поликлинику, в процедурный кабинет на уколы ходить пришлось. Да еще там сидеть и очереди ждать! И решила я научиться самой себе внутримышечные инъекции делать. В общем, купила шприцы и приступила. Колола себе в бедро. Ничего такого уж очень болезненного, по сравнению с поркой. Особенно, если шприц с размаху воткнуть. И выдавливать помедленней, не торопясь. Ну, так мне спешить и не надо. За мной очередь не стоит. Только вот так шприц втыкать страшно очень. Кроме проблемы уколоться, оказалось, что я ампулы открывать не умею. То у меня никак головка не отламывается, то вдруг она раздавливается при отламывании. Хорошо, что я догадалась ее ваткой обмотать, когда никак отломить не могла. А вот чего я опять не предусмотрела, так это реакцию мамы, когда она в мусоре использованный шприц заметила. У моей мамы реакция мгновенная. Она сразу про меня черте что подумала. Типа что я уже наркоманка и на игле сижу! Схватила шприц и стала мне его с криками под нос совать. – Это что?!! Ты до чего дошла? Ты уже на игле сидишь?! Я, конечно, на это обозлилась. Типа с чего это меня собственная мать сразу в наркоманки записала?! И почему я должна оправдываться и доказывать, что я не верблюд? В общем, началась ругань между нами. Мама дала мне пощечину. Типа, чего грубишь?! То есть попыталась дать. Я на автомате ее руку отбила. Тут она вообще на меня заорала, что я совсем обнаглела, что уже руки на мать распускаю. Вот отец придет и мне взбучку устроит. И тому подобное. Ну, отец с работы явился. Мама ему на меня нажаловалась, типа, что я совсем взбесилась, и уже руки на мать распустила, и дальше в том же духе. Отец пристал ко мне со своим занудным допросом. Сначала: «Теперь ты расскажи, что произошло?» – Ничего не произошло! Мать на меня набросилась! – Она сказала, чем недовольна? – Ничего не сказала! Сразу орать начала! – И что она тебе орала? – Много чего! У нее спроси. Думаешь, я запоминала? Не имела я желания вот так брать и все рассказывать. Раз мой папочка такой мастер за язык тянуть, вот пусть свое умение и проявит! А я посмотрю, что в этот раз у него получится. – Мать, что конкретно произошло? – Вот смотри, что я у нас в мусоре нашла! Наша дочь уже на игле сидит! Ну, тут я психанула и выдала родакам по полной. Типа с чего вы меня совсем дурой безмозглой считаете! Я что совсем, по-вашему, ничего не соображаю?! Никаких других мыслей, кроме той, что я на игле сижу, в ваши головы при виде шприца вообще не приходит! А что прежде чем орать, надо хотя бы постараться разобраться, что к чему, вы тоже излишним считаете?! Вы себя считаете такими умными, что с одного взгляда все насквозь видите! Так, что ли?!!! И еще много чего наговорила про то, что я о них думаю. Например, что я – дура, потому что все еще считаю взрослых людьми разумными, хотя по факту они дурнее и тупее любого из дебилов в моем классе. Те дебилы хоть с пятого раза, но поймут, а взрослые ни с какого раза не поймут, так как они себя считают уже все и так знающими! Тут мама опять на меня понесла, типа, а что она должна думать, видя использованный шприц, если я уже курю, пью и с мальчишками тискаюсь? Ну, а я ей ответила на полную катушку! Но тут отец влез и не дал мне оттянуться, отослал маму на кухню и сказал, что сам во всем разберется. И опять свой допрос начал. – Шприцем ты пользовалась? – Я!!! – Чего колола? – То, что врачи назначили! – Себе колола? – Ты догадливый, папочка! – Получилось? – Как видишь! – Поздравляю с достижением, и протянул руку. – Мама уже «поздравила»!!! Я для нее стала наркоманкой, я у нее на игле сижу! – Ты ей объяснила, что все не так? – А зачем объяснять, если вы и без объяснений все знаете!? – Понятно! Мама поторопилась с выводами, а ты воспользовалась этим, чтобы поскандалить. Это так?! – А нечего на меня орать, если я ни в чем не виновата! – Ты скандал устроила? – Это мама устроила! – А ты скандал гасила или нагнетала? – Значит, по-твоему, опять я во всем виновата?! – Не во всем. Ты виновата в том, что не гасила, а раздувала скандал. – Опять пороть меня будешь!? – Я поздравляю тебя с достижением и предлагаю пойти и помириться с мамой. – Ладно! Дай твой ремень. – Зачем?! – Пойду с мамой мириться. – На, бери (растерянно) – Мама, прости, что я на тебя накричала. (Подаю ремень). Обалдевшая мамочка хлестнула раз пять по спине, так чисто символически, даже трусы с меня не стянула, даже подол не задрала, но потом понесла, что она из-за меня места себе не находит, что очень за меня беспокоится, что мои выходки ни к чему хорошему не приведут. Что у меня «крыша едет», что я не тем увлекаюсь, что мои занятия меня до добра не доведут. И дальше в том же духе. Продолжалось это долго. А еще мамочка повторила одно и тоже несколько раз... Ну, я и не выдержала: – Мама, я пришла, чтобы мириться, а не для того, чтобы ты меня в мозг трахала! Правда я тогда самообладание утратила и сказала не "в мозг трахала" а известное матерное выражение. Вот тут мамочка и взбесилась. Заорала, что я родителей ни в грош не ставлю, что от меня не только их слова, как от стенки горох отскакивают, но я родителей даже выслушать не хочу, что я совсем обнаглела, что я родную мать начала матом крыть … И дальше в таком же духе. При этом начала лупить меня ремнем. Причем лупить, куда попало. Ну, а я уперлась, сжалась и молчу, как партизанка, раз уж сама мамочке ремень вручила. А мамочка вот психует… Чувствую, что мое злое упорство иссякать начинает, и надо предпринимать что-то, пока я не разревелась. – Мам, а за что ты меня так! В чем конкретно я в этот раз провинилась? Ну, скажи, пожалуйста?! Вот тут мамочка и обалдела, так как ответить ей нечего. – Мам, ну я ведь просто сама себе инъекцию сделала, чтобы в поликлинику на укол не тащиться. Я ведь чувствую себя плохо. Даже в школу не хожу. А на уколы – приходится! (Вот теперь можно позволить себе и расплакаться от обиды.) Скажи, за что ты меня лупишь!? Короче, уела я свою мамочку за то, что она меня сразу в наркоманки записала. Она у меня даже прощение попросила за то, что погорячилась! Хоть и пыталась оправдываться тем, что я сама виновата в том, что она обо мне так плохо подумала. Что после того, как я начала курить, пить и с мальчиками тискаться, она боится моих дальнейших выходок. Но я ее повторный трах меня в мозг решила оборвать: – Мам, папа велел мне с тобой помириться. Я с тобой помирились? – Помирилась. – Тогда отдай мне папин ремень. Пойду вернуть его отцу и сказать, что я с тобой помирилась. На этом наш базар с мамой оборвался.
Алекс Новиков: Евгений Антонович, отец школьницы Веры Саврасовой: – Ну и что прикажете делать с такой тинэйджеркой? Даже для того, чтобы выпороть приходится ее самооборону преодолевать! Она, видишь ли, не просто так не повинуется родителям, она ради нужного дела сопротивление отрабатывает! Типа отпор возможным маньякам педофилам тренирует. А то вон сколько случаев в печати и по ящику уже рассказали! Да и порка на нее действует как-то не так, как надо. Не оказывает нужного сдерживания. А зверствовать мне не хочется. Все-таки свой ребенок, родная кровь! Да и характер ей ломать мне тоже не в радость. Да и ни к чему! Ведь ее злое упрямство ей в учебе помогает. Типа, если вобьет в голову что сделать надо, то будет упираться рогом, пока не сделает или пока «Тепловая защита» организма ее не остановит. Так что придется думать, как проблемы с дочерью решать. А то ведь не предусмотришь, чего ей следующий раз попробовать захочется. То ли «травку» покурить, то ли «колеса» принять, то ли кражу в супермаркете совершить, то ли с мальчиком перепихнуться для ознакомления с этим делом! И ведь задача не в том, чтобы ее за это выпороть, а в том, чтобы не допустить этого. В общем, забил в поисковик Интернета слова «школа пансион» и оказалось, что есть такие предложения. Что касается Москвы и области, то их даже рассматривать не стал, Только ценами поинтересовался. Для сравнения. Ясно, что не потянем. Пожалуй, в Англию на учебу дешевле отправить, чем здесь ежемесячно две штуки баксов выкладывать! А вот пансион за пределами Москвы и области оказалась вроде как по нашим финансовым возможностям. Если поднапрячься, конечно, и накопления потратить, то на год другой ресурсов хватит. Вот эту географию и прошерстил. Школа в Новиковске приглянулась, но насторожил откровенно карательный режим. Оставили ее на крайний случай, если пансион с менее жесткими воспитательными мерами не найдется. В общем, выбирали по принципу средне оптимально. И чтобы режим соблюдался, и чтобы зверствовали не очень, и чтобы обучение было на достаточном уровне, и чтобы наши финансы позволяли. А главное, чтобы у школы была лицензия и аккредитация, чтобы их документ об образовании нашей бюрократией признавался. Но все равно везде от родителей требовали дать письменное согласие на применение ТН к их отпрыскам за серьезные нарушения дисциплины. После совещания с женой решили согласие дать, хоть и осталось противное ощущение предательства в отношении своего ребенка. Мало того, что свободы лишаем, так еще и право пороть предоставляем чужим людям. Но тут мы в свое письменное согласие на применение ТН свое условие вписали, что школа обязуется немедленно информировать родителей о каждом случае ТН. Ну, а мы родители, параллельно через мобильный Интернет контроль осуществим. Тем более что ноутбук для дочери все равно приобрести придется. А дома у нас, у родителей, нынешний десктоп останется постоянно включенным для связи. В общем, уговорили самих себя, что придется порку дочери в чужие руки передать, а себе только контроль оставить. Верка Саврасова школьница: Когда родители меня «обрадовали» тем, что на будущий учебный год отправляют меня «за ограду» под круглосуточный гласный надзор учителей, воспитателей, охранников, да еще и с правом пороть меня за неповиновение, то первое мое желание было просто их убить! Убить за предательство! Вот только такой возможности у меня не было. Да если бы и была, то не факт, что я бы решилась на это. Все-таки я сознаю, что родители хотят мне добра. Только вот они не хотят понимать, что я сама себе тоже не враг! И не настолько дура, чтобы самой себя угробить по глупости. Ну, если я чего-то не знаю, то объясните! Хотя бы просто расскажите, что к чему. Что это за доводы типа «тебе это знать пока рано»! А то, что в школе изучаем, это что знать, уже не рано? Уже время пришло что ли? А для чего мне это СЕЙЧАС нужно? Ах, нужно для будущей моей учебы в высшей школе и для работы по профессии? То есть в школе нужно запоминать то, что потребуется только потом, а знакомиться с куревом, алкоголем, сексом типа мне все еще рано, хотя потребность в этих знаниях нужна уже сейчас! Ладно, хорошо, что отец все-таки надулся, чтобы со мной поговорить. Но опять начал в своей манере бомбить меня вопросами: – Ты своим родителям доверяешь? – Все еще доверяю, хоть и очень сомневаюсь, что вы этого заслуживаете! – Тебя тянет на то, чтобы узнать о нашей жизни что-то новое, полезное? – Да. – Поговорку «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» знаешь? – Ну, слышала! А причем тут это? – Вот и узнаешь, что такое неволя! Причем в условиях максимально возможной безопасности. Как прививки иммунитет создают, знаешь? – Ну, типа заражают организм слегка, чтобы он иммунитет выработал на эту заразу. – Правильно. Вот и будешь вырабатывать у себя «иммунитет» к неблагоприятным условиям жизни по чужим правилам. Если хочешь, прочти Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Солженицын его во многом с себя писал. А он умел устраиваться не только в жизни, но даже на Зоне. Пользуйся случаем, осваивай умение делать то, что надо, а не то, что хочется. – Я не хочу, чтобы чужие люди меня пороли! – А когда тебя в спарринге бьют, ты как это воспринимаешь? А как ты относишься к тому, что на занятиях по рукопашке Инструктор всех вас гоняет в хвост и в гриву? – Ну, так я же туда добровольно пришла! И уйти смогу в любой момент. – А во время разминки, когда, как ты рассказывала, с тебя пот на пол капает, у тебя возникало желание уйти? – Нет! – А почему? Тебе ведь тяжело было? – Мне хотелось все выдержать и осилить. – Вот и внуши себе, что ты отправляешься на годичные сборы! Что у тебя будет жесткий спортивный режим, и суровая ответственность за его нарушения! Просто это будет не ради спортивных, а ради учебных целей. А еще ради обретения тобой умения жить по Уставу! Считай, что тебя типа в Армию на год призвали! Кстати, в том пансионе и внутренний распорядок типа армейского. Да и «дедовщина» вполне может оказаться в наличии. Но ты ведь постоять за себя сможешь? – Убью того, кто посмеет наехать! – Вот только убивать никого не надо. Защищаться надо не превышая пределов необходимой обороны. Если зашибешь не до смерти, то ответишь всего лишь поротой задницей. Зато желание наезжать на тебя больше не возникнет. А если станет совсем невмоготу, то мы, твои родители, всегда будем на связи. А еще тебе для учебы современный ноутбук приобретем, поскольку наш нынешний десктоп семилетней давности дома для связи с тобой останется. Радиомодем и мобильный Интернет у тебя тоже будет. Денег на твой мобильник и мобильный Интернет тебе тоже зарядим. Только не злоупотребляй этим слишком. А то было сообщение, что в Израиле солдаты срочной службы чуть что, сразу своим мамам звонят. Там даже шутка есть: «Чем Еврейская Мама страшней Арабского Террориста?! Тем, что с Террористом иногда можно договориться!» – Ладно! На ноутбук сколько выделяете? – Уложись в $1500 со всеми гаджетами к нему. В рублевом эквиваленте, разумеется. Сумку тебе к нему приобретем такую, чтобы все туда влезало вместе с зарядными устройствами к нему и к твоему мобильнику, с радиомодемом, флэшками, тетрадями, учебниками, пишущими принадлежностями... Ну и чтобы для твоей девчачьей косметички место тоже нашлось. Вот так меня уговорили отправиться «за ограду» на весь учебный год! Правда, обещали забирать домой на каникулы между четвертями. И новый ноутбук в мое личное распоряжение тоже оказался весомым аргументом. Мне такие подарки не каждый год делают. А делить дома с родителями единственный десктоп меня уже напрягает.
Алекс Новиков: Школьница Верка Саврасова: В общем так. Решили мои предки, что надо мою любознательность в русло учебной Программы Средней школы запереть. А то я сама интересуюсь не тем, чем по их родительскому мнению мне надлежит. Типа курева, алкогольного опьянения, самостоятельного выполнения себе назначенных врачом инъекций, чтобы в поликлинику на уколы не таскаться и в очереди не сидеть. И даже мое обращение с мальчиками их сильно тревожит. Ну не нравится им, что мальчики в школе меня руками хватают, когда я на перемене на них освобождение от захватов отрабатываю! Типа, а вдруг я не смогу вырваться, а вдруг они меня не только облапают, но еще и изнасиловать захотят! И вообще нельзя приличной девушке позволять мальчикам так с собой обращаться! В смысле позволять мальчикам себя хватать и тискать. В общем, упекли меня предки на весь следующий учебный год в провинциальную гимназию пансионного режима, поскольку на столичную или подмосковную с таким же режимом у них бабла не наскреблось. И придется мне теперь весь год и на учебе и вне ее находиться за оградой под постоянным круглосуточным надзором учителей, воспитателей и охраны. А родители предложили мне считать это все ознакомлением с жизнью в неволе, раз уж мне в нормальной школе скучно, и на ознакомление с экстримом неудержимо тянет. Типа вот тебе экстрим, бери и знакомься, что такое армейская дисциплина, что такое подчиняться Уставу, жить по Распорядку дня, ходить строем, самой себя обстирывать, отглаживать и т.д. А чтобы мне такая жизнь скучной не показалась, то за нарушения дисциплины меня там и выпороть имеют полное право! В общем, наслаждайся экстримом столько, сколько твоя задница выдержит! Я вообще-то хотела экстрим сама себе выбирать, а не так чтобы мне его педагоги навязывали, Но отец мне мозги запудрил, и согласие от меня сумел получить. Особенно весомым аргументом явился новенький ноутбук за $1500, которым меня предки обещали снабдить при отправке «за ограду». Так как он там необходим для учебы. А вообще-то батя с мамой позаботились, чтобы я в подневольную жизнь «по резьбе вкручивалась», а не поперек нее. И Уставы той гимназии батя скачал на флэшку и для меня на работе распечатал. И тот Устав, что Внутреннего распорядка и тот, что Дисциплинарный, в котором прописано за что и сколько взвешивать полагается. Кого и как из учителей и воспитателей звать по фамилии имени отчеству узнал, переписал и меня заставил запомнить. И мобильный Интернет баблом зарядил и на мой мобильник тоже хорошо выделил. И приобретением необходимого барахла для повседневной жизни там, за оградой, мои предки тоже обеспокоились. Типа, бельишко такое, какое там по Уставом разрешается, приобрели. Предметы гигиены, нитки, иголки, ножницы, ткань на подворотнички, мыло, мочалку шампунь, полотенца махровое и простое. Щетки, зубную, обувную и одежную. Тренировочный костюм и кроссовки. Прокладки гигиенические, так как у меня месячные уже начались… Учебники, тетради, карандаши, фломастеры, авторучки… В общем все по списку, который там же и получить озаботились. Короче вспомнил отец свою давнюю срочную службу в Советской Армии. А еще книги в электронном виде по всем предметам, включая хрестоматию по Литературе и Истории. Ну и я от себя тоже кое-чего приобрела и с собой прихватила. В основном из числа не рекомендованного и «недозволенного». Ну, там косметику всякую, тампоны, контрацептивны, лубрикаторы, литературу специальную, что из категории для взрослых. В электронном виде, естественно! Книги и видео по моему виду спорта. И не только! Ну, от всякой гадкой трехиксовой порнухи меня тошнит просто, а вот что-нибудь такое, где с девушками ласково обращаются… Чтобы мальчикам показать, как надо девушек ласкать, целовать, миловать и любить, а девушки тоже пусть посмотрят на правильные примеры того, как мальчикам полагается с ними обращаться! Первое, что я сделала, так это залезла в Интернет, посмотреть, куда меня предки упечь собрались! Нашла и сайт школы, и отзывы о ней, и воспоминания тех, кому там побывать пришлось. Честно, выбор для меня родители сделали, на мой взгляд, наихудший. Отзывы были диаметрально противоположные. Кто-то прямо восхищался, но очень многие писали про эту школу настоящие ужастики. Конечно, я тут же сохранила на флешку все, что нашла. Как говорится, все надо обдумать! Расположено это милое учебное заведение в сосновом бору во Владимирской области в получасе езды от ближайшей платформы электрички. Создано на базе бывшего санатория одного крупного предприятия, который в советские годы работал на ВПК, а в новые времена, пройдя процедуру банкротства, был вынужден отказаться от этого объекта. Санаторий вместе с прилегающей территорией был выкуплен учредителями Школы и переоборудован под новые задачи. Некоторые выписки из того, что нашла про эту школу в Интернете: Полное наименование: Учебно-исправительная школа коррекционного воспитания закрытого типа имени Н.И. Пирогова. Учебный контингент школы составляют школьники обоего пола в возрасте от 11 до 15 лет, которые помещаются в это учебное заведение на срок от одного месяца до года. Основаниями для помещения ребенка в Школу являются: плохая учеба, постоянное непослушание родителям и учителям, дурное поведение в течение длительного времени, а также прием наркотических средств. Ученики помещаются в Школу по желанию родителей, которые определяют срок их содержания в данном заведении. Что же касается режима содержания воспитанников, а также характера педагогических мер их перевоспитания, то это целиком зависит от учебно-преподавательского состава Школы. В целях коррекции негативных тенденций в характере и поведении воспитанников Школы к ним наряду с обычными педагогическими мерами применяются различные наказания по Пирогову, тому самому, про которого Добролюбов стих написал: Я б хотел, чтоб высекли меня!.. Но не тем сечением обычным, Как секут повсюду дураков, А другим, какое счел приличным Николай Иваныч Пирогов. Вот пусть гимназист Добролюбов сам и получает то, о чем стишок сочинил, а я этого совсем не хочу! Вот ведь какая гадость скрывается под названиями коррегирующая терапия и прочей мутью на сайте школы! Руководство Школы Возглавляет и руководит всей работой Школы ее директор, которого избирают члены Наблюдательного совета Школы, и который в свою очередь назначает всех остальных работников этого учебного заведения, включая начальников Отделений для девочек и мальчиков, а также директора Репетиторского центра. Отделениями для соответственно мальчиков и девочек руководят назначенные директором Школы начальники. Обычно это люди с немалым преподавательским стажем и серьезным жизненным опытом. Педагогический коллектив Как уже говорилось, педагогический коллектив Школы делится на учителей и воспитателей. Их функции существенно различаются. Учителя, прежде всего, обязаны заботится об обучении и образовании воспитанников и воспитанниц. Собственно воспитательный процесс осуществляется воспитателями, которые возглавляют и ведут группы воспитанников. Возрастной состав учителей и воспитателей очень различен, но в основном это довольно молодые люди 25-35 лет, но много студентов педагогических ВУЗов 17-20 лет. Взгляды воспитателей (воспитательниц) на процесс перевоспитания своих подопечных разнятся в очень широко и порой диаметрально. Но большинство считают порку обязательной и необходимой формой воспитательного воздействия и применяют ее довольно часто и строго. Однако существует совсем небольшое число воспитателей (воспитательниц), которые полагают, что экзекуции не следует применять слишком часто и слишком строго, хотя даже они все равно используют телесные наказания в тех случаях, когда все прочие меры не дали ожидаемых результатов. К тому же к этому их побуждает Устав Школы. Поступление учеников в Школу Будущих воспитанников привозят в Школу их родители. Все вновь прибывшие попадают в приемное отделение с одно-двухдневным карантином. Свои приемные отделения имеют каждое из двух Отделений Школы, поэтому будущие воспитанники в зависимости от их пола сразу же оказываются в том Отделении Школы, где им предстоит учиться. В приемном отделении с подростками и их родителями встречаются дежурные воспитатели, которые проводят с прибывшими собеседование в ходе которого выясняются причины по которым родители были вынуждены доставить своих отпрысков в это исправительное заведение. Опрашивают воспитатели и подростков о том, почему те ведут себя не подобающим образом и что сами они думают о своем поведении. Затем происходит заполнение всех необходимых анкет и бумаг, после чего воспитанник получает направление в определенную группу, где ему предстоит учиться и перевоспитываться. Воспитатель согласовывает с родителями, на какой срок подросток помещается в исправительную Школу, и будет проходить процедуру перевоспитания. Этот срок может быть фиксированным (например, 3 месяца или полгода) или определяться результатом исправительного процесса, т.е. воспитанник останется в стенах Школы до своего полного исправления и перевоспитания. В последнем случае решение о прекращении пребывания воспитанника в Школе принимается Педагогическим советом с учетом мнения воспитателя той группы, в которой воспитывался ученик. Одновременно с прохождением формальностей подросток проходит полный медосмотр, совмещенный с наблюдением психолога и психиатра, которые осуществляют экспресс тестирование подростков Когда все вышеперечисленные вопросы будут улажены, дежурный воспитатель подробно знакомит будущего воспитанника и его родителей с установленными правилами и нормами поведения, принятыми в Школе, с обязанностями воспитанников, а также с теми воспитательными воздействиями, которыми они будут подвергаться при невыполнении этих обязанностей и нарушении распорядка. После выполнения формальностей и прохождения медосмотра подросток подвергается обязательной «Первой воспитательной процедуре» с последующим кратковременным карантином. После завершения «Первой воспитательной процедуры» воспитаннику, при необходимости оказывается медицинская и психологическая помощь, после которой новичка переодевают в школьную форму отобрав прежнюю его одежду. Кроме того мальчиков еще стригут наголо. После этого новичка еще раз знакомят с правилами поведения в Школе, а также с тем какие воспитательные процедуры к нему будут применяться за провинности и с тем как он или она обязаны вести себя во время выполнения воспитательных процедур. Рассказ сопровождается демонстрацией учебного видеофильма, в котором подробно отражены все упомянутые моменты. Верка Саврасова, ученица. – В общем, я, прочитав про первую воспитательную процедуру, пристала к отцу, чтобы он мне про нее все рассказал. Типа, я знаю, что ты с ними общался! Вон какое мне «приданое» для отправки туда накупили! Давай рассказывай, что ты им про меня наговорил! И про их «Первую воспитательную процедуру» тоже! Ну, про то, что там про меня спрашивали и что он про меня отвечал, отец рассказал без утайки. Типа, на вопрос, какую проблему со мной родителям надо решить, ответил, что все хорошо и с учебой и с поведением нормально, но у меня упрямый характер и неукротимое любопытство. Типа я тайком от родителей и курить пробовала и водку тоже пила. И не потому, что пристрастилась, а только из любопытства. Потому что когда водку выпить не смогла, то сиропом разбавила. И про то, как я сама себе уколы делала без ведома родителей, тоже рассказал. Про мои отношения с мальчиками тоже спросили. Сказал, что после того, как почти три года тому назад меня трое ровесников в кровь избили, я на рукопашку пошла, чтобы в случае чего защититься суметь. И потом в школе на перемене на одноклассницах освобождение от захватов отрабатывала. Спросили, а чего тогда родителей так беспокоит? Ответил, что очень опасается, что я еще что-нибудь потенциально опасное совершу. Например, мальчишек на изнасилование спровоцирую, а потом неизвестно, чем у меня драка с ними кончится. Или ради любопытства на кражу из супермаркета решусь. Типа родители от меня так и не смогли узнать, как я четвертинку приобрела. Вот и решили меня на год под надзор посадить. Спросили и про то, как меня наказывали за непослушание. Ответил, что до этого года как-то уж и наказывать не приходилось, типа так все растолковать удавалось, а в этом году я «как с цепи сорвалась». Типа, заявляю, что и школа и родители не учат меня тому, что для жизни надо. После этого спросили, когда у меня пришли месячные. Ответил, что примерно чуть больше года назад я отцу сказала про свои первые месячные. Очень удивились, спросили про мои отношения с мамой. Ответил, что мама решение всех деликатных проблем со мной на него переложила. Что чаще всего с такими вопросами дочь к отцу отправляет, а потом расспрашивает, что папа своей дочери сказал. Сказал, что у мамы на меня никаких нервов не хватает, что в большинстве случаев реакции мамы очень эмоциональные. Еще раз про наказания спросили. Типа, приходилось ли родителям меня ремнем наказывать. Ответил, что пару раз было. Просили рассказать подробнее. Отец попросил задавать конкретные вопросы. В общем, сказал, что первый раз порол ремнем за водку. Сказал, что я сопротивлялась, а когда порол, то ругалась нехорошими словами и обзывала родителей по всякому. А порол меня в тот раз до тех пор, пока я не разревелась. И тогда меня перенесли с пола на койку, положили холодный компресс на попу и стали успокаивать. И что я на родителей вроде бы не обиделась. А второй раз – когда я из школы принесла запись в дневнике за якобы развратное поведение в школе. Но наказал не за развратное поведение, потому что ничего развратного не было, просто меня мальчики хватали и лапали, а я разные способы вырываться на них отрабатывала. А выпорол за то, что при разговоре с отцом я психанула и суицидом пригрозила. И что я снова мастерски сопротивлялась, и если бы он не запасся наручниками, то не факт, что сумел бы меня выпороть. А избивать меня чем попало он считает абсолютно недопустимым. И что тогда за все грехи сразу порол меня ремнем долго и сильно. И я снова во время порки орала ругательства, но родителей в этот раз никак не обзывала. А прекратил меня пороть потому, что такие синяки мне набил на заднице, что решил, что это уже чрезмерная жестокость получается. Да и мама, глядя на все это, перепугалась и меня отнимать кинулась. И тогда отец снял с меня наручники и велел самой заняться своей задницей. А я убежала в ванную и там закрылась, хотя мама собиралась мне помочь. И вроде бы я опять на родителей не обиделась, а вела себя так, будто чего-то достигнуть сумела. А еще сказал, что один раз меня мама ремнем отхлестала куда не попадя. Это произошло тогда, когда я без ведома родителей сама себе уколы стала делать, чтобы в поликлинику не ходить. А мама заметила в мусоре использованный шприц и испугалась, что я наркоманкой стала. Но побить маме меня не удалось, так как я не далась. И даже пощечину дать у матери не получилось. Потому что я на автомате мамину руку отбила. А отхлестала она меня потом, когда отец отправил меня с мамой мириться. Сказал, что я попросила отцовский ремень и пошла с мамой мириться. Типа мама сначала и пороть меня не хотела, хотела только устное внушение сделать. Но я маме заявила, что пришла мириться, а не затем, чтобы меня в мозг трахали. И вот тогда мама психанула и исхлестала, куда не попадя, хотя дочь молча терпела и даже не уворачивалась. Так что потом мама сама у дочери прощения попросила. И, похоже, что дочь результатами своей провокации осталась довольна. Типа и родителям высказала все, что о них думает, и на незаслуженное избиение маму спровоцировала, и признание у мамы, что та не права, сумела получить. Вот такой у меня отец! – Все про меня выложил, а придраться не к чему! Всю правду рассказал, но ничего компрометирующего про меня Школе не сообщил. И стала я допытываться, что ему там школа сделать со мной наобещала? В общем, ему ответили, что я типа хорошая девочка, а мои проблемы вполне обычны для моего возраста. И что вести себя безопасным образом они меня непременно научат. Типа, у них и учителя и воспитатели самые лучшие. И курс ОБЖ у них самый мощный. И работники правоохранительных органов у них часто выступают и все очень доходчиво рассказывают и показывают. А наобещали они, что я буду все время под присмотром, так что никаких эксцессов ни с мальчиками, ни с драками, ни с уголовкой за кражу у них быть просто не может. А ругаться и сопротивляться меня отучат сразу же при поступлении. Потому что после их «Первой воспитательной процедуры» новичок начинает тут же беспрекословно подчиняться воспитателям. И вот тут я пристала к отцу, типа расскажи, что это за «Первая воспитательная процедура» такая? Батя пытался отделаться словами, что это там такой способ сразу приучить воспитанников беспрекословно подчиняться. Рекомендовал мне любым требованиям педагогов подчиняться сразу, и не задавая вопросов. Говорил, что родителям настоятельно рекомендуют об этой «первой воспитательной процедуре» своим детям не рассказывать. Услышав «про не рассказывать», я в него вцепилась, как клещ. И хотя он не хотел мне ничего говорить, я его все равно расколола. Заявила, что если он мне не расскажет все сам, то я и без него нашла в Интернете подробные ответы на вопрос из категории «откуда дети берутся». И теперь вот мне интересно, что отец про все это мне скажет. А если он говорить не хочет, то я об этом все равно много чего уже нахваталась из Интернета. А могу еще и в "Одноклассниках" поспрашивать. И тогда отец рассказал мне следующее: – Этим эфемеризмом называют близкое знакомство с розгами обнаженных ягодиц всех новичков при поступлении в школу. Короче, это воспитание по Пирогову, не к ночи он будь упомянут. А дальше начались детали, которые сути дела не меняют. «Первую воспитательную процедуру» проводит тот воспитатель, который проводил собеседование, и в чью группу предварительно был направлен подросток на основании результатов изучения личного дела, информации от родителей и результатов негласного экспресс тестирования психологом и психиатром во время опроса новичка и его медосмотра. "Процедура" проводится для того, чтобы сразу приучить новичка к беспрекословному повиновению воспитателю путем причинения воспитательных болевых воздействий шокового уровня. Родителей об этом информируют отдельно от их ребенка. Их убеждают в необходимости для их отбившегося от рук дитятки выполнения этой болезненной воспитательной процедуры и дают гарантию, что ничего непоправимого с их драгоценным, но непослушным чадом не случится. Родителям позволяют наблюдать за воспитательной процедурой, но не дают права вмешиваться в "процесс". При поступлении в школу всего контингента учеников перед началом учебного года воспитатели секут их на лавке в тех же помещениях, где сами до этого проводили собеседование. Во время учебы такие воспитательные процедуры проводятся в оборудованном для этого «Комплексе помещений исполнения дисциплинарных взысканий», а если коротко, то в «Рыдальне».
Алекс Новиков: Воспитатель (воспитательница) приказывает новому воспитаннику или воспитаннице обнажить ягодицы и лечь на специальную скамью для порки. Скамья снабжена ремнями для фиксации подростка в районе талии, а также для связывания рук и ног. Особенность "первой воспитательной процедуры" в том, что на нее новичков приводят полностью обнаженными сразу после медосмотра с целью снижения у них способности оказывать сопротивление воспитателю. Если новичок сразу подчиняется требованию воспитателя лечь на лавку и без сопротивления позволяет себя зафиксировать, то ему дают установленные для первой воспитательной процедуры 30 розог. Такому новичку за послушание удары наносятся достаточно сильно, но без излишней жестокости. А еще такому новичку, после того, как его к лавке привяжут, перед поркой внушают, что это не унижение и не наказание, а просто болезненная воспитательная процедура, типа горчичников, благодаря которой он сразу обретет способность беспрекословно повиноваться и крепко запомнит, что его ждет в случае нарушения. Сообщается, что он может орать, и что крики во время процедуры не считаются ни унижением, ни слабостью, а только способом легче переносить нестерпимую боль. Если воспитанник или воспитанница пытаются сопротивляться, то число розог увеличивается вплоть до 60, а для фиксации и подавления сопротивления воспитатель может использовать содействие двух охранников. Сопротивляющегося подростка насильно привязывают на лавку и секут гораздо жестче, чем того, который сразу подчинился. После первого десятка розог спрашивают, готов ли он подчиняться воспитателю беспрекословно. Если он такого обещания не дает, то секут дальше. И так до тех пор, пока он не даст обещание беспрекословно подчиняться. После этого его отвязывают, утешают, внушают, что он поступил правильно. А когда он думает, что для него воспитательная процедура закончилась, ему напоминают про только что данное обещание подчиняться беспрекословно, и приказывают лечь на лавку. Если подросток, одумавшись, сразу подчиняется, то получает 30 розог, положенных новичку. Если начинает возмущаться, то его опять насильно привязывают и снова секут, пока он не закричит, что готов подчиняться. Тогда его отвязывают, утешают, проводят внушение, что если воспитатель приказал, то после этого обязан добиться исполнения приказа. И никак иначе! И неожиданно снова приказывают новичку лечь на лавку и получить положенные 30 розог. Правда, если он подчиняется, то после этого особо сильно не усердствуют. Типа намекают, что если подчинишься, то конечно высекут, но усердствовать не будут. Верка Саврасова: Теперь я поняла, для чего после первой воспитательной процедуры назначаются сутки карантина. Чтобы новичок мог от шока отойти, в себя прийти и изменить свое поведение! В общем, я вытянула из отца все, что меня при поступлении ждет! Нехрен педагогам-новаторам устраивать нам, новичкам, такие гадкие сюрпризы! Спросила отца, почему сразу не сказал, что меня при поступлении розгами высекут? Ответил, что говорить это администрацией настоятельно не рекомендовано. Потребовала сказать, почему это не рекомендовано!? Ответил, что хотят новичка подвергнуть стрессу шокового уровня. Потому что эмоциональное потрясение действует сильнее, чем любые логические доводы. А если предупрежден, то почти вооружен получается. Потому он и ограничился мне только советом, в случае чего подчиняться там сразу и не задавая вопросов. Тогда может для меня поступление в Школу обойдется и без порки. Если, конечно дерзить не буду. Они после разговора с отцом меня хорошей девочкой назвали. Опять же с этого года «Первую воспитательную процедуру», а на сленге «прописку», оставили на усмотрение воспитателя. То есть, если я не буду выпендриваться, то может быть «прописка» меня и минует. Но все равно кого-то из новичков, самого отмороженного или самого дерзкого, высекут в присутствии всех остальных обязательно. Чтобы страху нагнать и на него и на всех остальных для предупреждения и острастки и его самого и всех остальных новичков тоже. Читаю дальше то, что удалось нарыть в Интернете: После прохождения инструктажа и карантина нового воспитанника отправляют в ту группу, в которую его записал дежурный воспитатель и где ученику придется проходить обучение в течение всего срока пребывания в стенах Школы. Новичка встречает воспитатель (или воспитательница) этой группы, знакомит вновь прибывшего с его товарищами и решает необходимые бытовые вопросы. Примечания: – С текущего года организационные и правовые вопросы с родителями принято решать заранее, до того, как ребенок будет доставлен ими в школу. Процесс оказался требующим много времени. Решение о проведении «Первой воспитательной процедуры» и ее интенсивности для новичка при поступлении в школу оставлено на усмотрение его воспитателя после ознакомления с родителями, характеристикой и личностью самого ученика. Группы, Классы и распорядок жизни воспитанников Школы Все воспитанники и воспитанницы Школы распределяются по классам и группам в момент поступления в это учебно-воспитательное заведение. Воспитанники одного пола и возраста (одного года обучения) составляют Класс. Нумерация классов соответствует таковой в обычных общеобразовательных средних школах в зависимости от года обучения воспитанника (8-й, 9-й, 10-й и т.п.). Класс в свою очередь делится на группы, численность которых составляет 12-15 человек. В группу также входят воспитанники одного пола и возраста. Смешанных групп не допускается. В один класс могут входить одновременно 2-3 группы. Все ученики из групп, входящих в один какой-нибудь класс, учатся в одной учебной комнате, но живут раздельно по своим группам. Такое деление позволяет уменьшить число учителей, т.к. нет необходимости приглашать учителей для каждой отдельной группы. При этом процесс перевоспитания осуществляется весьма эффективно, поскольку воспитатели, которые имеются в каждой группе (12-15 чел.), могут гораздо лучше наблюдать за поведением своих подопечных, нежели учителя, ведущие классы по 30-40 учеников. В Школе существуют специальные группы для малолетних наркоманов. В такие группы записывают подростков, которые до поступления в Школу употребляли наркотики, и в отношении которых, помимо учебно-воспитательной коррекции, оказывается также и медицинская помощь. Такие группы полностью изолируются от всех прочих групп и воспитательный режим там существенно более строгий. Педагогический коллектив Школы делится на учителей и воспитателей. Помимо них имеются сотрудники технического персонала: охранники, медработники, повара и пр. Школа представляет собой полный пансион, в котором воспитанники находятся круглосуточно в течение всего срока пребывания в этом учебном заведении. Какие-либо отлучки не допускаются. Школа делится на два главных Отделения: для мальчиков и девочек. Кроме того, имеется еще Репетиторский центр, осуществляющий не столько воспитательную, сколько учебно-подготовительную функцию. Учебная программа в Школе полностью соответствует программе обучения в обычных общеобразовательных средних школах страны. Распорядок жизни воспитанников групп Все воспитанники, входящие в одну группу, живут в одном изолированном жилом блоке, который включает: 1. Кубрики-спальни на 8 – 12 спальных мест, состоящих из двухъярусных кроватей; 2. Туалет на 8 мест; 3. Душевую комнату, в которой одновременно могут мыться под душем 8 человек и столько же могут умываться у умывальников. 4. Воспитательская комната, где работает воспитатель (или воспитательница) группы и где происходят наказания воспитанников за их провинности. В спальне находится соответствующее число кроватей. У каждой такой кровати стоит тумбочка для личных вещей воспитанников. На окнах спальни поставлены двойные решетки и сигнализация. В спальне, туалете и душевой комнате установлены скрытые видеокамеры для круглосуточного наблюдения за тем, что происходит в помещении группы. Изображение с этих камер выводится на мониторы дежурных воспитателей и охранников, кроме того, оно транслируется в Интернет, что дает возможность любому заинтересованному воспитателю следить за поведением воспитанников, даже находясь у себя дома. В Школе действует внутришкольная проводная радиосеть. В жилых помещениях каждой группы установлены громкоговорители при помощи, которых директор Школы, его заместители, начальники Отделений могут напрямую обратиться к учащимся. Посредством радио также осуществляется оповещение воспитанников об утренним подъеме и вечернем отбое. В каждой группе, как уже было сказано, состоят 12-15 воспитанников одного возраста. Несмотря на то, что все они считаются равными друг другу, их реальный статус может существенно различаться. Воспитатель (или воспитательница) по своему усмотрению назначает старосту группы и двух его помощников. Обычно это воспитанники, твердо вставшие на путь исправления. Эти трое привилегированных воспитанника являются главными проводниками политики воспитателя (воспитательницы) и помогают ему (или ей) в вопросах поддержания дисциплины и порядка в соответствующей группе. В их обязанности входит докладывать воспитателю обо всех нарушениях дисциплины и порядка и указывать на виновных. Староста и помощники следят за неукоснительным соблюдением воспитанниками группы всех распоряжений воспитателя (воспитательницы), а также учителей. Они же помогают воспитателю при выполнении воспитательной процедуры провинившихся воспитанников: подавляют сопротивление строптивых, при необходимости их насильно раздевают, привязывают к скамейке, фиксируют ремнями конечности и пр. Иногда некоторые воспитатели даже поручают им выполнение воспитательной процедуры провинившихся, но это бывает редко. Самостоятельно же наказывать провинившихся они не имеют права. За превышение своих полномочий староста и его помощники сами подвергаются строгой воспитательной процедуре воспитателем (воспитательницей). В награду за выполнение этих функций староста и помощники имеют ряд привилегий и поблажек, размер которых определяет воспитатель (воспитательница) группы, например они, могут быть освобождены от уборки помещений жилого блока. Однако в случае провинности они получают наказания на общих основаниях и без всяких скидок. Воспитанники обычно недолюбливают старосту и его прихвостней. Воспитатель (воспитательница) может в любой момент лишить старосту его группы звания и привилегий. Ежедневно в группе назначают двух дежурных, в обязанности которых входит уборка помещений жилого блока, мытье полов, окон и пр. Работой дежурных руководит староста группы, при этом ни он сам, ни его помощники в уборке помещений участия могут не принимать. Но все равно они перед воспитателем несут ответственность, если уборка помещения не выполнена должным образом. Распорядок дня воспитанников 6-00 – подъем. Физзарядка. Уборка кроватей. Утренний туалет. Утренний осмотр. 7-00 – завтрак в общей столовой соответствующего Отделения Школы. 7-30 – прогулка во дворе Школы. 8-00 – подготовка к учебным занятиям. 8-30 – начало первого урока. 12-30 – обед. 13-30 – продолжение уроков. 16-30 – окончание уроков. Прогулка во дворе Школы. 17-30 – самостоятельная подготовка домашних заданий. 19-00 – общее собрание всех воспитанников группы в комнате воспитателя. «Разбор полетов». Выполнение воспитательных процедур. 20-00 – свободное время, отдых. 21-00 – вечерняя прогулка 21-30 – вечерняя поверка 22-00 – отбой. Распорядок дня в Школе жестко соблюдается. В 6 часов утра по громкой связи передается сигнал подъема. Ученики обязаны быстро подняться и бежать на зарядку, после которой они должны заправить кровати и совершить утренний туалет. Завтракают, обедают и ужинают воспитанники в общей столовой, которая имеется в каждом из Отделений Школы и в Репетиторском центре. Учителя и воспитатели принимают пищу в отдельном помещении столовой. Пища простая и здоровая, без излишеств и изысков. После завтрака наступает время прогулки во дворе соответствующего Отделения Школы. Территория каждого Отделения Школы огорожена высоким внутренним забором, что не позволяет воспитанникам разных Отделений видеться друг с другом. Прогулка проводится под присмотром воспитателей. Допускаются активные игры. После получасовой прогулки воспитанники возвращаются в школьные корпуса и начинают готовиться к учебным занятиям: повторяют заданный материал, штудируют учебники и методические пособия. В 08:30 начинаются уроки. Ученики групп, входящие в определенный класс, занимаются в строго определенном помещении. Все уроки проводятся только в этом помещении с тем, чтобы ученики не переходили из одной классной комнаты в другую при смене изучаемых предметов. Это делается для изоляции учеников разных классов друг от друга и недопущения негативного влияния старших на младших. Правда для занятий в специализированных классах приходится и переходить из класса в класс, хотя объединить ноутбуки учеников и учителя в компьютерную сеть можно в любом классе. Молодые учителя этому учеников учат на раз. Пожилым учителям – помогают. Так что обеспечение выдачи индивидуальных заданий ученикам для работы в классе, для выполнения контрольных работ и для домашней работы осуществляются без проблем, как и проверка выполненных заданий. Длительность уроков и перемен соответствует тому, что имеет место в обычных общеобразовательных школах. То же касается и учебной программы. Занятия проводят учителя, воспитатели во время уроков чаще всего не присутствуют, поскольку существует четкое распределение ролей. Учителя преподают учебные предметы, но в гораздо меньшей степени заботятся о воспитании своих учеников. Воспитатели наоборот: почти не вмешиваются в учебный процесс, но в их ведении полностью находится процесс воспитания. Учителя могут преподавать несколько предметов одному и тому же классу или же вести только один. Среди учителей встречаются совершенно разные люди: женщины и мужчины, молодые и в возрасте. Некоторые предметы преподают даже студенты старших курсов педагогических ВУЗов. В этих случаях для обеспечения на уроке дисциплины стараются обеспечить присутствие на уроке кого-нибудь из воспитателей. Характер у разных учителей также существенно разнится от крайне мягкого до предельно строгого. Одни не мыслят воспитательный процесс без насилия, другие вовсе противники подобных методов, но большинство в разумных рамках применяют воспитательные болевые воздействия к нерадивым и непослушным ученикам и ученицам. Учителя в принципе могут применять воспитательные болевые воздействия для поддержания дисциплины во время занятий. Для острастки нарушителей на стене у доски на специальных крючках висят: ротанговые трости (розги) различной длины, толщины и гибкости; ремни разных модификаций; в ведре, стоящем в углу классной комнаты, мокнут березовые розги. Стоит в классе и скамья для порки. Однако, чаще всего, учителя применяют это лишь в том случае, если к ученикам применяется очень ограниченное воспитательное болевое воздействие, не требующее контроля со стороны медработника (за невнимательность, небольшие нарушения дисциплины и т.п.). Впрочем, все зависит от характера данного учителя и данных ему полномочий. Есть учителя, которым негласно отказано в праве самим применять любые болевые воздействия к нарушителям. Это относится ко всем преподающим студентам. Они обязаны обращаться к воспитателям. Другим учителям такое право дается, но они избегают сами ими пользоваться и склонны прощать провинности своих учеников, особенно тех, которые успешно учатся. Успехи учеников в учебе повышают оценку работы их учителей. В случае серьезных проступков (непослушание, дерзость, плохая успеваемость, невыполненное домашнее задание и пр.) педагоги пишут записку воспитателю той группы, к которой принадлежит провинившийся воспитанник, с просьбой принять надлежащие воспитательные меры к этому ученика. При этом делается также запись в журнал учета применения болевых воспитательных воздействий. Таким образом, воспитатель (или воспитательница) обязательно своевременно получит информацию о недостойном поведении ее воспитанника с указанием: имени провинившегося, указания на его провинность и пожелание учителя или учительницы о том, какие, по его мнению, надо применить воспитательные процедуры к этому ученику. Воспитатель или воспитательница, как правило, учитывают мнение учителя, но окончательное решение о выборе воспитательной процедуры для воспитанника (воспитанницы) его группы принимают сами. Порой разница бывает очень существенной. Иногда воспитатель (воспитательница) группы может или сильно увеличить, или, напротив, сильно уменьшить интенсивность воспитательной процедуры для своего воспитанника против того, что записала в журнале учета учительница. Все также очень сильно зависит от личности воспитателя или воспитательницы. Каждый учитель по окончании своего урока обязательно выставляет каждому ученику класса оценки и за успеваемость и за поведение. Эта оценка вносится учителем (учительницей) в журнал учета успеваемости и поведения учащихся. Оценка в 2 балла (и уж тем более – 1) гарантированно означает для ученика, что вечером того же дня он (или она) получит весьма интенсивную воспитательную процедуру от своего воспитателя (воспитательницы). Оценка в 3 балла также влечет за собой воспитательную процедуру, но менее интенсивную. Ученик в этом случае может получить дополнительные задания для самоподготовки, если оценка снижена за успеваемость или внеочередное направление на хозработы, если снижена за нарушение дисциплины. Применение времязатратных форм воспитательных воздействий типа, стоянием в углу на коленях на горохе, или карцера признано нецелесообразной тратой времени. Оценка «4» не влечет за собой никаких воспитательных мер, а оценка «5», если она выставляется в течение длительного периода, может явиться основанием для поощрения воспитанника. Оценки за успеваемость также вносятся учителем (учительницей) в журнал учета успеваемости и поведения учащихся. Последующая реакция воспитателей на оценки за успеваемость воспитанников полностью соответствует той, которая указана выше применительно к поведению учеников. Оценки за успеваемость и поведение учащихся считаются в Школе одинаково важными и являются показателями процесса перевоспитания. Если в отношении какого-либо ученика (ученицы) учитель (учительница) считает нужным применить воспитательную процедуру с использованием дозированных болевых воздействий, то обязан сделать соответствующую запись в журнале учета таких мер воспитания и, кроме того, пишется записка воспитателю группы, где воспитывается провинившийся. Воспитательные процедуры могут назначаться как за нерадивость а учебе, так и за дурное поведение. В 16-30 уроки заканчиваются, и все ученики получают возможность погулять на свежем воздухе в течение часа. Как и во время утренней прогулки за учащимися постоянно наблюдают воспитатели тех групп, где они воспитываются. После прогулки ученики садятся за подготовку домашних заданий. Это происходит во все той же классной комнате, где до того проводились уроки. Однако наблюдают за этим процессом уже не учителя, а воспитатели. Самоподготовка продолжается до 7 часов вечера. Воспитателям предложено учитывать прилежание проштрафившихся учеников на самоподготовке при своем последующем решении о применении к ним воспитательных процедур, особенно с применением дозированных болевых воздействий. В 19-00 воспитатели отправляют воспитанников своих групп обратно в жилые блоки и приказывают им собраться в воспитательской комнате. После того как все воспитанники (воспитанницы) группы соберутся в комнате своего воспитателя дверь закрывается на ключ и начинается разбор поведения каждого воспитанника группы за прошедший день. Воспитатель (воспитательница) группы изучает журнал учета успеваемости и поведения, а также журнал учета взысканий, рассматриваются и записки, поступившие от учителей. Помимо этого, воспитатель (воспитательница) группы выслушивает доклад старосты группы о поведении воспитанников на уроках и о выполнении ими указаний воспитателей и учителей. По итогам этого рассмотрения воспитатель (воспитательница) принимает решение о том, каких воспитанников подвергнуть воспитательным процедурам, а каких поощрить. Интенсивность, сила и формы воспитательных воздействий, и поощрений целиком находятся во власти воспитателя (воспитательницы) и сильно зависят от их взглядов, наклонностей и характера. Верка Саврасова, школьница: – Тут я снова потребовала от отца разъяснить всю ерунду про воспитательные процедуры. Типа, чего эти лицемеры прямо не называют порку поркой, а придумывают всякую чушь про какие-то процедуры и болевые воздействия? И что такое дозированные? – Сколько ударов дать, что ли? Или какие следы на заднице высечь? Ну, он мне наплел типа, что педагоги стараются в документах избегать слова наказание. Вместо этого пишут не наказание, а воспитание. А что вместо слова порка пишут воспитательная процедура, так это типа, чтобы воспитателям напоминать, что их цель не столько выпороть за проступок, сколько нужный воспитательный результат получить. И поэтому, если уж приходится поминать розги, то вместо слова порка употребляют слова воспитательное дозированное болевое воздействие. А слово "дозированное" может означать, что сечь нас надо по справедливости и без вреда для здоровья. И только с воспитательной целью, а не со злости. Поэтому и слово воспитание всегда приплести стараются. И вообще, если вдруг им однажды пороть запретят, не хотят Дисциплинарный Устав из-за этого переписывать. Поэтому вместо слова порка и написали воспитательная процедура или воспитательное дозированное болевое воздействие. Сокращенно ВДБВ. А что это такое конкретно, это уже только в документах для служебного пользования своими именами названо. Вот ткнут электрошокером и получится то самое ВДБВ. Но пока что так не делают. И слава Богу, что не делают. Механические повреждения живые организмы сотни миллионов лет приспосабливались восстанавливать, а поражение электрическим током только что появилось! К примеру, ожоги, даже поверхностные, заживают гораздо хуже, чем механические повреждения кожи. В общем, дальше все перевожу с ихнего иносказательного языка на язык понятный и называю все своими именами. Одни воспитатели (воспитательницы) порют провинившихся часто и сильно, видя в этом единственный действенный способ перевоспитания учащихся, другие придерживаются более либеральных позиций и склонны проявлять больший гуманизм. Причем, разброс мнений по этому вопросу среди воспитателей очень широк и порой радикален. Но чаще всего за каждой провинностью ученика или ученицы всегда следует порка, совмещенная еще с каким-то дополнительным наказанием, типа мытья полов, умывальников, унитазов. Когда начинается процедура наказания. Воспитатель (воспитательница) велит воспитанникам, которых сегодня будет пороть, выстроиться лицом к стене, встать на колени и обнажить ягодицы. При этом мальчики должны приспустить свои штаны с трусами, а девочки – приподнять юбки и также спустить трусы. После того как все это будет сделано воспитатель (воспитательница) по очереди вызывают провинившихся воспитанников для проведения назначенного им воспитательного воздействия. Для проведения соответствующих воспитательных воздействий в воспитательской комнате имеется следующий набор приспособлений: А во время «разбора полетов» с 19:00 до 20:00 воспитатели не торопятся. Вызванные для наказания воспитанник (или воспитанница) ложатся на один из назначенных воспитателем (воспитательницей) приспособлений для порки (скамья, табурет или козел). Если они пытаются сопротивляться, то применяется сила или самого воспитателя, или вызванных воспитателем охранников Школы. Воспитатель (воспитательница) могут для этих же целей использовать старосту своей группы и его помощников, которым приказывают силой уложить провинившегося на соответствующее место и зафиксировать его ремнями. После того как воспитанник (воспитанница) окажутся зафиксированными и готовыми к экзекуции воспитатель (воспитательница) выбирает розгу или ремень и начинает наказание. Перед тем как начать порку воспитатель (воспитательница) обязательно еще раз напоминают провинившемуся о его(её) провинности, а также о размере того наказания, которое за этим последует. Дальше воспитатель (воспитательница) начинает порку. Или если лень привязывать на скамье, то воспитатель может приказать другому приговоренному сесть на плечи тому, кто сейчас лежит на скамье, и еще одному такому же приказать сесть на ноги. А потом поменяться их местами. При порке ремнем воспитатель (воспитательница) часто не пользуются вообще никакими специальными приспособлениями, а просто зажимают голову провинившегося(йся) меж своих ног и порют сложенным вдвое ремнем по обнаженному заду. Для этого многие воспитатели-женщины надевают джинсы или реже – короткие юбки, поскольку длинные юбки в данном случае не вполне удобны. Воспитатель (или воспитательница) могут приказать воспитаннику(це) считать полученные удары. Кроме того, наказание сопровождается напоминанием воспитаннику(це) о необходимости его(её) хорошего поведения и послушания в будущем. Перед тем как отпустить наказанного, он(она) должны попросить прощения и только после этого могут быть свободны. После того как все провинившиеся воспитанники будут наказаны воспитатель (воспитательница) разрешает ученикам отдохнуть и заняться своими делами. Воспитанники, которые вели себя хорошо и прилежно учились, могут получить разрешение воспитателя (воспитательницы) на дополнительное посещение кинозала, бассейна, компьютерного или тренажерного зала. Примечание: Каждый случай применения воспитательных дозированных болевых воздействий воспитатель ОБЯЗАН зафиксировать в Журнале регистрации воспитательных болевых воздействий. Вопрос о применении воспитательных процедур с болевыми воздействиями шокового уровня за исключительные проступки решается на педсовете. Встречи с родственниками Воспитанники Школы могут встречаться с родственниками только один раз в неделю – в воскресенье. Никаких исключений ни для кого не делается. Эти встречи происходят на первом этаже соответствующего Отделения в специально для этой цели отведенном зале. Воспитанники и их родители сидят за столом друг напротив друга. Свидание происходит под надзором одного из дежурных воспитателей. Длительность свидания не может превышать 2 часов. Родителям сообщается общая информация о поведении и успеваемости их отпрысков, а так же о примененным к ним воспитательным процедурам. К свиданию с воспитанниками допускаются только их родители, дяди и тети, а также дедушки и бабушки. Свидания с несовершеннолетними братьями, сестрами, друзьями, знакомыми и школьными товарищами категорически исключены. Воспитанники и воспитанницы могут быть лишены права на свидание с родственниками за плохое поведение или плохую учебу. (Конец выписки) Верка Саврасова, школьница: Высоко же родители мои способности выдержать экстрим оценили! На слабо мне новенький ноутбук будет стоить! Если это не тюрьма, то уж точно не пионерский лагерь, который я тоже не выношу! Если здесь меня не обломают, то, наверное, нигде не смогут. Если сама на себя руки не наложу, конечно.
Алекс Новиков: Мое сопротивление. Эпизод 1 В общем, привезли родители нас, гимназистов, в это огороженное местечко за 2 дня до начала занятий, чтобы передать с рук на руки администрации и охране. Администрация гимназии ради такого дела даже автобус на станцию прислала. Сперва нас вместе с родителями пригласили в кинозал ихнего типа клуба, где директор всем нам речугу толкнул. Типа, что нас приветствуют в этом замечательном учебном заведении. Что весь их педагогический коллектив приложит все свои силы к нашему образованию с воспитанием, дабы сделать нас здоровыми, образованными, ответственными, самостоятельными, дисциплинированными, целеустремленными, упорными в достижении поставленных целей и стойкими в части преодоления неизбежных трудностей… И что он надеется на то, что мы тоже проявим сознательность, прилежание и дисциплину. И тогда будет всем нам «щастье» в виде крепкого здоровья, твердых знаний, качественного образования, а также глубокое и полное удовлетворение от всего этого вместе с радужными перспективами в будущей взрослой жизни, которая для всех нас неизбежно наступит. А стало быть, мы уже сейчас должны обретать качества, необходимые для успеха в этой самой взрослой жизни. А обрести такие качества они, педагоги, нам помогут, используя весь свой накопленный педагогический опыт работы со школьниками. Они, педагоги, то есть, прекрасно понимают наши проблемы, типа и сами в нашем возрасте имели дело с тем же самым. И вот теперь выбрали своей профессией помощь тем поколениям, что идут след за ними. Нам, значит. Сказал, что движет ими, педагогами, исключительно забота о благополучии нас, драгоценных, что он очень надеются, что и мы тоже постараемся проникнуться их добрыми намерениями, оценим их труды и заботу о нас, и приложим все свои силы, способности и настойчивость для получения образования, укрепления здоровья и обретения твердости характера. После этой «бочки меда» перешел, наконец, к той «ложке дегтя», что эту бочку меда портит: начал про необходимость поддержания дисциплины излагать. И про методы, которыми здесь эту самую дисциплину обеспечивают и поддерживают. Начал толковать, за что и как нас пороть тут будут. Снова много толковал, что все это исключительно для нашего блага, что мы не должны считать порку унижением, что не должны за это на своих воспитателей обижаться, что все будет по справедливости, что типа потом, оценив свои достижения, мы будем им, воспитателям, благодарны. Типа, ведь мы же не обижаемся на своих родителей, если нам от них ремнем «за дело» перепадает! А тут, в отрыве от родителей, эту функцию приходится выполнять нашим воспитателям. Уверил, что все они для такого дела хорошо подготовлены, что никакого вреда нам не нанесут. Что грамотно применяемая школьная порка пойдет нам только на пользу. Еще директор наговорил, что мы не должны сопротивляться наказанию, поскольку это и трусость и грубейшее нарушение дисциплины, что мы должны без возражений и принуждения выполнять все требования воспитателя, что способность принять наказание показывает готовность ученика нести ответственность за свои проступки. Наговорил, что с готовности отвечать, то есть признавать свои грехи и раскаиваться в них, начинается обретение способности не грешить, обретение способности поступать, как надо, а не так, как соблазн прельщает. Даже договорился до того, что в его глазах ученик, способный принять наказание, чем-то выше того ученика, который не грешит только из-за страха быть наказанным, то есть ученика, не нарушающего только потому, что он сознает свою неспособность нести ответственность. В общем, директор показал умение пудрить мозги даже круче моего папочки! И я эти его высказывания положила на ум до подходящего случая. И такой случай настал прямо сразу. Нас из зала воспитатели повели на врачебный осмотр. Каждый из воспитателей свою группу. Там велели полностью раздеться и заглянули везде, куда только можно на предмет выявления всяких вшей, кожных заболеваний, следов от травм, от уколов, девственности у девочек и прочего. Взвесили, померили рост, кровяное давление, объем легких, прослушали легкие и сердце. На картинке в заголовке показано, как наличие или отсутствие искривления позвоночника выявляют. После чего прямо голыми провели за дверь с табличкой «Комплекс помещений исполнения дисциплинарных взысканий». То есть в «рыдальню», туда, где нас пороть будут! Сказали, что пока повели только ради ознакомления, предостережения и предупреждения об ответственности за нарушения. У них там раздевалка, туалет, умывальник, душ, медпункт и помещение для порки. Там нам показали пластмассовую детскую ванночку, в которой мокли прутья. Показали скамейку и цугундер (типа большой табуретки с ремнями), куда нас будут привязывать для порки, чтобы мы не могли сопротивляться. Дали прослушать короткую звукозапись с чьими-то воплями во время экзекуции. Слышны были посвист прутьев, щелчки в моменты ударов по голому телу и истошные вопли жертвы после каждого удара. И тут до меня дошло, что нас нагло и откровенно запугивают. Моя гадко заточенная память выдала фрагмент из исторического романа про Древний Египет. Название «Фараон», автор Болеслав Прус, кажется. Там есть сцена, когда наследника фараона перед допуском к какой-то «мудрости» жрецы тоже запугивают на предмет жуткой кары «за разглашение». Ему сказали, что в яме под полом лежит связанный жрец, провинившийся в этом преступлении. Жрецы через дырку в полу по очереди лили на него расплавленную смолу и изрекали проклятья. Из подполья каждый раз раздавались душераздирающие вопли. Наследник в свою очередь тоже вылил в дырку ковш расплавленной смолы. А потом к наследнику попала инфа, что это была инсценировка. В общем, я конкретно взбесилась. Ну, не люблю я, когда меня за дуру держат! И когда наш воспитатель в конце педагогического монолога произнес что-то типа, кто желает порку на себе испробовать, я заявила: «Я желаю!!!» Наш воспитатель, Моисей Соломонович, прямо обалдел от моей дерзости, а я про себя помянула добрым словом нашего Инструктора за то, что он сумел выработать у нас стойкость. У него самые робкие ученики через полгода занятий переставали бояться чего-либо и кого-либо. Он из них робость палкой выбивал! Не так, чтобы очень зверски, но синяки оставались. А через год начинающий ученик (белый пояс) считался самым неудобным противником в спарринге. Особенно при сдаче серии боев на повышение квалификации. Белый пояс уже много чего умел, никого не боялся и никого не щадил. Ни себя, ни противника. Выполнить блок «кость в кость» ему ничего не стоило. Слова: «у тебя будет очень сильный противник» начинающих учеников нашего Инструктора приводили в восторг! Типа такую возможность дали: продвинутого бойца попинать! Проиграть не позорно, а победить почетно. В случае победы совершишь верхом на нем «круг почета» вокруг зала. Так что продвинутые ученики таких противников из начинающих старались с первых секунд отправлять в нокаут, пока сами от них ушибов не нахватались. Мы не в Японии росли. У нас уважение к старшему выражалось предельной мобилизацией и самоотдачей в спарринге с ним! Так что в нашей секции носить цветные пояса продвинутых ученических ступеней было нелегко. Это я все к тому, что наш воспитатель, Моисей Соломонович, пытаясь нас запугать, «зацепил» у меня сразу и мою боевую злость, и упрямство, и задиристость и любопытство. А также сам создал ситуацию, когда себя проявить можно и авторитет заработать. Вот я и взбесилась, как перед спаррингом с сильным противником! Меня, конечно, пытались уговорить не лезть на рожон. – Саврасова, зачем тебе это надо? Хочешь показать, что тебе розги нипочем? – Директор нам только что толковал про способность принять наказание. А еще говорил, что-то про пользу от вашей порки. Хочу вот узнать, смогу или нет? И если смогу, то сколько. А еще хочу посмотреть, будет ли после порки обещанная польза. – Ну, ведь ты еще ни в чем не провинилась! – Вы спросили, кто желает порку на себе испробовать. – Я пошутил. У нас без вины никого не наказывают. – А я прошу меня не наказать, а ознакомить. – Вам уже все рассказали и показали. Что вам еще не ясно? – Мне не ясно, буду ли я так же истошно вопить. – Будете!!! Обязательно будете! У нас орать во время порки не запрещено. У нас орут все. И вы тоже будете. Не сомневайтесь! Так наказание терпеть легче. – А если я, чтобы терпеть было легче, буду орать ругательства, оскорбления, проклятья? – За это мы вас строго накажем. – А если я неслышно, про себя, всех вас матом крыть буду! - Не будете, потому что не сможете! Не сможете, потому что будете вслух считать удары! Ваша дерзость уже заслуживает наказания. Ложитесь на лавку! Раз вы слова понимать не хотите, через задницу втолковывать будем! – А не могли бы вы заставить меня силой? Я хочу узнать, сможете ли вы со мной справиться. – Вы невнимательно слушали директора. Неповиновение является очень серьезным нарушением. Вы что, хотите начать свое пребывание здесь с грубейшего нарушения дисциплины!? Ложитесь! Это приказ!!! Выполняйте, если не хотите познакомиться и с последствиями неподчинения воспитателю?! В общем, я легла на лавку, и этот гад заявил, что только в этом году было решено отменить обязательную порку учеников, при поступлении в школу! Точнее оставить ее на усмотрение воспитателя! А раньше пороли всех в обязательном порядке! Те, кто этому подчинялся, получали 30 ударов; те, кто возражал или возмущался – 50; а кто сопротивлялся – 60 и даже больше. И вот тут появляюсь я и требую, чтобы меня "ознакомили"! И начал стегать меня прутом по заднице. Да так больно! А скамейка качается! Колченогая! А бьют очень больно! Где там папин ремень! Даже привязывать не стал. Наверное, хотел, чтобы я не смогла вытерпеть. Я вцепилась в лавку руками, чтобы не хвататься за задницу после каждого удара, и орала во все горло, считая удары: «Раааз! Двааа! Триии!...» Отсчитав десяток, спросил, достаточно ли мне для ознакомления. Я промолчала. Тогда он влепил мне еще десяток со всей силы. У меня потекли предательские слезы. – Вижу, что на этот раз вас проняло, но для полноты "ознакомления" вам, как "добровольцу", полагается еще 10 ударов. После чего влепил последнюю десятку ударов с особой силой. – У вас слишком нежная кожа. Летом надо было загорать побольше. Рубцы будут сходить, наверное, с неделю. Если такое же упрямство проявите в учебе, то добьетесь выдающихся результатов. Вставайте! Это приказ! Сегодня после отбоя придете сюда и вымоете полы. Это тоже приказ! Швабра, ведро и тряпка здесь в туалете. Когда закончите мытье полов тщательно прополоскайте в чистой воде тряпку, потом отожмите насухо и оберните ее вокруг ведра для просушки. Вернете все на место так, как было. Вам все ясно? Отвечайте! – Слушаюсь! Вот так я себя проявила. Насколько могла, поломала ему запугивание. Сумела удержаться от истошных воплей. Вот только слезы дело подпортили. Народ на меня глазел, как на ненормальную, но с уважением. Так началось мое пребывание за оградой.
Алекс Новиков: Персонажи: Я – Верка Саврасова Гимназисты: Светка Пальцева Витька Ховрин Наш историк: Борис Львович Чертова гимназия пансионного режима с варварскими порядками! Впрочем, именно из-за этих порядков мои предки и упекли меня сюда. Сами со мной разобраться они, видите ли, не в силах! Решили отдать мое воспитание за бешеные бабки в руки «Самых Лучших Педагогов-новаторов, настоящих Профессионалов, Мастеров своего дела». Я за это сразу возненавидела и эту гимназию пансионного режима с ее новаторами и моих предков! Да за такое бабло, даже малую часть его, я бы и сама покорно позволила моим родителям пороть меня по субботам! А без троек я учусь и в нормальной школе! Но им, видите ли, слово «позволила» не понравилось. Им, видите ли, не хочется меня драть, им надо только мое поведение исправить без отрыва от учебы! Ага, так я и поверила, что им меня высечь не хочется. Лицемеры хреновы. Просто не хотят сами грязной работой заниматься. Чистоплюи чертовы! Ну вот, я снова вляпалась. Нашла приключения на свою задницу, причем в прямом смысле этого слова! Когда наш историк Борис Львович готовил для всех четырех классов нашей элитной Гимназии пансионного режима костюмированный урок-маскарад с целью «погружения» нас, учеников, в эту самую культуру античного Рима, меня (Верку Саврасову), Светку Пальцеву и еще Витьку Ховрина привлекли на роли учеников той самой античной Римской школы. Сообщили нам, что мы отпрыски Римских аристократов, а не какие-то плебеи, дали адреса в Интернете для «вживания» в наши роли, и велели готовиться. Вообще-то мне тот Рим, канувший в историю – побоку, но Борис Львович привлек нас «добровольно-принудительно» к погружению в его предмет. Он с воспитателями договорился. Типа это будет и их мероприятием тоже! Нет, ну брал бы на роли тех, кто античную историю любит, так нет, ему потребовалось нагрузить своей античной историей именно тех, кто ее на дух не переносит! Меня, например! Ну, раз он – так, то и я решила приколоться. Но не просто, а так, чтобы и меня в хулиганстве обвинить было сложно, и чтобы ему в роли Античного Учителя этот маскарад-урок медом не показался. Прошерстила я Интернет и откопала, как эти античные римляне на своих римских цифрах арифметикой занимались. Ну бли-и-ин!! Да там сам черт ногу сломит, особенно, если перемножить надо! А уж разделить, так вообще темный лес! Сразу начинаешь ценить наше десятичное позиционное исчисление. Спасибо моему школьному математику! Интересно рассказал в свое время про нашу десятичную систему и зачем Таблицу умножения запомнить надо. А в арифметику с дробями римскими цифрами я даже и вникать не стала! Наш историк в роли Античного Учителя и с арифметикой в римских целых числах пупок надорвет на виду у всех зрителей. А еще я там их денежные единицы содрала и себе в текстовый файл на свой ноутбук скачала. На досуге составила задачку по арифметике, типа купи-продай, решение в римских цифрах себе в шпаргалку записала и выучила, чтобы самой перед всеми не осрамиться. Ах, какой же у меня интерес к античному Риму прорезался, как только я почувствовала, что смогу нашему преподу безнаказанную подлянку принародно устроить! Никакой любви к античному Риму у меня не только не прибавилось, но наоборот, эти садисты у меня отвращение вызвали. Ну как я могла отреагировать, когда на каком-то ресурсе прочла, что их солдатне запрещалось с проститутками трахаться, зато дозволялось их для всеобщей потехи пороть! Было написано, что для подобных развлечений ими ценились женщины из германских племен. У них и задница большая, круглая, выпуклая, и волосы длинные не стриженные. Римляне, видишь ли, любили жертвы за волосы подвешивать, чтобы и спереди и сзади хлестать удобно было. И дергаются эти бедные женщины под ударами так, что если хлестнуть спереди, то коленями до груди достают. А если – сзади, то пятками аж до затылка. И визжат при этом истошно. Удовольствие доставляют этим садистам-извращенцам. А эллинок (гречанок) они ненавидели за то, что дочери Эллады терпели мучения, молча, и не дергаясь. А еще откопала в Интернете доктор Купер «История розги» (он же Бертрам Джеймс Глас). Там целых четыре главы про телесные наказания у этих самых Римлян. Решила приколоться и на эту тему. Тем более, что в античном мире на ученика без следов недавней порки смотрели с презрением! Типа, хреново тебя твой Учитель учит. Даже выпороть, как следует, не удосуживается! Особенно прикольно, что в Древнем Египте высшим достижение в учебе было отучиться ни разу не поротым! И даже были отдельные таланты, которым такое удавалось! И это в их культуре, где понятия пороть и учить одним и тем же иероглифом изображались! Угадайте с трех раз, какое из этих значений было изначальным?! Но свою попу под розги подставлять я все же испугалась. Подставила Витьку. Подбила Витьку мелкую шалость на «уроке-маскараде» учинить, чтобы его высекли. Сказала, что расплачусь с ним, и даже с удовольствием, поскольку он мне тоже нравится. Но только чтоб без дефлорации и без грубости. Чтобы трогал нежно и оглаживал ласково. И сама погладить ему кое-что обещала… А вообще-то я в уме держала, что у приматов, к которым и мы, хомо сапиенсы относимся, нежность и ласка полагается доминантам от подчиненных. Так что пусть Витька приучает себя с девушками правильно вести. И вот значит сидим мы на сцене в бутафорских декорациях в их древнеримском прикиде и Античную Школу изображаем. А наш препод, Борис Львович, косит под Античного Учителя, вот только розги у него в руке – самые что ни на есть настоящие. И чую я нутром, что кому-то из нас вот-вот этими розгами перепадет. Как только кто из нас на его античный вопрос не сможет ответить, так ему прямо тут же по заднице и достанется! А в зале аж четыре класса нетерпеливо ждут, кому из нас достанется первому. Вот тут-то мне и стало понятно, отчего наш препод изображать римских школяров именно нас заставил! А потому, что мы его любимую античную историю на дух не переносим, а античный Рим – вообще презираем. Тоже мне – Цивилизация! Да этот Рим во всех его окружающих народах видел только источник рабов для него – Великого Рима! И поняла я, что надо срочно брать дальнейший ход урока в свои руки. И моя домашняя заготовка про арифметику в античном Риме очень даже к месту оказалась. Надо срочно самой задавать свои вопросы «Учителю», иначе он будет задавать свои вопросы нам. И тогда будут неизбежные розги за неправильные ответы или за их отсутствие. Свой прикол у меня классно получился. Я попросила «Античного Учителя», Бориса Львовича, научить меня сосчитать, сколько денег моя рабыня должна была на рынке оставить и сколько сдачи домой принести и мне вернуть. Причем сосчитать именно римскими цифрами! Зрители сперва оживились, а потом, когда до них дошло, что к чему, у них смешки начались! Этого по истории не только мы не проходили, но и наш «Учитель» – тоже! «Учитель» было, начал, что математика типа для меня еще рано, но я загнула, что без умения считать я не могу разоблачить раба, который нашим имением управляет, а заодно нас обкрадывает! Что моему отцу этим делом заниматься некогда, а мать не удосужилась счет освоить. А я не хочу, чтобы мой раб (ладно, пусть пока отцовский раб) нас безнаказанно обворовывал, да еще в душе насмехался над невежеством нас, своих хозяев. В общем, закатила пафосную речугу минут на тридцать, что про наши Священные Предания, музыку, танцы и ткацкое дело и без Учителя есть кому меня просветить, благо рабы, этому обученные, у отца имеются, а вот если я считать не научусь, то наши лукавые рабы, которые и нашим хозяйством и нашей торговлей рулят, сами обогатятся, а нас разорят так, что даже хорошему Учителю и заплатить будет нечем! А то, что нас разорив, эти ворюги в такой ситуации свою свободу у нас выкупят, причем за деньги, которые у нас же сами и украли, для меня вообще непереносимо! Так что, уважаемый Учитель, учи меня считать, пока нам есть чем платить тебе за учебу! Ну и загнула ему задачку с умножением, которую тут же и придумала про наше сельское хозяйство и торговлю произведенными у нас же сельхоз продуктами! Не, ну я этот прикол не от нуля придумала. У меня, как говорит наш популярный юморист, файлы сошлись. Есть такой как бы исторический роман про Древний Египет. «Фараон» называется. Автор – Болеслав Прус, если не ошибаюсь. По нему даже киношку сняли. Он, роман то есть, вообще-то толстый, но у меня такое везение, что я эту книжку открыла на самом интересном месте. Для меня интересном. Там Наследник Фараона хозяйство инспектирует на предмет «где доходы», а управляющий чиновник ему мозги пудрит. А поскольку Наследник Фараона военное дело изучил, а арифметику – нет, то он нае*ку чувствует, а разоблачить вора не может. Кстати, в Древнем Египте тоже пользовались непозиционной системой счисления, так что арифметика у них тоже была делом совсем непростым. А про умножение у них даже что-то пафосно-хвалебное в стихах было сложено. Типа одним взглядом лес окинув мудрец счел и все деревья, и сучья и ветки и листочки на ветках. Во как! Не, ну если в том лесу деревья были одинаковыми и стояли, как солдаты на плацу, парадными коробками, то можно было сосчитать число деревьев в шеренге, потом умножить на число шеренг, потом умножить на количество сучьев на дереве, потом на количество ветвей на суку и, наконец, на число листьев на ветке. Вот только как это умножение выполнить!? В общем, продержалась я на античной арифметике больше часа из пары часов на этот спектакль отведенных. Ну а дальше облом получился. Я так прокололась, что и писать стыдно. В общем, наш препод отодрал на виду у всех не только Витьку, но и Светку, а меня расколол, как зачинщицу этого дела. По правилам-то он должен был пороть их в «Комплексе помещений для исполнения наложенных административных дисциплинарных взысканий». Хрен запомнишь такое бюрократическое название! Даже преподаватели так не произносят. Обычно преподы говорят: «В Комплекс на цугундер захотела!?» Ну а мы, гимназисты, ее просто «Рыдальней» называем. Нам уже не стыдно, когда во время порки слезы текут. Причем по Правилам девочек и мальчиков пороть отдельно друг от друга полагается. А тут в порядке «более полного погружения» в чертову античную культуру этот наш садист-педофил не только реально исполосовал Витьке и Светке голые задницы на виду у всех 4х классов, так ещё сумел и меня расколоть, как провокатора этого дела. Теперь мне предписано в античном прикиде без трусов ДОБРОВОЛЬНО явиться в Учительскую, привести с собой Светку и Витьку, притащить розги, вручить их «Учителю» и получить суммарное количество ударов этими розгами по голой жопе на глазах Светки и Витьки. Хорошо еще, что не на виду у всех четырех классов! Хорошо также, что этот наш препод-палач им тогда только по пять ударов влепил. Поэтому мне и назначил только десятку. А если бы вкатил полной «античной» мерой «для глубокого погружения в историческую эпоху» и для осознания его нынешнего «гуманизма»?! Но влепил он им по пять ударов совсем не слабо. Дергались и вопили оба. Теперь то же самое ждет меня, любимую. Мучения Верки Саврасовой Мало того, что здесь, в этой гимназии пансионного режима, за двойным периметром с охраной, нашему извергу дано право отхлестать меня розгами по голой жопе, ему ещё надо, чтобы я сама его об этом попросила! Сама объяснила, за что именно я прошу меня высечь, сама приготовила и вручила ему розги, сама нарядилась в римскую тунику без трусов, сама легла на лавку, сама держала позу, пока он меня розгами сечь будет! И, напоследок, ещё и поблагодарила этого садиста-педофила за то, что он мне задницу надрал!!! Между прочим, весь этот унизительный ритуал к нам перешел как раз от этих античных римлян и греков. Варвары в случае надобности раздавали оплеухи без всякого ритуала. А еще всё это унижение и издевательство наш препод придумал назвать «сознательной дисциплиной»!!! Или сознательно подчиняйся этому издевательству и унижению, или сознательно выметайся из гимназии! Хорош выбор. Да если меня вышибут из гимназии, то мой папочка с мамочкой такое мне устроят! Чужими руками, разумеется! При всём при том наш препод называет мой выбор добровольным! А может мне вообще самой себя высечь, раз он без моей покорности, без моей помощи, без моих уговоров и благодарностей в этом деле никак обойтись не может?! Впрочем, это – идея! Какого хрена я должна вручать розги именно ему! Мне и без него есть перед кем покаяться за подлянку и попросить надрать за это мне жопу! Причем все его гадкие требования будут выполнены! Сознательная дисциплина! Так ее разэтак!! Будет ему «Сознательная дисциплина!» Но без его участия и присутствия. Обойдется лицезрением моей уже исполосованной задницы, видеосъемкой порки на мобильник и свидетельскими показаниями моих одноклассников! Иду уговаривать Светку и Витьку. Эх, верно говорят, что не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Угадайте, что ответили Светка и Витька на моё покаяние, извинение и просьбу под видеосъемку по пять раз хлестнуть меня розгами по голой заднице в полную силу? В полную силу надо, чтобы рубцы остались. Чтобы нашему садисту-извергу-преподу Борису Львовичу было что показать. Ни за что не угадаете, что они ответили! Оба выпали в осадок! Ну не хотят они меня пороть! Смотрят, как на сумасшедшую, успокаивают, отговаривают, даже пугают! Уж и простили они меня давно, и зачем мне это надо не понимают, и ничего хорошего из этого не выйдет, и не выдержу я сразу десять ударов, если в полную силу, да и Борис Львович еще больше разозлится, и за это нам всем троим ещё всыплет… Ну, тут я взбесилась, наорала на них, что они трусы, что они мечтают поглазеть, как этот пидарас меня сечь будет, и что пусть говорят в случае чего, что я их обманула, что сказала, будто Борис Львович по моей просьбе разрешил так сделать. Ну и про «Сознательную Дисциплину» приплела. Вот так: всё-таки пришлось самой уговаривать моих одноклассников, что меня высечь надо! Чуть не силой затащила их в «Рыдальню», нацепила чертову коротенькую тунику, сняла трусы, включила видеозапись на своем мобильнике, вручила мобильник Витьке, чтобы вел съемку. Под видеозапись отобрала из ведра с водой прутья, связала их в пучок, вручила Светке розги с предписанными словами, за что и как прошу меня выпороть, легла на лавку, задрала подол, велела Витьке снимать крупным планом мою жопу, и приказала Светке влепить мне пять ударов. Вам приходилось когда-нибудь командовать собственной поркой? Успела предупредить, чтоб секла в полную силу, так как мне надо рубцы Борису Львовичу показать, вцепилась руками в лавку и стиснула зубы. Светка произнесла что-то типа, ну держись, дура бешеная, ты сама напросилась, и взмахнула розгами. Я на резком выдохе рявкнула: «Раз!» сделала вдох и стала ждать следующего удара. Поясняю: Если уж приходится орать от нестерпимой боли, то гораздо легче, если орешь что-нибудь по делу. Не так унизительно, чем просто а-а-а!!! А злость (а еще лучше ярость) эту боль заглушает. Между прочим, вор, которого пороли за побег вместе с Сонькой Золотой ручкой, орал: «Так мне и надо, Ваше Благородие!!» Сонька уговорила его на маскарад. Изображала конвоира, который ведет его) Светка со свистом ещё раз хлестнула по моей заднице. Я рявкнула: «Два!» и сделала вдох. Похоже, Светка вошла во вкус, потому, что после третьего удара, видимо с оттяжкой, она испуганно пискнула: «Ой! У тебя кровь». Я рявкнула: «Бей еще два! Так же!!!», вцепилась руками в лавку, стиснула зубы и даже зажмурилась. Светка поспешно без передышки хлестнула еще два раза. Я схватилась руками за свою бедную попу и перевела дух. «Витька, ты всё заснял? Если ты загубил съемку, то… То я не знаю, что с тобой сделаю!!!» – заорала я на Витьку. «Света, спасибо тебе, что сделала для меня эту грязную работу. Пожалуйста, намочи в холодной воде мои трусы и положи на мою жопу. Стой! Не надо, рано еще, надо сперва Борису Львовичу показать! Витя, давай теперь ты. Пять ударов с той же силой. Буду орать, не обращай внимания. А ты, Света, продолжай снимать крупным планом мою задницу» – распорядилась я собственной экзекуцией. Это потом я осознала, что ярость, тревога, забота заметно снижают любые, даже болевые ощущения. С Витькой дело вышло хуже. Он умудрился не попасть по моей жопе. Потом сказал, что зажмурился от страха, когда первый раз бил в полную силу. Нет, хлестнул он меня так, что я слово «раз» не рявкнула, а взвизгнула, да только удар лег за пределами изображения в кадре моей задницы крупным планом! Хорошо, что Света заметила и сразу сказала… Еле удержалась, чтобы не обложить Витьку матом во весь голос. Вовремя сообразила, что видеозапись идет со звуком. Потребовала хлестнуть ещё раз, куда надо и как следует. Начала после каждого удара спрашивать: «Свет, видно в кадре?» «Да, видно, видно!» – каждый раз отвечала Светка. «Спасибо, Витя. Бей еще!» В общем, сделала себе обоснованные паузы между ударами… После последнего удара попросила Свету, не торопясь заснять рубцы на моей заднице. Поблагодарила Витю за мою порку – ведь надо же выполнять ЦУ (ценные указания) нашего препода, и потащила Свету и Витю в Учительскую. «Приготовилась?» – приветствовал меня этот козел, когда я, босая и в коротенькой тунике, впихнула в Учительскую Свету и Витю. «Не только, Борис Львович, я уже получила порку, которую Вы мне назначили!» – сказала я, повернулась к нему спиной, задрала подол, слегка нагнулась и показала ему свою поротую задницу: «Света и Витя Вам всё засвидетельствуют. Кроме того, есть видеозапись порки на моем мобильнике. Вот, можете просмотреть. Можете переписать её на свой комп. Только не стирайте с мобильника, я хочу отослать её моим родителям. Думаю, им тоже будет интересно». Наступила немая сцена. Я мысленно сосчитала до пяти: «Борис Львович, разрешите мне пойти заняться своей бедной попой. Болит очень! Я ведь велела им сечь меня в полную силу. К тому же я оставила в «Комплексе» свою одежду и обувь. А Вы пока можете просмотреть видеозапись порки, поговорить со Светой и Витей. А если я Вам понадоблюсь, они за мной сбегают». И выскочила из Учительской.
Алекс Новиков: Верка Саврасова – школьница Анна Ивановна – воспитатель Галя Рохлева – школьница Я, Верка Саврасова, после возвращения с каникул в нашу Гимназию пансионного режима обнаружила, что наши Педагоги-новаторы нам, гимназистам новые сюрпризы приготовили. Сначала перетасовали наши классы на мальчишеские и девчачьи. И довольно скоро стало понятно, на кой хрен им это потребовалось. Оказалось, что наши Воспитатели придумали, как свои проблемы на нас, гимназистов, переложить. Счас все объясню. Им же самим в лом дисциплину поддерживать, «овнов от козлищ» отделять, кто прав, кто виноват, разбираться, и нести за это ответственность. Хоть какая там у них ответственность! Так, гимназисты подумать – подумают, но ничего ведь не скажут! Уж больно это дорогое удовольствие, в Комплекс на цугундер за «устное оскорбление препода или воспитателя» на порку идти. В общем, решили наши преподы для этой тошной работы заставить гимназистов выбрать себе старост. Самим выбрать, чтобы и за старост перед нами, гимназистами, никакой ответственности им, воспитателям, не нести! Типа, что сами себе выбрали, то и жрите до следующих перевыборов, которые будут только в новой четверти! Не, нас за это нововведение они, конечно, не такими словами агитировали. Наоборот, говорили так, будто они оказывают нам Великое Доверие и перед своим Руководством и нашими родителями огромную ответственность на себя берут! Во, как! Я, конечно, не враз всю эту мерзость просекла. Сперва только подозрение ощутила, что неспроста нам это «самоуправление» впаривают. В общем, выбрали мы себе старост. В нашей группе из 5ти девочек выбрали почему-то именно меня! Это с моим-то характером!!! Ну, если девочек я еще как-то понять могу, то чего наша воспиталка при этом как-то так ехидно заулыбалась, до меня только потом дошло. Оказалось, что меня задумали одновременно запрячь в две телеги. Первое – это сделать меня «козой отпущения», которая перед ними, Педагогами-новаторами за все грехи моей «боевой пятерки» личную ответственность несет. И второе – ссучить меня. Ссучить на фене нашего заведения «пансионного режима» означает сделать информатором наших Педагогов-новаторов. Мне вменили в обязанность информировать нашу воспитательницу обо всех нарушениях и в моей пятерке и вообще о любых нарушениях, которые мне будут известны! А как они могу быть неизвестны, если мы все спим в одной спальне?! Вот потому и разделили нас, гимназистов, на мальчишеские и девчачьи классы. За неисполнение старосте – административное дисциплинарное взыскание, то есть, если по максимуму, то порка в Комплексе исполнения дисциплинарных взысканий! Вот тут я и выпала в осадок! Не, нам, старостам, все это не такими словами говорили! Нам политкорректно толковали про трудности нашей ответственной работы, про то, что всегда окажут нам полную поддержку, что зачтут наши труды при написании характеристики, что на старост ни преподы, ни воспитатели не могут не только орать, но вообще обязаны разговаривать, обращаясь к старосте только «на Вы» и только уважительным тоном без намека на ехидство. И вообще про доносы на своих никаких намеков ни сном ни духом не было. Ну, там типа расскажите нам, воспитателям, о возникающих у вас проблемах, а мы вам непременно поможем. Всеми средствами. Понятно, какими средствами! От мозгое*ли до порки! Ты, староста, тока шепни, а уж мы поможем всем, чем можем! Эх, как говорится в одной детской книжке, от Судьбы не уйдешь! Трус от Судьбы бежит, а смелый выходит ей навстречу. В общем, рассказала я своей «учебно-боевой пятерке», что выбрали они меня не только старостой, но «козой отпущения», которая свой задницей за все их грехи теперь отвечать будет, а еще назначили ябедой, которая на них доносить обязана. Попросила подлянками в мою сторону не злоупотреблять, так как жопа у меня своя, не казенная, и пообещала свою пятерку беречь-защищать, насколько сил моих хватит. Ух, как крепко мы сдружились, как только нашлось против кого дружить! Не, ну насчет Учителей, которые учебой с нами занимаются, мы ничего дурного не держим. А уж тех из них, кого на уроке послушать интересно, так можно сказать, даже любим. Особенно, если они на нас воспитателям не жалуется, а сами разруливают все дела, непонятки и конфликты с нами. В общем, наша пятерка решила, что с учебой мы скооперируемся для повышения успеваемости и облегчения выполнения домашних и контрольных заданий. Я взяла на свою заботу математику с физикой, остальные предметы девочки между собой поделили. Договорились, кто какого препода будет «окучивать» для лучшего понимания предмета и доведения его сути до остальных членов нашей пятерки. Короче, затраты времени на домашние задания мы существенно сократили даже при некотором повышении успеваемости. Правда у нас эта работа называется самоподготовкой, а не домашними заданиями. Потому как нет у нас теперь дома, а есть тюрьма, хоть и чистая и благоустроенная, но все равно неволя – есть неволя. Жизнь – по распорядку. Питание – по норме. Перемещения – строем, Развлечения – по Плану культурных мероприятий. За грубые нарушения – в Комплекс исполнения дисциплинарных взысканий. По части нарушений – главное дело не попадаться. Есть фраза: «Бьют не за то, что украл, а за то, что попался». Потому коль хочешь куда отлучиться, чтобы покурить, с мальчиком потискаться – непременно своих подруг предупредить надо. А меня, старосту, так просто обязательно! И легенду правдоподобную для отмазки надо заготовить заранее, чтобы потом, если попадешься, хлопая глазами на ходу не придумывать. И мобильник должен быть, как пистолет – всегда при себе, всегда заряжен. В смысле, чтобы были деньги на счете и заряженный аккумулятор в мобильнике. И конференцсвязь должна быть налажена. Чтобы в случае команды типа «срочно строиться» звонить всем сразу, а не по очереди. И чтобы кнопки в мобильнике были запрограммированы на быстрый вызов любого из нашей пятерки! Но ведь всем свою голову не приставишь! Не во всех пятерках так получилось, чтоб друг за друга крепко стоять, помогать, прикрывать, не болтать! В общем, завелась у нас «крыса», Это девочка, которая стала ябедой, тайным информатором наших воспитателей. Имя называть придется! Любка Салкина! Сколько мы через нее претерпели! Но об этом чуть позднее! И вот ведь в чем досада, мы сами этому косвенно способствовали! Нет, и она была тоже та еще тварь! Кроме того, попала к нам по протекции Анны Ивановны, нашей воспиталки! За что ее девочки и начали чморить. Только вот не надо было делать это так беспощадно и тупо. Ведь все-таки не просто так, а для чего-то, существует в мире чувство справедливости. Вот наши воспитатели и углядели ее, приласкали, приголубили. Не, они тоже не дураки оказались. Никаких поблажек она от них не получила. Получила внимание. Просто ее разговорили, выслушали, подсказали, научили, как ей свои проблемы с нами, одноклассниками, разруливать. В общем, вошли в доверие. Ну, она и начала им «доверять» то, что доверять никому не следует! И начались у нас неприятности. Не, воспитатели так чтобы с поличным сначала не ловили, просто намекали, что про наши нарушения они все знают типа кто, где, чего и с кем и грозят принять меры. Да только кроме меня никто не напрягся, с чего это они все знают. Все остальные девочки думали, что воспитатели нас «на испуг» берут. А мне вот докопаться захотелось, откуда воспитатели про нас лишнее знают. От кого. И почему задним числом знают. Конечно, кое-где камерны наблюдения в школе висят, но о них все знают и под ними вопросы не решаются! В общем, начала я свое «тайное следствие». Как? Кому интересно прочтите рассказ Бориса Жидкова «Вата». Стала я как бы по сотовому кому-то инфу тайком передавать, типа деньги через Интернет переслала, положи, что оплачено, в такое-то место. Сообщала из нашего туалета. Когда в соседней кабинке сидела по нужде та гимназистка, которую я на вшивость проверяла. Место, куда недозволенное надо якобы положить, я заранее незаметным маячком снабжала, типа тонкого волоска приклеенного. Если вскроют, то отлипнет. А я знать буду, что кто-то лазил. Если нужны подробности, читайте «ТАСС уполномочен заявить» Юлиана Семенова. Занятие оказалось весьма времязатратным. После каждой провокации приходилось ждать реакции от воспитателей. Но мне повезло. Я ту зачморенную гимназистку в числе первых проверила. Она и оказалась «крысой». Ну, выявить-то «крысу» Любку Салкину, я выявила, да только не разоблачила. А с какой стати мне должны верить на слово?! Я ведь в свое тайное следствие никого не посвящала. «Что знают двое, то знает и свинья» – Генрих Мюллер из «17 мгновений весны». Он ведь не всегда был обергруппенфюрером СС и шефом ГЕСТАПО (государственной тайной полиции). Начинал карьеру следователем, имел великолепную память и привычку сравнивать новые сведения на совпадение или противоречие с ранее полученными. И выяснять причины расхождений, если такое обнаруживал. Так что был профессионалом высочайшего уровня. Ну не буду отвлекаться. Так что оказалось, что мало найти «крысу», надо еще добыть неопровержимые доказательства для ее разоблачения. Хорошо, что я перед отправкой в нашу гимназию пансионного режима за свое согласие на это, а также за успешную учебу в первой четверти из предков неслабо ресурсов вытрясла. Ну, мощный ноутбук с мобильным Интернетом для связи с предками по «мылу» или по скайпу я вытребовала еще перед отправкой «за ограду». Потребовала, чтобы его приобретал непременно наш специалист и «набил» нужным мне «народным софтом». Все шибко «Цивилизованные» его называют пиратским, а я – народным. Такое название лучше соответствует моим интересам. А свои интересы все «цивилизованные» защищают весьма злобно. Так что я прямо с этих, якобы «цивилизованных» пример беру! Готова в порядке справедливости их софт называть лицензионным, а не грабительским. И вообще, я считаю, что использование нами их софта дело справедливое. Они нашими специалистами, что учились за бюджетные деньги в наших ВУЗ-ах, бесплатно пользуются? Бесплатно! А когда у них спортсмен в другой клуб переходит, так тот клуб, куда спортсмен переходит, иногда миллионы отступного отстегивает. Так что в моральном плане я считаю, что у меня все ОК, все по справедливости. А за успехи в первой четверти я у предков еще кое-чего выцыганила. И крошечный флэш плеер с диктофоном, типа чтобы записывать себе лекции и мои общения с преподами при ответах у доски, а также «базары» с воспитательницей. Я потом это на ноут себе сбрасывала и предкам на «мыло» перекидывала. Они, в случае чего, меня в обиду не дадут. А то из-за моего характера многие преподы и все воспиталки симпатий ко мне не питают. Выцыганила себе от предков хороший цифровой фотоаппарат от SONY, но с немецкой оптикой. У SONY самые малошумящие матрицы, а у немцев хорошая оптика. В смысле грамотно под матрицу заточенная. Сказала, что это мне вместо сканера, чтобы себе копии с бумажных учебных материалов делать. Программа ABBY FineReader начиная с 8й версии цифровые фотки с текстом в текстовые документы конвертирует. А если 7й версии, то защищенные pdf файлы колет, превращает их в набор картинок страниц, которые потом сама же в текстовый формат конвертирует. И тогда их электронным переводчиком переводить можно. Само собой и переводчик Prompt, и словарь ABBY Lingvo стояли на моем ноутбуке! Это мне для ускорения выполнения домашних заданий по английскому языку потребовалось. Чтобы сфоткать страницу с английским текстом для перевода, распознать фотку текста в FineReader, перевести ее на русский в Prompt и отредактировать перевод с помощью словаря Lingvo. Выцыганила из родителей и неслабый второй мобильник бизнес категории от той же SONY с не слабой фото и видео камерой и диктофоном. Сказала, что первый бюджетный мобильник буду использовать, чтобы платными СМС-ками некоторые услуги через Интернет оплачивать. Типа, чтобы меня не могли надуть по крупному. Я на него буду для оплаты сначала пересылать ограниченную сумму, а потом уже с него оплачивать. Чтобы в случае чего с меня сильно не поживились. А самое главное, я добилась, чтобы мне в электронный кошелек предки деньжат подкинули. Сказала, что буду с него оплачивать услуги специалистов, как тем или иным софтом пользоваться. Обязалась сообщать родителям обо всех своих расходах. И вот все это теперь мне пригодилось. Я свой крохотный флэш плеер с чистыми 4 ГБ памяти и полностью заряженным аккумулятором нашла, где спрятать в кабинете воспитательницы той «крысы». Вот там я его и спрятала с включенной звукозаписью. Для этого пришлось изыскивать способы, как его там незаметно оставить, а потом также незаметно извлечь обратно. Я нашла повод зайти, якобы по делу, тем более что Анна Ивановна мою пятерку тоже пасла, и незаметно приклеила плеер при помощи жвачки под крышкой ее стола. А потом при следующем заходе в кабинет извлекла его обратно. А между этими делами позаботилась, чтобы «крыса» от меня как бы случайно кое-что интересное услышала. Правда, потом пришлось несколько часов аудиозаписи прослушивать, чтобы найти, чем обвинение «крысы» в стукачестве подтвердить. В общем, шпионаж оказался делом очень времязатратным. Ну, а потом я дала старосте той пятерки, где «крыса» числится, это все прослушать. Хочешь только фрагмент с компроматом, хочешь всю аудиозапись полностью, если времени не жалко. Приватно дала, так чтобы другие про то не знали. Но староста, Галка Рохлева, оказалась девкой горячей, скорой на крайние меры, и сразу решила устроить «крысе» «темную». Типа накинуть сзади на голову одеяло и отлупить как следует. Да ладно бы отлупить в спальне ночью, а то ей непременно ее высечь захотелось. Розгами! Она, Галка Рохлева, видишь ли, от нашей воспитательницы Анны Ивановны, уже последнее предупреждение получила. Воспитательница даже для большей доходчивости своего последнего предупреждения Галку в «Комплекс-рыдальню» отвела. Есть там у них комнатка такая, рядом с душевой и раздевалкой. И стоит там узенькая лавочка, нас грешниц дожидается! И зеркало огромное, чтобы мы себя любимых во всей красе видели! Ох, непростое оказалось зеркальце! Пушкинское из сказки о мертвой царевне отдыхает! Отвела Анна Ивановна Галю в рыдальню, правда, наедине. Там заставила трусы снять, на лавку лечь и подол задрать, чтобы задницу для порки оголить. Они, гады знают, что беззащитность с голой задницей уже половина наказания! На мозги капают таким образом! Потом привязала за руки, за ноги и за талию, но сечь в последний момент не стала. Только прутом в воздухе со свистом помахала и пару раз ладонью шлепнула. Правда шлепнула со всей силы, так что Галка вскрикнула. В общем, не удержалась Галка от слов: «Простите, не надо». Не подумала, что за прощение придется на унижение соглашаться. В общем, наша воспиталка, сказала, что прощает, но в последний раз и условно, что назначенные ей 10 розаг не отменяются, а только откладываются до любого нарушения, если такое будет совершено в ближайшие 4 недели. И что в этом случае она ей всыплет уже не 10 а 20 ударов розгами в полную силу с оттяжкой и без всякого снисхождения. А еще запишет в ее досье, что Галка честное слово не держит, и своих обещаний выполнять не умеет. А возможно и не хочет. В общем, Галка отделалась письменной Объяснительной Запиской покаянного содержания с уверениями, что все поняла, и с обещанием, что никогда ничего нарушать больше не будет, а будет наоборот добросовестно выполнять все свои обязанности, а так же требования Устава Гимназии и распоряжения воспитателей. А потому просит поверить еще раз ее честному слову, проявить снисхождение и не наказывать. У меня такое покаяние с обещаниями оставляет всегда очень гадкое чувство добровольного унижения, чувство, что струсила, испугалась порки, распустила сопли. Возникает злость на себя за слабость характера и ненависть к воспитательнице за то, что та сумела этой слабостью воспользоваться. Это я к тому, что понимаю, почему Галка взбесилась, и захотела высечь «крысу» до поросячьего визга. Чтобы та тоже орала от боли, страха, беспомощности и унижения. Чтобы умоляла, каялась, клялась, что не будет больше стучать ничего, никогда и ни на кого. Чтобы этого дерьма на всю жизнь наелась… В общем, устроили они вчетвером ближайшей же ночью своей «крысе» жесточайшую расправу. Набросили прямо на спящую одеяло; одна девочка села ей на голову и плечи, другая на ноги. Две другие вытащили из под матрасов припрятанные прутья, оголили ей задницу, и начали беспощадно сечь. Хлестали бешено, остервенело, без счета, жалости и осторожности. Могли ведь не только засечь до потери сознания, но и задушить, сидя на голове, накрытой одеялом. Сцена получилась жуткая. В полумраке ночного освещения спальни были слышны частые посвисты прутьев в воздухе с громкими щелчками в моменты ударов по голому телу: «фьюк, фьюк, фьюк, фьюк» и сдавленные крики жертвы. Мне стало страшно за «крысу». Хоть она и была порядочная дрянь, но дело грозило тяжкими последствиями. Девочки впали в ярость и, похоже, уже не контролировали, что творят. Я не придумала ничего лучше, чем кинуться к ним с криком: «Стойте, так нельзя. Вы ее засечете или задушите!» И тут же получила прутом по плечу так, что прут сломался. Девка со злостью бросила сломанный прут на пол и влепила мне оплеуху: «Не лезь! А то сама получишь!» Тут с коек вскочила и кинулась мне на помощь моя боевая пятерка. Вспыхнула драка. Но буквально через минуту в спальне зажегся полный свет, а в дверь ворвалась дежурная воспитательница с охранником и заорала: «Стоять!!!» И оказались мы все на виду «как вошь на гребешке».
Алекс Новиков: Начался «разбор полетов». Перво-наперво воспитательница переписала себе в блокнот всех, кто не лежал в койках. То есть мою пятерку и пятерку «крысы». Потом занялись помощью рыдающей «крысе». «Крысу» успели отделать хоть и жестоко, но не смертельно. Охранник сбегал за аптечкой, стер ей кровь, продезинфицировал ссадины и просечки, напоил водой, в которую влил что-то успокоительное. Сказал ей, что все страшное кончилось, а что осталось, то со временем само рассосется, что «до свадьбы заживет». И отвел в лазарет, не ради травм, а ради изоляции, пока страсти не улягутся. Но скрыть случившееся от ее родителей было невозможно. У нее тоже был и мобильник и мобильный Интернет на ноутбуке, что вместе с нею в изоляторе и оказался. Весь прикид, как и у большинства гимназисток. В нашей гимназии пансионного режима учатся лишь те, чьим родителям на это дело бешеных бабок не жалко. Разруливать случившееся с родителями директор поручил воспитательнице Анне Ивановне. Типа, раз твои девки это устроили, тебе и разруливать. Справишься, значит умеешь работать. Не справишься, всех собак на тебя повесим. Школьный юрист и психолог тебя проконсультируют, но париться сама будешь. Решения принимать и выполнять только тебе, как и отвечать за результаты! Воспиталка Анна Ивановна была бабой умной и в своем деле – опытной. А в силу большого и во многом горького опыта, циничной и безжалостной, как хирург, что в деревне без анестезиолога оперирует. «Самый лучший наркоз – надежная фиксация к операционному столу!» К успехам в учебе своих воспитанниц она относилась тоже по-своему оригинально: «Берегись способных. Откуда ты можешь знать, на что они способны». Как-то в порыве откровенности она процитировала коллегам из древнего китайского трактата: Сообщник разбойника Чжи спросил: – Есть ли у разбойников свое учение? – Разве можно выходить на разбой без учения – ответил Чжи. – Угадать по ложным слухам, что в доме есть сокровища – мудрость; осуществить грабеж – умение; войти в дом первым – смелость; выйти последним – исполнение долга; разделить добычу поровну – человечность. Без этих пяти ДОБРОДЕТЕЛЕЙ еще никто в Поднебесной не становился большим разбойником. Отсюда видно, что если без учения мудрецов нельзя стать добрым человеком, то без учения мудрецов нельзя стать и успешным разбойником. НО добрых людей в Поднебесной мало, а не добрых много. Поэтому польза, которую приносят Поднебесной мудрецы, невелика, а вред – велик. Поэтому и говорится: «Когда рождается мудрец, появляется и великий разбойник»… Этим Анна Ивановна дала понять Учителям, что у них и у Воспитателей интересы разные. Учителей оценивают по знаниям, которые они сумели дать своим ученикам. То есть по оценкам их учеников. А Воспитателей оценивают по отсутствию нарушений у их воспитанников. А это совсем не одно и то же! Так что Анна Ивановна делать снисхождение Верке Саврасовой, мне грешной, за успехи в учебе не собиралась. Более того, она считала эту ученицу потенциальным источником проблем. ПИН-ом, если ботать по фене саентологов. И все по причине непростого характера этой ученицы. Анна Ивановна была в курсе ее выходок еще до того, как Верка Саврасова была передана ей в качестве одной из воспитанниц. Уже тогда Анне Ивановне не казались забавными ее выходки. Ее совсем не позабавило, что прямо с порога гимназии эта девочка потребовала от ее первого воспитателя, добрейшего Соломона Моисеевича, чтобы он ее высек для ознакомления с ответственностью за нарушения дисциплины. Ей, видишь ли, сам директор рекомендовал обратить внимание на Комплекс помещений для исполнения дисциплинарных взысканий! Вот она и просит ее ознакомить, предметно и как следует. Тоже мне юмористка нашлась! Жаль, что тогда добрейший Моисей Соломонович не нашел нужным доказать дерзкой девчонке, что расплата за такие шутки ей не по силам! Тогда бы она не отмочила хохму на костюмированном уроке античной истории, точнее уже после урока. Ей было назначено десять ударов розгами, за то, что спровоцировала порку прямо на уроке двух других участников, изображавших учеников римской школы. Так эта дерзкая ученица сумела уговорить этих своих школьных товарищей, чтобы ее высекли они сами. Без участия и даже без присутствия педагога! Причем с записью порки на видео, которое она отослала родителям и предъявила учителю, заявив, что якобы она проявила сознательную дисциплину. Зря тогда историк повелся на ее хохму и сам не высек, как следует всех троих за такое своеволие! А как она изощренно выражается?! Сникерс тебе в проктор по самый гэмбл, олби дистрибаный! Херши ты мычишь, как милки вэй! Жуй свой лучший в мире хершес и будешь сто лет орать звукам настоящей Америки, дирол тебе в рот с ксилитом и мочевиной! Почувствуй вкус настоящей Америки! И ведь невозможно обвинить ее в матерщине, хоть это и звучит, как самый настоящий мат перемат! Она с цитатами доказала, что здесь нет ни одного нецензурного слова, только слоганы из рекламы. И вообще это у нее не ругательства, а антирекламный юмор и сатира на западную рекламу. Вот только воспитателям так и хочется за такой юмор всыпать юмористке дюжину хитачи. Раз не хочет напрячь свой пеньтиум и почесать в затылке, то пусть почешет себе то место, которым она думает, когда так юморит. Это, если выражаться ее же юмором. А если без юмора, то пришлось этой самой Верке Саврасовой одно немалое безобразие без достойной порки оставить. Оставить за обещание не юморить таким образом до конца четверти. Пусть теперь только посмеет нарушить! Всыплю тогда ей три дюжины хитачи за то прошлое безобразие! Вот ведь, и сама повелась на ее юмор! Надо следить за своими эмоциями! А то невзначай ляпнешь своим воспитанницам: «Ну, что, Барби дистрибаные?...» Ведь вмиг подхватят и разнесут! А то и кличку типа «Барби дистрибаная» своей воспитательнице приклеят. А вот теперь эта Верка каким-то образом в истязании той гимназистки замешана. Чую, что без нее это происшествие не обошлось. Вот только каково ее участие в нем? На видео с камеры наблюдения, что в их спальне, она в истязании не участвует. Да и нельзя никому предъявлять это видео! Не признаваться же, что дежурные воспитатели подсматривают за девочками в спальне! Да еще и записывают на видео! А чем бы это происшествие могло закончиться, если бы не подсматривали? Подумать страшно. Жаль, что, задремал дежурный воспитатель у монитора, не пробдел все с самого начала! Бывает! Но сейчас надо в первую очередь это все с родителями разрулить. Без обращения в милицию. Крыса сразу из лазарета им такую картинку послала… Надо подготовить убедительные доводы, что это не в их интересах и заручиться их согласием, что надо ограничиться одними нашими дисциплинарными мерами. С задачей договориться с родителями Анна Ивановна успешно справилась. Родителям выпоротой «крысы» позвонила сама и первой, не дожидаясь их реакции. Сообщила, что на их дочь было совершено нападение ее одноклассниками, но благодаря бдительности охраны и системе безопасности все обошлось. Хотя их дочери малость досталось, но ничего опасного для жизни и здоровья нет. Полученные их дочкой травмы незначительны, медицинская помощь оказана. По голове не били, ничем острым не кололи. Подозреваемые в нападении выявлены. Сейчас выясняются мотивы нападения и роль каждого из участников для строгого и справедливого наказания. Затем она обзванивала родителей девочек, принимавших участие в истязании. Каждому из них она сообщала, что их дочь принимала участие в истязании одноклассницы. Какое именно участие пока выясняется самими педагогами без обращения в милицию. Но если с родителями пострадавшей девочки договориться не удастся, то придется сообщать о случившемся в милицию, хотя это и не в интересах ни гимназии, ни самих девочек, ни их родителей: статью 117 УК еще никто не отменял. Чтобы такого не произошло, она просит родителей подозреваемых девочек дать прямо сейчас хотя бы устное согласие на суровое наказание их дочерей в соответствии с тяжестью их вины после того, как будет выяснено, в чем конкретно состояло участие их дочерей в этом происшествии. Это необходимо для того, чтобы договориться с родителями пострадавшей девочки, чтобы те согласились не привлекать к расследованию милицию и ограничиться применением к виновным обычных наказаний, принятых в гимназии. А если прямым текстом, то согласиться на суровую порку их дочерей, если будет установлена их вина. Это позволит избежать в их биографии события типа «находилась под следствием», или «принимала участие…», или в худшем случае «привлекалась к уголовной ответственности за…» Попросила родителей срочно позвонить своим дочерям и уговорить их честно рассказать, как все было, взамен на обещание не передавать происшествие в органы дознания. Грамотно проведя переговоры, Анна Ивановна убедила родителей согласиться на то, что расследование происшествия, выявление и наказание негодниц будет выполнено педагогами гимназии. Теперь ей осталось заручиться согласием на это только родителей жертвы. Она позвонила им еще раз, сказала, что при обращении в милицию гимназистки, напавшие на их дочь, отделаются легким испугом, что максимум, что им грозит, это постановка на учет в комиссии по делам несовершеннолетних, так как ответственность по статье 117 наступает с 21 года, да и скорее всего, при наличии фотографии крысы после порки будет статья 116! Так что если родители жертвы не будут настаивать на заявлении в милицию, то эти хулиганки будут выпороты так, что им мало не покажется, и запомнится надолго. В результате грамотных переговоров с родителями она добилась их согласия на расследование ЧП и расправу над виновницами педагогами самой гимназии, без обращения в милицию. Теперь она могла заняться самими виновницами ЧП. Расследование Анна Ивановна начала с допроса Галки Рохлевой. Я, как увидела, что ее на Комплекс повели, сразу поняла: добром этот поход не окончится! Потом, вытирая подруге слезы, я узнала, что там было! Для начала Анна Ивановна напомнила о назначенной ей порке и отложенной до ближайшего нарушения. Процитировала ей ее Объяснительную Записку покаянного содержания с обещаниями больше не допускать нарушения и добросовестно выполнять свои обязанности старосты, Устав гимназии и распоряжения воспитателей и учителей. Процитировала ее просьбу поверить ее честному слову и не наказывать. В общем, в моральном плане опустила ее «ниже плинтуса». Затем начала психологическую пытку. Потребовала от Галки ответить на вопрос, будет ли она что-либо делать для исправления или надо ставить вопрос об отчислении ее из гимназии и передаче дальнейшего разбирательства в милицию. Добившись ответа, что Галка готова сейчас сделать все, что только возможно, потребовала от Галки самой дать оценку ее собственному поведению. Пресекла попытки отделаться ответами типа «я поступила плохо», заставив ответить, в чем именно состояло ее «плохо». Еще раз добилась ответа на вопрос, готова ли Галка что-то делать для выхода из того положения, в которое она поставила и себя и свою воспитательницу и гимназию. И сказала что для разруливания того, что произошло по ее вине, потребуются не только желания гимназистки Галины Рохлевой, но ее воспитателя, Анны Ивановны, и Директора гимназии. А для этого им надо точно знать, что именно и почему произошло, чтобы найти выход из крайне нехорошего положения. Короче, вооружившись резиновым жгутом Эcмарха из здравпункта, потребовала от Галки честно рассказать, как все было. Заверив Галку, что не намерена усугублять ничье положение, а наоборот хочет выйти из него с минимальными последствиями, она с помощью жгута добилась, чтобы Галка рассказала ВСЕ. В том числе и про аудиозапись разговора «крысы» со своей воспитательницей. Таким образом, Анне Ивановне стала известна и роль в этом ЧП Верки Саврасовой, старосты другой пятерки. И тут я поняла, что влипла! И судить подругу после такой обработки не могу! Она честно мне все сама рассказала! Сделать бы мне выводы, пока не поздно! Добившись от Галки Рохлевой устных показаний, Анна Ивановна потребовала от нее написать это все на бумаге. Она несколько раз перечитывала написанное Галкой с требованием переписать, добавив в текст не упомянутые там факты: «А ты только что еще и про то говорила.… Перепиши и не забудь написать! И ошибки исправь, если снова со жгутом познакомиться не хочешь!». Галка только и стоять-то и может! В общем, довела Галку до полного изнеможения. Мы с девочками ей компрессы на попу ставили, и утешали, как могли. А она лежит и тихонечко плачет: предавала я вас, девочки! Не выдержала! Ее кстати, никто крысой и назвать не посмел! Закончив с Галкой Рохлевой, Анна Ивановна тем же способом запытала до полного изнеможения всех трех девочек из ее пятерки, поровших «крысу». Правда, жгут им только показывали, объясняя, что с его помощью все равно все узнают, но как наказание он не зачтется! Им тоже пришлось сначала рассказать устно, а потом несколько раз переписывать свои показания. Теперь можно было приступать к самому главному и трудному: заставить рассказать, как все было на самом деле Верку Саврасову, старосту другой пятерки. Проблема была в том, что обвинить ее в чем либо было совсем не просто. Кроме того, что она подслушала разговор «крысы» с воспитательницей, записала его на диктофон и дала прослушать старосте другой пятерки. Но это только со слов Галки Рохлевой. Других улик против Верки Саврасовой у Анны Ивановны не было. Но девочка, даже зная о способах следствия, не приняла мер для собственной безопасности! На что рассчитывала – не понятно! А на самом деле Вера здраво рассудила: если помилуют преподаватели – значит, крысой посчитают свои! Как и ожидала Анна Ивановна, Верка Саврасова ушла в глухую несознанку, показания Галки Рохлевой отвергла даже на очной ставке. Нахально заявила, что ей нет дел до учениц из других пятерок, что ей и со своими девочками забот хватает, и что она не несет ответственности за чужие грехи. А что касается участия в драке ее самой и ее девочек, то она просто вступилась за жертву, чтобы не задушили до смерти или не запороли до потери сознания. А если ей не верят, то пусть просмотрят видеозапись из спального помещения. Про видеозапись из девчачьей спальни Верка ляпнула просто так, по причине дерзости, но Анна Ивановна от неожиданности ответила: «А вот про это ты знать не можешь!», чем и подтвердила Веркину догадку. Озлившись на себя за оплошность, она еще больше захотела крепко высечь эту дерзкую девчонку. В принципе ей хватало показаний остальных девочек и аудио файла с ноутбука Галины Рохлевой для того, чтобы обосновать роль Саврасовой как провокатора и зачинщицы этого происшествия, но Анна Ивановна хотела полного изобличения и признаний от самой Саврасовой. И жгут Эсмарха девочку не впечатлил! А вот электроника подвела! И не в ней, навороченной, дело, а в хозяйке! Верно говорят, что глупость удовольствие дорогое. Особенно хорошо это понимаешь, когда за нее расплачиваться приходится. Ну, кто мне, Верке Саврасовой, мешал как следует позаботиться, чтобы на моем ноутбуке установить софт для уничтожения или надежного сокрытия файлов, что для чужих глаз не предназначены!? А я даже со своего флэш плейера аудио файл, где «крыса» с воспиталкой про меня травит, и то не стерла! Вот и вывела меня Анна Ивановна на чистую воду, вот и пришлось мне моей задницей за глупую голову расплачиваться! Для начала Анна Ивановна от меня Объяснительную Записку потребовала. Ну, я написала то, что ей и без меня уже стало известно. А как я сделала запись ее разговора с «крысой» писать отказалась. Она меня заставила переписать. Я потребовала свой ноутбук, набрала на нем текст и предъявила его Анне Ивановне. Вот, просмотрите и скажите, что вас не устраивает. Я отредактирую. А переписывать от руки одно и то же я отказываюсь. После нескольких редактирований скинула файл на ее флэшку, попросила распечатать и дать мне на подпись. В тексте пришлось написать, что свои действия по выявлению тайного канала получения о нас конфиденциальной инфы считаю обоснованными. Это ей мой ответ на вопрос, как я сама теперь оцениваю свои действия. Что о случившемся сожалею. Это ей на вопрос, что я думаю о последствиях своих действий. А вместо покаяний написала, что оправдываться не буду и готова нести ответственность за свои действия и их последствия в соответствии с Дисциплинарным Уставом гимназии, поскольку надеюсь на объективность и справедливость. Это то, что пришлось написать на ее вопрос, раскаиваюсь ли я в содеянном. Анна Ивановна не придумала ничего, кроме слов: «И с чего ты такая?». Я ответила, что сами такой воспитали в своем коллективе «пансионного режима». Она ответила, что постарается меня убедить, что моя сознательная конфронтация с воспитателями мне не по силам. Я ответила, что только поэтому и подчиняюсь требованиям их Режима. – Чего ты хочешь добиться, Саврасова? – Хочу научиться в пределах возможного грамотно защищать свои интересы и личное достоинство! На этом базар, слава богу, закончился. Анна Ивановна правом пороть воспитанниц за всякие нарушения не злоупотребляла. Жгут Эсмарха только одной и достался! По собственному негативному опыту она знала, что хоть и не все, но очень многие воспитанницы довольно быстро к розгам привыкают, как микробы к антибиотикам, и опасаться их перестают. Поэтому старалась пороть так, чтобы страха хотя бы до конца четверти хватало. А для такой порки требовалось иметь очень веские причины. Кое-какие приемы Анна Ивановна для этого наработала. Например, она относительно легко соглашалась отложить порку до следующего нарушения в обмен на Объяснительную записку покаянного содержания с честным словом «я больше так не буду», и с предупреждением, что всыплет вдвое, если все-таки нарушение произойдет. А когда невыполненных обещаний накапливалось на изрядную порку, она провинившуюся беспощадно секла за неумение держать данное слово даже под угрозой сурового наказания. И вообще для себя она считала, что если кого из воспитанниц пришлось пороть больше одного раза за четверть, значит, она не вполне справилась со своими обязанностями воспитателя. Так что попасть к Анне Ивановне «под раздачу» становилось таким событием, которое ее воспитанницам запоминалось надолго. И она всеми силами этого добивалась. Несмотря на то, что руководство гимназии в частном порядке просило ее не зверствовать и напоминало о ее личной ответственности за возможные негативные последствия. В этот раз Анна Ивановна решила, что виновницам ЧП она устоит не наказание, а отучение, Она решила надолго вбить в их подкорки отвращение брать в руки розги. Она их выдерет так, чтобы на себе узнали, что такое нестерпимая боль, ужас, беспомощность, унижение. Помереть под розгами у нее эти негодницы – не помрут, но ужас в подсознание она им впечатает. По крайней мере, очень постарается. Но в таком деле свою позицию важно подкрепить бюрократическими решениями. Поэтому Анна Ивановна, доложив директору результаты своей работы, обосновала ему необходимость вынести обсуждение ЧП на педсовет. Пусть все педагоги выскажутся и примут на себя ответственность за решение о суровом наказании виновных, и об отказе от обращения в милицию. Будет хоть и не шибко крепкая, но какая ни на есть круговая порука. Поскольку задача разрулить случившееся оставалась на Анне Ивановне, то директор решил согласиться с ее доводами, напомнив, что независимо от мнения педагогов ответственность за результаты лежит лично на Анне Ивановне. Но сам он, директор, окажет ей максимальную возможную помощь. Он собрал педсовет, объявил, что об обстоятельствах ЧП доложит Анна Ивановна. Что она и сделала. Потом директор дал время «террариуму единомышленников» потрепать Анну Ивановну ехидными вопросами типа, не является ли, по ее мнению, причиной ЧП ее педагогические методы? На это Анна Ивановна попросила назвать случаи, когда она перед приведением в исполнение уже наложенных на нарушительниц ТН не использовала все «гуманные» методы воздействия, а директор потребовал от вопрошавших дать ответ на этот вопрос. Ограничив, таким образом, трепку Анны Ивановны, директор изложил проблемы, возникшие у гимназии из-за этого ЧП, не забыв сказать, что причиной проблемы, несомненно, являются профессиональные просчеты Анны Ивановны. А о собственном решении вводить систему старост и доносов он деликатно умолчал. Потом потребовал по очереди от каждого из присутствовавших дать конкретные ответы, как выходить из создавшегося положения. При этом он пресекал попытки выступавших говорить типа «раньше надо было…» и требовал от них конкретных предложений типа «что надо делать теперь, чтобы выйти из создавшегося положения». В результате он наглядно всем показал, что идей у них не густо, и со словами: «А что нам скажет сама Анна Ивановна», дал ей слово. Анна Ивановна рассказала о своих переговорах с родителями и участниц истязания и с родителями жертвы. Сказала, что есть шансы обойтись без огласки ЧП за пределами гимназии, если виновниц истязания как следует выпороть, естественно в пределах допустимого по воздействию на тело и психику. Наказание нужно выполнить так, чтобы с одной стороны оно стало для этих негодниц событием жизни, а с другой надо обеспечить, чтобы наказанные девочки не сочли его несправедливым. Типа надо их убедить, что их не просто беспощадно высекли, но и тем самым спасли от уголовного преследования за истязание одноклассницы. Со всеми вытекающими из этого последствиями для их дальнейшей судьбы. И поэтому она Анна Ивановна просит вызвать виновниц ЧП на педсовет для серьезного разговора на эту тему. Педагоги радостно согласились Анне Ивановне «помочь» ни за что конкретно не отвечая. После чего девочек, вызванных на педсовет, сначала дружно запугали неминуемым привлечением к ответственности, вплоть до уголовной, и последствиями, которые она окажет на их дальнейшую судьбу. Еще раз добились от них заявлений, что они готовы понести сколь угодно суровое наказание, только бы не привлекать милицию, и обещаний, что никогда ничего подобного не повторится.
Алекс Новиков: Нашла коса на камень А вот с Саврасовой все пошло не по плану. Она, войдя на педсовет и сказав «разрешите войти и здрасте» тут же заявила, что ее девочки никакого отношения к случившемуся не имеют, ничего не знают, а в драку полезли только потому, что ее, их старосту, ударили. Анна Ивановна ехидным тоном заметила, что Саврасова всегда скрывает нарушения в своей пятерке, вместо того, чтобы пресекать их в соответствии с возложенными на нее обязанностями. И вместо укрепления дисциплины занимается укреплением способов безнаказанного нарушения ее. За Саврасову попытались затупиться математичка, физичка и преподаватель информатики, но Аннам Ивановна заявила, что к учебе Саврасовой она тоже претензий не имеет, но свои знания Саврасова использует опять же для неблаговидных целей, например для подслушивания разговоров воспитателей, и что именно Саврасова оказалась зачинщицей случившегося ЧП, хоть сама и не принимала участия в истязании. А посему Анна Ивановна будет ставить вопрос или о наказании Саврасовой за умышленное деструктивное поведение, или об исключении за криминальное подслушивание разговоров воспитателей и использование полученной служебной информации для провоцирования гимназисток на преступление, что привело к серьезным последствиям. Тем более что в своих поступках Саврасова не раскаивается и говорить, как она осуществила, например, подслушивание, не желает. И тут сам директор задает вопрос: «А что ты, Саврасова, в свое оправдание сказать можешь?» – А разве я когда-нибудь оправдывалась? – Но тебе ведь грозит либо суровая порка, либо даже исключение. Ты сама-то чего выбираешь? – А здесь выбираете вы, а не я! А я вашему выбору могу только подчиняться. Согласно Дисциплинарному Уставу, знание которого я сдала на отлично! – Все дерзишь, Саврасова. Ладно, иди, раз тебе твоя судьба безразлична. – Слушаюсь! Верка повернулась кругом, щелкнув каблуками форменных туфель, и строевым шагом вышла за дверь. «Ну что?» – подскочили ко ней девочки из пятерки Галки Рохлевой. – Решают, что. То ли исключить, то ли выпороть. – А ты им что сказала? – Сказала, что никогда не оправдываюсь. – А они? – Иди, раз тебе твоя судьба безразлична. – Как думаешь, что теперь будет? – Выдерут до поросячьего визга. – Что делать будем? – Как что? Орать будем. Во весь голос. Благим матом! Читали «Очерки бурсы» Помяловского: «Секут – не репу сеют!» – Как думаешь, сколько ударов назначат? – А без счета! Столько, сколько потребуется, чтобы совсем невмоготу стало. Чтобы орали от боли и ужаса. Чтобы сами о пощаде запросили и что угодно пообещали! – Все храбришься. – Злюсь! Страх, он боль усиливает, а злость, ярость, бешенство, они страх и боль заглушают! – Вот потому у тебя и кликуха: Верка Бешеная. – Что воспитали, то и получили! Оказалось, что я как в воду глядела. Нам объявили, что хотя мы заслужили исключение из гимназии и передачу расследования наших действий в милицию, педсовет решил не портить нам судьбу и ограничиться суровым наказанием, как и просили мы сами в своих объяснительных записках. Типа, проявили к нам снисхождение, и пошли нам навстречу. Правда, против моих девочек никаких санкций за драку не последовало. Про них на педсовете даже не вспоминали, видимо нашим педагогам-новаторам не до них было. Приговор привести в исполнение решили в субботу, чтобы мы за два дня до конца сумели прочувствовать меру, степень и глубину ответственности. Да и чтобы у Галки Рохлевой следы от свидания со жгутом прошли. А потом нас пятерых Анна Ивановна повела на «Комплекс» пороть. Заявила, что сейчас мы на своей шкуре почувствуем все, что своей однокласснице устроили. Потом сообщила, что пороть нас будет по всем правилам и приказала раздеться. Причем раздеться полностью! Типа все сначала в туалет, чтобы во время порки не обмарались, а потом в душ. Если у кого в туалете стула не получится, тому пообещала клизму сделать. А в душ это для обеспечения гигиены. Одеться после душа не разрешила. Типа если одевать после душа нестиранную одежду, то помывка станет бессмысленной. Так что ждать своей очереди на порку нам пришлось в голом виде. И все якобы по причине заботы о чистоте! Еще сказала, что намерена нам всыпать столько, что на наших задницах все не поместится. Поэтому придется расписать нас розгами от шеи до пяток. Так что одеваться нет надобности. Девочки стояли, прячась за Внерку Саврасову и ждали своей участи. Потом из пятерки Галки Рохлевой Анна Ивановна выбрала первую жертву, приказала ей лечь на скамью и намертво привязала за руки, за грудь, за талию, под коленями и за лодыжки. Так, чтобы та и дернуться не смогла бы. Чем-то еще протерла ей кожу и вынула из рассола прут, чтобы пороть. Рассол для вымачивания прутьев наши изверги обосновали опять же заботой о нас, драгоценных. Типа соль со спиртом нужна, чтобы вода не протухала, чтобы в ней микроорганизмы не завелись, чтобы нам под кожу во время порки какую-нибудь заразу не занести. Во, как о нас, «драгоценных», заботятся! А мы типа не ценим! Анна Ивановна начала пороть. Для начала со всей силы врезала жертве прутом с оттяжкой поперек обеих ягодиц. Жертва молча дернулась, а на коже вспыхнула красная полоса. Тогда Анна Ивановна быстро врезала ей со всего размаха пять хлестких ударов. Девочка заорала. Анна Ивановна быстро перешла на другую сторону. Как только ее жертва после крика вдохнула воздух, Анна Ивановна снова быстро влепила ей пять хлестких ударов. Жертва снова зашлась в крике, А Анна Ивановна перешла на другую сторону. Это был ее любимый способ пороть. Практически никто не мог молча выдерживать такие серии из частых ударов. При этом свою изуверскую технику порки она тоже обосновывала гуманным отношениям к своим воспитанницам. Типа, чем жестче выпороть, тем раньше начнут подчиняться требованиям; чем раньше начнут подчиняться, тем меньше бить их придется, тем меньше суммарно ударов получат. В обоснование своего подхода она даже такое изобретение где-то откопала. При откорме поросят на мясо после их отъема от свиноматки, они между собой разборки устраивают на тему, кто в стае самый главный. Это вместо того, чтобы вволю жрать и привес набирать. Так вот для устранения разборок придумали в стаю впускать более старшего, крупного и сильного поросенка, который быстро остальных строит и порядок наводит. Удары во время порки она наносила наискосок. А поскольку она секла с двух сторон, рубцы пересекались, образуя на теле жертвы сеточку из ромбиков с каплями крови в местах пересечений. Анна Ивановна это обосновывала опять же «проявлением гуманизма» к поротой жертве. Она говорила, что при вытекании крови не образуются гематомы, превращающиеся в синяки, что такие рубцы быстрее заживают. Как это ни странно, у нее так и получалось. В этот раз Анна Ивановна первую девочку порола с особой жестокостью, преследуя не только наказание или отучение, но и еще две цели. Она хотела нагнать страху на остальных воспитанниц, которые стояли голыми, глядели на этот ужас и ждали своей очереди. А еще Верка Саврасова заметила, что у нее в кармашке лежал маленький флэш диктофон включенный на запись. Светил красным светодиодом сквозь ткань форменной белой блузки. Она для сатисфакции родителей «крысы», выпоротой одноклассницами, хотела дать им прослушать по телефону какой-нибудь фрагментик с наиболее истошными воплями жертв ее порки. Так что старалась вовсю. Поэтому ее первая жертва орала без остановки до самого конца истязания. Анна Ивановна даже ничего не стала внушать ей под розги, хотя и считала, что такое внушение имеет эффективность на уровне гипноза. Закончив сечь свою первую жертву, Анна Ивановна приказала остальным девочкам обработать ее иссеченное тело: «С этой – все! Возьмите аптечку и обработайте ее. Потом отвяжите и переложите на кушетку. Накройте влажной простынкой, в холодной воде смоченной. Пусть порыдает там, пока я следующую из вас пороть буду. А я пока передохну, чтобы следующей из вас всыпать как следует! Заодно посмотрю, как вы первую помощь оказывать умеете». Пользуясь предоставленной возможностью, Верка Саврасова под предлогом сбегать за водой, чтобы дать попить поротой гимназистке, умудрилась незаметно унести в санузел и влить в кружку с водой целый пузырек валерьянки на спирту, приватизированной из аптечки. При этом не забыла и сама отпить из кружки, перед тем как напоить поротую девочку. Обеззараживание кровоточащих рубцов она выполнила не спиртом, а перекисью водорода из аптечки. Спирт она решила как-нибудь умудриться принять тоже внутрь, и стала придумывать, как это незаметно сделать. Передохнув, пока девочки оказывали помощь первой гимназистке, безутешно рыдающей после жестокой порки, Анна Ивановна тем же манером высекла следующую жертву. После чего снова велела ее одноклассникам оказать помощь, а потом согнать с кушетки предыдущую жертву, чтобы дать полежать под холодным компрессом следующей поротой гимназистке. К тому времени Саврасова придумала, как незаметно напоить спиртиком поротых девочек. Она обоснованным образом положила салфетку в кружку и полила туда спирт, чтобы не проливать его на пол. А потом из этой же кружки давала попить. Главное, чтобы девочки при этом не поперхнулись. Не забывала она при этом и самой приложиться к кружке. Такая дерзкая выходка прямо на глазах у воспитательницы давала ошеломляющий результат. Поротые девочки тут же переставали рыдать. Понимание, что подруги рискуют ради них, сразу отметало ощущение только что пережитого унижения и вызывало ощущение сплоченности. Перепоров таким способом трех рядовых гимназисток, Анна Ивановна приступила к порке старост пятерок Рохлевой Галины и Саврасовой Веры. Они имели право быть поротыми без присутствия рядовых гимназисток и вообще без присутствия кого-либо из посторонних. Но поскольку Рохлевой тоже хотелось после порки принять внутрь чего-нибудь спиртосодержащего из аптечки, то она заявила, что раз она была вынуждена глазеть на истязание своих девочек, то пусть и ее девочки своими глазами увидят, как их старосте достанется: а у ней на попке, хоть и время прошло, все еще следы от свидания со жгутом оставались! Мало того, старосте особый почет! За поясницу не привязывать! Пусть крутит задницей, как крыса крутила! Такая вот педагогика. Девочки тихо стоят, надранный попки потирают. А училка ухмыляется: пусть посмотрят, как ее попа и спина после порки будут выглядеть, а заодно и помощь ей окажут. Галка кричит, задницей от каждого укуса прута вертит, аж скамейка вместе с ней вздрагивает. Досталось ей поболее, чем остальным, но встать с лавки умудрилась сама. Потом и к кружечке со спиртиком приложилась. Саврасову Анна Ивановна порола последней. Ей непременно хотелось высечь ее до поросячего визга. Хорошо бы в присутствии остальных негодниц. Да только Саврасова, уже успевшая «принять внутрь», потребовала пороть ее без свидетелей. – Хорошо, Саврасова. У тебя есть такое право, Я подожду тебя пороть, пока остальные девочки не оденутся и не выйдут. Но привяжу тебя я прямо сейчас. Полежишь, подумаешь над тем, к чему привело твое поведение. Может и захочешь исправиться. Анна Ивановна, оставив поясницу жертвы свободной, чутьем чувствовала, что Саврасова не выносит состояние беспомощности, когда нет никакой возможности для сопротивления. У привязанной Саврасовой на лице отразился явный испуг, на глаза навернулись предательские слезы, а тело покрылось гусиной кожей. Вот пусть полежит привязанная и помучается ожиданием неизбежной и невыносимо болезненной порки! Верка лихорадочно искала хоть какой-нибудь выход из безвыходного положения. – Ну что, староста? – вдруг нарисовалось в мозгу – Вляпалась! Не нашла в себе сил, чтоб самостоятельно преодолеть ужас перед беспомощностью в связанном состоянии, – получи теперь от своей воспитательницы в твое самое уязвимое место! Ты, что не знала, что такое когда-нибудь может произойти? Почему заранее не приняла меры? Срочно решай задачу по преодолению ужаса! Ты, что, боль не переносишь? Тебя что, не секли ни разу? Секли! И однажды даже в привязанном виде. Да, сейчас тебе перепадет гораздо сильнее, но ведь не до смерти! Если не совладаешь со страхом, то и порку не выдержишь! Будешь визжать, как поросенок под ножом. А потом презирать себя за слабость! И вот тут из ее памяти всплыло название книги, скачанной из Интернета. «АБСОЛЮТНАЯ БЕСПОЩАДНОСТЬ… К СЕБЕ!!!», автор Андрей Кочергин. А потом вспомнился фрагмент видео с DVD диска «Спецназ. Жестокая правда». Там этот, теперь уже бывший офицер спецназа, заявив, что делает это первый раз в жизни, мобилизовался просто на резкий выдох «Ха!!!» Потом закатал штанину, обмотал лодыжку салфеткой, чтобы кровь в ботинок не текла, и сам себе разрезал голень. Разрез был глубиной порядка сантиметра и длиной сантиметров семь! Затем сам себе его зашил! От того, что скользкую от крови иглу он держал плоскогубцами – Верку первый раз чуть не замутило при просмотре этого видео. Дальше в ушах словно зазвучал голос с его тренинга: – Ты сейчас будешь драться с противником, имеющим над тобой подавляющий перевес. СО МНОЙ!!! Пощады тебе не будет! Мне плевать, победишь ты или нет! Ты будешь драться, ПОКА НЕ УМРЕШЬ! Вздумаешь сдаться – ЗАТОПЧУ!!! Всплыла в памяти давняя детская драка сразу с тремя пацанами. Ей тогда сильно вломили. Пацаны просто взбесились, что им втроем никак не удается сломить одну девчонку. Хорошо, что взрослые дяди, шокированные ее в кровь избитым лицом, отбили ее у пацанов и отвели домой. Она тогда запомнила, что пока дерешься, пока страх не пересилил твою ярость, то БОЛИ НЕ ЧУВСТВУЕШЬ! После той драки она пошла на секцию карате. Память выдала ощущение предельной концентрации в фокусе удара при выполнении тамесивари (разбивании доски) и боевой выкрик кйайй! Или под твоим, уже резко выброшенным и только перед самым контактом с доской на миг сжавшимся в камень кулаком, разлетится доска, или быть тебе калекой. Теперь она знала, что именно будет орать под розгами. Да, она за руки, за ноги растянута на узкой скамье для жестокой порки, она не может пошевелиться, не то, чтобы кого-то ударить, но ей есть к чему приложить рывок своих сил, спасибо воспиталке! Она крутнет попой и рванет ремни, стянувшие ее лодыжки и запястья! Ну и что, что ее вытянули в струнку! Когда из последних сил подтягиваешься на перекладине, твой вес делает с тобой тоже самое. Но всегда хватает сил хоть малость дернуться. Вера расслабилась и сосредоточилась. Боец должен быть готов, но не должен быть напряжен. Напряжение замедляет реакцию, снижает скорость удара и затрудняет его фокус. Готовность к бою требует отсутствия эмоций, внимание ко всему вокруг, невозмутимость и абсолютное доверие своим рефлексам. Обретя нужное состояние Вера рванулась с боевым выкриком. Скамейка заметно дрогнула. Попа приподнялась, демонстрируя остатки свободы, а ремни впились в лодыжки и запястья, причиняя сильную боль. Оссс!!! – (терпи!) тоном приказа выкрикнула Вера. То ли еще будет, когда я рвану от жгучей боли, после того, как Анна Ивановна со свистом хлестнет меня розгой по голой заднице! Анна Ивановна вернулась через пять минут. На скамье была растянута для порки будто совсем другая Верка. Никакой паники или мольбы во взгляде, никаких слез, спокойная, внимательная, готовая ко всему. Никаких признаков тревоги или страха. – Представила, что тебя ждет и за что? – Да, Анна Ивановна, – громко и спокойно ответила Верка – доложить? – Не надо – усмехнулась Анна Ивановна. – Можешь не озвучивать. Что же, приступим. Она взяла из рассола один из прутьев, и встала с левой стороны от скамейки. Сейчас ты заголосишь – произнесла Анна Ивановне и взмахнула прутом. Розга резко свистнула в воздухе и с резким щелчком хлестнула по голой попе. Верка, ждавшая удара, на резком выдохе с выкриком кйайй!!! дернулась вслед за прутом и рванула вязки так, что скамейка дернулась вместе с ней. Потом сделала вдох и стала ждать следующего удара. Она с удивлением отметила, что «у страха глаза велики», что боль от первого удара оказалась намного слабее, чем она боялась. Да, конечно ее словно раскаленным шомполом полоснули. Но такую боль она выдержит, а вот выдержат ли неизвестно сколько десятков таких рывков ее запястья и лодыжки… Анна Ивановна не ожидала такой реакции, но как профессиональный палач-воспитататель, отметила для себя, что рывок и выкрик были умышленным, заранее обдуманными, и вовсе не от нестерпимой боли. И хотя на Веркиной заднице вспыхнула багровая полоса, Верка после удара хоть и дернулась, но не заерзала, а на ее лицо после выкрика вернулась невозмутимость. Ладно, это еще даже не начало, подумала про себя Анна Ивановна, и с силой, на которую только была способна, влепила серию сразу из пяти ударов по Веркиной заднице. Вместо ожидаемого Анной Ивановной Веркиного визга переходящего в протяжный вопль от нестерпимой боли, последовал боевой выкрик с мощным рывком и еще четыре рывка, правда, с меньшей силой. Тем не менее, скамейка после первого рывка съехала с места и 4 удара пришлись не совсем туда, куда метила Анна Ивановна и параллельных полос не получилось. – Осс (терпи!!!) – выкрикнула Верка тоном приказа, и снова на ее лицо вернулась невозмутимость. АБСОЛЮТНАЯ БЕСПОЩАДНОСТЬ К СЕБЕ!!! – вспомнила она обложку книги. – Все равно я тебя пройму! Сейчас ты заголосишь – произнесла вслух Анна Ивановна и размеренно 10 раз хлестнула с оттяжкой в полную силу. Правда, 10 раз не получилось. На 7м ударе измочаленный прут сломался. Верка 7 раз подряд рванулась так, что скамейка аж запрыгала по полу. Все удары, кроме первого опять получились не точными. – Ос!!! (терпи) – выкрикнула Верка приказ самой себе. На ее попе горели уже 13 рубцов. 7 последних кровоточили. К своему удивлению Верка отметила, что боль от последних ударов снижается быстрее, чем после первых. Значит, просекли до крови. На ее лицо снова опустилось состояние невозмутимости. Анна Ивановна тоже с удивлением отметила, что ее жертва не только ужасу, но даже испугу пока не поддается. Что же могло произойти за те пять минут, пока ее жертва, испуганная предстоящей поркой, лежала растянутой на дисциплинарной скамье? Анна Ивановна взяла новый прут и примерилась для удара. – Аня, перейди на другую сторону – вдруг тоном инструктора произнесла Вера. Анна Ивановна машинально выполнила приказ. Верка хмыкнула. И только тут до Анны Ивановны дошло, что она только что выполнила приказ Верки! Той самой, которую она сечет!!! – Ах, ты… На голую Верку посыпались удары. По заднице, по ногам, по спине… Верка, дергая попкой, снова стала рвать путы. Узкая скамейка, на которой она была растянута, запрыгала по полу. Но чем дальше, тем слабее. У Верки просто не хватало сил на эту длинную серию ударов. Чтобы спасти свои связанные запястья она в момент рывка резко сжимала кулаки, как при разбивании досок. Хотя кожа на запястьях уже не выдерживала узкие ремни, натягивающиеся при рывке, но боль в запястьях все же отвлекала от жгучих ударов розги. Анна Ивановна, не останавливаясь, беспощадно секла Верку до тех пор, пока не сломался измочаленный прут. Правда, удары у нее получались все слабее. Ей тоже не хватало сил на такую длинную серию ударов. С досадой бросив на пол сломанный прут, она попыталась передвинуть на прежнее место скамейку с привязанной Веркой. Сил хватило только на то, чтобы чуть-чуть сдвинуть ее с места. Рванув ее еще несколько раз, Анна Иванова все-таки с противным скрипом передвинула скамью на прежнее место. После этого ей пришлось отдышаться. Она заглянула в Веркины зрачки. Не расширены ли? Пощупала пульс на ее виске. По всему выходило, что ужаса ее жертва не испытывает и даже не собирается. Верка лежала и слышала тяжелое дыхание палача. Становилось все яснее, что цель порки – недостижима. То, что иногда получается запороть жертву до бесчувствия, когда жертва перестает ощущать боль, – она читала. А вот можно ли запугать до такой степени, что вусмерть запуганная жертва и рассудок сохраняет и бояться перестает – такого ей ни встречаться самой, ни слышать, ни читать до сих пор не приходилось. «Ладно, черт с ней. В конце концов, я ей назначила только порку, Жестокую порку. Как нагонять ужас нас не учили. Мы все-таки воспитатели, а не палачи. Нам не рассказывали, как сломить жертву морально. Зря я погорячилась. Верка просто получит свои оставшиеся четыре десятка розг. Получит хладнокровно, профессионально, жестко, но уже без всяких эмоций с моей стороны!» Эх, верно говорят, что если хочешь рассмешить Всевышнего, то расскажи ему о своих планах. Ни Анна Ивановна, ни Верка представить не могли, что произойдет дальше. Верка, пользуясь паузой, срочно приходила в себя и готовилась к следующей серии ударов. Сначала постаралась восстановить правильное дыхание. Она не собиралась беспорядочно хватать ртом воздух. Сделав резкий полный вдох, она выполнила медленный выдох. И так несколько раз. Вернула на лицо невозмутимость. Пользуясь тем, что от десятка мощных рывков вязки на руках несколько ослабли, она передвинула ремни на пока еще неповрежденную кожу запястий. Большего она не успела. Анна Ивановна уже взяла следующий прут и примерилась для удара. Началась неторопливая жесткая порка. Прут издавал резкий свист и с громким щелчком обжигал истерзанную Веркину попу, спину, ляжки. Вера с боевым выкриком рвала свои вязки, посылая попу в сторону вслед за прутом. Скамейка дергалась. После чего Вера делала вдох и ждала следующего удара. Когда Анна Ивановна переходила на другую сторону, Вера, пользуясь более длинной паузой между ударами, старалась передвинуть вязки на еще не поврежденную кожу запястий. Казалось, что теперь вытерпеть порку зависело только от ее выносливости. Количество полученных ударов перевалило за пятьдесят. И тут после очередного мощного рывка лопнули ремни, стягивающие ее запястья. Вера резким рывком бросила верхнюю часть своего тела в бок и нижняя часть тела передала рывок на скамью. Ножки скамьи с одного из боков оторвались от пола. Правда скамья тут же качнулась обратно, но Вера в такт ее движению рванулась в противоположную сторону. Скамейка, громко стукнув ножками по полу, проскочила положение равновесия, и теперь от пола оторвались ее ножки с другой стороны. Причем оторвались на большую высоту! – Прекрати! – крикнула Анна Ивановна и со всей силы вытянула голую Верку прутом поперек спины. Подстегнутая острой болью Верка рванулась с удвоенной силой. Скамейка, которая в этот момент наклонялась в сторону Анны Ивановны, под мощным рывком Верки и под своим весом, пошла в противоположную сторону, и стала наклоняться дальше в сторону от Анны Ивановны. Чтобы не дать ей опрокинуться набок с привязанной Веркой, Анна Ивановна машинально наклонилась вперед, и обеими руками с силой толкнула наклоняющуюся скамейку на место. А вот это было ошибкой. Верка резко рванулась тоже в сторону Анны Ивановны, и сила ее рывка добавилась к толчку Анны Ивановны. Скамейка со стуком проскочила положение равновесия и пошла наклоняться дальше. Корче, скамейка вместе с Веркой, завалилась набок. Прямо на ноги Анны Ивановны! Свод стопы является одним из уязвимых мест человека. Удар противника пяткой по своду стопы применяется только в боевой рукопашной схватке. Он запрещен во всех спортивных поединках. Кроме того, падая на Анну Ивановну, попка Верки сильно толкнула ее под колени. Анна Ивановна потеряла равновесие и упала на копчик. И тут ей ребром на ноги грохнулась скамейка. – Не шевелись! – с болью в голосе крикнула Анна Ивановна, мгновенно сообразив, что сейчас может произойти. – А что случилось? – удивленно спросила Верка. Она лежала на боку спиной к Анне Ивановне и ничего не видела. – Ты грохнулась мне на ноги и придавила их! Не шевелись! Я постараюсь тебя отвязать. – А можно, я сама отвяжусь? Я осторожно! Верке не хотелось, чтобы Анна Ивановна дотрагивалась до нее. – Давай, только не шевели скамейку! По возможности. Вера сначала уперлась рукой в пол, дотянулась и развязала вязки на лодыжках. Потом осторожно подняла скамейку и поставила ее в прежнее положений. – Анна Ивановна, сидите и не шевелитесь. – Верка потерла кровоточащие запястья. – Вдруг у вас там перелом. Я сейчас быстренько сбегаю за нашим врачом, носилками и еще парой девочек. Вас надо в больницу на рентген отвезти, чтобы снимок сделать. – Стой! Куда голышом! Оденься сперва! Стой! Тебя сначала обработать надо, а то все белье кровью измажешь! Вон аптечка на полу стоит. Тащи ее сюда. Целиком! Анна Ивановна достала и сложила вместе три марлевых салфетки, обильно полила их спиртом и протянула Верке: «На, оботрись! Если у себя на спине сама не достанешь, то подойди и присядь. Помогу.» «Абсолютная беспощадность. К себе!» – молча повторила Верка и приложила мокрые салфетки к содранной коже на запястьях, потом к рубцам на попе, потом к рубцам на ногах, потом на спине под лопатками. Там, где кровоточило, сразу сильно защипало. – Ос! (терпи) – приказала себе Вера. Она посмотрела следы крови на салфетке и приложила ее другой стороной к кровоточащим рубцам. Снова осмотрела салфетку, нет ли на ней крови, переложила чистую салфетку наружу и еще раз промокнула рубцы, оставленные розгами. – Анна Ивановна, посмотрите, еще кровоточит или нет. Одеться можно? – Одевайся! И побыстрей! Никому ни слова о случившемся. Когда я получила ушиб, тебя здесь уже не было. Нашего врача я вызову сама по мобильнику. На все вопросы отвечать буду тоже только я сама. Проболтаешься – запорю! Знать про то, что случилось, будут только два человека. Я и ты. Тебе все ясно!? – Так точно, ясно! Но ведь ведется видеонаблюдение с видеозаписью. – Марш отсюда! Бегом! – Слушаюсь! Верка выскочила за дверь. Что-то теперь будет? ……………………………………………………………………….. Анна Ивановна проявила любопытство и настойчивость для выяснения причин необычной реакции своей воспитанницы Веры Саврасовой. Она добилась проведения для нее специальных тестов. Тесты больше походили на допрос с применением разного вида шоковых воздействий и фиксацией на видео ее невербаловки. Расшифровка подтвердила негативное отношение к гимназии и воспитателю, наличие ужаса перед розгами, а также выявила, что в ответ на такой стресс у гимназистки Веры Саврасовой непроизвольно происходит вспышка ярости.
Алекс Новиков: Дерзкое караоке Верки Саврасовой. На большой перемене к Верке Саврасовой, стоящей в очереди на раздачу в столовой вдруг подошла воспитательница Анна Ивановна. - Пообедай быстрее и зайди в «рыдальню». Мне надо успеть до конца перемены с тобой потолковать. - Слушаюсь! – Ответила Верка по Уставу. А в голове пронеслось: «Обратилась на «ты», значит, пороть еще не решила. Но вызвала не в учительскую а туда, где нас истязают. Намекает, что толковище может иметь для меня последствия? Ненаказанных нарушений за мной не числится. Хорошо, что за время обеда можно обдумать ситуацию и подготовиться!». - Чертов характер и дьявольская выдержка! – Подумала воспитательница. – У другой бы при вызове в «рыдальню» тут же с языка сорвалось бы: «За что!?» А у этой дерзкой девчонки ни один мускул не дрогнул! - Девочки, пропустите Саврасову без очереди. У меня к ней дело! – Обратилась к очереди на раздачу воспитательница. Очередь молча расступилась перед обреченной ученицей. Про «дела» воспитательницы Анны Ивановны все знали не понаслышке. Верка во время еды демонстрировала невозмутимость: - Я ни в чем не виновата и поэтому веду себя невозмутимо! И именно это должна показывать воспитательнице моя невербаловка! А еще она вспомнила, как отец однажды огласил рекомендацию одного стоматолога: «Перед посещением стоматолога обязательно хорошо поешь». Прямо-таки про мой случай! Или вот еще вспомнилась папироска перед казнью! Или как у американцев последний обед перед казнью для приговоренного! Так что, Верка, «не мешай себе жить», не порти себе удовольствие от обеда! Верка с аппетитом принялась за еду. - Хочешь БЫТЬ смелым? Веди себя, как смелый! – Вспомнила она наставление Инструктора по рукопашке. - Интересно, она мне сейчас характер демонстрирует или ей и в самом деле все «по барабану»? – Подумала воспитательница, наблюдая за Веркой. Обед Верка закончила есть синхронно со своей воспитательницей. Взяла одной рукой за край поднос с грязной посудой, чтобы отнести на мойку. - Уронить не боишься? Прямо у меня на глазах? - Боязнь надо преодолевать. Морально волевые качества – укреплять. А ручонки – тренировать! Верка, держа одной рукой за край поднос с грязной посудой, успешно донесла его до мойки. Потом вернулась к столу и повесила через плечо свою сумку с ноутбуком. - Староста пятерка Саврасова обед закончила! Какие будут приказания?! - В рыдальню шагом… Марш! Верка повернулась кругом, щелкнув каблуками, и пошла на Комплекс исполнения административных взысканий, сделав 6 первых шагов строевым шагом. Все, как в Уставе прописано! *** - И так, Саврасова, у меня к тебе вопрос: как ты относишься к своей воспитательнице? - Согласно Уставу! - А подробнее? - Так, как в Уставе написано. Прикажете процитировать? - Я без тебя знаю, что в Уставе написано! Я прошу по-человечески ответить! - Вы разрешаете при ответе отклониться от Устава? - Разрешаю! Но только, чтобы твой ответ был человеческим. - Образные средства выражения чувств и мыслей использовать разрешаете? - Разрешаю, но только без ругательств и оскорблений. И без слоганов рекламы, которая у тебя звучит как многоэтажный мат перемат! - Слушаюсь! Разрешите включить ноутбук. - Опять что-то придумала? Ладно, делай, что хочешь, но помни об ответственности! Анна Ивановна сняла с крючка резиновый жгут Эсмарха, сложила его вдвое и похлопала себе по ладони. Верка вынула из сумки и включила свой ноутбук. - Можно включить диктофон? А то мне родители звонят, требуют доложить, как мои дела. Причем коротко, ясно и со всеми подробностями. Опять же моим девочкам надо доложить, о чем вы меня спрашивали и что я вам отвечала. Могу и вам копию записи скинуть. Можете вставить ее в мое электронное досье. - Включай! Мне скрывать нечего! - Я тоже считаю вас честным человеком. - Спасибо! Не ожидала. Так почему у тебя враждебное отношение к честному педагогу? - Все сейчас доложу. Как только ноутбук загрузится. Загрузив ноутбук, Верка открыла нужную ей папку и запустила видео караоке с песней Маши Распутиной «Я такой не была». Зазвучала мелодия. Вначале зазвучал длительный проигрыш. Верка в такт музыке начала подвывать У уу ууу У уу ууу У уу ууу У уууу У уу ууу У уу ууу У уу ууу У уууу На экране появилась текстовая строка. Верка запела под музыку, подражая надрыву в голосе Маши Распутиной, но со своими словами: Трудно поверить, что боль отпустила Что я не корчусь, словно в аду Боль отпустила, но что это было Я никому рассказать не смогу Ты меня не кори, что душа отцвела Что любви не хочу никакой Я такой не была, никогда не была Это ты меня сделал такой! Долго жила я пустою надеждой Долго от боли сходила с ума Боль отпустила, но ярость вселилась В сердце мое навсегда, навсегда Ты меня не вини, что я стала такая Что я ласки твоей не хочу никакой Я такой не была, никогда не была Это ты меня сделал такой! Последние слова Верка выкрикнула своей воспитательнице. Снова начался длинный проигрыш. Верка ждала, стоя неподвижно, стиснув зубы и с окаменевшим лицом. Проигрыш завершился хлопком, похожим на выстрел после которого раздался негромкий гул. После небольшой паузы на экране снова появился текст и Верка продолжила: Боль отпустила, совсем отпустила И еле слышно себе я шепчу Я заплатила, за все заплатила И ничего от тебя не хочу! Ты меня не вини, что тебя ненавижу Что любви от тебя не хочу никакой Я такой не была, никогда не была Это ты меня сделал такой! Ты меня не вини, что я злая такая Что я ласки твоей не хочу никакой Я такой не была, никогда, никогда! Это ты меня сделал такой! Снова зазвучал проигрыш, с мелодией как вначале. И Верка снова, как вначале стала подвывать в такт музыке: У уу ууу У уу ууу У уу ууу У уууу У уу ууу У уу ууу У уу ууу У уууу У уу ууу У уу ууу У уу ууу У уууу У уу ууу У уу ууу У уу ууу У уууу Не дожидаясь окончания мелодии, Верка выключила видео, встала «Смирно», повернулась к воспитательнице, щелкнув каблуками, и отрапортовала: - Староста пятерки Саврасова доклад окончила! Воспитательница, шокированная выходкой воспитанницы, молчала, медленно приходя в себя. Она была умным педагогом, но при этом оставалась женщиной, с женским восприятием действительности. И воспринимала она в первую очередь чувствами, эмоциями, и только потом сознанием и логикой. В данный момент ее разум боролся с сильнейшим желанием влепить дерзкой Верке пощечину: - Вот ведь дрянь – не поленилась заранее придумать и подготовить такую дерзость! Не сей же момент она такое придумала?! Заранее готовилась! И вот теперь не иначе как торжествует, что не зря готовилась, что не пропали ее труды даром, что «выстрелила» ее заранее приготовленная дерзость! Или, если так же образно, но точнее, взорвала Верка заранее подготовленный и установленный про запас фугасный заряд дерзости. Сумела прямо в лицо воспитательнице заявить, что ее ненавидит. Да еще как заявить!? – Песней! Под музыку! - Саврасова, дай мне твой диктофон! - Отдам, как только наш разговор закончится. Спишу себе наш разговор на свой ноутбук, чтобы отослать родителям и дать моим девочкам прослушать и сразу вам отдам. - Разговор с тобой окончен. А вот что с тобой теперь делать, я еще подумаю. Но лишнюю десятку розг за свою нынешнюю дерзость ты точно получишь при первом же нарушении! - Обещаю ничего не нарушать без острой необходимости. А быть должна не хочу никому. Вам в особенности! - А вот это я решаю! Сама решаю, когда с тебя должок стребовать. За все сразу! Поняла!? - Так точно! Поняла! Только у вас процент по долгам ростовщический. - А ты не нарушай! Хотя бы месяц. И тогда за это я спишу с тебя весь долг вместе с процентами. - Я не хочу быть никому должна! - Никому не выйдет! Ты со своими девочками дружишь? - Дружу! Ну и что? - А то, что раз дружишь, значит, по дружбе и должна бываешь. Свой долг исполняешь. Добровольно! - Мы друг другу здесь выживать помогаем! Они – мне и друг другу, я – им всем! - Вот и мне помоги. Помоги количество нарушений сократить. - А я и так вам помогаю! Мои девочки реже попадаются. - Реже попадаются не потому, что меньше нарушают, а потому, что реже попадаются! Ты делаешь все возможное, чтобы скрывать нарушения, а не предотвращать их! - Если никогда ничего не нарушать, то будешь вечным лузером. Неудачником! - А если все время нарушать, то: «Сколько веревочки не виться, а конец будет». - Знаю вашу любимую поговорку! Как сказал поэт: - Как веревочка не вейся, все равно совьешься в плеть! Хотите вам на почту файл с этой песней сброшу? - Лучше себе на память положи! - А я помню! Поэтому приучаюсь все продумывать. Заранее! - Ты лучше не нарушай, тогда и продумывать ничего не потребуется. И никакого риска не будет. - Знаете фразу: «Ты не врежешься, так в тебя врежутся»? - И какие из этого ты делаешь выводы? - Поступать так, чтобы не наезжали! - Это как? - Мою кликуху знаете! - Верка бешеная? Знаю. А еще Верка дружилка. - Это потому, что я мальчикам только дружбу предлагаю, а они хотят на секс развести. - А ты, значит, секса ни с кем не хочешь? - Я сначала вумбилдинг освоить хочу. - Это что такое? - Укрепление мышц тазового дна и влагалища и навыков управления ими. Типа бодибилдинга, только для мышц женского таза и влагалища. - Ну, ты, Саврасова, даешь! За информацию – спасибо. Но зачем тебе это? - Чтобы хорошему парню приятное сделать. А тому, кто насильно ко мне туда влезет, член защемить и оторвать к чертовой матери! - Не знала о таких твоих намерениях. - Теперь знаете! - Но ты все еще девушка, или уже – нет? - Я не дефлорировалась. У меня оказалась такая девственная плева, что моим тренировкам пока не мешает. - И что ты тренируешь? - Мышцы влагалища. Карандаш уже могу там зажать и сломать руками. Хотя это и больно. - Саврасова, у меня нет слов! - Можете ничего не говорить. - Чем еще похвастаешься? - Других достижений пока нет. - А что есть? - Есть проблемы - Какие же? - Вы! И ваша школа пансионного режима! И не только у меня, но и у моих подруг тоже. - И как ты ее решать собираешься? - Научиться выживать хочу! Даже в вашей школе. А потом домой вернуться хочу! На волю. Не сломленным человеком! А еще хочу научиться сама себе деньги на жизнь зарабатывать. А сейчас хочу этот разговор скорее закончить. - Разговор окончен! Пока окончен. До ближайшего нарушения. - Разрешите выключить аудиозапись и скопировать на мой ноутбук. - Свободна! Верка остановила запись, подключила диктофон к ноутбуку и скопировала аудиофайл на жесткий диск. Потом вышла в мобильный интернет и послала файл на почту родителей и на почту своей воспитательницы. - Анна Ивановна, я переслала аудиозапись нашего разговора на электронную почту вам и моим родителям. Думаю, что вам теперь без надобности забирать у меня диктофон. Прошу разрешения приготовиться к следующему уроку. Перемена заканчивается. Мне надо до начала следующего урока успеть зайти в класс, подключиться, загрузить ноутбук и войти в локальную сеть. У нас информатика и ИТ – один из моих любимых и предметов и преподавателей! Не хочу опаздывать. - Убирайся! - Слушаюсь! Верка начала выключать и складывать в сумку свои гаджеты.
Алекс Новиков: С следующей в очереди на воспитательную процедуру с применением болевых воздействий была староста пятерки Верка Саврасова по кличке Верка Бешеная. – Так Саврасова, доложи, за что получаешь процедуру! Это была простенькая ловушка для невнимательных, впечатлительных не по делу и рассеянных. За неправильный ответ могли и добавку назначить. – А можно спросить, я больше не староста? – Еще староста, а чем вызван вопрос? – Нам обещали обращаться к старостам только на Вы и пороть их без присутствия посторонних. Галку Рохлеву, старосту почему-то пороли в присутствии остальных воспитанниц. Может лично к старосте Саврасовой это сейчас не относится, просто я не знаю об отмене этого правила? – Саврасова, вы не в таком положении, чтобы качать права. За ваше дерзкое нетактичное поведение ваша воспитательная процедура может быть усилена. Смягчения вы точно не заслуживаете! – Директор строго посмотрела на нарушительницу спокойствия. Но формально Верка была права! По принятому в школе уставу старост подвергали воспитательным болевым воздействиям отдельно! - Эта голенькая девочка смело глядя директору в глаза посмела в присутствии воспитанниц обвинить его в нарушении Устава! – Сколько Вы мне добавляете? – Верка не старалась отвести глаз от директора и тем более прикрыться. – Посмотрю на ваше раскаяние. «Это был вполне ясный намек, чего от меня хотят!» – Поняла Верка. – Я раскаиваюсь в том, что не проявила настойчивости, чтобы найти способ получить нужную информацию без нарушения установленного порядка, и поддалась соблазну пойти легким путем, путем нарушения. Я раскаиваюсь в том, что не озаботилась правильно продумать последствия своих действий. – Ну, вы и демагог! Давайте конкретно. – Я хотела найти инфу о правилах порки и для доступа к ней в Интернете ввела ложные сведения о своем возрасте. Я не удалила с ноута неразрешенное нам к просмотру эротическое видео. "И кто тянет эту дерзкую девчонку за язык? – Анна Ивановна смотрела на наглеющую девочку. – Ей и так не слабо достанется, так она еще и сама лезет в бутылку!" - А не удалила потому, что хотела перед этим его все же еще раз посмотреть и запомнить. Я раскаиваюсь в этом! – И в чем конкретно выражается твое, пардон ваше раскаяние? – Я готова понести ответственность согласно Дисциплинарному Уставу Гимназии. – Для привлечения к ответственности вашего согласия не требуется! Что вы готовы сделать по своей инициативе? – Я не вижу для этого никаких возможностей. Все наши действия регламентированы Уставом Внутреннего распорядка, который вы, как директор уже нарушили относительно Галины Рохлевой и собираетесь нарушить в отношении меня. Короче, вы своими действиями заменяете правила на авторитарные и незаконные решения! – Не вам, Вера обвинять меня в нарушениях правил, а вам хочу напомнить, при всех тут присутствующих, что в обязанность старосты входят, в том числе и ставить в известность руководства школы о всех нарушениях. И за Галю Рохлеву вы почему-то не вступились! – Никаких новых нарушений мне не известно! – Голос девочки слегка дрогнул. – А за других жаловаться Устав запрещает! Я по Уставу могу защищать только свои права! И ответственность несу только за себя – Вот за себя конкретно и ответишь! Притихшие девочки слушали этот разговор и понимали – каждое слово будет стоить Верке Бешеной усиления и без того суровой порки. – Саврасова, вы лжете! Я знаю, что вы не только были в закрытом от посещения школьников сервере школы, но и скачали оттуда фильм. И это был отнюдь не фильм об эротическом массаже, который нашли у вас в ноуте. Я могу хоть сейчас изобличить вас, но не буду этого делать, хотя и точно знаю, что это – так. Во всяком случае, возможность смягчить вашу воспитательную процедуру вы упустили! 50 болевых воздействий! Ложитесь!!! Директор уже не смотрел на Верку как удав на кролика. Поведение девочки вышибло его из колеи: "Да, Анне Ивановне было с ней не так просто! Но я и не таких обламывал!" – (Саврасова молча) Так, директор считает, что я скачала кино с сервера школы, хоть я и указала Анне Ивановне ссылку на него в Интернете. Подтвердить свое обвинение директор не может! Анна Ивановна вроде не собиралась меня выдавать... Скорее всего, это чей-то донос. Директор - приемник сведений, надо искать источник! Но сейчас мне будет не до этого. Интересно получится ли аудиозапись на моем маленьком флэш плеере, который сейчас лежит, включенный на запись, в потайном кармашке на внутренней стороне моей юбки? Кожзаменитель, которым была обита новая скамейка для порки, хранил пот предыдущих жертв. Верка почувствовала, что кожа прилипла... – Рохлева, вы равны в правах со старостой Саврасовой. Зафиксируйте ее для получения болевых воздействий! – Прости – тихо шепнула Галка наклонившись на миг к ее уху. Верка слегка кивнула. – Девочки, оденьтесь и покиньте помещение. – Вмешалась Анна Ивановна. – Я, в отличие от директора, не собираюсь нарушать наши правила. Саврасова не хочет, чтобы вы видели ее слезы и слышали ее вопли, которые она выдает за боевой визг. От этих слов Анны Ивановны Танька Чебрикова получила такое ощущение, словно ей сломали кайф перед самым оргазмом. – Шит! – выругалась она, и схватилась руками за низ живота. И это заметили другие девочки. Директор понял, что первую схватку с дерзкой воспитанницей он проиграл почти всухую. И Верка и Анна Ивановна сыграли против него. – А вы, Саврасова, пока полежите, подумайте. Галя Рохлева, как староста в помещении остается. "Всыпать бы Анне Ивановне розг, чтоб не вмешивалась! Вон Ольга, молчит и не вмешивается! – Директор был зол. – Впрочем, по Уставу Анна права! Но спектакль на лишение Верки авторитета она мне безнадежно испортила! Дура, хоть и педагог!" Больше всего решению взрослых были удивлены девочки, ожидавшие своей очереди на порку. Но возражать никто не стал. Быстро одевшись, они выбежали из рыдальни, не веря своему счастью. – Девочки, не радуйтесь так, – Таня Чебрикова посмотрела на улыбающиеся лица, наказание не отменяется, а только ненадолго откладывается! И, похоже, нашей Верке предстоит что-то ужасное, – А может вмешаемся? – Предложила Люба Салкина. – Крыс тут не спрашивают! – Огрызнулась Таня Чебрикова. Верка Саврасова молча: – Так! Мне дали время, чтобы я осознала свою беспомощность и пропиталась страхом от того, что сейчас со мной сделают? А вот сникерс вам в проктор по самый гэмбл, олби дистрибаные!... Наш Инструктор научил нас всех на счет до пятидесяти, про себя и молча, мобилизовываться на потогонную разминку! Такую, что перед занятиями я даже поесть не решалась, а то и стошнить может! Сама не знаю, откуда силы брались! Так что «эй, вратарь готовься к бою»! Бить тебя сейчас будут! Пороть, то есть! Готовлюсь: – Все тело расслабляется и тяжелеет. Я успокаиваюсь и сосредотачиваюсь. (И так несколько раз). Ниже пояса тело становится парализованным и бесчувственным. Вся Сила стекается к рукам и зубам. Я переполняюсь злобой и яростью. (И так несколько раз). Я готова молча сгореть заживо! - Первый удар. Ура, заработало! Забыла! Первый удар. Забыла! Первый удар. Забыла! Примечание: Милтон Эриксон тренировал спортсменов стрелков забывать сделанные выстрелы. Любой выстрел был для них первым и единственным. Держать сосредоточенность! Есть только миг! Этот миг! Остальное забыто. Вдруг удар по спине. Больно! И неожиданно. Я вздрагиваю. И слышу голос Анны Ивановны: – Саврасова, я к тебе обращаюсь! Ты, что, умерла там что ли? Или еще чего-нибудь опять учудила?! Раз решила понтовать, так терпи по-честному! Считай удары и не вздумай сбиться! А то все по новой огребешь! Сосредоточенность пропадает. "Упустить такую возможность, – директор смотрел, как Верка молча вздрагивает под розгами. При этом, судя по полоскам на теле девочки, Анна Ивановна ее не щадит, впрочем придерживается инструкций... "Терпит молча! Это мягко скажем нехорошо! И девочка вкусная! Он почувствовал шевеление в штанах. – Похоже, я знаю, что сделаю!" – Анна Ивановна, остановись! – услышала Верка голос директора. Очередного удара не последовало. – Сейчас она встанет, оденется и пойдет со мной в кабинет. Там я с ней, как со старостой переговорю! А вы с Ольгой допарывайте остальных! «Кстати, поставлю ей клизму! С газировкой! выдержать и донести ее до туалета в принципе невозможно! Не даром у меня пол кафелем выложен, и сливное отверстие в полу есть! Прочищу Верке кишку, да ею же и воспользуюсь! Девственница!» – Решение было принято. – Саврасова, одевайтесь. Пойдете со мной! "Он что-то задумал – Анна Ивановна поймала волчий взгляд мужчины, не предвещавший для Верки ничего хорошего. – Погубит девочку! Погубит!" Таня Чебрикова стояла у дверей вместе с выгнанными девочками и делала вид, что происходящее за дверью ее ничуть не интересует! И тут из комнаты вышла Верка и директор. – Прошу всех в рыдальню! – Строго сказал мужчина. – Всех! "Ну, девочка попала! Внизу живота Тани сладко засосало. Ее наш Николай Иванович научит свободу любить! Жаль, мне не удастся посмотреть, что он с ней конкретно сделает! Но на козле для порки любая девочка будет умолять и соглашаться на все, что угодно лишь бы спастись!" Татьяна хорошо знала о том, о чем только что подумала! Директор прекрасно знал свое дело. Ибо как же иначе обратить разум этих совершенно неразумных созданий на путь истины и добра? Верка Саврасаова шла следом за директором в кабинет. После первых пятнадцать ударов новым страшным воспитательным инструментом попа и спина болели при каждом движении. "Родителям обязались сообщать о любом наказании... Вместо этого всех под одну гребенку! И я как, староста, нарвалась! Ну, на подарок господин Нимрод для гимназии (розги из китового уса по 100 евро/шт) бабла не пожалел! Мне, грешной вот цены на хлысты для конкура попадались в диапазоне от 300 до 500 руб/шт. Правда, они были из пластика, а тут натуральный китовый ус! Господин Нимрод, наш главный школьный спонсор, похоже, еще и сноб. Пороть детей розгами из не натуральных материалов считает моветоном! А ива береза, орешник типа не стандартизированы! Документа, Паспорта не имеют! Вдруг кому достанется прут короче и тоньше, а кому толще и длинней! А заводить бюрократию для разовых девайсов это такой геморрой. Проще бабло потратить. Вот ему бы еще бы такой девайс найти, чтобы силу удара на заданном уровне ограничивал! Были времена, когда слова в приговоре "бить кнутом нещадно" понимались палачом, как бить насмерть! Ну, нам, слава богу, такое не грозит. Но хотелось бы больше порядка в это дело все же привнести! А то порольный автомат как-то тоже воспринимается как отход от традиций. Хотя там все "как в аптеке", если исправно работает. И рубцы одинаковые и ложатся строго параллельно на заданном расстоянии друг от друга. Эстетика, одним словом! Но вот нет опоры на традиции!" - Девочка шла и чувствовала на себе сочувственные взгляды учеников. Директор для расправы над старостой выбрал самый длинный манежный хлыст. – Не волнуйся, староста, все родители в курсе, что вас наказывают, и в курсе за что! Вера, еще не поздно просить о снисхождении! Двоек у тебя нет! Троек мало... В это время директор думал, сумеет обломать или нет, он эту Верку. Родители у нее бизнесмены средней руки... Но если напишут жалобы – школу начнут трясти проверки. А с другой стороны... В душе директора боролись педагог и педофил...
Алекс Новиков: Верка Саврасова, школьница: Когда директор вдруг остановил мою порку, велел одеться и следовать за ним в его кабинет для «беседы», я почувствовала неладное и начала срочно прокручивать возможные варианты. Из Буси-до: Выйдя из дома, веди себя так, будто находишься на вражеской территории. Вовремя мне память такое напомнила. В кабинете он для начала налил нам чайку. К чаю предложил пряники. Я от этого, можно сказать, запаниковала. Наверное, страх отразился на моей физии, так как директор тут же спросил: – Саврасова, ты чего испугалась! – Вашего непонятного поведения. Вы сами только что мне 50 ударов назначили за дерзкое поведение, хотя мне кажется, что я вела себя корректно. Ну, да ладно. Дисциплинарный Устав требует подчиняться, и не позволяет ни требовать объяснений, ни обсуждать справедливость или не справедливость назначенного наказания. Мне только интересно, что вы мне в журнал запишите. И вот после этого Вы вдруг останавливаете начатую порку, ведете в свой кабинет и предлагаете чай с пряниками! Мне не понятно, зачем вы это делаете? Непонятное воспринимается как опасное. – Я решил с вами, староста Саврасова, поговорить по-хорошему. Я рассчитываю, что при этом вы будете вести себя разумно. – Что Вы хотите добиться в результате такого разговора? – Я хочу добиться прекращения вашей конфронтации с воспитателями, добиться взаимопонимания и сотрудничества. Хочу сотрудничества с вами, а не вражды. – Как вы видите наше сотрудничество? В чем оно должно выражаться? – Вы просто начинаете добросовестно исполнять свои обязанности старосты. – Какие Вы видите недостатки у старосты Саврасовой? – Вы скрываете нарушения в своей учебной пятерке. – За это я несу ответственность согласно Дисциплинарному Уставу школы. – Вы хотите, чтобы воспитатели к вам относились с большей симпатией? – Я хочу, чтобы они в своих действиях не выходили за пределы дозволенного Уставом и другими документами. – Но вы ведь допускаете нарушения, причем умышленно допускаете? – За нарушения я несу ответственность! – Вера отвечала спокойно, глядя директору прямо в глаза, и этот взгляд мужчине не нравился! – Да, несете, если удается разоблачить ваше нарушение! Иначе оно остается безнаказанным! Как вы отнесетесь к тому, что воспитатели будут действовать так же? Они ведь тоже несут ответственность за нарушения и злоупотребление властью, и несут ответственность тоже только тогда, их нарушения удается разоблачить! Как вы, Саврасова, отнесетесь к тому, что воспитатели будут действовать как вы, в расчете на безнаказанность? – Предполагаю, что некоторые из них так и поступают. – Например!? – Пока у меня нет веских доказательств, я не могу, не имею права, говорить об этом. Иначе меня имеют право обвинить в клевете и наказать. – Обещаю вам безнаказаннось! – Я не буду говорить, кого в этом подозреваю. – Считаете, что я не сдержу данного слова? – Не считаю. Не считаю, хотя Вы сами нарушили Устав Школы об отдельной порке старост. Но все же решились исправить положение. И все же, я верю, что скорее всего вы свое слово сдержите, но говорить не буду. Не хочу без доказательств говорить, кого подозреваю. Считайте, что всех! Вы ведь тоже считаете, что все ученики нарушают, только не всегда попадаются. – И на каком основании вы так считаете? Можете поделиться? Безнаказанность обещаю. – Это как пресупозиция НЛП, нейролингвистического программирования. Принимается без доказательств, как аксиома. Только, в отличие от аксиомы, пресупозиция не обязана непременно быть истинной. Ей следуют потому, что полагают, что такие действия окажутся правильными в большинстве случаев. – То есть вы, Саврасова, убеждены, что все воспитатели нарушают, хотя у вас нет никаких оснований для подобных убеждений!? – Кое-что есть! – Например? – Директор школы, подливая чаек Верке Саврасовой, смотрел ей в глаза и удивлялся. Хоть сидела девочка на стуле с трудом, но не подавала вида. Взгляда в сторону не отводила, и беседовала с ним, самим директором, на равных! – Неприятности у моей воспитательницы. – Что именно? – Вы знаете про видео из Интернета! – Как это видео доказывает, что ваша воспитательница нарушает? – А за что ее так?... – А вы хотите знать за что? – Полагаю, что мне это знать не положено! – Правильно, не положено! А тайно подслушивать разговоры воспитателей и воспитанниц вам положено? А предавать их огласке – положено?! А провоцировать тем самым серьезнейшее нарушение порядка – положено?! – На все эти вопросы я ответила в своей объяснительной записке, а также получила самую жестокую в жизни порку! Я надеялась, что расплатилась за все! – Расплатилась и теперь можно все забыть и начать повторять все по-новой? Так, по-вашему?! – Такое не забыть! – Вера без страха посмотрела в глаза директора. – Разве что переживания со временем остынут. – И какие уроки вы извлекли из случившегося? – Директор чувствовал, как вспотели его кулаки. – Надо лучше прогнозировать последствия, хотя… – Что хотя? – Можешь прожить жизнь, как «Премудрый пескарь». – А вы как хотите? – Безумству храбрых поем мы песню // Безумство храбрых – вот мудрость жизни! – Вы хотите безумствовать? – Хочу обрести такую способность. В интересах дела! – Какого дела? – Всегда оставаться человеком, достойным человеком. – Вы считаете, что без безумства нельзя остаться достойным человеком? – Иногда нельзя! – Например? – В тюрьме нельзя. «Впрочем, наша школа мало чем отличается от тюрьмы! Я уже посмотрела в блогах реакцию аудитории!» – пдумала Верка. – Вы готовитесь сесть в тюрьму? – «От сумы и от тюрьмы не зарекайся!» – мы все тут и так почти в тюрьме. – Спасибо за искренность! Не ожидал от старосты Саврасовой такой «благодарности»! А тут девочка абсолютно спокойно стала рассуждать о тюрьме и зоновских порядках. Директору очень хорошо было известно, что ждет его на зоне в случае чего... – Извините, сгоряча не подумавши ляпнула. Полагаю, что Вы и без этого признания знаете мое отношение к школе. – А может вы потому ляпнули, что я вам обещал безнаказанность? – За это обещание Вы получили мое чистосердечное признание. – Признание, что считаете школу тюрьмой, а нас – тюремщиками! И какое отношение к себе вы ожидаете от воспитателей, к которым относитесь как к тюремщикам? – Мы по разные стороны баррикады. – Что это значит? – Мы не можем дружить, но можем оставаться людьми по отношению друг к другу и соблюдать Правила. Писанные и неписанные правила. "Ну, хорошо, – козел старый, мысленно уговаривал сам себя директор, – разложишь ты эту строптивицу на козле... Ну, трахнешь ее, как делал это и с девочками и учительницами, а дальше? ЭТА молчать не будет!" – От последней мысли у мужчины пробежал по спине холодок. "Эта молчать не будет! И родители у нее не как у Наташки Сафроновой или Любы Салкиной, молчать не будут!" – Как по-вашему, Анна Ивановна ваши правила соблюдает или нет? – Я не могу ее ни в чем обвинить. Она жестко выполняет свои функции. Я по себе знаю, что и как она делает, но не имею никакого понятия, нравится или нет ей то, что она делает. Готова поверить, что она, как и мои родители, "хочет как лучше». – «А получается, как всегда»? – Я не знаю, как у нее всегда получается. – Вы признаете справедливость назначенного вам наказания? – Признаю закономерность его назначения. Обсуждать его справедливость или несправедливость я не имею права. И не буду! Я обязана получить наказание без сопротивления, возмущения и объяснений! Согласно Дисциплинарному Уставу школы! – Староста Саврасова! Я вскочила и стала «смирно». Возьмите этот хлыст и передайте вашей воспитательнице приказ исполнить назначенные вам восптьательгные болевые воздействия этим хлыстом, отдельно, в конце общей очереди, как и положено старостам. Скажите, что я сократил на 5 количество назначенных вам ударов. Вопросы есть?! – Что ответить, если Анна Ивановна спросит, за что вы уменьшили мое наказание на 5 ударов. – Скажите, что за честность, прямоту и искренность. Будут у нее вопросы – пусть позвонит мне по мобильному! Еще вопросы есть?! – Никак нет! – Выполняйте! Эта девочка стала на пути его желаний. Мало того, она смотрит на него спокойно и от этого спокойствия на душе у негодяя заскребли кошки. Нет, он не очень боялся НАКАЗАНИЯ! – Слушаюсь! - Я повернулась кругом, щелкнула каблуками и строевым шагом вышла за дверь. И тут вдруг до меня дошло, а как я объясню девочкам, в чем именно состояла моя честность, прямота и искренность, что за них мне директор уменьшил наказание, назначенное им самим!? Решение возникло мгновенно... Но он должен сделать последний шанс по приручению этого непокорного ребенка. – Вера, он остановил ее в дверях, – а ты подумай, есть шанс если не избежать порки, то сделать ее менее суровой. – Просто сознательно пойти на сотрудничество с администрацией! Вместо Анны Ивановны могу передать тебя Моисею Соломоновичу! Ты же знаешь, он такой старый и добрый, что всяко потише отлупит! Я не приказываю, я предлагаю! "Если бы жена Моисея Соломоновича не учила бы в школе меня самого, никогда бы не принял этого старикана на работу! Но его жене я много чем обязан! - подумал Директор Верка Саврасова, школьница: Решение возникло мгновенно. Держа в руках конкурный хлыст, вхожу в «рыдальню». Моя воспитательница заканчивает пороть очередную свою воспитанницу. Невербаловкой даю понять, что я к ней по делу. Она жестом приказывает мне подождать. Жду. – Саврасова, чего тебе!? – Директор приказал передать Вам этот хлыст и выполнить им назначенное мне наказание. Кроме того он велел УВЕЛИЧИТЬ на 5 число назначенных мне ударов. У меня – все! Я выполнила свое решение. Я получу на 5 ударов больше, а не меньше, чем было назначено. И девочки это слышали! У них не будет ко мне неудобных вопросов. Цена решения – 10 лишних ударов, но обратного пути у меня теперь нет! – Раздевайся и жди своей очереди. – А в туалет можно? А потом в душ? Сейчас нельзя! Раздевайся и жди! А оказать помощь наказанным девочкам? Без тебя позаботились! Не ищи дополнительных приключений на свою задницу! Намек мной понят: Саврасова, подчиняйся. Тебе два раза приказ повторили. Не заставляй повторять в третий раз. Обращение на «ты» намек на снисхождение. Вероятное, но необязательное снисхождение. Но в моем положении не буду отказываться. Требование обращаться ко мне на «Вы», означало бы отказ от снисхождения. Я хоть и «Верка бешеная», но все же не «Верка дура»! Быстро сбрасываю шмотки, аккуратно развешиваю их на плечиках в раздевалке, где вешалка, чтобы не было придирок. Встаю в очередь у стены. Ноги на ширину плеч, руки за голову. Смотрю, как воспитательница не торопясь аккуратно полосует девочкам задницы. Рубцы кладет рядом друг с другом. Без перекрытия умудряется разместить на попке аж две дюжины. Правда, последние 4 рубца кладет наискосок, по два на каждую половинку. Эстетика, блин! Слушаю, как девочки вскрикивают после каждого удара. Дура, дура, дура! Нашла, на что любоваться! Забыла, что придет и моя очередь! Надо успеть снова отмобилизоваться и приготовиться. Иначе не выдержу. Верно говорят, что нет хуже, чем ждать и догонять. Вот только догнать трудно, а покажите мне того, кто порку ждал и не дождался! Вот и моя очередь пришла. – Саврасова, встань сюда! Раздвинь ноги шире плеч, наклонись и раздвинь руками ягодицы. Этого я не ожидала, но выполнила. Воспиталка что-то там поразглядывала. – Клизма была? Чем-нибудь тебе туда лазили? – Нет. – Встань прямо! Докладывай, о чем с директором говорила! Коротко, ясно со всеми подробностями! Ну, я ей все как есть, и доложила! И как директор меня чаем с пряниками угощал, и как я испугалась его такого непонятного поведения, и что он меня потом спрашивал и что я отвечала. И про то, что школу тюрьмой считаю, и что от тюрьмы и от сумы не зарекайся, и про то, что воспитатели тоже на безнаказанность рассчитывают. Все-все, как на духу! – Знаешь, Саврасова, твоя искренность очень похожа на дерзость. Тебе хоть понятно, за что добавки получила? – Понятно! За ненадлежащее исполнение обязанностей старосты, враждебное отношение к педагогам школы и за дерзкое поведение! – Зачем тебе это все нужно? – Хочу считать себя достойным человеком. – А педагогов – извергами? Порку тебе назначили справедливо или нет? – Наказания не оспариваются. Они принимаются без сопротивления и обсуждения! Так в Дисциплинарном Уставе записано. – Но ведь подавать жалобы ученикам не запрещено. – Здесь нет прокуратуры. – Ты знаешь, что школа обязалась докладывать твоим родителям о всех случаях телесных наказаний? – Теперь понимаю, чего мне после порки мать с отцом звонят! Спрашивают, как дела, как себя чувствую. Фотку прислать требуют. – Цени, заботятся о тебе. – Очень заботятся! Всей задницей их заботу ощущаю! – Ладно, Саврасова, пять минут тебе на туалет и душ. Разговаривать с тобой невозможно! Так, обращение на «ты», значит, снисхождение не отменяется. Скоро узнаю, что меня ждет. В полной мере отмобилизоваться не удалось. Мне уже три раза это дело поломали. Привязала к лавке за поясницу, под коленями и за лодыжки. Руки оставила свободными. Приказала вслух считать удары. Порола неспеша, не запрещала потереть задницу после удара. Правда, чтобы недолго. Было понятно, куда следующий раз ударит. Все! Нет, зачла мне ранее полученные 15 ударов, до того, как директор прервал порку и увел в свой кабинет. После 40го предложила оставшиеся простить, если в течение месяца у меня нарушений не будет. С трудом решилась сказать «нет». – Почему нет, Саврасова!? Что тебя не устраивает? Снова нарушать собираешься? – Не собираюсь, но вдруг провокация? Не хочу к 40 ударам за драку получить еще 30 за невыполненное обещание не нарушать. – Ну, тогда получи! Влепила круто, сильнее, чем до этого. Пришлось и «киякать» и шипеть «оссс» и за задницу хвататься. И орать в голос, считая удары. После порки отвязала и велела самой позаботиться о своей заднице. В зеркале разглядела 4 бордовых прямоугольника, перечеркнутых крест накрест двумя рубцами. Два на ягодицах и два под ними. Последние были заметно ярче.
Admin: Происшествие в бане Источник Аннотация. Зимой господин Нимрод, главный спонсор Исправительной школы Новиковска, уехал по служебным делам, а свою шикарную баньку при загородном доме оставил своей новой протеже Диане Виговой, бакалавру психологии, получившей образование в Англии. После того, как господин Нимрод лично проверил ее качества и провел с ней индивидуальную подготовку, он продвинул ее на вакансию, появившуюся после того, как школу неожиданно по состоянию здоровья покинул прежний директор. – Можешь сама париться и девочек из школы пропарить! Но чтобы, никакого алкоголя! В одно из воскресений Диана Георгиевна решила воспользоваться предоставленной возможностью и познакомить воспитанниц с банным искусством. Отвести их в настоящую парную баню, и на конкретном деле рассказать, как русская деревенская баня устроена, чем оборудована, как ее разогревать, как в ней мыться и правильно париться, чтобы получить и пользу и удовольствие. Ехать в баньку согласились все воспитанницы, которых она пригласила. Но без приключений не обошлось. После приезда в загородный дом господина Нимрода Диана отпустила водителя автобуса, поскольку поход в баню был мероприятием времязатратным. А сама стала проводить с воспитанницами практические занятия по банному искусству. - Девушки, баня в жизни наших предков играет важную роль и имеет огромное значение. Наши предки там и рожали, и лечили, и закаляли, и мыли, и даже использовали духовные практики очищения. - И воспитывали. Розгами? – Уточнила Таня Чебрикова. - Воспитывали чаще после бани, а не в ней самой! Она показывала им устройство бани, ее оборудование. - В бане нельзя пить алкоголь, в том числе и пиво, выражаться матерными словами, вести себя непристойно. Баня любит тишину и вдумчивость, а значит и громкой музыке там не место, крикам и скандалам тоже. Алкоголь и баня – несовместимы. «Алкоголя не будет, - подумала Наталья Софронова. – Но и без него мало вам не покажется!» А потом девочки носили воду, дрова, чистили полынью в пруду возле бани, топили баню, грели воду, ставили самовар. В общем, под руководством воспитательницы готовили баню и все что для бани требуется. Пузатый самовар довольно закипел. - Перед походом в баню не следует много наедаться, но и нельзя быть голодным! – Диана разложила на огромном блюде бутерброды с сыром и ветчиной. После легкого перекуса настроение у всех повысилось. В результате просторная банька была жарко натоплена. В ней вкусно пахло вениками и распаренным деревом. В парилке вообще смех да хлёсткие звуки веников. Вера Саврасова надела шапку и варежки, налила из кружки квасу в ковш с водой и плеснула в отверстие наверху печи. Ароматный пар с резким шумом рванулся вверх и в стороны, обдал всех жаркой волной. Большую парную заполнил дразнящий запах хлеба. – Ну, красавицы, делайте как я! – Диана легонько похлопывала Веру двумя вениками, помахивала ими, гоняя вокруг меня горячий хлебный дух. Девушки, что раньше не парились, следовали ее примеру. Безобидные похлопывания становились крепче и настойчивее, воздух обжигал ноздри, дышать стало тяжело. Наталья Сафронова первая запросила пощады и ушла из парной. Девочки поехидничали в ее сторону. – Что, от парной бани кайф не ловишь? Или уже отходняк пришел?! Наркоманка Наталья Сафронова по кличке Динамит, обозлилась. «Будет всем вам кайф! Будет и отходняк! Пока вы тут паритесь, я сделаю вам подарочек. И кайф словите и отходняк испытаете. Особенно, когда вас всех на лавке парить будут! Только не банными веничками, а солеными прутиками! И вашей воспиталке Диане Виговой, тоже достанется, когда информация дойдет до начальства. Конечно, у меня тоже есть риск попасться, но теперь все моя жизнь наполнена риском. И вообще, кто не рискует, тот не пьет шампанского!» Наталья Сафровнова высыпала горсть мелких голубых таблеток в кадку с квасом, приготовленным Дианой по старинному рецепту с медом и мятой. – Вот теперь и кайф словите и отходняк узнаете, когда, на лавочку все ляжете! – А ты что тут делаешь? – Диана не вовремя вышла из парилки в предбанник. Лицо её было очень приятое, добродушное. – Ничего такого! – Наталья Сафронова поняла, что ее выходка с таблетками "Экстази" в бане на грани провала. – Квасу хочу! – Квасу так квасу! Диана ушла в моечное отделение, намылила мочалку и стала тереть себя от плеч и спины и спускалась всё ниже. Миновав живот начала яростно шкурить себя ниже живота. На лице её светилось райское блаженство!!! Квас сбежались пить распаренные, красные девушки. Квас после парилки пили все, а потом началось что-то непонятно. Казалось, что у девушек отключился инстинкт самосохранения, чувство границы и меры в разных областях. Все после парилки бросились купаться в ледяной воде, не замечая, что давно пора вылезать и лезть в парилку. Риск переохлаждения организма, не чувствовал никто, но Верка Саврасова нашла в себе силы скомандовать: всем в парилку! – А шла бы ты!... Психическая активность девушек чуть не закончилась дракой. Верка, встав к стенке, стала защищаться. Она тоже возбудилась, и это дало силы. К тому же натиск атакующих быстро сошел на нет. У всех началось переутомление. Люба Салкина в общей драке не участвовала. После выпитого кваса ей чудилось, что ведьма Баньши вместе со своим огнедышащим коньком парятся вместе со всеми. Конек огненным дыханием раскаляет камни в парилке, а всем кажется, что жара недостаточно. Когда конек полез целоваться к Любке, та грохнулась в обморок. Верка с выкриком ки-аййй вылила ей на голову ведро воды. Это вывело Любку из обморока. Наваждение тоже исчезло. Молодая воспитательница Диана Вигова выпила кваса больше других и теперь смотрела сны на лавке, оставив воспитанниц без присмотра. "Да что это со мной? – Руки и ноги Верки перестали слушаться. – Нарушение координации, сменили мышечные спазмы, возникли сильные боли в мышцах и костях. Девушки толком не могли держаться на ногах и стали падать как кегли. «А вот теперь мой выход!» После того, как свалились все, Наталья Сафронова набрала на своем мобильнике номер Анны Ивановны, врио директора школы. – Помогите… – простонала Наталья таким голосом, словно говорит из последних сил, и замолчала. Анна Ивановна безуспешно кричала в трубку: – Что случилось?! Вы где?! Кто звонит?! Наталья не отвечала. Она обдумывала свои дальнейшие действия. У нее появились широкие возможности для мести беспомощным одноклассницам и воспитательнице. Но ее звонок Анне Ивановне, сделанный со своего мобильника, дело мести усложнял. Он должен был вызвать скорый приезд сюда или охраны школы, или милиции вместе со скорой помощью, или всех вместе. В результате коротких раздумий Наталья решила присоединиться к жертвам наркотического опьянения. Тем более, что ей стало жалко горсти своих таблеток экстази. Наталья захотела тоже получить свою долю кайфа. Звонок Анне Ивановне с мобильника Натальи остался не выключенным. Анна Ивановна кричала в трубку и не получала ответа. Мобилизовав волю, она старалась не поддаться панике. Надо было действовать и действовать правильно. Ей хватило соображения не завершать вызов на ее мобильник, а переключить его в режим записи телефонного разговора. Вдруг удастся что-нибудь услышать и записать! Наталья Сафронова после выпитого кваса тоже пришла в сильнейшее возбуждение. Прежде чем ее свалил отходняк, она изощренно поиздевалась над беспомощными девочками и воспитательницей. Анна Ивановна, оставив свой мобильник на связи с кем-то, кто теперь не отвечает и молчит, бросилась искать другой свободный мобильник для связи с Дианой Виговой. Проблема заключалась в том, что она не знала на память ее номер. Надо было найти того, у кого в телефонной книжке мобильника ее номер был. Воспитанниц Дианы в школе не было. Диана увезла их в баню. Номер Дианы Виговой нашелся в мобильнике школьного фельдшера и по совместительству охранника Виктора Алексеевича. – Виктор Алексеевич, срочно вызывайте Диану Георгиевну. Мне надо узнать, все ли у нее в порядке. Номер Дианы Виговой не отвечал. Не отвечали и мобильники девочек, которые с ней уехали в баню. Наконец удалось дозвониться до водителя автобуса, который их отвозил. – Валентин Иванович, это Анна Ивановна звонит вам с мобильника Виктора Алексеевича. Где вы находитесь? – Я в городе с автобусом. Отпущен Дианой Георгиевной по своим делам. Сегодня все-таки воскресенье. Жду ее звонка, чтобы отвезти всех обратно. – Телефон Дианы Георгиевны не отвечает. Так же не отвечают телефоны ее воспитанниц. – Так они же в бане! Вряд ли мобильники находятся при них. Особенно в парилке! – Вы правы, но на мой мобильник пришел звонок. Девичий голос произнес: «Помогите» и больше ничего. Не ответил, ни кто звонит, ни что случилось. Даже отбой не сделал. Я перевела свой мобильник на запись разговора и поэтому не могу им пользоваться. Срочно вернитесь в загородный дом господина Нимрода, выясните, как там дела в бане и позвоните мне на мобильник Виктора Алексеевича. – Слушаюсь! Потянулось томительное ожидание. Наконец пришел звонок от водителя автобуса. – Это Валентин Иванович. Дайте мне Анну Ивановну. Виктор Алексеевич передал свой мобильник директрисе. – Это Анна Ивановна. Слушаю вас. – Анна Ивановна, я в бане господина Нимрода. В общем, все живы, но все лежат вповалку голые. Некоторые с разбитыми мордами. Запаха спиртного не чувствую. Обратил внимание на почти пустую бадейку с квасом. В общем, приезжайте и разбирайтесь, в чем дело. Предлагаю привезти медиков. Я в этом не компетентен. Какие будут указания? – Будьте при девочках. Примите меры, чтобы они не простыли. Прикройте их хотя бы их одеждой. Не пейте и не пробуйте остатки кваса. Мы с нашим фельдшером Виктором Алексеевичем скоро приедем. – Анна Ивановна, – обратился к директрисе фельдшер, вы будете информировать господина Нимрода? Может он сможет подключить нам в помочь милицию и судебную медицину? – Если вы не сможете справиться, то придется просить помощи у господина Нимрода. Но это не повысит оценку вашего профессионального уровня медработника и сотрудника охраны. – А если справлюсь? – Получите поощрение. И от меня и вполне возможно, что и от господина Нимрода. Так что поехали. На месте фельдшер провел осмотр: – Слава Богу, все живы. Когда отоспятся, наверное, сумеют как-то объяснить, что с ними произошло. Но это не спиртное. Предположительно какой-то психостимулятор. Когда закончилось его действие, наступила усталость, апатия, упадок сил. Что за стимулятор, на месте разобраться не смогу. Какие будут распоряжения? – Виктор Алексеевич, в данных обстоятельствах именно вы здесь и сейчас самый компетентный специалист. Что, по вашему мнению, надо, сделать, чтобы уберечь наших воспитанниц? – Надо дать им отоспаться и при этом не дать замерзнуть. Баня остывает, девочки лежат голые. Лежат, кто где свалился… То, что Валентин Иванович укрыл их имевшейся при них собственной верхней одеждой, хорошо но не достаточно… Придется нам грузить их в автобус. Чтобы не простыли по дороге, надо на этих голышек натянуть хотя бы их верхнюю одежду и обувь… Так что мне и водителю Валентину Ивановичу придется поработать одевальщиками и грузчиками… – Так действуйте! Одинокая ворона, увидев дым из трубы бани, решила, что с людского стола ей что-нибудь тоже перепадет. Но в бане царил переполох, и она не решилась подлететь слишком близко. – Виктор Алексеевич, покажите мне, как ловчей натягивать одежду на этих русалок и приступайте к погрузке их в автобус. Валентин Иванович, включите в салоне максимальный обогрев. Когда приедем в школу охрана разнесет их по кроватям… А здесь нам придется обходиться своими силами… Наконец, автобус уехал и ворона смогла подлететь к мусорному баку. Эта птица была единственным живым существом, получившим от людской баньки толику удовольствия. В общем, поездка в баньку к господину Нимроду закончилась чрезвычайным происшествием. Нашкодивших девушек привезли назад автобусом и разнесли по койкам. Все были в депрессии; Понятно, что ничего хорошего по правилам исправительной школы девушек не ждало. А Диану за первую педагогическую неудачу ждало возмездие, которое, впрочем, Анна Ивановна решила отложить до возвращения ее наставника, господина Нимрода.
Admin: (продолжение) «Вот первая крупная неприятность после моего вступления в должность!» – После возвращения в школу Анна Ивановна приказала охране и воспитателям разнести привезенных девочек по койкам. А фельдшеру Виктору Алексеевичу идентифицировать вещество, которым воспитанницы были отправлены до состояния полной отключки. – Анна Ивановна, но я же не судмедэксперт. У меня нет возможности провести химический анализ! – Тогда что вы предлагаете? – Предлагаю обратиться через господина Нимрода к специалистам судебной медицины. – Я не могу разглашать ЧП с отравлением наркотиком воспитанниц нашей школы! Во всяком случае без крайней на то надобности. Что вы можете сделать без помощи экспертизы? От вашего профессионального мастерства будет зависеть оценка вас, как специалиста. – Я могу с вашего позволения попробовать остатка кваса и по моим ощущениям попытаться идентифицировать, что там примешано. – Действуйте! Но это будут действия по вашей инициативе, а не по моему разрешению и тем более не по моему приказу. Так что вся ответственность за последствия будет лежать только на вас лично. Вы поняли?! – Так точно, понял! Свои ощущения буду надиктовывать на диктофон в своем мобильнике. Потом могу дать вам прослушать. Если конечно, вам будет это интересно. – Действуйте! Но помните, что действуете исключительно по своей инициативе и под вашу личную ответственность. Максимум, на что вы можете сослаться, это мой приказ разобраться, что было добавлено в квас. Виктор Алексеевич осушил кружку из остатков кваса и стал ждать последствий. Через полчаса фельдшер надиктовал свои первые ощущения: – Анечка, я тебя люблю! Готов носить тебя на руках и говорить тебе, какая ты прелесть. Я испытываю сильнейший подъем. Мне все по силам. Я могу свернуть горы. Я люблю тебя, я люблю школу, я люблю всех наших восхитительных девочек и восхитительную черную лошадку из зеркала. Я – лошадку реально поцелую и буду счастлив! Жду дальнейших ощущений. Через три часа была сделана совсем другая запись: – Ты, госпожа директриса, самая большая дрянь, какую я только встречал в своей жизни. Я готов плюнуть тебе в харю и сказать все, что о тебе думаю и заодно набить морду, хоть ты и баба. И мне плевать, что за этим последует. Чтоб ты сдохла, сука, падла, мразь вместе со своей траханой школой! Вот натравлю на тебя моего конька собутыльника! От тебя так оттрахает… Последняя запись: – Мне на всех насрать! Мне нужен покой. Убью любого, кто посмеет ко мне сейчас доебываться. Не кантовать меня, суки падлы. Убью!!! Фельдшер заперся в своей каптерке и завалился на койку. Отоспавшись, он прослушал свои аудиозаписи и решил, что показывать их директрисе абсолютно не в его интересах. Поэтому ограничился сухим отчетом, что в соответствие с симптомами он с большой вероятностью предполагает, что к квасу была примешана лошадиная доза экстази неважного качества. Из-за чего первоначальный подъем настроения и эмпатии довольно быстро сменяется раздражительностью, агрессивностью, неспособностью контролировать свое агрессивное поведение. А заканчивается все упадком сил, и потребностью в покое, сопровождаемой агрессивностью в адрес тех, кто этот покой как-либо нарушает. Так что с большой вероятностью он предполагает, что злым умыслом могло быть желание вызвать неконтролируемое агрессивное поведение у тех, кто выпьет этот квас. – Значит, кто-то траванул квасок, а Диана не доглядела. – Перед директрисой стояла так же и задача найти виновника, устроившего ЧП. «Мой мобильник! – вспомнила Анна Ивановна, – он оставлен на связи с последним звонившим!» К этому времени его аккумулятор разрядился и телефон выключился. Подумав еще немного директрисса вручила свой мобильник преподавателю по ИТ Сергею Владимировичу и потребовала срочно переписать аудиозапись последнего звонка с диктофона мобильника на комп. А так же прослушать ее на предмет выяснения, кто звонил и что там делалось. Сергей Владимирович запитал мобильник Анны Ивановны от зарядного устройства и без особых времязатрат выяснил, что звонок был с мобильника Натальи Софроновой. О чем Сергей Владимирович тут же и доложил директриссе. «Такой компромат я сохраню! – Он отыскал в своем хозяйстве нужный кабель для подключения мобильника Анны Ивановны к компу и скопировал на свой комп все его содержимое. Так, на всякий случай! Пусть при случае госпожа директриса узнает, что и она сама не великий мастер по части ОБЖ»! После чего приступил к времязатратной работе с аудиозаписью последнего звонка на мобильник Анны Ивановны. Но время, потраченное на анализ записанного аудио, позволило вычислить и полностью изобличить Наталью Софронову. Удалось в основном потому, что она не удержалась от громких радостных возгласов, когда с удовольствием поиздевалась над беспомощными девочками и воспитательницей, попившими кваску с психостимулятором. У воспитательницы Дианы Виговой Анна Ивановна потребовала написать Объяснительную записку. А дисциплинарные меры к ней решила оставить на усмотрение ее спонсора господина Нимрода. От воспитанниц для начала она тоже потребовала написать Объяснительные записки. В общем, почти весь следующий день девочки писали и переписывали сочинения: «Как мы ездили в баню париться и, как и почему это привело к ЧП». В результате на педсовете школы главными причинами ЧП были назначены слабые практические навыки по дисциплине ОБЖ (основы безопасности жизни) и у воспитательницы и у всех ее воспитанниц без исключения. Им поставили в вину невнимательное отношение к своим ощущениям, к своему состоянию, к необычному поведению и состоянию окружающих. А еще в придачу к этому старостам пятерок поставили в вину то, что никто из них не проявил заботу и не нашел в себе сил запросить помощи хотя бы по мобильнику. Против последнего пункта хотел проголосовать Моисей Соломонович, но передумал. «В эту субботу Люба Салкина к моему Мойше и к нам в гости не придет!» – Вздохнул Моисей Соломонович и деликатно поспешил отказаться от воспитания виновных, сославшись на то, что двоечников и без того хватает, чтобы один старый еврей тренировал свою руку. Анна Ивановна сама толкнула речугу перед проштрафившимися девочками. – Дорогие наши воспитанницы! К великому огорчению и разочарованию всего педагогического коллектива нашей школы, вы все, как один, дружно провалили практические навыки по ОБЖ. То, что произошло, не было подставой со стороны педагогов, с целью проверки ваших навыков. Это была, говоря вашим языком, подлянка со стороны вашей одноклассницы Натальи Софроновой. Она всыпала в приготовленный для всех квас лошадиную дозу психостимулятора экстази. Нам удалось найти улики, полностью изобличающие ее в этом преступлении. Вот видите, насколько важна для безопасности ваша собственная бдительность! Как важно быть внимательным к действиям тех, кто вас окружает! Даже если это ваши одноклассницы или подруги! Старосты пятерок не выполнили свои обязанности! Никто из вас не обратил внимания на появление даже у себя необычных ощущений! – Не правда! Я скомандовала девочкам вылезать из ледяной воды в парилку – заявила с места Верка Саврасова. – Ну и как!? Тебя послушали? – Из воды вылезли. Все! – А дальше что? – А дальше почти ничего не помню. Наступила слабость и отключка. И у меня и у девочек. Верка не хотела ничего говорить про начавшуюся после этого драку. – Хорошо, Саврасова, тебе маленький плюсик за это. По крайней мере, девочки не ушли в отключку прямо в ледяной воде. Но все равно вам всем грозила опасность замерзнуть. Как минимум простудиться. Тебе, Саврасова, не хватило воли и авторитета мобилизовать девочек, чтобы оделись. «Они вылезли из воды, чтобы набить мне морду, а не потому, что мне подчинились!» –подумала Верка, но говорить ничего не стала. – Ты, Саврасова, даже не нашла в себе сил позвонить, чтобы позвать на помощь! Зато нашла силы, чтобы расквасить девочкам носы! Мне позвонила Наталья Софронова, виновница всех неприятностей. Возможно, она этим спасла вас от переохлаждения. По крайней мере, она этим сняла с себя подозрение в попытке вас убить. Так что мы решили не сообщать о ее выходке в правоохранительные органы. Но усиленную воспитательную процедуру она непременно получит. Кстати, вас она тоже не минует! За провал практики по ОБЖ! Мы вас учим безопасному поведению не для сдачи экзаменов, а для того, чтобы вы правильно действовали в условиях, которые потенциально опасны для жизни и здоровья. За ваш провал вы понесете ответственность, как за двойку по контрольной работе за четверть. Этот провал исправить невозможно. Его можно только крепко запомнить. Вот об этом ваши воспитатели и позаботятся. И еще! Сразу предупреждаю всех. И вас, дорогие воспитанницы, и ваших воспитателей. Никакой расправы над Натальей Софроновой я не допущу. Чтоб даже мысли не было устроить ей «темную». Право применять болевые воспитательные воздействия имеют только воспитатели, получившие на это личную лицензию. Пронесся ропот. – Ладно! По приговору педсовета старосты пятерок под наблюдением воспитателей дадут Наталье по десятку соленых розг, чтобы выразить отношение одноклассниц к ее поступку. Но это все! Никакого самосуда и мести! *** Печальные размышления Веры Саврасовой. – Вот и сходили мы в баньку! Диана, наша новая восписталка пыталась завоевать доверие, курсы по рукопашному бою в школе завела, баньку организовала, а сама проворонила ЧП, а нас назначили «стрелочниками». Я снова наступила на те же грабли! Все никак не втолкую в свои подкорки, правило из Буси-до: «Выйдя из дома, веди себя так, будто находишься на вражеской территории». – Рассуждала про себя Верка Саврасова. – Теперь понятно, для чего в армейской казарме существует суточный наряд!? Чтобы подлянка не осталась незамеченной! Вот только наши кубрики для этого не приспособлены. Да и на ОБЖ нас не учили предотвращать такое. Пороть старосту Верку Бешеную директрисса поручила Диане Виговой. – Пусть ее английская выдержка почувствует разницу между русскими стервами и юными английскими леди. - решила директрисса. Староста Верка Саврасова воспользовалась правом подвергаться воспитательным воздействиям без посторонних. – Это ваше право, Вера Евгеньевна, – холодно ответила юная воспитательница Диана Вигова. – Даю вам минуту, чтобы самостоятельно приготовиться к воспитательной процедуре в соответствие с требованиями Дисциплинарного Устава школы. И вышла из рыдальни, повернув ключ в замке. От обращения на «вы» у Верки пробежал по коже легкий холодок. Значит, послабления не будет. Вот этими вымоченными в рассоле прутьями ей аккуратно, но очень больно исполосуют задницу. Об этом ее уже проинформировали под личную подпись в приказе о назначении воспитательной процедуры. «Спасибо, что нет посторонних. – Для мобилизации Верка Бешеная накручивала себя злобой и яростью, одновременно раздеваясь догола. – Никто не мешает настроиться». Злобно матерясь в полголоса, Верка аккуратно сложила свою одежду. В зеркале отразилась хорошенькая голенькая девушка. Да, сегодня ее попка станет полосатой! – Хорошо, что хоть Конек не вылезет из зеркала! Верка показала зеркалу оскорбительный жест. Стрелка на больших часах отсчитывала последние секунды до экзекуции! Уже скоро... – Верка легла животом на скамью, и напоследок шлепнула себя по попке, а потом ее ущипнула. – Это мне укол лидокаина. Моя задница замерзает, деревенеет, становится холодной и бесчувственной. И так несколько раз. Аутогенная тренировка Веры Саврасовой была прервана звуком поворота ключа в замке, и она поняла, что это вошла Диана Вигова. Она увидела Веру Саврасову, уже лежащую на скамье в покорной и беззащитной позе. – Вера Евгеньевна, я обязана выполнить назначенную вам воспитательную процедуру с применением болевых воздействий. Вам не хватило знаний, ответственности и воли, чтобы выполнить возложенные на вас обязанности. – Вас привязать? – Как хотите! – Вера вцепилась руками в ножки скамьи. – Тогда терпите так! Если будете вертеться и мешать хлестнуть вас туда, куда сочту нужным, буду вынуждена удар повторить. Вам все ясно!? – Так точно! Ясно! Первый удар девушка приняла молча. Следующий удар тоже не застал врасплох, хотя Вера почувствовала адскую боль, идущую вглубь тела, и захлест тонким концом розги на бедро. Верка зашипела: «Осс…» Диана продолжала крепко стегать. Попа Веры покрывалась все новыми полосами, иногда доставалось и по бедрам. Ее ноги от боли непроизвольно дергались. "А ведь тебя тоже высекут! – Подумала Верка. – ведь это ты организовала эту чертову баньку и просрала ЧП!" Верка злорадно представила, что она сейчас просто ощущает удары, которыми полосуют задницу палача-воспитательницы. Диана чувствовала, что-то враждебно-непокорное в поведении Верки Бешеной под розгами. Но продолжила просто размеренно и сосредоточенно пороть жертву. Обычного сексуального возбуждения у Дианы в этот раз не возникло. Наконец порка закончилась. Неспешно, как в «Полароиде», у Верки проявлялись очертания мира, исчезнувшие на время расправы – предметы, запахи, ощущения своего тела. – Это еще не конец, – успела сообразить Верка. – Сейчас меня ошпарят антисептиком. И снова вцепилась в ножки скамьи. Она успела сжать зубы до того, как Диана опрыскала ее спиртом. – Воспитанница Саврасова, вставайте! Верка из положения, лежа животом на лавке переместила свое тело в положение, стоя на коленях, чтобы не садиться на лавку, и выпрямилась. – Вы ничего не хотите сказать вашей воспитательнице? – Это напоминание, что я что-то забыла из своих обязанностей, записанных в Дисциплинарном Уставе? – Нет. Просто я хочу узнать, какие у вас желания. – Одеться. – Одевайтесь. – Слушаюсь! Верка стала одеваться. – Разрешите идти! – Вы по-прежнему не хотите ничего мне сказать? – Нет! – Что вы чувствуете! – Боль! – Что еще? – Желание сказать. – Говорите. – Разрешите идти! – Идите! – Машинально ответила Диана. – Слушаюсь! Верка повернулась кругом, щелкнув каблуками, и вышла из рыдальни. «Эта со мной на контакт больше не пойдет! – подумала Диана. – При этом на занятиях по рукопашному бою она реально сильнейшая! Что-то пошло не так, но что? У меня даже не возникло желания поцеловать эту исполосованную попочку! Понятно, что я бы этого никогда не сделала, но желания-то даже не возникло! Совсем!» *** Расправа над Натальей Софроновой. «Вот и пришла мне расплата за баньку! Вычислили меня по собственному мобильнику! А ведь могла бы позаимствовать у Верки Саврасовой, благо вещи ни у кого заперты не были! А так меня сегодня будут пороть. Сама расписывалась в школьном приказе!» Правда, от публичной порки в спортзале перед всей школой Анна Ивановна меня спасла, но пятьдесят ударов в рыдальне – это не массаж! В довершение ко всему, порка – это не только больно, но и стыдно, скорей бы уже исправительную школу закончить... Интересно, дадут ли мне хоть немного в медпункте отлежаться? Фельдшер хоть и облапает при медосмотре, но постарается все это сделать нежно. И у него есть крем «спасатель»! "Ну вот, влипла! Наталья Сафронова стояла среди притихших девочек. – Что со мной будет дальше? Понятно, что будут бить! Но одной поркой дело явно не обойдется!" Наталья Сафровнова, глядя, как девочки ложатся на скамью, одна за другой, понимала, что потом ей от них же предстоит получить гостинцев, и понимала, что на этот раз пощады не будет. И то, что Верка отказалась ее пороть, ничуть не меняло ее участи. Время стало тянуться, как резинка, очередь сокращалась. – В спортзале было бы хуже! – Наталья Сафронова легла на скамью и стала ждать, когда ее пристегнут за поясницу. "Не привязала руки и ноги! – Наталья Сафронова вся напряглась, со страхом ожидая удара. – Если не выдержу и схвачусь за задницу, то прибавят!" Это нововведение ввела Диана: не препятствовать жертвем хвататься руками за попу, сучить ногами и вертеть задницей, но назначать за это несколько дополнительных ударов. Сердечко девушки бешено стучало: – Когда? Вот-вот начнут бить! Ничего нельзя сделать, что за напасть на меня, грешную! Но переживу как-нибудь! И Николая Ивановича пережила и Олега Сергеевича! – Бедненькая моя попочка! "Вот и расплата за баньку! Вот и попарилась!" – Девочка крепко вцепилась в ножки скамьи. – Верка бить меня отказалась, но староста Галка Рохлева тут же добилась права всыпать мне за двоих старост!" – Наталья, прости меня, но щадить тебя я не буду! – Галя взяла у Любки Салкиной прут и попробовала его в воздухе. – Вот смотри, как меня я из-за тебя расписали! Задрав юбку, она продемонстрировала десять вспухших полос на попе. – Сама понимаешь, трусы надеть не могу! – Делай то, что тебе велит госпожа директрисса! – Наталья нашла в себе силы ответить. – Я все понимаю и зла не держу! Таня, она повернулась к подруге, ждущей очереди. – Я тебя тоже прощаю! Наталья тихонечко пошевелила ногами, готовясь к началу избиения. – Ритуал соблюден! – Ухмыльнулась Ольга Ковальская, поглаживая Натялью кончиком прута по спине. – Так Галя, розги кладем параллельно одна другой! Вначале я, а потом ты. "Им по десятку всыпали, а мне пять раз по столько пережить! А еще могут добавку назначить!" – Наталья обошлась стонами только при первых трех ударах, дальше разоралась, как маленькая. Розга опустилась с такой силой, что Наталья даже свиста ее не слышала. – Не могу а-а-аааа…больно-о-о…мамочка-а-а…изверги, разве так можно…ой-ой-ой, не буду больше, не-е-ет… Ее немаленькие груди тряслись при порке как баскетбольные мячики, елозили по лавке. Задирая то правую, то левую ногу, она демонстрировала воспитателям и зрительницам все тайные прелести своего тела, нисколько не заботясь об этом. Наталья поняла, что маринованные прутья куда больнее манежного хлыста. Несчастная вертела попой и кричала хриплым изменившимся голосом. Избежать дополнительных ударов ей не удавалось. Зрители увидели, как наливаются кровью и вспухают на горячей коже красные рубцы после ударов. Тут два прута впились в ее попу одновременно. Тотчас вздрогнули, согнулись в коленях сразу обе ноги. Наталья заорала и схватилась обоими руками за попу. - Получишь добавку! – заявила Ольга. – Из-за тебя нам пришлось испортить выходной и после баньки сечь девушек! - Ольга решила дать несчастной перерыв и заодно поменять прутья. – А теперь, девочки, смотрите, так бьют с оттяжкой и что будет с Натальей! Как только прут погрузился в мясистую округлость пружинистых ягодиц, Ольга рванула его на себя, оставляя среди вспухающих темно-красных рубцов, яркие отметины. – Галя, ты не забыла, кто виновник твоих бед? Люба, подай ей новый прут! "Теперь гостинцы от Галки!" – поняла Наталья. Один удар следовал за другим. Наталья визжала и крутилась на скамье. Ремень, которым Наталью притянули к скамье за талию, держал крепко, попу от ударов не спасти и не спрятать. Очередной удар лег не поперек попы, а на самое чувствительное у нее место – по нижнему краю ягодиц, почти на бедра. Наталья завизжала так, что у зрителей заложило уши. – А теперь крест на крест ее! – Приказала Ольга. Потом пошли удары крест на крест, перечеркивающие параллельные полоски. В местах пересечения показались капельки крови. Розги впивались с такой силой, что незавершенный вдох остановился в горле, не дойдя до легких. Последовавшие удары были ритмичными. – Не надо! – Наталья заскулила вновь, чувствуя, что сейчас перейдет на визг. – Хватит! Перерыв! – Приказала Ольга. – Потом продолжим… Теперь Наталья лежала на скамье, упершись лбом в пахучее чуть шершавое дерево. Дыхание постепенно восстанавливалось, и боль, вытесняющая из сознания весь мир, постепенно расступалась и становилась более локальной, собираясь на попе и бедрах. – Я больше не буду, – жалобно пролепетала Наталья Сафронова, не надеясь на пощаду, – но надеясь на милосердие. – А больше и не надо! – Ольга строго посмотрела на девушку. – В любом случае ты сама виновата. Сама грешна. За то, что поставила под угрозу жизни одноклассниц получишь сполна. - Я же вызвала помощь! - Ты вызвала панику. Ты молчала в трубку. А потом веселилась, хотя директрисса сходила с ума! Ты ведь сама расписалась в приказе, не правда ли? – Да, расписалась, сама созналась, сама помощь вызвала… Обещала, что больше не буду курить. Мне снисхождение обещали… – Может быть, и не будешь, хоть я в этом сильно сомневаюсь, но сегодняшняя порка будет тебе хорошим уроком. Скажи Анне Ивановне спасибо, я хотела тебя подружкам на воспитание отдать! В спортзал! Но еще раз поймаю – порка будет на козле! При всей школе! С этими словами Ольга взяла прут. – Вот тебе, наркоманка, – первый же удар Ольги Ковальской был достаточно сильным. – Ой! БОЛЬНО! Наталья Сафронова дернулась, слегка взвизгнула и на круглой попке вспух еще рубец. – Что ты кричишь? Это усиленные воспитательные болевые воздействия шокового уровня! – с этими словами Ольга принялась сильнее стегать Наталью. – Вот тебе, гадкая наркоманка, получи! Получи! Получи! – Ой! ай! – Это еще не ой! Получи, получи, еще, еще... – Ой, ой, больно! – Наталья Сафронова, хоть и ценой огромных душевных усилий не вскакивала со скамьи, но продолжила непроизвольно хвататься руками за попу, за что получила сильный удар по рукам. – Руки убери! Будешь сопротивляться, увеличишь дополнительную порцию! Манежным хлыстом! – Ой, не надо, не надо, ой, ой! – Наталья Сафронова старалась сильно не вертеться, потому что понимала, что в таком случае ей достанется больше. "Лучше бы привязали!" – успела она подумать между двумя особо крепкими ударами и жалобно взвыла. Ольга тяжело дышала. глаза ее блестели. – Ну, грешная Наталья, отдышись! Но ты еще все не получила! Получи! Получи! Прут опускался на расписанные ягодицы бедной девушки все сильнее, и попка давно потеряла свою белизну... Внезапно у Ольги зазвонил мобильник. Ольга остановилась: – Странно, кто же это может быть? Лежи так, а я отвечу не звонок. – Анна Ивановна? Я в рыдальне! Жду! Наталья Сафронова обрадовалась внезапной передышке, но визит Анны Ивановны не предвещал ничего хорошего. "Но неужели я все еще не получила сполна? – Девушка, воспользовавшись передышкой, потрогала попу. – Какая горячая, бедненькая моя попочка..." В рыдальню зашла Анна Ивановна. Увидев Наталью, лежащую с расписанной попой на животе, она улыбнулась. – Не привязали? – Почти нет! Только за поясницу! Ведет себя приемлемо! Но воспитательная процедура еще не окончена. – с этими словами Ольга два раза подряд стеганула Наталью. Девушка заорала в голос и заколотила ногами по лавке с трудом удержавшись, чтобы не схватиться за попу . Она крепилась, но сейчас... – Это будет ей наука! – Ольга продолжала стегать. – Употреблять наркотики вредно! И для здоровья и для попы! – Ой, хватит, ну не надо! Анна Ивановна смотрела на эту сцену. – Что, не нравится? А сейчас и от Анны Ивановны отведаешь! – улыбнулась Ольга, отдавая прут. Девушка знала, что будет больно, но не предполагала, что будет так больно. Более того, попа пылала и выплясывала какой-то танец, похожий на тверк, а Наталью всю трясло как в лихорадке. Переносить порку маринованным прутом мужественно не удалось. Наталья лежала и рыдала, ей теперь было уже все равно... Она плакала долго и совсем обессилела. Знаменитый прут Анны Ивановны был куда страшнее, чем в руках Ольги Ковальской! – Вот и облегчение участи! Верить преподам ни на грош нельзя! – Предлагаю вместе выполнить оставшиеся воспитательные воздействия. Ольга стеганула Наталью: – А теперь Вы! Анна Ивановна посмотрела на Наталью, в глазах у той были слезы. Ударив еще сильнее, чем Ольга, она увидела, как дернулось девичье тело. – Я вас всех ненавижу, – крикнула Наталья Сафронова, – гадины! – Ах так?! – и Анна Ивановна ударила Наталью еще несколько раз. "Она у нас научится уважать педагогов!!! – подумала Ольга. Потом Анна Ивановна, снова Ольга , Анна Ивановна, Ольга... Наталья Сафронова почувствовала новый приступ боли. – Пятьдесят и добавка! Все! Хватит! А то запорем! – Ольга положила прут и полила иссеченные места водкой. – Виктор Алексеевич, осмотрите ее! Потом отвяжите. Не будем вмешиваться в ваши дела. - Так, дорогие воспитанницы, показательная воспитательная процедура вашей одноклассницы закончена. Надеемся, что все то, что вы увидели, удержит вас от мести. Кого-то удержит сострадание, кого-то – нежелание оказаться на ее месте. Если бы вы проявили бдительность, то не случилось бы многое из того, что с вами произошло. - А теперь покиньте помещение. Воспитательницы вышли из рыдальни. После дезинфекции спиртом попа Натальи болела и горела. Но это было не главное – она думала о том, каким подлецом оказалась Анна Ивановна. А ведь она ей так поверила! Девушка осталась лежать на лавке, чтобы придти в себя "Ох, и больно! Главное, больше не попадаться... Но Анна Ивановна-то какова! Милосердие обещала проявить!" Наталья все еще лежала на лавке, когда фельдшер подошел к ней. "Кажется, я жива! – Боль медленно, всплывала на поверхность из глубины, переходя в зуд. – Вот уж не думала, что Ольга будет бить так сильно!" – думала Наталья. – Сурово, но не катастрофично, – резюмировал фельдшер. – Может заглянешь ко мне в медпункт. Намажу спасателем, отлежишься и, пожалуй, позволю переночевать. У девочек слишком яркие впечатления, как бы они тебе темную не устроили!
Алекс Новиков: Надо сказать, что Анне Ивановне за излишние зверства пришлось пройти повторно практикум по исполнению болевых воздействий на самой себе. Ее зверства так не понравились читателям, что пришлось нам с дядей Славой пришлось очень жестоко выпороть. Ну а фельдшер... Ему нечистая сила устроила Ад на Земле.
Виктория: Алекс Новиков пишет: Надо сказать, что Анне Ивановне за излишние зверства пришлось пройти повторно практикум по исполнению болевых воздействий на самой себе. Кстати, отличная идея! Давать допуск-лицензию на ТН после прохождения практики на собственной Чтоб не в теории, а на практике Воспитатель понимал свои воспитательные воздействия. Алекс Новиков пишет: Ну а фельдшер... Ему нечистая сила устроила Ад на Земле. А по моему, особо Фельдшер и не горевал с падчерицами. Сек их с полной отдачей делу. И ведь воспитал двух отличных ведьм - см. последние главы повести: обе замуж, и обе с поставленными на место мозгами.
Алекс Новиков: СВОБОДУ он потерял сразу и навсегда. Не было ни семьи ни детей: получил и воспитывай! Иногда ему было стыдно за командировки, и ведьмочки над ним издеваются, чтобы на шабаш слетать. И его мучила совесть, и выпить хотелось, но жена не позволяла. И мелочь подрастает! А еще ремонт, переезд и превращения в вервольфа! реальный Ад!
Виктория: Алекс Новиков пишет: И его мучила совесть, и выпить хотелось, но жена не позволяла. И мелочь подрастает! А еще ремонт, переезд и реальный Ад! Да все мы в таком Аду живем. И вполне приличные девочки-падчерицы ему достались. Тем более, особо шалить опасались, помня про субботние внушения. Как ни крути, а не только ведьмины силы набирались от порки, но и ума тоже прибавлялось в их головках.
Алекс Новиков: Да, у них хватило ума не наводить на отчима паралич, освоить ведьмину кулинарию и выйти замуж. Впрочем шалить они умели, хоть и субботние внушения. Одно изнасилование отчима в ванне и паралич лорда чего стоит... Маша не раз вспомнила отчима добрым словом, когда взялась кормить клан Вервольфов. Даша вообще сделала матриархат, по маминому подобию...
Admin: Алекс Новиков пишет: Одно изнасилование отчима в ванне и паралич лорда чего стоит... Да ладно, помыли папе спинку. Надо же было на Лысую гору слетать. По моему, папа не особо расстроился. А лорд за дело получил! Так, гаду, и надо.
Алекс Новиков: Ну, не только спинку... и папе понравилось, но если бы узнала жена Лида - не миновать ему страшной чугунной сковородки!
Виктория: Алекс Новиков пишет: но если бы узнала жена Лида - не миновать ему страшной чугунной сковородки! А девушкам? P.S. И, если не ошибаюсь, Товарищ Фельдшер еще и выполнял важное вассальское задание по продлению рода в Шотландии, что тоже девчата подсмотрели. С другой стороны, ТАМ - он по службе ....
Алекс Новиков: Не зря девушек пороли! Им хватило ума не болтать маме лишнего! даже под хлыстом всей правды не рассказали. Мало того, помня о сковородке Лиды даже конек, вестник смерти и неприятностей Букефалос не решился проболтаться при всем своем хамстве и скудоумии. А деньги за командировки мужа в Шотландию Лида спокойно брала для семейного бюджета.
Виктория: Алекс Новиков пишет: Им хватило ума не болтать маме лишнего! даже под хлыстом всей правды не рассказали. Я так поняла, мама там что то наколдовала с хлыстом (речь об эпизоде с кольцом вверху) в плане облегчения наказания.
Алекс Новиков: Разумеется, наколдовала! Она не хотела излишнего зла своим дочкам. Но у уличить фельдшера в излишней мягкости у нечистой силы не получилось. И зря конек-садист с Лидой связался!
Алекс Новиков: А не грохнется-перевернется при сильном раскачивании во время порки? Опять мы к мебели перешли У покойного дядя Славы был такой тематический опыт и он описал его в повести "Мое сопротивление" *** Отрывок Перепоров таким способом трех рядовых гимназисток, Анна Ивановна приступила к порке старост пятерок Рохлевой Галины и Саврасовой Веры. Они имели право быть поротыми без присутствия рядовых гимназисток и вообще без присутствия кого-либо из посторонних. Но поскольку Рохлевой тоже хотелось после порки принять внутрь чего-нибудь спиртосодержащего из аптечки, то она заявила, что раз она была вынуждена глазеть на истязание своих девочек, то пусть и ее девочки своими глазами увидят, как их старосте достанется: а у ней на попке, хоть и время прошло, все еще следы от свидания со жгутом оставались! Мало того, старосте особый почет! За поясницу не привязывать! Пусть крутит задницей, как крыса крутила! Такая вот педагогика. Девочки тихо стоят, надранный попки потирают. А училка ухмыляется: пусть посмотрят, как ее попа и спина после порки будут выглядеть, а заодно и помощь ей окажут. Галка кричит, задницей от каждого укуса прута вертит, аж скамейка вместе с ней вздрагивает. Досталось ей поболее, чем остальным, но встать с лавки умудрилась сама. Потом и к кружечке со спиртиком приложилась. Саврасову Анна Ивановна порола последней. Ей непременно хотелось высечь ее до поросячего визга. Хорошо бы в присутствии остальных негодниц. Да только Саврасова, уже успевшая «принять внутрь», потребовала пороть ее без свидетелей. – Хорошо, Саврасова. У тебя есть такое право, Я подожду тебя пороть, пока остальные девочки не оденутся и не выйдут. Но привяжу тебя я прямо сейчас. Полежишь, подумаешь над тем, к чему привело твое поведение. Может и захочешь исправиться. Анна Ивановна, оставив поясницу жертвы свободной, чутьем чувствовала, что Саврасова не выносит состояние беспомощности, когда нет никакой возможности для сопротивления. У привязанной Саврасовой на лице отразился явный испуг, на глаза навернулись предательские слезы, а тело покрылось гусиной кожей. Вот пусть полежит привязанная и помучается ожиданием неизбежной и невыносимо болезненной порки! Верка лихорадочно искала хоть какой-нибудь выход из безвыходного положения. – Ну что, староста? – вдруг нарисовалось в мозгу – Вляпалась! Не нашла в себе сил, чтоб самостоятельно преодолеть ужас перед беспомощностью в связанном состоянии, – получи теперь от своей воспитательницы в твое самое уязвимое место! Ты, что не знала, что такое когда-нибудь может произойти? Почему заранее не приняла меры? Срочно решай задачу по преодолению ужаса! Ты, что, боль не переносишь? Тебя что, не секли ни разу? Секли! И однажды даже в привязанном виде. Да, сейчас тебе перепадет гораздо сильнее, но ведь не до смерти! Если не совладаешь со страхом, то и порку не выдержишь! Будешь визжать, как поросенок под ножом. А потом презирать себя за слабость! И вот тут из ее памяти всплыло название книги, скачанной из Интернета. «АБСОЛЮТНАЯ БЕСПОЩАДНОСТЬ… К СЕБЕ!!!», автор Андрей Кочергин. А потом вспомнился фрагмент видео с DVD диска «Спецназ. Жестокая правда». Там этот, теперь уже бывший офицер спецназа, заявив, что делает это первый раз в жизни, мобилизовался просто на резкий выдох «Ха!!!» Потом закатал штанину, обмотал лодыжку салфеткой, чтобы кровь в ботинок не текла, и сам себе разрезал голень. Разрез был глубиной порядка сантиметра и длиной сантиметров семь! Затем сам себе его зашил! От того, что скользкую от крови иглу он держал плоскогубцами – Верку первый раз чуть не замутило при просмотре этого видео. Дальше в ушах словно зазвучал голос с его тренинга: – Ты сейчас будешь драться с противником, имеющим над тобой подавляющий перевес. СО МНОЙ!!! Пощады тебе не будет! Мне плевать, победишь ты или нет! Ты будешь драться, ПОКА НЕ УМРЕШЬ! Вздумаешь сдаться – ЗАТОПЧУ!!! Всплыла в памяти давняя детская драка сразу с тремя пацанами. Ей тогда сильно вломили. Пацаны просто взбесились, что им втроем никак не удается сломить одну девчонку. Хорошо, что взрослые дяди, шокированные ее в кровь избитым лицом, отбили ее у пацанов и отвели домой. Она тогда запомнила, что пока дерешься, пока страх не пересилил твою ярость, то БОЛИ НЕ ЧУВСТВУЕШЬ! После той драки она пошла на секцию карате. Память выдала ощущение предельной концентрации в фокусе удара при выполнении тамесивари (разбивании доски) и боевой выкрик кйайй! Или под твоим, уже резко выброшенным и только перед самым контактом с доской на миг сжавшимся в камень кулаком, разлетится доска, или быть тебе калекой. Теперь она знала, что именно будет орать под розгами. Да, она за руки, за ноги растянута на узкой скамье для жестокой порки, она не может пошевелиться, не то, чтобы кого-то ударить, но ей есть к чему приложить рывок своих сил, спасибо воспиталке! Она крутнет попой и рванет ремни, стянувшие ее лодыжки и запястья! Ну и что, что ее вытянули в струнку! Когда из последних сил подтягиваешься на перекладине, твой вес делает с тобой тоже самое. Но всегда хватает сил хоть малость дернуться. Вера расслабилась и сосредоточилась. Боец должен быть готов, но не должен быть напряжен. Напряжение замедляет реакцию, снижает скорость удара и затрудняет его фокус. Готовность к бою требует отсутствия эмоций, внимание ко всему вокруг, невозмутимость и абсолютное доверие своим рефлексам. Обретя нужное состояние Вера рванулась с боевым выкриком. Скамейка заметно дрогнула. Попа приподнялась, демонстрируя остатки свободы, а ремни впились в лодыжки и запястья, причиняя сильную боль. Оссс!!! – (терпи!) тоном приказа выкрикнула Вера. То ли еще будет, когда я рвану от жгучей боли, после того, как Анна Ивановна со свистом хлестнет меня розгой по голой заднице! Анна Ивановна вернулась через пять минут. На скамье была растянута для порки будто совсем другая Верка. Никакой паники или мольбы во взгляде, никаких слез, спокойная, внимательная, готовая ко всему. Никаких признаков тревоги или страха. – Представила, что тебя ждет и за что? – Да, Анна Ивановна, – громко и спокойно ответила Верка – доложить? – Не надо – усмехнулась Анна Ивановна. – Можешь не озвучивать. Что же, приступим. Она взяла из рассола один из прутьев, и встала с левой стороны от скамейки. Сейчас ты заголосишь – произнесла Анна Ивановне и взмахнула прутом. Розга резко свистнула в воздухе и с резким щелчком хлестнула по голой попе. Верка, ждавшая удара, на резком выдохе с выкриком кйайй!!! дернулась вслед за прутом и рванула вязки так, что скамейка дернулась вместе с ней. Потом сделала вдох и стала ждать следующего удара. Она с удивлением отметила, что «у страха глаза велики», что боль от первого удара оказалась намного слабее, чем она боялась. Да, конечно ее словно раскаленным шомполом полоснули. Но такую боль она выдержит, а вот выдержат ли неизвестно сколько десятков таких рывков ее запястья и лодыжки… Анна Ивановна не ожидала такой реакции, но как профессиональный палач-воспитататель, отметила для себя, что рывок и выкрик были умышленным, заранее обдуманными, и вовсе не от нестерпимой боли. И хотя на Веркиной заднице вспыхнула багровая полоса, Верка после удара хоть и дернулась, но не заерзала, а на ее лицо после выкрика вернулась невозмутимость. Ладно, это еще даже не начало, подумала про себя Анна Ивановна, и с силой, на которую только была способна, влепила серию сразу из пяти ударов по Веркиной заднице. Вместо ожидаемого Анной Ивановной Веркиного визга переходящего в протяжный вопль от нестерпимой боли, последовал боевой выкрик с мощным рывком и еще четыре рывка, правда, с меньшей силой. Тем не менее, скамейка после первого рывка съехала с места и 4 удара пришлись не совсем туда, куда метила Анна Ивановна и параллельных полос не получилось. – Осс (терпи!!!) – выкрикнула Верка тоном приказа, и снова на ее лицо вернулась невозмутимость. АБСОЛЮТНАЯ БЕСПОЩАДНОСТЬ К СЕБЕ!!! – вспомнила она обложку книги. – Все равно я тебя пройму! Сейчас ты заголосишь – произнесла вслух Анна Ивановна и размеренно 10 раз хлестнула с оттяжкой в полную силу. Правда, 10 раз не получилось. На 7м ударе измочаленный прут сломался. Верка 7 раз подряд рванулась так, что скамейка аж запрыгала по полу. Все удары, кроме первого опять получились не точными. – Ос!!! (терпи) – выкрикнула Верка приказ самой себе. На ее попе горели уже 13 рубцов. 7 последних кровоточили. К своему удивлению Верка отметила, что боль от последних ударов снижается быстрее, чем после первых. Значит, просекли до крови. На ее лицо снова опустилось состояние невозмутимости. Анна Ивановна тоже с удивлением отметила, что ее жертва не только ужасу, но даже испугу пока не поддается. Что же могло произойти за те пять минут, пока ее жертва, испуганная предстоящей поркой, лежала растянутой на дисциплинарной скамье? Анна Ивановна взяла новый прут и примерилась для удара. – Аня, перейди на другую сторону – вдруг тоном инструктора произнесла Вера. Анна Ивановна машинально выполнила приказ. Верка хмыкнула. И только тут до Анны Ивановны дошло, что она только что выполнила приказ Верки! Той самой, которую она сечет!!! – Ах, ты… На голую Верку посыпались удары. По заднице, по ногам, по спине… Верка, дергая попкой, снова стала рвать путы. Узкая скамейка, на которой она была растянута, запрыгала по полу. Но чем дальше, тем слабее. У Верки просто не хватало сил на эту длинную серию ударов. Чтобы спасти свои связанные запястья она в момент рывка резко сжимала кулаки, как при разбивании досок. Хотя кожа на запястьях уже не выдерживала узкие ремни, натягивающиеся при рывке, но боль в запястьях все же отвлекала от жгучих ударов розги. Анна Ивановна, не останавливаясь, беспощадно секла Верку до тех пор, пока не сломался измочаленный прут. Правда, удары у нее получались все слабее. Ей тоже не хватало сил на такую длинную серию ударов. С досадой бросив на пол сломанный прут, она попыталась передвинуть на прежнее место скамейку с привязанной Веркой. Сил хватило только на то, чтобы чуть-чуть сдвинуть ее с места. Рванув ее еще несколько раз, Анна Иванова все-таки с противным скрипом передвинула скамью на прежнее место. После этого ей пришлось отдышаться. Она заглянула в Веркины зрачки. Не расширены ли? Пощупала пульс на ее виске. По всему выходило, что ужаса ее жертва не испытывает и даже не собирается. Верка лежала и слышала тяжелое дыхание палача. Становилось все яснее, что цель порки – недостижима. То, что иногда получается запороть жертву до бесчувствия, когда жертва перестает ощущать боль, – она читала. А вот можно ли запугать до такой степени, что вусмерть запуганная жертва и рассудок сохраняет и бояться перестает – такого ей ни встречаться самой, ни слышать, ни читать до сих пор не приходилось. «Ладно, черт с ней. В конце концов, я ей назначила только порку, Жестокую порку. Как нагонять ужас нас не учили. Мы все-таки воспитатели, а не палачи. Нам не рассказывали, как сломить жертву морально. Зря я погорячилась. Верка просто получит свои оставшиеся четыре десятка розг. Получит хладнокровно, профессионально, жестко, но уже без всяких эмоций с моей стороны!» Эх, верно говорят, что если хочешь рассмешить Всевышнего, то расскажи ему о своих планах. Ни Анна Ивановна, ни Верка представить не могли, что произойдет дальше. Верка, пользуясь паузой, срочно приходила в себя и готовилась к следующей серии ударов. Сначала постаралась восстановить правильное дыхание. Она не собиралась беспорядочно хватать ртом воздух. Сделав резкий полный вдох, она выполнила медленный выдох. И так несколько раз. Вернула на лицо невозмутимость. Пользуясь тем, что от десятка мощных рывков вязки на руках несколько ослабли, она передвинула ремни на пока еще неповрежденную кожу запястий. Большего она не успела. Анна Ивановна уже взяла следующий прут и примерилась для удара. Началась неторопливая жесткая порка. Прут издавал резкий свист и с громким щелчком обжигал истерзанную Веркину попу, спину, ляжки. Вера с боевым выкриком рвала свои вязки, посылая попу в сторону вслед за прутом. Скамейка дергалась. После чего Вера делала вдох и ждала следующего удара. Когда Анна Ивановна переходила на другую сторону, Вера, пользуясь более длинной паузой между ударами, старалась передвинуть вязки на еще не поврежденную кожу запястий. Казалось, что теперь вытерпеть порку зависело только от ее выносливости. Количество полученных ударов перевалило за пятьдесят. И тут после очередного мощного рывка лопнули ремни, стягивающие ее запястья. Вера резким рывком бросила верхнюю часть своего тела в бок и нижняя часть тела передала рывок на скамью. Ножки скамьи с одного из боков оторвались от пола. Правда скамья тут же качнулась обратно, но Вера в такт ее движению рванулась в противоположную сторону. Скамейка, громко стукнув ножками по полу, проскочила положение равновесия, и теперь от пола оторвались ее ножки с другой стороны. Причем оторвались на большую высоту! – Прекрати! – крикнула Анна Ивановна и со всей силы вытянула голую Верку прутом поперек спины. Подстегнутая острой болью Верка рванулась с удвоенной силой. Скамейка, которая в этот момент наклонялась в сторону Анны Ивановны, под мощным рывком Верки и под своим весом, пошла в противоположную сторону, и стала наклоняться дальше в сторону от Анны Ивановны. Чтобы не дать ей опрокинуться набок с привязанной Веркой, Анна Ивановна машинально наклонилась вперед, и обеими руками с силой толкнула наклоняющуюся скамейку на место. А вот это было ошибкой. Верка резко рванулась тоже в сторону Анны Ивановны, и сила ее рывка добавилась к толчку Анны Ивановны. Скамейка со стуком проскочила положение равновесия и пошла наклоняться дальше. Корче, скамейка вместе с Веркой, завалилась набок. Прямо на ноги Анны Ивановны! Свод стопы является одним из уязвимых мест человека. Удар противника пяткой по своду стопы применяется только в боевой рукопашной схватке. Он запрещен во всех спортивных поединках. Кроме того, падая на Анну Ивановну, попка Верки сильно толкнула ее под колени. Анна Ивановна потеряла равновесие и упала на копчик. И тут ей ребром на ноги грохнулась скамейка. – Не шевелись! – с болью в голосе крикнула Анна Ивановна, мгновенно сообразив, что сейчас может произойти. – А что случилось? – удивленно спросила Верка. Она лежала на боку спиной к Анне Ивановне и ничего не видела. – Ты грохнулась мне на ноги и придавила их! Не шевелись! Я постараюсь тебя отвязать. – А можно, я сама отвяжусь? Я осторожно! Верке не хотелось, чтобы Анна Ивановна дотрагивалась до нее. – Давай, только не шевели скамейку! По возможности. Вера сначала уперлась рукой в пол, дотянулась и развязала вязки на лодыжках. Потом осторожно подняла скамейку и поставила ее в прежнее положений. – Анна Ивановна, сидите и не шевелитесь. – Верка потерла кровоточащие запястья. – Вдруг у вас там перелом. Я сейчас быстренько сбегаю за нашим врачом, носилками и еще парой девочек. Вас надо в больницу на рентген отвезти, чтобы снимок сделать. – Стой! Куда голышом! Оденься сперва! Стой! Тебя сначала обработать надо, а то все белье кровью измажешь! Вон аптечка на полу стоит. Тащи ее сюда. Целиком! Анна Ивановна достала и сложила вместе три марлевых салфетки, обильно полила их спиртом и протянула Верке: «На, оботрись! Если у себя на спине сама не достанешь, то подойди и присядь. Помогу.» «Абсолютная беспощадность. К себе!» – молча повторила Верка и приложила мокрые салфетки к содранной коже на запястьях, потом к рубцам на попе, потом к рубцам на ногах, потом на спине под лопатками. Там, где кровоточило, сразу сильно защипало. – Ос! (терпи) – приказала себе Вера. Она посмотрела следы крови на салфетке и приложила ее другой стороной к кровоточащим рубцам. Снова осмотрела салфетку, нет ли на ней крови, переложила чистую салфетку наружу и еще раз промокнула рубцы, оставленные розгами. – Анна Ивановна, посмотрите, еще кровоточит или нет. Одеться можно? – Одевайся! И побыстрей! Никому ни слова о случившемся. Когда я получила ушиб, тебя здесь уже не было. Нашего врача я вызову сама по мобильнику. На все вопросы отвечать буду тоже только я сама. Проболтаешься – запорю! Знать про то, что случилось, будут только два человека. Я и ты. Тебе все ясно!? – Так точно, ясно! Но ведь ведется видеонаблюдение с видеозаписью. – Марш отсюда! Бегом! – Слушаюсь! Верка выскочила за дверь. Что-то теперь будет? мое сопротивление 3
Алекс Новиков: (светлой памяти дяди Славы) **** Новые неприятности наркоманки Натальи Сафроновой До поры до времени Наталья Сафронова пользовалась расположением директора. Анна Ивановна, ставшая волей тех событий воспитательницей Натальи, не разделяла мнения директора, и объективная информация о поведении Натальи регулярно пополнялась в ее досье и в классном журнале. Анна Ивановна на правах временно исполняющей обязанности директора взяла Наталью в ежовые рукавицы. «Она будет мне докладывать! Мне нужно несколько преданных глаз и ушей! Я заменю ей публичную порку на приватную! И посмотрю на ее реакцию» – Наталья была поймана на марихуане с поличным, но вместо публичной порки получила направление в медпункт. "А за одно я поверю лояльность нашего фельдшера к моим распоряжением! – Анна Ивановна посмотрела на поштрафившеюся девушку. – Мне нужны преданные люди!" – Виктор Алексеевич, – позвонила врио директора дежурному фельдшеру. – Направляю к вам Наталью. Снова попалась на травке, но у нее какая-то травма и женские дела. Когда придет, разберись с ней сами. По серьезному! Но, аккуратно, без особого зверства! Это для нее еще не конец – Как обычно? Могу Жгутом Эсмарха? Что опять грешки накопились? – переспросил Фельдшер. – Тридцать воспитательных воздействий, ну и медпомощь! Постарайтесь, чтобы ее попа быстро восстановилась. У нее частичный медицинский отвод! Так что воспитательные воздействия поручаю вам, как медработнику. "Ага! Меня кроме работы охранником и фельдшером еще и работой палача нагружают за ту же зарплату – подумал Виктор Алексеевич – причем, вместе с ответственностью за последствия!" – Пусть приходит в 18:00 — ответил Виктор Алексеевич и отключился. "Медотвод у нее! Не у нее медотвод, а ко мне привод! – Сложные мысли теснились в голове фельдшера. С одной стороны, жалко девчонку, а с другой… Ответственная работа и воспитателя, и палача, и медработника одновременно! Ну, что же! В армии служил. Значит, могу все!" К назначенному времени все было готово: медицинская кушетка была снабжена широкими липучками, а на столе лежал длинный резиновый жгут Эсмарха. Ровно в шесть на пороге медпункта появилась Наталья Сафронова. – Воспитанница Сафронова на воспитательную процедуру явилась! – Доложите, для достижения какой цели вам назначена воспитательная процедура! – Для избавления от пагубной привычки! Для преодоления тяги к потреблению легкого наркотика! – Доложите, какой наркотик вы употребляете и в чем пагубность вашего легкого наркотика! – Марихуану. Опасна тем, что ее потребление открывает путь в наркотическое рабство. – Вы признаете свое бессилие отказаться от марихуаны? – Да – выдавила из себя Наталья Сафронова – Даже не смотря на применение к вам воспитательных болевых воздействий? – Они не помогают. – А мы их усилим! До шокового уровня! – У меня травма… – Ваш травмированный орган подвергать воспитательным болевым воздействиям не будем! И ваш цикл тоже учтем! – Я могу сама. Непроизвольно… – А мы вас надежно зафиксируем – Я не выдержу, я умру… – Проведем реанимационные мероприятия! – Холодной водой окатите, аммиаком траванете? – Воспитательная процедура предназначена через ваши ощущения воздействовать на ваши чувства, сознание и инстинкты. Поэтому применение наркотических средств вам противопоказано. – Это очень больно! – Не больней, чем при ампутации без наркоза. – Мне не смешно! – Я тоже не юморист. И не педагог. Но как медработник, обещаю, что в живых вы останетесь. Даже с того света обратно вытащу! – Ничего себе, обещание! – Девушка подумала, что крепко влипла. – Снова бить будут! – Приказываю приготовиться к воспитательной процедуре! – Слушаюсь! Наталья стала раздеваться. – Заприте дверь! Ключ в замке! – Слушаюсь! Раздеваясь, она, конечно, стыдилась Виктора Алексеевича, но тот изучал ее электронное досье, а так же и последние записи Анны Ивановны, и казалось, не смотрел в ее сторону. Наконец форменная одежда была аккуратно сложена на стуле, а под стулом сиротливо пристроились школьные туфли. – Я готова! – Наталья прошла на середину и застыла, опустив голову. – Встаньте «смирно» и доложите по Уставу! Наталья выпрямилась и опустила по швам руки, прикрывавшие до этого груди и лобок. – Воспитанница Сафронова к получению воспитательной процедуры готова! – Вот теперь правильно! Сначала проведем вам осмотр. – При внешнем осмотре наличие незаживших травм на коже после предыдущих болевых воздействий не выявлено. Следов от уколов и спрятанных на теле предметов не обнаружено. Признаков алкогольного и наркотического состояния не обнаружено. Поведение адекватное. Сознание ясное. – Фельдшер наговорил в диктофон результаты медосмотра. Фельдшер взял в руки жгут Эсмарха. – А теперь мы с вами вдвоем переставим вот эту кушеточку на середину комнаты, чтоб я мог подойти к вам с обеих сторон. Голой Наталье пришлось самой участвовать в подготовке своего истязания – А теперь ложитесь, как положено. Подложите валик себе под живот. Нет, ниже, там где тазобедренный сгиб. Чтобы попу приподнять. – А теперь разовую подкладную, раз у вас проблемы по женской части. Делайте все добросовестно. Для себя готовите. Вот теперь – правильно. Лежите спокойно. Я сейчас вас зафиксирую. "Похоже, Анна Ивановна имеет на девушку зуб! – подумал Виктор Алексеевич, – но это обсуждать не мое дело! Мое – исполнить и не покалечить, а за результат пусть сами отвечают!" – Слушаюсь! – Наталья безропотно позволила себя привязать. Виктор Алексеевич закрепил липучками ей руки и ноги. – И это правильно! Зачем получать надбавку, если ее можно избежать? – Подумала Наталья Теперь Наталья лежала с приподнятой вверх попкой. Ножки немного разведены и взору фельдшера предстали нижние губки. Виктор Алексеевич погладил петлей жгута Эсмарха по спине, по попке, по бедрам. "Наталья напрягалась, когда жгут касался кожи, и расслаблялась, понимая, что пока еще не бьют. – Виктор Алексеевич не торопился начинать порку. – Ожидание порки, тоже входило в воспитательную процедуру!" Сердечко юной девушки бешено стучало: – Когда? Когда перестанут мучить ожиданием и начнут бить? Наталья только вздрагивала, понимая, что протестовать бесполезно. Виктор Алексеевич, я больше не буду курить марихуану, – жалобно пролепетала Наталья Сафронова, не надеясь на пощаду, но надеясь на милосердие. – А больше и не надо! – Фельдшер провел жгутом Эсмарха по голеням, между бедер, перешел на попку, потом на наружную часть бедра и ягодицы. – Ты ведь сама расписалась в приказе, не правда ли? – Да, расписалась. Была поймана с поличным, отпираться было бы глупо, но я раскаялась и больше не буду курить. – Может быть, и не будешь, хоть я в этом сильно сомневаюсь, но сегодняшняя воспитательная Процедура тебе поможет реализовать это твое конструктивное намерение. Скажи Анне Ивановне спасибо, что ее проводят не в спортзале и даже не в рыдальне. Теперь надо подготовить ей попку, разогреть ее. – Подумал фельдшер, смазывая ягодицы и бедра финалгоном. Вскоре крем заставил кожу покраснеть, и приготовиться к причинению болевых воспитательных воздействий. Вскоре обе половинки равномерно покраснели. Девчонка от получаемых болезненных ощущений не рыдала, только дыхание стало чаще. "Она стала тепленькой, – фельдшер потрогал попу. Значит – пора начинать!" Теперь можно было переходить непосредственно к главным воспитательным воздействиям. Шлеп! – Виктор Алексеевич после первого удара, выждал паузу. Вот тебе! – первый же удар был достаточно сильным. – Ой! БОЛЬНО! Наталья Сафронова дернулась, слегка взвизгнула и на круглой попке проявилась первая розовая полоска. – Рано кричишь! Воспитательные воздействия еще толком не начались! – Фельдшер посмотрел на рубец от удара и решил, что можно пороть Наталью и посильнее. – Вот тебе, гадкая наркоманка, получи! Она слабо вскрикнула, но сдержалась от воплей во весь голос. Вначале она пробовала сдерживаться. – Посмотрим, насколько ее хватит! Судя по следам от ударов, можно бить и сильнее. – Подумал палач. –Только не надо бить по одному и тому же месту – Шлеп! – Второй удар — ниже первого. Новый вскрик, теперь громче и длиннее. Третий, четвертый, пятый. Выше, ниже к бедрам, еще ниже. – Больно! – Наталья кричала в полный голос, с причитаниями и слезами, мотала головой из стороны в сторону. На попке проявлялись одна за другой насыщенные красные полосы. – Ой! Ай! – Это еще не ой! Получи, получи, еще, еще... – Ой, ой, больно! Виктор Алексеевич остановился. Погладил жгутом Эсмарха по бедрам и обошел вокруг скамьи. "Боже, как она дергается! Как вздрагивает ее попка!" Фельдшер нанес пять ударов подряд, с разными интервалами. Наталья не выдержала, взмолилась. – Пожалуйста, пожалейте! Я больше не буду! Виктор Алексеевич, я же исправляюсь! Виктор Алексеевич, честное слово, я больше не буду! – Экзекутор позволил ей почти две минуты канючить и умолять его, дрожа и рыдая. Виктор Алексеевич ждал, молчал, думал: "Умоляет, хотя прекрасно знает, что все равно получит по-полной! Может просто время тянет? Ладно, подожду, когда мне ее нытье надоест слушать." Он подождал, пока она не закончит хныкать. Вскоре просьбы превратились в бессвязное бормотание, прерываемые, плачем. Наталья тяжело дышала, глаза ее блестели. – Ну, грешная Наталья, отдышалась?! Но ты еще не все получила! Получи! Получи! Получи!... – Шлеп! Пауза. Удар, удар! Пауза. Удар! Пауза почти полминуты. Несчастная рыдала во весь голос. Дергалась на скамейке, пытаясь увернуться. Но куда там, ремни держали прочно. Наконец — последний удар! Она обмякла. Заплакала навзрыд. От плача ее хрупкая спинка задрожала. Попку покрывали яркие параллельные полосы. В этом момент экзекутору стало ее жалко. Подождав пару минут, пока плач стал тише, Виктор Алексеевич надел перчатки и достал крем "Спасатель". – Успокойся! Тридцать ударов! И это от меня! Завтра еще и от Анны Ивановны получишь! Сейчас окажу тебе помощь. Это тебе бонус от меня и нашей директриссы! За то, что ты не стала качать права! И вела себя прилично! Потихоньку и очень бережно он начал смазывать горящую попку ментоловым кремом, едва касаясь кожи пальцами. Наталья на прикосновение, очень трогательно, как будто ища защиту, шевельнула попкой, в сторону руки. – Расслабь попу! А то шлепну! Отметил, что Наталья замирает, расслабляется, а ее дыхание выравнивается. Виктор Алексеевич проложил втирать крем. Наталья замерла и не шевелится. Лежит расслабленная. Он расстегнул липучки, произнес ритуальную фразу: – Можешь вставать и одеваться! Вот тебе новая прокладка! Завтра заглянешь к нашей директрисе за продолжением воспитательной процедуры! Впрочем, можешь переночевать тут, до утра! – Он помог подняться. – Но если еще раз поймают на марихуане, то воспитывать тебя будут на козле! При всей школе! И не факт, что получишь обезболивание. – Все равно очень больно! – подумала девушка. – Главное в следующий раз с марихуаной не попадаться. – Девушка осторожно взяла трусики и начала натягивать их на напоротую попку... Но Анна Ивановна-то какова! Милосердие проявила, блин! На козла не отправила, обезболить позволила. – Подумала про себя Наталья – Нет, спасибо за помощь, Виктор Алексеевич! Я в блок к своим пойду! – Наталья оделась и направилась к двери.
Иринка: Очень жестокие избиения! Тут никакой крем не спасет!
полная версия страницы