Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » smekailo. Спартанка Даша » Ответить
smekailo. Спартанка Даша
Виктория: Спартанка Даша Даша жила в Бирюлёво. Не ближний район, можно сказать окраина. Сказать, по-правде, она этого совсем не чувствовала. Может быть, потому -что не знала что такое окраина ,а, может, потому - что не капризничала: с радостью шла в детский сад в свою старшую группу. В ней всё и началось. У Даши в группе был знакомый мальчик Андрюша. Они сидели рядом за столом и кроватки их в спальне были тоже рядом. Андрюша был хвастливым мальчиком. Хвастался всем: ростом – выше Даши, игрушками – лучше Дашиных, одеждой – такой у неё нет. Что в нём нашла, она сама не знала, но всегда гуляла с Андрюшей на улице под ручку; как жених с невестой. Это у взрослых такое бывает: они же пока просто дружили. Особенно хвастался Андрюша – своей силой и выносливостью. Даша много раз слышала рассказы про так, как он терпит отцовские и материнские порки, как не боится ремня. Он, чтобы было нагляднее, приспускал трусики показывал тёмные полоски на попе. Даша завидовала ему. Её дома не пороли. Мама вечно занятая на работе, воспитывавшая дочку одна предпочитала «убеждать и объяснять». Дашу такое отношение к ней, как слезливой и сопливой девчонке оскорбляло. Но разве родителям говорят, как надо воспитывать? Иногда мама задерживалась на работе и из детского сада её брала соседка Степанида Алексеевна. Она доводила её до дома и шла к себе в квартиру. Даша, оставшись одна, крутилась перед зеркалом, внимательно рассматривая себя. Конечно, никаких полосок на нём не могло быть. Но - интересно же! Однажды у зеркала она нашла тюбик с маминой помадой. Он, то - ли выпал из сумки, то ли лежал там всегда незамеченный. Даша, изловчившись нарисовала им полоски на попе и ногах. Получилось совсем не плохо: ярко! Еле- еле успела стереть их до прихода мамы. Когда Даша пошла в школу, то поняла – придётся ей воспитывать себя саму. Подсказал случай. Однажды, она стерла в дневнике оценку, посчитав, что учительница неправильно поставила ее. С замиранием сердца ждала маминого возвращения с работы. Представляла, как она протягивает ей дневник, и мама обнаруживает стёртую двойку. Говорит строго: -Это что такое? Обманывать стала?! Неси скакалку: получишь своё!!! Мама пришла. Даша сама рассказала ей о своих «художествах» в дневнике. Выпорет? Отчитывала, стыдила. Даше не нужны были слова. Она едва сдерживала себя, чтобы не принести скакалку и не подсказать маме, что делать с ней… И Даша решила твёрдо; буду воспитывать себя сама! На следующий день, она с трудом дождалась конца уроков: не бежала, летела домой! Мама была на работе: её самовоспитанию никто не мог помешать. Даже Степанида Алексеевна, приносившая ей иногда «вкусненького» на обед. Даша закрыла дверь изнутри на щеколду. Разыскала скакалку. Примерилась. Ударила по руке. Больно!!! Стиснула зубы. Выдержу! Андрюшка смог и я смогу! Разделась догола. Покрутилась перед зеркалом. Не полосатая ещё! Стало жалко себя. Отогнала жалость. Размахнулась. Хлестнула. Раз – другой. Слабенькие, еле видные полоски, не как те на Андрюшкиной попке – видны издалека! Отвела руку подальше. Ударила сильнее. Обожгло !!! Даша вскрикнула и тут же застыдилась себя, покраснела и лицом, и что удивительно – спиною. Какая она неженка! Обозлившись на себя, стала хлестать в полную силу, как могла. Рука била и била до тех пор, пока её попа и ноги не покрылись пересекающимися друг вздувшимися рубцами. Даша испугалась. Что скажет маме? Откуда у неё такие украшения? Отбросив скакалку, сказала своему отражению назидательно, подражая маме: - Так делать нельзя! Задумалась. А почему нельзя? Она же не делает ничего плохого. Наказывает себя за прошлые проступки, чтобы не было будущих. Приучается быть не плаксой. Да и заслуживает она, честно говоря, порку чуть ли не каждый день. Был бы папа - он точно не дал бы ей спуску… Сколько раз вечером, перед тем как заснуть она представляла его… И даже видела во сне. Рассказывала сама о себе: Мне 12, меня порет папа. Порет ремнём и розгами. Ремнём каждые 2 недели, потому что я плохо себя веду. По субботам порет розгами для профилактики. Выпорет и я неделю шёлковая. Я плачу. Он порет ремнём армейским 30-40 минут. Мне больно. Но потом его благодарю. так мне и надо. я считаю что он правильно делает. Я иногда прошу сама, чтоб он меня выпорол, потому что так наказание мягче. У меня есть братик Илюша. Ему 3 года. Его мама наказывает, шлёпает рукой по голой попе. Папа порет меня с восьми лет и сказал, что перестанет пороть, когда мне будет 14.а если буду плохо себя вести после 14, то будет пороть до 16.С трёх до восьми меня мама шлёпала по голой попе, ну а сейчас сечёт папа. Родители говорят, что с Илюшей будет тоже самое. Я очень люблю родителей , потому-что наказывая, они заботятся о нас. Проснулась заплаканной. На самом деле Даша никогда не имела никакого брата, даже двоюродного. Это была её несбыточная мечта,как и о Строгой маме. Как и об отце. Нет у неё таких родителей и никогда не будет!Заревела громко в голос. Да так сильно! Прибежала мама:- - Дашуля,что случилось ? Размазала сопли по носу. - Так, приснилось… Кто-то, как буд-то специально подталкивал её к порке. У мамы хранились деньги в копилке. Даша очень любила мороженое. Неожиданно для себя украдкой стала воровать деньги. Возьмёт на него рубль, пять, а иногда и десять. Пыталась остановить себя – не получилось! Испорченная она, дрянная девчонка! Пришло время, мама сказала: - Давай купим торт! Большой, праздничный! Сэкономленных денег хватит! Открыла копилку – почти пустая! - Даша, где деньги? Даша молчала. Её уши предательски горели. Мама не могла не увидеть, не понять - воровка она! Внутри у Даши похолодело: сейчас обязательно выпорет! Но мать, сказав, что ей сейчас некогда, ушла, оставила её « серьёзно подумать о своём плохом поведении». Даша чуть не крикнула ей вдогонку: -Это я, я украла деньги!! Выпори меня за это!!! Но смолчала. Почему? Десятки раз Даша задавала себе этот вопрос. Ответ находила один: ей и хотелось, чтобы мама воспитывала её по- настоящему – поркой, и она стеснялась своего желания, будто в нём было что-то постыдное для неё. В тот вечер она достала свою любимую книгу "История крепостного мальчика" Сергея Алексеева. Светлана Николаевна - учительница давно, ещё в четвёртом классе, посоветовала её для домашнего чтения по истории России. Книга оказалась необычной. О порке в ней говорилось, как о будничном, привычном деле. Как и о розгах. Таких вымоченных, гибких прутьях : ими секли крепостных. Герой повести – проданный на торгах помещику мальчик Митька. Его пороли чуть - ли не ежедневно. Даша нравилось представлять себя на месте Митьки. Особенно она любила фантазировать о спрятанных им от барыни розгах. Под рукой у нее розог не было, и она решила, что вместо них неплохо подойдёт скакалка. Сначала она была барыней, грозно спрашивала у Митьки: - Где розги? Нашкодивший мальчик стоял, трясся в ожидании неминуемого наказания. Даша поймала себя на мысли, что чувствует его страх, как свой: у неё холодеют руки и бегут мурашки по спине. Потом она была Митькой, уткнувшим взгляд в босые ноги и бурчавшим еле слышно себе под нос: - Не знаю, не брал. Даша, как ей казалось «зло и ненавидяще» смотрела в зеркало, говорила «ледяным голосом: - Снимай всё! Голышом драть буду! Разделась. Странное дело, она не думала и не боялась, что услышав шум, в её комнату войдёт мама. Даша, где-то в самой глубине себя призналась: она хочет, очень хочет этого. Пусть знает и мне совсем не стыдно! Она убрала одежду в шкаф, чтобы перекрыть себе пути отступления. Закрыла его на ключ и встала, вытянулась перед зеркалом. Ей внезапно пришла в голову эта поза для порки, хотя в повести о Митьке его секли на лавке. Но где взять деревянную лавку в современной московской квартире? Занесла руку – далеко, чтобы виднее и больнее было! Скакалка со свистом разорвала воздух. Тут же вспух, закраснелся рубец за ним ещё и ещё. Даша секла себя безжалостно. Рука её была злой барыней Марфой Ермолаевой. Остальное тело – Митькой. Она, то приговаривала от барыни: - Получи, стервец, заслуженное! То кричала и слезилась Митькой: - Я больше не буду! Простите, ради Бога, простите! Я больше не буду! Даша секла себя долго и сильно. На её попке, спине и даже ногах появились вздувшиеся тёмно – вишнёвые полосы. Но она не замечала их. Беспощадно трудилась и трудилась, как будто хотела отомстить своему внутреннему голосу, сказавшим неправду. Какой Митька, какая барыня?! Она – добивается от себя правды. Голова у Даши закружилась, перед глазами рассыпались тысячи искорок - она поняла, что скажет правду. Иначе сейчас же упадет в обморок… Утром, в слезах и раскаянии рассказала маме про деньги. Про порку – ни слова. Хотя, если бы мама была внимательней, то заметила бы: садиться дочь стала на краешек стула: осторожно, осторожно. Весною произошли два события, потрясшие и изменившие Дашу. Первое – она узнала про спартанцев. Не откуда - ни будь, из учебника по древней истории. Оказалось, что они воспитывали у своих мальчишек мужество и выносливость поркой. Других наказаний за проступки у них не было. Второе. Дашина мама работала бухгалтером. Дома у неё было два компьютера: большой и маленький. Она категорически запрещала ей пользоваться ими. Не надеясь на благоразумие дочери, ввела на вход пароли. Вдруг сняла их и сказала: - Пользуйся! Теперь ты уже большая девочка и сама способна отличить хорошее от плохого. В школе Дашу с первого класса учили информатике. Зная мамино разрешение, она тут же набрала в поисковике: спартанское воспитание. Лавина новой интереснейшей информации обрушилась на неё. Она, боясь всего не запомнить, выписала себе главное в тетрадку. Мальчиков и девочек в Спарте воспитывали строго. Они должны были быть храбрыми, мужественными, стойко переносить боль и холод. Зачем? Спартанцы знали, что высшая доблесть человека – умение терпеть боль и лишения, в любой, самой сложной жизненной ситуации. Этому они и учили свои детей. Учили в любую погоду, дождь и холод ходить без одежды, состязаться в ловкости, быстроте и меткости. Учили гордиться своим красивым, тренированным телом и стойким характером. За малейшую ошибку или неумение мальчишек и девчонок сильно наказывали – стегали розгами до крови на глазах у других детей. Кричать и просить снисхождения во время порки считалось величайшим позором . Любой спартанский мальчишка и любая спартанская девчонка отдали бы все, что бы этого не случилось. Спартанцы верили, что сила жизни, энергия роста, заключенная в гибких, только что срезанных ветвях передается при ударе розги, и, поэтому секли своих детей охотно и часто. Порка была единственным и, одобряемом всеми наказанием. Но наказывали детей не папы и мамы. Как только мальчикам и девочкам исполнялось семь лет, их отбирали у родителей. С этого времени они жили в отрядах, постоянно находясь вместе. В отряде, который спартанцы называли АГЕЛОЙ, мальчишки и девчонки испытывали свой характер в драках. Драки были проверкой мужественности и воли у маленьких спартанцев. Уже за семилетними детьми наблюдал специальный воспитатель – ПЕДОНОМ, отмечавший тех, кто был смел и упорен в драках. Умный и храбрый мальчишка, сообразительная и бесстрашная девчонка становились через несколько лет главными, над остальными детьми. Особенно Дашу взволновали слова Древнего историка Плутарха. Он не только выписала – заучила их наизусть: «Мальчиков в Спарте пороли бичом на алтаре Артемиды Орфии в течение целого дня, и они нередко погибали под ударами. Мальчики гордо и весело соревновались, кто из них дольше и достойнее перенесет побои; победившего славили, и он становился знаменитым. Это соревнование называли «диамастигосис», и происходило оно каждый год» Десятки сотни раз представляла себя на месте спартанских мальчишек. Вот бы ей быть там, вместе с ними! Со временем у неё созрел вопрос: а девочек в Спарте как воспитывали? Неделями рыскала по интернету: как? Нашла случайно, на сайте женских единоборств. Выписала в свою тетрадку. Уже 2-3- летним девочкам родителями, прежде всего отцом, внушалась мысль, что они «должны быть похожи на быструю лань, а не на ленивую свинью».И - не только внушалось. Во дворе, почти у каждого дома, был «позорный столб» - к нему привязывали «в наказанье и назиданье» девочек возраста 9-11 лет и «спускали с них жир» – секли жестоко и вкровь. Секли только розгами – побегами молодых деревьев, обладающих, по мнению спартанцев, «живительной силой плодородия и роста». В семьях существовал культ порки. Девочек, начиная с раннего возраста, наказывали за самые незначительные проступки, видя в порке не столько нравственную ценность, сколько тренировку в мужестве и умении спокойно переносить боль. Кричать и просить о снисхождении считалось позором. Любая спартанская девочка знала, что розгой её не только наказывают, но и, что с каждым ударом в ней растёт «материнская сила», что, чем её попка и ноги будут сильнее покрыты рубцами и шрамами, тем больше станут уважать подруги и взрослые. Дети, на которых не было заметно следов от розог, так же высмеивались. Их называли «неженками» и «трусами». Порка входила в единую систему физического воспитания девочек: тренировки их тел в силе, ловкости, выносливости. Равно, как все спартанские девочки и девушки ежедневно по много часов занимались различными физическими упражнениями, совершенствуясь в беге, метании диска, копья; они тренировали себя так же в мужественном перенесении боли. Начинался он у девочек в гиникее – женской половине дома. Их, совсем ещё маленьких, где-то с 2х лет кормилицы «приучали к крапиве», то есть стегали за те или иные проступки побегами молодой крапивы. В 4-5 лет её заменяла «детская розга» – чаще всего ивовый прут, длинной –25-30см., которым наносилось от 10 до 50 ударов. В 6-8 лет «детскую розгу» сменяла «обычная» – прут длинной 80-100см. Из рук кормилицы розга в этом возрасте переходила в руки отца. Количество ударов возрастало до 100 ,и редкая порка обходилась без крови. Вообще слова «наказать» и «пустить кровь» были у спартанцев синонимами. Вместе с отцовской розгой в жизни девочки появлялись и тренировочные порки. Они были не столь строгими, как наказательные, но постоянными, и проводились не реже раза в неделю. Такое большое значение порке спартанцами придавалось и потому, что, по их мнению, так лучше всего воспитывались воля и сдержанность – качества необходимые каждой женщине. И ещё. Для спартанцев человек был частью природы. Они смотрели на процесс воспитания так же, как на рост и уход за деревом, щенком, прирученной к дому птицей. Все приёмы, методы воспитания проверялись на истинность соотнесением с природой – гармоничны ли они по отношению к ней или нет.. Для них отсутствие одежды никогда не означало чего-то предосудительного и не содержало в себе даже намёков начувство стыда. Красивое тело приравнивалось к самым почётным, уважаемым доблестям. Девочки и девушки, победившие на гимнопедиях – девичьих состязаниях красоты, мужества и выносливости – окружались почётом и славой. В жизни спартанской девочки, девушки, а часто и взрослой женщины, одежда играла минимальную роль. Её полное отсутствие на протяжении всех детских и подростковых лет (тот самый « бесстыдно открывающий бёдра» хитон появлялся на девушках только в 15-летнем возрасте и то не всегда), полностью отвечало взглядам спартанцев. Они считали, что «лучшая одежда – это собственная кожа», и очень удивлялись, когда чужестранцы, видя идущих по улице, или занимавшихся гимнастикой 14-16-летних девушек заговаривали о стыде. «стыдиться природы – глупо» отвечали они им. Круглосуточное нахождение без одежды приучало юных спартанок следить за своим телом, развивать его гибкость, выносливость. Сохранилось немало свидетельств, рассказывающих о том, как спартанские девушки высмеивали толстых, неуклюжих подруг, называя их «бочками с жиром». Так у Даши появилась программа для жизни. Но как жить по ней? Она читала и перечитывала записи в тетрадке, глубже и глубже растворяясь в далёком для всех и таком близком, её времени! Как убедить маму воспитывать её по – спартански? Если не маму, то разрешить ей заниматься спартанством? Думала, думала и придумала. В самом начале апреля школьный врач Антонина Петровна собрала все классы в актовом зале, чтобы рассказать о закаливании организма. Говорила она долго – почти полчаса. Даша запомнила: с наступлением тёплых дней должна не кутаться дома, «давать отдыхать коже», принимать утром после зарядки и вечером перед сном контрасный душ. Контрасный – сначала тёплая вода, потом холодная и снова тёплая. Рассказала маме. Она не возражала. Сказав: - Хорошо. Но я не хочу быть твоей палочкой – выручалочкой. Следи за собою сама. Я что-то ни разу не видела, чтобы ты утром делала зарядку… Мама была права. Ленилась. Так хочется ещё хоть немного поспать, а тут вскакивай, махай руками и ногами, да ещё душ… Было очень стыдно за это. Сейчас совсем другое дело. Она не просто девочка – девочка спартанка. Ей нельзя нежиться и расслабляться. Она убеждала маму с таким жаром, что вызвала у неё удивление: - Ты ли это Дашуля? - Я! Я! Я! В голове пронеслось: рискнуть? Самое время! - Можно я буду делать зарядку совсем голой, без трусиков? Так удобней… Посмотрела просяще на маму. - Как хочешь! Только делай, а не давай пустые обещания… Ура! Даша ликовала! Теперь она настоящая спартанка и может дышать воздухом того героического времени. Слова «героического времени» она вычитала в учебнике древней истории и они ей очень понравились. Если бы мама вызвала Дашу на разговор, то бы узнала, что её дочь не просто делает зарядку и принимает душ: она путешествует по спартанскому, переживает его, переселяется в герое в того времени: мальчишек и девчонок. Даша восхищалась Дием. Скульптуру, посвящённую ему «Мальчик, вынимающий занозу» она видела на экскурсии с классом в музее изобразительных искусств имени Пушкина. Дий соревновался в беге со своей сестрой Дионой. Едва он пробежал несколько метров – в ступню вонзилась заноза. Силой воли мальчик заставил себя забыть про боль и прибежать первым. Только после победы в забеге Дий присел на камень и вынул занозу. Этот момент и запечатлён в скульптуре. Даша, как завороженная смотрела на неё. Дома нашла на балконе доску, отколупала от неё занозу. Хотела так же, как Дий, испытать свою волю – побегать с занозой вокруг комнаты – не получилось! Заноза сломалась, слегка оцарапав ступню. Особенно её привлекал «диамастигосис». Даша выучила это трудное слово, произносила его постоянно – правда, про себя. Незачем другим: не понимающим и завидущим, залазить в её мир! Диамастигосис – испытание мальчиков, её сверстников поркой на алтаре богини Артемиды. Её так хотелось, чтобы там, под розгами были не одни мальчики – девочки тоже! Она придумала рассказ и убедила себя, что так и было… Позавтракав, все бегут через лес на высокий холм. На нем и стоит храм Артемиды. Через несколько мгновений, бегущий рядом с девочкой мальчишка наклоняется и шепчет ей на ухо: - Диона, я так боюсь не выдержать. Что мне делать? Вдруг опозорюсь… Чтобы отвлечься от грустных мыслей, мальчик стал рассматривать красивые цветастые туники идущих к храму Артемиды ЭФОРОВ и ГЕРОНТОВ – правителей Спарты. Им тоже будет интересно посмотреть, сможем ли мы вытерпеть порку, - решил он. Дети переглянулись, и тяжело вздохнули. Нелегкие минуты их ждут. У храма Артемиды собралась почти вся Спарта. - Смотри, смотри, - Дий снова толкнул свою сестренку. - Там, да не там, видишь, отец с матерью и наши старшие братья, они тоже увидят мой позор, какой я маленький еще, и как не по-мужски боюсь боли… Сечь начали по росту. Худой, жилистый мальчик, тот самый, поделившийся вчера с Дионой хрустящим, душистым яблоком, украденным им из сада, бесстрашно лег на алтарь. Свистнули розги. Мальчишка лежал, как вкопанный. Прошла минута, две, десять. Из его тела текла кровь, но он молчал: ни стона, ни звука. Тут же рядом был его отец, который подбадривал сына и требовал «спокойно и красиво переносить боль». У спартанцев это называлось «закалить мальчика». Жилистый мальчишка уже потерял сознание, но порка продолжалась. Не было причин останавливать ее. Скорее наоборот. Потеря сознания считалась облегчением. Смягчением страданий. Видя все это, Диона только сильнее стиснула зубы и напряглась. Ее тело стало упругим, натянутым, как струна. Дий же закрыл глаза и, трясясь мелкой противной дрожью, бормотал: - Не смогу, не вынесу, не смогу… Он, испугавшись, не видел, как стали сечь Диону. Длинноволосая, загоревшая девочка понравилась многим зрителям. Они захлопали в ладоши и закричали: - Полегче к ней! Красоту дарят Боги! Но, едва удары ослабли. Жрец, стоящий рядом с небольшой статуэткой Артемиды, покачал ее и сказал: - Держать стало трудно, тяжело. Боги требуют облегчения от крови. Удары сразу же усилились. Кровь заблестела на теле Дионы… Наступила очередь Дия. Сможет достойно вынести испытание, или будет корчится и кричать под розгами? Для Даши такого вопроса не было: конечно сможет! Он же спартанский мальчишка! Однажды, заигравшись перед зеркалом, представляя себя то Дианой, то Дием на диамастигосисе, она так раскровянила себе попку и бёдра, что утром в школу пришлось надеть джинсы. Но что значили эти мелочи, по сравнению с её восторгом жизни в спартанском?! Она стала замечать, что прежнее, привычное стало принимать для неё новое значение, которого раньше не замечала. Каждое лето мама отправляла её в спортивно- оздоровительный лагерь «Звёздочка». На работе ей давали бесплатную путёвку, и Даша уезжала на всё лето, на три смены. Уезжала недалеко под Чехов, за 60 километров. Скучала по дому, по маме сильно. Ждала, как избавления родительский день: приедет мама, заберёт, кончаться её мучения! Мама приезжала, привозила фрукты, конфеты и уезжала. Какой маленькой, несмышлёной была! Лагерь не только оздоровительный, но и спортивный. В нём можно не только отдыхать, но и воспитывать себя по - спартански. Главное, чтобы воспитательница попалась понимающая её, не как мама, вечно занятая и в своих заботах. Даша попыталась представить, какой она должна быть. Ровесница мамы, но по характеру полная противоположность. Не мямля- человек действия. От неё можно ожидать и кнута, и пряника. Звали её? Даша на секунду задумалась: Инга Эдуардовна. Как зачарованная она ходила за ней, подражала во всём походке, голосе. Каждое слово, услышанное от Инги Эдуардовны запоминала. Воспитательница часто приходила вечером в их корпус: помогала нянечкам укладывать спать. Её властному, требовательному голосу безоговорочно подчинялись все девчонки, даже самые отчаянные проказницы. Иногда Инга Эдуардовна рассказывала на ночь истории. Были они разные, в основном из девчачьей жизни. Даша запомнила одну. Ей хотелось, чтобы её героиней была Инга Эдуардовна, а сама история не фантазией, а былью. «Меня дома не пороли. Нас классная руководительница секла розгами. В нашем классе большинством было принято решение на родительском собрании, чтобы в особых случаях за плохое поведение или 3 двойки за неделю - по субботам пороть. Секли по старым русским традициям. За первый проступок провинившихся не секли, а вызывали держать того, кого должны были высечь. Виновница ложилась на скамью, её привязывали скрученной простынёй к лавке, связывали руки и пристёгивали их ремнём в талии , затем подымали платье и спускали трусы, а кандидат на следующую порку держал за ноги. Классная доставала из ведра с водой заранее приготовленные берёзовые розги. Давали от 15 до 25 розог в полную силу. Порка всегда была справедливой, и обижаться кроме, как на себя не на кого. Никто не чувствовал себя униженным. Все сразу стали лучше учиться. Мне как в первый раз всыпали - сразу стала ко всему относиться ответственнее. И отношение к классной стало более доверительное, доверительнее, чем к родителям. До 10-го класса меня пороли потом ещё 5 раз. Если бы тогда не секли - вряд ли я бы хорошо закончила школу, и поступила в университет. Знаете девочки,я бы отдала своего ребёнка в такой класс, в каком училась сама. И считаю, что детей нужно пороть, но именно пороть, а не избивать и при этом оскорблять ещё и оскорблять». Лагерь встретил Дашу дождём .Сильным, проливным, больно стегающим струями. В мгновение, промокнув до нитки, добежала до столовой. Там был сбор всех отрядов. Она попала во второй, почти самый старший. Воспитательница в нём… Елена Олеговна. Не было у неё у неё властного голоса и внешней строгости, скорее наоборот .Слова, произносимые ею были по чувствам мягкие, по ощущение тёплые и сразу же запоминались. Даша вспомнила, что зимою на «Домашнем канале» уже видела Елену Олеговну. В передаче «О здоровом образке жизни» был сюжет о секции девочек – гимнасток, которых она тренировала. В этом ничего необычного не обычного не было, и Даша не обратила бы внимания на передачу, если бы секция не была в том самом клубе женских единоборств из интернета. Ей тогда очень понравились слова Елены Олеговны: - Женщину красота защищает не меньше, чем сила! Теперь она её воспитательница. Вот и не верь после этого в провиденье и разное неземное Дождавшись удобного момента, Даша рассказала Елене Олеговне и о передаче и, как - то само собою получилось, о своём спартанстве, неудачных попытках привлечь к нему маму. Елена Олеговна слушала внимательно, не прерывая. Дашу ещё никто и никогда так долго не слушал. - Я поговорю с твоей мамой в родительский день - пообещала Елена Олеговна. - Хочешь заниматься у нас, когда вернёшься в Москву? - Очень!!! Даша не обманывала. Это было самое сокровенное и, как ей казалось, совершенно не выполнимое желание. - Учти только – у нас в секции – спартанская дисциплина. Учиться ты должна «на отлично». За двойки и тройки наказание одно – порка скакалкой, так же как и за недостаточное упорство и разные проделки на тренировках. Не испугаешься? - Что Вы, я сама этого хочу – строгости! Ответила Даша и покраснела от навалившегося на неё и раздавившего счастья. Так – не бывает! Но было!!! Она еле- еле дождалась родительского дня, боясь: мама откажет Елене Олеговне, не поймёт и её. Напрасно боялась. В сентябре она стала ходить в секцию К Елене Олеговне , но это уже совсем другая история.
Ответов - 21, стр:
1 2 All
Солдат Вселенной11: Представляю, как Даша на всех парах понеслась домой к доброй маме после первой же порки скакалкой! И сразу все мечты из головы вылетели. Оно только представлять весело и пикантно, когда сам не пробовал. А потом сразу расхочется!
Serge de K: Виктория пишет: (Автор: smekailo) Почерк Николая Филиппова, но под иным псевдонимом
Алекс Новиков: Это из спартанской библиотеки Николая Филиппова Автор - психолог - консультант , действительный член Московской психоаналитической ассоциации , представитель школы реального психоанализа , опирающегося не только на клиническое и теоретическое наследие фрейдизма и постфрейдизма , но и на междисциплинарный характер , интеграцию современной психологии , психотерапии , этнопсихологии , истории и социологии . Книга «Магия боли» - первая , из задуманной серии , в которую так же входят : «Магия наслаждения» и «Экстаз жизни» .
Sakh: Хотя и фантазии, а возможно единственная порка в детстве за реальную шалость выбила бы дурь из головы девочки ...
Nemo: Мне кажется, что ей просто не хватало внимания, заинтересованности и участия со стороны близкого взрослого. С чего бы такие долгоиграющие и садистские фантазии? Ладно, один- два раза себя кем-то представить, но так регулярно и маниакально ..
Sakh: Nemo пишет: ей просто не хватало внимания Это само-собой ... Было бы внимание, давно бы родители заметили странности в поведении ...
Алекс Новиков: Магия боли (психоаналитические этюды) Пароль выживания Вы не замечали , что мы все очарованы болью ? Появившись на свет в родовых муках , потом всю жизнь мы пытаемся снова и снова пережить те первые , наполненные криком и страданиями , мгновения нашего бытия . О , нет , это совсем не только стремление к смерти , и даже не заигрывание с ней . Боль - пароль выживания , объяснение многих странностей нашего существования. Почти все мы боимся боли . Боимся как таковой . Боимся признаться даже себе , что часто и противоположное чувство - наслаждение для нас возможно не иначе как через собственное страдание - физическое или духовное . Нам не очень уютно от мысли , что проявления высшей духовности уживаются в нас с самыми грубыми , примитивными , порой даже первобытными животными инстинктами. Конечно , приятнее видеть себя возвышенным тургеневским героем или идеально отрешенным - блоковским. Но , другие мы, другие... Русский человек рожден на страдание . Страдание очищает его душу, облагораживает , готовит к победам в жизни . В нем он черпает силу и мудрость . Приглядитесь внимательнее - любой русский гораздо труднее переносит свой успех ,славу , богатство , внешнюю красоту , чем неудачи . Юродство он возводит в сан святости , а их уст пастырей своей религии Православия , вот уже почти две тысячи лет слышит : «Жизнь без страданий опасна. Бог , который не наказывает нас - это Бог , который не занимается нами» . Так , веками формировался тот уникальный менталитет русского человека , «тайна русской души» , до сегодняшнего дня непонятная и пугающая иностранцев . Вот , к примеру , свидетельство одного из них , итальянца Паулини , датированное аж 1689 годом . « Русские ( в особенности женская половина их ) , смотрят на побои как на своеобразное доказательство любви и благосклонности. Странным образом , русские женщины бывают наиболее довольны и веселы тогда , когда получают добрую встряску от своих мужей» . В народе эта особенность русской семейной жизни еще более метко определена поговорками : «Жену не бить- милу не быть», «Бьет - значит любит» . А многовековой обычай субботних порок детей ? Он существовал только на Руси - придуманный самим народом своеобразный психотерапевтический сеанс - очищение болью . Известная православная формула : «все равны перед Богом» - вдохновляла участников наказания : никто не чувствовал себя обиженным . Заглянем в «Исторические судьбы русской женщины» книгу историка Сергея Шашкова , изданную в 1879 году. В ней описывается то , как происходил у наших предков свадебный обряд : « Жених , после венчания получал плеть от отца невесты и трижды бил ею новобрачную в знак власти над ней . Сама плеть называлась «державою». Что же это за модель жизни , принятая русским народом - существование через страдание ? Существования в котором боль как очищение , как переход на новую ступень чувственного и духовного развития ? Существования , в котором наше «Я», наша ментальность проявляются наиболее полно и ярко. Впрочем , вариантов бытия в ней «Я» не так уж много . «Я» - утверждающее , так называемый сценарий жизни , «Я» - отрицающее - сценарий смерти . «Я» - отвергнутое родителями , «Я» - подавленное матерью, «Я» - искалеченное отцом. Но человек , существо общественное . Прикоснувшись к тайне магии боли прочувствовав ее , он стремиться сделать ее достоянием других , превратить личное знание в общественное явление . Здесь , после выхода из своего «Я» русский человек уже не одинок . В разные эпохи и в разных странах люди искусно маскировали свое влечение к боли , а еще чаще свое сопереживание созерцанием чужих страданий,под воспитательную , религиозную или светскую необходимость . Так возникли такие явления в истории человечества как спартанское воспитание , древнеримский культ порки , процессы инквизиции над ведьмами , русский крепостной театр и дисциплинарная система нацистких концентрационных лагерей. Вот уж где страсть к боли раскручивалась на полную катушку ! Но этим занималась лишь часть очарованных болью . Другая - прямо противоположным , не раскруткой , а поиском защиты от разрушающей силы болевого влечения . Кто - то из них погрузился в мир эротических грез, пытаясь яростью переживаний изгнать из себя беса мучительства .Кто - то , прячась от разрушающей страсти , превратить все в игру, бесконечный садо - мазохистский спектакль. А кто , не мудрствуя лукаво, бросил себя под ноги очередному божеству : « Мучай меня, Великий !». Обо всем этом - мой дальнейший рассказ . Часть первая : Прикоснувшиеся к тайне
Алекс Новиков: Автор Николай Филиппов (Автор: smekailo) - психолог - консультант , действительный член Московской психоаналитической ассоциации Баллада о материнской розге « Розгой будем мерить стих , Рифмы - свист жестокой порки». Слова , вынесенные в эпиграф принадлежат классику русской литературы, поэту и прозаику «серебрянного века» - Федору Сологубу (Ф. К. Тетерникову ; 1863 - 1927 ). То , что это не поэтическое преувеличение , а четкая , продуманная , что называется «выдышанная жизнью» позиция , легко убедиться , полистав , ставшие только совсем недавно достоянием широкой общественности сологубовские «Афоризмы» . Вот некоторые из них : « Люди любят побои, - потому что любят родителей . Всего приятнее - сочетание стыда и боли. Испытание боли дает жизни полноту и значительность; только ничтожные люди не выносят боли. Надо страдать, - для души, для детей, для счастья, для здоровья. Предки были мудры, когда секли детей, ибо надо страдать». Кто он был - Федор Кузьмич Тетерников? Одинокий садомазохист от литературы , вечный мальчик , «отрок чернокудрый» , свихнувшийся на порке? В том - то и дело , что нет .Садомазохисткая терминология здесь абсолютно неприемлима. В собрании музея Института русской литературы сохранилась фотография семилетнего Феди. Ангелоподобный ребенок напряжен и смущен перед объективом фотографа. О чем он думает? О бывшей или предстоящей порке , которая обязательно случится , если маме не понравится его поведение, или еще о чем - ни будь неприятном , таком как , стояние голыми коленями на горохе, например , за то , что «на вывески головой много крутился» ; неизвестно. Но то , что жизнь маленького Феди была до краев наполнена физическими наказаниями, факт . О нем пишет сам Соллогуб в своей «Канве к биографии»: «У матери. Смерть отца . Лег на стулья и заплакал . 1867 . Мальчик Витя. Он сломал ноготь. Меня больно высекли. Рукавички дал мальчику подержать. А тот их украл. Мать ходила меня искать. Потом порка. Сады и розги в Прачешном переулке . Розги в доме Северова дважды. Мое красное лицо. Розги в доме Духовского , часто. Драка на улице. Не давай сдачи. Высекли. Мои муки при учении грамоты. Крики бабушки. Колени . мать меня уводит. Сечет. Наклейка почтовой марки на письмо. Сначала смеялись , потом высекли . Елена Ивановна привела меня в школу. Дома вечером для острастки порка. Я разбил термометр . Ругань ночью при гостях . Еще раньше ругань бабушки. Жестокая порка» . Так , что как ни верти, Феденька, Федор , Федор Кузьмич стал таким поклонником розги не по случаю , и не в результате каких - либо физических - гормональных , или психических нарушений , а волею и желанием своей матери Татьяны Семеновны Тетерниковой, своего, как он ее сам называл , «строго родителя». Зачем простой малограмотной русской женщине все это было нужно? Можно догадываться, можно и понять , опираясь на известные нам факты из биографии Сологуба . Обращает внимание на себя то , что такое « взыскательное до жестокости воспитание» стало применяться к Феде сразу же после смерти отца . Помимо забот о нравственном здоровье сына , Татьяна Семеновна так же решила вести беспощадную борьбу с наследственной болезнью , якобы преследующую род Тетерниковых . Вполне понятная реакция на смерть близкого человека. Попытка уберечь , спасти от несчастья других членов семьи и , в первую очередь , конечно же наследника , будущего мужчину , мужа - Феденьку. Что для этого нужно? « Простые и суровые средства». Без всяких там барских прихотей. И Феде вплоть до двадцатилетнего возраста приходилось с ранней весны и до поздней осени ходить босиком, везде даже в училище и в церковь . Дома его одеждой были: в теплые дни короткий полосатый халатик из льняного полотна на голое тело; в остальные в том числе и ненастные дни рубашка блуза, кожаный поясок , штаны короткие до колен. А теперь посмотрим на эту же картинку с другой стороны . Чего добилась Татьяна Семеновна ? Только одного с годами мальчик не только превращался в юношу, но и становился убежденным гимнофилом - поклонником наготы. Да и иначе быть и не могло. Материнская воля вынудила его ломать свое «Я». При врожденной застенчивости и стыдливости он фактически постоянно чувствовал себя без одежды. С годами переживания и стыд, сменило восхищение своим состоянием. «Люби наготу , - только она прекрасна. Нагое тело свято , одетое грязно . Ибо одежда покров для грязи», - запишет уже в зрелые годы Сологуб в своих «Афоризмах» . А тридцать шестой главе романа «Тяжелые сны» пойдет еще дальше , утверждая « спасительную и очищающую красоту обнаженной плоти». И все бы ничего ,если бы размышления юного гимнофила не переплетались бы с постоянными материнскими наказаниями : « Глаза горят, лицо пылает, Но все же мальчик приучен К повиновенью , и снимает С себя одежды , плача , он » . Это стихи - воспоминанье написаны 26 - летним Сологубом . Воспоминанье , впрочем , довольно свежее ( мать секла Федю до 20 лет ). Его порке всегда сопутствовало полное обнажение с последующим «раскладом на короткой лавке»: «В саду , подальше , - там березки , Такие светлые стоят. От веток их порой полоски По телу моему скользят . Сперва они на белом поле Ложатся , узки и красны , А после , с возрастаньем боли , Смотря по степени вины , Они синеют , багровеют , На поле красном так близки , И вот уж капли крови рдеют , Сливаясь скоро в ручейки...» Год за годом , наказанье за наказаньем и произошло то , что должно было произойти . Нежный мальчик , постоянно заливающийся краской , стыдящийся и боящийся и самих розог и боли от них , и своей наготы перед матерью, а в более старшие годы пугающийся возможного пробуждения своего мужского естества , - все это не могло не вызвать ( не на сознательном , конечно , на подсознательном уровне ) ответную реакцию у одинокой , оставшейся в 35 лет без мужа женщины. Многолетние порки сына стали для нее единственным вариантом сублимации , выхода ее сексуального чувства . Кто посчитает эти размышления вольной фантазией автора , пусть заглянет в правила ( их написаны в 18 - 19 веках целые тома ) правила физического наказания детей в английских школах - пансионах . Там везде есть пункт о недопустимости их проведения «незамужними женщинами и вдовами». Англичане прекрасно знали , что стоит за «суровой , железной дисциплиной» этих дам . Кстати , сам Федя догадывался об истинном смысле материнских порок и отразил его в одном из первых своих стихотворений : « Всем кажется , - я , как тросник дрожу , И никуда я в жизни не гожуся , Но я порой внезапно надержу, Или с мальчишками вдруг подеруся . Тогда бранят меня , стыдят , секут , Как будто бы со мной нельзя иначе , Как будто бы березовый лишь прут мне нужен так , как кнут упрямой кляче» . Обратите внимание на слова «как будто бы со мной нельзя иначе». В них ключ к последующим жизненным трагедиям Сологуба . «Нельзя иначе» - потому , что так хотелось матери , потому , что это была ниточка , привязывавшая ее к жизни . Она , Татьяна Семеновна Тетерникова , судя по сохранившимся воспоминанием , совсем не была злой и жестокой . Просто как бы мы сказали сегодня , ее внутреннее , женское «Я», почувствовав возможность волевой власти над девочкоообразным сыном, вырвалось и подмяло под себя и его волю , и его чувства ,а в более взрослом возрасте и сексуальные влечения . Это было пострашнее инцеста. Сексуальная связь с матерью может прерваться , вытесниться , замениться другими сексуальными отношениями . Разорвать круг представлений , фантазий , влечений , созданный вспышками материнской власти невозможно. Тем более когда это были не просто порки - упоение поркой : « Господь мои страданья слышит . И видит кровь мою Господь . Его святая благость дышит На истязуемую плоть. На теле капли крови рдеют И влажен пол от слез моих , Но надо мною крылья реют Его посланников святых... Смиренно претерпев удары , Я целованьем строгих рук Благодарю за лютость кары , За справедливость острых мук» . В результате - программа на всю оставшуюся жизнь. Так же предельно ясно выраженная Сологубом : «... И муки любя , Мучительно высечь Велю и себя. Мне радостна будет Жестокая боль, - Скрещенье жестоких , Разнузданных воль ». И еще точнее в «Афоризмах» : « В напряжении сил люди любят боль и стыд , и в этом корень сладострастия» . Этот самый «корень сладострастия смеялся и издевался « недотыкомкой» над Сологубом всегда . Его сексуальный мир был безжалостно искажен , искарежен. Над ним поглумились все : и безудержная страсть , нашедшая свой выход и точку приложения , и кровавая материнская розга , и собственный стыдливый и нерешительный характер. Однако назвать алголагнические мечтания Федора Кузмича Тетерникова садомазохизмом можно только будучи абсолютно невежественным в человековедении . В действительности происходило как раз обратное . Никакого «наслаждения и возбуждения» он не получал . А всего лишь пытался пробиться к себе , в своему забитому , задавленному мужскому «Я». То , чего он хотел , что его влекло он в жизни не находил . Недостающее восполнялось фантазией . Все его стихотворения , вся его проза заполнены «голоногими прекрасными мальчиками» , « нагими пажами и девами»: « Воздвигнет мне царство Живая мечта , - Там с радостью мука Чудесно слита. Нагой красотою Украшу мой двор. Пажей наготою Насыщу мой взор. И дев обнаженных Светла красота , И радостна сердцу Моя нагота... Когда же устану Я петь и плясать, Неловких велю я Схватить и связать, И сечь прикажу я , Чтоб тешить мой гнев , Пажей обнаженных И трепетных дев. И слаще свирели Обрадует крик , Пронзителен , звонок , Нестроен и дик ». И вот с таким сексуальным багажем он выходит в жизнь. Что дальше ? А дальше самое тяжелое - сублимация № 2 - игра в прятки со смертью . Он ее панически боялся , пытался обмануть , воспевая . Вот заслуживающее доверия , свидетельство , общавшегося с Сологубом в последний год жизни поэта и критика В. Смиренского : « Умирал он долго и очень мучительно. Только здесь выяснилось , что этот «поэт смерти» , всю свою жизнь ее прославлявший , совсем не любил ее и неждал. Он яростно отмахивался от разговоров на эту тему : «Да мало ли что я писал ! А я хочу жить!» . Тогда зачем эта маска ? Стоп . Маска ли ? Отмотаем ленту жизни Сологуба назад , в дни детства и юности , когда его помыслами , чувствами и влечениями руководила материнская розга . Что такое физическое наказание ? Акт воспитания? Акт устыжения? Акт воздаяния болью за проступок? Возможно , но это взгляд из вне , взгляд взрослых , наказывающих , а для ребенка , тем более подростка порка совсем иное . Это как раз та самая «малая смерть» , о которой так вдохновенно пишет современный французский сексолог Дидье Дюма , разбирая истоки наслаждения от оргазма . Только в них энергия жизни и энергия смерти сливаются воедино, то в восторге рождения нового человеческого существа , то в упоении сладостью исчезновения , ухода . Боль от розги , стыд от наказания и служат теми «кодами» , которые извлекают из подсознания ребенка , а еще чаще подростка , эти процессы. Они не только сексуализируют его жизнь , но и придают этой сексуальности тот самый «болевой» оттенок , который как раз и спешат окрестить садомахохизмом . На самом же деле , справедливее говорить о затянувшемся процессе отъединения от матери и о своеобразном материнском «интиме» . Мучаются обе стороны .Купаясь , вертясь , то в энергии жизни , то в энергии смерти , присягая , то боли ,то наслаждению . Но искалеченным из этого вихря выходит, почти всегда , только мальчик , юноша , мужчина . Что прекрасно видно на судьбе Сологуба . Решившись , наконец , на брак в 44 года , он называет своей избранницей , младшую его на 12 лет известную писательницу Анастасию Чеботаревскую . «Роковое сплетение двух судеб» , действительно во многом изменило творческие и жизненные установки писателя . Это был союз родственных по духу людей . Они и подписывались часто единым , придуманным Сологубом именем Малим . Но , конец этой 14 - летней «духовной песни » , духовной связи ужасен . Вот строчки из письма Федора - Малима Д. С. Мережковскому : « Дорогой Дмитрий Сергеевич, Вы , конечно знаете о моей утрате . 23 сентября Анастасия Николаевна . заболевшая незадолго до этого психастениею , ушла вечером из дому и бросилась в реку Ждановку. Случайные прохожие слышали ее последние слова : « Господи, прости мне». Пытались спасти ее, но не смогли . Водолаз не нашел тела .» мая оно всплыло . 5 мая мы похоронили ее на Смоленском кладбище» . Если бы этот печальный факт не был реальностью , он бы прийти из романов и рассказов Сологуба , где герои предпочитают сводить счеты с жизнью именно таким способом . Выходит сам срежиссировал смерть жены. Смешал фантазию и жизнь ? Нет , не так . Духовное единение мужчины и женщины , живущих вместе не один год , всегда сопровождается единением физиологическим , сексуальным . Кем фактически была Анастасия Чеботаревская для Соллогуба ? Идеальным секретарем. Иногда соавтором, иногда литературным агентом . Все это очень нужно , но абсолютно недостаточно для жизни мужа и жены . Вот здесь- то и был , по - видимому , сбой. Причину самоубийства Чеботаревской Сологуб видит в психастении . Но это совсем не причина , а только фон , на котором суицидные настроения стали приобретать очертания конкретного действия . Истинная причина же - в тех специфических сексуальных возбудителях Федора Константиновича Тетерникова , которые были заложены в него материнским воспитанием . Это и страсть и обожествление наготы , и маниакальное обожание «босоногих , кудрявых мальчишек» , и постоянное желание сечь самому и быть высеченным . Полный алголагнический набор . Можно предположить , что как литературный факт , подобные воззрения Сологуба вполне устраивали Анастасию Чеботаревскую . Ведь никто иной как она , была активнейшим пропагандистом идей театральной постановки «Мелкого беса» - одного из самых ярких сологубовских алголагнических произведений. Но весь фокус в том , что это были не только литературные воззрения , а жизненная , сексуальная установка . Не писателя , а мужа . Вот это уже , как видно , никак не могло устроить Чеботаревскую. Она продолжала духовную жизнь , поставив крест на сексуальной . Наверняка , оправдываясь обычным : духовным людям этой гадости не нужно . Но так или иначе ее женское , сексуальное»Я» было невостребовано , и однажды... Нет , ничего особенного не случилось , просто она почувствовала , что какая-то часть ее , быть , может , даже большая , уже умерла. Остается только закончить начатое . И она бросается в Ждановку . На извечный русский вопрос : «Кто виноват ?» . Ответ один - материнская розга .
Алекс Новиков: Еще одна глава из этого произведения Спартанское воспитание Были ли спартанцы первыми, сделавшими поклонение боли общественным , освещенным религиозной традицией ритуалом ? Отнюдь. Уже в первобытном обществе существовали специальные испытания мальчиков и девочек , в которых болевое начало играло главную роль. Слово «инициация» совершенно исчезло из современного языка и лишь прилагательное «инициативный» еще как- то напоминает о его былом существовании. «Инициация - торжественное посвящение в члены племени» , - читаем в словаре. Инициация - всегда болевой экзамен , праздник выносливости , мужества , бесстрашия . Возраст инициантов колеблется от 5 до 14 лет. Этнографами подсчитано, что в 76% испытаний мальчиков и в 43% испытаний девочек присутствуют те или иные виды болевого воздействия . О серьезности происходящего говорит тот факт , что нередко посвящаемых секут до крови,так как во многих племенах считается необходимым «открыть им кожу» и стимулировать тем самым рост организма. Так, мужчины африканского племени Зуньи с усердием стегают хлыстами своих «взрослых» 5 - летних сыновей, становящихся с этого дня членами их мужского союза . Кричать, плакать, проявлять чувства испуга во время этого испытания не только позорно,но и очень опасно для мальчика.Без мужского союза он не может быть признан племенем как мужчина . Конечно, для того, чтобы дети могли без ущерба для своего нервного и психического здоровья переносить подобные стрессовые ситуации, к ним их необходимо приучать постепенно.Отзвуки этих размышлений древности , можно найти в сочинениях английского философа и педагога 17 века Джона Локка,который,обращаясь к родителям писал:«Я не хочу, чтобы детей часто били за проступки, так как не хочу, чтобы они телесную боль считали величайшим наказанием.Но на этом же основании я хотел бы,чтобы им причиняли боль даже при хорошем поведении с их стороны , с именно той целью, чтобы они смогли научиться переносить ее, не видя в боли величайшее из зол». Действительно, боль может быть использована как искусственный создатель стрессовой ситуации и стать защитой от будущих нервных потрясений.Этим, кстати, много веков пользовалась наша русская народная педагогика.Я имею ввиду знаменитые порки детей по субботам.Если отвлечься от их религиозной начинки,то они ничто иное,как несколько необычный психотерапевтический сеанс,своеобразный болевой катарсис,очищение через боль, освобождение от накопившихся эмоций, груза переживаний и возможного чувства вины. Другое дело, что внешне эти субботние «сеансы» всегда оформлялись только как наказание.Иначе,впрочем,быть и не могло.С распространением христианства в мире утвердилось четкое представление о единстве боли и наказания.Более того, о наказании, воспитывающим пресловутый «страх Божий»,позорящем и глумящимся над провинившимся ребенком.Все эти «постыдные оголения», спектакли в женских монастырях, в которых девочки - послушницы должны были целовать «карающую руку» лизать ботинки сестер - воспитательниц, постепенно превращали педагогические цели в фарс, смещали акценты в сторону сексуальной патологии. Христианство-религия страдания. Без него оно задыхается, чахнет. Среди его главных культов,культе,исповедуемом самими священнослужителями - поклонение розге. « Целуйте розгу , бич и жезл лобзайте,- говорится в стихотворном переложении молитвы 17 века, -их суть безвинна,почаще к детям применяйте».Или вот еще:«Благослави,Боже,растящие леса,добрые розги родят они,на долгие времена!». Стоит ли удивляться после таких страстных признаний, а ими буквально нашпигована средневековая богословская литература , что применяемые сплошь и рядом, за проступки и без них физические наказания утратили всякий смысл и скорее нравственно развращали,чем воспитывали.«Когда меня стали часто сечь,-писал С.Сычугов в «Записках бурсака»,-я подобно большинству своих приятелей стал ходить в классы в синем халате,сюртук же надевал только по праздникам.Туалет мой состоял, значит,лишь в том,чтобы развязать веревку,поддерживавшую портки,а остальное было делом держателей: одни поднимали халат на голову, другие тащили портки вниз.И я являлся в адамовом виде перед взором плотоядно смотрящего на меня учителя.Таких порок было иногда по три ,четыре на день и очень скоро я перестал придавать им какое - либо значение». Хотелось бы напомнить, что у тех, «диких» племен было совсем иное отношение к наказанию детей .Столь милых церковному слуху стегания розгами и стояния голыми коленками на горохе - не существовало вообще.Наказывали по сегодняшним меркам весьма экзотично - дымом , перцем,а чаще всего строгим словом.У Диего де Ланды в его «Сообщении о делах в Юкатане» есть упоминание о том как воспитывали своих дочерей индейцы племени Майя:«Если они виноваты,наказывают,щипая их за уши и за руки.Если видят их поднимающими глаза, они сильно бранят их и смазывают глаза перцем».И даже,когда возникала необходимость достичь сильной боли, например, ирокезы,обращались за помощью к колдуну, чтобы «изгнать злого духа из непослушного мальчика». Тот и изгонял... Весьма оригинальным способом - дергая провинившегося ребенка за половой член. Розга же приберегалась для инициации. Оно и понятно.Невозможно совместить качества характера поддерживающие, укрепляющие личность - волю, мужество, бесстрашие с противоположными - страхом,боязнью боли, стыдом. Или то ,или другое. Третьего не дано.Вот это - то хорошо поняли древние спартанцы. Разработанная ими система болевого закаливания включала в себя не только оформленные как общегосударственные праздники испытания мальчиков в выносливости - агоны ,но и детально разработанную систему тренировок в мужественном спокойном перенесении боли. Конечно , во многом такой суровый подход к воспитанию диктовали милитаристкие потребности спартанского государства . Но не только. Законы Ликурга возникли не на пустом месте. Легендарный законодатель,конечно же,знал опыт болевого закаливания, накопленный древней практикой инициаций.Он попытался соединить их с существовавшими в то время взглядами на воспитание детей.Получилась замкнутая система - три «З» К существовавшим тепловому и нравственному закаливанию добавилось болевое . С тепловым закаливанием у спартанцев связывался культ наготы , нахождение без одежды в любое время года,при любой погоде.Красивое тело приравнивалось к самым почетным доблестям.Гордиться его красотой учили с самого раннего детства.Так,тепловое закаливание плавно переходило в нравственное. Здесь было главным соответствие идеалу совершенного спартанца «арете». Для разного возраста существовали свои степени соответствия. Применительно к детскому, это - умение переносить обиды, упреки,наказания. Знать уже с малых лет,что почетна и желанна лишь трудная победа.Всегда помнить об учителе и быть благодарным ему . Введя в практику воспитания болевое закаливание, Ликург вывел его из узко физиологических рамок, сделал личностно и общественно значимым занятием. Дети, на которых не было следов розог высмеивались.Их называли «неженками» и «трусами» . Любой спартанский мальчишка и девчонка знали,чем больше они будут покрыты рубцами и шрамами,тем сильнее их будут уважать сверстники и взрослые. И до Ликурга все спартанские дети часами тренировались в силе, выносливости,ловкости.После принятия его законов они с тем же усердием стали тренироваться в мужественном,спокойном перенесении боли. Для этого в общественное и домашнее воспитание были введены специальные тренировочные сечения, в первую очередь мальчиков, побегами молодых деревьев. В детях воспитывалось убеждение, что только тот достоин славы и почета в будущем , кто может сегодня безропотно и «красиво» вынести сильную боль. Это «красивое», то есть без криков и подергиваний перенесение страданий особенно ценилось у девочек. Спартанцы чтили телесную красоту во всем , во всех жизненных проявлениях - отношение к боли не составляло исключения. Они же первые поняли, что востребовав уже в девочке мужское начало, воспитатель приобретает множество поистине безграничных возможностей пробуждения в ней... женского . Из глубины веков до нас дошли слова Горго - жены спартанского царя Леонида . Какая - то чужестранка сказала ей однажды с укором: «Одни вы лаконянки влавствуете над мужьями». Горго тут же ответила: «Да , но одни только мы рождаем мужей». Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» восторгался тем, что Ликург:«Укрепил и закалил девушек упражнениями в беге,борьбе, метании диска и копья,чтобы и зародыш в здоровом теле с самого начала развивался здоровым,и сами женщины,рожая,просто и легко справлялись с муками.Заставив девушек забыть об изнеженности,баловстве и всяких женских прихотях,он приучил их не хуже чем юношей, нагими принимать участие в торжественных шествиях,плясать и петь при исполнении некоторых священных обрядов на глазах у молодых людей.При этом, нагота девушек не заключала в себе ничего дурного, ибо они сохраняли стыдливость и не знали распущенности,напротив,она приучила их к простоте.К заботам о здоровье и крепости тела, и женщины усваивали благородный образ мыслей,зная,что и они способны приобщиться к доблести почету». У Плутарха в приведенной цитате есть очень точные слова: «Заставив девушек забыть об изнеженности, баловстве и всяких прихотях». Как? Сохранились записки богатой спартанки, в которых рассказывается о том как ее воспитывали в детстве.Начиналось все в гиникее - женской половине дома.Ее , еще совсем маленькую ,где - то с 2 -х лет кормилица начала «приучать к крапиве», то есть стегала за те или иные проступки побегами молодой крапивы .В 4,5 года ее заменила «детская розга» - ивовый прут длинной 25 - 30 см , которым наносилось от 10 до 50 ударов , в зависимости от провинности . В 7 лет «детскую розгу» сменяла «обычная» - прут длинной 80 - 100 см . Из рук кормилицы розга в этом возрасте переходит в руки отца.Количество ударов возрастает до 100 и редкое наказание обходится без крови. Вообще слова «наказать « и «пустить кровь» были у спартанцев синонимами . Вместе с отцовской розгой в жизни девочки появляются специальные тренировочные сечения . Они были , конечно не такими же строгими как наказания за проступки , но постоянными и проводились не реже трех раз в неделю. Так воспитывались будущие матери , способные «рожать мужей». Что же касается мальчиков , то отношение к ним было куда более суровым и жестоким.Позт Тиртей так выразил представления спартанцев о мужском идеале «арете» : «Ибо не будет никто доблесным мужем в войне Если не будет отважно стоять в виду сечи кровавой Или стремиться отважно в бой рукопашный с врагом. Это лишь доблесть и это лишь подвиг для юного мужа Лучше , прекраснее всех прочих похвал средь людей !» Добиться приближения к «арете», вылепить из обычного мальчишки совершенного спартанца было идеалом системы воспитания Ликурга . Во вех своих деталях и подробностях она почти точно воспроизводила первобытно - общинные возрастные испытания . Та же эксплуатация идеи мужского союза, тоже поклонение боли, как универсальному средству . рождающему в мальчишке мужество,волю, бесстрашие . Если девочки воспитывались в доме, то мальчики, едва они достигали семилетнего возраста отбирались у родителей.Это было весьма разумно, поскольку сразу же разрывалась их связь с матерью , они попадали в атмосферу мужского общества с его суровыми нравами и жесткими требованиями. Мальчишек разбивали по илам - группам по 10 человек , заботясь о том , чтобы они постоянно вместе жили.Их быт как две капли воды напоминал быт еще памятных многим пионерских лагерей с ранними побудками,зарядками,спортивными тренировками.Чего уж скрывать, воспитательные идеи Ликурга одинаково привлекали и гитлеровский и сталинский режим.Многое,очень многое и в гитлерюгенде и в пионерской организации взято оттуда.Все милитаристские государства похожи друг на друга,все грезят о совершенном сверх,супер - человеке воине. А начали все спартанцы... Во главе ила был ирен - мальчишка более старший, сообразительный и беспощадный в драках.Он был,как бы мы сегодня сказали, «неформальным лидером».Ему беспрекословно подчинялись все остальные . Он хвалил , награждал, он назначал наказания.Для которых всегда находился подходящий повод.Вот наиболее распространенные : трусость , недостаточная расторопность,проигрыш в драке. Наказания были только физическими и для них существовала специальная ременная плеть, состоящая из ремешков с узелками на концах . Наказания происходили всегда одинаково. Провинившегося взваливал к себе на спину какой - нибудь мальчик покрепче и начиналась экзекуция... Ударов никто не считал.Редко когда все заканчивалось без крови.Да и иначе быть не могло. Кровь ассоциировалась у спартанцев с мужеством и доблестью. В боли они видели универсальное воспитательное средство. Пребывание в иле было для будущих «героев военных сражений» как бы школой перенесения самых различных, часто искусственно вызванных страданий.В тех же«Сравнительных жизнеописаниях» Плутарх писал:«Грамоте они учились лишь в той мере, в какой без этого нельзя было обойтись,в остальном же все воспитание сводилось к требованию беспрекословного подчинения, стойко переносить лишения и одерживать вверх над противником С возрастом требования делались все жестче: ребятишек коротко стригли. Они бегали босиком, приучались играть нагими.В двенадцать лет они уже расхаживали без хитона... Спали они вместе,по илам (группам) и отрядам, на подстилках, которые сами себе приготовляли, ломая голыми руками метелки тростника на берегу Эврота.Зимой к тростнику примешивали так называемый ликодон: считалось, что это растение обладает какою - то согревающей силой». Неудивительно, что именно в этой атмосфере постоянного причинения боли и возникли идеи сделать ее одним из воспитательных средств. Все было оформлено в замкнутый мистический цикл,значение которого постепенно раскрывалось мальчику.В самом начале - в 7 , 8 лет ему внушалась мысль, что любые кратковременные страдания могут служить источником долгой славы.Такими доступными его возрасту кратковременными страданиями и является порка.Отсюда вытекало несколько требований : обычай благодарить ирена за назначенную кару,покорность в принятии наказания , мужественное,спокойное перенесение боли. Не все мальчишки,конечно, выдерживали такое суровое обращение. Для трусов и малодушных имелся позорный столб. Это наказание было посильнее обычной порки. Побывавшие у позорного столба должны были вновь доказывать свое мужество , доблесть,бесстрашие. Нередко их отправляли в старшие отряды. Там они состязались в ловкости,силе, драках.Наравне со старшими ребятами их подвергали жесточайшим наказаниям, которые они должны были переносить так же безропотно. Пройдя через все это мальчики выходили на следующий этап воспитания. В 10 - 11 лет к ежедневным гимнастическим тренировкам, тренировкам в беге выносливости, силе, прибавлялись тренировки по болевому закаливанию. Существует несколько точек зрения о причине их возникновения. Наиболее обоснованной,лично мне, кажется точка зрения английского этнографа Клаута. Занимаясь историей агонов, он первый обратил внимание на то, что всегда сечения проводились не плетью,не каким - то другим орудием,а только побегами молодых деревьев и пришел к выводу,что «обычай сечений может быть истолкован,как стремление установить связь между подвергаемыми сечению и божеством дерева (орудием сечения), чтобы передать от последнего к первому живую силу плодородия и роста». Если принять эту теорию , становится понятным почему именно в этом возрасте спартанцы вводили свои болевые тренировки. У мальчиков начинался процесс полового созревания и розга могла стать не только орудием страданий, но и начать «пробуждение в мальчике мужчины».То, что другой английский исследователь Дж.Томсон презрительно называет «садисткой эротикой»,на самом деле было тем,что сегодня в нашей культуре называется «сексуальным воспитанием детей и подростков». Люди всегда были очень подвержены мифам,особенно растворившимся в обществе,ставшим его частью.Таким, как,например, миф о Христе, и связанной с ним активной,ведущейся уже две тысячи лет,пропагандой модели бытия: жизнь через страдания.Они мало у кого вызывают отторжение. Попытки же простодушных спартанцев воспитывать в детях мужество и бесстрашие через боль,через тоже страдание, сразу же вызывают негодование: дикость, варварство.И почему - то никто не говорит громко:Христос миф,а спартанская практика болевого закаливания реальность... Введя в качестве орудия болевого закаливания розгу спартанцы с одной стороны остались в рамках своих воззрений на человека как часть природы , полностью от нее зависящего, с другой они создавали в его сознании очень своеобразный культ - поклонение пруту его жизненной силе,красоте и даже... стройности. У спартанцев существовала поговорка« Стройный как прутик» . Чтобы добиться этого мальчиков почти не кормили,пищу они добывали сами воровством, часто попадались, за что их нещадно секли плетью. Но главное достигалось - они вытягивались вверх, были мускулистыми , поджарыми . С возрастом их физическая стройность дополнялась и «украшалась» гимнастикой и силовыми упражнениями. Сегодня время многое сделало для нас тайной и мы можем только догадываться, по крупицам собирая сведения о том , как в действительности у спартанцев, в их практике воспитания мальчиков, связывались боль и наслаждение. Сохранившееся отрывочные описания тренировок по болевому закаливанию, позволяют сделать вывод , что они были отнюдь не безжалостным методическим избиением, а проходили как сексуально - физиологический акт. На это же указывает и то, что во многих религиях примитивных обществ, а затем и в греческой и римской культурах, розга рассматривалась как символ фаллоса - эрегированного мужского члена, синоним мужской силы и власти. Развивая эту тему, в качестве гипотезы, можно предположить,что и заключительный «экзамен», испытание у алтаря храма Артемида Ортии, тоже увязан с сексуально - физиологическим циклом развития мальчиков - подростков и соответствует началу у них эякуляций. Если так, то вполне объяснимо, почему местом для этих сечений выбран именно храм Артемиды - богини леса.Только здесь переплетены, и постоянно присутствуют два изначально породивших идею болевого закаливания начала : материнское и природное. Рискну предположить дальше, что спартанцы воспринимали их в постоянной борьбе друг с другом. Первые семь лет - это время безраздельного господства материнского начала в жизни мальчика . Мужественность, как бы мы сказали сегодня, мужское «Я», в нем дремлет. Только со временем,вместе и на виду у других своих сверстников, познавши победы и поражения, он постепенно начинает приобретать мужские черты,возвращается из материнской природы в природу человеческую, туда где он должен быть мужчиной, воином, героем. Испытание сечением и было для юных спартанцев публичным показом этого возврата, демонстрацией перед всеми гражданами Спарты победы и торжества мужского начала.Это был праздник мужской силы и доблести. «Особенно счастливыми,- писал о спартанских агонах историк и врач В.Купер,- считали себя мальчики, которые могли в течении целого дня выдержать жестокую порку.... Причем победителем являлся тот, которому удавалось перенести наибольшее количество ударов . Тут же присутствовали родители секомых, которые не смущаясь подбадривали своих «артистов» и требовали, чтобы они стойко переносили мучения. Особые жрицы должны были разводить на месте представления священный огонь и . исследуя раны, предсказывать молодым героям их будущее» . Оставим на совести исследователя слова о «представлении» - то, что происходило у алтаря Артемиды к театру «артистам» никакого отношения не имеет.Все было более чем серьезно.« Испытуемые избивались до крови,но под страхом позора не смели плакать или просить пощады, - отмечал авторитетнейший историк античности Шоман , - Проявивший наибольшую твердость духа провозглашался «победителем при алтаре». Часто мальчики молча умирали под ударами» . Тысячелетия прошли с того времени когда была Спарта, были Агоны, а ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению о причинах такой сверхжестокости. Они же лежат на поверхности.Боязнь боли - это по спартанским воззрениям не только недопустимое малодушие и трусость,но, и что еще более важно, показ мальчиком неспособности быть мужчиной,как раз в то время,когда физиологически его организм уже созрел для этого . Почему - то в стороне от внимания исследователей спартанского общества остаются строчки Плутарха:« Отец был не вправе сам распорядиться воспитанием ребенка - он относил новорожденного на место , называемое "лесхой", где сидели старейшие сородичи...Они осматривали ребенка и если находили его крепким и ладно сложенным , приказывали воспитывать... Если же ребенок был тчедушным и безобразным, его отправляли к Апотетам ( так назывался обрыв на Тайгете . считая , что его жизнь не нужна ни ему самому , ни государству ) , раз ему с самого начала отказано в здоровье и силе» . Между тем , они многое объясняют в агонах . Плутарх описывает отбор детей при первом «материнском рождении».При втором - рождении в мальчике мужчины так же необходим был отбор.Его и выполняли болевые испытания . «Победитель при Алтаре» безусловно был один , но мужчинами становились только выжившие...
Алекс Новиков: Н. Филиппов Сто розог Графиня весело болтала, но вдруг легкая тень раздумья легла на ее лицо, оно омрачилось, и на месте милой, беззаботной женщины сидело чопорное и холодное существо. - Простите, Этьен,- голос Анжель был суровым и непреклонным,- мы так мило беседовали, а я все испортила. Мне вспомнилось, что сегодня я непременно должна наказать Жюли: дерзость ее перешла все границы! Анжель замолчала, но видно было, что ей не хотелось расставаться со мною. Я тоже не желал этого. - Анжель, - попытался я спасти положение, - а что если мне остаться? Одно дело, когда вы с ней наедине, другое - когда есть кто-нибудь посторонний. - Но уверяю, Этьен, Вам будет скучно. Мне-то нести свой родительский крест, а Вы пока от него избавлены. Пользуйтесь своею свободой!.. - А если я попрошу тебя, Анжель? Напрасно ты думаешь, что тебя неинтересно видеть в роли воспитателя. Это так гармонирует с твоим телом... - О, мой дорогой..,- глаза Анжель наполнились слезами, руки мои привычно потянулись к ее корсету, и пальцы уже расстегнули его верхние пуговицы, когда она вдруг решительно встала. - Не сейчас, Этьен, после. Анжель позвонила в колокольчик, и на ее зов явился старый дворецкий. - Пьер, розог и позовите сюда молодую графиню. Вы довольны, Этьен? Вместо ответа я прильнул к ее влажным губам, они ответили мне, и я уже погружался в головокружительную истому наслаждения, как вновь раздались шаркающие шаги дворецкого и его голос. В комнату вбежало очаровательное светловолосое создание с хорошеньким, но капризным личиком. Жюли сразу поняла, зачем ее вызвали, и встала, покорно опустив глаза, ожидая приговора. Анжель в роли матери была великолепна. Ее только что обжигавшее желанием лицо стало властным, жестоким, требовательным. - За свою вчерашнюю дерзость ты получишь сто розог. Подумайте только, барон,- обратилась Анжель ко мне с напускным возмущением,- ей уже скоро тринадцать, а она все с розгами расстаться не может. Думает, что если нет отца, то ей все позволяться будет. Знаете, что выкинула? Вчера во время обеда - не буду есть и все. Я ее и так и сяк уговариваю, потом не стерпела - по щеке ее хлопнула, так она мне в ответ: "Ненормальная, старая дура". Вот. Ты глаза, глаза подними, нечего пол рассматривать, и расскажи барону, что думаешь о своем поведении. Лицо Жюли залилось краской, и она еле слышно, откуда-то из глубины себя стала выдавливать: - Я уже просила у тебя прощения. А ты сказала - пока не высечешь, не простишь... - Так ты хочешь, чтобы я тебя высекла? Лицо Жюли покраснело еще сильнее. - Это от тебя никуда не уйдет. Может, все-таки ты расскажешь нам, почему ты позволяешь себе такие выходки? Девочка смотрела прямо, ее широко раскрытые глаза были полны испуга, но она молчала. - Так и будешь стоять, невинность из себя разыгрывать? Хватит. Раз у тебя стыда нет, соответственно и обращение получишь. Анжель встала, стремительно шагнула к дочери и звонко ударила ее по щекам. - Бегом за дверь, там наголо разденешься и - обратно сюда. Не забудь, когда войдешь, книксен сделать, а то еще розог добавлю,- крикнула Анжель вдогонку. Дверь захлопнулась, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись: настолько у нас были важные, неприступные лица. - Ты всегда ее нагишом сечешь? - А как же иначе?.. - Глаза Анжель закрылись, и губы наши слились в долгом и яростном поцелуе. С трудом оторвались мы друг от друга за несколько мгновений до того, как в комнату вбежала нагая Жюли. С разбегу она упала к нам в ноги и тут же начала целовать их, вымаливая прощение. Я впервые увидел нагую девочку такого возраста, и оказалось, что вид ее спины, тугих ягодиц, на которых еще темнели следы прежних наказаний, был остро приятен мне. Анжель заметила это и дала вволю насладиться незабываемым зрелищем. - Поигрались и хватит. Принеси сюда ведро с розгами ! Пьер его у двери поставил. - Ну, мамочка!.. - Опять за свое? Если тебе не стыдно, пожалуйста! Анжель намотала распущенные волосы девочки на руку и другой изо всей силы начала бить ее по лицу. - Теперь вы видите, Этьен, какая обуза - дети? Чуть помягче с ними - они тут же из рук выскальзывают. Помните, еще Ришелье говорил, что только тот ребенок будет хорошо воспитан, которого в детстве беспощадно секли. Сейчас много рассуждают о гуманности в отношении к детям, но при этом совсем забыли о строгости. Щеки Жюли раскраснелись от ударов, я видел, что она еле сдерживается, чтоб не зареветь. Анжель подтащила девочку ко мне: - Будьте так добры, барон, помоги мне! - В чем? - В самом незначительном: высеките вместо меня Жюли. Она уже привыкла к женской руке, и ей мои розги , что укус комара. А мужская рука - она памятней. Пожалуйста, барон, я вас очень прошу! Глаза Анжель наполнились желанием, ее горячая рука незаметно коснулась моей, я только и произнес: - Конечно, графиня, но как это делается? - Совсем несложно. Анжель приказала дочери вытянуться перед нами. Лицо Жюли было огненно-красным от пощечин и она по-детски всхлипывала и дергала носом. Но тело ее было необъяснимо прекрасно. Она вытянулась на пальчиках ног и подняла руки - оказывается, в такой позе ее обычно секла Анжель. Увидев, что обнаженная девочка так прелестна, я удивился, почему их обходят вниманием поэты, художники, да и просто мужчины. В отличие от расплывшихся объемов женщин тонкие, точеные, как у египетских статуэток, бедра Жюли придавали поразительную стройность и грациозность ее фигуре. Вместо дряблого мешка - плоская, вогнутая чаша живота с тонкой талией. Острые, призывно торчащие сосцы - вместо болтающихся, отвислых почти до живота и противных, как медузы, грудей. - Вот смотрите, барон! - отвлекла меня Анжель. Она выбрала розги , отбрасывая один прут за другим, свистела ими в воздухе и наматывала их на руку. Наконец она вытащила из пучка три прута и сложила их вместе. - Главное, чтоб они по длине одинаковые были, иначе выступающий конец будет рвать кожу, - раздавался ее голос, но я почти не слышал его, рассматривал Жюли, ее очаровательное тело, обтянутое нежной и упругой кожей, высоко приподнятый, настороженный живот. У нее еще не было грубых форм развитой женщины, и поэтому каждый изгиб тела источал звонкую чувственность юности. Эта необычность потрясала, влекла, лишала разума. - А в остальном умение придет с практикой..,- продолжала графиня, - Держите! И Анжель протянула мне розги. Жюли с ужасом наблюдала за приготовлениями матери. Она-то хорошо понимала, что мать подбирает розги не для того, чтобы облегчить ее страдания, а, наоборот, чтобы усилить их, сделать невыносимыми. - Этьен, что с вами? Возьмите розги ! - Анжель трясла меня, и только когда я ощутил влажной ладонью шершавую поверхность прутьев, я вернулся в реальность. Слезы ручьями текли по лицу Жюли. Она принялась снова осыпать страстными поцелуями руки матери, но Анжель словно не замечала дочки. - Еще накричишься, успеешь! - Анжель со злостью влепила дочери пощечину. - Подготовь себя к наказанию? Это подействовало на девчонку, и, боясь вызвать еще больший гнев матери, она тотчас приняла позу для сечения. - Начинайте, барон! Бедра девочки вздрогнули, и я неловко хлестнул по ним пучком розог , потом еще раз. Еле заметные красные полосы пробежали по нежной коже. - Нет, дорогой Этьен, вы, наверное, решили мух бить, а не сечь паршивую девчонку. Анжель рассмеялась. - Дайте сюда розги , я вам покажу, а вы продолжите. Хорошо еще, у вас своих детей нет и есть возможность научиться. Вот смотрите! Анжель невысоко взмахнула рукой, розги тонко засвистели в воздухе: - Получай свое! Девочка по-щенячьи взвизгнула, и тотчас вспыхнули новые полосы, за ними еще и еще. Анжель секла решительно, по всему телу и без всякой пощады. Орала девчонка отчаянно. Каждый раз, когда графине удавалось причинить ей наиболее сильную боль, когда розги стегали по уже пораженному месту, Анжель улыбалась и приговаривала: - Еще не так запоешь у меня, еще не так... Вскоре все ягодицы, бедра и живот девочки были сплошь покрыты пунцовыми полосами. И чем больше становилось их, тем более жестоко секла Анжель. - Вот полюбуйтесь, барон, как она орет, совсем стыд потеряла. Как будто мировая трагедия! Графиня удивленно пожала плечами. - А ведь знает, что за это еще получит. Ну ничего, я приведу тебя в чувство! Секла Анжель мастерски. Ни один удар ее не был повторен, ни одна полоса не пересекла другую, и это при том, что Жюли вертелась волчком под розгами . Тело ее словно не имело костей. Оно вилось, скручивалось, складывалось, напрягалось под ударами. По-мальчишески поджарые полушария вздрагивали, сжимались. Они то выступали в своей первозданной наготе, то исчезали, расплющивались, будто бы хотели уменьшить этим страдание. Анжель с ожесточением хлестала дочь, и каждое вздрагивание Жюли вызывало в ней дикую ярость. Красные, синие, фиолетовые набухающие полосы превращались в выпуклые рубцы и густо оплетали тело Жюли, на некоторых из них уже дрожали капельки крови. Один за другим ломались прутья. Казалось, не было места на теле девочки, которого бы они не коснулись. - Я заканчиваю, Этьен, - бросив мне ласковый взгляд, произнесла графиня. Она стегнула под конец несколько раз особенно сильно, вызвав уже не крик, а истошный вопль у девчонки, и протянула розги мне: - Вот, барон, как воспитывают женщин! А то вы, наверное, думали, что они послушными рождаются? - Анжель засмеялась. - Ну, а теперь покажите, как вы усвоили мои уроки. И, увидев мое замешательство, добавила: - Не смущайтесь, этой негоднице и десяти таких порок мало. Я поднялся. Жюли тотчас припала к моей руке, осыпая ее поцелуями. Высеченная, она стала мягче, чувствительнее, покорнее. Тело девочки, от которого веяло свежестью, чистотой и наслаждением, временами вздрагивало в ожидании новых мучений, и когда губы ее коснулись розог, она стала заученно твердить, что заслуживает за свое поведение самой жестокой порки. Нервы Жюли не выдержали, и она заревела отчаянно, звонко. Ее женская натура все-таки чувствовала в мужчине союзника. Каждое прикосновение ее горячих губ вызвало во мне тысячи оттенков восхищения. Я даже изловчился и незаметно для Анжель поцеловал Жюли. Девочка поначалу удивленно, а потом преданно посмотрела на меня и замолкла. Казалось, что она почувствовала себя моей. - Подготовь себя к наказанию! - подстегнул Жюли голос графини. Девочка послушно и доверчиво вытянулась передо мной. Я примерился, размахнулся, и березовый прут звонко щелкнул о тело. Удар следовал за ударом, и хотя они причиняли девочке нестерпимую боль, но из-за прежних рубцов следов моей работы не было видно. Тогда я сосредоточенно старался попадать в места, не задетые розгами Анжель, а это для начинающего было очень трудно. Темпераментная графиня стегала дочку там, где удобнее, мне же пришлось аккуратно, чтобы не задеть лицо, бить ее по ключицам и груди. Жюли стояла не шелохнувшись. Она, словно понимая мои трудности, помогала в поисках неиссеченной кожи. Сначала девочка покорно вздернула подбородок с плотно сомкнутыми губами, а потом подняла закрывавшие спину волосы и собрав их в пучок, держала руками. Анжель порола девчонку, я сек девушку. Она так себя вела, что мне не могло не понравиться это занятие. И ее острые лопатки я сек уже почти как Анжель. - Браво, Этьен! - Графиня восторженно хлопнула в ладоши. - Отлично! Но не забывайте, что будущих женщин полезнее все-таки хлестать не только по плечам. Это я как раз и начал понимать. Желание овладевало мною. Но не влечение к совокуплению, а желание созерцать тонкое, тугое и стройное тело девочки, восхищаться гармонией его движений, наслаждаться его терпеливостью и подчинением. Розги мои осторожно перешли сначала на беззащитные ягодицы, от жестоких ударов Анжель ставших по-женски налитыми, а затем направил свои жгучие ласки на живот и нежные, по-детски тонкие, вспоротые розгами Анжель бедра. Теперь Жюли, видно, стыдилась чувств, которые вызывало сечение. Она вздрагивала, но молча переносила удары. И лишь когда гибкие прутья коснулись костистого лобка, сквозь рельефные полосы рубцов которого просачивалась кровь первой порки, и потом стали оставлять налитые полосы на припухших, покрытых едва заметным, легким, серым пушком валиках половых губ, тело девчонки напряглось до предела, она неистово сжала пухлые губы нервного, чувственного рта,- тогда я неуверенно вручил розги Анжель. Она отбросила их в сторону и вытерла руки белым батистовым платочком. - Теперь вы поняли, барон, что такое мужская рука. Я с ней мучаюсь столько лет, а вы за одну порку сделали ее шелковой. - Негодница получила сполна за свои провинности и, надеюсь, запомнит это надолго,- проговорил я, стараясь отделаться от графини, казавшейся мне теперь навязчивой, и предаться мыслям о Жюли. К нашему удивлению, девочка собрала с пола разбросанные кругом прутья и, подойдя к нам, начала по очереди целовать их. Эта процедура продолжалась довольно долго, и я все время думал, как бы мне повидать Жюли еще раз. Расцеловав розги , девочка сделала книксен и начала нудно благодарить нас "за науку". Наконец, выпросив у Анжель две пощечины, девчонка собралась убежать. И тут меня осенило. - Анжель,- начал я издалека,- воспитатель я пока никудышный, но я все-таки думаю, это дело поправимое. Пока ты будешь в Париже, пришли ко мне Жюли. И ей будет не так скучно, да и тебя она мне напомнит. - О чем разговор, дорогой... Анжель влепила дочке еще две пощечины, и прелестное создание, сверкая исхлестанным телом, исчезло. Зашуршало, опустилось к ногам тяжелое платье, открывая цветущий стан молодой женщины. Началась вторая, теперь уже необязательная часть моего визита к графине. А. Новиков Мой Этьен Подражание Н. Филиппову click here
Иринка: Да... Автор явно помешан на спартанстве и культе нагого тела! P.S А я выхожу сюда с рабочего компьютера и зарегистроваться не могу. А дома у меня девочки. Им на этот форум лазить не надо!
Admin: Иринка пишет: А я выхожу сюда с рабочего компьютера и зарегистроваться не могу. А дома у меня девочки. Им на этот форум лазить не надо! Жаль, но проблема понятна. Пароль-логин автоматически сохраняется в настройках браузера, так? В этом проблема? Но, честно сказать, с интересом бы с вами пообщалась. Может быть, попробуете мне на почту написать: veronkr1998@mail.ru Или дома девочки и почту вашу личную просматривают?
Гость: Иринка пишет: я выхожу сюда с рабочего компьютера и зарегистроваться не могу. Какая разница с регистрацией или без, если сисадмин все равно все видит и начальству докладывает? И вообще, смартфоны давно изобрели для личных интересов.
Виктория: Гость пишет: Какая разница с регистрацией или без, если сисадмин все равно все видит и начальству докладывает? Сисадмину заняться нечем? И тем более, - "докладывать"? Обычно на практике реализуется 2 крайних варианта: либо выход с рабочего в сеть инет полностью запрещен (только внутри собственной сети организации дается доступ), либо - открыт полный доступ в сеть инет, при этом трафик сейчас обычно безлимитный в организациях, так что сисадмину нет никакой потребности мониторить деятельность сотрудников. Ну да, прикола ради может и посмотреть кто-куда ползает, но обычно такой фигней никто не страдает. Словом, либо дается доступ только во внутреннюю сеть организации и закрыт доступ в инет, либо - никому никакого дела нет куда ты ползаешь с рабочего компа. Шум сисадмин поднимает, когда, к примеру, антивирусная защита блокирует вирус - тогда сисадмин начинает выяснять: какого черта ползает куда не надо?
Гость: Виктория Ну почему же. Еще существует вариант, когда каждые полчаса снимается скриншот с экранов всех подчиненных. Чтобы безлимит использовался ими в служебных целях, а не личных. В любом случае выход на форум с рабочего компа, не может быть причиной нерегистрации.
Иринка: Мне никогда не хотелось саму себя выпороть, как этой Даше.
Доценко Алена: Автор на голову больной! Помешан на спартантствпе, телесных наказаниях и мучениях детей. При этом его фантазии носят явно садопедофильский характер.
Serge de K: Доценко Алена пишет: Автор на голову больной! А может обойдемся без оскорблений в адрес достаточно уважаемого автора. На всякий случай у него достаточно большой стаж работы в области психотерапии и психоаналитики. Я бы мог продолжить перечень...Так что не следует этого делать. С такой же легкостью я бы мог дать правовую оценку действий вашей бабушки в части Вашего воспитания.
Доценко Алена: Serge de K пишет: А может обойдемся без оскорблений в адрес достаточно уважаемого автора. А я его и не оскорбляла! Я высказала свое мнение. И его работы по психологии, и фотографии с голыми девочками, мальчиками и спортсменками тут ни при чем. А моей бабушке теперь судья бог! Я знаю, что с точки зрения УКРФ ей можно пришить статью. Но вряд ли ей принесут на кладбище повестку.
Доценко Алена: Я была к Филиппову несправедлива! Он хоть по-русски пишет без ошибок. После знакомстве с творчеством Андрея и его вопиющей неграмотностью, рассказы Филиппова не так уж плохи. Все познается в сравнении.
Serge de K: Доценко Алена пишет: Я была к Филиппову несправедлива! А кто бы сомневался. Его тематические рассказы только лишь верхушка айсберга.
полная версия страницы