Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Сништ. Акробатки » Ответить
Сништ. Акробатки
Сништ: Рассказ разделил 2-3 места на летнем конкурсе "Белого форума". Писался он очень тяжело: я даже сбилась со счёта, сколько раз он переделывался почти с нуля. Изначально даже причина наказания была совсем другой: за прогул выпускного. Как это, спросите? Да вот так, встретили девочки друг друга по дороге на выпускной и решили на него ходить, а развлечься сами по себе: первоначально они обе были изгоями в классе и дружили только между собой - их сближал спорт. Но потом подоспела фотография с девушкой без трусов (на "Белом" в ветке о школьной форме) на выпускном, и я решила не делать персонажей настолько мрачными.
Ответов - 8
Сништ: Часть первая: Почти соцреализм За письменным столом сидит девушка в школьной форме и читает книгу. Форма на ней не повседневная, а праздничная – с белым фартучком, а сама она выглядит, как «комсомолка, отличница, спортсменка и просто красавица», несмотря на свою миниатюрность. Чем не картина в духе соцреализма под условным названием: «Подготовка к контрольной»? Ну советские люди, наверное, не знали о том, что дома в школьной форме не сидят, даже когда делают уроки? Есть, правда, и кое-что не вписывающееся в это название, но оно внешне незаметно. Это «кое-что» заключается в том, что девушка уже не школьница – вчера состоялся её выпускной. Она уже начала готовиться к поступлению в ВУЗ, подумаете? Опять-таки есть «что-то»: например, то, что сейчас ещё слишком раннее утро для подготовки, и самое главное – то, что в руках девушки не учебник, а какая-то, первая попавшаяся в руки, художественная книга, которую она на самом деле не читает, а только делает вид. Есть и совсем не заметное со стороны «что-то»: на самом деле на девушке нет трусов. Знает ли она о том, что в скором времени её ждут большие неприятности? Неприятности для неё уже начались: она только что достаточно грубо «огрызалась» на отчитывавшего её отца. Так, что тот пришёл к устному выводу, что она «совершенно отбилась от рук – даже хуже, чем тогда». Что было «тогда»? Тогда, в тринадцать лет, она в первый раз влюбилась. Влюбилась так, что «забила» на учёбу и позволяла себе являться домой со свиданий позже двадцати двух часов, а родительские лекции о недопустимости своего поведения она выслушивала тоже «огрызаясь», хоть и не так грубо, как сегодня. Закончилось всё тем, что к ней, совсем недавно бывшей отличницей и примерной девочкой, домой пришла классная руководительница. Девушка из своей комнаты, насколько это было возможно, прислушивалась к разговору учительницы с родителями и отчётливо услышала завершающую фразу: «Здесь тот случай, когда стесняться нечего – надо брать ремень, иначе мы её потеряем!» Она до сих пор помнит, как тогда в волнении бешено забилось её сердце. Ещё сильнее оно забилось, когда после ухода классной руководительницы, родители посовещались и пришли к выводу, что та права. Тогда девушка и получила от отца ремня, после чего вновь надолго стала отличницей и примерной девочкой. Единственную в своей жизни настоящую порку она хорошо помнила, как хорошо помнила и уважительно-сочувствующие взгляды. Те взгляды, которые на следующий день на тренировке бросали другие на разноцветные последствия порки, что были видны из-под нижней части её гимнастического купальника, несмотря на то, что у многих из них самих она иногда замечала и более плачевные с виду. Даже тренер заметила их и вместо того, чтобы «наградить» за серьёзную ошибку увесистым шлепком кедом, что случалось нередко, обошлась устным выговором. Да, и до того случая, и после, ей время от времени, как и другим девочкам, занимавшимся спортивной акробатикой, «прилетало» от тренера, но один-два удара кедом она как настоящую порку не воспринимала. Как и ещё один случай, о котором я расскажу немного позже. Именно из-за единственности «настоящей» порки она сейчас и сомневается в том, в чём другая на её месте, наверное, не сомневалась бы Откуда обо всём этом знаю я? Дело в том, что эта девушка и есть я. Дверь в комнату открылась, и в ней появился отец. Я сделала вид, что настолько увлечена чтением, что не заметила этого, чувствуя усилившееся, как «тогда», сердцебиение. «Сейчас, в семнадцать, придётся снимать трусы и ложиться на кровать, как тогда?» - мелькнула мысль, но я сразу же «успокоила» себя тем, что сейчас трусы снимать не придётся точно – их на мне нет. - Пошли в зал! – коротко приказал он. Это сильно отличалось от «тогда», и я, заинтригованная, последовала следом за отцом. Первое, что мне сразу же бросилось в глаза: большой стол, за которым собирались по праздникам, стоял не на своём обычном месте, а был выдвинут на середину комнаты, а второе – то, после чего я мгновенно забыла о первом - в зале стояли двое, кого я не ожидала там увидеть: Наташка и её отец. Часть вторая: Лирическое отступление Кто такая Наташка? Моя не только одноклассница, а и партнёр в акробатике. Она намного выше меня ростом: на тренировках и соревнованиях ей приходится держать мой, пусть сравнительно небольшой, но всё же – вес. У меня не было человека, кому я доверяла бы больше, чем ей: я привыкла доверять ей во всём и всё. Как, впрочем, и она мне. Сейчас же она, одетая, как и я сама, в праздничную школьную форму, стоит посреди комнаты, понуро опустив голову, а в её руках, к теплу которых я так привыкла за годы занятий акробатикой, почему-то пластмассовое ведёрко, из которого торчат какие-то прутья. Догадка о том, что это, пришла почти сразу: «Это же розги!» – я хорошо знала о том, что Наташка и её родители живут не в квартире, а в своём доме, где во дворе наломать подобных веток – не проблема. Знала я и о том, что ей самой уже случалось получать от отца по её крепкому спортивному заду не только ремнём - от меня у неё никогда не было никаких секретов: постоянное партнёрство очень объединяло нас, несмотря на то, что она никогда не была подобно мне отличницей и примерной девочкой. Да я и сама несколько раз замечала у неё не синяки от ремня, а характерные полоски. Возможно, что кто-то и не поверит, но в моей голове сразу всплыла стародавняя история, произошедшая ещё задолго до моей первой порки от отца. - Очень больно было? – осмелилась спросить я, когда мы с ней возвращались с тренировки, имея в виду увиденные её синяки от ремня. - Сама не знаешь, что ли? – удивилась Наташка в ответ. Я промолчала и только отрицательно покрутила головой. - Родаки никогда не лупили тебя ремнём? – в её голосе прозвучало ещё большее удивление. Я кивнула. - Ну, как тренер «прикладывает» кедом, ты знаешь. Представь себе, что она «приложит» не раз или два, а раз двадцать и не по купальнику или тем более шортам или трико (тренировки бывают разными), а по голой жопе. - Ой! – я чуть не схватилась за названное Наташкой место при одной только мысли о таком. - Да ничего страшного: мне и больше «прилетало», чем вчера! – Наташка произнесла это таким спокойным тоном и с грустной, но всё-таки улыбкой, что мои страхи отступили. - Мне такого, наверное, никогда не будет, - в моём голосе прозвучало очевидное сожаление: втайне я завидовала тем сочувственно-уважительным взглядом, которым смотрели девчонки, когда замечали у кого-либо следы порки, на их обладательницу. - Хочешь попробовать? У меня сейчас как раз никого дома нет! – предложила подруга. Моё сердце взволнованно застучало, и я только кивнула в знак согласия. Да, я тогда получила от Наташки не двадцать, а всего лишь пять ударов ремнём, но всё было «правильно»: сначала она меня хорошенько отругала за то, о чём знала только она. За то, что я, отличница, будучи совершенно уверенной в том, что меня точно не спросят, не выучила один из уроков, но мои ожидания полностью оправдались и плохую оценку я не получила. Затем достала из шкафа ремень и велела мне заголять жопу и ложиться на диван. Я подчинилась, а она прижала меня к дивану рукой – точно так, как поступал её отец с ней самой, и «отвесила» мне пять «горячих» по оголённому нужному месту. Почему не двадцать? Наташка объяснила это тем, что если у меня на жопе будет много синяков, мне трудно будет объяснить их происхождение родителям, если они заметят. А так: упала на тренировке, а тренер кедом добавила – против этого мои родители, как ни удивительно, ничего не имели. - И как только ты такое терпишь? - сквозь слёзы протянула я, поднимаясь с дивана, когда она меня отпустила. - Да так же, как и ты, в общем-то: ору и слёзы текут «в три ручья», и при этом совсем не притворяюсь, - констатировала Наташка и неожиданно добавила: - Теперь, если родаки всё-таки когда-нибудь решат тебя выпороть, тебе не будет так страшно из-за того, что ты не знаешь, что это такое. То, как она была права, я поняла позже – тогда, когда было «тогда»: мне было очень больно, но почти не страшно. Часть третья: Сиквел - Ну что, голожопицы, как говорится, разговорами сыт не будешь? Прошу к столу! – отец произнёс это таким тоном гостеприимного хозяина квартиры, что я невольно посмотрела на стол, но он был пуст. Наташка, не поднимая взгляда, громко вздохнула, поставила на пол ведро, подошла к столу, легла на него животом и подняла сзади платье. Я увидела то, что на неё, как и на мне, тоже не было трусов, и поняла, что обращение «голожопицы», было адресовано нам с ней. - По полсотни «горячих», я думаю, им нормально будет - не маленькие голожопицы уже! – уверенным голосом заявил отец Наташки, и я почувствовала приступ паники: «Пятьдесят ударов розгой?! Я же не выдержу!», но в этот момент увидела вытянутые вперёд, такие знакомые, руки Наташки и её, тоже хорошо знакомую, грустную улыбку. И да, я сделала то же, что и она: легла с другого края стола, задрав платье, и взялась руками за её руки... Я отчётливо не только слышала, но и видела то, как прут, длиною чуть ли не в метр, со свистом опустился на её крепкий зад, который от этого, как мне показалось, чуть подпрыгнул; то, как лицо Наташки исказила гримаса боли; то, как в её глазах появились слёзы, а изо рта вырвался короткий взвизг таким тоненьким голоском, какого я от неё никогда не слышала, но её тёплые руки только крепче сжали мои. Через мгновенье «прилетело» и мне самой, и я заорала от боли в полный голос, крепче сжимая её руки... Часть четвёртая: Приквел - Наташк, ты забыла трусы надеть, что ли? – произнесла я, когда заметила непорядок в гардеробе подруги на выпускном. - Не забыла, а уже успеть снять, - хихикнула она в ответ. - Зачем? – не поняла я. - А знаешь, как мальчишки заводятся, когда замечают, что на девчонке нет трусов? – Наташка снова хихикнула и я по её голосу поняла, что она изрядно пьяна. Впрочем, это она подтвердила и сама: - Мы сейчас с Мишкой отлучались в укромное местечко, тяпнули там водки – он принёс, а потом целовались. Так у него, когда он заметил, чуть штаны не лопнули! - Наташка снова хихикнула и спросила: - Вы с Димкой ещё не отлучались? - Нет, - задумчиво ответила я... Увы, то, что я в туалете сняла трусы, первой заметила классуха, а не Димка... - Куда Вы её тащите?! – завопила Наташка, когда учительница, пытаясь сделать это незаметно, начала выводить меня из зала. - Подумаешь, без трусов! Ну, я тоже без трусов – тащите тогда и меня! Часть пятая: Спустя несколько лет - Во что сегодня поиграем? – спросила Наташка. - Раз сегодня порем меня, то давай в то, как мой отец узнал о том, что я вместе с тобой поступила в физкультурный, а не туда, куда хотел он! - ОК. Ты тогда во что была одета? – спросила она. - Да примерно так же, как сейчас – джинсы и футболка. И трусы, конечно, – вспомнила я. - Я пошла тогда в мужскую одежду переодеваться, - Наташка направилась к шкафу.
Roccoco: Рассказ, достойный целого сценария для экранизации. Всегда интересовало, насколько человек из спорта или просто тренированный человек с мышцами везде, в том числе и на ягодицах, переносит боль легче, чем тот кто далёк от каждодневной физической нагрузки. Мне почему-то казалось раньше, что таким легче. Но скорее всего, это заблуждение. Выделю первую часть и последнюю, эти места понравились, и кстати достаточно правдоподобно описано. Спасибо за интересный рассказ, Сништ
Виктория: Сништ пишет: Писался он очень тяжело: я даже сбилась со счёта, сколько раз он переделывался почти с нуля. Чувствуется, что написано с душой и глубоко продумано. И действительно: Roccoco пишет: Рассказ, достойный целого сценария для экранизации. Рассказ разноплановый, с несколькими сюжетными линиями, причем выстроенными так, что реально "цепляет" и одна часть логично стыкуется с другой, еще сильнее разжигая читательский интерес. Девчонки, похоже, с самого детства матерые тематички , видимо надо было пораньше начинать свои "игры": Сништ пишет: я тогда получила от Наташки не двадцать, а всего лишь пять ударов ремнём, но всё было «правильно»: сначала она меня хорошенько отругала за то, о чём знала только она. Здесь явно поскромничали Нужно было все 20, и не ремнем, а розгами. И вот так тренироваться: с тренировки пришли - обсуждают успехи в паре, а потом Укрепляют спортивное единение. И понравилась оригинальная идея-обыгрывание: Сништ пишет: За письменным столом сидит девушка в школьной форме и читает книгу. Форма на ней не повседневная, а праздничная – с белым фартучком, (...) Она уже начала готовиться к поступлению в ВУЗ, подумаете? Опять-таки есть «что-то»: например, то, что сейчас ещё слишком раннее утро для подготовки, и самое главное – то, что в руках девушки не учебник, а какая-то, первая попавшаяся в руки, художественная книга, которую она на самом деле не читает, а только делает вид. Есть и совсем не заметное со стороны «что-то»: на самом деле на девушке нет трусов. - Сразу задается нужный "тон"-настрой рассказа. Сништ, спасибо! Порадовала.
Serge de K: Сништ, мои самые теплые и искренние поздравления с серебренной медалью Кстати, это был первый рассказ который я прочитал на конкурсе. Правда в Угадайке я почему-то заподозрил твоё авторство еще в одном рассказе
Сништ: Serge de K пишет: в Угадайке я почему-то заподозрил твоё авторство еще в одном рассказе Возможно, кто-то писал "под меня".
Сништ: Roccoco пишет: Всегда интересовало, насколько человек из спорта или просто тренированный человек с мышцами везде, в том числе и на ягодицах, переносит боль легче, чем тот кто далёк от каждодневной физической нагрузки. Легче? Мне кажется, что по крепким мышцам, наоборот, больнее, чем по киселеобразной заднице.
Serge de K: Roccoco пишет: Всегда интересовало, насколько человек из спорта или просто тренированный человек с мышцами везде, в том числе и на ягодицах, Сништ пишет: Легче? Мне кажется, что по крепким мышцам, наоборот, больнее, чем по киселеобразной заднице. Так и хочется сказать "О спорт - ты Боль" . У людей профессионально занимающихся спортом болевой порог достаточно высок, иногда настолько высок, что это порою пугало. Частые травмы, постоянная концентрация внутренних резервов для достижения результатов...Как сказала одна моя нижняя, что в какой-то момент она просто перестала воспринимать боль. Но это дает о себе знать уже позже, когда человек покидает спорт...И вот тут начинают вылезать проблемы
Виктория: Serge de K пишет: Так и хочется сказать "О спорт - ты Боль" . У людей профессионально занимающихся спортом болевой порог достаточно высок, иногда настолько высок, что это порою пугало. Совершенно верно: О, спорт, ты - боль. К примеру, загляните в ролики ЮТуб - как "растягивают" девочек-гимнасток, в качестве начального примера. НЕТ спорта без боли!
полная версия страницы