Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Новиков А. Повесть о рыжей девчонке. Фанфик » Ответить

Новиков А. Повесть о рыжей девчонке. Фанфик

Admin: Повесть о рыжей девчонке. Фанфик Часть первая Очень глупо устроено на свете: назовут тебя как вздумается и кончено — так и называйся этим именем всю жизнь. Лучше бы никак не называли, пока не подрастешь и не выберешь себе имени по календарю. Есть столько красивых имен на свете: маргарита, Людмила, Елена. А вот придумали же — Евой назвали. «Ева Кюн». Ну да с именем можно примериться. Ведь прелестную девочку из «Хижины дяди Тома» тоже звали Евой. Но то, что волосы рыжие, — примириться никак нельзя. Когда Еву показывают гостям, дамы ахают: — Рыженькая! Ни в папу ни в маму. Удивительно. Кто-нибудь, да был рыженький в роду. Может быть бабушка? Может быть дедушка? — Нет,— говорит папа, ни одного рыжего, мне помнится. Так просто. Злая шутка природы. Папа очень хотел мальчика. Ева знает об этом. Каждый раз, когда папа со злостью взглянет на Еву. Ева догадывается, о чем папа думает:»Вот, вместо сына девчонка растет в моем доме. Да еще рыжая девчонка. Совсем нехорошо!» И никто не любит рыжих. Когда из гимназии Ева идет домой через пушкинский сад, мальчишки из городского училища кричат ей вслед: Рыжий. Красный! Черт опасный! И кидают в Еву снежками. Снежки, крепко скатанные в руках, твердые, будто камни. Ева бежит через Пушкинский сад без оглядки, закрывает лицо руками: не беда. Если в спину попадут. Только бы не вышибли глаз! В классе Еву тоже дразнят. Больше всего дразнят две подруги — Смагина и Козлова. Надя Смагина — первая красавица в классе. Глаза у нее синие, с черными ресницами. Она всегда чуть-чуть щурится, чтобы ресницы виднее были. На перемене, когда девочки соберутся кучкой, она подходит к ним и говорит очень громко: — О чем это вы здесь? Что вы мне не расскажете? Что я, рыжая? Однажды, на уроке истории учительница рассказала про рыжебородого Фридриха Барбароссу. Все время Смагина с Козловой оглядывались на Еву. А когда урок кончился, Нина Козлова поднялась со скамьи — худая, бледная, губы красные, оттопыренные и говорит: — Девчонки, а знаете, что? Предком Евы Кюн был Фридрих Барбаросса. Давайте будем звать Еву «Барбароссой»! Все девочки ждут, что Ева ответит. Надя Смагина спряталась за спину Козловой и заливается смехом. Ева тоже поднялась со скамьи и говорит спокойно: — А твой предок был козел! И фамилия у тебя Козлова и ноги у тебя козлиные. Хохот в классе. Ева одержала верх.. Не выдержав позора, Козлова вцепилась Еве в рыжие волосы. В эту минут в класс вошла Зоя Феликсовна, классная наставница. Или Жужелица, как ее называют девочки. — Большие девочки, а вести себя не умеете! — строго сказала она. О вашем поведении я доложу начальнице! Останетесь в классе до четырех часов, без обеда! В три часа гимназия опустела. Девочки остались одни в пустом классе. — Есть один очень действенный и верный метод воспитания, сказала им Жужелица, когда девочки остались одни. Госпожа начальница решила, что этот метод вы сегодня опробуете на себе. Этому способу лет столько, сколько человечеству. — Что же это за воспитатель такой и что за метод? - удивленно спросила Нина. — Воспитатель - это ее величество Розга. А метод воспитания с помощью с помощью такого воспитателя существует только один - это ... порка. «Розги в гимназии?!» — думает Ева, — Не может такого быть! За дверью послышались шаги. Вошла госпожа начальница. Девочки встали. Тут они увидели, что у начальницы в руках две длинные черные пластинки из китового уса! Для удобства пластинки вставлены в ручки из черного дерева, отполированного частым употреблением. — Вы сегодня провинились! — строго сказала начальница. Я не хочу, чтобы во вверенной мне гимназии проходили драки между ученицами. Это зло нужно вырывать с корнем в самом зародыше. Розги Ева стиснула зубы, а Нина сразу заплакала. — Зоя Феликсовна, — начальница указала на Нину, — готовьте ее первой! По приказу Жужелица привычным движением сняла с Нины платье, подвела ее к парте, отстегнула чулки и спустила их до туфель, затем медленно спустила панталоны до колен, оголив худенькие белые ягодицы. — Розги из китового уса попечительский совет гимназии специально выписал из Петербурга, уже не одно поколение воспитанниц испробовало их на своих ягодицах. — строго говорила Жужелица, — это гораздо экономнее чем каждую неделю заготавливать свежие, как это делают в мужской гимназии. Несколько секунд Нина постояла так с голой попой, содрогаясь от плача, Жужелица нагнула ее и положила животом на парту, и крепко связала ей руки и ноги ремнями. Ева с ужасом следит за этими приготовлениями. Во время этих приготовлений начальница читает им нотацию. Но Ева не понимает слов, ужас парализовал ее сознание. Попробовав орудие наказания в воздухе, госпожа начальница решительно подходит к вздрагивающей на парте Наде и вытягивает ее по голому заду раз, второй, третий... Надя вздрагивает всем телом. Жужелица прижимает ее к парте. Первые 3-4 удара заставили Надю громко застонать, потом раздается пронзительный крик. Не в силах вырваться, Надя мотает головой и пытается сжимать попку. «Ой! Ой! Ой. Мамочка! Больше не буду!». — кричит Надя. Попа начала быстро подпрыгивать и вилять. Ева с ужасом видит как теле появляются тонкие розовые следы. Но вот, пятнадцать ударов, воспитательница останавливается и говорит, что вполне рассчиталась с Надей. Надю отвязывают и ставят в угол. Теперь очередь Евы занять место на парте. А эту, рыжую зачинщицу беспорядков драть будем вдвоем! — приказала начальница. Еву кладут животом на парту и привязывают за руки и за ноги так, что она не может вертеться. С довольной улыбкой Жужелица берет себе второй прут и встает рядом. Ева слышит короткий звук и чусствует как огненная полоса перечеркнула ее попу чуть наискось. Тут же вторая полоса легла чуть ниже. Не в силах терпеть, Ева взвыла, непроизвольно подпрыгивая на сколько позволяет привязь и позорно виляет своими голыми ягодицам, особенно, когда ее воспитательницы, с жутким свистом, опускали на них свои китовые розги с двух сторон сразу. Еве отчаянно больно от каждого их этих хлестких ударов, и она молит простить ее. Снова прутья пошли с двух сторон часто и хлестко вытягивая подпрыгивающее от каждого жгучего шлепка ягодицы и бедра, вызывая стоны и пронзительные крики Евы. Имейте в виду, — строго сказала начальница, когда наказанные девушки одевались. — в другой раз порка будет более суровой или исключим из гимназии! Воспитательницы вышли. — Нина, говорит Ева тихо, вытирая слезы, давай никому не расскажем. — Давай. Отвечает Нина. — Давай дружить! — Ева. — Давай! — вздохнув говорит Нина. Еле переставляя ноги после перенесенной экзекуции Ева пришла домой. —— — Почему я рыжая? Все смеются надо мной! — хнычет Ева, лежа животом вниз на бабушкиной кровати. Бабушка смазывает ей попу деревянным маслом. — Плюнь, дураки смеются!— бурчит бабушка, — не печалься, как говорила моя мама, за одну битую двух небитых дают. Нас в гимназии еще не так драли! Сейчас маслом смажу и все пройдет. Невнятно говорит бабушка — точно пуговицу в рот положила. С тех пор, как ее хватил удар, у нее отнялась правая рука, правая нога и с языком случилось что-то. Чужой ни за что бабушку не поймет. А Ева понимает отлично. Ева привыкла. — Вот в Париже женщины вылезают на крыши и нарочно сидят на солнце с распущенными волосами, — говорит бабушка. — Зачем это? Удивляется Ева. — Чтобы порыжеть. Это даже считается красивым. Ева смеется. Толи действительно масло помогло, то ли просто нежная бабушкина рука, но боль действительно куда-то ушла. — А ну, говорит бабушка, — загляни-ка в шкаф. Шкаф у бабушки дубовый. Карниз с резьбой, дверца тяжелая, скрипит. Ева очень любит заглядывать в шкаф. Раз Ева проговорилась: хорошо бы аршин голубой ленточки кукле на чепчик. На другой день заглянула в шкаф, а на белье целый, не начатый моток голубой ленточки лежит, как в магазине. Никогда бабушка зря не скажет: «загляни-ка в шкаф». И на это раз тоже — Ева открыла дверку и видит: на дверце огромная жестяная банка с наклейкой: «Монпансье». Тоже как в магазине. Приказчик из такой банки отсыпает покупателям в бумажные кульки фунт или полфунта. А тут запускай обе руки в банку и ешь в волю. И вдруг звонок в передней. Твердый властный. Три раза. — Ева подмигнула бабушке: — Папа! И на цыпочках выскользнула из комнаты. Папа не любит бабушки и называет ее бабой ягой. ——— Неделю спустя Ева идет в гимназию по тропинке, с ночи запорошенной чистым снегом. То и дело она останавливается и рассматривает на снегу свои следы. Какие маленькие. Какие смешные! Ева обернулась на большие черные стрелки соборных часов. Надо спешить. Но Ева не прибавила шагу, и на урок опоздала. Тишина в коридорах. Двери в классах заперты. Первый урок начался. Ева на цыпочках поднялась по белой лестнице на второй этаж. Пожалуй. Лучше сейчас не входить в класс. Лучше улизнуть в уборную и дождаться перемены. Может быть, Жужелица не заметит. Вдруг дверь четвертого класса приоткрылась. Жужелица! Вышла... И идет по коридору мягко ступая в кожаных ботинках. По телу Евы пробежал знакомый холодок, как в тот раз, когда Жужелица строго наказала ее и Козлову. Ева вздрогнула и чуть не выронила книги. Жужелица подходит к ней и шепотом: — Не в первый раз! В десятый раз. Доложу начальнице. Марш в класс. Бесстыдница! Ева шмыгнула в класс и вдоль стенки пробралась к своей парте у окна. У стола стоял учитель, маленький, сутулый, желтый, всклокоченный как озябшая птица. Недаром девочки прозвали его «Чиж». Чиж покосился одним глазом на Еву, хмыкнул и уткнулся в журнал. Девочки уже знали, что ухмылка Чижа не сулит ничего хорошего. Через стеклянную дверь в коридор Ева увидела высокую даму. Волосы у нее темные, с проседью, густые брови срослись, нос большой. На носу пенсне с черным шнурочком. Начальница! В эту секунду зазвенел звонок. Сначала далекий, потом затрещал все громче и громче, переливаясь в пустом коридоре. И вдруг дверь распахнулась и в класс не вошла, а влетела Жужелица. Она строга смотрит на Еву и говорит: — А ты, Кюн, после уроков к начальнице в кабинет войдешь! Кабинет начальницы на втором этаже. Прямо напротив лестницы. Желтая дверь изнутри завешена тяжелой портьерой. Учителя входят сюда только по делу. А девочки очень редко. Что там происходит — никто не знает. Никаких звуков не доносится из кабинета в коридор. Но выходят от туда девочки раскрасневшиеся и вытирают слезы. Когда Жужелица повела туда Еву, девочки смотрели на нее во все глаза. — Друг, — крикнула Козлова. — Не горюй! Начальница строго посмотрела на вошедшую. В кабинете уже была Жужелица. Без лишних слов она взялась готовить Еву к предстоящему наказанию. Начальница молча следила за знакомыми приготовлениями. Вот Ева уже на коленях, животом упирается в сидение табурета, юбка задрана до шеи и приколота булавкой. Панталончики спущены и ягодицы обнажены. Жужелица держит Еву так, что она не может встать. Начальница берет уже знакомый Еве прут из китового уса, и начинает отчитывать ее без крика, таким ровным холодным голосом, и лицо у нее холодное, неподвижное, только на носу вздрагивает пенсне. Еве секунды перед наказанием кажутся вечностью. — Во-первых, в табеле за поведение — три! — Сказала начальница, опуская прут на обнаженное тело. «Счастье еще, что табель подписывает бабушка. А не папа.» — успела подумать Ева. — Во-вторых, — еще удар, от которого Ева взвыла, — ты не должна ходить ни на каток, ни в кинематограф — никуда, пока не исправится. — А в-третьих, — удара ритмично продолжали ложиться — если ты еще на чем-нибудь попадешься — тебя исключат. И еще сказала: — Ваша репутация окончательно испорчена. «Что за странное слово «репутация»? — Успела подумать Ева перед следующим ударом. Еще несколько розог Ева получила за свои волосы. Все девочки гладко и скромно причесаны, а у Евы во все стороны торчат. Ева вышла из кабинета начальницы раскрасневшаяся. Сердце отчаянно билось. Домой она шла хмурая, зажав книги под мышкой, и палочкой ведет по заборам. Треск стоит на всю улицу. — Что же мне делать с моими волосами? — Думает Ева и на глазах ее снова появляются слезы. Они у меня густые и сухие. Тряхнешь головой — взлетают. У других не заметно, а она рыжая — вот и заметно. Но на этом все неприятности не закончились. Дома как снег на голову обрушилась беда. —— Пришла Ева из гимназии и видит — горничная Настя стоит у плиты и кончиком головного платка утирает слезы. — Ты что? — спрашивает Ева. — Беги, — говорит Настя, — беги к бабушке. Ева с тревогой бежит к бабушке. Распахнула дверь. Бабушка стоит посереди комнаты. Опираясь на палку. Кругом все раскидано. Сундук раскрыт, дубовый шкаф нараспашку. Груды белья, юбки кофты, коробочки, баночки из шкафа вывалились на пол. И шляпа на полу. Старомодная шляпа — как воронье гнездо. — Ева, — сказала бабушка, — я уезжаю. Ева побледнела и ни шагу от дверей. Нынче осенью все так же было раскидано. Мама Евы, маленькая черненькая, тоже плакала и собирала сундук. Еве не верилось, что мама уедет. И прежде. бывало, мама поплачет, упакует сундук, но не уедет. И сундук распаковывают. Мама долго не могла решиться — ей казалось, одной никак не возможно жить. Но нынче осенью мама вдруг уехала, — должно быть, навсегда. Теперь уезжает и бабушка. И что это за дом, в котором никто не хочет жуть? — Выжил. Зашипела бабушка, — выжил. Лучше в стужу такую сто верст на конях проскочу, замерзну где-нибудь в поле, но не останусь. Дня лишнего не останусь! — Куда же ты хочешь ехать? — В Петербург. — А мне можно с тобой? — Спроси у варвара, — сказала бабушка, — ему никто не нужен. Может быть и отпустит. Ева идет. Подошла к запертым дверям кабинета и остановилась. «Ах, как это, — думает Ева, — взять и сразу уехать? А гимназия? И Нину Козлову оставить жаль». Ева тяжело вздохнула. Нет, нужно уехать с бабушкой. Нельзя старуху оставлять одну. Ева постучалась в дверь. Ева всегда с робостью входит в кабинет отца. Время от времени отец говорил дочери: Ева, прошу вас пройти в мой кабинет. Это значит — порка. В кабинете большой письменный стол, на который перед которым отец ее нагибал, или заставлял лечь на живот, если на столе в этот момент не было бумаг. Сейчас стол завален бумагами. Протоколы. А в углу куча книг, чужих писем и фотографий. Это все папа отобрал при обысках. Пересмотрел, прочел и сгреб в одну кучу. Папа следит, чтобы никто не шел против царя. В уезд по заводам ездит делать обыски, отбирает запрещенные книги, сажает политических в тюрьму. Папа в расстегнутом сюртуке. Роется на столе в бумагах. — Что тебе? — спросил папа с раздражением. Лицо у него серое, глаза бесцветные как мутная вода, веки воспаленные. Когда Ева с папой, ей всегда не ловко. Она теребит кончик черного передника. Давно, когда Ева была еще маленькой, папа при ней высек горничную Настю. Настя была еще совсем девочка, худенькая, с косичкой как крысиный хвостик. Один раз она взяла без спросу сахарного барашка. Расправа проходила в этом самом кабинете. Смотри, Ева, что бывает за воровство, сказал папа, вынимая из брюк длинный желтый кожаный ремень. — Заголяйся! — строго приказывает он Насте. Та медлит. Тогда он как даст ей кулаком по лицу! Настя повиновалась. Отец поставил полуобнаженную Настю на колени, зажал ее голову между своих ног и задрал нижнюю юбку. Еву затрясло от ужаса. — Смотри, Ева. Как секут воровок! Ева зажмурилась. — Смотри, кому говорю или сама займешь ее место! — орет на Еву отец и взмахивает ремнем. Несчастная Настя кричит и пытается вырваться, но у нее ничего не выходит. Вскоре ее худенькие ягодицы покрываются полосами. Их все больше и дольше. Они перекрещиваются, сливаются и синеют. Наконец отец отпускает ее. — Запомни. Ева, не будешь слушаться — и тебя высеку! Непременно высеку! Строго говорит он Еве. С тех пор Ева боится отца и его ремня, и старается получать его как можно реже. — Позволь мне с бабушкой уехать, — говорит Ева. — Что, — взревел папа. С бабушкой? Ах ты дрянь! И ударил кулаком по столу. Лампа задрожала. Блестящая медная крышка на чернильнице задрожала. И вдруг сорвалась с чернильницы и покатилась по полу со звоном. Ева съежилась, точно от боли. — Родного отца бросить хочешь из-за подачек сумасшедшей старухи? Неблагодарная! Не хочешь жить с отцом? Так я тебя упеку! Запру в интернат, где за малейшую провинность секут розгами! Сам высеку! И чтоб больше об этом не заикаться. Ева вернулась к бабушке. — Не позволил, — шепчет Ева вытирая слезы, обещал упечь в интернат и выпороть... розгами! — Змей, — зашипела бабушка и с яростью проткнула тростью старую шляпу. Ева сама помогла усадить бабушку с теплые сани и укутала ноги толстым шерстяным платком. Загремели бубенцы. — Пошел! — крикнул ямщик. И тройка с бабушкой и Настей понеслась вдоль покровской улицы по ухабам. —— На другой день Ева поняла, что для нее началась другая жизнь. Папа и до этого времени лишь наказывал дочь, но присутствие мамы и бабушки сдерживало его. Последний раз он ее выпорол этим летом, когда ей пришлось постигать непростую науку поведения за столом.. За обедом подали телячьи отбивные котлеты с зеленым горошком. Поставили огромное блюдо душистой малины, мелкий сахар в вазах и два хрустальных кувшина со взбитыми сливками — самое любимое Евино лакомство. Ева старалась около котлеты, отрезая от кости кусочки мяса, а горошек еще не трогала, оставив его напоследок. — Не горбись. — строго сказал папа. Ева поспешно выпрямилась. — Не чавкай, — с раздражением сказал папа. Ева покраснела. И чтобы не чавкать перестала есть. Тут Ева увидела, что Настя стала убирать тарелки. Горошек остается нетронутым! Она, не думая о светских приличиях, ложкой сгребла весь горошек в рот, уронив несколько горошинок на скатерть. Папа строго сказал Еве, что она оставлена без сладкого блюда. Ева замерла на минуту, затем вскочила со стула и убежала в малинник, где до сыта наелась душистой малины под крики звавшего ее отца. Домой она вернулась только вечером. После ужина отец позвал ее в этот кабинет... Теперь они остались вдвоем в большом доме. Ева встретилась с папой за обедом. Настя уехала с бабушкой. Ева на месте хозяйки сама разливает суп. Ева волнуется, прекрасно зная, что папа шутить за столом не любит. Она двумя руками поднимает тарелку с супом для папы. «Как полно я налила. Только бы не выплеснуть». И выплеснула на скатерть. — Росомаха, — сказал папа и поморщился. Росомахи это звери неуклюжие, противные и всегда висят на деревьях. Папа помешивает ложкой горячий суп и внимательно смотрит на Еву. «Что он смотрит? — тревожится Ева. — какие странные у него глаза. Мутные, холодные, с красноватыми веками. Счастье какое, что они не достались мне в придачу к рыжим волосам. Тогда хоть топись». У Евы карие глаза, мамины. — Ты, — сказал папа, — совсем не похожа на приличную девочку. Испортилась. Разлагающее влияние бабушки. Кажется, пора тебя познакомить с дедушкиным сундуком. Ева исподлобья посмотрела на папу и ничего не ответила. Долго молчали. Наконец папа говорит: — Ну-с. Скажи мне, каковы у тебя отметки. По русскому сколько? — По русскому пять. И по географии пять. По истории пять. — А по математике? — По математике — три. — Почему ж это? — строго спросил папа. — Математику я не люблю. Математика мне не дается. Тихонько вымолвила Ева. — Хм... тебя не спрашивают, что ты любишь. Нужно учиться тому, что преподают в гимназии. И быть прилежной. Ни одной тройки не должно быть. Ева заволновалась. — За тройки никто не бранит, — сказала Ева, — тройка отметка ничего себе. Бывает, единицы приносят домой. — Единицы! — грозно нахмурился папа. — Попробуй только принеси единицу! «Ни за что не попробую!» — подумала Ева и съежилась. — После того, как вымоешь посуду — жду тебя в угловой комнате! — строго сказал папа. «Что ему нужно в комнате, в которой никто не живет?» — Подумала Ева, открывая скрипучую дверь. В комнате маленькая перестановка. Огромный сундук с полукруглой крышкой был выдвинут на середину комнаты и покрыт ковриком. Папа привязывает к ручкам куски тонкой кожи. — Ты не забыла, что ожидает тебя в случае неповиновения? И грозно смотрит на дочь. У Евы дрожат колени. — Заголяйся, — продолжает папа и ложись верхом на этого коня! Ева с ужасом смотрит на сундук. Она чувствует как кровь приливает к ее лицу. — На этом сундуке, продолжал папа, глядя на красную как вареный рак дочку — меня еще мой отец, а твой дед, царствие ему небесное, воспитывал. Тебе что, повторить приказание? Ева снимает чулки и панталончики. Отец заставляет ее сесть верхом на сундук, а потом лечь на него животом. Ее руки и ноги оказались как раз на уровне ручек сундука. Папа кожаными ремешками привязывает несчастную дочь. Теперь она не может даже пошевелиться. Папа снимает ремень. Ева зажмурилась и стиснула зубы. «Господи, взмолилась она, сделай так, чтобы папа меня простил!» А папа говорит, взмахивая ремнем: — Тебя воспитывали мать и бабушка. На середине фразы ремень с силой лег на Евину попу. Девочка вздрогнула, но не закричала. — Я не вмешивался, продолжал папа, вновь размахивая ремнем, — бабы и распустили вожжи. Из глаз Евы полились слезы. — Теперь я сам за тебя примусь. Взмах ремнем был такой силы, что Еве пришлось до крови прокусить губу. Она почувствовала солоноватый вкус. — Подтянись! Еще удар. Папа останавливается и вытирает пот. Любуется произведенной работой. — Отец в поте лица добывает тебе хлеб, дает образование и требует учись прилежно! Поняла? — Да. Папа. — говорит Ева сквозь слезы. — Сейчас закрепим полученные знания! — говорит отец и вновь поднимает ремень. Короткие фразы вновь чередуются с ударами. — Ни одной тройки. Удар был такой силы, что Ева забывает о решении молчать и начинает кричать. — Ой, мамочка! — Мамочка тебе больше не поможет! Только пятерки! — Папа, не надо! — просит Ева, но в ответ получает еще удар. — Изредка четверки. Ты способная, рыжая бестия. Продолжает папа переходя на другую сторону сундука и вновь взмахивая ремнем. «Жужелица с начальницей не били, а гладили»— подумала Ева. — Бросай лень! Ева чувствует, как ремень ложится на уже поротые места, от чего боль еще усиливается. Из ее глаз ручьем льются слезы. — Папа, хватит! — Ева взвыла, запрокинула голову и посмотрела на своего отца. Изображение расплывалось. — Если не бросишь — пеняй на себя. Я вышибу из тебя лень. Сундук будет постоянно стоять посереди комнаты. Так и запомни. И не ремнем драть буду — розгами! Ева уже не кричит, а только стонет под ударами. Наконец папа решает, что на сегодня хватит. Папа отвязывает ее от сундука. Одеть чулки нет сил. Она просто прижимает их к груди,. Папа выводит ее из комнаты. — Надеюсь, что после сегодняшнего урока ты не захочешь, чтобы из тебя выбивали лень. С этого дня Ева старательно принимается учить уроки. Сколько этих уроков задают на каждый день! И по русскому задают. И по геометрии задают. И по истории и по географии. А еще немецкие, французский. Слова столбцами. Неправильные глаголы. Упражнения и стихотворения. Если весь вечер учить на совесть —и то не успеешь. Что-нибудь, да останется невыученным. Ева лезет из кожи вон, чтобы получать пятерки.

Ответов - 53, стр: 1 2 3 4 All

Илья: Новикова Аня Вот и писал бы автор, фантазия на тему, фанфик, бла-бла-бла. Не было бы вопросов. А не к соавторам себя причислил. А ведь это уёппство, не знаю как сейчас, но было время, когда по запросу оригинального текста выскакивало. Что оскорбляло, например, мою жену, как человека, который в детстве эту книжку читал и любил.

Roccoco: Илья Полностью вас поддерживаю. Не понимаю, почему вообще рассказы Новикова держат на форуме. Это какой-то великий писатель?

Алекс Новиков: В 1990 году слова фанфик не было! И Пина не было, и интернет был в зачаточном состоянии! Вещь эта ОЧЕНЬ старая по нынешним меркам. А за форумы не держался и не держусь! И свои рассказы читать никого тут не заставляю.


Синеглазка: Алекс Новиков пишет: В 1990 году О! Ещё один. Мало тут было одного такого, ещё пожаловал. Дедулечки, вам, случаем, о душЕ не пора задуматься? Админ, очень большая просьба вычистить форум от этой мерзости.

Serge de K: Синеглазка пишет: Админ, очень большая просьба вычистить форум от этой мерзости. С чего это ?

Синеглазка: С того, что любым фантазиям есть предел. И любому автору очень желательно памятовать об общепринятых нормах этики и морали.

Синеглазка: Кстати, вот что говорит нам Википедия. Понятие фанфик произошло от англ. fan fiction [ˈfænˈfɪkʃ(ə)n] — фан-литература, фан-проза. Незадолго до начала 1965 года выражение «Fan fiction» было использовано в фэндоме научной фантастики, чтобы обозначить самостоятельное произведение (хоть и любительское, но выполненное в жанре научной фантастики и опубликованное в научно-фантастическом журнале) как отрасль, отличающуюся от общепринятой художественной литературы, созданной профессиональными писателями; или разновидность художественного творчества поклонников искусства, основанную на каком-то фэндоме. Как бы то ни было, современное понятие фанфика — как художественного воплощения какого-то фэндома посредством интерпретации собственных фантазий поклонников — было популяризовано и получило чёткое определение именно благодаря фэндому по «Звёздному пути» и научно-фантастическим журналам по нему, опубликованным в 1960-х годах. Первый научно-фантастический журнал «Spockanalia» (1967 год) содержал фанфик. https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Фанфик

Илья: Мне пох на А.Новикова, и параллельно есть он на этом форуме или нет. У меня претензии конкретно к тому, что он заявил себя соавтором этой книги уважаемой советской писательницы, чем оскорбил чувства моей жены.

Новикова Аня: Илья Ну назовите это не соавторством, а вариацией на тему, додумыванием, не важно. Мне творчество однофамильца не близко и почти незнакомо, хватило пары-тройки случаев, чтобы бояться начинать читать. Но именно эта переделка понравилась. Тоже считаю, что творчество Новикова не совсем по направленности форума.

Admin: Новикова Аня пишет: Прекрасное дополнение! Когда читала эту повесть в детстве, хотелось именно в таком виде Да. Отличная тематическая вставка. Выдержан исходный авторский стиль рассказа-повести, читается как единое целое. Илья пишет: А ведь это уёппство, не знаю как сейчас, но было время, когда по запросу оригинального текста выскакивало. И сейчас будет! Мы сейчас неплохо индексируемся в поисковых выдачах, так что .... Будет, будет выдаваться по запросу автора и названию. Roccoco пишет: Не понимаю, почему вообще рассказы Новикова держат на форуме. Это какой-то великий писатель? Синеглазка пишет: Админ, очень большая просьба вычистить форум от этой мерзости. Отдадим должное: А. Новиков талантливый автор. Другое дело, что не все его работы могут быть размещены в соответствии с тематикой форума. Размещено ровно то, что допустимо и соответствует Правилам. Синеглазка пишет: С того, что любым фантазиям есть предел. И любому автору очень желательно памятовать об общепринятых нормах этики и морали. Давайте предметно. Здесь "Повесть о рыжей девчонке". Что, конкретно, не соответствует "общепринятых нормах этики и морали"? А вот вопрос с указанием авторства в заглавии можно и порешать: возможно будет правильно указать "фанфик" (или что то подобное), чтобы не вводить в заблуждение. Илья пишет: Мне пох на А.Новикова, и параллельно есть он на этом форуме или нет. У меня претензии конкретно к тому, что он заявил себя соавтором этой книги уважаемой советской писательницы, чем оскорбил чувства моей жены. Принимается. Как уточним заглавие? Ваши варианты, Илья? Новикова Аня пишет: Тоже считаю, что творчество Новикова не совсем по направленности форума. Опять же, давайте конкретно. По данной Повести. Что не устраивает? По моему, интересное чтиво, и не нужно глубоко искать смысл, лично я воспринимаю просто с иронией.

Илья: Admin Так поздно, автор УЖЕ все сделал и давно. Не отмоется

Admin: Илья пишет: Admin Так поздно, автор УЖЕ все сделал и давно. Не отмоется Ничего не поздно! Я переименовала в фанфик: в течении нескольких дней произойдет замена в поисковой системе и импровизация А. Новикова не будет выдаваться по фамилии первоначального автора. Нервные клетки вашей супруги должны восстановиться.

Синеглазка: Admin пишет: Я переименовала в фанфик: в течении нескольких дней произойдет замена в поисковой системе и импровизация А. Новикова не будет выдаваться по фамилии первоначального автора. Admin Вот так вот *уяк - и вся карьера Новикова под откос. Спасибо. Вы сделали мой вечер

Sakh: Кому интересно сно об авторе произведения Ссылка

Алекс Новиков: Для тех, кто считает полным вымыслом фафик "Повесть о рыжей девочке" Елизавета Кондрашова, бывшая воспитанница Павловского института. Цитата" ''Пока начальница говорила, а воспитанницы слушали, две горничные девушки внесли в залу узкую, длинную скамейку, поставили ее в десяти шагах от начальницы; третья горничная, вошедшая вслед за ними, держала в руках пучок длинных прутьев, связанных мочалкой. Воспитанниц всех классов и возрастов сковал ужас при виде этих приготовлений. «Кого?» — думалось каждой. «Всех? Это невозможно! Тех кто кричал? А как узнать, кто кричал, кто нет! Верно только тех, у кого дурные балы за поведение». И каждая стала вспоминать свои провинности и проверять свои отметки. Даже те из воспитанниц, которые могли быть уверены в неприкосновенности, так как имели на плече две кокарды, красную за усердие и голубую за поведение, и те волновались от ожидания чего-то страшного. — Солнцева! — вызвала опять начальница. — Тебя, тебя, — зашептали девочки, слегка толкая Варю. Варя, как и в первый раз, нерешительно шагнула вперед и остановилась. M-me Адлер сказала что-то горничным девушкам, стоявшим у скамейки. Одна из них, волнуясь не менее самих воспитанниц, подошла к Варе, подвела ее к скамейке, другая развязала, расстегнула и спустила с девочки все платье, и Варя еще не успела понять, что с ней делают и для чего, как уже лежала на скамейке, две девушки держали ее, а третья стегала прутьями. Варя не шевельнулась и не крикнула. Она не чувствовала ни боли, ни страха. Ее сняли со скамейки, поставили, одели. Бунина, по приказанию m-me Адлер, взяла ее за руку и поставила на место. Она стояла, но как будто ничего не сознавала, только лицо её было бледно, губы сжаты, и вся она поминутно вздрагивала.



полная версия страницы