Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Эмилия. Элли берет ремень » Ответить
Эмилия. Элли берет ремень
Forum: Элли берет ремень - Элли, давай, снимай штаны, - бросила мама, явно настроенная по-боевому. – Нечего зря языком чесать. - Мы только хотели… - в очередной раз попытался заговорить Тимми, но запнулся, увидев, как его подруга принялась резво стаскивать бриджи. – Элли нужна была команде… - Меня не интересует ваше мнение, молодой человек, - отрезала миссис Вильсон. – Но я рада, что вы зашли к нам в гости. Сейчас здесь будет весело. - Может, он выйдет? – Элли со вздохом повесила штаны на спинку стула, оставшись в футболке и трусах. Мальчик краснел и отводил глаза. Или делал вид… - Еще чего, Элеонора. Кто из нас приволок его сюда? – кушетка для наказаний стояла здесь же. Черная, обитая кожей, с толстыми «пристяжными» ремнями. При том, что в доме было полно комнат. Но мамочке хотелось держать эту страшную штуку здесь, у всех на виду. - Меня никто не волок, - Тим прокашлялся. – Я просто хотел объяснить. Элли не хотела уходить с уроков, я ее уговорил, она капитан команды, без нее… - С вами пусть ваши родители разбираются, - женщина в клетчатом домашнем платье лениво отмахнулась. – А моя компетенция вот стоит. Элли, ты прогуляла урок, получила двойку за проверочную работу, а еще пыталась отвертеться от наказания. Поэтому ты получишь сейчас пятьдесят ударов «взрослого» ремня, двадцать ударов скакалкой и тридцать ударов ротанговой тростью. - Мам, не надо скакалкой, я же призналась! – возмутилась Элли. - А адвоката зачем притащила? С адвокатом к отцу на процесс приходи, а ко мне не надо. Элли, что бывает, когда провинившаяся девушка не снимает трусы немедленно? - Пряжка, - Элли обреченно взялась за резинку. - Именно. Десять штук у тебя уже есть, могу добавить, - миссис Вильсон хищно улыбнулась. Девушка рывком стянула трусы и поймала взгляд Тима. Тот не знал, куда себя девать, и переминался с ноги на ногу. - Можно, я выйду? – промямлил он, наконец. Помочь подруге он, похоже, уже не надеялся. - Нельзя, молодой человек. То есть дело ваше, конечно, я не могу вам приказывать. Но если вы сейчас уйдете, то я запрещу Элли свидания с вами на полгода. Устраивает? - Нет, - Элли быстро мотнула головой, идя к кушетке и мысленно проклиная себя за то, что позволила ему напроситься на этот безнадежный визит. Теперь любимая мамочка выжмет максимум из ее стыдливости. Нужно постараться о нем не думать. – Останься, Тим, - она вытянулась на снаряде, зная, что следы от недавней субботней порки хорошо видны. Теперь их станет намного больше… - Сейчас чья-то голая задница получит по полной программе, - мать затягивала ремни. Элли заставила мышцы расслабиться. Она давно привыкла к порке и следующему за ней «позору». Вроде этих дней – неприятно, но куда деваться? Но вот при Тимми… Вскоре девушка была надежно обездвижена. Миссис Вильсон подложила ей под попу валик и взяла толстый армейский ремень, называвшегося «взрослым» в отличие от более легкого «детского», розового женского ремешка, которым Элли секли за мелкие провинности. - Мы выиграли благодаря Элли! – Тим все-таки снова попытался. - Еще бы вы проиграли, - мрачно усмехнулась мать. – Вообще бы шкуру спустила. Что надо сказать, юная леди? - Мамочка, милая, выпори меня пожалуйста как следует по голой попе без всякой жалости, - отбарабанила Элли. Интересно, какое впечатление производит на Тимми ее покорность. Он знал, конечно, что ее секут дома, но вот так… Гордая Элли Вильсон, первая красавица класса, капитан городской команды по скачкам, победительница олимпиад, лауреатка конкурсов сама снимает трусы, ложится на кушетку и униженно просит выпороть. Такое не каждый день увидишь. Хлесть! Первый удар ремня. Элли молча стиснула зубы. Ничего особенного. Не думай о Тиме, думай о том, как выдержать порку. Выдержать надо без криков, без слез. Хлесть! Хлесть, хлесть, хлесть! Мама сразу же начала пороть очень сильно. Ремень стегал крепко, нередко по одному месту дважды подряд, и боль стремительно нарастала. - Вот так у нас секут за двойки, - сообщила миссис Вильсон Тиму, на секунду прервавшись, чтобы перевести дух. – Тебя дома часто лупят? - Меня не… не наказывают, - судя по голосу, застеснялся и отвел глаза. Хлесть! Ой, бедные ляжки… - Что, совсем?! Элли говорила, ты много ленишься. - Так потому и ленится, мам. - Не с тобой разговариваю, Элеонора, - хлесть, хлесть! Ой, как же… Элли вильнула задом, насколько позволяла фиксация. – Давай, покрутись, двоечница. А тебя, Тим, и в школе не пороли? - Нет… - Ну да, у вас школа слишком либеральная. Раз уж даже моя красавица получила только раз и через юбку. Куда годится? Зачем только эти бумаги подписывала, без толку, - хлесть. – Сейчас попа Элли покраснеет, а потом посинеет. Приятно смотреть, как дерут твою девушку, а? - Нет, не… - Не ври. Всем парням приятно, когда секут девчонок. А девчонкам от этого стыдно, что прекрасно. Как пишет Салли Кирст: «Нет лучше воспитательной меры для подростка, чем порка в присутствии ровесника противоположного пола», - ой, опять эта противная книжонка, которую мама заучила наизусть. – Так что смотри, смотри внимательно, как мой ремешок по ней гуляет, - хлесть! - Ууу, - простонала Элли сквозь зубы. Попа, похоже, уже вся превратилась в большой синяк и болела не переставая. - Что, несладко? Кто в этом виноват? - Я, мам… - Правильно. Последние пять ударов. Один… Два… Три… - Элли вновь изогнулась и застонала. – Смирно лежи, не прячь попу! – мать поправила валик. – Четыре! Пять! Отлежала достойно, но, Тимоти, не сомневайся, скакалку она терпит хуже. Сейчас убедишься, - она отложила ремень и вышла из гостиной. - Элли… - Да помолчи ты, - прикрикнула девушка на Тима. После полусотни ремней сложно сохранять хладнокровие. – Ничего страшного, мне не впервой. - Вот наша дорогая прыгалка, - мать вернулась с толстой резиновой скакалкой-жгутом. – Купила специально для Элли, на ее четырнадцатилетие. С тех пор они не раз общались очень близко. Элли очень боится эту свою подружку, потому старается не врать и не увиливать от наказаний. Но сегодня пришло им время снова повидаться. Начнем! - Ау.. Ай… Уай! – молча вынести девушка смогла только первые три удара. Потом принялась вскрикивать и взвизгивать, а на глаза невольно навернулись слезы. - Пробрало? – засмеялась миссис Вильсон. – Держи еще. И еще! Давай, повизжи, поплачь, как маленькая девочка. Подумаешь, восемнадцать лет. Дите дитем. - Ой… Ай! – прыгалка больно хлестала по попе и ляжкам. Петли останутся надолго. – АААА! – только не по ляжкам… - Это было наказание за трусость и попытку торговаться, - миссис Вильсон положила прыгалку на столик. – В семье не торгуются. Родительское слово – закон. А теперь будет порка за прогул, - она сняла со стены постоянно висевшую там длинную трость из ротанга. – Вот этот подарок Элли получила на шестнадцатилетие от нашей подруги Марты. И он ей так не понравился, что она посмела об этом сказать. Что было дальше, Элли? Расскажи нам. - Дальше ты выпорола меня этой тростью, - обреченно выдохнула Элли. – По голой попе, при гостях. - Верно. А потом? - Потом поставила меня в угол. С… с голой попой. До конца праздника - Правильно, девочка моя, - нежно усмехнулась мать. – А теперь скажи мне, зачем надо было прогуливать? Нельзя было нормально отпроситься? На тебя не похоже. - Соревнования перенесли… Неожиданно, - со вздохом сказала Элли. – На час раньше. Мы бы не успели. Я не хотела сперва ехать, решила, что контрольная важнее. Тимми меня уговорил буквально на последней перемене. Уже не было времени, просто вставай и беги… Но я все исправлю. - Уж не сомневаюсь. Вот за то, что не могла вовремя принять решение и спокойно ему следовать, сейчас и получишь. Что отец скажет? У него, и прокурора – дочь прогульщица! – «отец скажет, что рад моей и всего города победой на скачках», буркнула Элли, разумеется, про себя. – Начнем. Тимми, смотри внимательно. Тебе кажется, на этой попе уже нет живого места? Но на самом деле она может выдержать много больше. ИИ… - Ау, - Элли тихо вскрикнула после первого же удара. Это не прыгалка, конечно, боль не такая острая, но после всего…- Ах. Оой!! УУУУ!! - Каково будет завтра в школе, а? Будешь ерзать весь день на стуле, и все будут на тебя смотреть. Победительница! Держи, моя красавица… - Аа, мамочка!! – слезы текли ручьем. Вот она и позволила довести себя до такого состояния. При Тиме! Ах, черт. Как с ним теперь… - Вай! Иаааааа!! - Ой, сколько визга. Малыши так не орут. Десять штук осталось. Раз! Два! - Ай! Нет! Ау! - Три! Четыре! Пять! - Мама, милая… - Какие мы нежные под тростью становимся. Шесть! Семь! - ААА!! – Элли билась в путах, как заяц в силках. - Восемь! Девять!! - ИИИ!!! - Десять. Ух, давненько тут такого концерта не было, - миссис Вильсон принялась деловито отвязывать дочь. – Иди, умойся. А потом… Знаешь же, что потом? - Иду в угол с голой задницей, - с готовностью ответила Элли. Сейчас она не думала ни о чем, кроме того, что порка окончена. - Именно. На два часа. Расположившись в углу, девушка стала понемногу успокаиваться. Попа болела огнем, трогать ее не позволялось, но Элли знала, что боль скоро начнет отступать сама. Худшее позади. Тим все видел. Но чего ей стесняться? Красивая, стройная, подтянутая. А что раскричалась – так хорош он бы был на ее месте! - Вот так в нашей семье воспитывают, - гордо сообщила миссис Вильсон. – Элли получает порку за любую провинность. Именно потому она такая умная, способная и трудолюбивая. Да, Элли, с сегодняшнего дня и до воскресенья включительно ты ходишь дома без трусов, в одной майке. С голой выпоротой попой. Это означает, кроме того, домашний арест и запрет любых развлечений, - пояснила мать специально для Тимми. - Тебе не пора домой, Тим? Может, хочешь чаю? - Я… - юноша промямлил нечто не внятное, и тут Элли поняла, что это ее шанс. - Мам, - тихо начала она. – Я не очень поняла… - девушка прокашлялась, набираясь смелости. Мы вместе прогуляли контрольную и получили двойки. Но меня ты высекла как сидорову козу и в угол, а с ним чаек пить собираешься? Где же тут справедливость? Салли Кирст пишет, что за равный проступок дети должны быть наказаны одинаково. Золотое правило. - Элли, но… Не могу же я выпороть чужого ребенка! – ей явно удалось поставить мать в тупик. Краем глаза Элли видела, как Тимми поежился. – Да и устала рука, я не железная. - Зато я могу. Выпороть своего парня, - громко заявила Элли. – Если ты позволишь мне выйти из угла и воспользоваться… инфраструктурой. - Что-то в этом есть…. – миссис Вильсон задумалась. – Тим, как, согласен получить порку? Так ведь будет справедливо. - Элли, ты… - он замешкался. Отказаться не сможет после того, как ее отстегали у него на глазах. Чувствует вину. Но ему страшно. Очень страшно. - Да, я выпорю тебя, - кивнула девушка. – Давно пора, причем. Думаешь, мне не стыдно из-за твоих постоянных троек и лени? Мам, я выйду? - Выходи. Достоишь потом, - Элли не торопясь вышла из угла. Попа и ляжки ныли. Ничего, перетерпит. Она взяла в руку армейский ремень и щелкнула им в воздухе. Необычное ощущение. Будто сил прибавилось. - Тим, штанишки снимай, - бросила она, посмотрев на мальчика так, как, должно быть, ее отец смотрел на подсудимых. Тот машинально взялся за шорты. – Быстро стаскивай, все свои, - шорты упали к щиколоткам. Мальчик остался в черных трусах. На щеках выступил румянец. – Это тоже снять. Повесить на стул, там где мои, - с каждой секундой Элли чувствовала себя все увереннее. Ремень в руке придавал сил. - А ты молодец, Элли. Не зря я тебе доверяю, - улыбнулась миссис Вильсон, и, поймав вопросительный взгляд дочери, пояснила: - По вам сразу видно, что впервые снимаете трусы друг перед другом. - Да, а можно я свои надену? На время… - А вот это ни к чему, - хихикнула мать. – Ты их не наденешь еще очень долго. Молодой человек, поторопитесь. Две дамы ждут, когда вы снимете трусы! – Тимми снял трусики. Вместе с шортами сложил их на стуле. Под взглядом Элли подошел к кушетке. - Ложись. Сейчас всыплю по первое число. - Элли… Может… Не надо,- тело подчинялось быстрее мозга. Юноша уже лежал, миссис Вильсон помогала Элли затянуть ремни. - Чего не надо? Меня надо, а тебя не надо?! Я хочу, чтобы у моего молодого человека было правильное воспитание. Я устрою его тебе сама, если твои родители не в состоянии. Сейчас получишь пятьдесят ремней! - Сорок, Элли, - поправила мать. – Он непривычный, хватит и сорока. - Ладно, так уж и быть, - худенькая попа. Мускулистые ляжки. Признаться, она давно этого хотела. Не было счастья, да несчастье помогло. – Готовься, Тимми! Хлесть! Первый же удар оставил на белой попе красный след. Рука будто наполнилась силой. Собственная боль вместе со стыдом ушла куда-то на край сознания. Хлесть! Хлесть! - Ленивых и капризных подростков бьют ремнем по голой заднице, - заговорила Элли словами матери. – Больно-больно, доводя до криков и слез. Дисциплина должна быть железной, чтобы сделать из детишек достойных членов общества! – хлесть, хлесть! – Теперь за каждую двойку и тройку будешь получать ремня. Не сделал домашку – выпорю. Опоздал на свидание – выпорю. Засмотрелся на другую девчонку – выпорю! - Ааа! Элли!! – подал таки голос. Куда раньше нее! - Чего «Элли»? Я девушка из хорошей строгой семьи, - хлесть. – Хочешь быть со мной, - хлесть, - соблюдай мои правила! – хлесть. – Я тебе устрою сладкую жизнь. Завтра же расскажешь про свою порку Энн и Лиззи, - хлесть. – Стыд – неотъемлемая часть наказания. Огласка должна помочь подростку преодолеть свою ложную, лишенную всякого основания гордость. Мам, я верно цитирую? - Почти, моя хорошая. Сделай шаг вправо. Нет, поменьше. Вот, так удобнее. И по попе, и по ляжкам. - Спасибо, - хлесть. – Знаешь, Тим, мальчиков в детстве учат: «Нельзя бить девочек». А девочек этому не учат. Потому что мы должны вас лупить, если родители не справляются! Если вам позволяют бить баклуши, а нас гоняют до седьмого пота! – хлесть. – Может, вы лучше учитесь, а? Или у вас психика тоньше, а?? Я из тебя всю лень выбью! Всю! В школе будешь ерзать. И все будут знать, что это я тебя выпорола, - хлесть, хлесть, хлесть. - Ау… Элли… Прости… Аа… - За что? За то, что вертишь задницей? Нет, так просто не прощу. Держи! – она со всей силы впечатала ремень в правую ляжку мальчика, оставив бордовый след. Хлесть, хлесть! - Элли, хватит, - остановила ее миссис Вильсон, считавшая про себя удары. – Дай-ка мне ремень, я тут кое-что забыла. - Что?? – Элли похолодела, протягивая маме ремешок. - Десять пряжек за неснятые вовремя трусы, - невинно улыбнулась женщина. – Наклонись, коснись пальцами рук носочков. О нет! Пряжка. По выпоротой попе. Элли будто окатили холодной водой. Она отвернулась от продолжавшего лежать на кушетке Тима и встала в позу. - Тимми это тоже будет хорошим уроком. Раздеваться в нашем доме надо вовремя. Держи! - Уу… Ой… АААЙ!! - Послушание – основа всего. Если подросток не слушается при наказании – накажите дополнительно, поменяв орудие на более болезненное. И еще. Так, пока не сломите сопротивление. У всех есть свой порог, после которого каждый юноша и каждая девушка, возомнившие о себе невесть что, становятся визжащими от боли маленькими детьми. - Ай! А… А… А!! - Ну вот и все. Нечего так переживать, - мать отложила ремень. – Теперь продолжим с Тимми, - она снова сняла со стены трость и покачала головой, когда успевшая прийти в себя и вытереть слезы Элли протянула к ней руку. – Не, девочка моя, теперь я его накажу. А ты смотри, запоминай. Тим, тебе двадцать тростей. - Мам, чего ты его жалеешь?! Он же сильный пол. - Это его первая порка, Элли. Он непривычный. Приучим, будет получать покрепче тебя. Тимми, ничего не хочешь сказать? - Я очень виноват, миссис Вильсон… - Вот за то, что виноват, тебе сейчас и влетит, - хрясь. Хрясь. Хрясь. – Между прочим из-за твоих опозданий Элли часто возвращалась домой поздно и получала порку. А еще она давала тебе списывать, приносила двойки за идентичные работы и тоже получала порку. А еще она, болтая с тобой, не успевала сделать домашку и получала порку. Ты бы так себя не вел, если бы знал, что такое крепко выпоротая задница! – хрясь. Хрясь. Хрясь. Элли во все глаза смотрела, как мать колотила тростью ее парня. Собственный стыд как рукой сняло. Она расплатилась с ним сполна! Боль оставалась, но то не страшно. Завтра он будет страдать сильнее, уж наверняка. И теперь она сможет его пороть регулярно. - Вот, - миссис Вильсон в последний раз ударила юношу тростью и стала его отвязывать. Его попа приняла темно-бордовый оттенок. – Элли, возвращайся в угол светить задницей. Тимми, встань-ка… А встань прямо рядом с ней. Вот тут. Чтобы вам обоим некуда было глаза девать от стыда. Но Элли не стыдилась. Она смотрела на раскрасневшегося, зареванного, дрожащего Тима и улыбалась уголками губ. Положительно, это стоило всей сегодняшней порки, всех предыдущих и всех последующих. - Думаю, Тим, теперь Элли сможет за любую провинность привести тебя сюда и выпороть. А я помогу. Согласен? - Да, миссис Вильсон… - Можно просто Тереза. Мы теперь почти семья. Ради любви надо терпеть, не правда ли? Да, у меня возникла идея. Элли, расскажи, как у нас проходит профилактика по субботам. - Ну… В субботу вечером, после школы, я раздеваюсь и ложусь на кушетку. В зависимости от поведения за неделю мама дает мне от двадцати до сорока ремней и от десяти до двадцати тростей. - И что потом? – насмешливо спросила Тереза. - Потом встаю в угол с голой попой на час или два. - А по субботам у нас почти всегда гости, - пояснила хозяйка для Тима. – И девчонка получает свою порцию стыда. А потом? - Потом мне до самого сна запрещено надевать трусы. Если плохо себя вела, нельзя и в воскресенье. Тогда весь выходной дома без развлечений. - Почти каждое второе воскресенье, - любезно пояснила мать. – Потому Элли так часто отменяет свидания. Так вот что я придумала. Ты, Тим, будешь приходить к нам в гости каждую субботу. Я буду пороть Элли при тебе, а она будет пороть тебя за недельные провинности и для профилактики. Заодно сможете больше общаться. В очень интимной обстановке. - Мам, я согласна. - Тимми, а ты? - А кто его теперь спрашивать будет? – хихикнула Элли. – Если что-то не нравится – я всегда могу взять ремень. … За ужином, глядя на отчаянно ерзавшую на стуле полуобнаженную дочь, прокурор Вильсон спросил: - Не слишком ли ты ей выдала? Все-таки победительница, гордость всего города. - Нет, пап, - ослепительно улыбнулась Элли. – Все правильно. Как ты всегда говоришь: «Dura lex sed lex».
Ответов - 0
полная версия страницы