Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Виктория. Сборник рассказов » Ответить
Виктория. Сборник рассказов
Виктория: Сборник рассказов В настоящий Сборник вошли рассказы Виктории, преимущественно написанные в период 2017-2020 гг., и ранее опубликованные на ряде форумов.
Ответов - 34, стр:
1 2 3 All
Виктория: Сложности перевоспитания - Девушка! Девушка!! Я к вам обращаюсь. – Алена миновала кассу и направилась к выходу, когда неожиданный голос раздался рядом. – Остановись, тебе говорю! Алена почувствовала, что-то чья-то рука грубо схватила ее за локоть. - В чем дело? – Попыталась возмутиться Алена. - Что вы себе позволяете?! Руку убрал! Убрал руку, говорю! Однако появился еще один охранник, преградив Алены дорогу к выходу из магазина. В это время первый охранник, что держал ее за локоть, решительно повел ее в сторону, к столику для сумок. - И что у нас в сумочке, дамочка? – Язвительно осведомился охранник, потянувшись к сумке Алены, висевшей на плече. - Отстань! Что прицепился? Что надо? – Попыталась возмутиться Алена. – Вот продукты в корзине, вот чек! Убери руки от сумки, дебил! Однако охранников вовсе не интересовали продукты, находящиеся в корзине. Они настойчиво тянули с плеч Алены сумку. Алене пришлось подчиниться и поставить сумку на стол. Неожиданно хватка за локоть ослабла, Алена почувствовала толчок, но поняла, что толкнули не ее, а стоящего рядом охранника. - Все, парни, отпустили девушку! – Алена повернулась и увидела, как парень в майке и шортах перехватил руку одного из охранников и крутанул ее. Охранник вскрикнул и наклонился вперед, следуя за рукой. В это время другой охранник попытался схватить этого парня, но тот, оттолкнув удерживаемого охранника, теперь схватил за плечо другого охранника, крепко прижал того к стене. - Не дергайся. – Негромко, но не предвещающим ничего хорошего голосом вымолвил парень. – Отстали от девушки! - Да она воровка! В сумку засунула несколько упаковок с витрины, все на камеру записано! – Вскричал охранник, однако в голосе его прозвучали оправдывающиеся нотки. - Открой сумку. Покажи. – На этот раз парень обратился к Алене. – А вы – руки убрали! Алена медлила, и парень сам расстегнул молнию на сумке и открыл ее. Из сумки и в самом деле выпало несколько вакуумных упаковок. Парень быстро просмотрел выпавшие упаковки, затем засунул руку в шорты и вытащил две «тысячные» купюры. - Ладно, парни, проехали! Это за продукты и вам. Хватит? Один из охранников, которому скрутили руку, казалось, был готов продолжить конфликт и вновь попытался схватить Алену, но другой удержал его. Денег и в самом деле хватало и на продукты, и как минимум «тысяча» оставалась обиженным охранникам. - Забирай свою девку, и убирайтесь! Чтоб больше вас здесь не видели. – Говоря это, охранник сложил обе купюры себе в карман и придержал напарника. - Давай, складывай все в пакет и пошли. – Теперь парень обратился к «застывшей» Алене, помог быстро упаковать все продукты и подтолкнул Алену к выходу. Андрею всегда не нравились парни, не нашедшие в жизни ничего лучшего, чем податься в горе-охранники при магазинах. «Лбы», а только способны шарить по сумкам покупателей. Увидев, как два охранника начали теснить в сторону невысокую хрупкую девушку, Андрей сразу же решил вмешаться, тем более настроение у него было неважное, так и хотелось кому-нибудь «дать в репу». Расставание с Настей никак не выходило у него из головы. Вот и подвернулся случай … Выйдя уже на улицу, Андрей по инерции продолжал тащил девушку за собой. - Отпусти. Больно. Андрей разжал руку (пожалуй, действительно сильно схватил за запястье) и уже внимательней рассмотрел спасенную. В самом деле, миловидное создание лет 18 или 19, с большими глазищами. Создание никуда не пыталось убежать, и сама теперь шла рядом с Андреем. - Ну что, красивая, давай знакомиться. Меня Андрей зовут. - Алена… Аленка. - Так чего, Аленка, хулиганишь? В «ментовку» могли бы сдать. – Андрей все больше проникался интересом к своей новой знакомой и сам предложил. – Далеко живешь? Давай пройдемся. Аленке тоже понравился ее новый знакомый. Гораздо лучше Костика, с которым она недавно рассталась. И такой … (Аленка не смогла сходу подобрать слова); Аленка была совсем не прочь развить их знакомство. За разговорами «ни о чем» дошли быстро. Квартира Аленки была типовая 2-х комнатная «хрущевка». «Обшарпанная» «хрущевка» соседствовала с относительно новыми «девятиэтажками». «Да, и внутри тоже напрашивается косметический ремонт», - не преминул отметить про себя Андрей. А еще ему бросился в глаза беспорядок, царящий в комнате. Андрей невольно вспомнил Настю: «Вот та точно была «чистюлей», всегда строго следила за своим гардеробом и комнатой. Ах, Настя, Настя, как непросто было с тобой». Впрочем, «прикид» Аленки был «норм», а вот в квартире – не мешало бы и прибраться. Словно поняв мысли Андрея, Аленка попыталась по-быстрому прибрать раскиданные вещи. Затем, прихватив с собой халатик, Аленка упорхнула в соседнюю комнату. Когда Аленка вернулась, переодевшись в короткий халатик, Андрея вновь «зацепило»: «Что не говори, симпатичная девчонка! Все при ней». Вскоре Аленка вкатила в комнату сервированный столик, и молодые люди продолжили непринужденное общение. Они все больше и больше нравились друг другу. Однако Андрей обратил внимание на красовавшуюся на столике бутылку коньяка. Естественно, коньяк был из дешевых, но, тем не менее, тянул рублей на 500. Аленка быстро разлила коньяк по стопкам, сразу же выпила и тут же вновь наполнила свою стопку. «Однако … Лихо начинает», - невольно подумал Андрей. Девушка, перехватив взгляд Андрея, поинтересовалась: «Ты что, коньяк не любишь?». - Ален, ты вискарь, что ли, предложить хотела? – Андрей не скрывал больше свое удивления, но попробовал перевести в шутку. - Водка была. Хорошая, на клюкве. - Ну ты даешь … Тебе, вообще, сколько? Не рано водочку? - Двадцать пять. Ну почти. - Да уж, я бы тебе больше 18-19 не дал. Аленка только рассмеялась в ответ. Андрей вновь залюбовался на Аленку, на то, как красиво она смеется. В это время в прихожей послышался звук открываемой двери, Аленка сразу напряглась и коротко выругалась. Вскоре на пороге возникла пожилая женщина, явно за 60. - Опять!! Сколько можно, Алена! – Женщина буквально с порога начала «выговаривать». – Мало того, что с Юлькой вожусь, так ты продолжаешь свои посиделки, очередного парня в дом притащила! Надоело! Женщина распалялась все больше и больше, Андрею стало неуютно, словно он во всем виноват. - А вам, молодой человек, как не стыдно спаивать совсем девчонку?! - Бабуля, надоела!! Что ты ко мне вяжешься? В гости никого пригласить нельзя? – Алена тоже повысила голос и начала со злостью в голосе «огрызаться». - Эх, внучка, внучка … - Голос женщины упал. – О Юльке бы подумала, школа у нее, с ней заниматься надо, а ты к тому же нигде не работаешь, только «посиделки» одни в голове. Тащу вас обеих! Женщина развернулась и хлопнула дверью. Андрею стало совсем неприятно, словно из холодного ушата облили. Нависла пауза. - Знаешь, я пойду. – Андрей встал, настроение испортилось. - Андрей … Останься … - Неуверенным голосом попросила Алена, но чувствовалось, что и у нее настроение пропало. - Послушай, ты в самом деле нигде сейчас не работаешь? Это была твоя бабушка? А где родители? – Андрей решил все-таки расспросить Алену, уходить не хотелось. - Да. Бабка. Все мозги мне выносит! Родители … Мамаша со своим хахалем давно, а я с бабкой. Хорошо, хоть квартира от матери досталась. - Живешь то на что? В самом деле, бабку «доишь на бабки»? – Андрей невольно заинтересовался. – Или, как сегодня, из магазина продукты тащишь? И спиртное? Вопрос, было видно, очень не понравился Алене. Она хотела огрызнуться, даже послать Андрея с его вопросами, но сдержалась. - Хоть бы и так! – С вызовом заявила Алена и, помедлив, неожиданно для самой себя попросила. – Слушай, а ты мог бы … оставить мне немного денег? Ты же … выручил меня в магазине и … - Ну ты нахалка! – Андрей был искренне удивлен. – Мы с тобой едва знакомы … И так почти все наличные отдал за тебя в магазине. Все же Андрею стало жалко Аленку, да и девушка ему понравилась. Пошарив, выловил из кармана две купюры и протянул. Аленка радостно «пискнула», настроение Андрея улучшилось, приятно было ощутить себя этаким благодетелем. Мысль об Аленке не отпускала Андрея: «Все же, классная девчонка!» Следующий день был свободный, партнер Андрея по их маленькому совместному бизнесу как раз собирался весь день пробыть в офисе, так что Андрей решил в середине дня «зарулить» к Аленке домой. К тому же, «сотовый» Аленки не отвечал. Уже на подходе к квартире, на площадке, Андрей услышал шум из квартиры. «Кажись, ругаются», - это первое что пришло в голову. Так и оказалось: когда Андрей позвонил, дверь буквально распахнулась, и Андрей вновь увидел вчерашнюю пожилую женщину с раскрасневшимся от спора лицом. - Алена дома? – Вежливо поинтересовался Андрей. - Приперся! Иди посмотри … Совести у тебя нет!! – Набросилась на Андрея бабушка (это была она) и посторонилась, пропуская Андрея. Андрей прошел в комнату и увидел, что беспорядка даже прибавилось. А главное, на кухне – это было видно из прихожей – «на скорую руку» накрыт стол, на котором красовалась бутылка с какой-то красной этикеткой. - Приличный по виду человек … Нет, чтобы одернуть девку, так наоборот … - Бабушка продолжила сокрушаться. – Драть девку не кому было, мать ейная – такая же …. – Да что с тобой говорить …. Бабуля развернулась к Аленке, которая сейчас вышла в коридор, и зло высказала той: «Приводи себя и квартиру в порядок! Вечером Юльку приведу, сколько ей можно у меня быть?». После чего, махнув с отчаянием рукой и снова хлопнув дверью, покинула квартиру. Андрей посмотрел на Аленку и понял, что та была «навеселе». Не то чтобы сильно выпившая, но заметно. - Алена!! Ты что, сдурела?! Ты для этого денег у меня просила? – Андрей почувствовал, как в нем вскипало раздражение, как нарастала злость на бестолковую девушку. – А коньяк, признайся, что украла в магазине. Аленка же сама лезла «на рожон», не замечая настроя Андрея: «Посмотри, учить меня «старая» собралась! Мало, видите ли, меня драли!». Андрею вдруг страстно захотелось отвесить Аленке пощечину, настолько вызывающе она себя вела. Снова вспомнилась давняя подруга Настя и ее родители, как однажды – уже в 8 классе – та разрыдалась у него на плече в ожидании прихода родителей, зная, что вечером получит хорошую «взбучку» от родителей. Андрей, которого самого миновала участь ремня, всегда жалел подругу, которой наоборот ремнем доставалось нередко. Сколько он помнил Настю с 4 класса, когда она пришла в их класс, и они с Андреем как-то сразу подружились, столько и были жалобы Насти, и ее подчас откровенные рассказы, о наказании ремешком. - А что, драли? – Поддержал тему Андрей. - Спрашиваешь! Мать, когда я ее доводила, драла хоть бы так. Потом хахаль ее появился, представляешь, мне тогда 12 лет было, так на пару с ним меня выдрали! Он мать постоянно подзуживал, так что до 14 лет, пока со своим хахалем не сбежала, вдвоем наказывали. – Аленка задумалась, видимо вспоминая, затем договорила. – Бабке, конечно, «слабо было» меня наказывать, вот и поминает постоянно про «драть, драть»! - Так тебя драть и надо! – Не сдержался Андрей, высказав крутившуюся в голове мысль. – Чего, слабо? - Ага … Попробуй, это тебе слабо. – «Хмель» гулял в голове у Аленки и тянул «на подвиги». Аленка была в том же коротком халатике, что и вчера, Андрей вновь почувствовал, как заводит его фигурка девушки в этом одеянии. Не осознавая до конца, что он делает, Андрей повалил Аленку на диван, задрал полы халатика и, уже более не медля, стянул трусики до колен. Аленка отнеслась к этому словно к игре, не оказывая активного сопротивления. Андрей, в начале несильно, но затем все сильнее, начал по очереди шлепать симпатичную попку по обеим половинкам. Попка начала краснеть, но одновременно с этим Андрей понял, что ему неудобно шлепать в таком положении. Андрей уселся на диван и перетянул Аленку к себе на колени, так шлепать стало намного удобней. И тогда Аленка начала сопротивляться и попыталась вырваться. - Ты … Ты чего? Сдурел?! Отпусти! – Аленка, несмотря на «хмель», начала понимать, что Андрей вовсе не играет с ней. Андрей крепко удерживал девушку и шлепал сейчас в полную силу. «Пятерни» так и отпечатывались на быстро краснеющем заду. - Лежи, не дергайся! Счас ты у меня получишь! – Андрей пресекал все попытки Алены вырваться, не смотря на все нарастающее сопротивление. По-видимому, боль усилилась на столько, что стала причинять девушке ощутимые неудобства. Андрей заметил, что девушка начала всхлипывать, «ойкать» и местами даже вскрикивать. Наконец, Аленка запросила: «Ну все! Хватит!». Андрей и в самом деле остановился, но лишь затем, чтобы иначе продолжить наказание. Окинув комнату взглядом, Андрей увидел светильник на стене и идущий к нему от розетки провод. Переложив девушку с колен на диван, Андрей быстро прошел на кухню, взял кухонный нож и, войдя снова в комнату, отрезал привлекший его внимание провод от светильника. Сложив провод вчетверо, Андрей получил две недлинных петли и попробовал несильно ударить по своей руке - вышло болезненно. Аленка к тому времени успела подняться с дивана, натянуть трусики и одернуть халат. В глазах ее навернулись слезы. В этот уложить Аленку на диван было сложно: Аленка сопротивлялась и даже расцарапала Андрею руку. Кое-как прижав ее и задрав халат, Андрей не стал возиться с трусиками (они были «летними» и тонкими) и сложенным вчетверо проводом начал хлестать, стараясь попасть по попке. Аленка вырывалась, дрыгала ногами, но делала себе только хуже: провод не раз попадал ей по ногам или захлестывал бедра. «А-аа, семь бед – один ответ», - крутилось в голове Андрея, когда он, войдя в азарт, нахлестывал попку, не обращая больше внимания на громкие стоны. Алена сейчас больше стонала и вскрикивала, речь ее становилась все более бессвязной. Андрей же выговаривал девушке за кражи в магазине, за выпивку, и продолжал обрабатывать попку. Андрей остановился, но лишь затем чтобы стянуть-таки трусики. Попка не выглядела слишком исхлёстанной, хотя там, куда попал провод, вздувались отчетливые полосы. Часть полос вздувалось на бедрах и ногах. Аленка потянулась руками к попке, воспользовавшись тем, что Андрей ослабил хватку, и тут же получила несколько хлестких ударов по рукам. Андрею вновь вспомнились те детские откровения Насти, как проходили ее наказания. Воспоминания всплыли в памяти, и Андрей заговорил с Аленкой. - Прекрати кричать и послушай меня. Сейчас все закончим, но перед этим получишь по заднице оставшиеся несколько раз. Не вздумай вскакивать! – Андрей наблюдал за реакцией девушки и заметил, что та прислушалась и почти прекратила вырываться. – Я сейчас отпускаю тебя, но ты – лежишь! Лежишь и получаешь оставшиеся несколько раз. И все на этом! Аленка что-то «промычала» в ответ, однако не вскочила, когда Андрей перестал ее удерживать. Подождав, Андрей от души хлестнул поперек попки посередине. Аленка снова попыталась схватиться руками за попку, но Андрей отвел руки, подождал – и повторил. Снова дал девушке короткую паузу, и вновь хлестнул. Так повторилось несколько раз. В какой-то момент внутри Андрея будто прозвенел «звоночек» - хватит, девушка сейчас прекратит подчиняться, похоже, ее терпению пришел конец. Андрей верно угадал момент: Аленка как раз была готова вскочить и … Но все завершилось. Андрей помог девушке подняться, а затем, подчиняясь нахлынувшим чувствам, нежно прижал ее к себе. Аленка, не сдерживая себя, разрыдалась на груди Андрея. Андрей гладил ее по волосам, ему стало ее очень жаль, она снова была тем милым созданием, которое вчера зацепило его сердце; и только сейчас он в полной мере осознал случившееся. - Ты … Ты чего?! Сдурел?! Зачем?! – Аленка, казалось, вновь начала «заводиться», но тут же притихла и уткнулась в Андрея. - Сейчас бабуля придет. Снова ругать будет … - Аленка говорила с иронией в голосе, окончательно придя в себя после недавних событий. Квартиру они на пару с Андреем привели в «божеский вид». Успели даже пройтись пылесосом и тряпкой. Андрей самолично выгреб оставшиеся две бутылки с крепкой настойкой, высказав еще раз свое «фи» пристрастиям своей новой подруги. - Как вообще додумалась до настоек? Ты даешь! Ну, пиво, ладно-понятно, а это то тебе зачем? – Укорил напоследок ее Андрей. – Кстати, и чего там у тебя с работой? Образование какое, что кончала? - Школа только. И то … доучивалась в «вечерней». Так сложилось … - Тема была откровенно неприятной для Алены, Андрей это заметил, поэтому решил не настаивать с подробными расспросами. - Ладно. Подумаем. – Андрей вспомнил недавний разговор с партнером по бизнесу о помощнице в офис и решился. – Ко мне в офис пойдешь? Только «без «дураков». В смысле, реально работать будет нужно! Без скидок на наши с тобой отношения. Алена кивнула, соглашаясь. Предложение ей показалось заманчивым. Нигде толком устроиться не могла, к тому же бросила техникум на 2-ом курсе. Так без «образования» и осталась. - Конечно! Я буду стараться, честно. – Здесь Аленка, вспомнив что-то, споткнулась. – Только … С Юлькой надо решать, бабуся всерьез заявила, что я теперь с ней должна возиться. Жалуется постоянно, что не справляется она с Юлькой. - Юлька? Это сестра твоя? Младшая? - Нет, дочь. - Блин! Какая дочь? Когда успела, ты сама ребенок! - Так вышло … В школе еще училась. Поэтому и в «вечерке» заканчивала школу. – Видно было, что Аленке неприятно вспоминать, тем не менее, она продолжила. – Сейчас Юлька во втором классе… «Оторва», вся в меня. Вот бабка и психует. -Ну, мать, ты даешь! – Андрей был в изумлении. – По уму, бабуля у тебя права, сплавила дочь ей на шею. К тому же говоришь – «оторва». Дальнейший разговор был прерван звонком в дверь.
Виктория: - Ну, вот и бабуля с Юлькой, сейчас познакомишься. – Аленка пошла открывать дверь. В коридоре послышался звук открываемой двери, недовольный голос, что-то выговаривающий Аленке в коридоре (бабушка – понял Андрей) и звонкий детский голосок. Через минуту Аленка, бабушка и девчушка с косичками вошли в комнату. Бабуля, между тем, углядев что квартира преобразилась, перестала «бурчать». - Видишь, Ален, можешь - когда захочешь. – Голос бабушки потеплел. – Давай, Ален, берись, в самом деле, за ум. Дочка ведь у тебя растет. - Ма, меня Сережка в школе снова обзывал! – С обидой вмешалась в разговор девчушка. – И назадавали уроков, я ничего с бабушкой выучить не успела. - Да, Ален, Юлька на самом ничего толком сегодня не учила! – Вмешалась бабушка. – Только (бабушка строго посмотрела на Юльку) ведь сама, егоза, никак за уроки сесть не могла, еле-еле ее усадила. Девочка состроила недовольную гримаску, но спорить не стала. - Ален, я тогда пойду. Вижу, есть тебе чем заняться вечером. – Андрей начал прощаться с Аленкой, но, подумав, отвел девушку в сторону и негромко спросил. – Ты как, в норме? Давай завтра созвонимся, и я к тебе заскочу. Бабушка, видя, что у Алены все в порядке и молодой человек уходит, тоже направилась к выходу. По-честному говоря, ей захотелось пообщаться с этим молодым человеком, впечатление о котором у нее изменилось в лучшую сторону: «Может Аленке с ним повезет, кажись, серьезный, наставит ее на путь праведный». - Не повезло девочке, мать ее с хахалем закрутила хвостом и исчезла. Затем это, с ее беременностью … Сама сущий ребенок и родила … - Бабушка пыталась завязать с Андреем разговор. – Вы, я вижу, серьезный человек, так вправьте Аленке мозги. Андрей тоже почувствовал перемену в настрое бабушки: как она встретила его до этого, и как сейчас с ним разговаривала – разница была заметна; Андрею стало приятно, что его «оценили». - И с Юлькой … Не знаю, как и лучше: к себе забирать или пусть все же Аленка сама с дочкой занимается. Мама, как-никак. Андрей из вежливости поддерживал разговор, пока они вместе шли до остановки. Он был знаком с Аленкой всего два дня, а столько уже событий! Необходимо было все хорошенько обдумать, тем более что у Аленки была дочь, и это вносило коррективы в их будущие отношения. Нет, надо все обдумать! На следующий день Андрей смог освободиться только к вечеру, он и так отсутствовал в офисе практически два дня. На удивление, партнера по их маленькому бизнесу не пришлось долго убеждать взять на работу в офис симпатичную и «шуструю» девушку (как он охарактеризовал Алену), договорились, что на следующей неделе – пусть с понедельника и приступает. Часы показывали шесть вечера, когда Андрей подъехал к дому Алены. Когда Алена открыла дверь, до слуха Андрея донесся громкий голос Юльки, пытающийся нечто важное доказать маме. Алена улыбнулась, она была рада видеть Андрея: «Привет. Слышишь, тоже занимаюсь воспитанием. Не одну меня тебе воспитывать». Между тем, предложив Андрею раздеваться и проходить в комнату, сама же Алена ушла в комнату дочери, откуда продолжился разговор на повышенных тонах. Андрей заглянул, и тут же внимание мамы и дочки переключилось на него. - Андрей, представь! Вчера эта паршивка так ничего не выучила, принесла сегодня запись в дневнике, что пришла неподготовленной. Сегодня с трех часов с ней бьюсь: пока «стою над душой» - учит чего-то, оставила одну – прихожу, а Юлька сидит – мечтает. В школе тоже самое – «витает в облаках», бабуля в школу заходила в субботу, так учительница много про что нажаловалась. - Ну ма-а, я устала! - Конечно устанешь! Вместо того, чтобы сесть и выучить уроки, ты постоянно отвлекаешься, все время «над душой» у тебя нужно стоять! Вот и учишь уроки третий час. Андрей аккуратно увлек за собой Алену и вывел из комнаты дочери: «Пусть отдохнет с полчасика. Но доучить, ты права, нужно! Не два же дня подряд приходить с невыученными уроками». Соорудив Юльке нечто полдника, Алена уединилась с Андреем в другой комнате. Тем временем прошли полчаса, отведенные Юльке на отдых. Усадив снова Юльку за стол и убедившись, что ничего сложного в заданиях нет (русский – переписать упражнение в тетрадку, математика – аналогично, решить примеры), Алена, понаблюдав некоторое время за дочкой, аккуратно закрыла дверь и ушла в комнату к Андрею. Прошло, наверное, минут сорок, когда Аленка заглянула в щелку двери в комнату Юльки – чем занята? Юлька была занята «важным делом»: наводила только ей понятный порядок в ящике стола, а затем принялась что-то черкать фломастерами на бумаге. Аленка вошла в комнату: так и есть, упражнение в тетради едва начато, зато рисунок фломастерами был практически закончен. Аленка не стала долго ждать, а сдернула Юльку со стула, залепила ей несколько звонких шлепков и толчком отправила в угол. - Стой здесь! Пока не поймешь. – Аленка всерьез разозлилась на дочь. На шум в комнату зашел Андрей, оценив ситуацию, он поманил Аленку за собой, и уже в другой комнате решил высказать свое мнение. - Посмотрел сейчас, бабуля у тебя права: к Юльке нужно внимание. И … думаю, надо все-таки наказывать! - Сама вижу. Бабка больше поорать может, а толком наказать – нет. - Так ты мать, тебе и «флаг в руки». - Ладно, сейчас она у меня получит! – Аленка не стала дальше спорить с Андреем, а выскочила из комнаты и вскоре вернулась, таща за руку плачущую девчушку. - Хватит реветь! – Алена несильно замахнулась и отвесила девочке пощечину, собралась дать еще одну, но Андрей остановил ее руку. - Так – нельзя! Сними трусики – и по попке. Только так. Тебе напомнить как? – Андрей усмехнулся, намекая Аленке на недавние события. Аленка не стала долго раздумывать, а преодолев сопротивление девчушки, зажала ту в свою подмышку, сдернула трусики и начала сильно и быстро шлепать. Следы руки на попке накладывались друг на друга, девчушка начала реветь в полный голос, но Алена не останавливалась. Андрей не вмешивался, хотя и видел, что Алена лупит девчушку с остервенением и не собирается останавливаться. И все же, выждав несколько минут, Андрей решил остановить свою подругу: «Заканчивай, довольно ей!». Алена почувствовала сама, что ладонь начинает болеть, и рука уставать. Отпустив Юльку, Алена, тем не менее, вновь подтолкнула ту в угол. Девчушка продолжала реветь, но без споров отправилась в угол, подтянув по дороге трусики. Андрей же решил поговорить с Аленой о случившемся, поэтому сам вывел Юльку из угла, отвел в ее комнату и уже там поставил в угол. Девчушка заметно притихла, не понимая как ей реагировать на участие «чужого дяди». «Давай стой! Нам с твоей мамой нужно поговорить», - строго сказал Андрей и, убедившись что Юлька его услышала, вернулся в комнату к Алене. - Хочу тебе сказать на будущее. Объясняй вначале Юльке: за что собираешься ее наказать, а то сейчас ты ее отлупила, а Юлька думает не о своих невыученных уроках, а какая злая мама. Немного поговорили. Андрей вновь подумал, что в воспитании, прежде всего, нуждается сама Аленка, но не стал ей этого говорить. Завтра была суббота, и Андрей порекомендовал Алене самой дойти до школы и пообщаться с учительницей. Пообещав зайти «завтра», Андрей ушел. Алена же, выждав некоторое время, вывела Юльку из угла, отправила в ванную умываться. На часах было полвосьмого вечера, так что Алена усадила дочь за стол, сама быстро продиктовала ей правильные ответы и решения в упражнениях и отправила Юльку спать. Утром Алена заметила, что Юлька какая-то слишком притихшая. Попробовала приободрить девочку, но Юлька так и оставалась грустна. «Ну и пусть, за дело получила. Пусть подумает», - решила Алена, но, тем не менее, приспустила с дочки трусики и посмотрела на результаты вчерашнего наказания. Краснота спала, но тут и там были видны следы от руки, наливавшиеся синевой. К окончанию уроков Алена отправилась встретить Юльку из школы, заодно решив поговорить о ее успехах с учительницей. Разговор с учительницей не порадовал: мало того, что услышала жалобы на непоседливость Юльки и проблемы с учебой, так учительница прямо таки отчитала саму Алену – не уделяете внимания дочке, отсюда и проблемы! Алене стало обидно, она попробовала возразить: «Какие проблемы? Четверть только началась». Однако получила в ответ только порцию новых обвинений: «Вот именно, мамочка, четверть только началась, а замечания на замечаниях». Настроение Алены испортилось окончательно, так что домой обе – мама и дочка – пришли в плохом настроении. Юлька была по-прежнему грустная и словно ожидала, что будет дальше … Накормив и отправив Юльку в ее комнату, Алена забралась с ногами на диван и задумалась. Ее задели слова учительницы – отчитали как девчонку! Звонок в дверь оторвал от размышлений, Алена открыла дверь – на пороге стоял Андрей и улыбался. Андрей заметил настроение Аленки и, когда они прошли в комнату, сразу же начал с расспросов. Аленка рассказывала, и вдруг ей стало … стыдно. Впервые за последние несколько лет она всерьез задумалась о своей жизни. Бабуля, похоже на то, была права, когда постоянно ее «пилила». Андрей, между тем, развернул сверток, который он принес с собой: внутри оказался новенький узкий ремешок. - Это тебе подарок. Пригодится? – Андрей рассмеялся. – Будем воспитывать тебя. Аленка попыталась обидеться, вспомнилась недавняя порка, полученная от Андрея. И все же ее тянуло к Андрею, за эти три дня Аленка не раз думала о нем, и Андрей отличался от прежних ее знакомых. Аленка взяла ремешок в руки: тяжелый, по виду и не скажешь, таким сильно «прилететь» может … «Он что, всерьез МЕНЯ драть собрался? Или это для Юльки?», - задумалась девушка. - Ага! Разбежался! – Аленка попыталась возмутиться. – Юльку лучше воспитывай! В самом деле, коль уж мы вместе, подскажи лучше как с ней быть. После этого Алена пересказала ему все те претензии, которые выслушала в школе. Андрей внимательно слушал ее и о чем-то думал. Затем прошелся по комнате и предложил: «Хочешь, я с твоей Юлькой поговорю?». Алена привела девочку, и Андрей взял инициативу в свои руки. Аленка невольно заслушалась: настолько простыми и понятными словами Андрей разговаривал с Юлькой, что самой ей так и не сказать. На удивление, Юлька внимательно слушала Андрея, где-то даже кивая ему, соглашаясь. - Такие дела, Юля. Нужно маму и бабушку слушаться, и не быть такой лентяйкой. – Подвел итог Андрей и закончил. – А вот это – специально для тебя. Твоей маме давно пора быть построже с тобой, а тебе – научиться отвечать за свои поступки как большой девочке. Юлька сразу же поняла, о чем говорит этот «дядя Андрей». Ремешок. Юлька слышала от Ленки, подружки, о ремешке. Бабушка тоже не раз грозилась выдрать Юльку, и вот сейчас этот дядя с мамой говорят ей, что ее будут наказывать как большую девочку. Слезки тут же выступили на глазах девчушки. Юлька представляла, ЧТО могла наговорить ее маме строгая учительница, и задумалась: «неужели сегодня мама накажет?». Со слов Ленки, ремешок – это хуже чем просто отшлепать ладошкой. - Не надо-оо меня сегодня шлепать! – Юлька решила пореветь. – Я не буду-уу! Аленка решила, что пора и ей поругать дочку. Выслушав в ответ оправдания: что Юлька «будет» и что – «не будет», Аленка отпустила дочку в ее комнату. Они снова остались вдвоем с Андреем. - Молодец, Аленка. - Не удержался от похвалы Андрей. – Вот так и надо с Юлькой, построже. Пусть отдохнет сегодня, а завтра удели ей время, помоги с уроками: может, что-то не понимает. Дальше Андрей и Алена заговорили уже о себе, и своих взаимных чувствах. Андрей пригласил Алену «провести вечер», что и было сделано: оставив Юльке напоследок «ценные указания», молодые люди отправились в кафе. В воскресение Андрей оказался занят, неожиданно свалились срочные вопросы по бизнесу, так что пришлось проработать в офисе целый день. Только ближе к вечеру Андрей смог позвонить Аленке. Убедившись, что у нее все нормально, Андрей напомнил ей о понедельнике, ее первом рабочем дне. Спросил и о Юльке. Юлька, по словам Аленки, с утра сама – о, чудо! – уселась за уроки. «Дай Бог, дай Бог», - только и подумал Андрей. В понедельник Аленка приступила к работе. Андрей немного волновался, что его компаньону может не понравиться выбор новой сотрудницы, но все прошло нормально, и Аленка неплохо для первого дня разобралась с теми несложными поручениями, что на нее возложили в офисе. Так прошло несколько дней, встречаться после работы Андрею и Аленке не получалось: навалились заказы, и Андрей просиживал в офисе до позднего вечера, а Аленку отправлял домой, не задерживая. В четверг на работе стало посвободней, так что Андрей снова был у Аленки. В квартире он застал Аленку и бабушку, о чем-то громко спорящих. Поздоровавшись и поинтересовавшись: «Что за шум, а драки нет», Андрей понял, что причина спора – Юлька, точнее, жирная «двойка» по поведению в ее дневнике и упреки бабушки к Алене: «Как на тебя ребенка оставлять!». - Простите, что вмешиваюсь. – Андрей привлек внимание к себе. – Значит, нужно Юлю наказать. Ее предупреждали. Вы не согласны? (Андрей повернулся к бабушке, ожидая ее реакцию). - Так наказывайте! Я сколько Алене говорила, чтобы бралась за дочку! – Тут же отреагировала бабушка. И, уже на полтона ниже, поинтересовалась. – Юлька говорила, что выпороть ее решили? -Ба-абушка, не надо меня пороть! – Выскочила из своей комнаты Юлька. – Не хочу!! - Нет, внучка, пусть теперь мама возьмется за тебя! У меня сил больше нет с тобой возиться! – Бабушка оборвала Юльку и – уже Алене. – Наказывай, чего там, поди, ума да прибавится. Бабушка вскоре ушла. Юлька продолжала свои крики: «Не надо!» и никак не давалась в руки Алены. Андрей решил вмешаться и помочь. - Словом так, Ален, наказывать будешь сама тем ремешком, что я принес в прошлый раз. Юльку я помогу держать. С этими словами Андрей ухватил девчушку, подтащил к себе, и совместными усилиями с Аленой девчушка вскоре была раздета и прижата к дивану. - Ален, раз решила наказывать, установи сразу правило: Юлька должна приучиться сама, без криков как сейчас и вырывания, раздеваться и укладываться на диван. Не дело чуть ли не драться с ней! – Андрей поучал Алену, а затем обратился к Юльке. – Юля, ты услышала, о чем мы сейчас говорили с твоей мамой? За твое сопротивление мама накажет тебя дополнительно, и так будет каждый раз, если ты будешь «закатывать концерты» и не начнешь сама раздеваться и ложиться для наказания твоей попки. Юлька окончательно испугалась. Этот дядя не шутил, в этом она убедилась в прошлый раз, когда он подсказал маме хорошенько отшлепать ее. Андрей же вновь повторил девчушке, что то наказание, которое она сперва получит – за ее сопротивление, затем ей дадут отдохнуть и накажут за ее «двойку» по поведению в школе. Алена не стала более медлить и хлестнула ремешком по голой попке дочки. Сразу же раздался крик, и Юлька задергалась. Точнее, Юлька попробовала дернуться, но дядя крепко ее держал. Мама же хлестнула Юльку, еще сильнее. Юльке хватило этих первых двух ремешков, чтобы понять – насколько больно ее наказывают. «Как дальше терпеть?!», - Юлька понимала, что ее только-только начали наказывать и уже ТАК больно! Юлька попробовала кричать, но мама только сильнее стала наказывать ее попку, боль становилась совсем невыносимой! Что-то говорил этот дядя, Юлька не могла сквозь боль разобрать, она не пыталась больше просить прощения, а просто кричала и ревела. Попку обжигало, Юлька даже перестала чувствовать отдельные стежки ремнем, всю попку жгло и жгло. Неожиданно удары ремешка прекратились. Юлька подумала, что мама закончила ее наказывать, но тут же прозвучал голос этого дяди: «Юля, мама тебя наказала за твое плохое поведение дома. Запомни, плохо не слушаться маму и не снимать самой трусики! Запомни и в следующий раз раздевайся сама. Отдохни, а потом мама накажет тебя за «двойку» по поведению в школе». Юлька была в отчаянии! – «Как?! Ее же сильно наказали, ей было так больно! А сейчас ее снова будут бить этим противным ремешком?! Не-еет!!». Юльке стало по-настоящему страшно: «Ей не выдержать больше! Мама, я больше не могу-уу!!». Алена видела, что попка Юльки сильно покраснела. Алена провела рукой по попке: так и есть, попка не просто покраснела и вся горячая, но на ощупь чувствовались вспухающие следы от ремешка. «Да-а, строгий ремешок принес Андрей, таким и мне самой «мало не покажется», - жалость к дочке на секунду заполнила Алену. Вспомнилось, как ее саму мать полосовала ремнем под одобрительные комментарии хахаля. Бр-рр, неприятно вспоминать. Выждав пару-тройку минут, Алена вновь взмахнула ремешком... Она чувствовала, что Юльке эта часть наказания дается намного сложнее. Несколько раз она думала остановиться, но Андрей отрицательно кивал головой, давая понять что – рано. Наконец Андрей придержал руку Алены и приподнял Юльку. Юлька бессвязно бормотала, выла и не могла остановиться. Юлька поняла – все! Но продолжала выть даже когда ее отпустили и поставили на ноги. Было больно и очень обидно! Внезапно Юлька почувствовала, что мама ее обнимает и прижимает к себе, а затем протягивает ей одежду и помогает одеваться. Одевалась Юлька словно в тумане, под сильным впечатлением от наказания. Послышался голос мамы: «Иди в свою комнату и подумай. Когда успокоишься – мы с тобой продолжим разговор». - Ален, хотя бы ты успокойся! Конечно, Юльке твоей сильно попало, но когда-нибудь нужно начинать … - Андрей заметил, что весь запал Аленки исчез, и ей было по-настоящему жаль наказанную дочку. – Ты правильно поступила, наказав Юльку, только обязательно с Юлькой поговори, объясни ей еще раз, за что ее наказали. Аленка только сейчас поняла, насколько дорога ей Юлька. – Насколько неумно было с ее стороны взвалить дочку на бабку, и так мало уделять внимания Юльке. Сейчас, после встречи с Андреем, Аленка надеялась, что многое в ее жизни изменится. В ее жизни, и в жизни Юльки.
Виктория: Прикладная педагогика - На сегодня, пожалуй, закончим. – Виктория поднялась с кресла и вздохнула, почувствовав, с каким удовольствием Алиса захлопнула учебник и, не стесняясь, облегченно вздохнула. - Балбесина! – Почти что вслух вырвалось у Виктории. – Нет, ну как можно быть такой балбесиной? Конечно, с таким то папой … Можно и «забить» на учебу. В мыслях Виктории пронеслось, как она когда то торжествовала, победив в 8 классе на областной олимпиаде по физике, сколько сил было вложено в эту победу, и какие воздушные мечты о будущем одолевали ее в тот момент. Увы, реалии оказались гораздо прозаичней … В выпускном классе, уже на всероссийской олимпиаде, не хватило совсем чуть-чуть баллов, чтобы оказаться в числе призеров олимпиады. Рухнула надежда вне конкурса поступить на столь желанный факультет МГУ. Виктория тогда просто психанула: пришла – и сдала документы на физический факультет педагогического университета у себя в городе. Естественно, проблем с поступлением не возникло, ей даже не пришлось сдавать вступительные экзамены – зачислили «автоматом», удивляясь, что она решил к ним поступать, а не рванулась куда-нибудь в «столицу». Годы учебы пролетели незаметно, совершенно не напрягаясь, Виктория получила свой, естественно «красный», диплом и – вот она уже «вольная птица». Нет, в аспирантуру Виктория не пошла, надо думать о реальном, о «хлебе насущном». Так что вскоре Виктория работала ведущим специалистом в IT-отделе одного из банков, благо, что уже к 2 курсу университета Виктория поняла, что настоящее ее призвание – это информационные технологии. Была мысль перевестись в другой ВУЗ, но интересная и денежная работа «прямо сейчас» в области этих самых информационных технологий параллельно с учебой, и возможность не напрягаться при этом с учебой, перевесили доводы по переводу. Отец Алисы был управляющим центрального отделения крупного местного банка и одновременно одним из совладельцев. Все в жизни удачно сложилось у Владимира Германовича к его 37 годам. Удачный брак с любимой женщиной, головокружительная карьера, красавица дочка и 5-летний сын, вылитый папа. Правда как раз с дочкой была одна проблема: слишком своевольна и беспечна, и к тому же практически сразу в школе начала лениться. Конечно, школа была «элитная», как иначе, и внимание с индивидуальным подходом было предостаточно, но вот … не хочется учиться – и все тут! А с другой стороны, зачем учителям и директрисе портить отношения с одним из инвесторов и членом попечительского совета – Владимиром Германовичем, - когда просто можно ставить «правильные» оценки и не ссориться? Так и училась Алиса, не особо и напрягаясь. Конечно же, Владимир Германович не раз задумывался «предпринять меры», но какие? Репетиторы? Так и в школе были отменные учителя, чего более желать? Пробовал как-то сам контролировать учебу, даже в школу подходил, но – реально нет времени этим постоянно заниматься. Супруга тоже в этом слабый помощник. Владимир Германович открыл папку и достал недельный отчет. Графики-циферки … Как всегда – все отлично! Практически IT-отдел взял на себя существенную часть работы аналитического отдела: все понятно, наглядно, четко, да еще и пояснительная записка. «Вика, Виктория …», - всплыла мысль; да, конечно же, – эта «новенькая», буквально за полгода сумевшая «расшевелить» аналитическую работу. По-хорошему, ее давно уже нужно перевести в аналитический отдел, с ее то способностями. Перед глазами Владимира Германовича нарисовалась картинка этой высокой стройной брюнетки … Вспомнилось из анкеты, эта Виктория когда-то подавала большие надежды, могла пойти в большую науку, а что-то там не состыковалось – и ушла в обычный «пед». Хотя, какая разница запись в дипломе, карьера ей и так обеспечена. Владимир Германович хотел вновь вернуться к бумагам, однако какая-то мысль на «заднем плане» засела в голове и не отпускала … «Стоп-стоп, педуниверситет, «светлая голова», настойчива и инициативна …», - мысли не удавалось пока сложить в единое целое, но что-то уже стало «вырисовываться» в голове. Виктория была удивлена вызовом к «самому», обычно все контакты с начальством шли через начальника отдела, а здесь – этот неожиданный вызов. Виктория окинула себя в зеркальце, заправила выбившийся локон и подвела губки. «Что ж, можно идти на «ковер», - сама с собой пошутила она. … Предложение, прозвучавшее от Владимира Германовича, ошеломило Викторию. Ни к чему подобному она не была готова! - А ты, Вика, подумай, не отказывайся сразу. Понимаю – необычное предложение, я тоже со вчерашнего дня об этом думал, и, на мой взгляд, предложение не лишено для тебя смысла! – Между тем звучал голос Владимира Германовича, не давая Виктории собраться с мыслями. Предложение и в самом деле могло показаться необычным: стать, как бы это назвать, наставницей дочери шефа, как это раньше бы назвали – гувернанткой. - Насчет финансовой стороны не волнуйся, договоримся. Карьера в банке? Так никаких проблем, вернешься сразу же, как пожелаешь, и с повышением! – Продолжал убеждать Викторию голос шефа. Владимир Германович за прошедший день, с того момента как ему впервые пришла эта идея, все больше и больше укреплялся в мысли опробовать задуманное на практике. … Знакомство состоялось в тот же день. Владимир Германович освободился пораньше, и, пригласив Викторию в свой «мерс», дал команду водителю ехать к нему в загородный дом. Особняк шефа уютно расположился среди леса, не выделяясь своими размерами, тем не менее, особняк сразу же показался Виктории уютным и «домашним». Едва пройдя в дом, Виктория сразу услышала звонкий голосок, чем то недовольный. Вскоре со второго этажа вниз по лестнице спустилось милое (Виктория не могла не отдать должное) юное создание, это и была Алиса, 12-летняя дочь Владимира Германовича. Алису и вправду можно было назвать милым ребенком, но в этот момент ее рожица была скривлена в недовольной гримаске. - Привет, па! – Алиса подбежала к отцу и попыталась его поцеловать. – Эта Борисовна опять ко мне придирается! Пообещала «двойку» вкатить, представляешь? - Здравствуй, дочь. – Владимир Германович чуть отстранил Алису и продолжил. – Как я понимаю, очередные проблемы в школе? Что на этот раз? - Ну, пап, ты не понимаешь! Достала меня эта Борисовна! - Так, Алиса, не Борисовна, а Ольга Борисовна! – Владимир Германович совсем отстранил от себя дочь. – А еще, поздоровайся с Викторией, она будет с этого момента следить за твоей учебой и воспитанием. - Здрасте … - Алиса, казалось, всерьез удивилась. – Пап, это что, училка какая-то новая у меня будет? И чем она будет со мной заниматься? - Алиса! Не груби, изволь разговаривать с Викторией вежливо! Виктория будет сейчас жить с нами, и как я уже сказал, займется твоей учебой и воспитанием. Алиса, ты должна будешь выполнять все требования Виктории, и подчиняться ей. Алиса попыталась в этот момент снова что-то фыркнуть, но сдержалась, видя серьезный настрой отца. …- Алиса! Сколько можно!! – Виктории так и хотелось треснуть книжкой Алису по голове. – Ты наглеешь с каждым днем! Мне снова разговаривать с твоим отцом? Виктория жила в доме Владимира Германовича вторую неделю и начинала сильно жалеть, что согласилась на эту авантюру с воспитанием, так сказать, этой чертовки Алисы. Алиса первые два-три дня присматривалась к Виктории, с недовольством, но подчинялась ее требованиям, а затем Алиса, видимо решив для себя как ей дальше вести с Викторией, начала просто наглеть с каждым днем. Виктория уже разговаривала с отцом Алисы, а тот – с Алисой, но этого хватило буквально на день. Виктория понимала, что отказавшись сейчас от поручения Владимира Германовича, она, возможно, и сможет вернуться обратно в банк, но … потерпев поражение, и неизвестно что дальше будет с ее карьерой. Надо было думать … - Владимир Германович, я к вам. Разрешите? – Виктория постучала в дверь кабинета и вошла. – У меня к вам серьезный разговор. - А-аа, Виктория, заходи. Опять проблемы с Алисой? – Перешел сразу к делу Владимир Германович. - Да, проблемы. Точнее, давайте определимся, как эти проблемы будем решать! – Неожиданно твердым и уверенным голосом, за которым чувствовалось некое предложение, проговорила Виктория. - Ну-ну, слушаю тебя … Виктория в свойственной ей манере, четко и аргументированно (за что ее и ценил Владимир Германович) изложила свои предложения. Признаться, вначале Владимир Германович был немало удивлен, - об его ли Алисе сейчас идет речь? Нет, конечно, мысли «закрутить гайки» и приструнить Алису ему и самому приходили не раз, не раз они с супругой обсуждали этот вопрос, в конце концов, для того он и привлек Викторию, чтобы сдвинуть вопрос с «мертвой точки». Но все равно, прямо сказать, революционное предложение … Между тем, Виктория буквально в 10 минут уложилась со своей речью, что не могло не порадовать Владимира Германовича, так как прослеживалась четкая логика и аргументация. И еще – убежденность. - Да-а, Вика … Радикально ты предлагаешь решать вопрос. – Владимир Германович, отходя от первоначального удивления, начал теперь рассуждать по-деловому, как он привык думать по рабочим вопросам. – А знаешь, давай! Супругу я возьмусь убедить. Владимир Германович был «человеком дела», поэтому не стал откладывать «на потом», а сразу же набрал мобильный номер Павла Ильича, начальника АХО, и попросил подъехать к нему домой. Вскоре все трое - Владимир Германович, Виктория и Павел Ильич – сидели в кабинете и обсуждали «техническую часть» предложений Виктории. Был вечер пятницы, но, несмотря на это, Павел Ильич заверил всех, что ко второй половине дня понедельника с его стороны все будет сделано. Сегодня он созвонится с «кем надо», а завтра – все пойдет в работу. На удивление, Владимир Германович нашел понимание и с супругой. Не сразу, была и «мертвая пауза», но – нашел понимание. С Алисой решили пока ни о чем не говорить, дождаться понедельника, и даже – как просила сама Виктория – доверить ей самой объясниться с Алисой. Суббота и воскресение прошли спокойно, Алиса даже соизволила потратить пару часов на подготовку домашнего задания, пусть и после неоднократных «понуканий» от Виктории. Наверное, у всех нас, людей, есть некое предчувствие, позволяющее предвидеть будущие события. В понедельник, как обычно, Алиса отбыла на папином авто в школу, а Виктория стала ожидать прибытие ее «заказа». «Заказ» прибыл даже раньше, чем ожидалось. Вскоре одна из небольших комнат 2-ого этажа, рядом с комнатой Алисы, приобрела новые предметы интерьера. А затем мама Алисы, выполняя предварительные договоренности с супругом, пригласила к себе Викторию и воспитательницу младшего сына. Воспитательницей была молодая женщина 30 лет, не смотря на свой возраст, - отлично справлявшаяся со своими прямыми обязанностями. Однако предложения относительно Алисы были ей встречены насторожено. Виктории пришлось приложить куда больше красноречия, чем с отцом Алисы, чтобы убедить обеих женщин – мать Алисы и воспитательницу, последовать ее плану. … - Задрала меня эта коза! – Голос с первого этажа (как нетрудно догадаться – принадлежавший Алисе) возвестил прибытие дочери. – Мам, ты слышишь? Достала она меня! Мать и воспитательница нахмурились: Алиса, можно сказать, сама лезла в «западню». Виктория же с вызовом посмотрела на женщин, словно ожидая их решения. - Хорошо, раз муж решил … - Мать Алисы была хмурна. – Только … вы уж сами. Я не буду присутствовать, боюсь не сдержаться. - Решать вам. Спорить не буду. – С неудовольствием выдавила из себя воспитательница сына. – Хорошо, Виктория, приглашайте меня, когда вам потребуется помощь. Виктория лишь улыбнулась на все это – половина дела была сделана, а, судя по раздраженным крикам Алисы, продолжение не заставит себя ждать. Сейчас все зависело от нее самой, от твердости самой Виктории. Алиса заскочила в свою комнату, хлопнув дверью. Все же «пару» ей сегодня поставили, Алиса сама уже понимала, что не устрой она сегодня споры на уроке - все бы ограничилось устным внушением. За «пару» Алиса все же опасалась – отец за такие дела наказывал, в последний раз – как дура – неделю сидела под «домашним арестом». Переодевшись и спустившись в столовую, Алиса почувствовала какое-то непонятное напряжение в воздухе. Мать была слишком отстраненна, воспитательница брата бросала на нее непонятные взгляды и вздыхала, лишь Виктория улыбалась. - Вот гадина! – Подумала Алиса. – Знает, что от отца мне влетит, и радуется. Накажут меня, а ей в радость! Между тем, Виктория, дождавшись конца трапезы, строгим голосом потребовала от Алисы идти в свою комнату и ждать «серьезного разговора». Алиса бросила взгляд на мать, но та отвела глаза, но затем холодно посмотрела на Алису и тоже повторила: «Алиса! Иди в свою комнату. Отец тебя предупреждал, так что с тобой будет серьезный разговор». - Ну и ладно! Отец еще не скоро придет, а Виктория … Да что она мне сделает? – С такими мыслями Алиса поднялась в свою комнату и стала ждать. Ждать пришлось недолго, в комнату вошли Виктория и … воспитательница брата. С большим неудовольствием Алиса изложила сегодняшний школьный инцидент. Тем не менее, пришлось признать, «не выучила и нагрубила в школе». - Алиса! Послушай меня внимательно, не делай себе еще хуже! – Что-то слишком уверенным и твердым голосом произнесла Виктория. – Твой папа дал разрешение наказывать тебя. Наказывать по-особенному, как ты того и заслуживаешь! Алисе вдруг стало «не по себе», нечто зловещее исходило от слов Виктории. И … зачем тут нянька брата? Между тем, окинув Алису оценивающим взглядом (Алиса была в шортах и длинной футболке), Виктория взяла ее за руку и повела из комнаты. Алиса, практически не сопротивляясь, последовала за ней. Следом вышла нянька и тоже пошла за ними. Когда вся процессия зашла в соседнюю комнату (Алиса была удивлена – «чего в этой кладовке забыли?»), то только сейчас Алиса заметила смену интерьера. Комната была практически пуста, прежний «хлам» был убран, зато в углу появился стол, несколько стульев, а посреди комнаты – непонятно что, вроде высокого массивного табурета, со спинки и ножек которого свисали некие полосы с застежками на концах. «Ровно крепления на лыжах, как в детстве», - промелькнули вдруг ассоциации из детства. В это время в комнату вошла мать. Такой серьезной Алиса ее видела нечасто. Мать окинула комнату взглядом, посмотрела серьезно-серьезно на дочь и выговорила: «Снимай шорты и футболку. Побыстрей!». Алиса, естественно, медлила. Тогда уже Виктория подошла к ней и начала грубо стягивать футболку. Что еще больше удивило Алису, нянька брата присоединилась к Виктории, и совместными усилиями (как Алиса не отбивалась) стянули с нее футболку. Алиса стояла теперь вся взлохмаченная от борьбы и … озадаченная. ТАК с ней никогда еще не обращались! - Алиса! Тебе придется снять шорты. Снимай сама или … - Мать запнулась, но продолжила. – Или мы попросим дядю Бориса нам помочь. Хочешь, чтобы дядя Борис помог нам снять с тебя шорты? Алиса совершенно не понимала, что происходит! Зачем ее заставляют раздеваться? Зачем привели в эту комнату с непонятным высоким табуретом? И эта угроза! – Привести дядю Бориса, папиного водителя, помочь стянуть с нее штаны. Кошмар какой-то!! Алиса почувствовала себя раздавленной, настолько грубо с ней никогда раньше не обращались! Все же она решила сама снять шорты, что и сделала, положив их на один из стульев. - Все! Дальше – сами. – Мать Алисы, показалось на секунду, готова была расплакаться. – Алиса! Тебе придется подчиниться. Не спорь. Папа – в курсе. Мать вышла из комнаты, а Виктория, не давая Алисе опомниться, силой подвела ту к высокому табурету, заставила наклониться над ним. То, что можно было назвать табуретом, имело чуть выгнутую вниз спинку на высоте немного выше пояса Алисы. Алиса с изумлением и уже ужасом поняла, что ее спину охватывает сначала одна, на уровне груди, а затем другая, на уровне поясницы, тугие полосы, которые раньше свисали со спинки табурета. Где-то внизу, сбоку, щелкнули застежки. Между тем, Алиса почувствовала, что ее правую ногу прижимают к ножке табурета, снова раздался щелчок застежки. Алиса попыталась отдернуть левую ногу, но Виктория – это была она – крепко прижала ногу, а нянька завозилась с застежкой. Только сейчас Алису окатил ледяной ужас случившегося, когда она поняла, что плотно зафиксирована на этом импровизированном табурете, практически не может пошевелиться или сдвинуть табурет. Виктория подошла к табурету со стороны лица Алисы, а нянька – Алиса увидела это боковым зрением – отошла к стене. - Алиса, возможно и надо было заранее тебя предупреждать и ля-ля-ля. Но … ты же все равно бы не поверила, начала спорить. Согласись, вот так – убедительней, правда? – Виктория наклонилась практически к лицу Алисы и взглянула той в глаза. Алисе вдруг захотелось дико заорать, что она и сделала. Нянька попыталась отойти от стены, но под взглядом Виктории вернулась назад. На крик никто не пришел. Никто! Страх, страх!! – Больше Алиса не могла ни о чем думать. - Да, Алиса, твой папа разрешил тебя наказывать. Не только в этот раз, но и за каждое твое непослушание, лень и вздорный характер. – Виктория подошла к столу, взяла с него что-то и поднесла к глазам Алисы. – Это – трость, ей порют непослушных девочек. Ты ведь у нас непослушная девочка, ведь так? В воздухе раздался неприятный свист, затем еще. Алиса поняла, что это Виктория резко взмахнула тем, что ранее назвала тростью. Алиса неожиданно припомнила, что однажды на уроке литературы Эмма Сергеевна, с загадочной усмешкой, завела разговор о частных привилегированных школах Англии и затем сравнила, что вы тоже учитесь в такой частной привилегированной школе. Тогда то, Алиса сейчас вспомнила, и прозвучало это слово – трость. Трость, которой наказывают нерадивых школяров. «Шесть лучших ударов», - услужливо подсказала память. И это – очень-очень больно! - Давай сразу договоримся, что наказывать тебя мы станем как уже большую девочку, мы даже с твоим папой заказали трость с учетом твоего возраста, а не как для маленькой девочки. Ты ведь уже большая девочка, правда? Алиса почувствовала, что сковывающий ее страх понемногу отступает, а взамен приходит понимание, что ее ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будут наказывать. Больно-больно. Не откроется сейчас дверь, не войдет добрая мама, а она, ПРЯМО СЕЙЧАС, будет наказана. Виктория наблюдала со стороны за Алисой и, казалось, понимала все то, что сейчас та переживала и обдумывала. - Да, Алиса. Прямо сейчас ты будешь наказана. Строго наказана. – Виктория посмотрела на реакцию Алисы и продолжила. – Ты плохо учишься, ты грубишь старшим. Мне дальше перечислять? Словом, ты и сама понимаешь, что предостаточно провинилась сегодня. И словно изнутри к Алисе пришло почти спокойное понимание, что бесполезно сейчас умолять «простить до следующего раза». Ее – СЕГОДНЯ НАКАЖУТ. Виктория вновь окинула взглядом привязанную девочку. Она и сама только сейчас, по настоящему, начала осознавать, что все происходящее не сон, и сейчас она произнесет слова, после которых не будет поворота назад, взмахнет тростью – и начнет порку этой вздрагивающей и напуганной девочки. И ведь наказать придется СЕРЬЕЗНО: она сама несколько дней назад убеждала отца Алисы, что, как и в финансах, необходимо с холодной головой, убрав эмоции, подходить к наказанию. С английской педантичностью. «А ведь «двойка», грубость с учителем – каждый из этих проступков сам по себе тянет на серьезное наказание. Тем более, что раньше Алиса никогда не «пробовала» трости», - Виктория ощутила неуверенность, промелькнула мысль о том, что не зря ли все это она затеяла, действительно ли Владимир Германович представлял на ЧТО он дал согласие. В этот момент нянька, стоящая у стены, попыталась вмешаться: «Виктория, довольно! Девочка уже достаточно напугана! Хватит! Не думаю, что Владимир Германович действительно хотел такого …». Но как раз это вмешательство няньки и вывело Викторию из замешательства. «Выйдите! Спасибо, ваша помощь больше не нужна. Перед Владимиром Германовичем я готова ответить, и только ему решать что … », - Виктория не закончила, но больше не колебалась. Хлопнув дверью, нянька вышла. Виктория осталась наедине с привязанной Алисой. - Ладно, Алиса, не будем тянуть. Во-первых, твоя «двойка», и далеко не первая. На самом деле, вопрос не в «двойке», а в том, что ты никак не хочешь стараться. С этим надо решать. Во-вторых, твоя грубость со старшими, с учителями. С этим тоже надо решать. – Здесь Виктория помедлила, еще раз глубоко вздохнула, набрала воздух в грудь, и закончила. – Словом, по шесть ударов тростью за каждый проступок.
Виктория: В выходные, в преддверии предстоящего наказания, Виктория основательно излазила интернет. В теории она представляла, как следует пороть, даже выбрала два наиболее подходящих варианта наказания, строгий и менее строгий. Однако все это теория, а сейчас – перед ней небольшая аккуратная попка живого ребенка, которую предстояло высечь. «О-оо! Совсем забыла, трусики. Трусики надо обязательно снять, потому что – как поняла Виктория – нужен хороший визуальный контроль, иначе можно рассечь кожу, не контролируя места ударов», - только сейчас Виктория заметила свое упущение, что в пылу «укрощения» Алисы совсем забыла о трусиках. - Так, еще одно, Алиса. Мне нужно обязательно снять с тебя трусики. Тебя они никак не защитят, а мне нужно видеть, как я буду тебя наказывать, чтобы случайно не причинить тебе лишней боли. – Виктория взглянула на Алису, ожидая ее реакцию. – Пойми, снять трусики – это только в твоих интересах. Реакция Алисы была бурной: она немедленно разревелась, все сильнее и сильнее. Впрочем, это должно было случиться, и было предсказуемо. Виктория переместилась к той части табурета, к которой были зафиксированы ноги девочки, освободила одну ногу, а затем аккуратно начала спускать трусики по ногам. Виктория опасалась, что Алиса может начать вырываться и не даст вновь зафиксировать ногу, но все прошло успешно: вынув ногу из трусиков и оставив их болтаться на другой, Виктория вновь привязала ногу девочки. Все было готово … Зайдя сзади, Виктория, работая предплечьем (как она читала), несколько раз прицеливалась по месту удара, а затем - нанесла удар параллельно полу, пересекая попку чуть ниже середины и захватывая обе половинки попки. Нарастающий визг незамедлительно огласил комнату! Виктория даже испугалась и чуть-чуть не выронила трость. Впрочем, выждав с полминуты и увидев, что Алиса начинает успокаиваться, Виктория нанесла очередной удар. Этот удар Виктория наносила, сменив на ходу тактику: изначально она хотела покрыть попку параллельными полосами сверху вниз, но первый удар пришелся слишком низко, так что теперь она хотела «отчертить» самую низкую полосу и наносить все последующие удары между ними. Удар был ошеломляющий! – Крик, на этот раз, казалось, не просто вытеснил все окружающие звуки, а буквально заполнил всю комнату! Виктория присмотрелась и поняла: и на этот раз она ошиблась, нанеся сейчас удар не по нижней части попки, а ниже линии складки, отделяющей попку от ног. Яркий рубец вздувался на бедрах и наливался на глазах. Сейчас Алиса никак не хотела успокоиться: от ее рывков, казалось, табуретина начнет двигаться по всей комнате или вовсе не выдержат кожаные полосы с застежками. - Все-все-все! Успокаивайся! Сейчас боль начнет стихать. – Виктории пришлось остановить наказание и сделать паузу минимум на минуту. – Ну? Все, меньше больно? Давай, Алиса, подумай сейчас о сегодняшней «двойке» … Это пока только два раза из шести, которые ты должна за нее получить. На этот раз Виктория постаралась целиться точнее, ориентируясь чуть ниже верхней полосы. Она не замахивалась всей рукой, а все же так же работала на размах предплечья. Крик боли вновь огласил комнату, Алиса билась в удерживающих ее ремнях и сквозь ее рев прорывались отдельные слова. На этот раз Виктория не стала делать длинную паузу, а взмахнув тростью, опустила ее чуть выше нижней полосы. Как она и ожидала, удар пришелся как раз по складке, разделяющей бедра и попку. Результат был предсказуем: крик непереносимой боли вновь заполнил всю комнату, казалось, что задрожали стекла. Сейчас Виктория ждала, потому что увидела, что Алиса очень пытается что-то ей сказать, но не может, срываясь снова на вопль и бессвязные выкрики. - В .. Вс..еее! Хвва-тит!! Не-е надо больше! – Наконец Алисе удалось выдавить свою мольбу. Виктория внимательно осмотрела попку: четыре рубца пересекали ее, между краем верхних двух рубцов и нижних на глаз было достаточно места, что уложить, не пересекаясь, оставшиеся два удара из шести. - Алиса, дорогая, прямо сейчас подумай об учебе, о своих оценках. – Виктория нежно провела рукой сначала по голове, а затем по спине Алисы, пытаясь привлечь к себе внимание. – Четыре раза ты уже получила. Осталось два. Все-все, давай соберись. Виктория, не затягивая более время, один за другим нанесла два сильных удара по белому участку кожи на попке между вспухшими рубцами. И остановилась. В этот раз она не торопила Алису, дала той проораться и только после этого начала с ней разговор. - Все, Алиса, ты только что полностью получила свои заслуженные шесть тростей. Это за твою лень и отношение к учебе. – Виктория старалась говорить строгим голосом, но при этом демонстрировать и свое расположение, даже сочувствие, к Алисе. - Ра… Развяжи. Больно! – Голос Алисы прерывался, боль и напряжение звучали в нем. - Хорошо. Ты даешь слово, что споров и истерик устраивать не будешь? Я развязываю тебя – и мы с тобой спокойно поговорим. Уговор? - Уу… Уговор. Не-е бууду. Честно не буду. Виктория, как и обещала, отстегнула фиксирующие ремни и подала Алисе большой платок и стакан с водой. Прошло не менее четверти часа, прежде чем поток слез и вслипываний пошел на убыль, наконец с Алисой стало возможно общаться. - Алиса, ты должна понять, что тебя нужно было наказать! Ты это понимаешь? - Больно-оо! Ну то есть … понимаю. - Алис, ну разве стоит твоя лень такого наказания? Все равно и «оценку» исправлять придется, а там новые уроки навалятся. Совсем ведь тяжко станет. - Да-ааа. Я… Я поняла. Я … не буду больше. - Ну вот и умница! Молодец, что все правильно понимаешь. – Виктория с теплотой прижала к себе Алису, а та – прильнула к Виктории. Однако остался еще один «неприятный хвостик». - Алис, давай сейчас все же закончим со всеми неприятными разборками? Ты как? – Виктория осторожно подбирала слова, чтобы, не напугав Алису, обсудить с ней неприятную тему. - Да, Вика? – С недоумением посмотрела Алиса, перестав даже хлюпать носом. - Понимаешь, Алис, у нас осталось еще шесть тростей за твое поведение со старшими, с учительницей сегодня на уроке … - Виктория смотрела на Алису, ожидая реакции той, но Алиса сама смотрела на Викторию и ждала продолжение. – Так что, Алис, нам нужно сегодня закончить и с этим! - Что-ооо? Сейчас снова меня выпороть? Еще шесть раз?! – Сложно передать то отчаяние, прозвучавшее в этих вопросах Алисы. - Алис, давай сделаем так. Я не буду тебя привязывать, а ты сама встанешь … в нужное положение. Обещаю давать тебе отдых, а еще, смотря по твоему поведению, можно уменьшить наказание. - Уменьшить … Это … как … сколько? Вика … может хватит?! - Алиса снова разревелась. Дав и на этот раз Алисе прореветься, Виктория вновь провела Алису к известному ей высокому табурету, помогла принять ей нужную позу, но не стала привязывать ее ремнями. - Давай, Алиса, держись сама руками. Главное – не вскакивай. Будет совсем больно – говори, сделаем паузу. Виктория осмотрела попку. К этому времени вся нижняя часть попки и частичка на бедрах заметно припухли и приобрели насыщенный цвет. Верхняя же половинка оставалась светлой. «Пожалуй, два-три удара можно положить без пересечения полос», - прикинула Виктория. Еще раз, поправив девочку и убрав ее руки с попки, Виктория с усилием хлестнула по самому верху попки … Алиса, не в силах сдерживаться, вскочила и усиленно начала тереть попку руками. Правда теперь она кричала не столь истошно. Виктории пришлось снова, прилагая силу, укладывать Алису на место. Убедившись, что руки убраны с попки, Виктория с силой хлестнула тростью. Снова крики Алисы, прыжки по комнате. Виктория попыталась силой отвести Алису на место, но в этот раз Алиса «стояла насмерть», не двигаясь с места. Пришлось пододвинуть стулья (на стул Алиса села) и «лицом к лицу» продолжить разговор. - Алиса! Как с тобой можно договариваться? Ведь только что тебя строго наказали, ты клялась-божилась слушаться, и – снова «бунтуешь»! – Виктория постаралась говорить максимально строго. - Вика!! ВСЕ! Я больше не могу! Ну хватит сегодня. Пожалуйста!! - Хорошо, давай на субботу перенесем? Или на четверг? Как раз в очередной раз придется тебя наказывать, так что – и добавим сегодняшний «хвост». Так устроит? - Каа-ак, как в субботу? За что?! - Алис, ты же сама понимаешь, что с учебой у тебя проблемы. За неделю – что-нибудь из «плохих» оценок вновь случится, так что … Я ведь смотрела за тобой – по многим предметам ты способна учиться не только без «двоек», но и без «троек». Так что … за «тройки» по некоторым предметам тебя тоже придется наказывать. - Так нельзя!! Нет-тт! – Алиса снова разревелась, на это раз надолго. Виктория снова терпеливо ждала, а затем просто встряхнула Алису за плечи и привлекла к себе внимание. - Короче, Алиса, четыре раза. До конца месяца – никаких наказаний за «тройки», разве что дополнительные занятия для их исправления. За «двойки» и проблемы с поведением – ты уже знаешь, по шесть тростей. Мы договорились? Казалось, Алиса даже обрадовалась, услышав про «отмену» порки в субботу, и смирилась с оставшимися четырьмя ударами, во всяком случае, сама уже подошла на место, наклонилась и ухватилась руками. - Правильно, Алиса. – Поддержала ее Виктория. – Ты уже получила сегодня восемь раз, давай сейчас оставшиеся четыре, и покончим с этим. Алиса лишь сильнее вцепилась руками в табурет, но видимо решила-таки для себя, что восемь и четыре – это довод, можно как-нибудь дотерпеть. Однако Виктория приготовила прощальный «аккорд», реально оценив, что девочка способна вынести оставшиеся четыре трости. Только вот не совсем обычные эти четыре трости должны быть. Виктория встала на этот раз иначе, она уже научилась «чувствовать» трость в руке, поэтому рассчитывала, что ее замысел удастся. Прицелившись, Виктория резко ударила тростью наискосок попки, стараясь пересечь этим ударом вздувшиеся полосы. Крик Алисы подтвердил, что задумка удалась: удар вышел и в самом деле особенно болезненный. Успокоив Алису и вернув ее в прежнее положение, Виктория зашла с другой стороны и вновь повторила «диагональный» удар. В этот раз прошло несколько минут, пока Алиса немного успокоилась. Тем не менее, Виктории и на этот раз удалось поставить ее в прежнее положение. Капельки крови выступили в нескольких просеченных местах. Виктория промокнула их мокрой тряпочкой. - Хорошо, Алиса, хорошо … Больше так не буду, только, пожалуйста, запомни эти два последних удара. Вот так наказывают совсем плохих девочек. Однако и два оставшихся удара были тоже «непростые». Виктория решила наказать теперь нижнюю часть попки, в месте перехода на бедра. Попала точно, в ложбинку между попкой и началом бедер. Однако, не делая в этот раз паузы, рывком прижала попытавшуюся вскочить Алису, еще раз с силой хлестнула, целясь по бедрам. И – отошла. Алиса вскочила, вертясь на месте и голося, терла только что наказанные места. Виктория не пыталась вмешаться, понимая, что это бесполезно. В этот момент открылась дверь, и в комнату буквально ворвались мать Алисы и нянька. Алиса бросилась к ним и, обхватив руками мать, зарыдала у нее на груди. - Нет, вы посмотрите!! До чего это девица довела Алису! Хозяин точно будет не доволен. – Нянька наступала на Викторию, словно пытаясь затоптать ее. - Алиса? Как ты? Очень больно? – Глаза матери прослезились, и она все гладила и гладила плачущую Алису. – Давай, Алис, одевайся. Пойдем отсюда. С помощью няньки, рьяно бросившей исполнять указание хозяйки, Алиса оделась. Мать, так и не сказав ни слова Виктории, вывела дочь из комнаты. Нянька попробовала вновь обрушиться с обвинениями и угрозами на Викторию, но мать Алисы жестом ее остановила. Все трое вышли из комнаты, Виктория осталась одна. И вот сейчас Викторию поглотили сомнения, навалилась тревога и беспокойство. Сейчас уже Виктория ясно понимала, что ситуация вышла из-под контроля. Вряд ли Владимир Германович допускал ПОДОБНОЕ, давая разрешение наказать дочь. «Нестрашные» 10-12 тростей, о которых его убеждала Виктория, на деле оказались совсем иным. Конечно же, нужно было … Нужно было остановиться на первых шести ударах и найти возможность «простить»! Да и с выбором трости: «младшая» («junior») или «старшая» («senior»)… Опять же, по возрасту, напрашивалась «senior», но Виктория настолько увлеклась, убеждая в своем плане отца Алисы, а тот привык доверяться своим «кадрам», что оба «забыли», что речь идет об изнеженной девочке, никогда ранее не получавшей более чем несколько шлепков. Все эти мысли терзали Викторию. Возник страх: что сейчас с ней самой, Викторией, будет? Вышибут с работы с «волчьим билетом» - это как «пить дать»! Виктория, наконец, вышла из комнаты, прислушалась – шума не было, даже в ванной не журчала вода. «Получается, Алиса уже умылась и у себя в комнате. Или с матерью?», - эта мысль терзала Викторию, ей очень хотелось зайти и переговорить с девочкой наедине. Виктория решилась, выждала еще с полчаса, и приоткрыла дверь в комнату Алисы. Алиса лежала на своей кровати, отвернувшись к стене. - Алиса, как ты? – Осторожно начала разговор Виктория. – Что, сильно досталось? Алиса зашмыгала носом и уткнулась в стену. - Алиса, пойми, ты давно заслужила это наказание. – Виктория подбирала слова, пытаясь «разговорить» девочку. - Что, совсем-совсем больно было? Ты смогла вытерпеть, молодец! - Уйди … Знаешь, как больно было!! – Алиса резко повернулась к Виктории и села на кровати. – За «двойку» наказала, а потом … Алиса расплакалась. Виктория подсела на кровать и обняла девочку. Алиса не оттолкнула ее. - Алис, ты молодец, поможем мы тебе с учебой, ты только сама не ленись. Ну что, мир? - Мии-ир … - Алиса сначала прижалась к Виктории, а потом вскочила и с обидой продолжила. – Ну зачем?! Я подумала, что ты меня закончила наказывать … А ты … Еще … Больно!! Виктория поняла, что разговор надо заканчивать, иначе – чего доброго – Алиса опять разревется. «Будь что будет», - подумала Виктория и вышла из комнаты. Виктория услышала из своей комнаты, как приехал Владимир Германович. Сразу же послышался визгливый голос няньки и голос матери Алисы. «Началось!», - Виктория сжалась и напрягла слух. Однако голоса вскоре затихли. Судя по всему, Владимир Германович ушел в свой кабинет. «Кто там с ним? Мать или нянька?», - терзания не отпускали Викторию. Неожиданно послышались шаги, дверь открылась и в комнату вошла мать Алисы. «Пойдемте, Владимир Германович хочет с вами переговорить», - голос вошедшей, однако, не звучал слишком враждебным. … - Давай проходи, чего уж там. Присаживайся давай. – Владимир Германович выглядел усталым. – Так, и что мы тут сегодня устроили? Рассказывай, ты что скажешь? - Владимир Германович, вот … наказала сегодня вашу Алису. Мы же говорили об этом? – Виктория заметила, что голос задрожал, и продолжила, взяв себя в руки, более уверенным голосом. – Все прошло нормально. Я заходила к Алисе, она в порядке. - В порядке, говоришь? Ну-ну. – Владимир Германович задумался. – А сама что думаешь? Только честно! - М-мм, наверное строго… Да, все же слишком строго получилось… - Виктория подумала и более уверенно добавила. – С другой стороны, я затем разговаривала с Алисой … Думаю, не зря … м-ммм … наказали. Сейчас задумался Владимир Сергеевич, неожиданно в разговор вмешалась его супруга, до этого молча слушающая разговор. - Владимир, ты знаешь, я была против этой затеи. Так … с нашей девочкой…. – Супруга помедлила и посмотрела на Викторию. – Но что случилось – то случилось. Я несколько раз хотела вмешаться и все остановить, но не стала. С Алисой я говорила, она конечно очень расстроена. Однако … в ней что-то изменилось. Определенно, впервые услышала какие-то ее оправдания и обещания лучше учиться и с поведением тоже. Владимир Сергеевич задумался еще сильнее, Виктория с нетерпением ждала его решение. - Значит так. Я еще переговорю с Алисой. В отношении Виктории – если отношения у нее с Алиской сложатся, смогут находить общий язык – так тому и быть. С наказаниями… Буду думать. Я и вправду ожидал несколько иного, когда Виктория так гладко излагала свои идеи. – Владимир Сергеевич перевел взгляд на Викторию. - А ты, Вика, чего приуныла? Пока претензии к тебе нет. Но будем думать …
Виктория: Непоротая Женька Часть Первая. Заканчивалась 2 смена в детском оздоровительном лагере «Строитель». Антон, вожатый первого отряда, он же студент-третьекурсник педуниверситета, проходящий практику, возился всю смену со своей мини-«бандой» пацанов-«сорванцов» старшего возраста, которым то и в лагерь по возрасту было ехать уже «поздно». 8 «архаровцев» было ему доверено. Исключение с их приемом в лагерь было принято лично начальником лагеря по настойчивым просьбам родителей: ну не шататься же все лето без присмотра этим «лбам»! Даже территориально их небольшой корпус, соседствующий через деревянную стенку с административным помещением администрации лагеря, находился обособленно от основного корпуса первого отряда, в котором и располагались «обычные» (по возрасту и поведению) две группы мальчиков и девочек, управляемых энергичными вожатыми – Аллой и Людмилой. Естественно, днем Антон помогал и Людмиле, ответственной за группу мальчиков, управляться и с ними. И все таки администрация лагеря не даром выделила и отделила группу «архаровцев» от основной массы мальчиков отряда. – Парни выделялись не только своим возрастом, но и своей «взрослостью» и определенными трудностями в управлении. «… Антон Владимирович, зайдите ко мне, есть разговор», - старший воспитатель лагеря Вера Петровна была не на шутку взволновала, - «У нас пропали конфеты к подаркам, и я думаю что сделать это могли только ваши подопечные». Надо сказать о некоторых «архитектурных» особенностях помещения мальчиков – «архаровцев», чтобы понять суть этих подозрений. Спальня «мини»-отряда была отделена от административного помещения проемом, загороженным с обоих сторон канцелярскими шкафами, сверху оставалось небольшое пространство – «лаз». Конфеты хранились в административной части корпуса, и как раз раскладывались по детским подаркам. Словом, нетрудно было связать такое архитектурное расположение комнат, пропавшие конфеты и «мальчиков - удальчиков»…. Обыск в тумбочках, проведенный в отсутствии мальчиков этого «мини»- отряда, с участием Антона и старшей воспитательницы, ничего не дал. Да, несколько фантиков от конфет, но пропало то намного больше. Так что – «не пойман – не вор». Тем не менее Вера Петровна была не на шутку огорчена, и осталась при своих подозрениях. Антону же не хотелось дальнейшего развития конфликта: все-таки он был внутренне согласен, что «дело рук» его «архаровцев», но брать вину на отряд не хотелось, не хотелось портить и свой «Отчет по практике», да и к ребятам он уже «прикипел», они стали за смену намного ближе ему, чем в первый день, когда он принимал эту «банду». «Короче, Серега! Сергей, я кому сказал !!», - повысил голос Антон, - «Не чего отнекиваться, не важно кто придумал, но все вы трое совершили «вылазку!» Антон чуть не улыбнулся, но сдержался – все таки ловко парни «обули» эту Веру Петровну, которую все в лагере, включая вожатых, негласно звали «Кастрюля». Внутреннее разбирательство» конечно же выявило участников «разбоя»: Серый, Валька и Стас. И наказание им предстояло, сложившееся за смену за проступки в их мини-отряде и негласно принимаемое всеми парнями. – Порка! Впервые порка состоялась почти в начале смены. На «крысятничестве» был пойман Юрка. Антон остановил почти начавшийся самосуд , но пацаны «пылали» справедливой местью и жаждой наказать провинившегося. «Вот выдрать бы тебя, гада такого!, - Антон не сдержался и даже снял свой ремень для наглядности. «Выдрать, а чего, - выдрать!», - загалдели пацаны. «Антон, а выдерите его, мы никому не скажем! А если Юрка проболтаемся – да мы ему …», - гудел отряд. Юрка переминался с ноги на ногу, быть «изгоем» ему не хотелось, да и расправа ребят – вопрос только времени. «Тихо! Тихо, я сказал!» , - прикрикнул Антон, - «Ну что, Юра, выбирай …». Юрка помедлил, повернулся и начал снимать штаны. «Тихо, я сказал!», - снова прикрикнул Антон, - «В общем если все согласны, давайте так и решим дело. Все молчать будете? И никаких больше «разборок» с Юрой? Все согласны? Юра, ты как?», - Антон начал действовать. «Согласны, согласны!», - загалдели ребята. «Согласен …», - сказал и Юрка. «Пряжкой, без шуток, всерьез, 15 раз», - вынес «приговор» Антон. Юра кивнул и лег на кровать. «Раз! Два! Три! …», - начали счет ребята. Антон порол пряжкой размеренно, с интервалами, и в самом деле вкладываясь в удары всерьез. Юра вскрикивал, но пока не ревел. – Всхлипывать Юра начал после десятого удара. « … Четырнадцать! И пятнадцать!!!, - в последний удар Антон вложил всю силу. Юра встал, медленно натянул штаны и видно было, что готов разреветься. «И так, парни, все поняли? Молчок! Юру чтобы никто не трогал! Ну и ты Юра, подумай за что тебе попало», - еще раз предупредил всех Антон. С той поры парни не раз получали от вожатого «горячих» за различные провинности. Обычно это было не более 7-8 ударов пряжкой, но за неразрешенное купание виновным досталось все 15. … Сергей медлил, поэтому пороть «за конфеты» Антон начал со Стаса, который собственно и был заводилой этого нехорошего дела. Остальные ребята стояли и вполголоса, всех за Антоном, счтали удары. По неписанной традиции требовалось получить «обычное» наказание – 7-8 ударов – без рева и «соплей», но более 10 ударов – здесь прощались и слезы. В целом, все трое, Серый, Валька и Стас, держались неплохо. Разревелся только Сергей, но над ним никто не смеялся, все понимали что 15 ударов – а именно столько повелось в отряде со времен наказания Юрки за серьезные проступки – это не шутки вытерпеть молча и без слез! Может возникнуть вопрос: как же, находясь рядом с административным помещением лагеря, удавалось скрывать порки от руководства лагеря? – Дело в том, что соседствующее со спальней помещение использовалось в основном для хоз.нужд, поэтому часто было пусто. От автора. Читатель, возможно задаст вопрос: «А при чем здесь какая-то «непоротая Женька»? Ведь рассказ, судя по названию, должен быть посвящен ей. Ответим: автор счел, что необходимо рассказать предисторию событий, познакомить с одним из главных действующих лиц – вожатым Антоном, и только после этого переходить к описанию новых событий. Ну что ж, читаем тогда «Непоротая Женька. Часть Вторая». Часть Вторая. От автора. Вернемся немного назад, к началу смены в детском оздоровительном лагере «Строитель». Порка Юрки (см. «Непоротая Женька. Часть1.» ) к этому моменту уже состоялась. Взглянем теперь на некоторые события, которые происходили в первом отряде, на «девичьей» его половине. «Артамонова! Хватит дуреть! Хочешь пойти «покормить комариков»?», - Алла, вожатая первого отряда вошла в комнату девочек через полчаса после отбоя. Вместо привычного «гудения», перешептывания и «страшных историй» в комнате стоял визг и крики. Часть девчонок просто «бесилась» вне всякой меры. Ленка Артамонова просто подпрыгивала на сетке кровати своей задницей, грозя достать последней до пола. Дурели и несколько других девчонок, которых Алла успела «застукать». И как всегда, эта несносная Женька, самая младшая в первом отряде, девчонка 11 лет, которой по-правильному должно быть во втором отряде. Алла жалела, что пошла на поводу у своей подруги, вожатой второго отряда, которая уже насмотрелась на «художества» Женьки в первую смену, и уговорила подругу Аллу взять Женьку к себе в отряд. «Кормить комариков» - это фирменное наказание, особенно девочек, в отряде. Тьма комаров (откуда их столько, особенно к вечеру?) весело гудела на веранде корпуса. Спальни неплохо защищали сетки на окнах, но на веранде к вечеру скапливался ударный комариный отряд. Трусики, маечки и даже «ночнушки» были плохой защитой от них. Обычно на веранду выставлялись провинившиеся, которые должны были стойко и спокойно стоять, не отмахиваясь от «прилипчивых» комаров. На этот раз «кормить комариков» отправились 4 девчонки, и конечно Женька. Ужин комарикам на ближайший час был обеспечен… Были и другие наказания. Самым «страшным», во всяком случае для девочек, была угроза отвести и поставить их в спальню к мальчикам. И несколько раз, Алла, чуть ли не не ведя за ухо или волосы, провинившуюся все-таки затаскивала под хохот мальчиков провинившуюся в их спальню. Бывало и наоборот, пару раз и мальчишек пытались поставить в спальню к девочкам, но вот как раз это имело мало воспитательного смысла, и даже наоборот: мальчишки почти не стеснялись своих трусов, больше неприятно и неудобно было самим девчонкам, некоторые из которых старались даже укрыться с головой. Так что это наказание применялось исключительно к девочкам. Антон, вожатый мальчиков первого отряда, «тайно» нравился некоторым девочкам из отряда. Он и вправду был видный, интересный и симпатичный юноша, так что кое-кто из девчонок таки пытался обратить на себя его внимание. Интересно, в этой «компании» была и Женька. Антон смеялся: «Мой хвостик». Однажды Алла завела разговор с Антоном: может ли он «хорошенько поговорить» с Женькой, может быть она его послушается больше и станет меньше «дурить». Антон дважды пытался поговорить с Женькой, но вся его строгость, действовавшая почти безотказно на его «парней», лишь больше разжигала интерес Женьки к Антону, во всяком случае казалось, что ничуть ее не пугала. Алла знала о методах воспитания – «пряжкой по заднице», которые Антон практиковал со своими мальчишками. Мысль выдрать Женьку родилась практически случайно: Алла обмолвилась об этом скорее «сгоряча», а Антон вдруг посерьезнел: «А давай, наверное с ее поведением ей не привыкать дома к различным наказаниям. Давай попробуем…». Несколько ивовых прутов Антон заранее отнес в санитарную комнату (помещение с несколькими душевыми и скамейками, используемое в «банные дни»). Антон положил прутья концами в продолговатый таз, наполненный горячей водой. – Он где-то читал, что именно так надо готовить прутья к наказанию. Вообще мысль: «А что я собираюсь это сделать? Серьезно?», - периодически возникала в голове Антона. То что «прошло» (еще неизвестно чем может в итоге закончиться!) с его мальчишками в небольшой группке, не должно его расхолаживать и не стоит обольщаться, что и здесь все пройдет благополучно, - «Я же не собираюсь ее СЕРЬЕЗНО пороть, так зачем эти приготовления с замачиванием прутьев? Бред какой-то…». «Женька, пойдем! Ты уже всех достала! Сейчас мы с тобой поговорим по-другому …», - выбрав момент в течении дня, Антон повел Женьку за собой. Женька скорее была «заинтриговала» и удивлена этому: «Куда мы? Зачем?». Тем более она удивилась, когда Антон открыл ключом санитарную комнату и втолкнул Женю вперед. Перечислив все «прегрешения» Женьки за последние дни (Женька так и не понимала, зачем об этом с ней говорят в таком странном месте), Антон подвел Женю к скамейке, приподнял футболку и рывком приспустил трико ниже колен. Женька инсктинтивно попыталась натянуть трико назад, но Антон стукнул ее по рукам, еще ниже спустил трико и уложил Женю на скамью. Прижав ее рукой, Антон окончательно сдернул трико и стянул трусы. «Что, скажешь, никогда не наказывали?», - пошел «в наступление» Антон, -«А ну-ка ложись!!». Женя пыталась привстать, но не очень активно. Антон взмахнул прутом и стряхнул с него капельки – прут тоненько «пропел» в воздухе. Тянуть дальше было глупо – Антон размахнулся и с некоторым усилием опустил прут поперек зада Жени по центру попки – прут обвил обе половинки. Вздулась небольшая «черточка». Женька взвизгнула. Антон еще сильней прижал Женьку за спину к скамейке и быстро нанес еще два удара, посильнее. На этот раз вздувшиеся «полосы» сразу ясно проступили на попке. Женька всерьез начала «брыкаться». Умоляющий девичий крик огласил помещение. Антон зажал прут под мышкой и завел руки Жени за спину, в «замок», скрестив кисти. Удерживая левой рукой Женю за сведенные кисти и прижимая вниз, Антон резко нанес еще два удара, уже не пытаясь целиться по заду. Один удар попал по ноге и обвился внутрь, другой угодил по самому низу попки, в «ложбинку» - переход зада на ноги. Здесь уже Женя взвыла … Пять набухающих полос перечеркивали ее попку и ноги. Антон попытался ухватить ее за плечи и ноги, не давая слезть со скамейки, но выронил прут. Удержав таки Женю на скамейке и дав ей немного успокоиться, Антон проговорил: «Женя, мне жаль, но все таки ты будешь сегодня наказана. Будет только больнее, если ты будешь «дрыгаться», а я буду попадать куда попало …», - Антон тем временем наклонился и поднял прут. – Он был еще не «растрепанный» и вполне пригоден для следующих ударов. Антон еще раз сильно хлестнул Женю, стараясь попасть по попке и не пересечься с набухающими «полосками». Женька снова сильно дернулась и извернулась задом почти набок. Антон почти без перерыва два раза хлестнул по боку попы-ноги. Раздался протяжный вой! Женьке все же удалось практически вскочить со скамьи, она сделала попытку натянуть трико и трусы, но … они лежали но полу, за спиной Антона. Антон сел на скамейку, отложил прут и притянул Женю к себе. Женя ревела и умеренно вырывалась. «Женя, послушай… Да послушай же ты!», - Антон встряхнул Женю за руки, - «Тебя надо было наказать, сколько раз тебя предупреждали!». – Женя размазывала слезы и сопли по лицу, но казалось, что слушала Антона. - Разве тебя не наказывают дома? (Антон), - На-а-казывают … (Женя), - Ну вот и сейчас тебя наказали. Разве не справедливо? (Антон), - Больно!! (Женя опять расплакалась), - Женя, давай так: ты сейчас ляжешь … И не спорь, дослушай меня! И получишь аккуратно три последних раза прутом (Антон), - Не надо! Нет!! (Женя), - Послушай, Женя, ты уже получила восемь ударов. Ну смогла же вытерпеть! Осталось только три … Лежи только ровно, я даже не буду тебя держать. Хорошо, договорились? (Антон). Все таки, нехотя, Женя легла. Это стоило Антону еще минут пяти уговоров и выслушивания громких всхипов. Антон взял новый прут (у старого начал обламываться конец), аккуратно, но все же строго, Антон еще раз опустил прут на зад девочки. – И снова споры, правда уже значительно более короткие. – И снова очередной удар… «Ну все, все Женя, последний!», - примирительно сказал Антон. Женя никак не хотела ложиться ровно и постоянно «виляла» попой. Сложно сказать, что двигало Антоном, но дав Женьке успокоиться и все же ровно лечь на живот, он решил что последний удар Женька должна запомнить! Сколько он ее уговаривал, нет, она просто должна запомнить последний удар… Антон резко вытянул Женю по «ложбинке», между низом попки и началом ног. Визг! Визг! – Женя вскочила (Антон ее не удерживал), схватилась за попу, словно пытаясь уменьшить этим боль. Через пятнадцать минут Женя, пусть и вся заревленная, почти успокоилась. Периодические вслипывания не мешали, тем не менее, ей уже связно говорить. - Женька, ну Женька! Не обижайся, все закончилось… Ты молодец! Давай сейчас успокаивайся и пойдем в отряд. Девочкам, наверное, не надо рассказывать, пусть это останется между нами. Хорошо? (Антон), - Хо-о-рошо. (Женя). «Но меня раньше, дома, НИКОГДА НЕ НАКАЗЫВАЛИ ПО ПОПЕ!», - вдруг заявила Женя по дороге в отряд … - Антон обомлен, ажиотаж от происшедшего спадал, голова начинала думать рационально, мысли о возможных последствиях наполняли голову одна за другой. … А через 10 дней был родительский день, и конечно же, как и ко всем, к Жене приехали папа и мама. *** Часть Третья. От автора. События, описанные в этой части, являются художественной реконструкцией истории непослушной девочки Жени, которую впервые выпорол вожатый в лагере и этим самым повлиял на ее дальнейшую судьбу, на события, которые произошли уже дома после возвращения из лагеря. Жизнь распорядилась так, что на следующий год Женя снова приехала в оздоровительный лагерь и встретила некоторых старых знакомых и подруг. Те немногие рассказы друг о друге и случайные разговоры и оговорки позволяют предположить, что события могли развиваться и таким образом, как это изложено в данном рассказе. Как помнит внимательный читатель, непослушная Женька была выпорота вожатым Антоном. Выпорота больно, учитывая что она получила полновесные 11 ударов «вымоченым» ивовым прутом, притом это была ее … первая порка в жизни. Женька вернулась в отряд с Антоном, пусть вся и в слезах, но уже немного успокоившись. Антон передал заплаканную Женьку Алле, вожатой отряда девочек. - Как все прошло? (Алла), - Нормально, держалась неплохо. Да и жаловаться вроде как не собирается … Но вообще! Втянула же ты Алла меня в историю: ее же, Женьку, раньше дома не пороли! (Антон). Женька упала лицом на подушку и так пролежала не менее получаса. В спальне практически не было девочек, все были заняты на отрядном мероприятии, так что особого внимания в тот момент другие девочки на нее не обратили. И тем не менее, следы порки скрыть не удалось: среди девочек, когда отряд ложился спать, все же возникли «шушуканья» и обсуждения жениных «полосатых» ног и попы. «Родительский день» Антон и Алла ожидали с некоторым напряжением. Разговоры и «шушуканья» удалось сохранить внутри отряда, не вынося что называется «сор из избы», но как поведет себя Женька? – Женька обижалась на Антона, больше не была его «хвостиком», да и на Аллу «дулась» пару дней. Однако все разговоры среди девочек – «что же произошло» - Женька пресекала и не хотела обсуждать. «Молодой человек, Антон, кажется? Мне нужно с вами переговорить», - мужчина средних лет подошел к Антону, - «Я папа Жени Пестовой из вашего отряда, Сергей Михайлович». Женя стояла рядом, отводя взгляд. - Вопрос не совсем обычный. Я узнал, честно говоря, не от Женьки, а случайно от ее подруги, что вы наказали прутом мою дочь … (Сергей Михайлович), - М-да, наказал. Женя считает, что ее наказали несправедливо? (Антон), - Женя мне мало рассказывает об этом инциденте. Хотя дома мы таких воспитательных мер не практикуем … Видимо, и в самом деле она считает, что справедливо … (Сергей Михайлович), - Сергей Михайлович, это действительно было необходимо. Женя, ты согласна? (Антон). Сергей Михайлович посмотрел на Женю - та «замялась», - и попросил ее отойти. Сергей Михайлович немного задумался и вдруг спросил: «А это, наказание, действительно помогло? Женя ничего не рассказывает, но слабые следы еще остались: по-видимому, вы, Антон, не раз и не два стегнули ее прутом, а действительно, назовем вещи своими именами, выпороли Женьку …». Антон не знал как себя вести: Сергей Михайлович, казалось, не горел жаждой «расправы» над Антоном, а больше рассуждал «про себя» и о чем-то думал. «С десяток, прутом, и действительно чувствительно», - вдруг решительно признался Антон, - «И действительно помогло! На Женю это очень благоприятно подействовало. Вы можете переговорить с ее вожатой, Аллой, и она вам подтвердит». На этом разговор между Антоном и Сергеем Михайловичем практически и завершился: лишь на последок Сергей Михайлович обмовился, что Антон все же не должен был так действовать, но жалобы начальству лагеря не будет. Лето еще не завершилось, но в лагерь Женьку больше не отправляли, позволив провести август дома. Женька, как мог понять внимательный читатель, была озорная девчонка, про таких говорят: «шило в одном месте». Озорство не раз подходило к «черте дозволенного». И вот однажды, после одного из таких озорства, Сергей Михайлович вернулся домой с пакетом. «Это для тебя, Женька, ну-ка посмотри», - сказал Сергей Михайлович, передавая дочери пакет. Женька тут же распаковала пакет – внутри лежал … ремень. Узкий, черный и блестящий, сплетеный из нескольких полос. - Да, Женька, это для тебя … Мы с мамой много думали: в лагере тебя уже пороли, и похоже – заслуженно. Так что мы с мамой решили теперь наказывать тебя, ты уже большая и должна наконец научиться отвечать за свое поведение (Сергей Михайлович), - Мм-ммм, ты серьезно, папа? – Женька вспомнила ощущения от порки в лагере – Но это же очень больно! Пап, не надо меня пороть! (Женя), - Нет, дочь, надо, и жаль что мы поздно начинаем (Сергей Михайлович). Впрочем за «вчерашнее» Женьку пороть не стали, но ремень положили в шкаф в комнате Жени, на видное место. … Женька, как она привыкла, на «повышенных тонах» спорила с мамой. Женька знала, что она не права, но упрямство брало свое: «Не-ет! Я не хочу так! Я хочу …». Вдруг в комнату вошел папа и достал ремень из шкафа и дернул Женьку к себе за руку: «Раздевайся! И не спорь, ты сегодня будешь наказана, и это решенный вопрос! Чем больше ты будешь спорить, тем строже мы тебя накажем». Женька очень не хотела раздеваться, но под «нажимом» и с помощью родителей платье и трусы были сняты. С силой папа засунул голову дочери между ног – та безуспешно пыталась вырваться – и начал размеренно ее пороть. Попу Жени словно обожгло чем-то очень-очень горячим, а потом – еще и еще. Женя пыталась «брыкаться» и кричать, но в какой-то момент папа стал приговаривать – «это тебе за то что вырываешься», «это тебе за твой ор» - и каждый раз, приговаривая это, еще сильнее хлестал по попе ремнем. Наконец все закончилось. Заплаканную Женьку отпустили и она убежала в свою комнату и упала, как когда –то в лагере, лицом в подушку и зарыдала. Родители не спешили прийти и утешить ее. Женька сама встала через какое-то время с кровати, пошла умываться, а затем робко зашла в комнату к родителям. Мама обняла Женьку, ласково прижала к себе и сказала: «Пойми, доча, ты стала взрослой, и теперь, хоть нам с папой и жаль, ремешок войдет в твою жизнь. Так что только от тебя сейчас зависит как часто ты будешь с ним встречаться…». А впереди был новый учебный год, оценки (далеко не всегда хорошие), строгая классная руководительница и соблазны детства. Впрочем, первый шаг к взрослению Женя уже сделала.
Виктория: Почти студентка Марина давно уже мечтала выехать из своего захолустья в нормальный большой город. Все последние дни в школе, уже сдавая выпускные экзамены, она постоянно думала о том, как же интересно и насыщенно будет жить в Питере, сколько нового всего повидает и … свобода. Да-да, свобода, настоящая взрослая свобода! И … не будет «ремня». - Маринка, опять лоботрясничаешь, в облаках витаешь! – Скрипучий голос бабы Нюры возвратил ее к действительности. У-ух, и вредная же была эта баба Нюра! Сколько слез пролила Маринка из-за нее. Пока Маринка была маленькая, баба Нюра не ленилась сама отходить ее хворостинкой, а когда Маринка наконец пошла в школу, то постоянное ворчание бабы Нюры на внучку не раз служило поводом для хорошей порки, которую закатывал ей отец. Даже в 11 классе Маринка получала «ремня» за свои поздние приходы домой, и даже как то за слишком откровенную, как говорила баба Нюра – «совсем стыд девка потеряла!», одежду. Впрочем, строги родители были не только с ней, но и с ее братцем Димкой. Димка был совсем еще «мелкий», поздний ребенок, но это его не спасало от хороших «трепок». Хотя, объективности ради надо сказать, так во всяком случае считала Марина, Димка все же получать «ремень» реже сестры. Оксанка, подруга Маринки, всегда удивлялась: обычно в семьях бывало наоборот, и мальчишки «получали» чаще. И все же баба Нюра была в чем-то права: экзамены то Маринка в школе сдала, и относительно неплохо, но вот по меркам Питера – увы, слабо была подготовлена. Так что не смогла Маринка поступить никуда, и надо было сейчас возвращаться домой. И стыдно, и обидно – сколько планов было на «столичную» жизнь. Был еще вариант: остаться на квартире старого знакомого ее отца, точнее даже его сына Алексея – ее двоюродного брата. Где сейчас, временно, она и остановилась. Квартира была большая, 3-х комнатная, а Алексей был не женат. Молодые люди неплохо поладили, хотя Алексей и был старше ее на 4 года. Словом, места молодежи хватало. Алексей даже сам предложил скрасить, как он выразился «его одиночество», взять хозяйство в свои руки. Естественно, предполагалось, что Марина найдет себе работу. С работой, кстати, Марине повезло: она всегда следила за собой, за своей фигурой и к тому же хорошо танцевала, так что не без помощи приятелей Алексея смогла устроиться в небольшой, но уютный бар. Так и потекла «столичная» жизнь Маринки: утром – «кофе в постель» и завтрак для Алексея, днем – хозяйственные хлопоты, а вечером – работа в баре. По началу было тяжело: и дома, днем, и вечер – ночь в баре, но Маринке нравилось. Правда не все гладко было на работе: в начале к Марине присматривались, а потом последовали и «приглашения». Бар был маленький, «для своих», так что существовала категория клиентов, которым не было принято «отказывать» … Один такой случай заставил взглянуть на свою работу под особым углом. Игорь был «завсегдаем» бара, и не раз девчонки – официантки и с «подтанцовки» были предметами его нескромных прикосновений и похлопываний, а то и были более серьезные предложения. При этом Игорь был щедр, так что большинство девчонок и не возражали против его домогательств. Марина, в силу своих внешних данных, быстро попала в его «поле зрения». Нет, Марина не была совсем уж скромницей, но все же провинциальное воспитание не позволяло ей допускать некоторые вещи. Так или иначе, но однажды дело кончилось пощечиной Игорю … - Ты что, дрянь, руки распускаешь на клиентов! – выговаривала Марине дежурный администратор Алла Ивановна, - Ну подожди, посмотрим, что скажет Хозяин. Именно так – Хозяин – с большой буквы и уважением все служащие называли владельца бара. Расплата не заставила себя долго ждать. Где-то через час Марину пригласили во внутренние помещения бара, в кабинет к Хозяину. Марина до этого ни разу там не была. Правда ходили «смутные» слухи, что нее раз «на ковер» к Хозяину вызывали проштрафившийся персонал, после чего девушки возвращались все заревленные, однако что «там» происходит – Марине слышать не приходилось. Хозяин был в плохом настроении, это сразу было видно. Кроме него в кабинете находилась Алла Ивановна и «пострадавший» Игорь. - Ну что, Марина, никак не ожидал от тебя такого … - Чуть помедлив, произнес Хозяин, - Ты понимаешь, что должна быть строго наказала, иначе нам придется сегодня же с тобой расстаться! Слезы предательски полились из глаз Марины. Терять такую работу ей совсем не хотелось. Еще она обратила внимание как заблестели глаза Игоря, словно ему не терпелось услышать «приговор»: как сейчас будет наказана Марина. Марина к тому времени уже понимала как «лажанулась», подставив под удар свою работу вообще то – как ей сейчас казалось – не такой и «ужасной» вольности со стороны Игоря. - Марина, тебя пороли раньше? – Вдруг прямо спросил ее Хозяин. Соврать Марина не смогла и уверенно кивнула. - Замечательно. Ты получишь сейчас 25 тростей в присутствии нашего гостя Игоря, и он любезно согласился считать инцидент исчерпанным. С этими словами Хозяин достал из шкафа тонкую длинную палку – как Марина поняла – это и была трость, взмахнул ей и ожидающе посмотрел на Аллу Ивановну. Та взяла Марину под локоть и подвела к какому-то деревянному сооружению, затем сильно надавила ей на спину и заставила лечь грудью на импровизированное ложе. Затем сдернула с Марины короткую юбочку, колготки в «сеточку», хотела спустить и трусы, но не остановилась. - Марина резко напряглась, трусики же были столь символичны и практически ничего не прикрывали, что после обмена взглядом с Хозяином, Алла Ивановна не стала их снимать. После чего затянула на ее спине ремень и стала фиксировать ее руки и ноги. Марина практически не сопротивлялась, словно оцепенела. Наконец она была прочно зафиксирована в согнутом положении. Хозяин подошел к Марине и провел рукой по ее ягодицам. Рука была холодная и сухая. - Что ж, красавица, придется потерпеть. Надо отвечать за свое поведение! С этими словами Хозяин сильно «вытянул» Марину по середине попки. Марина почувствовала боль, которая вдруг резко стала нарастать. Словно ее попку рассекли пополам. Марина вскрикнула. И новый удар рассек попку чуть выше. Слезы покатились из глаз, Марина ничего не могла с этим поделать. Боль была резкая, жгучая и совсем не знакомая, не как от отцовского ремня. После десятого удара Марина завыла. Хозяин не торопился: нанеся удар, он давал «вырасти» боли и точно угадывал момент для следующего сильного удара. В этот момент Марина «вторым чувством» ощутила какое-то движение сбоку от нее. Она постаралась извернуться и взглянуть назад. – Так и есть: Хозяин передал трость Игорю, который – как показалось Марине – привычно взял ее в руку и подошел к Марине. - Эй, недотрога! – Окликнул ее Игорь. – Сейчас ты узнаешь, дрянная девчонка, как нужно себя вести! От Игоря явственно несло виски. Однако на силу удара это никак не повлияло: точнее наоборот, Игорь видимо со всей силы нанес удар наискосок попки, и это было особенно больно. Следующий удар был снова наискосок. Марина завыла еще сильнее и попыталась вырваться из своих пут. Вдруг сзади опять произошло какое-то движение, что-то говорил Хозяин, а Игорь нехотя ему отвечал. Следующий удар Игорь нанес поперек ягодиц, так же сильно, но все же было чуть легче, потому что новые удары не пересекали больше старые следы. И снова резкая и нетерпимая боль: на этот раз Игорь наносил удары в месте соединения попки с ногами. Боль взорвалась в голове! Последние удары – Марина не знала, сколько их еще было и давно потеряла счет – она не запомнила: красные круги перед глазами, невыносимая боль… Марина смутно помнила как ее отвязали, как Алла Ивановна протерла тряпочкой ей зад и как он загудел от этого прикосновения. Ей показалось, что на тряпочке была кровь. Так и есть: она провела рукой, и ладонь сразу окрасилась кровью. Неуклюже натянув колготки и поправив юбку, Марина предстала перед Хозяином. Лицо ее застилали слезы. - Так, на сегодня ты свободна. На завтра тоже. Сейчас вызовем такси – и поезжай домой. – Спокойным голосом произнес Хозяин. – Надеюсь, ты запомнишь урок. Дополнительно штрафовать я тебя не стану. Алексей был «вся любезность». Помог Марине раздеться, добраться до душа, а затем до кровати. Помог даже с компрессом, который приложил к израненной попке. Марина не особо и стеснялась, как то думалось больше не о стеснении, а о том как унять боль. Утром Марину ждал «завтрак в постель». Алексей даже задержался в институт, вместо этого сходил до аптеки и принес каких-то таблеток. Впрочем, боль они особо не уняли. Через день Марина пошла на работу, в бар. Зад саднил. За прошедшие два дня она о многом подумала, но все же решила вернуться на работу. Больше всего она боялась, что девчонки из бара начнут обсуждать случившееся, но к счастью – нет, разговоров не было. Лишь Алла Ивановна поинтересовалась: сможет ли Марина работать. - Ладно, сегодня отработаешь «на подхвате», без танцев. Марина была и этому рада: за стойкой все ж лучше, чем танцевать с напоротой попой. *** Serge de K (с) *** - Ты, знаешь, ты первая кто ударил меня по лицу … Она вздрогнула от неожиданности, а когда повернулась…Это был тот самый «мерзавец» Игорь из-за которого так сильно пострадала совсем недавно ее попка. Ох, как хотелось ей в тот момент высказаться, как хотелось! Хотела, но … тут же прикусила свой язычок, вспомнив кабинет Хозяина и ту «палку», благодаря которой она вынуждена была теперь терпеть «неудобства»… - Ты не хочешь мне что-то сказать? Ну, например извиниться за пощечину? - А Вам не кажется, что я уже за нее извинилась? Точнее не я, а кое-что принадлежащее моему телу. Или Вам кажется этого извинения недостаточно? *** …Ну да, в старших классах чтобы вырвать у нее хоть какое то прощение или извинение папкиному ремню приходилось долго «потеть», прежде чем услышать сквозь слезы своей «непутевой» дочуры «нужные слова». Даже «вреднючая» баба Нюра, которая олицетворялась у ней с наспех сорванной хворостиной, которою она любила помахать в ее ранние школьные годы, даже баба Нюра время от времени заглядывала на шумную «семейную разборку», беспокоясь видимо что бы ее великовозрастный «сынуля» не подорвался бы в «воспитании»… - Коль, да хватит с нее пока, пойдем ка лучше на кухню чайку попьем, а то чайник совсем остынет,- заботливо говорила баба Нюра. И «лысоватый Коля», оставляя в покое «труженик» ремень, послушно отправлялся на кухню вслед за своею мамкою, которая перед тем как выйти из комнаты не забывала сказать своей внучке: - А ты, «непутевка», пока лежи, никто тебе вставать еще не дозволял. Жди, пока папка чайку попьет. А чай на папку действовал по-разному, иногда папка после него добрел и, получив с кухни долгожданное «добро», она тут же убирала этот ремень на «место», но иногда чаепитие влияло мало и - «продолжение следовало». То ли заварка была не та, то ли чайник к появлению отца на кухне был уже холодным и он выпивал его слишком быстро… *** - Ладно, будем считать что я простил и не будем к этому больше возвращаться,- произнес Игорь. - А Вам нравится когда …Когда вот так перед Вами ТАК «извиняются»? Вам что не к кому больше приставать или Вы просто всех здесь уже перетр@@ли и Вам просто стало скучно? - Ну и язычок же у тебя! «Ну да, язычок у меня у меня еще тот… Сколько раз из-за своего язычка попой под ремнем крутила…» - Я не хочу больше говорить с Вами! Все! - твердым голосом произнесла Марина, собираясь ставить уже точку в этом диалоге. Но кое-кто с этим был не согласен… - А, собственно говоря, что я сделал? Я всего лишь слегка прикоснулся к Вашей талии… И за это пощечина? Смешно! Может я собирался пригласить Вас на танец. - Когда хотят пригласить на танец, то в начале спрашивают об этом. Вам что других девчонок не хватает? Взяли бы и пригласили…Зачем ко мне приставать надо было? – на этот раз тон у Марины был уже более спокойным. - Ну я же только взял осторожно за талию… Ну я же не хватал тебя, а всего лишь… А уж тем более не поцеловал! - Еще чего не хватало! Еще сильнее бы врезала! *** - Вот этого нам только не хватало - в десятом классе уже целуется! Мало того что целуется - так еще на людях! А что через год будет! Может через год она нам «в подоле принесет»! И скажешь нам - «Вот вам папка-мамка, подарочек, нянчитесь, будьте добры »! Дождались, дочь средь бела дня на улице уже целуется! После «вступительного слова» матери последовала речь бабы Нюры, которая весьма основательно углубилась в историю государства Российского, дойдя до цитат «от протопопа Сильвестра» с коим видима была знакома в своей прошлой жизни… Баб Нюра любила вспоминать «старые, добрые времена». Заключительное слово в этом «домашнем собрании» принадлежало отцу. Но в тот день он был краток, видимо берег свои слова что бы сказать их в приближающиеся 8 марта. А уж после первого заслуженного стакана его следующий тост без слов умиления просто слушать было нельзя. Зато лаконичность отца в тот вечер с лихвой было компенсировано «разговорчивостью» его домашнего «другана» - ремня. Ну а так как ремень был, по своему происхождению, вещица «неодушевленная», то поэтому ремню не только было «по барабану» какие либо там «праздники-веселья» , ему по тому же «барабану» было чью задницу драть: будь то был еще тощий зад «хлюпика» Димки, или же более «сформированные очертания» его старшей дочери Маринки, которой влетало и без того немало. Баба Нюра в тот вечер даже папку своим чаепитием не отвлекала, а чай прям к «лобному месту» сама приносила, разве что в блюдце своему сынку не наливала. Принесет, сядет на стул и давай вспоминать как раньше детей «поучали» и какими дети после этого хорошими да послушными вырастали… - Это, што… Вот меня когда то… Положит папка на лавку и давай… - в очередной раз затягивала баба Нюра свою «долгоиграющею пластинку», которую Маринка знала уже наизусть и могла повторить слово в слово все то что она говорила. - Ты уж Коленька в следующий раз лучше вицу потолще возьми, а то от ремня твоего толку ни на грош,- неизменно вставляла баб Нюра свой очередной совет, которых у нее было хоть «пруд пруди». Вот такую цену в тот предпраздничный вечер заплатили маринкины «булки» за первый в ее жизни невинный поцелуй. *** - Почему к тебе подошел? Да потому что классно танцуешь …Я серьезно говорю… Просто когда мне сказали что ты не питерская, я даже не поверил. Где так научилась? - Где, где…В Караганде… - в очередной раз продемонстрировала свой длинный «язычок» Маринка, уже не так боявшаяся за возможные последствия. - Не смешно, поверь… .Ну, а если серьезно? Кстати, видишь мои руки? Обещаю не трогать, могу даже отойти, - с серьезным видом произнес Игорь, в подтверждение своих слов делая шаг назад. - Вам что - это так интересно? Я сегодня точно танцевать не собираюсь. И завтра тоже… И вообще я думаю…- не договорила она. - Ну да, суровый Хозяин, который не только может отлупить, но и который к тому же мало платит. Всякие приставучие типы, западающие на провинциалок…Ну типа меня… Что еще…Завтра ты проснешься, почистишь свои острые зубки, соберешь вещички, поедешь на вокзал, купишь себе билет и - «ту-ту»…Я так это понял? - Нет, я такого не говорила…Я приехала сюда что бы учится и домой мне возвращаться…Ну не получилось у меня с первого раза…Ну с кем не бывает? А то, что я пришла сюда что бы подзаработать, танцуя…Что в этот такого? Я же не сплю за деньги, как многие ! - Ты кого то конкретно имеешь в виду из твоего окружения ? –прервал ее Игорь, - А я могу тебе даже примеры привести…Возьми вон ту же Вику с которой вы танцевали в тот вечер. Да, она встречается с мужчинами и те ответ одаривают определенным образом ее. Назовешь ее шлюхой? Но перед тем как приклеивать к человеку подобный «ярлык», надо поначалу во всем разобраться, понять зачем и ради чего она это делает …А «ярлык» приклеить - это дело не хитрое…Да, она старше тебя почти на десять лет и у ней есть диплом о высшем образовании…А много ли в этой жизни дает этот диплом? Ну имеет она его и что дальше? А ты поинтересуйся у ней как она прокормить этим дипломом педагога двух малолетних детей…А ей надо еще и подумать и о родителях, которые тоже обитают у «черта на куличках»..И вот после этого ты можешь смело называть ее шлюхой? Игорь еще продолжал говорить, но ее беспокоило, что этим разговором и отвлечением от своих обязанностей она вызовет недовольство у Хозяина, который не особо любил когда «обслуга» «чешет языки» с клиентами заведения вместо того чтобы их быстро обслуживать. Но, судя по всему, Игорь был здесь далеко не «чужим», а скорее «особым клиентом». Эта обеспокоенность улетучилась, когда Хозяин проходя мимо них даже обменялся весьма дружеским рукопожатием с Игорем. - Ну вот, оказывается у нас не только ругаются, но и мирятся, - заметил он, - Приятно это видеть! Марина облегченно вздохнула… - Так ты мне и не ответила…Где танцевать так научилась? Ну по виду мне кажется, что точно не «в Караганде»… Дэн!!! Из темноты полумрака вновь появилась физиономия Хозяина. - Дэн, она больше не работает. Лады? - Ноу проблэм, Гарри, ноу проблэм, - ответил Хозяин и тут же исчез. - Как не работаю?! Почему?! Я же…Вы что?! Видя полную растерянность на лице Маринки, Игорь решил все таки кое-что уточнить. - Как, как …Да «через косяк»! Сегодня не работаешь… Уяснила? *** *** Марина насторожилась: ей казался явный подвох в словах Игоря об «особенностях нового места работы». - Мне … придется заниматься сексом с этими посетителями? – ,задала она крутившийся на языке вопрос. - Нет. То есть, не совсем так … - Игорь подбирал слова, чтобы наиболее точно обрисовать круг обязанностей в этом заведении для «узкого круга». - Марин, вот мы тогда с Деном тебя наказали … Это … насколько болезненно для тебя было? - Игорь! Вы хотите сказать, что и в новом заведении Дэна меня будут наказывать за каждый проступок? - Понимаешь, Марина, это специфическое заведение. Там красивые девушки вроде тебя не только танцуют, но … Как бы это лучше сказать … Словом клиенты выбирают понравившихся им девушек и … специфично проводят с ними время. - Так все же, что мне предстоит делать? - Я бы назвал то заведение в котором я предлагаю тебе поработать чем то вроде БДСМ клуба. Тебя могут и выпороть, могут и забандажировать, могут предложить что бы ты побывала в роли Госпожи или Пажа. О вкусах не спорят и у каждого клиента свое пристрастие . И что не мало важное то там строго соблюдаются принципы БДР , т.е. безопасность, добровольность, разумность. Работа, которую предлагали сейчас Марине в заведении для «узкого круга» действительно состояла в удовлетворении потребности ряда молодых мужчин в порке и «воспитании» молодых красивых девушек. Это заведение было хорошо известно в «узких кругах», и пользовалось неизменной популярностью. «Секса» там действительно не было, но роль «рабынь» или «девочек-школьниц» - это то, во что предстояло «играть». Впрочем некоторые молодые люди приходили что бы напротив ощутить себя роли безвольных рабов у ног властных Госпожей. Гарику пришлось потратить определенное время что бы прочесть Марине вступительную лекцию по основам БДСМ, хотя конечно запомнить всю терминологию и тонкости этого «нового» в короткий промежуток времени было конечно сложно. Но, на чем больше всего он заострял внимание так это на безопасности новой работы. - Да и еще запомни, ты там точно не увидишь пьяных харь, которые будут приставать к тебе и тут же тянуть в постель. А все потому, что БДСМ и алкоголь несовместимы. Хотя некоторые клиенты все таки находят возможным расслабится посредством алкоголя, но до определенной степени. - А как же занятия с Майкой? Ты же изначально это хотел мне это предложить? - За это не беспокойся. Ты будешь работать по графику «1 на 3», то есть у тебя будет один рабочий день, он и вправду ненормированный, все зависит от прихоти твоих новых клиентов, а потом ты будешь иметь целых 3 выходных! Успеешь и отоспаться, и Майке составить компанию и позаниматься с ней. Да и следы от наказания если они будут успеют сойти за это время . - Ну хорошо … А оплата? - За это не волнуйся: в деньгах ты конечно же выиграешь. - Это ладно. А где я буду жить? - Тебе придется переехать к нам от брата. Комната для тебя уже готова. Ну ты как согласна?
Виктория: Марину немного пугала ее новая работа, ее первый рабочий день. Однако новый администратор, девушка лет 30, ей сразу понравилась. Приветливая, доброжелательная, она сразу сочла необходимым успокоить Марину – «все будет хорошо». Рабочий день и в самом деле был ненормированным: начиналось все в клубе в 14ч, а заканчивалось – как повезет с клиентом, как правило, уже под утро. Марине повезло в ее первый день: после 2 часов танцев, в течении которых ей пришлось танцевать перед собирающимися клиентами в весьма смелом , кожаном наряде, на нее обратил внимание молодой парень славянской наружности. По кольцам с камнями на руках и шикарному столу Марина сразу поняла, что клиент обеспеченный. - Маринка, ну даешь! – Шепнула ей администратор. – Сразу понравилась нашему Толику, у него «губа не дура», он в девушках толк знает. Бегом давай за его стол! Марина действительно весьма интересно провела время за столиком Анатолия. «Просто Толя», - как он представился. Толик оказался интересным собеседником, и слово за слово, Марине стало так хорошо, как давно уже не бывало до этого. Шампанское, «синий» коктейль … - Приятное, вкусное спиртное лилось стабильным ручейком. И конечно, закуски. Многие из них Марина раньше только видела, зная насколько дорого они стоят. А тут … Раз, и все перепробовала. Ближе к вечеру Толик поднялся. «Ну что, поехали», - галантно предложил он и протянул руку. - Поехали … Марина хоть и старалась контролировать себя и иногда «лить мимо», но галантный ухажер все таки сумел расслабить ее . *** Не смотря на то, что Толик и сам выпил, он весьма уверено вел свой BMW. Когда выехали за город, Марина лишь пищала на поворотах, когда Толик хотел произвести на нее впечатление и круто вписывался в повороты. - Вот мы и приехали! Выходи, красавица. – Толик не поленился обойти машину и распахнуть перед Мариной дверь. Двухэтажный коттедж Толика не сказать, что был слишком уж шикарный, но производил впечатление. - … Сейчас в душ. Потом переодевайся вот в эту форму. – Толик показал Марине на дверь с душем и выложил на кровать одежду. Марина с удовольствием сполоснулась под душем, чувствуя как «свежеет» голова, и переоделась в приготовленную одежду. – Форма, которую дал ей Толик, больше всего походила на школьную форму старшеклассницы. Платье выше колен, тонкая ткань, кружевные чулки в «ромб», и даже «бантик». Да, когда Марина оделась, Анатолий настоял, чтобы она сплела волосы в две косички с большими белыми бантами. И тут Анатолия ровно подменили: голос стал резким и требовательным. Из «обаяшки» он превратился в рассерженного «папу», который начал строго отчитывать свою «дочь» за поздний приход домой и запах спиртного. - Шлюха!! Где ты ходишь?! – Анатолий залепил Марине пощечину, потом еще одну. Марина попыталась сопротивляться и оправдываться, но Толик словно с «цепи сорвался». Откуда то из угла он вытащил на середину комнату тяжелую скамью с несколькими ремнями, грубо схватил Марину за руку и потащил к скамье. Марина начала сопротивляться всерьез, но это, казалось, только еще сильнее заводило Толика. - Раздевайся, дрянь! Сейчас ты узнаешь как не слушаться отца! – Под резкими рывками рук Анатолия платье затрещало. Грубо задрав подол платья, Анатолий не менее грубо потянул вниз чулки и трусики. Прямо так, не раздевая до конца, он с силой уложил Марину на скамью и начал пристегивать ее ремнями. Через короткое время Марина почувствовала, что может только слабо пошевелиться – так сильно она была пристегнута ремнями. Между тем, Толик открыл дверцу шкафа, стоящего рядом. Марина изогнула голову и увидела, что за дверцей располагалась не одежда или полки, а подвешенные на горизонтальных крючьях трости. Марина как то видела такое в фильме, который тайком смотрела с подружками на «видике» в 10 классе, и знала что дальше должно следовать по сюжету. Так и получилось. Толик перебрал в руках несколько тростей, и наконец остановил свой выбор на одной из них. Марина сжалась: она еще хорошо помнила ту последнюю порку, которую закатил ей Игорь на пару с Дэном. Худшие ожидания не подвели: свист трости, потом боль от удара, а потом – еще более сильная, нарастающая боль! Словно попку разорвали пополам. Толик ждал. Крик боли вырвался помимо воли Марины. -Да-а! Вот так! И еще … И снова резкая, прокатившаяся через все тело, боль. Толик порол не спеша, давая Марине прочувствовать каждый удар. Однако порол аккуратно: хотя Марина и не видела свой бедный зад, но чувствовала что «полосы» ложатся параллельно и ноги пока Толик не трогает. Марина не считала, перед глазами через какое-то время возникла пелена. Зад горел, хотя каждый новый удар причинял все новую и новую боль, но в какой-то момент боль стала просто невыносимой и слилась в один пылающий огонь. - … И пятьдесят! – Произнес Анатолий и остановился. Марина больше не пыталась «сжиматься» и непрерывно выла. Остановка «наказания», казалось, никак не отразилась на ее поведении. - Ну все, Мариночка, хватит. Хватит … - Голос Анатолия вновь стал ласковым и заботливым. – Д-а, сильно тебе досталось, девочка моя, но ведь ты знаешь за что наказана. Уже бережно и аккуратно Анатолий отвязал девушку, Марина, морщась от боли, кое-как подтянула трусики и чулки, а Анатолий помог одернуть платье, которое было надорвано в некоторых местах. *** Всю ночь Марина пролежала на животе. Толик опять был «вся забота»: менял мокрые компрессы, затем смазал какой-то мазью – сильно защипало! Марина опять вскрикнула, но через какое-то время боль стала отступать. Конечно, ни о каком сексе речи и быть не могло, все так болело … Толик и не пытался. Аккуратно ухаживал за Мариной, пока та не забылась во сне. Наутро Марина чувствовала себя довольно неплохо, но прикасаться к попке было по-прежнему больно. Толик проснулся раньше Марины, и даже приготовил ей кофе. Уже прощаясь, когда Марина переоделась в свою одежду, он спохватился, пошуршал в портмоне и вытащил несколько смятых зеленых бумажек. Потом вдруг взял Марину за подбородок и покрутил ее голову из стороны в сторону. - Да уж, нехорошо получилось. – Толик был искренне опечален. – Синяк, м-да … Марина и сама теперь чувствовала, что лицо, особенно слева, слегка припухло. Это был результат тех пощечин, которые накануне ей дал Толик. Немного подумав, Толик достал еще одну «зелененькую». - Прости, мне правда жаль … за лицо. Не рассчитал…– Толик казался смущен. – Вот, возьми еще … … Только в такси, по дороге к загородному дому Игоря, Марина пересчитала «зелененькие бумажки», которые ей вручил Толик. - Вау!! 400 «баксов». - Марина была даже немного удивлена. За эту ночь она заработала 400 «баксов»! Настроение Марины поползло вверх. И пусть болела попка, но эти «зелененькие» приятно грели ее карман. Все же не зря она потерпела вчера! … Майка встретила ее обеспокоенная (Игоря дома не было). - Ну как все прошло, ты как? – В голосе Майки проскальзывали беспокойные нотки. - Нормально … Бывало и хуже. – Попыталась пошутить Марина, но невольно скривилась, неосторожно повернувшись. – Помоги, Майя, раздеться, болит … Весь день Марина приходила в себя, одновременно с этим, отсыпаясь. К концу дня даже сама приготовила Майке ужин, вытолкав ту, на костыле, с кухни. Вечером пришел Игорь. - Ну как, девчонки, дела? - Игорь!! – Голос Майки звенел. – А не слишком ли сильно Маринке вчера досталось? Ты чего творишь? - Спокойно, Майя, спокойно. Все с твоей Маринкой в порядке. Завтра даже начнете заниматься, а сегодня - пусть Маринка отдыхает. И действительно, даже не смотря на то что попка саднила, на завтра Марина и Майя смогли начать занятия. Надо сказать, Майя довольно сильно отстала, а Марина с некоторой досадой обнаружила, что и сама стала забывать «программу». Так что пришлось в начале и самой полистать лишний раз учебники, и только потом что-то объяснять Майе. Майя было довольно толковая девчонка, но даже Марина видела, что потребуется время, чтобы «подтянуть» Майю. … Через 2 дня Марина вновь пошла на свою новую работу. От синяка на лице и следа не осталось, а попка, хотя и болела, но в значительной мере уже стала проходить. Танцевать в этот раз Марине было все же больно, и она практически сразу оказалась за очередным столиком с «гостем» заведения. И в этот раз все прошло неплохо. Гость не повез ее куда-то к себе, а в специальной задней комнате заведения, без особых декораций и переодеваний, весьма прозаично выдрал Марину ремнем. Было больно, тем более не зажили еще рубцы от порки тростью, но, кривясь, Марина кое-как выдержала и даже не особо кричала. Вспомнила, что в детстве порою и покруче от отца влетало. Правда и вознаграждение на этот раз было меньше, но зато Марина освободилась уже к полуночи. Вызвала такси и уехала за город, вновь на дачу Игоря. С тех пор так и пошло: день Марина работала на новой работе, ублажая своих новых клиентов и их прихоти, на следующий день – осыпалась и «приходила в себя», а затем 2 дня полностью посвящала себя Майке, с которой они очень хорошо подружились и сблизились. Майка жалела Марину, пыталась высказывать Игорю недовольство, но все шло своим чередом, и Марина продолжала заниматься новой работой. Тем более, уже в первый месяц она заработала, как подсчитала, около двух «штук» «зеленых» о чем в их глуши даже мечтать не приходилось. Марина была довольна. *** Между тем, занятия с Майкой продолжались. И хотя Майка старалась, все же «пробелы» в ее знаниях оставались, не просто давалась учеба, видимо ее мысли все еще продолжались оставаться еще в балете без которого она себя просто не представляла. К тому же Игорь стал проявлять определенный интерес к Марине. Интерес как к красивой и симпатичной девушке со стороны мужчины. И пусть он не пытался пока затащить ее в постель, но намерения его все четче и четче проступали на свет. Было бы конечно странно ему как мужику, находясь часто радом с нею, сдерживать свою «природу», которая просто шептала ему о необходимости более решительных действий. Однажды Майка с каким-то отчаянием в голосе пожаловалась при Игоре, что ей «плохо дается» эта «чертова» учеба. - Подожди, Майя, вы же занимаетесь с Мариной и репетитами? Разве не так? Неужели, никакого эффекта? – Игорь был как будто удивлен этим заявлением Майи. - Ну почему … Просто тяжело все это … Не учится … - пожаловалась Майя. - Хорошо, я подумаю как этому помочь … - Несколько загадочно произнес Игорь, словно что-то задумав. … - Марина, пойди-ка сюда. Игорь, позвав Марину , попросил пройти с ним. Было почти 10 часов вечера. Майя забравшись в постель уже смотрела телевизор. Так что предстоящему разговору Игоря и Марины кажется никто не мог помешать. - Раздевайся и ложись. – спокойным голосом сказал он, подталкивая Марину к софе. - Как раздеваться? Зачем ? - не сразу поняла его Марина, ведь до этого он подобного себе не позволял. - Вот так, как ты раздеваешься на этой своей работе. Дэн тебя хвалит, да и сама ты, похоже, довольна, разве не так? – С этими словами Игорь достал из тумбочки … плетку с несколькими хвостами. Она была совсем не похожа на те плеточки, с которыми Марине приходилось встречаться «по работе». Эта, сразу было видно, была не декоративная из какого то там «Sex-Shop», а самая настоящая, которые не продают в подобных магазинах, а скорее делают на заказ для истинных «ценителей» . Марине как то пришлось иметь дело с такой, но дело тогда ограничилось буквально несколькими ударами, которые были хоть и очень болезненными , но особо заметных рубцов после этого не оставляли. Она даже «поплакалась» тогда администратору заведения, а та – Дэну, и видимо этому клиенту «выставили счет» за порчу «кожи». Во всяком случае, Марина тогда получила компенсацию и дополнительный выходной, а сколько взял Дэн с этого несдержанного клиента – она не знала. Но видимо «солидно», за «вынужденный простой» Марины. - Марина! Ложись! – Игорь подступал к ней с плеткой наперевес. Уже по привычке, сформированной за время работы, Марина «на автомате» разделась и легла. Легла, но пропитанный опаскою взгляд продолжал изучать то, что Игорь держал в своей руке. - Все снимай! Совсем раздевайся! – вновь приказал он. Марина сняла остатки белья и снова легла. Первое, что ее поразило – в буквальном и переносном смысле слова – это удар по спине. В «заведении» существовало строгое правило: не портить «шкурку» и наказывать только по ягодицам и ляжкам. Казалось, что со спины сдирают кожу! Марина заорала, уже не контролируя себя. Однако все еще лежала, приученная своей работой. Новый удар обрушился на плечи, снова на область лопаток и потом по заду. Удары сыпались то на спину, то на ягодицы. Несколько раз удары попадали по низу попки, и тогда хвосты плети закручивались на внутреннюю часть ног. – Это было очень больно! Как строго бы с ней не обходились клиенты, но с этой поркой было никак не сравнить. … Она не считала сколько ударов получила, может их было и не так много, но спина и зад пылали. Ощущение было, что содрали кожу. Наконец Игорь позволил ей встать. Марина встала и «ойкнула» от боли, провела рукой – та была в чем-то влажном и липком. Кровь … Игорь выпорол ее в кровь! Такой порки Марина никогда до этого не получала. Однако на этом ее страдания не закончились. Игорь сдернул с софы покрывало, небрежно расстелил простынь и повалил Марину на спину … - Что здесь происходит?! Игорь! – Неожиданно прозвучал испуганный голос Майи, появившейся в дверях. Майя стояла, опираясь на костыль, и казалось она уже поняла ЧТО здесь происходит. Игорь, смутившись внезапному появления сестры, тут же отпустил Марину. Она не без труда встала и, охая от боли, потянулась за снятой одеждой… *** Естественно, после случившегося, Марина больше не могла больше оставаться в доме у Игоря. Едва придя в себя, она на следующий же день, собрав свои вещи и забыв при этом даже попрощаться, вернулась на квартиру к брату. После произошедшего ей было не просто смотреть в глаза девчонке с которой она так подружилась. Что до работы, то она позвонила и, сославшись на болезнь, попросила два дополнительных выходных. Тем не менее, подумав, Марина все же решила выйти на работу. Ее не спрашивали, что случилось и почему она «вдруг» пропустила несколько дней, но каким то чувством она поняла что и администратор, и Дэн –уже знают о случившемся и подробности им объяснять не стоит . Причем, Марина заподозрила, что ее «начальники» , знают скорее «кривую» версию случившегося, поэтому и смотрели на нее с некоторым осуждением. Видимо Игорь рассказал о случившемся хозяину заведения что то не то, выставив ее не в лучшем для Марины свете. Марина продолжала работать, но ее постоянно одолевала мысль, что относится к ней стали иначе, хуже. Это выражалось и в клиентах, с которыми ей теперь поручали «работать»: если раньше ее «берегли», и клиенты в основной своей массе были воспитанными и можно даже сказать, галантными, людьми, то сейчас все больше и больше было клиентов, которые предпочитали предельно какие то если грубые «забавы», то какую то мерзость, о которой было даже страшно подумать. В один из вечеров к ней подсел какой то безобидный на вид «старикашка» интеллигентного вида. Подтверждением его интеллигентности была визитка, на которой она успела в полумраке различить только слово «профессор»… «Неужели ? Сколько чести для меня, если меня стали уже знакомить с профессорами?», – была первая ее мысль. Старикашка поначалу оказался очень занятным и за бутылкой шампанского стал рассказывать ей всякие интересные события из истории, которые естественно не входили в состав школьной программы. Складывалось впечатление, что этот «старикашка» оказался здесь случайно и вопросы секса его особо не волновала, не говоря уж об иных извращениях. Марина первый раз за долгое время расслабилась, и ей действительно было интересно, что рассказывал ей профессор. « Вот такого бы учителя в наше бы школу, мы бы точно не спали бы во время его уроков», - подумалось ей. А затем этот «старикашка», с присущей ему интеллигентностью, попросил ее довести его до «отхожего места»… «Ну да, старость надо уважать», - ничего в этом такого не было решила она, но когда довела его до «конечной точки» и выслушала его «нижайшую просьбу», то ей стало просто не по себе. Она кинулась прочь, даже несмотря на те купюры, которые он держал в своей дрожащей руке…Уж лучше бы он ее отшлепал, чем предлагать ту «гадость», про которую она услышала от этого старого «пердуна». - Зря ты конечно так, Марина… Я конечно понимаю что это мерзко, но иногда стоит через это переступить… А ведь он мог не только хорошо тебе заплатить, но и помочь устроится в универ, о котором ты так мечтала. Ты не представляешь какой ты сегодня шанс упустила: и без денег осталась, и о учебе не подумала. – Объясняла после произошедшего администраторша. -Будем считать, что ты сегодня сама себя оштрафовала. Не складывались и отношения с Алексеем, братом. Если в поначалу ей пришлось придумать историю о том, что она устроилась санитаркою в больницу и по ночам там моет полы, то после того как однажды из ее кошелька вывались сотенная долларовая купюра, у Алексея вдруг стали зарождаться определенные сомнения. - Ого, у вас в больнице уже «зелеными» стали платить? – Удивлено произнес он, поднимая купюру, - А тут целыми днями корячишься и получаешь жалкие рубли. А однажды случилось то, что когда-нибудь должно было произойти. В один из дней, уже на крыльце их заведения, ее вдруг кто то одернул. За спиною стоял …Алексей. - Ну теперь многое становится понятно… И та стодолларовая купюра за мытье полов , и недешевая косметика у тебя в комнате, которой ты пользуешься. Кстати, звонили твои родители. Ты что, за все это время им так не разу и не позвонила? Ты же обещала что позвонишь им! Уехала и пропала… И что мне оставалось делать? Пришлось врать и про твою учебу, и про твою подработку санитаркою. Марина, ну пойми, мы же тебе не чужие, и я не понимаю зачем нас стоило так обманывать. Марине пришлось рассказать ему о случившемся и о том, как она сейчас «зарабатывает» на жизнь. Алексей был поражен. Нет, он не выгнал Марину с квартиры, но стал относиться к ней с уже не той теплотой и тем доверием, которые были у него до этого. Прежней родственной дружбы в отношениях между ними больше не было, и пора была задумываться по поводу съемной квартиры, ведь в конце концов кое-какие деньгу у нее уже были и на них определенное время можно было «перекантоваться в какой-нибудь дешевой «коммуналке». Да и следовало подумать о другой работе, она была даже готова дворы была мести. Однажды по возвращению домой она вдруг обнаружила на кровати в своей спальне конверт. Почерк на нем был ей знаком. Это было письмо от Майи и, судя по разводам на листке бумаги, Майке пришлось хорошенько пореветь прежде чем она дописала это письмо. Она просила, нет она просто умоляла ее вернутся обратно и продолжить занятия с нею. Она писала и об Игоре, называя его поначалу очень плохими словами, но затем, несколько сменив свой тон, написала, что он очень переживает о случившемся. «Ну, да он переживает…Он даже не подошел ко мне и не извинился… Я же видела его и не раз! Думал, что я его не замечу… А на прошлой неделе даже так напился, что его какой то дружок выводил из клуба. Ведь он же говорил что не терпит спиртного!» … В этот день Марина пришла на работу как обычно, к 13-30ч. Администратор сразу попросила зайти ее в кабинет к Дэну, который как раз приехал в заведение. Дэн был с ней сух в разговоре. «Да, ты хорошо работаешь. Однако есть и жалобы на тебя, на твою «строптивость», - примерно в этом была суть их беседы. Марина поняла, что Дэн намекал на «профессора – извращенца». Дэн предупредил, что сегодня Марине предстоит «работать» сразу с двумя клиентами. Отказывать им и их фантазиям – «категорически не рекомендуется». Эти двое явно не были «славянского происхождения», и они сразу же не понравились Марине, на чисто интуитивном уровне были ей неприятны. Она словно предчувствовала, что от этих «распальцованных» «южан» стоит ждать неприятностей … Время от времени они говорили между собою на своем языке и это пугало Марину еще больше. «Сколько интересно они выложили Дэну, что бы тот отступил от своих принципов?» , – мелькало у нее в голове. Правда, никуда ее они не повезли, все дальнейшее происходило в уже знакомой Марине задней комнате заведения. Не сказать, чтобы они причиняли ей какую-то сильную боль, испробовав на ней несколько легких «девайсов», но чувство тревоги и напряжения не покидало ее. А дальше … Дальше произошло то, чего она боялась больше всего. Эти двое захотели ее. Точнее, «естественного» секса. Как уже было сказано выше, половой контакт не входил в «перечень» традиционных услуг заведения, и было «табу» этого заведения. Все девушки заведения были предупреждены «под подписку» об этом. Нет, конечно никто им не запрещал «заниматься любовью», но не в этих стенах. Тем не менее, они хотели от нее именно «этого» … Забыв о наставлениях, которые перед этим ей предварительно прочел Дэн, Марина стала громко кричать и звать на помощь... Но кто мог помочь, если она сама прекрасно видела, как Дэн отъехал в неизвестном направлении еще час назад, а охранникам в его отсутствие порою было все «по барабану». Платье, которое обошлось ей в «кругленькую сумму», очень быстро превратилось в половую тряпку, казалось еще пару мгновений… Она уже не ждала никакого чуда, но это Чудо само пришло к ней! В проеме двери с невозмутимым видом стоял… - Нет это был не Зорро со своею рапирой, и не голливудский Бэтман, и не … В проеме двери стоял …Гарик.
Виктория: Вредная Светка … «Операция» под кодовым названием «Журнал» благополучно подходила к завершению. Марина Петровна, учительница географии, оставила на столе журнал, принесенный из учительской, а сама ненадолго отлучилась из кабинета. Ребята из 5-в «облепили» стол и пользуясь случаем листали журнал и смотрели свои оценки. – Четверть подходила к концу и многих волновало «какая же оценка «выйдет». Рома не был исключением, и оценки по русскому языку совсем его не радовали – большая вероятность что выйдет «тройка». - «Шуба»! – Прокричал Серега, информируя что Марина Петровна возвращается в кабинет. Журнал был тут же закрыт, и все отпрянули от стола. - «Шуба» … с «вешалки упала». Ха-ха! – Снова проинформировал класс Сергей, радуясь своей шутке. Роман вновь подскочил к столу и мгновенно принял решение: парочка «четверок», поставленных в журнал на страничке с «русским языком» - в начале и в середине четверти наверняка не бросятся в глаза – благо оценок было много -, а вот шансы в этом случае на итоговую «четверку» сильно возрастали. – Быстро и аккуратно проделав «операцию» - на первый взгляд вновь появившиеся оценки было и не отличить, Рома захлопнул журнал. Возможно, кто-то и заметил происходящее, но тут в класс и в самом деле вошла Марина Петровна, прозвенел звонок, и урок начался. Прошло несколько дней, Рома совсем успокоился – никто из одноклассников не обсуждал случившееся. «Классно, не заметили!», - радовался про себя Рома. Прошел даже урок русского языка, на котором Рому вызвали к доске и где он честно заработал «четверку» за ответ. – «Лишних» оценок «училка» по «русскому» тоже не заметила, а последняя «четверка» как раз и должна была запомниться «училке» - знает Рома предмет, знает… Светка же, одноклассница, получила на том уроке «тройку» и сильно разобиделась. На перемене Светка вдруг подошла к Ромке и сказала: «А я вот знаю, что ты что-то там в журнале «нарисовал» ручкой, я вот «классной» все про тебя расскажу!». - Ты че, Светка? Где я «нарисовал»? По какому предмету, ты видела? - Попытался возмутиться Ромка и состроить «дурачка». - Видела, видела! «Классной» расскажу - сам признаешься … - Не унималась Светка. - И че ты хочешь? Даже если и «нарисовал», тебе, что, завидно? Заложить хочешь? – Попытался чуть «сдать назад» Ромка. Колени же Ромки в этот момент «задрожали»: «Это ж гарантированная порка от отца!». - Расскажу, расскажу! – Продолжала дразниться Светка. - Ну и рассказывай! – Не выдержал Ромка. Раздался звонок, и все расселись за парты. Ромка немного успокоился в течении урока: собственно, Светка, по прошествии нескольких дней, вряд ли что докажет, да и не видела она на какой странице журнала и что «пририсовал» Ромка, но страх все равно брал свое … - С тебя мороженое каждый день, целую неделю! Или две, я еще подумаю… – Светка снова вернулась к своему шантажу на очередной перемене. – Вот выдерут тебя дома, будешь знать! «Что-то со Светкой надо делать … Даже про домашнюю порку сообразила», - задумался Рома. Впрочем про домашнюю порку – был секрет «полишинеля»: многие в классе знали как Ромку наказывают. В голове Ромки зрел план … … Светка открывала ключом квартиру, как вдруг раздался шум вверху, на площадке, и кто-то быстро сбежал вниз. Светка даже не обернулась и открыла дверь. – Толчок в спину втолкнул ее на середину прихожей. Дверь захлопнулась. Светка обернулась – за спиной стояли Ромка и Андрей. - Ну что, попалась! Давай поговорим … - зловеще произнес Андрей. Светка вдруг вспомнила как недавно она подставила и Андрея, «заложив» его шкоду с кнопкой на стул, подложенной «историчке». - Андрею тогда здорово влетело. - Раздевайся уж, пошли в комнату, поговорим … - мальчишки почти насильно сняли со Светки плащ и толкнули ее в комнату. Дома, разумеется, никого не было. До прихода родителей оставалось еще 4 часа. Светка попыталась закричать, но ей не позволили: Андрей схватил ее за руки и завел их назад, Ромка заклеил рот пластырем. Светка вдруг почувствовала, что какая-то узкая и жесткая полоска стягивает ей запястья. - Хомутик, - Издевательски продемонстрировал Андрей пластиковую ленту. – А теперь ножки … Парни повалили Светку на диван, и хомут стянул ее щиколотки. - Значит так, Светка! Андрея из-за тебя выдрали. С меня ты деньги пытаешься вытянуть … Мы тебя проучим! Поступим с тобой так, как ты пыталась и подставила нас! – Загадочно проговорил Ромка. Светка не успела и пискнуть, как джинсы и трусы были стянуты с нее, а саму ее удерживал Ромка. Андрей же откуда-то достал черный ремень и без предупреждения врезал им поперек светкиной попки. Светка вначале онемела от резкой и непривычной для нее боли, а затем попыталась закричать. - Лежи, овца! Чем больше будешь дергаться – тем больше получишь! – С угрозой произнес кто-то из мальчишек. Светка и правда пыталась дергаться, но ремень каждый раз настигал ее попку. Светка разревелась, но заклеенный рот затруднял дыхание. Дыхание перехватывало. Боль! Боль!! Боль!!! – «Это невыносимо!!!», - пульсировала словно молния мысль в голове. Андрей остановился, Светка что-то хрипела, и Ромка сдернул пластырь со рта. - М-мальчики! Не надо! – Проревела Светка. - Нет, это только за Андрея, - Проговорил Ромка. – А сейчас будет тебе и мороженое … Светке снова заклеили рот, на этот раз держал Андрей, а порол Ромка … Когда рот был снова «расклеян», Светка рыдала в голос и не могла остановиться. Дав ей немного прореветься, мальчишки вновь приступили к «допросу». - Значит так, Светка! Запомни, овца! – Проболтаешься кому что сейчас было или снова начнешь «стучать» - получишь еще! Пусть и нам попадет, но тебя мы обязательно достанем и накажем! Поняла? – Кажется это проговорил Андрей (Светка плохо соображала). - Да нет, Светка видимо еще не поняла … Надо ей еще объяснить! – Угрожающе проговорил Ромка. - Мальчики !!! Не надо! Никому не скажу! – Светка испугалась, ведь больше терпеть она уже совсем-совсем не могла. - Ну смотри … - С этими словами Андрей ножницами перекусил хомуты, удерживающие руки и ноги Светки. Мальчишки ушли. Светка подошла к зеркалу и осмотрела бедную попку. – Та «пылала». Первой мыслью было тут же позвонить родителям и все рассказать, но что-то ее остановило. Все таки она сильно напугалась. И вдруг она представила как в классе, смакуя, будут обсуждать ее позор. Нет, мальчишкам конечно надо отомстить – Светка просто жаждала мести, - но происшедшее было для нее слишком унизительным. Вечером Светка так ничего и не рассказала родителям. А утром, глядя украдкой в зеркало, Светка отметила, что следы с попки практически сошли, осталась небольшая краснота и кое-где – синячки. В школе Андрей и Ромка вели себя ровно ничего и не было. Светка немного успокоилась – не в интересах мальчишек первыми болтать о вчерашнем. И все же, и все же … - «Я вам отомщу!!!», - крутилось в голове у Светки. – «Вам ЭТО так не сойдет!». *** Обида Светки на мальчишек – Ромку и Андрея, - не проходила. Жажда мести просила удовлетворения. – Еще бы: Ромка пририсовал» в классном журнале себе хорошие оценки, Светка же в последнее время не везло – мало того что за последнюю «тройку» по «русскому» ей сильно попало дома и родители обещались вновь взяться за ремень при такой дальнейшей учебе, так эти противные Ромка и Андрей … выпороли (!!!) ее в собственной квартире за то, что Светка пообещала рассказать про выходку Ромки с журналом. Обливаясь слезами под ремнем, Светка была вынуждена «покляться» мальчишкам, что ничего про них не расскажет. То что с ней так поступили, причем и выпороли всерьез, как порет обычно мама, жгло и не отпускало Светку. – Месть! Месть!! Светка была дежурной по классу, так что ничего удивительного что в начале урока Марина Петровна, «географичка», послала ее в учительскую за журналом. В голове Светы вдруг созрел ясный план… На подоконнике Светка была раскрыла журнал и проставила оценки: Андрею и Ромке за прошлый урок истории проставила две «четверки», а затем еще в «русском» (обида на полученную «тройку» по «русскому» не отступала) «проставила» ребятам еще по «пятерке» в середину четверти. Удержавшись от искушения и себе поставить «хорошие» отметки, Светка захлопнула журнал и быстро пошла в класс… Как и планировала Светка, скандал разразился, да еще какой! Во-первых, «историчка», Вера Борисовна, на ближайшем же уроке обнаружила «четверки» у Андрея и Ромки, хотя она точно помнила что никого на этом уроке не спрашивала: две «четверки» сиротливо стояли в столбце за прошлый урок. Конечно же, в курс дела была поставлена «классная», узнали об этом и другие учителя. Даже до завуча дошла информация. Две «пятерки» по «русскому» тоже были найдены … Хуже всего, под сомнения были поставлены и оценки еще 2 одноклассников, здесь и вспомнилось что неделю назад Ромка на перемене перед географией что-то «колдовал» над журналом. – Словом, весь 5-в «стоял на ушах» от этих событий. Ольга Борисовна, «училка» по русскому пошла на принцип: классу было объявлено об очередном диктанте, точнее – о «внеочередном», из той «красной книжечки» с диктантами, где – по мнению ребят – диктанты были наиболее «вреднючие» и «закавыристые». Вера Борисовна, «историчка», тоже пошла на принцип: мало того, что вызвала к доске подробно рассказать очередной материал и Андрея, и Ромку, так и потребовала с них повторение пройденного материала – «спрошу персонально на следующем уроке». Ирина, одна из одноклассниц, чьи оценки были поставлены под сомнения, ревела: было и обидно, было и неприятно подозрение учителей и «внеплановые» опросы по «нелюбимым» предметам. Правда в дневнике нашлась запись о «подозрительной» оценке, но тень недоверия уже возникла. «Внеплановый» диктант по «русскому» ничем особо хорошим не закончился: появились незапланированные «плохие» отметки (хотя кто-то получил «4» и даже «5» - и радовался жизни) у многих одноклассников, сами Ромка и Андрей еле-еле написали на «три». По истории было даже хуже – Ромка «схопотал» «пару» за прошлый материал, который не забыла выспросить въедливая Вера Борисовна. Андрей просидел два вечера, готовясь, но тоже получил только «три» - слишком много надо бы повторять. На родительском собрании, посвященном приближающемуся концу четверти, «классная» конечно же рассказа о случившемся, персонально о Ромке и Андрее, о плохих результатах за диктант по «русскому». – Несложно понять почему после этих событий класс «ополчился» на Ромку и Андрея. Ну и конечно наказания, куда же без них … По обсуждению в классе, несколько человек были достаточно строго наказаны по итогам родительского собрания, Ромка же и Андрей – конечно получили «хорошего» ремня. Как рассказывал Андрей: «Батя сказал, что всю шкуру спустит!». И видимо «спустил»: Андрей ворочался на уроках после собрания, сидеть было неудобно … Пострадала и сама Светка: мать выполнила обещание и все-таки выпорола ее за «русский» (диктант Светка тоже написала плохо). Роман и Андрей конечно подозревали, что с «вдруг» появившимися в журнале оценками не все чисто. Но объяснить что-либо одноклассникам не могли – те объявили невольным виновникам своих бед – байкот! В раздевалке на физкультуре дошло почти до драки: Ромке таки «расквасили» нос. Наподдавали и Андрею. Все таки ребята – Ромка и Андрей - решили поговорить со Светкой, прижав как-то в угол на перемене, но та завизжала, как на беду рядом проходила «училка», которая вела у них уроки, так что дело кончилось очередным приводом к «классной» и неприятными объяснениями. – В дневнике у обоих красовалось «Поведение – 2». Хорошо хоть до вызова родителей в школу дело не дошло. *** Лагери отдыха для детей «Строитель» и «Металлург» находились практически рядом, лишь небольшой лесок отделял их территории. Вместе с тем, гораздо больший был так называемый «неофициальный отрыв»: лагери откровенно соперничали за свою «крутизну». Была даже – в прошлую смену – «рукопашная» схватка, в которой участвовали 1 и 2 отряды с обеих сторон как раз в этом небольшом лесочке. Решением, при участии руководства лагерей, было проведение игры «Зарница» между лагерями. Суть сводилась к «захвату флага», находящегося в «секретной землянке», отрытой каждой из сторон. Практически половину смены «избранные» мальчишки из числа участников 1-2 отрядов с каждой стороны,максимально «секретясь», отрывали свои штабы, готовясь к «Зарнице». Девчонок к этому важному мероприятию не допускали. Место дислокации «штабов» обе стороны блюли неукоснительно. Тем не менее Светка, под «страшную тайну и – могила!», входящая во 2-й отряд, все таки знала куда именно уходят Стас и Артем, ее товарищи по отряду … И примерное расположение «тайной» землянки. И вот настал день Состязаний. «Девчонкам» было сказано «сидеть в лагере и не высовываться», за исключением нескольких девочек из 1-ого отряда. «Строитель», где отдыхала Светка, «гудел». – «Разведгруппы» выдвинулись в расположение противника, на территорию «лесов и болот» «Металлурга». Светка, в силу своего характера, не могла усидеть спокойно, ей было обидно что ее «не взяли» в активную часть игры. Немного подумав, со своей подружкой Наташей, девчонки решили самостоятельно «пойти в разведку». Выйдя за территорию «Строителя», девчонки углубились во «враждебную» территорию – на территорию лагеря «Металлург». Неожиданно их повалили, связали чем-то руки и надели повязки на глаза… Наверное, Светка прикинула, их куда-то тащили минут 15, и когда они куда-то спустились по деревянной лестнице, то глаза им так и не развязали. Несколько «мальчишечьих» голосов обсуждали что же с ними делать. - Пощекотим, пусть рассказывают что знают! – Предложил один из звонких мальчишьих голосов. Тут же со Светки (и судя по крику – и с Наташки) были сняты платья, и допрос начался. Начали щекотать какими-то растениями под мышками и ступни. Светка заливалась от вынужденного хохота, Наташка вторила. Собственно, вопросы, которые им задавали, были «наигранными» - спрашивали то, что девчоки и знать не могли. И все же Светка проговорилась, что знает где «штаб». Голоса пошептались, раздавались какие-то возгласы «Да вы что, нельзя!», но в конце концов Светку вывели снова на поверхность, в лес и привязали «в обнимку» с деревом за руки и ноги, стянув при этом трусы – так что Светка осталась сейчас уже полностью обнаженной. - Говори! – Угрожающе прозвучал голос извне. Сильный удар прута пересел всю ее спину. – Светка заорала. В ответ на это ей заткнули чем-то противным рот и завязали, чтобы она не могла выплюнуть кляп. Дерганье телом причиняло Светке и еще одну боль, потому шероховатая «шкура» дерева царапала ей грудь и живот. Удары по спине не прекращались: наоборот, ее стали стегать с обеих сторон. Светка оболдела от боли. Стегали и по спине, и по заднице. – Светка завыла (насколько ей позволял кляп). Прошла уйма времени – по ощущениям Светки, - и наконец ненавистый кляп достали у нее из рта. - Скажу!! Все скажу!! Хватит!!! – Светка выла, не помня себя. Среди «невидимых» мальчишек возник спор, и все же Светку развязали и заставили показывать дорогу. Светка судорожно вспоминала краткие реплики Стаса и Артема, что они рассказывали про «землянку», вела «чужаков» в нужном направлении. … - Ну вот, где-то здесь, - Светка остановилась и обвела рукой пространство. «Враги», представители лагеря «Металлург», аккуратно двинулись в разные стороны. Как вдруг … Явно превосходящие силы противника, ураганом налетели на отряд «Металлурга». Раздавались вскрики и ругательства, но вскоре весь отряд «металлургов» был уложен на землю и связан. Светку и Наташку привели в «землянку». Артем и еще какие-то двое неизвестных ей парней – видимо из 1-ого отряда – откровенно радовались. Как можно было понять, «эта» «землянка» была «поставная», а настоящая – где-то скрыта. Запищала «уоки-токи»: « У нас все нормально, молодцы, что отвлекли этих засранцев на себя!». И все же … И все же, с «предательницей» Светкой надо было что-то делать …. Растянув на грубом подобии топчана из досок, Светку решили выпороть. Даже следы от предыдущей порки по спине и заду, «допрос с пристрастием» от противоположной стороны, не служили полным оправданием ее предательства. … Снова засвистели прутья, Светка извивалась как могла, кричала и просила «простить». Однако полновестные 20 ударов прутьями она таки получила по заду… Уловка с «фальшивым» штабом и «неаккуратный» слив информации – с тем чтобы дошла до «противника» - обеспечили победу лагерю «Строитель»: пока «металлурги» искали штаб, а потом отвлекли свои силы на «фальшивый» штаб, небольшой отряд «строителей» захватил штаб и знамя «металлургов». «Строители» ликовали! И конечно Светка никуда не пошла жаловаться, правда выпороли ее и «металлурги», и свои же «строители». Но, как говорится: «Любопытной варваре в дверях нос оторвали» или «Меньше знаешь – лучше спишь». – Так и поплатилась Светка за свое любопытно.
Виктория: Большой секрет Тамара Петровна, классный руководитель 6-б, в плановом порядке обходила квартиры своих учеников. Инструкция требовала того, чтобы не менее 2 раз в год классный руководитель посещала квартиры своих учеников и выясняла семейную обстановку, проводила беседы с родителяит непосредственно на дому. «Так … Кто у нас следующий? Солкина Ирина …», - сверившись со списком, определилась Тамара Петровна. – Идти было недалеко. Ирина Солкина была скромная и воспитанная девочка, не доставлявшая хлопот учителям. И училась Ирина неплохо: лишь изредка получала «тройки», как раз сегодня и получила «тройку» по истории – просто что-то там не выучила. Тамара Петровна еще и по этому поводу решила «профилактически» зайти к ней домой, поговорить с родителями. Еще от дверей Тамара Петровна услышала шум в квартире и, кажется, плач. Позвонив в дверь, Тамара Петровна ждала недолго: дверь открылась, на пороге стояла мама Ирины. – «Проходите», - мама Ирины подождала, когда Тамара Петровна разделась и проводила ее в большую комнату. Из другой – как поняла Тамара Петровна – ириной комнаты, по-прежнему раздавались громкие всхипывания. Наконец из комнаты вышла вся заплаканная Ирина и ее папа. – «Видимо, уже хорошенько отругали», – решила Тамара Петровна. - Здравствуйте, Тамара Петровна. Вот, как видите, разговаривали сейчас с Ириной о ее отношении к учебе, - пояснила мама. - Да … Вот видишь, Ирина, – учишься хорошо, но что-то на тебя находит… Старайся, не запускай, - признесла дежурные фразы Тамара Петровна. Ирина снова разревелась, что несколько удивило Тамару Петровну: обычно Ирина неплохо держалась в школе, когда получала плохие отметки, во всяком случае никаких слез не было и в помине, разве что чуть изменялась в лице (ну это и понятно). Уже в дверях, прощаясь с семьей Солкиных, и уловив момент когда в прихожей не было Ирины, Тамара Петровна все же сочла нужным сказать ее маме: «Ну все же, слишком сильно не ругайте Ирину, она девочка хорошая и старательная, не надо так уж строго с ней». Здесь в разговор вмешался ирин папа: «Ничего, надо Ирку переодически «песочить»!». На следующий день Ирина вновь улыбалась в школе, шутила с подругами. «Все таки хорошая, «правильная» девочка. И родители у нее не забывают о воспитании», - подумалось Тамаре Петровне, глядя на радовавшуюся чему-то Ирину. Юре нравилась Ирина. Возможно, в классе были и более красивые девочки, но стройная фигурка Ирины, ее милое личико и к тому же мягкий характер, - все это его тянуло. Ирина видела интерес к ней, чуть краснела в ответ на слишком откровенные знаки внимания, но в целом и ей нравилось внимание одноклассника. По дороге из школы Юра решил в очередной раз напроситься в гости к Ирине, благо идти им было по пути. В этот раз поводом, который привел Юра, было домашнее задание по алгебре, которое он предложил сделать вместе. Ирина согласилась только из-за того, что последняя тема была ей непонятна, а на завтра планировалась контрольная работа, «математичка» же была строга, и получать очередную «тройку» Ирине не хотелось. - Юр, посиди пока в гостиной. Я сейчас переоденусь и приду, - с этими словами Ирина, оставив в большой комнате Юру, вышла в свою комнату. Ирина сняла «школьную» одежду, оставшись в одном лифчике и трусиках и потянулась за домашним халатом. - Ир. Это ЧТО?! – Раздался голос с порога. Ирина резко обернулась – на пороге стоял Юра, взгляд его был направлен чуть ниже ее пояса. – Тебя, что, ПОРОЛИ?! Действительно, даже в трусиках, следы от вчерашней порки были заметны: потемневшие полосы от ремня на нижней части попы и ногах … - Выйди!! Убирайся!! – Закричала Ирина, пытаясь надеть халатик. Юра же наоборот, словно что-то его толкнуло, быстро приблизился к однокласснице. Его рука невольно опустилась ей на бедра, и он продолжал водить рукой, не давая Ирине запахнуть халат. - Отпусти!! Отстань!! Прекрати!! – Пыталась отбиваться Ирина. Но крики Ирины только раззадоривали Юру: он так давно ждал этого момента и думал о нем – увидеть одноклассницу раздетой, что не мог остановиться. Вместе с тем, вид выпоротой попки Ирины, а сейчас он и рукой чувствовал слегка припухшие следы от порки, «заводил» его все больше и больше. - Так тебя ПОРЮТ! Никогда бы не подумал… - Юру и самого периодически пороли, и он видел что Ирина наказана весьма строго. Юра отпустил Ирину, та запахнула наконец халат. Возникла пауза: Ирина больше не кричала, а Юра, наконец опомнившись, больше не предпринимал попыток еще раз дотронуться до девичьего тела. - Уходи! …. И …. Не рассказывай никому что ты видел … Ну что меня наказывают ремнем …. – произнесла уже скорее просящим голосом Ирина. – Это – должно остаться тайной. Я никому не рассказывала об этом! Юра не спешил уходить. - Расскажи. Ну … как тебя наказывают … «Могила» - все останется между нами. – Продолжал настаивать Юра. - Юр, уходи … Мне … неприятно об этом говорить. Тем более родители строго запрещают рассказывать об этом – ты не видел как меня … порют … за «двойки» и более серьезные дела. Если они узнают, что я кому-то рассказала – запорют совсем. – Ирина заплакала. - Ладно, «проехали». Да … и прости меня что не сдержался. – Ты мне и в самом деле нравишься. – Юра понял, что нужно уходить. - Глупый!! Кто же так делает – лезет в трусы девчонке в гостях. Вот не пущу тебя больше в гости и не буду с тобой больше общаться … - Ирина вдруг встала и поцеловала Юру в щеку. – Иди уж домой … И помни – никому не слова что видел! *** Мысли от увиденного – свежие следы порки на милой его сердцу попке Ирины - никак не могли отпустить Юрку. Ему хотелось вновь увидеть, да что там увидеть – прикоснуться, потрогать на ощуп ее милые «булочки» … Ирка же, после той сцены в в ее квартире, когда Юрка увидел и даже прикоснулся к ее выпоротому телу, немного стеснялась его и старалась с ним не пересекаться. Вадим, неглассный лидер класса, тоже был небезразличен к Ирине: конечно, он имел выбор из нескольких девчонок класса, но эта милая, застенчивая Ирина, к тому же уже с явно проявлявшимися «формами», не оставляла его мысли. Демонстративные «знаки внимания» Вадима - неизвестно кто страдал больше: Ира из-за своей природной стеснительности или Юра, в душе и сердце которого разгорался «огонь». В тот день Вадим вызвался, точнее говоря, навязал Ире свое «общество», проводить до дома. Юра, отстав на несколько десятков метров, с болью в сердце наблюдал эту картину … Все таки Ира смогла «отвязаться» от Вадима у подъезда, но «разгоряченный» рассудок Юры не желал уже ничего понимать. Вадим все же ушел, в квартиру Ира его не пустила. Юра, выждав некоторое время, волнуясь и сомневаясь, позвонил в искомую дверь. - Вадим? Я же сказала, чтобы ты ушел, - голос из-за двери только раззодорил Юру. - Нет, это я, Юра, открой дверь! – Юра произнес это со всеми чувствовами, бушевавшими у него. Ира, чуть помедлив, открыла дверь. Она уже была в коротком домашнем халатике и сделав экспресс-прическу, что только воспаляло рассудок Юры. Юра практически ворвался в квартиру, сбросил верхнюю одежду. – Он был возмущен в лучших чувствах и грозен. - Юр, ты что? – Испугалась Ирина. - Сейчас узнаешь! Специально меня дразнишь с Вадимом? – Юра уже сбросил с себя вернюю одежду и находился в свободной одежде – джинсах и футболке. На поясе джинс симпатично смотрелся плетеный кожаный ремень. Сложно сказать, что «переклинило» в мозгу Юрки, но видя перед собой прелестную одноклассницу, весьма соблазнительно одетую, он совершенно потерял голову. Нет, Юрка не бросился обнимать и целовать свой предмет обожания, но сдернул свой плетеный кожаный ремень из брюк и потащил Ирку в ее комнату, бросил на кровать и … решил наказать. «Ирка – Вадим», «Вадим – моя Ирка» - стучало у него в голове. - Что у тебя с Вадимом?! Признавайся! – Неистовал Юрка. - Отпусти, мне же больно! Отпусти, дурак! – Отбивалась от него Ирина. Не помня себя, Юрка задернул халат на Ирке, стянул с нее трусы … Юрка был очень зол, поэтому со всей силы врезал ремнем по молочно-белому заду. – Ирка застонала. Юрка добавил еще и еще – он вкладывал в удары всю свою страсть к Ирке, «променявшей» его на Вадима. Он не считал удары, но каждый из них отзывался судорогой в движении Ирины. В какой-то момент Ирина перестала активно сопротивляться и лишь резко дергалась от каждого нового удара. Юрка внезапно остановился: милая, такая желанная и прекрасная Ирочка, лежала вся в слезах, еле-еле выдерживая его новые и новые удары. Зад «пылал», исхлестаны были и ноги. Неожиданно пришел страх – что же я наделал, это же никак не скрыть, следы будут видны … И .. милая, дорогая сердцу Ирочка, что же я наделал …. Ирина, заметив что больше ее не удерживают, убежала в ванну. Прошли томительные для Юрки 15 минут прежде чем она вернулась. - Дурак! Какой же ты дурак!! – Утирая остатки слез, прошипела Ирина. – Нашел к кому приревновать! Юрка неуклюже прижал к себе Иру, такую желанную … Ирка неожиданно сбросила халат, и начала расстегивать молнию на джинсах Юрки и стягивать с него футболку… Они прямо так, раздетые, не разбирая кровать, улеглись рядом… Юрка почувствовал, что его «член» набух, Ира направила его в нужном направлении … Ощущения были необычно для обоих … Ирка вскрикнула, кровь полилась прямо на покрывало … Им так хорошо было вместе … Изобретать про пролитую гуашь так неудачно на кровати – изобретали вместе. Заменив белье на кровати и запустив стиральную машину, только сейчас молодые влюбленные сообразили что же произошло. К моменту окончания стирки, пятен не было. – Хорошо что Ирка вовремя вспомнила о необходимости застирки «биологических пятен» исключительно холодной водой. Ирина и Юрка не раз еще обнялись, ожидая результатов стирки, исследовав каждый миллиметр тела друг друга. И все же чувство чего-то «неправильного» не позволяло им полностью расслабиться. – Они поклялись, что это будет их самой сокровенной тайной. Вот только одного не учли ребята, что за «тройку» в дневнике родители решат выпороть Ирину. Взор на хорошо испоротый зад задал родителям Ирки закономерные вопросы … Что было отвечать?
Виктория: Наказанная соседка Звонок в дверь раздался вечером, когда Виктория в очередной раз «пробегалась» по конспекту лекции. С некоторым даже удовольствием оторвавшись от чтения, Виктория открыла дверь. На пороге стояла девочка лет 11, очень легко одетая – легкое короткое платьице в «желтый цветочек» и легких колготках – между тем на улице дул пронзительный ветер и было наверное -25С. «Здравствуйте, я Ксюша, из 41 квартиры», - пролепетала девочка. – Ну точно же, вспомнила Вика, - Ксюша – соседка по лестничной площадке, они даже как-то вместе ехали с нею в лифте. - Что у тебя случилось, Ксюша, ты чего вся дрожишь? (Вика), -Я-яя, я квартиру захлопнула – хотела сходить проверить почту и … (Ксюша), - Ну проходи. Мама то где? (Вика), - Она на «сутках», как раз недавно ушла. Придет только завтра вечером (Ксюша). Здесь Ксюша разревелась. Вика попыталась ее успокоить, «что-нибудь придумаем». Виктории ничего не оставалось, как предложить Ксюше остаться у нее до утра. (Что я делаю? Зачем мне эта девчонка? Возись теперь с ней…) Видно было, что Ксюша сильно продрогла – она и в самом деле стояла более получаса на лестничной площадке, не зная что ей делать. «Ну что ж, Ксюша, отправляйся тогда принимать душ, тем более что ты вся замерзла», - решила Вика, отправляя Ксюшу в ванную. Ксюша почему-то помедлила, но стала раздеваться в комнате, аккуратно складывая одежду на край дивана. Вика вдруг увидела, что ноги, а больше весь зад был обильно покрыт сине-багровыми «петлями»… «Это меня мама вчера выпорола … Скакалкой. Знаете, как больно …», - ответила на незаданный вопрос Ксюша. Приняв душ и уже пья горячий чай, Ксюша вдруг снова разревелась. Выяснилось, что ко всему Ксюша кажется оставила у себя в квартире включенной воду на кухне (набирала чайник), ведь «буквально на минутку выбежала проверить письмо». - Все-ее, мама меня убъет! Она и вчера была на меня очень зла! (Ксюша), - Ну-ну, пока еще ничего не случилось … Успокойся! (Вика). В разговоре выяснилось, что наказывают Ксюшу очень строго, «буквально за все, даже за «тройки». Раньше все больше наказывали ремнем, но в последнее время мама порет скакалкой: «Я почти уже не могу кричать, тогда мама делает перерыв, дает мне отдышаться, и снова порет …». Следующим вечером Вика сама проводила Ксюшу домой. Мама уже была дома, и была в бешенстве. – Неудивительно: квартира «булькала», чайник перекрыл отток воды и соседям снизу пришлось для прекращения потопа вызывать «аварийку» и перекрывать воду на стояке. В воздухе пахло мокрыми обоями, намокшей древисиной, а еще – грандиозной поркой! Виктория прислушивалась, любопытство было ей не чуждо, крики и ругань из квартиры №41 продолжались уже более часа. Наконец, стало тише – оказалось, что это кто-то из соседей по дому не выдержал и позвонил в квартиру: прекратите шуметь! Порка же состоялась на следующий день, с утра (было воскресение). Крики и визги привлекли внимание Вики около 10 утра. Она вышла на площадку – так и есть: крик невыносимой боли просто сочился из-за двери квартиры. Вика подождала 15 минут, крик то становился тише, то вновь нарастал. Вика не выдержала и позвонила соседке. Дверь резко открылась: «Да-да, отремонтирую я ваши залитые квартиры, я же сказала! А виновница всего этого, эта дрянь! Уже получает сейчас свое!», - мать Ксюши была возбуждена, и не сразу узнала соседку по площадке. «Ах, это вы Виктория, здравствуйте, заходите и полюбуйтесь на эту паразитку!», - пригласили войти Вику. - Вика воспользовалась предложением. В комнате раздавались громкие всхипывания и невнятное бормотание. Картина, которую увидела Вика, ее потрясла: Ксюша была крепко привязана к кровати, а ее зад был иссиня-багровым. – Он был уже сильно высечен. «Вы посмотрите, посмотрите, Виктория, на то как я наказываю эту мерзавку! Пусть окружающие не думают, что ей это так с рук сойдет!», - продолжила разгоряченная мамаша и взяла отложенный в сторону сложенный в несколько раз резиновый шнур. Наотмашь удар опустился на зад Ксюши, и та попыталась изогнуться, казалось что путы-ремни сейчас лопнут, лицо застыло в невыразимом напряжении. – «В подушку! Кричи в подушку, нечего людей пугать!», - прикрикнула мамаша. Вика стояла словно завороженная, не пытаясь вмешаться. Наконец Ксюша через какое-то время захрипела: вместо крика стал раздаваться громкий хрип. И только тогда порка была остановлена. - Вот видите, пусть соседи не говорят, что я плохая мать и не смотрю за ребенком! Сейчас отдышится – и еще получит, оставшееся (мама Ксюши), - Вы будете еще ее пороть?! (Вика), - А как же! Я же сказала, что всю шкуру с паршивки спущу! (мама Ксюши). Дождавшись очередного вечера, когда соседка – по расчетам Вики – должна была уйти на очередную смену, Вика позвонила в дверь к соседке. Дверь открылась, на пороге стояла вслипывающая Ксюша. «Здравствуйте? Это вы?», - Ксюша была удивлена. Сейчас она была одета в халат, и в ее движениях чувствовалась неуверенность, казалось, ей было больно делать резкие движения. - Как ты, Ксюша? Я зашла спросить … Вчера еще долго тебя наказывали? (Вика), - Да-а, я даже не помню когда мама успокоилась. Вот посмотрите… (Ксюша) Ксюша без лишней скромности расстегнула халат, трусиков под ним не было. Да уж, даже беглым взглядом были видны темно-синие, почти черные разводы, оплетающие ноги. Ксюша снова расплакалась. Вика, помимо своей воли, приподняла халат сзади: на заде не было и видимости белых пятен: весь багровый, местами темно-синий – так выглядело то место, что не поворачивался язык назвать попкой. Виктории стало настолько жаль Ксюшу, что она забрала ее к себе в квартиру (только ключи опять не захлопни!), где аккуратно смазала мазью напоротый зад, приложила холодное полотенце … Ночь Ксюша провела у Виктории. Утром Виктория вновь обработала зад Ксюши и отвела ее назад домой. Виктория задумалась: что же делать? Жалко же эту непоседу-соседку, как ей помочь? *** Наказанная соседка-2. Мысли «как помочь непоседе – соседке» не оставляли Вику всю неделю. Один раз они вновь пересеклись с Ксюшей на лестничной площадке, но как поняла Вика, новых наказаний пока не было. Школа, в которой училась Ксюша, и которую когда то заканчивала Вика, находилась по дороге в институт. И вот Вика решила переговорить с классным руководителем Ксюши, учительницей биологии, с которой у нее еще со школы сложились хорошие отношения. Разговор не дал особых результатов, точнее дал больше поводов для размышлений. Ксюша и в самом деле была «непростой» девочкой; могла фривольно вести себя на уроке: крутиться-вертеться-разговаривать и даже надерзить учителю. Порой «забывала» подготовиться к уроку и даже несколько раз прогуливала уроки. Словом, конечно же, надо было всерьез заниматься воспитанием Ксюши. Мама же Ксюши, Раиса Петровна, со своим графиком работы, и в самом деле не могла полноценно контролировать свою дочь. О том, что Ксюшу дома порют классный руководитель знала, но вместе с тем, как сказано выше, и претензий к Ксюше была масса. Вика сама до конца не понимала «зачем ей это нужно?», когда позвонила в дверь к соседям из 41 квартиры. Возможно, она всегда хотела младшую сестру, которой могла бы помогать и воспитывать, тем более что и собственные дети были у Вики «в проекте», возраст уже поджимал, а молодой человек делал недвусмысленные предложения. А может Вике просто стало по-человечески жаль Ксюшу. Раиса Петровна была в относительно неплохом настроении, поэтому пригласила Викторию на кухню, где и состоялся тот самый разговор. Словом, Вика предложила помогать Ксюше с уроками и вообще приглядывать за ней, пока Раиса Петровна на своей круглосуточной работе. Раиса Петровна была не совсем довольна, что Вика ходила в школу, разговаривала с классным руководителем и затрагивала тему жестоких домашних наказаний Ксюши – скандала Раисе Петровне все же не хотелось, она понимала те неприятности, которые могли быть, прими дело «официальный оборот». Начались переговоры … Ксюша была приглашена в комнату, где на диване уже сидели ее мама и Виктория. Суть договоренностей была ей оглашена. Во-первых, с этого момента Вика будет помогать, а главное контролировать Ксюшу в отсутствие Раисы Петровны. Ксюша должна безоговорочно слушаться Вику и выполнять все ее указания. Во-вторых, Вика будет информировать Раису Петровну об успехах и поведении Ксюши. При этом в случае необходимости Раиса Петровна будет на основании «доклада» Вики «традиционно» наказывать Ксюшу - поркой. Вика будет присутствовать при этом, и даже сможет вмешиваться в процесс наказания, корректируя его. Наконец, и это самое главное, в случае реальных замечаний и «двоек» из школы, а равно и прочих «шкод» Раиса Петровна будет уже наказывать Ксюшу так, как считает нужным. – Как выразилась Раиса Петровна: «Если ваши «педагогические эксперименты» будут безуспешны – а я так и думаю – то Ксюшка по-прежнему будет получать хорошо надранный зад». … Вика несколько раз уже «одергивала» Ксюшку – «соберись, будь внимательна!», однако Ксюшка по-прежнему продолжала «валять дурака», пытаясь как можно быстрее сбежать из-за стола на улицу, гулять. В дневнике красовались две «тройки» - по литературе и математике – и именно эти предметы сейчас Вика и пыталась заставить выучить Ксюшу. Однако «примеры» - «не решались», а стихотворение – «не училось». Вика все же решила рассказать о «дурака - валяньи» Ксюши Раисе Петровне. Мама у Ксюши отреагировала как на «должное»: «Ну что я говорила про ваши «педагогические эксперименты». Ну что, Виктория, решать тебе – как и договорились – насколько мне серьезно сейчас наказать Ксюшу, чтобы ее «трояки» не превратились в «двойки»! Ксюша привычно была разложена на тахте и Раиса Петровна начала порку. Вика смотрела. Ксюша начала реветь практически сразу и просить прощения. Сердце Вики сжималось, она словно чувствовала сама как скакалка раз за разом врезается в попку Ксюши. И все таки Вика ждала и не прекращала порку. Наконец, Ксюша взмолилась, обращаясь уже непосредственно к Вике: «Вика, прости! Хватит!!». – Вика остановила Раису Петровну. «Зря, мало Ксюша получила. Ведь получит «двойку» - высеку намного строже!» , - с неодобрением сказала Раиса Петровна, убирая скакалку. На следующий день – время еще позволяло – Ксюша намного проворней (под контролем Вики) разобралась с «примерами» из математики и выучила стихотворение. Результат не заставил себя ждать: в тетрадке за домашнее задание Ксюша получила «четыре», а на уроке, за стихотворение, - тоже «четыре», в журнал. – «Посмотрим, посмотрим», - скептически прокомментировала Раиса Петровна. К сожалению, Раиса Петровна была права в значительной мере: предыдущий материал был известен Ксюше фрагментично. Так что это был только «маленький шаг» к «победе». Прошло несколько дней, Вика в очередной раз зашла в школу пообщаться с классным руководителем Ксюши. И была в немалой степени огорчена: были и жалобы на плохое поведение на уроках, были жалобы и от учителей – предметников на «легкомысленное» отношение Ксюши к учебе. – «Будет проверочная – будет ведь опять «слабенькая» «тройка», - такие прогнозы передали Вике от имени учительницы по русскому языку. Вика была очень расстроена: она тратит столько времени на эту Ксюшку, а та продолжает «шалопайствовать». Вика попыталась серьезно поговорить с Ксюшей, попытаться достучаться до нее, чтобы она поняла всю неприятность ситуации. Ксюша, казалось, слушала и кивала, но при первой же возможности уставилась на часы и запросилась гулять. Вика окончательно рассердилась! К приходу Раисы Петровны Виктория приняла трудное решение. Раиса Петровна на этот раз была в хорошем настроении. Увидев, с каким серьезным видом, немного стесняясь, подошла к ней Вика и попросила переговорить, Раиса Петровна насторожилась: «Что, опять «двойка»? или «Поведение - Два»?» Подбирая слова, Вика попыталась объяснить, что несмотря на отсутствие «отрицательных» отметок в дневнике, ситуация серьезная и – тут Вика помедлила и вздохнула – … и требует принятия мер… Раиса Петровна тоже немного растерялась: обычное течение событий «двойка» - порка» было нарушено, сейчас же Вика фактически воспользовалась одним из пунктов их предварительной договоренности: о наказании Ксюши по требованию Вики. Тем не менее – Вика уже провела предварительный серьезный разговор с Ксюшей – мама снова подготовила Ксюшу к наказанию. Просвистела скакалка, Ксюша вскрикнула … Порка длилась уже некоторое время, «петли» от скакалки были не только на попке, но и на ногах. Ксюша снова напрямую обратилась к Вике и взмолилась: «Хватит! Мне больно!». – Раиса Петровна остановилась, глядя на Викторию. Однако Вика, чуть помедлив, ответила Ксюше: «А о том как ты себя ведешь в школе – сама расскажешь маме. Ты считаешь, что за это ты не должна быть еще наказана?». – Раиса Петровна продолжила порку… «Ксюша, пойми! Чем быстрее ты наверстаешь «хвосты» в школе – тем быстрее тебя перестанут наказывать дома! И конечно, - твое поведение … Словом, берись за ум и не «дуйся». Получи ты реально «двойки» - наказание было бы еще строже, ты же понимаешь …», - такой разговор состоялся между Викой и Ксюшей на следующий день после последнего наказания, наказания, на котором настояла Вика.
Виктория: Мачеха Татьяна в хорошем настроении вернулась из школы, даже «тройка» за диктант по русскому языку не портила настроение: «Подумаешь, «тройка». Предки все равно особо ругаться не станут, а до конца четверти еще достаточно времени». – Так размышляла Татьяна, идя домой. И все же «подтянуться» по «русскому» не помешает – Ольга Петровна, учительница по русскому языку и литературе – мегера еще та, обязательно будет «пытать» по этой теме, и грозят очередные неприятности в школе, которые могут вылиться в малоприятные оценки. Женька, ее подруга, разбиралась в русском языке намного лучше своей подруге, и даже порой удивлялась над промахами Татьяны по этому предмету – «это ж элементарно, подумай сама чуточку больше!». Татьяна и пригласила Женю в гости, чтобы та, в отличии от этой «мегеры» Ольги Петровны, объяснила ей доступно правила из учебника. Женя и сама не была «отличницей», с той же математикой у нее были определенные проблемы, но русский язык давался ей «интуитивно». Женя, как могла, постаралась объяснить подруге Татьяне очевидные, на ее взгляд, правила из учебника. Татьяна слушала, и ей казалось, что «все очевидно», почему же раньше она не могла сама «дойти» до этого? Надежда Петровна, мама Тани, прервала усердные занятия девочек: «Все, отдыхаем. Кто обедать будет?». – Мама – Надежда Петровна – была очень рада, что Таня пригласила подругу домой, чтобы та помогла ей с учебой. По поводу же «тройки» Надежда Петровна вздохнула, посетовала в слух – «ну как же так, Таня?», но строго отчитывать дочь не стала. Девочки вновь вернулись к занятиям. Все упражнения были сделаны, и даже более – Женя на доступном языке объяснила правила языка Тане, приводя примеры из классной работы, в школе. Все, кажись, прояснилось в голове у Татьяны. В это время звуки из-за стенки привлекли внимание обеих девочек: какие-то невнятные вопли привлекли их внимание. Девочки прижались к стенке, характерное «шлепанье» и жалобные просьбы «простить» и «прекратить» стали намного громче. Татьяна начала понимать «что происходит»: за стенкой жила семья Ноговицыных, и их старшая дочь – Лариса – нередко была наказана за различные проступки. Это «шлепанье» и вскрики о «прощении» были известны Татьяне и ранее. Мама даже как-то обсуждала на кухне с отцом – как не повезло Ларисе с мачехой, и почему родной отец допускает «это». Надежда Петровна застала девочек, войдя к ним в комнату, прильнувшими к стене. - Что происходит? Что вы пытаетесь подслушать от соседей? В конце концов, это – некрасиво подслушивать разговоры за стеной! – Мама Тани постаралась произнести это жестким голосом. Вопли же и характерное «чмокание» продолжались, и были слышны даже на некотором отдалении от стены. Надежда Петровна сразу поняла, что происходит ... - Вот так бы и тебя, Татьяна, воспитывать надо! Сразу же взялась бы за ум! – полусерьезно произнесла Надежда Петровна. Между тем шум из-за стены продолжался… - Ну хватит, наверное. Хватит … - Невольно произнесла в полголоса Надежда Петровна. - Мамочка, может ты сходишь к соседям и узнаешь, что происходит? – Неуверенным голоском произнесла Татьяна. – Ей было жалко Ларису, соседу, которую она не раз видела, идя в школу. Надежде Петровне совсем не хотелось вмешиваться в жизнь соседей, однако и «сердце» ей подсказывало прекратить это жестокое воспитание. В своей семье Танюшу разве что отлучали от телевизора, порой ругали, и Надежде Петровне было не понятно, как же это можно истязать ребенка… Надежда Петровна все-таки собралась, оделась и вышла из квартиры. Звонок. Еще один звонок. – Дверь открылась. Надежда Петровна явно услышала всхлипывания и рыданья внутри квартиры. Надежда Петровна, с позволения соседки, вошла в квартиру. Дверь закрылась. Девочки – Таня и Женя – прильнули к стене, однако ничего нельзя было разобрать. Вскрики и «шлепанье» прекратились. Через какое-то время, прошло, наверное, минут 15-20, открылась дверь на площадке, и Надежда Петровна вышла от соседей. - … Я буду воспитывать свою дочь, ну пусть падчерицу, так как считаю правильным! Не надо вмешиваться, воспитывайте лучше свою как считаете нужным! – Достаточно громко раздались слова соседки. Надежда Петровна вернулась в свою квартиру. Девочки с ожиданием смотрели на нее. - Ну что сказать … - Надежда Петровна запнулась. – Возможно так и надо … в отдельных случаях … воспитывать. Лариска действительно сильно провинилась. Надежда Петровна бросила взгляд на дочь – Татьяну: «Может и тебя когда-нибудь надо хорошенько выпороть, и это пойдет тебе на пользу?». – Надежда Петровна, казалось, шутила, но взгляд ее был острый, и Татьяна вздрогнула. - Ладно, девочки, пойдемте пить чай с тортом. Вы сегодня неплохо потрудились с русским языком, так что заслужили, - Надежда Петровна пригласила девочек на кухню и разлила чай. - И … И все же, что там с Ларисой? – На этот раз спросила Женя. - Будет наказана… Давайте не будем об этом, чай остывает, - «перевела» разговор Надежда Петровна. Когда девочки попили чай, они вернулись в комнату Тани. Даже не прижимаясь к стене, обе они услышали громкое всхлипывание, вернее даже рев. Лариса рыдала и не могла успокоиться. Женя засобиралась домой. Настроение у Тани и Жени упало, заниматься дальше не хотелось. На утро Татьяна, выходя из квартиры, столкнулась с Ларисой. Они не были особо знакомы, потому что учились в разных классах. Татьяна попыталась заговорить с Ларисой о вчерашнем, но Лариса сразу же пресекла разговор: «Что тебе? Так интересно? Это – мое дело и не надо лезть!».
Виктория: Приемная дочь Николай Сергеевич провел эту ночь один, у себя дома. Было все-таки необычно – столько лет «один», и вот буквально полгода назад роман с Еленой, его Леночкой, буквально перевернул его жизнь. Он влюбился сразу и «по уши». Елена одна воспитывала двух детей: сына Павлика и дочку Марину. С мужем Елена рассталась несколько лет назад; она не любила рассказывать о причинах развода, но развелась «категорически», практически не поддерживая никаких отношений с бывшим мужем. Тот, в свою очередь, не особо и претендовал на воспитание детей, ограничившись лишь алиментами. Так что Павлик, которому сейчас было 5 лет, практически и не помнил своего настоящего папу. Марина тоже редко вспоминала о бывшем папе, привыкнув к жизни с мамой. В свои 11 лет Марина была не по годам рассудительной и считала себя «маминой помощницей». Конечно не просто было одной растить двоих детей, так же и поэтому Елена так ухватилась за брак с Николаем. Тем более, что им действительно было очень хорошо вместе. Полгода встреч и свиданий, и вот – послезавтра регистрация брака с Николаем. Дети неплохо встретили Николая в качестве «нового папы». За те полгода встреч с Еленой, предшествующих официальной регистрации, Николай подружился с Павликом, который сразу же стал называть Николая папой. Марина встретила вначале Николая настороженно, но затем тоже стала тянуться к нему, тем не менее называя его по-прежнему дядя Коля. Елена вынуждена была, еще до встречи с Николаем, в строгости держать детей. Даже Маринку, которая в последнее время немало ей помогала по хозяйству, приходилось порой наказывать ремнем. Вот и сейчас, после вызова в школу, Елена пришла домой очень сердитая на Маринку: много неприятного ей пришлось услышать о поведении и учебе дочери. Николай поддерживал Елену, считая порку разумным и эффективным способом наказания. Ему, Николаю, пришлось уже раз довольно серьезно наказать Павлика ремнем, зажав его голову между ног и до алого цвета надрать ему зад. – Павлик тогда плакал, «вертелся», а Николай достаточно сильно стегал его по голой попе. Впрочем, обиды Павлик на «нового папу» не затаил, отношения этим наказанием не были испорчены: Павлик признал в Николае папу и счел вполне обоснованным, что «раньше наказывала мама – сейчас папа». И все таки пороть Маринку Николай пока не решался: и в этот раз вместе с Еленой отругав Марину, саму порку он доверил жене. Маринка сама разделась до маечки, и чуть смутившись Николая, сняла трусики, и легла на диван. Елена весьма больно стала наказывать дочь. Когда Маринка не могла уже относительно спокойно лежать и переносить порку, начала вскакивать и изворачиваться, Елена попросила мужа помочь ей: Николай крепко ухватил Маринку за туловище, не давая той вертеться, зафиксировал ее, а Елена довела порку до конца. Зад Марины был прилично высечен: кое-где, особенно в местах пересечения полос от ремня, цвет кожи темнел на глазах и наливался багровым цветом. Учебный год закончился, июнь Марина провела в оздоровительном лагере, а в июле вернулась домой. Погода стояла жаркая! Семья собиралась ехать на юг. По этому случаю Павлик был за неделю до отъезда взят из садика. Николай дорабатывал последние дни до отпуска, а Елена была уже в отпуске, с детьми дома. И все же случившееся не смогла предотвратить… Маринка с подругами договорились съездить искупаться на карьеры. Естественно, без согласия родителей, потому что карьеры были опасные для купания: дно сразу уходило «вниз». Автобус шел от остановки у дома в слободу «Дымково», а там и до карьеров – рукой подать. Павлик категорически отказался оставаться один дома, и даже пригрозил что «все расскажет маме что Маринка ушла купаться с девочками». – Что делать? Пришлось и его брать с собой. Вода на карьере и в самом деле была «опасной»: не смотря на жару, резко «леденила», если пытаться нырнуть поглубже; кроме того, и в самом деле практически сразу у берега начиналась «глубина». И тем не менее Маринка с подружками смело прыгали в воду, а потом сохли на солнце: всем было весело. Хватало ума не заплывать далеко от берега. Хуже было, что и Павлику захотелось «поплескаться», он умел кое-как плавать и держаться на воде. Маринка тревожилась за братика, подстраховывала его, но все равно не раз он с головой уходил в воду. Наконец его выгнали на берег и отправили играть на берегу. Как так получилось, но Павлик наступил на какой-то проволочный мусор: он не просто порезал ногу, но что прочно впилось ему в ногу и застряло там. – Крик, плач, кровь. На ногу Павлик вступить не мог, резкая боль сопровождало каждое движение ногой. Находившиеся рядом более взрослые ребята попробовали помочь, осмотреть ногу, перевязать, но все это сопровождалось заполошным криком Павлика. Ногу кое-как перетянули, оторвав от простыни ленту, но идти Павлик не мог. Марина попыталась по сотовому дозвониться до мамы, но та, видимо, была на улице и не слышала звонка. Маринка подумала, ей ничего не оставалось как звонить папе-дяде Коле… Николай приехал где-то через час на своей машине. Павлика повезли в местную травматологическую больницу, где из ноги извлекли какую-то «спиральку» с острыми краями. Маринка все это время пыталась «стать невидимой» - такие резкие взгляды бросал на нее папа-дядя Коля. Наконец все семейство оказалось дома. Вечер конечно же был испорчен. И что делать сейчас с поездкой на юг? – «Спиралька» не просто порезала ногу, но и что-то повредила, так что необходимы были регулярные перевязки и наблюдение несколько дней, чтобы не было заражения. Николай взял ремень, Марина даже не пыталась протестовать, настолько она была напугана случившимся. - Раздевайся, быстро! - почти приказал Николай. Марина судорожно стянула колготки и трусы. В эту минуту она даже не думала, что распоряжение раздеваться для порки шло от дяди Коли. Папа-дядя Коля торопил, громко возмущаясь вслух безрассудством Марины. - Лена, держи дочь! Ей сейчас мало не покажется, - продолжил Николай. Марина разрыдалась, в ее голове крутилось одно – «что же я натворила!». С одной этой мыслью она растянулась на диване и застыла. – Мысль что ее сейчас строго накажут отошла в этот момент на «задний план». Николай сразу с силой стал ее пороть. Маринка была настолько напугана, что первая пронзительная боль дошла до ее головы после 4 или 5 удара. – Она закричала. Николай же с остервенением порол Марину. Через какое-то время Николай остановился, резко поднял Марину, поставил ее у себя между ног и крепко ухватил за плечи. - Марина! Ты хоть понимаешь, что могло случиться! Мало того что сама купалась, так ты и Павлика пустила в воду!! - резким голосом проговорил Николай. Елена не удержалась и дала дочери две смачных пощечины. Николай остановил Елену: «Не надо по лицу! Ей и по заду хорошо попадет». Николай «выдавил» из Марины «простите меня!» и снова уложил ее на диван. Размеренно, вкладывая в удары мужскую силу, он продолжил порку. Николай делал остановки, давал девочке перевести дыхание и снова «вкладывал» ей ума. Так сильно Марину еще никогда не пороли, однако чувство страха от случившегося и что могло произойти, вдруг накатившееся на нее, соперничало в ее голове с болью от порки. Билеты на юг пришлось сдать – с такой ногой Павлика не могло быть и речи о поездке. Павлик очень сильно плакал, так обидно казалось ему случившееся и почти трагедией отмена поездки на юг. В качестве наказания его заставили неделю лежать «безвылазно» в постели, без телевизора и сказок на ночь, и без игрушек. Марина проплакала после порки весь вечер. Всхлипывала она и на следующий день, узнав, что поездка на юг отменяется. Елена и Николай держались с ней сухо, практически не разговаривая. И Марина особенно от этого страдала. … Когда Николай через несколько дней пришел домой, он застал снова плачущую Марину. Николай взял ее за плечи и прижал к себе, через какое-то время плач перешел в всхлипы. - Прости меня, папа, - вдруг сказала Марина. - И ты, дочка, пойми нас с мамой. Как же вы нас напугали! – ответил ей Николай и еще сильнее прижал к себе обретенную дочь.
Виктория: Детдомовка … И вот выданы выпускные документы – прощай интернат… Инне, которой повезло что не «забивала» на учебу, удалось поступить в финансово-экономический техникум на заочное отделение. Жилье, предоставленное по закону, позволяло обрести «свой угол», но вот финансы Инне сейчас уже приходилось зарабатывать самой, и никто не мог ей в этом помочь. Ничего лучшего не придумав, Инна устроилась уборщицей на несколько мест. Конечно, по финансам, наиболее «денежно» было прибираться в «АБ-банке», куда ей помогла устроиться приятельница, тоже когда-то прошедшая через интернат. Михаил Сергеевич, зам. директора филиала «АБ-банка», был молодым мужчиной, около 30 лет. – Он был строг и серьезен. Все в банке немного побаивались его – «что у него сейчас в голове». .. Инна прибралась практически во всех кабинетах и увидев свет под дверью, робко постучалась в кабинет Михаила Сергеевича. Не дождавшись ответа, Инна вошла. На столе лежал распечатанный продолговатый сверток, который Михаил Сергеевич рассматривал. На шум Инны он обернулся. - А-аа, Инна, можете прибираться, - Михаил Сергеевич достал из свертка нечто длинное и тонкое, и положил на стол. Обертку, знаком, он указал Инне убрать со стола. Некоторое время Михаил Сергеевич молча наблюдал за прибирающейся Инной и переводил взгляд на трость (как уже поняла Инна), лежащей перед ним. Воронцова, тебе что отдельное приглашение? - Рот Риты вызывающе перекосился. «Прописка» … Инна сняла тапочки и легла на кровать, подняв ступни. Несколько девчонок сразу же их подхватили и подняли в коленях в вертикальное положение. - Как и всем, 25. И смотри не дергайся! – Голос Риты звучал зловеще. Инна не успела сосредоточиться, как резкий удар резинового шланга обрушился ей на поднятые ступни. Инна резко дернулась. - Ну вы, курицы, привяжите ноги к спинке кровати! – Рита была недовольна, что «новенькая» попыталась «брыкаться». Ноги привязали. Попутно сдернули с Инны трусы до колен. Рита продолжила порку шлангом. – « И три, и четыре …». Неожиданно Рита с полной силой врезала шлангом по ягодицам. – Инна взвизгнула, но услужливые помощницы Риты ее удержали. Удары попеременно сыпались на задранные вверх ступни и зад. Инна захлебывалась в плаче. Время тянулось невыносимо. Рита «засчитывала» только удары по ступням, но при этом по 2-3 раза периодически хлеща с размахом и по заду. На утро болели и ступни, и даже зад приобрел нездоровый сине-багровый оттенок… - Инна, - произнес Михаил Сергеевич, - А тебя раньше по заднице драли? Инна вздрогнула. Воспоминания об интернатовском прошлом нахлынули на нее … Кружку привязывали за ручку к полотенцу. И со всей дури били этой кружкой по заднице и ногам. – Это было обычное наказание «старшей» по комнате. Еще бывала «морковка», но это уже совсем «детское наказание»: скрученным особым образом и вымоченным в воде полотенцем провинившуюся били по заду, да и по всему телу. Еще насыпали в длинный носок песок – и били по телу, голове и по почкам. Не было следов, но было больно. Инна обернулась к Михаилу Сергеевичу: «За что?!» Впрочем, «интернатовская» выучка приучила не задавать лишних вопросов. Инну нельзя было назвать красавицей, но все-таки что-то в ней было: фигура, «формы». Михаил Сергеевич поднял трость, это именно была трость для порки как-то в интернате их пороли подобной. Правда, это была воспитательница и уже на «выпускном» годе. - За что?! – Опять повторила Инна, но уже мысленно готовясь что ей «достанется». Михаил Сергеевич правильно оценил состояние Инны: во-первых, ей не в первый раз, во-вторых, платили в банке в 2 раза больше чем могла бы найти Инна. – Ссориться с «начальством» было не в ее интересах. - Пойдем … - Михаил Сергеевич достал ключ из стола, взял Инну под руку и повел ее в кредитный отдел. – Отдел был пуст к этому времени. Сдвинув со стола бумаги, Михаил Сергеевич распорядился: «Спускай джинсы, живо!!». Как в забытье, Инна спустила джинсы, уперлась руками в край стола и замерла. Удар не заставил себя ждать: боль пронзила, казалось, все тело. Инна не закричала, лишь переступив ногами. Мысли сопротивляться у нее не возникло. Михаил Сергеевич снова с силой опустил трость на ее ягодицы. – И снова Инна вытерпела удар. … Когда, по подсчётам Инны, количество ударов превысило 30, Инна начала громко стонать. Однако Михаил Сергеевич лишь сильнее, как ей казалось, продолжал хлестал ее тростью. Было, наверное, еще 20-25 ударов, когда он остановился. - Одевайся! И … не болтай, - Михаил Сергеевич небрежно бросил «тысячную» купюру на стол перед носом Инны, подумал, - и добавил еще «пятьсот». - Мы в расчете? – Спросил Михаил Сергеевич, убирая кошелек. – Надумаешь – можем еще продолжить, ты вообще то хорошо держалась, мне понравилось … Со слезами, Инна натянула джинсы, собрала мятые купюры и вышла из кабинета …
Виктория: Однажды в гостях у одноклассницы Основано на реальных событиях. 1. Андрей на момент этого рассказа учился в 3 классе самой обычной средней школы. И интересы у него были самые обычные для пацана его возраста. Правда у него был еще один "тайный" интерес, волновавший его чуть ли не 5 лет. Андрея интересовала порка ремнем. Однажды он был в гостях у тети, в другом городе, и стал свидетелем наказания своего двоюродного брата Коли, который был старше Андрея на 3 года. Андрею тогда как раз и было 5 лет, но этот случай надолго отложился в его памяти. Как "оглашалось" наказание дядей Сашей, как Коля, вытирая слезы шел к отцу, а тот уже стоял с ремнем наготове. Как двоюродные сестрички Таня и Лена прижались к стене и наблюдали за приготовлением брата к наказанию. Андрей видел порку сбоку: как на обнаженный зад Коли опускался, раз за разом, ремень, как раздавались сначала всхлипывания Коли, которые постепенно переходили в рев и вскрики, и наконец - Коля взмолился: "Па-аапа, не надо больше!". Андрей не видел как зад Коли покрывался следами от ремня, но когда Коля в конце концов получил разрешение подтянуть трусы и штаны, Андрей на короткий момент увидел "наказанное место". Это был не продолжительный момент, когда Коля неуклюже поворачивался, натягивая одежду, но даже эта краткая "картинка" впечаталась в память Андрея. Потом была Танька, двоюродная сестра Андрея (по отцовской линии). Таньке тогда было 6 лет. Андрей был на 2 года ее старше, и смог уговорить в игру "на раздевание". Конечно какая то непонятная волна пробежала у Андрея и просто при виде обнаженной сестры, но все же наибольшее волнение он ощутил, уговорив Таню дать ее нашлепать рукой. И это тоже отложилось в памяти Андрея. Потом были еще попытки склонить Таню продолжить "игру", и периодически Андрею это удавалось. Каждый раз он испытывал ни с чем не сравнимое волнение. В эти разы он сразу переходил к "шлепанию". Игра продолжилась даже тогда, когда Таня пошла в 1 класс. - И тогда, придя к ней домой, Андрей при каждом удобном случае пытался склонить сестру к понравившейся ему "игре в воспитание". Правда, он ее уже не шлепал рукой, а аккуратно "наказывал" скакалкой. Конечно Таня не позволяла слишком сильно хлестать ее, но все же Андрею удавалось раз-другой хлестнуть по-сильнее. Это в конечном счете и сгубило игру: однажды родители Тани сами решили ее наказать - отшлепать, но когда сняли с нее трусики и положили на колени - то увидели слабые "петли" от скакалки... Самое удивительное, но последствий не последовало: не известно почему, но тетя Нина не пошла к родителям Андрея с жалобой, а только наорала на него, и запретила к ним приходить. Сложно сказать, почему все же не стали раздувать "пожар". 2. Марина нравилась Андрею с 1 класса. И это неудивительно: Марина была очень хороша собой, неудивительно что многие мальчики пытались заручиться ее "вниманием". Андрей же, после нескольких неудачных попыток завести "дружеские" отношения, просто стал то дергать ее за косички, то толкать, то отбирать портфель. И все же он смог завоевать внимание Марины, и они даже не раз вместе шли домой из школы, благо жили в соседних домах. В гостях у Марины Андрей бывал редко, разве что на дне рождения и "так", несколько раз заходил к ней по "школьным" делам, и всякий раз кто то из родителей или бабушка были дома. Вот и в тот раз Андрей провожал Марину до дома и даже нес ее портфель. Девчонка ему откровенно нравилась. В этот раз она, немного помявшись, предложила зайти к ней домой, сказав что никого из взрослых нет дома. Андрей конечно же был этому рад. Марина оставила Андрея на диване в большой комнате , а сама юркнула в свою комнату и вернулась уже переодетая в короткий и симпатичный домашний халатик, колготок на ней не было. - Была поздняя осень, но было еще тепло. Андрей и Марина сидели на диване, периодически прикасаясь и задевая друг к другу, просматривая вместе альбом. Андрей попробовал положить руку на колено Марины, и та не убрала. А затем встала, о чем то задумалась ненадолго, и попросила подождать. После чего встала и взяла альбом и ручку, и что то стала рисовать. Затем показала Андрею. Андрей вначале не понял что же нарисовала Марина, но постепенно до него стало доходить ... Марина неплохо рисовала, поэтому рисунки получились неплохо: можно было понять что изображены те "тайные" места у мальчиков и девочек, которые считается неприлично показывать и которые всегда скрыты под трусиками. "Понравилось?!, - спросила Марина, перевернула лист и быстро нарисовала еще две картинки. Андрей сидел, чувствуя что какая то непонятная волна все сильнее пробегает по его телу. Марина потянулась к брюкам Андрея и расстегнула пуговицу на поясе. Андрей невольно схватил ее за руку, но Марина отвела его руку в сторону и расстегнула штаны. "Вставай, снимай ...", - несколько изменившимся голосом произнесла она. Андрей "по инерции" встал, а Марина дернула его за штаны так, что те упали практически в самый низ ног. На этом Марина не остановилась и взялась за резинку его трусов. Андрей будто застыл, а когда очнулся, то Марина уже была "там". Андрей хотел отпрянуть и вырваться, но какое то новое чувство заставляло его не двигаться. Марина продолжала "перебирать руками". Андрей наконец опомнился, и тоже взялся за завязку ее халата. Марине это не очень понравилось, но Андрей все сильнее и сильнее дергал за завязку, халат распахнулся.... Марина немного поморщилась, но активно не препятствовала. Наконец и Андрей запустил руку в к ее "сокровенному месту" и спустил с нее трусы. Какое то время они изучали друг друга ... Вдруг Андрей нащупал какую то вытянутую, чуть поднимающуюся над попкой, полосу. Потом еще и еще ... Прозвенел телефон, Марина запахнула халат, подтянула трусики и пошла отвечать. Мысль, которая пришла вдруг Андрею в голову, вначале его ошеломила. Мысли мелькали в голове одна за другой. Казалось, время остановилось. Еще не понимая до конца что он задумал, Андрей быстро подтянул трусы и штаны, заправился, а затем сгреб альбом с теми "интересными" рисунками и сунул его в свой портфель. 3. Когда Марина закончила разговор по телефону и подошла к Андрею - он решился. Решительно привлек к себе Марину и снова, почти рывком, дернул за завязки халата, а затем почти силой сдернул его. Немного повернул Марину и положил ей руки на бедра и попку. Так и есть! Это были следы от ремня, и видно совсем недавние. Марина напряглась, озадаченная напором со стороны Андрея. - Тебя, что ремнем наказывали, - с напором спросил Андрей, - Отстань! Отпусти меня! - пыталась сопротивляться Марина. Однако Андрея уже было не остановить, его ровно "заклинило". ОН уже, пробиваясь через сопротивление Марины, сдернул с нее трусы до колен. Да, так и есть! Теперь, когда его взгляду открылась вся ее попка, Андрей увидел что вся ее площадь покрыта характерными следами от ремня. В местах, где полосы пересекались, проступала "синева". - Отпусти, дурак! - Марина продолжала вырываться, - Сама дура! Твой альбом у меня, с рисуночками ... Как думаешь, что скажут твои родители?! - Андрей схватил Марину под локти. И тут Марина немного обмякла и вдруг заревела ... - Отдай альбом! Отдай !! - заголосила Марина. Однако сопротивление Марины падало; ей удалось немного подтянуть трусики. Андрей продолжал "давить": - Что думаешь тебе будет за рисуночки? Выпорет тебя папочка! И в школе все узнают! - Андрей, что ты хочешь? - Где ремень? Где ремень, я тебя спрашиваю?! - не отступался Андрей. Марина вдруг подошла к шкафу и открыла его. Повозившись немного, Марина достала ремень и передала его Андрею. Андрей заколебался, но отступать было поздно ... - Ты будешь выпорота за свои рисунки! Хочешь, чтобы все узнали?! Преодолевая уже небольшое сопротивление Марины, Андрей толкнул ее на диван, и , немного повозившись, сдернул с нее трусы. - Лежать! Лежать прямо, я сказал! - Андрей почти кричал срывающимся от волнения и азарта голосом, - Отпусти ... - Уже глухо и как то безнадежно попросила Марина (слезы текли по ее щекам обильным ручьем) - Сколько, говори, тебя наказывают! Сколько?! В Марине видимо "сломался" последний удерживающий ее твердость стержень. Она расплакалась и назвала число ... Андрей удивился - прозвучало совсем не мало, но отступать было поздно. Андрей сразу же "вытянул" Марину по обеим половинкам попки. Марина вскрикнула. Андрей, не снижая темпа, "вытянул" ее еще 3 раза. Марина попыталась вывернуться, но Андрей грубо повернул ее на место. Наказание продолжилось ... Марина завыла где-то на половине той "цифры", которую она назвала ранее - сколько ее порют. Однако Андрей вошел " в раж", он понимал что больше такого случая не представится и все отношения с Мариной на этом закончены. "Корабли сожжены", - пришла на ум услышанная когда-то фраза. Порка, точнее сказать, избиение продолжилось. Андрей видел КАКИЕ следы появляются на попе Марины, все сильнее "стучалась" мысль - как эти следы потом объяснять ... Однако Андрей уже не мог остановиться. Когда последний удар из "цифры" был нанесен, Марина уже не орала, а больше громко стонала и всхлипывала. Андрей сходил в ванну и принес оттуда смоченную в воде тряпку - он слышал что так делают. Развернул тряпку и приложил ее к попе, Марина вздрогнула. - Там, в ящике ... Да-да, мазь возьми и давай сюда. Марина неуклюже встала, не особо уже и прикрываясь от Андрея, и попыталась смазать поданной мазью наказанный зад. Андрей было сунулся помочь, но Марина "шикнула" на него и он больше не пытался предложить свою помощь. Наконец Марина ушла в ванную, довольно долго там плескалась. Наконец Марина вышла оттуда, все лицо было красное и заплаканное. - Отдай альбом! - Ага, я тебе его отдам, а ты все про меня расскажешь? Фигушки! Марина немного подумала и сказала почти спокойно: - Хорошо, но и ты никому не рассказывай и спрячь альбом! И здесь Андрей совершил ошибку. - И вообще, ты еще мало наказана! Вот родители бы тебя точно вздули! Может повторим? Сложно сказать, что в эту минуту мелькнуло в голове у Марины, что она подумала или ей почудилось ... Марина рванула к двери, оттолкнула Андрея и выбежала на лестничную площадку. Затем побежала на этаж ниже - там жила ее подруга. Андрей вначале растерялся, затем взял лежащий на тумбочке ключ от квартиры, вышел и закрыл квартиру. Дверь внизу хлопнула, Марина спряталась у подруги. Постояв немного, Андрей положил ключ от марининой квартиры к себе в портфель и пошел домой. Почти заключение. Вечером, около 7 часов, в дверь квартиры родителей Андрея раздался звонок. На пороге стояла мама Марины ...
Виктория: Детская любовь Посвящается Пашке. Это история произошла … впрочем так ли важно для нашей истории, когда именно это случилось? Скажем, это воспоминание мальчишки из своего детства, которые и поныне в его памяти. Пашка был известным всему двору «обалдуем». Не одна «каверза» на дворе не обходилась без его участия. Он успевал как «пострел» очутиться буквально в каждой «дворовой» истории. Чтобы это не было: стрельба из рогатки по стеклам, «охота» на кошек или «дымовуха», заброшенная в подъезд – везде он успевал поучаствовать. Естественно, все эти «каверзы» рано или поздно вскрывались, и тогда Пашке влетало «не слабо» от его старшей сестры. Да-да, именно строгая Вероника, пашкина сестра, только недавно закончившая школу и учащаяся в педагогическом училище, была «грозой» домашнего воспитания. Еще с 16 лет она перехватила «эстафету» от матери и вплотную занялась воспитанием непутевого братца. На момент этого повествования Пашке было уже целых 12 лет, и он весьма стыдился регулярных порок от сестры, когда приходилось не просто при ней раздеваться, тряся начинающими развиваться половыми «причиндалами», но и пытаться сдерживать свои крики и пытаться показать себя «настоящим мужчиной». А вот отца у Пашки не было, точнее, отец то конечно был, как без этого, но Пашка не помнил его: тот ушел из семьи, когда Пашке было всего 3 года. Так что в семье царил «матриархат», возглавляемый матерью и продолжающие ее славные традиции, старшей сестрой. А еще Пашка был влюблен в Наташку, соседку по лестничной площадке, к тому же учащуюся с ним в одном классе. Наташка, надо отдать должное, действительно была красивой девчонкой, с короткой русой стрижкой и красивыми ногами. Не один Пашка старался добиться ее внимания, однако Наташка была весьма заносчивой особой, и предпочитала «дружить» с ребятами, старше ее сомой на 2-3 года. Как только Пашка не пытался завоевать внимание Наташки! – От прямолинейных предложений «давай дружить» и «понести портфель», до банального дергания за волосы, «толчков» и даже уколов булавкой. Впрочем, когда Наташка однажды пожаловалась Ромке, долговязому рыжему парню из 7»б», и Ромка навешал Пашке хороших «оплеух», Пашка уже не пытался более добиваться Наташку банальными «толчками» и «задиранием». Не отличался Пашка и особыми успехами в учебе, «пары», не сказать чтобы часто, но все же проскакивали в его дневнике. Вот тогда сестра Вероника брала ремень и занималась вправлением ума Пашки. Пашка естественно визжал, потому что ремень был хорош, как раз подходил для «воспитательных целей», так что получалось очень даже неплохое «внушение». Хуже всего, что Наташка часто слышала через стенку звуки этих «воспитательных процедур». Так что Пашке было не только стыдно заголяться перед Вероникой, но знать что где-то за стеной его истошные крики слышит так обожаемая им Наташка. … В тот день возник спор на перемене – как лучше насолить этой «вреднющей» «историчке». Галина Анатольевна действительно была «крутой училкой»: с первых же уроков она приучила класс сидеть так, чтоб «муху слышно было». И спрашивала она «урок» строго: чуть «не доучишь» - сразу же ставила «двойку», а потом обязательно спрашивала на следующем уроке не только «новый материал», но и тот, за который раньше вкатила «пару». Так и мучаешься, пока все-все не выучишь! Так что эту «вредную» Галину Ивановну надо было проучить. Традиционные способы вроде натереть доску мылом или подложить кнопку на стул были отвергнуты после совместного обсуждения: кнопку уже подкладывали, но неудачно вышло, а доску натирать мылом, при всем классе, было – «спалиться», «заложит» обязательно кто-нибудь. Выбор пал на клей. Хороший такой клей «Момент», как раз появившийся в продаже и уже опробованный в быту. Тут надо добавить, что Наташка тоже «страдала» от придирок «исторички» и была не против «напакостить» ей. Понимая, что за эту «выходку» придется когда-то ответить, конкретных исполнителей на «пакость» не находилось. Вот тут роковую роль и сыграла «любовь» Пашки к Наташке. Та взяла его на банальное «слабо». - Что, Пашка, страшно? Трусишь, да? – Подначивала его Наташка. - Вот и нет! Чего такого, возьму – и намажу стул клеем! – Горячился Пашка. - Намажь, намажь … Слабо? – Продолжала ехидничать Наташка. Ничего не оставалось Пашке как выполнить обещанное, хотя где-то, чуть пониже пояса, что-то «зачесалось», интуитивно представляя последствия. Однако отступать было поздно, никак нельзя было ударить в грязь лицом перед Наташкой. Перед следующим уроком истории пакость была осуществлена: кабинет проветривался, кроме дежурных – никого в кабинете не было. Так что Пашка с тюбиком клея незаметно для одноклассников – как ему казалось «незаметно» - проник в кабинет и осуществил задуманное. Тонким слоем нанес клей на вся поверхность стула, аккуратно распределил клей по всему сиденью и – вуаля, подготовительные мероприятия закончены. Дежурным же был поднесен «кулак к носу» - чтоб молчали. Все складывалось превосходно! Галина Ивановна как уселась на стул в начале урока, так и просидела на нем почти до конца урока, не вставая, опрашивая «жертв» по списку журнала. Была даже мысль, что так она и просидит на стуле до конца урока (все «посвященные» с нетерпением ждали «развязки»), но за 10 минут до конца урока Галина Ивановна встала со стула, и … стул потянулся следом за ее юбкой, надежно приклеившись к ней. Аншлаг, занавес! – Дружный смех потряс класс, смеялись не только «участники заговора», но даже «очкарики» - «зубрилки». Галина Ивановна вначале даже не поняла – ЧТО тянет ее за юбку, которая, кстати, под весом стула начала съезжать вниз, открывая нижнее белье… … Естественно, последовала «разборка» с участием классного руководителя, и кто-то «сдал» - подозрения были – КТО, но не так это и важно было: все равно кто-нибудь – да «сдал бы». Дело для Пашки кончилось не просто размашистой записью в дневнике – т»Поведение Два. Срочно прийти родителям в школу!», но «классная» не поленилась отзвониться пашкиной матери на работу и продублировать свое крайнее негодование. Самое обидное в этой ситуации было – это поведение Наташки. Та высмеяла Пашку! Пашка рассчитывал, как минимум на поддержку и одобрение со стороны Наташки, не без ее же «подначек» он решился на это, именно ЕЙ он хотел доказать свою «смелость». Наташка же его просто высмеяла! Перед всем классом! - Ну ты, Пашка, и дурак! – Откровенно издевалась Наташка. – В-от тебе дома влетит!! Пашке было обидно до слез: во многом ради Наташки он решился на «это» - и такая «подлость» с ее стороны, такое унижение, такой обидный смех! Когда Пашка вернулся домой, его сестра Вероника была «в курсе» случившегося. - А-аа, вернулся балбес?! – Не предвещающим ничего хорошего голосом выдала сестра. – НУ ты сейчас от меня получишь! Пашка, вообще то, рассчитывал, что разборки перенесутся на вечер, к приходу матери. Однако Вероника, очевидно, уже получила все необходимые инструкции от матери по телефону и не собиралась медлить. Пашка едва успел переодеться и пошел на кухню. И здесь первый «облом»! - Куда это ты направляешься, скажи? – Грозным голосом произнесла сестра. – Что, кушать захотел? А вот ЭТО видел?! – Вероника сунула под нос брата кукиш. Затем Вероника взяла незадачливого братца за ухо и почти потащила его в гостиную. Там на диване уже лежала скакалка. Опять же, уточним для наших читателей, с тех пор, как Вероника стала наказывать брата, она неизменно использовала для этого только резиновую скакалку. Сдернув рывком с брата трико вместе с трусами до колен, Вероника оголила его зад. Затем заставила брата наклониться вперед, чуть расставив ноги, и обхватить руками ноги пониже колен. Это была уже знакомая по прошлым наказаниям поза, в которой его порола сестра. Мошонка Пашки безвольно повисла между ног, и это первое, чего ему было стыдно – все таки ему было уже 12 лет! Сестра встала сбоку от Пашки и с силой врезала ему скакалкой. Удар пришелся низко, практически по ногам. Пашка сразу же взвыли попытался невольно выпрямиться. - Стой как стоишь! Руки – не отрывать! – Практически «прорычала» сестра. С большим усилием Пашка сохранил позицию. Новый удар врезался практически сразу. – Снова Пашка завизжал, но кое-как удержался в прежнем положении. Удары сыпались «один за другим». Каждый словно огненным прутом обжигал несчастный зад. Пашка уже рыдал, забыв обо всем. Вдруг Вероника остановилась. Пашка немного притих и тоже прислушался. – В дверь звонили … - Стой на месте! Не двигаться! – Распорядилась сестра и пошла открывать входную дверь. Дверь же в гостиную так и оставила открытой, так что с порога прихожей был виден силуэт согнувшегося Пашки. Пашка так и стоял, наклонившись и державшись руками за ноги. – Он знал крутой нрав своей «сестрички» и предпочитал выполнять ее команды, а не спорить. О том, что его видно с порога из прихожей, он даже как-то и не думал в этот момент. В прихожей послышались голоса. Пашка, с некоторым удивлением, узнал голос Наташки. «Что ей здесь надо? Зачем она пришла?», - пронеслась в голове мысль. - … Проходи, Наташа, посмотри на этого обормота! – В дверях в гостиную возникло движение, и в гостиную вошла Вероника и … Наташка. Да, это была она, его «любимая девочка», собственной персоной. Пашка невольно захотел прикрыться и потянулся натягивать трико и трусы. - Стоять!! – Вновь раздался грозный голос сестры. – Тебе кто разрешил? Твое наказание еще не окончено! Пашку раздирали противоречивые чувства: вновь накатившийся стыд и боязнь ослушаться «грозную» сестру. - Вот посмотри, Наташа, на нашего красавца! – Продолжала сестра. – Вот он какой на самом деле. Наверное, в школе он строит из себя героя? И здесь Наташка, любимая его Наташка, предала его в очередной раз. - Вероника, на Пашку вся школа жалуется! Вы даже и не знаете – каков Пашка в школе и что вытворяет! – Предательски прозвучали слова Наташки. - А вот мы сейчас и увидим – какой он герой на самом деле! – Не предвещающим ничего хорошего голосом прозвучали слова Вероники. – Ты вот, Наташа, садись сюда, чтоб видеть задницу этого героя! Наташка села в предложенное кресло, и наказание одолжилось. Вначале Пашка пытался строить из себя «героя», не показывать свою боль перед Наташкой, но потом боль затмила все! – Пашка кричал, Пашка рыдал, Пашка просил прощения, Пашка извивался … И все это было при Наташке… Впрочем, Пашка уже и забыл что Наташка – где-то здесь, единственно желание, чтобы все это кончилось как можно быстрее, крутилось у него в голове. … Пашка лежал ничком на своей кровати и рыдал. Рыдал, не пытаясь сдерживать себя. Было больно, было обидно. Пашка со стыдом вспоминал как не выдержал в какой-то момент и … описался. Прямо на глазах Наташки. Точнее, он в начале почувствовал, что-то теплое, текущее на его держащиеся за ноги руки. А затем прозвучал голос Наташки и пришло понимание случившегося … - Вероника, посмотрите! Пашка то – описался! Вероника остановилась, развернула к себе и выпрямила Пашку. Тот опустил голову вниз и увидел «ручеек», стекающий по ногам. «Источник» продолжал фонтанировать, пока его мочевой пузырь полностью не опустел. Уже не думая о последствиях, Пашка, не дожидаясь разрешения сестры, ринулся из гостиной, на бегу натягивая трико и трусы. За ним оставалась мокрая дорожка … Запершись в туалете, Пашка довольно долго из него не выходил. Он слышал, что Наташка ушла не сразу, а минут 5 проговорила о чем-то с его сестрой, прежде чем щелкнула закрывающаяся входная дверь. Затем в дверь стучалась сестра: «Открой, хуже будет!». Пашка не реагировал, в голове только крутилось КАК он «опарафинился» перед Наташкой, и что завтра о случившемся узнает весь класс. … Пашка с настороженностью входил в класс. При его появлении одноклассники вначале притихли, а затем послышался смех. Он видел, как Наташка показывает на него пальцем, смеется и что-то говорит стоящим рядом с нею подружкам, которые разразились очередной порцией смеха. «Зассыха», - резанули уши слова. Пашка выскочил из класса. Больше в этот день он в школу не вернулся. Благо что сестры не было дома. … Урок физкультуры шел как обычно, Сан Саныч, «физкультурник», в начале провел «построение», затем – «разминка» и наконец упражнения на матах. Девочки и мальчики занимались рядом друг с другом. План мести уже «вызрел» в голове Пашки. Надо сказать, что все же мальчишки из класса проявили «мужскую солидарность» и не очень чтоб «злобно» посмеивались над Пашкой. Некоторых дома тоже пороли, так что, видимо вспомнив, как сами они вели себя в подобных ситуациях, довольно быстро «притихли». Девчонки, те – да, посмеивались. Впрочем, хватило пары девчонок, пострадавших от дерганий косичек и даже тумака, поубавили у них желание насмехаться на Пашкой. Сан Саныч отвлекся, и вышел в коридор, оставив дверь в спортзал полуоткрытой. Пашка решительно направился в сторону девчонок, занимающихся на матах. Как раз подошла очередь Наташки. Оттокнув стоящих на пути девчонок, Пашка резко рванул за пояс трико Наташки, раздался треск, резинка лопнула. Наташка не успела ничего еще понять, как Пашка сдернул с нее ослабшее трико, а затем трусики. Повалил Наташку и окончательно сдернул с нее весь «низ». Удерживая Наташку за руки, он вытащил ее на середину зала, на всеобщее обозрение, не давая прикрыться. Кто-то из девчонок попытался прийти на помощь, но мальчишки ее оттеснили, образовав круг, в центре которого был Пашка и удерживаемая им Наташка. Ребята откровенно «пялились» на представшее перед ними зрелище. Пашка, между тем, сдернул с девочки футболку, и взглядам ребят предстали начавшиеся формироваться груди Наташки. Эта потеха продолжалась минут 10, не меньше. Сан Саныч, видимо, отвлеченный кем-то, отошел от спортзала, а мальчишки проявили единодушие, не давая другим девчонкам заступиться за Наташку и откровенно смеялись над ней, награждая обидными эпитетами и комментариями.
Виктория: Шантажированная одноклассница - Нет!!! Больше не не надо! Папочка, ну пожалуйста … Папочка, прости! - Ленка, не зли меня! Ты же знаешь, что будет только хуже. Раньше надо было думать, и головой! Пусть теперь задница твоя думает, если сама не можешь взяться за ум! Примерно такого рода диалог можно было слышать из-за двери квартиры №7 на лестничной площадке дома. Окна однокомнатной квартиры выходили во двор, и вероятно и там можно было составить представление о происходящем в квартире. Шарья – город маленький, и все соседи знают друг о друге не мало. «Эк, как Ленку хлещут сегодня, глядишь когда-нибудь возьмется девка за ум», - прокомментировала тетя Томара, снимая белье с веревок с вешалки во дворе. – «Как ее пробирает то, видать не просто «двойку» получила!». «Да, эта Ленка прямо «сорви голова», не поздоровается даже никогда, а недалече то так вообще что сказала – повторить стыдно, тьфу», - вторила ей Харитоновна. Ленку пороли. Пороли жестоко! Ленка, акселератка 14 лет, с уже хорошо сформировавшимися формами тела, сейчас беспомощно лежала на низкой кровати, привязанная за руки и за ноги к ножкам и спинке кровати. Порка преполагалась длительная и болезненная, а иначе удержать эту «дылду» для порки не было никакой возможности. Казалось порка не кончится никогда: посторонний наблюдатель несомненно бы обратил внимание, что уже весь круп и ноги до колен были в рубцах и вздувшихся волдырях, кое-где от неосторожного захлеста краев пряжки солдатского ремня выступила кровь. Да, именно так пороли Ленку: летом папа не ленился нарезать ивовые прутья – благо росли недалеко у речки, а в другое время в дело шел специально купленный в военторге солдатский ремень. И все чаще, в последний год, в ход шел не только кожаный хвост, но и пряжка. Объективно ради, чаще пороли все же кожаным хвостом, до 60, а бывало и до 80 раз, но все же в последний год пряжка гуляла по округлившимся ягодицам все чаще и чаще. В этот раз Ленка действительно отчебучила: мало того, что с Веркой и Зинкой – ее неразручными подружками – «хулиганками» выпили портвейна, так зачем то не только в школу поперлись (дурь в голову ударила!), так еще и директрисе попались на крыльце и нахамили. Словом, наворотили полный короб проблем на собственные задницы! «Конец полугодия на носу, а через 3 дня классное собрание. Ты слышишь меня, Кибишева?!», - вопросила «классная» - Марина Петровна - на алгебре, - «Или тебе нравятся твои оценки? Посмотрим как они понравятся твоим родителям!». Ленка «спала с лица»: с прошлой грандиозной порки прошло не больше двух недель, и родители точно спустят с нее шкуру, не дожидаясь конца полугодия, да и быть наказанной весь Новый год ей явно не хотелось. Проблема была неотвратима: на классном собрании Мария Петровна раздаст в руки родителям листки с выписанными из журнала оценками, а ведь то что видели родители Ленки в дневнике – это далеко не все ее оценки, и потом, вот так сразу, выписку по всем предметам, так сказать на «комплексное обозрение» … Ужас. Зад не просто зачесался, а кажется даже задергался нерв. Что же делать? Что же делать?! Все было задумано верно: на «сдвоенных» уроках физкультуры на лыжах Петр Борисович, учитель физкультуры, как правило весь день находился на улице, не заходя за журналами классов в учительскую; журнал должен быть в шкафу, в «стойке». Семь бед – один ответ, прогулять физкультуру, хотя это был единственный предмет, по которому Ленка имела «пять», не представлялось проблематичным. «А у меня лыжи сломались, Петр Борисович, можно я отработаю в другой день после уроков? 5 кругов со старшеклассниками», - вопрос не понравился «физкультурнику», но Ленка неплохо показывала себя на физкультуре, так что отпроситься домой, благо что это были последние уроки, ей удалось. Учительская находилась на 2 этаже. Ленка аккуратно заглянула в учительскую, и надо же, буквально в дверях разминулась с выходящей из кабинета незнакомой учительницей, кажется немецкого языка. Та направлялась к кабинету директора, и только за ней закрылась дверь Ленка как мышь прошвырнула к стеллажу с классными журналами. О! Есть!! Открыто! Ленка уже на бегу сунула журнал в свой портфель и выскочила из учительской. Кажется никто не заметил! Ленка быстро добежала до дома, открыла портфель – вот он, драгоценный журнал! Все! Пусть сейчас Мария Петровна попробует выписать оценки! Ленка внезапно поняла, что вообще все-все оценки за полугодие пропали: не так много было контрольных, оценки по которым можно восстановить по тетрадям, а остальные?! Рвать дома журнал Ленка не решилась, а удалилась за гаражи, где и развела веселый костерок, выдирая и сжигая листы. Пожалуй, она несколько переоценила свои возможности: журнал был толстый и горел только отдельными листами. Ну вот и все, догорает … «Кибишева! Кибишева!! Ты чего там творишь? Замерзла?», - неожиданный голос заставил ее обернуться, и по спине пробежали мурашки. Михаил и Денис, два местных хулигана и ее одноклассники приближались к ней из-за угла. «Че, с физры сбежала, делаешь что, спрашиваю?», - Михаил и Денис направились к ней. Нервы Ленки не выдержали, она схватила не успевший сгореть корешок журнала и бросилась бежать … На следующий день в классе был грандиозный скандал! Пришли и директор, и завуч, и естественно «классная» на первый урок. «Где журнал? Где?! Вы понимаете, что сейчас надо за полгода все записи восстанавливать? И т.д.», - Мария Петровна просто брызгала слюной. Ленка затаилась мышкой, и тряслась от страха: «Что же я натворила! Такое – не простят!». «Кибишева! Ты не хочешь нам что-то рассказать», - после уроков подошли к ней Михаил и Денис. – «Вот это что, по твоему?». – Обгоревшие листы с проглядывающим текстом однозначно указывали на журнальные страницы. - Душа ушла в пятки, буквально ушла. «А мы сейчас как раз к директору, пусть посмотрит», - откровенно издевались они над ней. Она просто не знала что и делать, хотелось плюнуть этим уродам в этих поганые рожи и … упасть перед ними на колени. … «Ну что, Ленка, раз согласилась отрабатывать натурой – не давай задний ход», - усмехался прямо в лицо ей Денис. Все находились у него дома, в большом деревянном доме. И Ленка начала раздеваться… От автора. Выпустим из нашего рассказа те неприличные подробности, которые сухим языком можно назвать развратные действия. Нет, не было попыток секса, но и другого хватило с лихвой. Словом, выпустим все не относящееся к центральной линии нашего рассказа. «Ленка, здорово же тебя порют. Денис, посмотри на это!», - Михаил показывал приятелю на полностью обнаженный зад Ленки, цветущий всеми цветами радуги, - «А ведь ты действительно заслуживаешь хорошую порку! Ну что, давай мы вот сейчас и всыплем тебе за журнал». Ленка была морально раздавлена, после всех «лапаний» она была готова на все – лишь бы это «все» по быстрее закончилось. – И вот она уже на какой-то дерюге верхом на сундуке, привязанная к нему. Ремень с шумом врезается в напряженный зад, и снова удар … И все же это было легче папиных «горячих». Зад горел и жег, лились слезы, и Ленка даже не знала от чего больше: обиды или боли. Наконец, Денис остановился и передал ремень Михаилу – и снова боль и слезы. «Все, хватит! Слышишь, тебе говорю – хватит! Как ей дома это объяснять, если вдруг ее родители увидят», - остановил приятеля Денис. Лена плохо запомнила как ее отвязали и как она одевалось, зад ныл и жег. Но больше всего жгла обида в груди – как ее «раздавили». «НУ, Ленка, ты молчи, зря что ли терпела? А то ведь всем попадет!», - увещевали ее наперебор Денис и Михаил. «Да пошли вы … «, - только и сказала Ленка, - «Сами не проболтайтесь». А журнал так и не смогли полностью восстановить, многие одноклассники Ленки «потирали ладошки» от радости. Повезло и Ленке: все таки «двоек» у нее так и не вышло за четверть. Больше всего обидно было Ленке, что Денис и Михаил тоже остались в выигрыше со своими оценками: обоим по «двойке» грозило. Вот так и получается в жизни несправедливо: повезло с потерей журнала многим, и даже ее мучителям, а расплатилась за все попка Ленки. Правда Денис и Михаил после того случая старались к Ленке больше не приставать – поняли оболдуи, что за их развлечения с Ленкой влетит намного серьезней чем за журнал.
Виктория: Юлька Александр, молодой и перспективный выпускник университета, работавший еще со своих университетских времен в компании «Бизнес и Право», уже считался опытным и перспективным сотрудником компании. С 4 курса университета Александр трудился в фирме, и руководство смогло по достоинству оценить его хватку и остроту ума. Вечер в его собственной 2-х комнатной квартире, подаренной родителями на окончание университета, обещал быть насыщенным и интересным. Компания была дружная и «споенная», так что вечер протекал интересно и со вкусом. Телефонный звонок немного прервал общее веселье, и Александр взял трубку. «Алло, дядя Толя? Здравствуйте!», - немного удивился звонку Александр. Дядя Толя был его двоюродным дядей, и общались они не так часто. Сейчас дядя Толя с Юлькой, своей дочкой Александрой, кузиной Александра, гостил у его родителей. Точнее Юлька приехала поступать в их юридический колледж. - Александр, мог ли бы мы встретиться с тобой и поговорить? Возможно ты смог бы нам помочь (дядя Толя), - Ну конечно, дядя, приезжайте завтра – как раз воскресение, ко мне, и квартиру посмотрите! (Александр). На завтра дядя Толя и Юлька были в гостях у Александра. Юлька, с момента их последней встречи год назад, выглядела еще шикарней: длинные каштановые волосы струились по плечам, фигурка все так же «точеная» и эффектная, большие зеленые глаза … Александр даже залюбовался на кузину. Дядя сразу перешел к делу: «Понимаешь, Саша, Юлька не смогла поступить на дневное отделение, только вариант с вечерней формой… А нам очень бы хотелось, чтобы она закрепилась в вашем областном центре. Ну и с работой …», - дядя Толя помедлил, а затем продолжил, - «Словом, ты не мог бы помочь? Может быть даже в твою фирму?». - Александр просто растерялся: он был совсем не готов брать «шефство» над кузиной (а ведь придется, дядя к этому ведет!), тем более трудоустраивать ее в свою фирму… «Александр, помоги. Юлька совсем еще девчонка, тем более и вечерняя форма обучения … За деньги не беспокойся – мы сняли ей отдельную квартиру, будем ей материально помогать, но все же хотели бы чтобы ты ей помог», - продолжал дядя, - «И не стесняйся, построже с ней. Я серьезно: в «хвост и гриву», если что ...» Немного удивительно, но в «Бизнес и Право» вопрос с трудоустройством решился быстро: «К себе и возьмешь ассистентом, вот и будешь учить. От «бумаг» и «канцелярщины» она тебя немного разгрузит, да и нам курьер нужен», - решила Нелли Петровна, зам. директора фирмы. Юлька быстро влилась в молодой коллектив, она и в самом деле была исполнительна и довольно толкова, и к тому же весела и задорна. Юбилей фирмы празновали в кафе. Юлька веселилась во всю, да и всем было весело. Вокруг Юльки даже образовался небольшой кружок – Пашка и Сергей, сами еще студенты выпускного курса, «распушили» вокруг Юльки «хвосты». «Слушай, Саш, Юля твоя кажется немного «не того», похоже намешала «коктельчики».», - отозвала в сторону Александра Нелли Петровна. «Блин! Паразиты! Пашка!! Сергей!! Вы чего творите?!», - возмутился Александр, заметив что Сергей чего-то «синенького» подливает Юле, - «Оболдели?». Александр «сцапал» Юльку и осмотрел ее: успела … Юлька сама убежала в туалет, и ее не было минут пятнадцать. Вернулась с мокрым лицом, утирая ладонью рот. – Тошнило (понял Александр). Вечер уже подходил к концу, так что Александр быстро увел Юльку из зала, вызвал такси. Естественно, везти ее нужно было только к себе, еще не хватало оставить Юльку одну на ее квартире. … Юльку снова вытошнило, и немного полегчало. Все равно пришлось тащить ее в ванную, под душ. Ничуть не сомневаясь, Александр полностью раздел ее и опустил в ванну с теплой водой. Только сейчас обратил внимание на ее эффектный вид: распущенные по воде волосы, расслабленное тело раскинулось по ванне, и даже ее опьянение придавало ей какой-то особый шарм. Водные процедуры помогли. Юлька сама вылезла из ванны, ничуть не обращая внимания на присутствие Александра. Ее больше не тошнило. Горячий кофе и немного еды улучшили ее состояние, Юлька начала «оживать». И все же она была еще под сильным «хмельком». Все шло к тому, что надо ложиться спать. Но тут Юлья начала заявлять какие-то непонятные претензии: «рано ушли», «я совсем и не пила, так чуть-чуть» и пр. Александр довольно грубо схватил Юлю за руку и потащил к расправленному дивану. Юля упала лицом вниз на подушку и что-то продолжала «бурчать». Тут на глаза Александра попал скрученный рядом с телевизором в кольцо обрезок кабеля для телевизора, оставшийся после подключения. Александр нагнулся, размотал «кольцо» кабеля – где то около метра. Решение пришло молниеностно. - Конец кабеля опустился на расслабленную задницу Юли. Та заворочалась, дернулась и подняла голову. Александр снова и снова наносил удары прямо поверх узеньких трусиков. Юля попыталась встать, но то ли у нее закружилась голова, то ли сказывалось что Александр держал ее за плечи, но кабель продолжал гулять по заду Юлю. Наконец голова Юли «просветлилась» настолько, что резкая боль на заднице ее проняла. Юля вдруг резко вкрикнула и закричала: «Ты что?!». «А вот так, кузина, пить меньше надо!», - Александр продолжал быстро хлестать кузину. – Та вскочила, схватилась руками за уже неплохо напоротый зад и видимо боль дошла до нее. Юля практически протрезвела, во всяком случае она отскочила от Александра и попыталась выбежать из комнаты. Александр остановился, поймал кузину и сказал: «Все, ложись спать, завтра поговорим». – Помог ей вернуться на диван, укрыл и на минуту у него даже возникло желание ее поцеловать. – Все таки Юлька была очаровательна в своем практически обнаженном виде. На утро Юля чувствовала себя «погано»: болела голова. Да и события вчерашнего дня все отчетливей всплывали в ее голове. Александр был на кухне. Юля пришла туда, Александр сердито «зашипел» на нее: «Ну что, проспалась, пьяница! Как на работу то покажешься, не стыдно?». «Стыдно, Саш, ну прости меня! Ну пожалуйста!!», - запищала Юлька. «Ну вот что, кузина … Я пожалуй доведу начатое вчера до конца! Помнишь как по заднице получила?», - Александр был настроен серьезно. … Юля лежала на диване, трусики до колен она спустила сама. Юля смутно помнила, да и успела уже посмотреть на свой зад, что вчера ее кажется неплохо «вытянули» кабелем, который Александр снова держал в руке. «Десять. Десять, Юлька! И не одним меньше…», - сказал Александр, - «Лежи и не дергайся, я тебя держать не буду, не маленькая». Все десять ударов были нанесены, Александр не жалел попку кузину, потому что видел, что несмотря на визг, все же она могла их вынести. Конечно, Юля рыдала и кричала, пыталась встать, но каждый раз Александр укладывал ее назад и продолжал хлестать. В понедельник, на работе, ничего примечательного не произошло. Александр опасался, что случай с Юлей послужит поводом для обсуждения, но – «нет». Даже Нелли Петровна только поинтересовалась – «все ли нормально, как добрались», но не продолжила дальше разговор. *** … Прошло немного времени со времени событий, описаных ранее: кузина – троюродная сес тра Александра и устроенная на работу в компанию «Бизнес и Право», под поручительство Александра, по-прежнему не упускала случай «распушить хвост» перед коллегами в фирме. Порки после празднования юбилея фирмы казалось и не было. Однако полусерьезные : «Юлька, выпороть бы тебя !...», - порой произносимые Александром, заставляли Юлю смущаться и становиться серьезней в в делах. Вскоре после описанных ранее событий состоялся телефонный разговор между Александром и дядей Толей, отцом Юли. - Да, старается. Даже наша начальница это отметила (Александр), - Ну ты ей не давай расслабляться, мы надеемся на тебя (дядя Толя), - Выпороть? – пошутил Александр, - Да хоть бы и так … Знаешь, даже в выпускном классе, буквально перед экзаменами, пришлось ее выпороть. Но это между нами… Что, и в самом деле есть повод выпороть? (дядя Толя), - Ну-у, как сказать, дядя, порой и хочется … Шучу, но в самом деле, ремня бы ей хорошего… (Александр). Дальнейший разговор происходил между дядей и Юлей. Видимо, дядя таки вставил Юльке профилактический «фитиль». Разговор затеял Александр: «Юлька, что и правда до конца школы тебя пороли?», - с неподельным интересом поинтересовался Александр, - «Рассказывай, чего уж там…». – Юльку действительно пороли, и успех сдачи выпускных экзаменов не в последнюю очередь стал результатом порки. Помнится, аж два раза она была выпорота, когда казалось, что «выучить невозможно!». И вот – вполне удовлетворительные результаты ЕГЭ. Правда, как уже рассказывалось ранее, на дневную форму обучения Юлька так и не поступила, и сейчас училась на вечерней форме в юридическом колледже, одновременно работала в фирме Александра. Александра немного успокоил разговор с дядей. Все таки «стихийная» порка Юльки после ее «залета» с опьянением на корпоративе беспокоил Александра своими последствиями с родней. «Юля, ты помнишь, надеюсь, случай на корпоративе… Я разговаривал с дядей Толей. Мне кажется, все же ремень по-прежнему тебе нужен, несмотря и на окончание школы», - начал разговор Александр. Разговор происходил у него на квартире, куда и была приглашена Юлька. Юлька, чего больше всего опасался Александр, затевая разговор, не стала сразу возмущаться. Все таки, глядя на эту складную и несомненно симпатичную девушку, его кузину Юльку, Александр ожидал различного продолжения разговора. Юлька смутилась, видимо воспоминания о прошедших событиях были ей неприятны. И все же, и все же … - Юльке было трудно определиться: «прикипела» ли она к фирме Александра, или даже сам Александр пробуждал в ней какие-то чувства … Авлександр выбрал наконец мягкий ремень, большинство же его брючных ремней пошли в «брак». А этот … - Этот был весьма хлестким (Александр попробовал его несколько раз на собственной ноге), пороть шнуром – Александр это понимал – было «слишком». В субботу Юля снова была у него дома. Несколько «оплошностей», и главное – с задержкой переданный пакет для клиетов фирмы, - заслуживали наказания. Неудобную паузу, возникшую после разговора на «общие темы», прервала Юля: «Ладно, только трусики не буду снимать. Давай закончим …», - Юля сама проявила инициативу и скинула платье, оставшись в кружевном лифчике и узких трусиках. Александр вновь залюбовался на кузину – такая славная и симпатичная, почему то в голове возникла ассоциация – «лисенок». О конкретном числе «ремешков» предварительный разговор не шел, Александр начал аккуратно нашлепывать попку Юли, весь ее внешний вид просил «действия», и Александр с трудом сдерживал себя, чтобы не хлестнуть Юлю слишком сильно. Сложно сказать, в какой-то момент Александр перестал считать, но удары все с большей силой ложились на попку кузины. В какой-то момент Александр все же приспустил трусики, они показались ему почему-то влажными, так чтобы полностью открыть попку. Юлька заворочалась, но не противилась этому. Кое-где, попка начала принимать синеватый отлив цвета. - Александр продолжал, сейчас уже в полную силу, «обрабатывать» зад Юльки. В какой-то момент, Александр заметил, что вздохи Юли изменились: вместо «голоса боли» вдруг возник некий иной звук – с придыханием, «а-ааа», казалось что боль от ударов ремня уже не столько причиняет Юле боль. Александр нанес еще с десяток ударов ремнем, уже в полную силу. Юля стонала, но казалось что боль от ударов больше причиняет ей резкой боли. Александр взял шнур от кабельного телевидения, которым в свое время порол Юлю после сильного опьянения. «А-ах, больно!», - пробрало Юлю. Александр уменьшил силу ударов, Юля заворочилась, но не пыталась встать. И снова Александр не считал удары. – Юля стонала, но что-то подсказывало Александру продолжать порку. В какой-то момент Александра словно осенило: весь зад Юли был не просто ярко-красным, но и обильно покрыт вспухшими рубцами от шнура. Юля по-прежнему стонала, но ничто не указывало что она не может далее выносить порку. «Юля, Юля!!, - потряс ее за плечо Александр. Словно из какого-то незабытия, Юля перевернулась на бок, лицом к Александру. Лицо было влажное от слез, но следы боли не были заметны. «Юлька!», - Александр нежно вытер ее слезы и с каким-то замиранием поправил ее волосы. Вдруг он обратил внимание, что «там», между ног, было «сыро». Обильное пятно на простыне подтвердило догадку Александра. Юлька! - Александр расстегнул застежку лифчика и он сполз на постель. Юлька, как же ты хороша! – Александр поднял Юльку, прижал ее к себе и аккуратно водил рукой по ее телу. Не удержавшись, он провел рукой и «там» - Юлька вздрогнула, судорожная волна пробежала по ее телу. Александр ненадолго отлучился и включил воду в ванной. Через какое-то время он уже на руках нес Юльку в ванную. Пенка, обильно наведенная в ванной, омывала груди Юли. «Афродита..», подумал Александр, лаская ее тело … «… И все же, Юля, ты будешь получать по своей прекрасной попке… Работа есть работа», - томно, лежа рядом с Юлькой в кровати, произнес Александр. Его рука вновь скользула по ее бедрам. «А-ах, еще … А-аа-ууу», - Юля перевернулась поудобней. .. *** Краткое содержание предыдущих частей. К Александру, молодому и перспективному сотруднику компании «Бизнес и Право» обращается с просьбой двоюродный дядя Толя с просьбой трудоустроить в компанию и вообще взять шефство над его дочерью Юлей, кузиной Александра, которая только что поступила на вечернее отделение института. Александру удается трудоустроить кузину в свою фирму. Однако вскоре происходит инцидент: на юбилее фирмы Юля «перебирает» со спиртным, и Александр вынужден привезти ее к себе домой, где приводит в чувство не только ванной, но и хорошей поркой. В дальнейшем, в ходе телефонного разговора с дядей Толей, Александр узнает, что Юлю пороли практически до окончания школы. Между тем, Юля совершает несколько ошибок на работе, чем подводит Александра. Александр принимает решение продолжить «воспитание» Юли тем же способом: хорошей поркой. Юля вынуждена согласиться на наказание и приезжает домой к Александру. Во время наказания у Юли вдруг открывается «второе дыхание»: в какой-то момент вместе с болью от наказания Юля чувствует нечто необычное в ощущениях и возбуждается. Александр замечает это. Вместе с этим, Александра все больше и больше начинает тянуть к Юле как прекрасной, симпатичной девушке. И Александру все сложнее совладать с этими чувствами. «… И все же, Юля, ты будешь получать по своей прекрасной попке… Работа есть работа», - томно, лежа рядом с Юлькой в кровати, произнес Александр. Его рука вновь скользула по ее бедрам. «А-ах, еще … А-аа-ууу», - Юля перевернулась поудобней. .. Успехи Юли на работе были несомненны. За прошедшие месяцы она неплохо освоилась со своими обязанностями, однако и досадные промахи все еще встречались. Александра все больше тянуло к этой прекрасной, как она казалась ему все больше, девушке. Несколько раз он приглашал Юлю к себе домой, весело проводил с ней время; выходили они и в «свет»: кафе, и даже театр. И все же Александр постоянно сдерживал себя, понимая что Юля – его родственница, пусть и дальняя, и не совсем правильно обольщать неопытную девушку, а тем более позволять себе что-то «более». В последнее время Александр стал замечать, что у Юльки появились какие-то новые интересы: не раз после работы Юля быстро убегала, а на работе ее не раз замечали разговаривающей по телефону с лучащейся улыбкой на лице. Александр знал и видел это – ну что ж, Юлька же молодая девушка, понятно что и нашлось приятное время препровождения по вечерам. Вместе с тем, некоторые «звоночки» заставляли задуматься о развлечениях Юлии после работы: то ее видели в компании сильно пьяных юнцов, тусующихся в ночном клубе, то на работу она приходила немного «помятая» и невыспавшаяся. Наконец, как случайно узнал Александр, Юля не раз пропускала занятия в институте. Как раз в это время позвонил дядя Толя – видимо родительское сердце умеет предчувствовать - и попросил Александра больше контролировать Юлю, как он объяснил «предчувствие нехорошее, сердце за нее болит». … Утром Александр застал Юлю в слезах. Сразу рассказывать «что случилось» она отказалась, но всхлипывала целый день. Александр таки силой после работы усадил ее в машину и увез к себе домой. Поупиравшись, Юля была вынуждена рассказать что «залетела». Александр был не на шутку встревожен, сразу подумалось о том, что скажет по этому поводу дядя Толя. «Не доглядел, не доглядел!», - корил себя Александр. Утром, отпросившись с работы, Александр потащил Юлю в коммерческий медицинский центр. К этому времени Юля уже призналась, что не раз, выпив, занималась с малоизвестными молодыми людьми сексом, и не всегда эти молодые люди предохранялись. «Вакханалия!», - пришло на ум Александру. К тому же результаты анализов показали и одну из «нехороших» болезней (правда лечилась она относительно просто, курсом таблеток). Как не просила и умоляла Юля, Александр в тот же вечер позвонил и рассказал обо всем дяде Толе. Дядя Толя бушевал! – Грозился приехать и разобраться на месте. И приехал … Была суббота. Александр знал, что приехал дядя Толя, остановившись на съемной квартире Юли. Где-то в середине дня раздался звонок на мобильный, и дядя Толя попросил Александра подъехать к ним. Войдя в квартиру, Александр сразу же заметил заревленную мордашку Юли со следами от смачных подщечин. - Александр, я же просил тебя присматривать за Юлей как за родной сестрой! – с большим огорчением посетовал дядя Толя. – Знаю, Юля рассказала, что ты даже ее порол несколько раз. И правильно! Но – мало! Мало, надо было сразу пресечь все ее гулянки! Видимо все было уже решено. Юля со слезами сняла платье и легла на тахту. В руках дяди появился ремень. – Александр сразу его «заценил»: ремень был хорош для порки. - Держи ее, чтоб не дрыгалась! Да вот так и сам наказывай Юльку в дальнейшем, нечего тут лишних антимоний разводить! – проговорил дядя Толя, готовясь начать порку. Просвистел ремень, тяжело опустившись на зад девушки. Юля сразу же вскрикнула. - Молчи! Тебя даже не начинали еще пороть! – пророкотал дядя Толя. … Ремень свистел в воздухе и со «чмоканьем» опускался на зад Юли. – Та ревела и вырывалась, но Александр крепко ее держал. В какой-то момент все ягодицы и ноги до колен были покрыты полосами от ремня, сливавшимися в одно целое, багровое. Юля хрипела, кричать она не могла, лишь что-то нечленораздельное доносилось из ее рта. Дядя Толя уехал в воскресение, оставив Александру ремень и взяв с него клятву не спускать Юле никаких вольностей. Александр с Юлей проводили его и вернулись в квартиру Александра. Волей – не волей, Юле сейчас был один путь – к гинекологу, с этим решили. Александр, воодушевленный поддержкой дяди, вновь загорелся желанием упрочить отношения с Юлей. Нет, не вводить ее в соблазн, пользуясь ее неопытностью и своим положением, а держать ее рядом с собой, больше с ней общаться и проводить время. – Все таки девушка была чертовски хороша! Однако и с наказаниями надо было что-то делать! Юля мялась, ей была неприятна эта тема, напоротый дядей зад был по-прежнему болезненный. - Ну что, кузина Юлька, придется тебя воспитывать … И не корчи гримаски, будешь теперь каждую субботу приезжать ко мне – будем разбираться с твоим поведением и успехами за неделю. – Александр для убедительности взял оставленный дядей ремень и встряхнул его перед кузиной. Вот и наступила очередная суббота. Юля не чувствовала за собой особых грехов, с посещением баров и кафе в сомнительных компаниях она «порвала». Ну почти … - Остались пара знакомых парней, но пить с ними как раньше, а тем более ложиться в постель – Юля больше не собиралась. Тем не менее, Александр был намерен немного поучить кузину ремнем, справедливо считая что профилактика не помешает. Юля попыталась спорить, но угроза «звонка дяде» заставила ее подчиниться. Юля аккуратно разделась и легла на кровать. У Александра же был продуман план наказания, которое он твердо решил претворить в жизнь. Юля ожидала резкой боли, но удары ремня были чувствительными, обжигали попу, однако были вполне терпимыми. Александр даже периодически останавливался, давал Юле небольшой отдых, а затем, уже чуть сильнее, продолжал наказывать ее зад. В какой-то момент Юля почувствовала, что зад и ноги «горят». - Жжет … - прошипела Юля. - Потерпи, сейчас будет больнее, но ты хорошо держишься, - ответил ей Александр. Александр взял уже знакомый Юле шнур от кабельного телевидения. Юля сжалась: в памяти всплыли те давние ощущения, когда ее впервые пороли этим шнуром. Боль действительно стала резкая и пронзающая, Юля еле терпела, но продолжала лежать, лишь издавая все нарастающие стоны. Вдруг, в какой-то момент, боль перестала нарастать: было больно, и весьма, однако отдельные удары слились в единую боль, проникающую куда-то глубоко, внутрь. Александр обратил внимание, что поведение Юли неуловимо изменилось: казалось, она вначале начала дышать ровнее, меньше реагировать – дергаться от каждого удара, а затем дыхание стало глубокое, изменился звук голоса: «оо-аааа». Казалось, Юля обрела «второе дыхание», словно боль не доставляла ей больше резкого дискомфорта. И вдруг Юля ощутила на секунду, что боль нравится ей, возбуждает ее, придает «красок». Боль проникает все глубже и глубже, и какое-то непонятное чувство, возникшее где-то в глубине, а затем «там», впереди, несет ей радость и наслаждение. Между тем, шнур опустился на зад уже не менее 50 раз. Вся поверхность ягодиц налилась багровым оттенком. Александр с паузами в 5-10 секунд наносил все новые и новые удары. И вдруг Юля почувствовала что-то близкое к оргазму, тому знакомому чувству, которое ранее сопровождало секс. Юля словно с головой окунулась в эти приятнейшие ощущения, боль отошла на второй план … Юля закричала, но это был не крик боли, а крик наслаждения этой болью… Александр ласково перевернул Юлю на спину и провел рукой по ее влажному телу. Не удержавшись, он провел руками и по твердым соскам груди, и опустился ниже, между ног. Юля глубоко задышала, приятная истома, казалось, была в каждой клеточке ее тела. - Ну что, Юлька, как ты? – Спросил Александр, когда Юля вылезла из приятной теплой пенной ванны. - Вау! – Только и смогла ответить Юлька. - Так вот, Юлька, мы теперь будем заниматься таким воспитанием каждую субботу, - продолжил Александр. Юлька вдруг обняла Александра и крепко-крепко прижалась к нему…
Виктория: Настена … Основная часть курсовой практически была закончена. Оставалось внести последние правки, полученные сегодня от научного руководителя, и можно было считать вопрос закрытым на ближайшее время. Светлана оторвалась от ноутбука – шум сверху продолжал мешать. «Ну когда же они успокоятся!», - с раздражением подумала Светлана. Про соседей «сверху» она знала, что там живет мать с дочерью, кажется мать в разводе, так что одна воспитывает дочку. Светлана не раз пересекалась с этими соседями в лифте. Женщина, несмотря на достаточно молодой возраст, была уже … словом, «потрепана жизнью», обрюзгшая и порой «навеселе». А вот дочка, ее кажется зовут Настя (припомнила Светлана), была «куколка», лет 11. Действительно, приятная и симпатичная девчонка, почему-то сразу понравившаяся Светлане. «Нет, что-то определенно надо делать!», - стук, крики и похоже даже плач; Светлана не раз слышала эти «разборки» и сейчас решила вмешаться. Оторвавшись от ноутбука, сунув ноги в теплые ботики и накинув шубку, Светлана вышла из квартиры и поднялась вверх на этаж. Так и есть: шум через дверь слышался отчетливо. Тонкий детский голос, срываясь на плач, пытался в чем то оправдываться, а более грубый голос (матери, поняла Светлана) на повышенных тонах отчитывал девчонку. Светлана постояла немного и нажала кнопку звонка; шум прекратился, через короткое время дверь открылась. Всклоченная женщина стояла на пороге, где-то из-за прикрытой двери комнаты доносился плач. - Здравствуйте, вы знаете, ваш шум мешает, нельзя ли потише? – Несколько смущаясь произнесла Светлана. - Слышь, дрянь, мы из-за тебя людям мешаем! – Повернувшись зачем то к двери комнаты, со злостью произнесла тетка. - Да вы проходите! Проходите … - Почти вежливым голосом произнесла тетка. - Дал Бог дочь! Воспитываешь, воспитываешь, - и ничего не понимает! – Продолжила она, уже обращаясь к Светлане. Светлана прошла в прихожую и сразу же заметила узкий плетеный ремень, который тетка только что положила на тумбочку. Тетка заметила взгляд Светлана и пояснила: да, вот так и приходится воспитывать! Снова обращаясь к прикрытой двери в комнату, тетка вдруг скомандовала: « А ну, иди сюда! Настя, кому говорю!». Дверь открылась и на пороге показалась заплаканная Настя, почему то опустившая руки вниз, словно прикрываясь. Только сейчас Светлана заметила, что девочка была в футболке и … больше из одежды, включая и трусики, на ней ничего не было надето. - Вот посмотри на нее, совсем совести нет! Совсем от рук отбилась! – Переходя на «ты», обратилась тетка к Светлане. – Дерешь ее, дерешь, и все равно не слушается. Светлана вновь посмотрела на девочку. Сейчас она совсем не выглядела привлекательной «куколкой»: заревленное лицо, затравленный взгляд (такое сравнение пришло в голову Светланы). - Ладно, мы сейчас закончим. – Вновь к Светлане обратилась тетка. – Уж извиняйте нас. Светлана развернулась, вышла от соседки и спустилась к себе домой. Действительно, шум сверху довольно быстро завершился. Светлана вновь села за «курсовик», но никак не могла на нем сосредоточиться … Голова думала совсем о другом. *** Звонок в дверь оторвал Светлану из-за стола. «Кого там несет!», - с раздражением подумала она и пошла открывать дверь. На пороге стояла ее маленькая соседка сверху, Настя. - Здравствуйте. Можно мне войти? – Прозвучал робкий голос девчонки. Светлана посторонилась. Настя вошла и стала объяснять: «Я дверь захлопнула … А ключи в квартире. Мама на работе, в «ночную» и мне …». – Настя заплакала. - Давай проходи в комнату. – Распорядилась Светлана, заметив при этом что девочка замерзла, лишь легкий спортивный костюм был на ней. Видимо не пять минут простояла на холодной лестничной площадке, а на улице – мороз. - А еще я чайник на плите оставила! – Пытаясь опять зареветь, продолжила Настя. – Мама меня убьет!! Светлана быстро сообразила – вдруг пожар?! Решение пришло быстро в голову – отключить свет, электричество, благо что плита электрическая. Оставив Настю, Светлана быстро поднялась на этаж вверх, открыла щиток и отключила электричество. «Холодильник конечно потечет», - мысль промелькнула у нее в голове. – «А поделать то все равно нечего!». Вернувшись в квартиру, Светлана застала Настю, свернувшуюся в «клубочек» на диване и по прежнему дрожащую от недавнего холода. - А ну-ка раздевайся и бегом в ванную, под горячий душ! – Распорядилась Светлана. Настя немного засмущалась, но начала стягивать с себя спортивный костюм. Оставшись в одних трусиках, вопросительно посмотрела на Светлану. - Чего ждешь? Раздевайся – и в душ! Настя стянула наконец трусики и повернулась к выходу из комнаты. «Боже мой! Как ее наказали …», - невольно подумала Светлана, увидев с «тыла» состояние попки Насти. - И часто тебя так наказывают? – Не удержавшись, спросила она. Настя сразу же засмущалась и потянулась вновь за трусиками, видимо задумав их вновь надеть. - Давай дуй в ванную, нечего смущаться. – Светлана взяла девочку за плечо, проводила в ванную и поставила Настю под теплый душ. Однако не удержавшись, как бы невзначай, сначала провела рукой по попке Насти (следы чувствовались на ощуп), а потом повернула ее к себе спиной и внимательно разглядела следы. Да, там было на что посмотреть … После душа Светлана и Настя пили чай с малиной. Светлана пыталась аккуратно разговорит Настю на предмет домашних наказаний, но Настя смущалась и уходила от разговора. … На следующий день, утром, Светлана поднялась к соседской квартире и стала ожидать мать Насти. Ждать пришлось недолго, буквально через 15 минут та подошла к квартире. - Здравствуйте, Настя у меня, она вчера захлопнула дверь, так что пришлось «приютить». – Как можно доверительно отрапортовала Светлана. – Вы уж ее не ругайте сильно, со всяким может случиться … Соседка что-то буркнула, но следом за Светланой спустилась в ее квартиру. Настя уже стояла в прихожей и ждала. Видно было, что она не на шутку напугана. - Что смотришь? Пошли домой, там поговорим. – Недовольным голосом произнесла мать. - Только, знаете, не надо Настю наказывать! Я вчера … - Светлана немного запнулась, но продолжила. – Вчера видела следы от наказания … Это уже слишком! Мать Насти смутилась. Светлана же продолжила «наступление»: «В самом деле – сильно! Я видела вчера. Так нельзя.» Ничего больше не говоря, мать взяла Настю за руку, буркнув напоследок «Спасибо» , и они удалились. Светлана прислушивалась некоторое время после их ухода, но характерного шума как будто не было. Светлане стало приятно, что хоть чем то она смогла помочь бедной девочке. *** Прошло 2 недели. Звонок в дверь снова застал Светлану не в самое подходящее время, но пришлось вставать, отвлекаться от текущих дел и идти открывать дверь. На пороге стояла … соседка. Правда, на этот раз она была причесана и в симпатичном халате. - Соседка, просьба есть. – Пытаясь быть непринужденной, заговорила мать Насти. – Мне срочно на неделю уехать нужно, по работе. Не приглядишь за дочкой? Вы вроде как с ней поладили … Светлана растерялась от такого предложения «в лоб», у нее были свои планы на предстоящую неделю. Однако подумала: «В принципе, а чем девочка мне помешает?». Светлана поймала себя на мысли, что Настя ей понравилась, интересная девчонка, можно попробовать. … Через 3 дня, в воскресение, Настя с мамой стояли на пороге квартиры Светланы. Переговорив с мамой Насти немного и получив ключи от квартиры, Светлана совсем успокоилась – все будет нормально, в чем и заверила настину маму. Однако та продолжила разговор: « И вот еще …. Пригодится.» - С этими словами она протянула Светлане ремешок, в котором та признала тот узкий плетеный ремешок, что видела пару недель. Видя смущение Светланы, мать Насти почти силой вручила той ремешок и повторила: «Пригодится …». Вечером Светлана вновь завела разговор с Настей о ее «житье-бытье». На этот раз Настя была разговорчивей, рассказав что и в самом деле есть, есть у нее проблемы со школой. И тогда, в прошлый раз, когда Светлана увидела следы «воспитания», поводом послужил вызов мамы в школу по поводу прогула уроков. Светлана невольно посмотрела на журнальный столик, на котором так и остался лежать ремешок, оставленный настиной мамой. Настя заметила этот взгляд и тоже посмотрела в сторону журнального столика. «Больно…», - сказала она вслух. Светлана, из педагогических соображений, все же решила поддержать ее маму: «А ты как думала? Разве хорошо прогуливать уроки?». – Настя потупила взгляд и постаралась уйти от этого неприятного разговора. Светлана неожиданно подумала, что в чем то мама Насти и была права – наказать, по справедливости говоря, Настю все же нужно было «в тот раз». Понедельник прошел спокойно. Так казалось на первый взгляд: отправив Настю в школу, Светлана и сама отправилась в институт; освободилась достаточно рано, и в 3 часа уже была дома. Первым делом поднялась в квартиру к Насте – та уже пообедала и честно сидела за уроками. Убедившись, что с Настей все в порядке, Светлана занялась своими делами. Вечером она вновь зашла к Насте, проконтролировала, чтобы та легла спать и пожелала ей «Спокойной ночи». Однако во вторник произошла неприятность. Светлана была у Насти, когда раздался звонок. На пороге стояла молодая женщина. - Я из школы, учительница Насти, Вера Петровна. – Представилась визитерша. – А … вы кто? Мама Насти дома? Пригласив Веру Петровну в комнату, Светлана сразу же обратила внимание как резко погрустнела Настя. Представившись и объяснив что мамы Насти не будет до конца недели, Светлана поинтересовалась целью визита. - А давайте Настю послушает, что она скажет … - Предложила Вера Петровна, и тут же сама добавила. – Видимо прошлого раза тебе было мало? Настя молчала. Так что Вере Петровне пришлось продолжить: «Опять за «старое» Настя! Вновь вчера прогуляла «русский язык». Светлана с удивлением посмотрела на Настю, но та продолжала молчать. - Настя! Почему молчишь?! – Не унималась Вера Петровна. – Что, снова надо маму в школу вызвать? Снова нужно тебя наказать ремнем? Светлана удивилась: «Вы в курсе? Как мама Настю наказывает?». Светлана и в самом деле была удивлена такой откровенностью со стороны учительницы: «Как? Она – знает про то, как Настю наказывают и спокойно об этом говорит?». Правильно поняв удивление Светланы, Вера Петровна утвердительно кивнула головой, добавив: «Иначе с Настей нельзя!». Светлана попыталась подобрать слова возражений, но слова не приходили в голову. - Так что, будем дожидаться возвращения мамы или …. - Вера Петровна перевела взгляд на Светлану. – Вас, наверное, мама Насти предупреждала? - Вы про ремень? – Почему то сразу сообразила Светлана. – Да, настина мама что-то про это говорила … - Так что, делать что будем? – С нажимом, глядя на Настю, произнесла Вера Петровна. - Пусть … пусть Светлана … Не надо маме! – Неожиданно раздался настин голосок. – Не надо маме! Настя заплакала. Светлана же пыталась сориентироваться в ситуации. «Наказать? Наказать Настю самой? Про это ведет речь «училка»?», - мысли Светланы «прыгали». Неожиданно Светлана вспомнила о своей «закадычной» подруге из школы – той тоже не повезло: родители наказывали ее ремнем аж до 7 класса. Светлана вспомнила как не раз подруга «по секрету» рассказывала про строгость своих родителей. И вот сейчас самой Светлане предлагают … наказать. И тут Светлана вспомнила с каким затаенным интересом она слушала рассказы подруги о порке и как ей самой … хотелось ЭТО увидеть. Светлана всегда стеснялась это признать, но разговоры о порке подруги всегда вызывали у нее какие-то странные, сложно объяснить словами, чувства. Нет, не простой интерес, а это было … что-то намного глубже, что-то – что охватывало ее с головой. Вера Петровна, поняв колебания Светланы продолжила: «Я все равно так этот прогул не оставлю! Так что, Настя, решай сама: или все рассказываем маме, или – поскольку тебя оставили на попечение Светлане, ей с тобой и разбираться …». - Светлана … Давай – ты. Не надо маме! – Жалостливо попросила Настя. - Я не против. Только – чтобы все по-честному. Девочка должна получить урок. – Как само собой разумеющееся произнесла Вера Петровна. – Завтра у Насти физкультура, так что … Вы понимаете, я поинтересуюсь…. Настя должна быть наказана! … Прошло полчаса после ухода Веры Петровны. Светлана и Настя продолжали разговаривать. Мысль наказать Настю все более укреплялась в мозгу Светланы, и уже не казалась такой «дикостью». Настя и сама, понимая КАКОЕ наказание она получит от мамы, практически уговаривала Светлану. - Настя! Так ведь все должно быть по-серьезному. Вера Петровна не зря сказала про завтрашнюю физкультуру … У вас что, девчонки все разбалтывают? – Попыталась припугнуть ее Светлана. - Я согласна. – Почти с радостью воскликнула Настя. … Светлана сейчас и сама не могла поверить до конца, что решилась на ЭТО. Однако – все свершилось. Настя вытирала обильно текущие слезы, даже еще не одевшись. Светлана сама не могла себе объяснить – почему не остановилась, почему продолжила наказание, несмотря на начавшийся рев со стороны Насти, почему …. Много этих «почему» вертелось у Светланы в голове. Возможно сказалось поведение самой Насти во время наказания, когда она, несмотря на рев, тем не менее не просила Светлану прекратить. «Мамино воспитание», - подумала Светлана. - Ладно, успокаивайся, все закончилось. – С этими словами Светлана прижала к себе Настю и начала ее гладить по волосам.
Виктория: Через неделю, как и договаривались, мама Насти вернулась домой из командировки. И конечно же сразу поинтересовалась: «Как дела?»… Вера Петровна выполнила обещание, видимо удовлетворившись состоявшимся наказанием, и не стала ничего рассказывать маме. Естественно, Настя тоже молчала. Светлане же случившееся запало в память и не выходило из головы, она вдруг поняла, что … смогла бы вновь повторить наказание Насти, сложись так еще раз обстоятельства. Настена. Спустя 3 года. … В наступившей паузе в голове у Светланы вдруг возникла мысль: « А ведь все началось три года назад. Три года … Которые пролетели незаметно.» Светлана вспомнила – как будто все произошло только вчера – как впервые после наказания Насти у нее возникло понимание: она не просто сможет повторить наказание «если будет надо», но и … ей даже понравилось происшедшее. Словно Настя – это ее младшая сестренка, а она – Света – старшая, строгая, но заботливая, сестра. Размышления Светланы были прерваны сопением Насти. - Та уже стянула джинсы и трусики, помедлив, улеглась на диван и, подтянув к себе подушку, приготовилась уткнуться в нее. Светлана невольно залюбовалась на открывшуюся картину: перед ней находилась юная, но вполне уже сформировавшаяся, очень симпатичная девушка. Настя и в свои 11 лет была подобна «куколке», а сейчас …. Просто красавица! И вот эту красавицу Светлане сейчас предстояло строго выпороть. Взмахнув уже привычно ремнем, Светлана опустила его на напрягшиеся полушария попки. Сразу же узкая полоса отчетливо пролегла поперек полушарий, наливаясь краснотой. Вновь послышалось сопение Насти, но теперь в этом сопении чувствовался сдерживаемый вскрик. Настя даже чуть выгнулась, но смогла сдержаться, утопив крик в подушке. Светлана снова опустила ремень на попку, затем – еще раз. Наконец сдерживаемый вскрик вырвался наружу: Настя оторвалась от подушки, и в этот момент новый удар пришелся по ее попке. Красивая девушка с пушистыми распущенными волосами, уже не сдерживаясь, попыталась извернуться от нового удара, но все же не пытаясь подняться с дивана. Светлана занесла ремень вверх и, почти не сдерживая руку, вновь прошлась, теперь целясь по ближнему полушарию, удар. Плетеный ремень врезался в попку, отпечатав на ней «узор». Настя начала стонать, но старалась не производить лишнего шума, утыкаясь в подушку. «Что-то сегодня Настю быстро пробирает», - подумала Светлана, но с прежней силой продолжила наказание. Попка постепенно покрывалась полосами, которые медленно вспухали и краснели. Спустя 5 минут вся поверхность попки была покрыта вспухающими полосами, которые стали пересекаться между собой, образуя на месте пересечения болезненные «узелки». Крик боли наконец раздался в комнате: нет, Настя не просила прекратить и не просила «простить», а просто не могла больше сдерживать себя. Светлану, однако, это не останавливало: она, как и Настя, знала, что эта юная девушка способна выдержать серьезную порку, благо были и раньше такие строгие наказания. … К концу порки не было ни одного светлого участка на коже, зато «узелки», образовавшиеся в местах пересечения полос от ремня, виднелись «там и тут». Лицо Насти было залито слезами, но от этого не утратило своей привлекательности. Светлана по-деловому окинула взглядом следы наказания и снова невольно подумала – сколь же хороша эта чертовка Настя, даже наказанная. Настя поняла, что наказание закончено, и только сейчас протянула руку и потрогала «бугры», вздувшиеся на ее заде. Задев «узелок», невольно поморщилась – больно … Встав и получив разрешение от Светланы, в начале оделась и только после этого направилась умываться. Впрочем в ванной Настя пробыла недолго: слез уже не было, лишь покрасневшие глаза и лицо напоминали о недавнем реве. - Ну что, красавица, ты осознала? – Пытаясь придать голосу «металлические» нотки, обратилась Светлана. - Да-а … - Все еще дрожащим голосом, выдававшим недавнее напряжение, выдавила Настя. – Больно же! Зачем так! – Вдруг более твердым голосом, в котором звучала обида, выговорила Настя. Впрочем Светлана не обратила особого внимание на эту реплику, понимая, что и в самом деле Насте сегодня «досталось». Свое обещание перед Верой Петровной, «классной» Насти, Светлана считала выполненным. Оставалось надеяться, что и Вера Петровна выполнит свое обещание, не передав «вопрос» по Насте в органы опеки и попечительства. *** Месяц назад. … Римма Анатольевна, мать Насти, вновь вернулась домой под изрядным хмельком. На работе не возникало проблем с ее «винопитием» лишь потому, что у Риммы Анатольевны хватало ума не появляться выпившей на работе. Однако проблемы с алкоголем нарастали … Настя встречала мать в коридоре, гадая при этом: пронесет – не пронесет? Мать могла повести себя по разному: могла молча отправиться спать, а могла и начать «докапываться» до Насти. В этот раз Насте не повезло … Мать, едва раздевшись, сразу начала свои хорошо известные придирки: и в квартире пыль по углам, и хлеб не куплен … Настя отмалчивалась, по опыту зная, что возражать – только «заводить» мать. Наконец, дошли до «школьных успехов». Как назло, очередной вызов в школу красной пастой крупным почерком Веры Петровны украшал дневник. - Что натворила опять, дрянь?! – Схватив Настю за ухо и выворачивая его, взревела мать. Настя попробовала «брыкаться», но боль в закрученном ухе становилась совсем невмоготу. Мать вдруг отпустила ухо, но тут же быстро отвесила Насте две сильных пощечины. Щеки запылали .. «Опять ведь синяки останутся! Блин!», - подумала Настя. Однако пощечины, Настя это отлично понимала по прошлому опыту, лишь прелюдия к дальнейшему. И не ошиблась. События развивались по накатанной колее. - Быстро давай сюда ремень! – Привычно прозвучали слова матери. Зная, что лучше и не спорить, Настя привычно достала ремень и протянула его матери. - Стоишь чего?! Не знаешь, что делать нужно? – Продолжила мать. Настю бесило когда вот так мать пыталась заниматься ее воспитанием; не раз Настя строила планы воспротивиться матери, не подчиниться ее грубому напору. Впрочем, сегодня Настя и сама понимала, что порку она заслужила. Ее выходка в школе не могла остаться безнаказанной, так и обернулась очередным вызовом матери в школу. Поэтому Настя, стараясь лишний раз не раздражать мать своим неповиновением, быстро скинула халат. Ремень был уже в руках у матери. Толкнув Настю к кровати, мать сама сорвала с нее трусы, чуть не порвав их. Порола мать нещадно, ремень попадал не только по заду, но и ниже, по ногам. Особенно больно было, когда кромка ремня врезалась во впадинку, переход между задом и ногами. От этого всегда оставались болезненные багровые рубцы. В отличии – когда наказывала Светлана – Настя при матери не сдерживалась и кричала от боли. Впрочем, мать это не останавливало. Вообще мать мало интересовалась состоянием зада Насти и ее ощущениями и криком – порола мать всегда до тех пор пока не уставала рука, не выбирая особо куда бить ремнем. «Снова вся задница и ноги будут исполосаны! Девчонки снова будут сплетничать … «, - пронеслись мысли у Насти. Как же это было противно: мальчишки подленько улыбаются, не стесняясь подколоть ее. Даже Стасик, с которым Настя дружила, порой не удерживался от ехидных подколов. Гадко … Обидно … И к тому же – больно! Действительно больно, кромка стула натирала на следующий день багрово-синюшные рубцы чуть пониже задницы. … Избив Настю, иначе это и не назвать, мать в окончании вновь отвесила унизительные пощечины и, не удержавшись, оттаскала Настю за волосы. Когда Настя посмотрела на себя в зеркало, то невольно подумала, глядя на свое отражение: ведьма и ведьма, всклоченная и с перекошенным лицом. «Хоть бы мать сдохла!! Сдохни! Сдохни!», - не могла сдерживаться Настя, чуть ли не вслух посылая проклятия в адрес матери. *** Не даром говорят, Настя где-то это слышала от взрослых, «все слова – материальны». Пристрастие матери к «зеленому змию» кончилось для той плачевно: что она наглоталась – не ведомо, но буквально через неделю от последней жестокой порки дочери Римма Анатольевна загремела в больницу «с печенью». То ли где-то «паленку» нашла (ведь и в самом деле не брезговала «первачом» от бабы Нюры из соседнего подъезда), то ли печень просто не выдержала постоянных возлияний, однако слегла Римма Петровна в больничку. Настя, когда вечером узнала о случившемся (с работы позвонила сослуживица матери), в начале растерялась, а затем – обрадовалась. В памяти еще была последняя порка, никак не могла пройти обида на мать. Наскоро поужинав, Настя решила зайти к Светлане, которая за последние годы в самом деле стала для нее не то сестрой, не то самой близкой старшей подругой, с которой обо всем можно было поговорить, которая – поддержит и … «поправит». Да, «поправит» … - Мать Насти не раз «по работе» уезжала из города (на самом деле, если бы не пристрастие к выпивке, Римма Анатольевна была толковой теткой, поэтому то и смотрела начальство «сквозь пальцы» на ее пристрастие к выпивке) на неделю и больше, инспектируя филиалы фирмы в районах. Каждый раз в этом случае Римма Петровна уже привычно просила «соседку» Светлану – по соседски – присмотреть за Настей. Присмотр и в самом деле требовался: может это совпадение, но без строгой матери и ее ремня, оставлять Настю одну было совсем нельзя – обязательно что-нибудь натворит в школе или «забьет» на учебу. Поэтому помощь «соседки Светланы» была просто необходима. И так получалось, что Светлана в самом деле была «сдерживающим фактором» для Насти в отсутствие матери: Светлана привычно бралась за ремень и действительно контролировала Настю ровно старшая сестра, а Настя относилась к «поучениям» Светланы как к должному, не только стараясь прислушиваться к Светлане, но и без лишних споров снимала трусы и ложилась под ее ремень. Порола Светлана весьма строго, почти так же больно как и мать, спуску Насте не давала, однако обиды у Насти не возникало: что-то неудержимо тянуло ее к Светлане, пусть даже та и наказывала. … Информация о том, что настина мама попала в больницу, и надолго, вскоре дошла до Веры Петровны, классного руководителя настиного класса. Надо сказать, Вера Петровна с самого начала невзлюбила Настю, во всяком случае так казалось самой Насте, не упускала ни одного случая чтобы не пожаловаться на Настю. Написать ей замечание в дневник и даже позвонить настиной матери на работу. Вера Петровна прекрасно понимала – какое наказание обычно следует для Насти после ее замечаний и жалоб, но было очень похоже, что именно строгого наказания для Насти она именно что и желала. К тому же и настин возраст, 14 лет, точнее ее «ломающийся» характер, постоянно служил причиной для различных «инцидентов» в школе и дома. … - Я должна буду поднять вопрос перед инспектором, сообщить о временном отсутствии родителей и наблюдения за девочкой в органы опеки и попечительства. – Вера Петровна, откинувшись на диване, завела разговор со Светланой. Тут же была и Настя, не на шутку напуганная визитом к ним домой Веры Петровны. Настя «шестым чувством» понимала, что Вера Петровна не шутит, и ее визит может принести Насте неприятности. Настя пока не представляла – конкретно какие неприятности последуют, но внутреннее чутье подсказывало – ох, будут неприятности … - Хорошо, что конкретно вы предлагаете? – Решительно возразила Светлана. - Вы считаете, что Настя «от рук отобьется» в отсутствие мамы? Есть конкретные претензии к ее учебе? Настя, затаив дыхание, слушала этот разговор между Светланой и ненавистной «училкой». Настя была согласна на все что угодно, лишь бы Светлана не подвела и смогла договориться с «классной». - А что скажет Настя? – Неожиданно Вера Петровна обратилась к самой Насте. – Настя, как ты сама представляешь жить без маминого присмотра? Я лично – не верю в тебя, моментально «встанешь на голову». - Не встанет! – Твердо сказала Светлана. – Не встанет. Ремень … Мы, помнится, с вами несколько лет назад говорили на эту тему. - То есть … - Начав говорить, Вера Петровна остановилась на полуслове. - Настя, принеси ремень и скажи то, что должна сказать, Вере Петровне! – Не теряя инициативу, распорядилась Светлана. Вера Петровна была, казалось, в растерянности от такого развития событий. Между тем Настя с готовностью, словно чувствуя за ними со Светланой победу, быстро достала из шкафа ремень и положила на стол. Вера Петровна уставилась на ремень: тот действительно производил впечатление, возразить нечего … - То есть … - Вновь продолжила Вера Петровна. – Вы, Светлана, беретесь присмотреть за Настей и … готовы наказывать ее? - Да, пусть Светлана меня пока воспитывает. – Неожиданно прозвучал уверенный голос Насти. – Если она не против … - Уже тоном ниже произнесла Настя. -Да-а? Даже так? – Ехидным голосом проговорила Вера Петровна. – А что, Настя, будем делать с твоей грубостью Инне Аркадьевне? Или ты уже забыла? К тому же и по географии Ольга Викторовна на тебя жаловалась. Светлана перевела взгляд на Настю (Светлана и в самом деле впервые слышала об этих проблемах в школе), выжидательно посмотрела на Настю и Вера Петровна … Однако пауза не затянулась: Настя молча взяла со стола ремень и протянула его Светлане, при этом с вызовом посмотрев на Веру Петровну. - Даже так! – Не сдержав удивления, протянула Вера Петровна. – Смелая ты, однако … Теперь оба взгляда, Насти и Веры Петровны, устремились на Светлану. Однако Светлана уже сориентировалась в ситуации. - Да, именно так. Значит Настя будет наказана. - Ну-ну … Пусть будет так. – Вера Петровна не нашла что возразить. – Я могу на вас, Светлана, рассчитывать? Хорошо, подождем – увидим. … На следующий день Вера Петровна отозвала в сторону Настю и прямо спросила: «Ты не хочешь мне что-то сказать?». Настя сразу поняла о чем хочет спросить ее «классная». Совершенно не смущаясь, Настя ответила: « Вы о том как меня наказали? Выпороли!». *** На следующий день. Наутро Светлана своими ключами открыла дверь в квартире Насти. Та была в кровати. - Негодница, давай вставай! – Светлана встряхнула Настю за плечо (время в самом деле поджимало). – Смотри у меня … Как попка? Усвоила как вести себя на уроках? Настя, не споря, поднялась. Потрогала руками зад – места пересечения полос от ремня были болезненны на ощупь. Светлана в самом деле наказала ее строго. Настя подумала о школе, о Вере Петровне и настроение у нее улучшилось: пусть Вера Петровна вновь ехидно интересуется о наказании, совесть у Насти чиста – ее честно выпороли за проделку, так что вины больше она не чувствовала. Конечно, неудобно будет сидеть на уроках, скорей всего это опять заметят противные одноклассники и не упустят случая ее поддразнить – и ладно, переживем …
Виктория: Старшая дочь Глава Первая Последняя лекция тянулась несравнимо долго, казалось, что часы стоят, и стрелки никак не желают отматывать свои законные круги. Леся еще раз посмотрела на часы, подарок Антона на недавний день рождения. - Везет Антону, он отличник, и преподы не придираются к нему! – Невольно подумалось Лесе. – Вот и сейчас: убежал по каким-то своим неотложным делам, ничего мне толком не рассказал. Зато мне буквально приказал сидеть до конца последней пары! Леся невольно передернулась, потому что в памяти всплыли недавние события. - Черт меня дернул заключить такое «соглашение» с Антоном! – Вновь укорила себя Леся. – И ведь как Антон вцепился в наш уговор, ничего не желает слышать о пересмотре договоренности, буквально поймал меня на неосторожном слове. Двумя месяцами раньше. - Нет, Леська, так дело не пойдет! – Возмущался Антон и продолжал напирать на заметно растерявшуюся Леську. – В очередной раз хочешь завалить сессию? Мало тебя тетка драла в прошлом году?! Самой не стыдно, третьекурсница, а приходится драть как маленькую? Действительно, Маргарита Петровна, тетка Леси по отцовской линии, была строгой дамой, во всяком случае с племянницей Лесей, получив на то строгие инструкции от своего брата - держать Лесю в «железном кулаке». Отправив дочь три года назад учиться в институт, Михаил Петрович, отец Леси, напрочь отмел несмелые потуги дочери избежать дальнейшей учебы, потому что прекрасно понимал, что для его не блещущей умом дочуры, чудом дошедшей до 11 класса школы, пропуском в «большую жизнь» может быть только институтский диплом. Поэтому отправив учиться Леську, естественно не набравшую нужных баллов на бесплатное обучение, отец настоял, чтобы его сестра Маргарита Петровна взяла под контроль свою племянницу. Тетка не отказала, даже сама предложив, чтобы Леся на период учебы, во всяком случае на первых курсах, проживала в ее квартире, а не в студенческом общежитии. Чтобы «любимая» племяшка всегда была под неусыпным контролем своей тетки. Тетка и вправду не раз шпыряла Леську в преддверии первой сессии, а когда Леська была вынуждена признать, что надела «хвостов» и сейчас не допускают к сессии – тетка не поленилась сходить в деканат и все-все разузнать. И вот тогда Леська впервые от тетки получила отменную порку: визжала, возмущалась, брыкалась, но тетка вместе со своим супругом разложила Леську – и всыпала ей ремнем «по самое не могу». Вышло не менее сурово, чем когда Леську порол отец. С тех пор и повелось: стоило Леське начать лениться, как тетка «третьим чутьем» это определяла и занималась «воспитанием» племянницы. Когда же у Леськи закрутилась «любовь-морковь» с однокурсником Антоном, то Маргарита Петровна быстро оценила как ее племяннице повезло с парнем: Антон не просто крутил «любовь-морковь», но практически сразу взял шефство над успеваемостью подруги. Так что повоспитывав племяшку еще с полгода ремнем, тетка, оценив успехи племянницы и благотворное влияние Антона, разрешила Леське переехать на квартиру к Антону, взяв с того клятвенное обещание и дальше помогать Леське с учебой. А вскоре и состоялся тот самый разговор Антона с Леськой, когда Леська, легкомысленно, не оценив всей серьезности последствий, дала Антону Обещание … Обещание, данное Леськой, состояло в том, что Антон не просто будет помогать Леське с учебой, но и – мотивировать. Как мотивировать? – Как и тетка с отцом – ремнем … Это с теткой могло прокатить «не выучить», а с Антоном – нет! В первый раз, когда Антон строго приказал Леське стягивать кружевные трусики и ложиться на кровать, Леська восприняла это несерьезно, как какую-то игру. И зря! Антон, не жалея подругу, хорошенько нарумянил ей зад, не обращая внимание на вопли и мольбы подруги. Леська даже хотела порвать с Антоном после такого, но … Все же «любовь-морковь» у них с Антоном уже крепко закрутилась, да и куда съезжать от Антона? Обратно к тетке? - Ну уж нет! – подумала тогда Леська. – Все же с Антоном – как за каменной стеной, да и любит он меня, серьезно любит. А то что взялся наказывать, то в глубине души Леська прекрасно понимала, что без института ей – никуда, пришло такое понимание к третьему курсу. Дождавшись наконец окончания последней пары, Леська с видимым удовольствием метнулась со стайкой подруг-студенток к долгожданному выходу из аудитории. Тем более предстояло одно важное дело, которое Леська все откладывала и откладывала, но понимала что – надо! Надо показаться гинекологу, что-то не ладно с ее женским циклом. Антону она ничего пока не говорила, но подспудно сосало под ложечкой в виду возможного объяснения… … Выйдя из поликлиники, Леська все-таки облегченно вздохнула, невольно припоминая где-то слышанное, что неизвестность – хуже всего. Но что ей сейчас делать? Она – беременна. «Как отнесется к этой новости Антон? Что дальше будет с учебой? И … что сказать родителям, которые считали своим долгом хотя бы раз в одну-две недели звонить и интересоваться делами своей дочери?», - мысли, одна за другой, прыгали в голове. В итоге Леська решила для себя передовериться Антону, а проще говоря – озадачить его этой новостью, пусть у него голова болит. Антон растерялся, но лишь на короткий миг, а потом радостно обнял Леську, поднял ее и закрутил. - Леська! Так ведь здорово! – Крутил и крутил ее Антон. – Мы же давно собирались оформить наши отношения! Или … ты сомневаешься? – Вдруг озадаченно спросил ее Антон и поставил на пол. - Да что ты, Антошка, конечно же … - Облегченно перевела дыхание Леська, потому что дело – сделано, она переложила новость и принятие решения на своего надёжного Антона. – Но … как же с учебой? И что мне сказать родителям? - Леська, не волнуйся! – Твердо сказал Антон, прокручивая в это время в голове варианты дальнейших событий. – Решим вопрос! И с учебой, и с твоими родителями! Переговоры с Леськиными родителями Антон взял на себя, первым позвонив им, не дожидаясь их очередного звонка дочери. С родителями Леськи Антон успел познакомиться, когда те приезжали навестить Леську на Новый год. Понравились тогда друг другу. Особенно Антон понравился отцу Леси, который даже пошутил, что вот такого то зятя и видится ему. Леська тогда смутилась, да и Антон тоже, но оба они остались довольны тем разговором с ее родителями. Вот и в этот раз Антон нашел понимание с Леськиным отцом: завершить третий курс, а там – академ-отпуск на год, а потом – доучиться оставшийся курс-два на заочном отделении, благо учится Леська платно, так что не должно быть проблем с окончанием, доучим Леську как-нибудь! *** Все у молодых вышло как и задумывали: сессию Леська сдала под неусыпной помощью Антона, а летом, по окончании третьего курса», сыграли свадьбу. А дальше – пролетел год, потом другой: Леська родила здоровую девочку, назвали Юленькой, Антон же успевал и помогать молодой супруге, и так же отлично учиться; однако Леська не спешила восстанавливаться в институте, а Антон – не настаивал, а потом – поздно уже стало, подзабылось то немногое, что до этого хоть как-то отложилось в голове у Леськи. Антон, тем временем, успешно завершил учебу и сразу же устроился на интересную и, что не мало важно, - хорошо оплачиваемую работу по своей экономической специальности. Новую двухкомнатную квартиру ребята взяли в ипотеку, первый взнос по которой оплатили родители Антона, настояв, что это для них вопрос чести помочь молодым встать на ноги. Раз Антон работает, а Леська вынуждено прервала учебу по семейным обстоятельствам, то и дело принципа для молодого мужа и его родственников обеспечить жену содержанием. Все, казалось, шло у молодых хорошо, пока не случилось Это. Это - вначале Леська задурила, все меньше и меньше уделяя внимания дочери и мужу, предпочитая проводить время вне дома, убедив Антона отправить Юленьку в ясельки, нередко возвращаясь домой навеселе; Антон же, видя такое отношение молодой супруги к нему и к семье, вначале пытался вразумлять Леську, и даже пару-тройку раз выпоров как в студенческие годы подвыпившую супругу, а потом … А потом сам Антон закрутил «служебный роман», все сильнее и сильнее привязываясь к коллеге по работе, симпатичной и умненькой Наталье. Так незаметно в молодую семью пришел раскол … Достаточно долго Антону и Леське удавалось скрывать происходящее в их семье от своих родителей. Но все, когда-нибудь, становится явным. Так что вскоре после празднования очередного дня рождения дочки, которой к тому времени исполнилось три годика, состоялся расширенный семейный совет, с участием родителей уже и не таких молодых супругов. Несколько неожиданно, но родители Леси больше склонялись на сторону Антона, считая что именно «их» Леся поспособствовала такому расколу в семье. Особых сомнений, что все идет к разводу, - не было. Только вот как быть с дочкой и самой Лесей? Не без аргументов Антона и его родителей, договорились что … Юленька останется с Антоном, тем более Леся особо и не претендовала на дочку, почему-то виня именно ее, дочку, в их с Антоном расстройстве чувств. В целом получилось вполне благородно со стороны Антона оставить дочку у себя, учитывая то незавидное положение, в котором бы оказалась дочка, оставь он ее маме Лесе, которой дочка особо и не была нужна. Тем более, что и Антон «раскрылся», честно рассказав о своих будущих семейных планах с Натальей, так что Юленька не останется без женской теплоты и ласки. Правда Антон умолчал об одном важном обстоятельстве: Наталья к этому времени была на третьем месяце от Антона … Тянуть Антон и Наталья не стали, а, выждав для приличия два месяца после развода Антона и Леси, сами подали заявление в ЗАГС. А вскоре в молодой семье состоялось пополнение семейства – родился сын, которого в честь отца Натальи назвали Мишей. Юленька же первое время плакала о маме, но потом потянулась к Наталье, сумевшей расположить девочку к себе. Вскоре уже Юленька стала называть Наталью не просто «Наташа» или «тетя Наташа», а все чаще проскакивало – Мама. Однако на горизонте замаячили и первые «тучки» в отношениях «новой» мамы и Юльки. Наталья искренне старалась полюбить свою новую дочку Юленьку. Во всяком случае, старалась вести себя с ней как с «родной кровиночкой», но порой фальшь и наигранность показывали свое лицо. Нет, Наталья принципиально старалась не ругать и, тем более, не наказывать подрастающую Юльку, а только хмурилась и бросала задумчивые взгляды на Антона, в которых проглядывалось явное неодобрение Юлькиным поведением. Антон конечно же видел все это, всю эту доброжелательность на показ в отношения Натальи к Юльке. Видел, но … что он возразить? Однако и такое, «показное», только формально доброжелательное отношение Натальи к его дочке не могло его не печалить. И все чаще Антон критически присматривался к Юльке, подмечая все нарастающее сходство по характеру с Лесей, или, может быть, ему это только казалось? Такая же неорганизованная, упрямая, иногда уже – несдержанная… В этот день Антон задержался на работе. Он вообще в последнее время, получив недавно повышение по работе, «зашивался». Так что на Наталью оставался весь дом и хлопоты по нему, и … Юлька. Нередко Антон заставал свою Нату грустной и уставшей, хотя та и не жаловалась ни на чего, а лишь выразительно на него смотрела. Вот и сейчас, придя около 8 вечера домой, он застал свою Нату грустной и расстроенной. Впрочем, Наталья на этот раз и не пыталась скрывать, что чем-то огорчена и расстроена. Тут и выяснилось, что огорчена Ната поведением Юльки: расшумелась как часто это делала в отсутствие Антона, и Наталья никак не могла уговорить Юльку вести себя потише, не будя спящего Мишутку. Во всяком случае, так выглядела ситуация из рассказа Натальи. Антон и сам пришел с работы уставший и немного на нервах, сказывалась загрузка и дела по работе. И потом, доколе?! Давно уже пора быть построже с подросшей Юлькой, чай ей уже исполнилось недавно четыре годика. Не такая и маленькая! Да и укоряющие взгляды супруги недвусмысленно взывали к принятию мер … … Оставив заснувшего Мишутку одного в комнате, Антон с Натальей удалились в другую комнату, гостиную, позвав с собой и Юльку. Юлька, при виде папы, немного притихла и постаралась изобразить из себя «послушную девочку». Однако Антон уже принял решение, обсудив его предварительно с Натальей. И, судя по реакции супруги, Антон понял, что та давно уже ждала от своего мужа подобного решения. - Так что, Юля, нам с тобой делать? – Антон подвел итог состоявшемуся разговору с дочкой. – Больше так мы с мамой не можем все прощать и прощать тебя! Мы с мамой решили тебя серьезно наказать. Ты это понимаешь? Однако Юлька не особо и испугалась, хотя и притихла. В ее детской головке даже не возникало мысли о том, что сейчас будет и как ее накажут. - Не так и страшно постоять немного в углу, как обычно папа ее наказывал. И даже когда папа строго сказал снять платье – Юлька не испугалась, хотя и задумалась: чего же хочет папа на этот раз от нее? Между тем, в руках папы Антона зачем-то появился ремень, который папа достал из шкафа. А когда папа потянул Юльку за руку к себе, а потом – стянул с нее трусики, то Юлька вдруг вспомнила рассказ Ирки из садика – как ту наказывают дома. И все встало на место в ее маленькой голове. Юлька заревела! Заревела, потому что – поняла намерения папы и что сейчас будет! - Антон, ты уверен? – Наталья пыталась выказать озабоченность, но … именно – «пыталась выказать». – Я не настаиваю, это – твое решение, так что … - Нет, Ната, это – наше с тобой общее решение! – Сразу поправил супругу Антон. – Мы, именно – мы вместе решили! Решили верно, давно пора! И давай при нашей дочери … - Антон сделал акцент на слове «нашей». - … При нашей дочери будем едины во мнении. Антон, теперь уже с помощью Натальи, разложил Юльку на диване. Первоначально Антон планировал разложить Юльку на своих коленях и отшлепать ремнем в присутствии супруги, проговаривая, что это – за непослушание у мамы. Наказать сам, а Наталья – лишь присутствует. Однако, уже по ходу дела, Антон решил непосредственно привлечь Наталью к наказанию, тем более Антон третьим чувством осознавал, что Наталье хотелось бы именно такого развития событий – ее непосредственное участие, как бы это она не скрывала. Наталья действительно с полуслова поняла задумку Антона, поэтому поудобней ухватила Юльку за туловище, чтобы надежно зафиксировать девчонку и дать возможность супругу наказать подрагивающую попку девочки, не отвлекаясь на дергание последней. К тому времени как Юлька была надежно зафиксирована, Антон немного отошел от нахлынувшего недавно на него сильного раздражения. Тем более, вид подрагивающей маленькой попки, которую сейчас предстояло наказать, и сам вид ревущей вовсю Юльки отрезвляюще подействовал на него. И все же … нужно наказать! Давно пора! Антон вполсилы опустил сложенный ремень на подрагивающую попку. Юлька взвизгнула, попыталась дернутся, но Наталья плотно ее прижимала к дивану. Поэтому Антон, помедлив, нанес еще три удара ремнем, замечая что каждый раз Юлька дергается, взвизгивает, но … пока все нормально с девчонкой, больше для порядка и от неожиданности вскрикивает, так что … Антон взвесил в руке ремень, подумал и уже сильней, но так же с паузой в несколько секунд, нанес один за другим пять ударов ремнем. Остановился - попка сплошняком покраснела, ремень прошелся по всей поверхности маленькой попки. - Ты плохой! Плохой!! – Неожиданно, сквозь рев, выкрикнула Юлька. Но тут же запросила. – папа, хватит! Не надо-оо! - Ах, ты так?! – Неожиданно вмешалась молчавшая до того Наталья. – Вместо того, чтобы попросить прощения, ты о папе говоришь плохо? Видно, мало тебя папа наказал, раз так ведешь себя! Антон, который уже собирался закончить на первый раз наказание, осознал, что ошибкой будет сейчас закончить наказание: будет дочкина обида, но вот будет ли толк? И вновь Наталья пришла на помощь Антону, сначала проговорив сама, а потом – заставив Юльку повторить за какое плохое поведение ее сейчас наказывают по попке. С первого раза не получилось… Юлька заревела, заверещала, но повторять, что ее наказывают за плохое поведение, непослушание и то, что она своим озорством не давала заснуть маленькому братику – не стала говорить. Здесь уже Антон «завелся»: не сдерживая более руку с силой вытянул несколько раз Юльку по уже красной попке, остановился, когда Юлька реально закричала, завыла от боли и словно змейка начала выворачиваться из рук Натальи, которое уже с заметным усилием удерживала Юльку на диване. Впрочем, сама же Наталья и сдержала руку Антона, когда он собирался продолжить наказание. - Юлечка, дорогая, ты пойми, что мы с папой огорчены твоим поведением, твоим непослушанием. – Ласково, и действительно не играя роль «доброй мамы», а от души, - Наталья продолжила уговоры Юльки. – Ты очень расстроила нас с папой своим поведением. – Говоря так, Наталья ласково поглаживала Юльку по спине, а Юлька – вдруг начала успокаиваться от искреннего тона Натальи. Антон вдруг осознал сейчас, что вот такой тон, такой искренний разговор Натальи с Юлькой – это то, что давно не хватало в их семье. Невидимые глазу льдинки в отношениях Юльки со своей «новой» мамой начали таять… Антон невольно заслушался, видя что Юлька не только успокаивается, но уже достаточно спокойно и очень искренне начала отвечать Наталье. Наталья, между тем, ослабила хватку хрупкого тельца Юльки, но та и сама сейчас спокойно лежала, не пытаясь воспользоваться моментом и вскочить. - … Видишь, Юлечка, ты – по-хорошему, и мы с папой к тебе по-хорошему! – Ласково, совсем не прежним «показным» тоном, продолжала свой диалог Наталья. – Вот и умница! Папа сейчас еще немного тебя накажет, чтобы ты все-все поняла и запомнила … - Наталья, увидев как напряглась от последних слов Юлька, явно собираясь вновь заверещать, вновь приласкала девчушку. – Так надо, Юля. Так надо! – Уже строгим голосом сказала Наталья. – Папа накажет еще немного тебя, и потом мы тебя простим. Договорились? Ты ведь будешь сейчас хорошей девочкой? - Папа! Не надо!! – Вновь попыталась заверещать Юлька, но потом, видимо поняв, что не избежать продолжения, запросила. – Ну не надо больно! Больно – не надо!! Я все поняла и буду слушаться! Правда! Антон, переглянувшись с Натальей, в глазах которой заметил немой вопрос, решил все же не перечить словам супруги и завершить наказание последними шлепками, о которых только что предупредили Юльку. Интуиция настойчиво подсказывала Антону, что эти последние несколько ремней возможно и будут самыми важными для памяти дочки о сегодняшнем наказании, без них – никак не обойтись. Так что Антон вновь с небольшим, но достаточным, усилием продолжил нахлестывать попку. Юлька завизжала, было видно, что ей реально больно и хочется вырваться! Сжимая сердце, Антон отсчитал семь крепких шлепков ремнем и остановился. Наказание было завершено. Попка уже была не просто красной, а как только сейчас заметил Антон – даже темно-красной, от прилива крови. Визжать Юлька вскоре прекратила, а вот рев стоял еще тот … Наталья ушла в другую комнату, к проснувшемуся от шума Мишутке, а Антон еще долго успокаивал расплакавшуюся дочку, подняв ее с дивана и прижав к своей груди. … Спустя неделю Антон все так же поздно пришел домой. Навстречу ему вышла Наталья и в щелку двери выглядывала Юлька, не решаясь открыть дверь. А в глазах Натальи Антон заметил некое ожидание, словно Наталья медлила сказать ему что-то важное. - А ну, девчонки, признавайтесь! – Преувеличенно бодрым голосом спросил Антон. – Что у вас случилось? Почему Юля не выходит папу встречать? Юлька выскользнула в коридор, навстречу папе. Лицо и глазки у нее все были заплаканные. Наталья легонько подтолкнула Юльку к Антону, будто призывая что-то важное самой сказать папе. - Папа … Я опять плохо себя вела… - Выдавила из себя Юлька и тут же затараторила быстро-быстро. – Но мама меня уже наказала. Знаешь, как больно!! – Начала жаловаться Юлька, но тут же сменила тон. – Прости меня, папочка! Ну прости! Я честно-пречестное больше не буду! Антон прижал дочку к себе и вопросительно посмотрел на Наталью. - Все нормально, Антон. Мы – разобрались. – Спокойно сказала Наталья, хотя в ее голосе и чувствовалось некоторое напряжение. – Я Юлю достаточно наказала. Думаю, она все поняла. Правда Юля? – Обратилась Наталья к девчушке, крепко прижавшейся к папке. - Д-да-а, мама … - выдавила из себя Юлька. – Я честно больше не буду… - Юлька, показалось, хотела расплакаться, но передумала. – Мама … мама сказала, что вы… Вы с мамой будете меня больно-больно наказывать … когда я шалю и не слушаюсь. Я … должна быть хорошей девочкой. - Так ты у нас и так хорошая девочка. – Поспешил вмешаться Антон, видя наворачивающиеся слезы на глазах дочурки. – Только мама права: нам придется тебя наказывать, когда ты много шалишь … Вечером, перед сном, когда Юля готовилась ко сну, а Антон собирался прочитать традиционную книжку на ночь, он не удержался и приспустил трусики дочки. Попка ее была темно-красная, как в прошлый раз, когда Антон впервые ее наказал ремнем. - Ты не слишком строго Юльку наказала? – Все же поинтересовался Антон у супруги, когда они остались наедине. - Все нормально, Антон. – Неожиданно твердым голосом произнесла Наталья. – Все нормально, успокойся. – И, чуть помедлив, добавила. - Мы все правильно решили, порой Юльку стоит наказать построже, ей только на пользу.
Виктория: Глава Вторая Вскоре после описанных ранее событий. Антона откровенно радовала та забота и внимание, которыми окружила его любящая супруга. Огорчало одно: работа отнимала все больше и больше времени, порой даже по выходным дням приходилось заниматься рабочими вопросами. Наталья же, умница, все прекрасно понимала и как могла поддерживала Антона. Однако Антон прекрасно видел, что супруге не просто дается тащить на себе многочисленные домашние хлопоты, занимаясь и домом, и детьми. К сожалению, озорная и непоседливая Юлька порой сильно огорчала Наталью. Нет, Наталья старалась не жаловаться Антону на дочку, но нередко Антон, придя домой, заставал Юльку стоящую в углу, а то и с заплаканным личиком после очередного Натальиного наказанья. С тех пор, как они вместе с Натальей впервые наказали Юльку по попке, заботы по ее воспитанию плавно перешли к Наталье. Нет, конечно Антон старался уделять сколько мог свободного времени для детей и семьи, но времени катастрофически не хватало, работа затягивала с головой. И Юлька, и маленький Мишутка откровенно радовались, когда папа находил время поиграть и позаниматься с ними. Радовало Антона и то, что между Натальей и Юлькой сложились теплые отношения, что Наталья заботится о Юльке как о своей родной дочурке. Правда иногда на Антона накатывали тучки сомнений: не слишком ли строга Наталья с приемной дочкой? Однако Антон напрочь гнал от себя такие мысли, тем более и Юлька никогда не жаловалась на Наталью, уже привычно называя ее мамой. Казалось, все сложилось и устоялось в их семейной жизни. В тот день Антон как всегда поздно вернулся с работы, однако открыв дверь, сразу понял что у них гости. Так и оказалось: раздевшись и зайдя в гостиную, Антон увидел не только Наталью, но и … Леську, у которой уютно на коленях пристроилась Юлька. И это было так неожиданно! Антон никогда не препятствовал своей бывшей супруге поддерживать контакты с дочкой, но это были телефонные разговоры, и не более того. А сейчас – Леська как снег на голову свалилась к ним домой. Впрочем, разговор его женщин протекал мирно и неторопливо, Наталья выглядела образцовой гостеприимной хозяйкой, а Леся уже освоилась у них в гостях и, казалась, не испытывала никакого смущения. «Но не зря же Леся приехала к ним так внезапно! Что ей надо?!», - волнение невольно охватило Антона, хотя он и постарался не подать вида. Антона в первый момент невольно умилила картина: Юлька, крепко прижавшаяся к Лесе. Но где-то в глубине души стало нарастать и раздражение неправильностью ситуации: действительно, только-только Юлька привязалась к Наталье, и вдруг сейчас… Однако делать нечего, Антон постарался изобразить радость от вида Леси. И только через полчаса, отправив Юльку спать, взрослые наконец приступили к серьезному разговору. Леська, не стесняясь, вдруг разрыдалась, чем сильно смутила Антона, и даже Наталья растерялась при виде такого. - Антон, у меня беда! – Сквозь слезы звучал голос Леси. – Я больше никогда не смогу иметь детей! – Леся немного успокоилась, вытерла глаза и продолжила. – Ты же знаешь, наверное, про Виктора, я рассказывала тебе: тот парень из нашего поселка, с которым я была до отъезда в город. – Леся вновь заревела. А потом продолжила. – Когда мы расстались с тобой - я уехала назад домой, к родителям. Хотела начать жизнь заново. – Леся снова промокнула платком глаза. – В общем, у нас ним должен был быть ребенок, а я его потеряла. Слышишь, я потеряла ребенка! – Повысила голос Леся и так же надрывно продолжила. – Я больше не смогу иметь детей, мне так сказали! И Виктор меня бросил, я сейчас не нужна никому такая! Антон и Наталья молчали, не зная что и говорить в такой ситуации. Антон почувствовал, как шквал воспоминаний о них с Леськой, такой некогда милой и дорогой, буквально обрушился на него. Сам не понимая до конца что он делает, Антон пересел на диван к Лесе, обхватил и прижал ее к себе, пытаясь успокоить, совершенно не задумываясь, что о нем подумает Наталья. Наталья же молчала, видимо ожидая продолжения. - Антоша, я совершила глупость, оставив нашу Юльку тебе… Я не могу сейчас простить себя за это! – Сотрясалась в рыданиях Леся. – Я все понимаю, что мы договорились по поводу Юленьки, но пойми же меня! - Леся, я тебя понимаю … - Неожиданно вмешалась в разговор Наталья. – Но … как ты себе это мыслишь? Я тебя правильно поняла? Что … ты хочешь вернуть дочку? - Да! Да! Да, хочу вернуть себе дочь! – Забилась в истерике Леся. Антон и Наталья молчали, ошарашенные таким заявлением. Антон лишь машинально гладил по спине Лесю, пытаясь ее успокоить. В комнате повисла тишина, прерываемая лишь Лесиными всхлипами. Дверь в гостиную приоткрылась, в щелку заглядывала Юлька … - Мама! Мамочка! – Юлька бросилась на шею к Лесе и прижалась к ней. – Мама, ты почему плачешь? Не плачь … Антон почувствовал, как слезы навернулись у него на глазах. Леся же обняла дочку и стала всю ее целовать. И вновь, выждав несколько минут, вмешалась Наталья: аккуратно, но твердо попыталась оторвать девчушку от Леси, а потом вывела таки Юльку из комнаты, что-то ласково и негромко ей говоря. Затем вернулась, и разговор продолжился … В итоге Леся все же успокоилась и стала уже здраво, без лишних эмоций, продолжать этот непростой для всех разговор. Все понимали, что наскоком здесь ничего не решить, и слезами тоже не решить, а надо серьезно подумать. Договорились, что сейчас Леся вызывает такси, уже поздно, и едет к тетке, у которой остановилась. А завтра – возвращается домой, в поселок. И не надо травмировать Юльку, пока мы, взрослые, сами не определимся между собой. Проводив Лесю до такси и еще раз получив от нее заверения, что назавтра она возвращается к себе домой, Антон с Натальей вернулись домой. Слов не находилось, так что просто молча легли спать, отложив все разговоры «на потом». Назавтра Антон, по настоянию супруги, проводил Лесю на вокзале. Леся больше не истерила, так что спокойно поговорили напоследок и тепло попрощались. Леся не была больше излишне категоричной, вполне уже соглашаясь что лучше всего для Юльки – не спешить с решением. Вечером того же дня состоялся разговор Антона с дочкой. Антон для этого даже специально отпросился с работы, забрал дочку из садика и привел домой. По настроению Юльки чувствовалось, что она сильно расстроена и огорчена. Но не плакала, а достаточно спокойно выслушала папу о том, что и папа ее сильно любит, и что не надо спешить выбирать между папой и мамой, и что мама Наташа тоже любит ее. Юлька кивала, но было видно, что никак не могла определиться с выбором для себя. Конечно же, Антон поговорил и с супругой, но Наталья твердо высказалась по поводу того, что негоже спешить с решением, а лучше – пусть все остается как есть, и Антон должен в этом убедит Лесю. Всю неделю после этого разговора Юлька была удрученная, тихая и неразговорчивая. Но затем начала постепенно отходить и все больше походить на ту Юльку, какой была она ранее. Прошел месяц. Юлька, казалось, оправилась от потрясения, повеселела. Антон дал себе слово больше времени уделять семье и Юльке - в частности. К счастью, на работе с пониманием отнеслись к семейным проблемам Антона, разгрузив его на какое-то время. Со своей «бывшей» Антон несколько раз общался по телефону, и хотя Леся по-прежнему стояла на том, что хотела бы забрать дочь к себе, но обсуждала это уже не на нервах, а рассудительно и как-то даже вяло. Чувствовалось, что ее «отпустило». Прошел еще месяц, потом другой. Леся больше не звонила, видимо успокоившись, чему Антон был несомненно рад. Незаметно пролетело время, и наступил очередной день рождения Юльки! Юльке – пять. Наталья вовсю расстаралась, желая порадовать Юльку: был и шикарный вечер в детском кафе, где Юлька от души повеселилась с другими ребятами, была и нарядная кукла в подарок, но особенно Юльке понравился большой белый мишка, почти с нее ростом, которого она давно хотела. Казалось, все наладилось в жизни Юльки и вообще – в семье Антона, подрастал сын Мишутка на радость родителям, и ему исполнился годик. И все же тучки вновь пришли в жизнь Юльки… Пришли с неожиданной стороны. ... Звонок телефона прозвучал буднично, Антону лень было отрываться от телевизора, по которому он смотрел спортивный канал, но Наталья уже взяла трубку и ответила на вызов. Но не осталась в коридоре, а захватив радиотелефон с собой, ушла на кухню. Когда же Наталья вернулась в гостиную, Антон вопросительно посмотрел на Наталью, не желая отрываться от просмотра передачи, однако под пристальным взглядом Натальи нехотя убавил почти до минимума звук и задал вопрос о том, что же случилось и почему Наталья так серьезна и напряжена. - Да, Антон, есть серьезный разговор. – Наталья недвусмысленно посмотрела в сторону телевизора. – Нам есть о чем серьезно поговорить. Это касается твоей «бывшей» Леси и нашей Юльки. – Сказав так, Наталья выделила голосом – «нашей». Этого было достаточно, чтобы Антон сразу выключил телевизор и обратился целиком во внимание. - Понимаешь, Леся сейчас позвонила и вновь подняла тот старый разговор. – Наталья, заметив как напрягся Антон, постаралась сразу разрядить обстановку. – Нет-нет, ничего такого страшного, просто Леся просит на месяц-другой отпустить дочку погостить к ней и ее родителям. – Продолжала Наталья, пристально наблюдая за реакцией супруга. – И я, скажу тебе, ее прекрасно понимаю и понимаю ее родителей. Что не говори, а Юлька – все же родная дочь для Леси, да и дедушка с бабушкой вправе иметь на нее виды. – Наталья продолжала, не мигая, смотреть на Антона. – Знаешь, я твою Лесу вполне понимаю по женски, особенно после случившегося с ней. - Так ты предлагаешь … - Антон сразу ухватит мысль супруги. – Ты предлагаешь отпустить Юльку погостит у Леськи и ее родителей? - Да, почему нет? – Уверенным тоном ответила Наталья. – Почему нет? Леся имеет права на дочь, неверно будет отказывать ей в общение с ребенком. Знаешь, я много думала после того приезда Леси и в чем-то с нею согласна: Леся вправе общаться с дочерью, и ошибкой будет это запрещать. Признаться, слова Натальи упали на подготовленную почву, поскольку Антон и сам был внутренне убежден, что нельзя отказывать Юльке в общении с родной мамой. Больше того, после развода, когда Юлька осталась с Антоном, само собой предполагалось не ограничивать как-либо общение между Лесей и Юлькой. Тем более, и Наталья сейчас на стороне Леси, так что … Антон, предварительно пообщавшись с Лесей по телефону и уточнив ее намерения, сам и отвез Юльку в ближайшие выходные к своей «бывшей». Еще раз осмотревшись на месте, Антон окончательно утвердился в мысли, что и в самом деле неплохая идея дать Юльке провести летние месяцы вдали от города, в тихом поселке вместе с мамой. Солнце, свежий воздух и все такое … Восемь лет назад. Леська точно решила для себя, что хватит ей уже этой треклятой школы: сдать ЕГЭ – и хватит с нее! Так она и заявила своим родителям, когда те в очередной раз стали нудить и строить планы про поступление в институт. - Ты сначала экзамены сдай! – Возмутился Отец таким настроем дочери. – Да головой подумай как дальше жить! Куда ты пойдешь, недоучка, с одной школой за плечами?! Все, разговор закончен, сдай сначала экзамены, которые у тебя на носу, а потом умничай! Пошла отсюда!! Леська, помня суровый нрав отца, не рискнула дальше перечить и поспешила убраться в свой закуток. Однако твердо решила для себя: спихнуть экзамены – и хватит, никакого горбатиться в институте! Ну уж дудки! Подошло время ЕГЭ. Леська заставила себя взяться за ум и попробовала даже старательно готовиться, тем более предки всю нудили и нудили, и не в шутку грозили грандиозной поркой в случае плохих результатов экзаменов. И все же, Леся едва-едва не завалила русский, наделав уйму ошибок. Да и по другим предметам результаты тестов ЕГЭ явно не блистали, ни о каком поступление в институт с такими баллами и речи не было. Однако у Отца были на нее другие планы. - Все! Школа позади, свобода! – радовалась Леська, получив желанный аттестат. – Отмучилась! Ура!! Однако Судьба имела на нее другие виды. - … А ну-ка пойди сюда, дочура. – Раздался голос Отца. – Нам поговорить с тобой надо! «Надо так надо», - подумала про себя Леська, направляясь на отцовский голос. – «Все позади, все неприятности и тревоги позади». Однако когда Леська вошла в зал – ее настроение сразу упало до пяток. – Посредине стояла столь печально знакомая ей скамья, а отец перебирал мокрые прутья, складывая их в пучки. - Вот блядь!! – Чуть не выкрикнула Леська. А вслух конечно сказала другое. - Отец, ты чего?! Вы с матерью совсем сдурели?! Я же все сдала, аттестат получен. Вы чего от меня хотите?! - Чего хотим? – Повысил голос Отец. – Того и хотим, чтобы вправить тебе мозги на место. Посмотри на свои результаты… Сдала она экзамены, как же! – Отец продолжал перебирать прутья, периодически взмахивая ими, проверяя на гибкость и секучесть. – И не надо мне хамить!! Знаешь же, что я подобного категорически не приемлю! Леся знала. Прекрасно знала, что если Отец взялся за приготовления к порке, то переубеждать его и оправдываться – бесполезное дело, только еще сильнее всыплет! Дальнейшее Леся не любила вспоминать, передергиваясь даже опосля. Отец действительно знатно ей всыпал! … - Ну что стоишь? Сама знаешь что нужно делать! – Поторапливал Лесю Отец, сложив все прутья в пучки. - Вот мы сейчас и поговорим: и о твоих результатах ЕГЭ, и об институте, в который ты не желаешь поступать! Леся привычно разделась, сбросив джинсы и стянув трусы и отбросив их в сторону, поскольку прекрасно знала по своему печальному опыту крутой нрав Отца, и как он не любит пререканий перед поркой. Отец привычно, как делал это бесчисленное количество раз до того, подтолкнул Лесю к скамье, надавил и прижал, а потом захомутал руки и ноги Леси толстой веревкой, закрепив концы внизу скамьи. Широким длинным полотенцем прихватил ее за поясницу и завязал концы полотенца на два узла. Все было готово. В это время в зал вошла Мать, и порка началась. С первого удара Леся дико закричала: боль буквально пронзила ее до мозга костей! «Как же больно! А что дальше будет…», - пронеслось в голове у привязанной Леси. Действительно, продолжение оправдало самые худшие предположения: Отец действительно решил показательно ее выпороть! Леся орала не переставая, этого Отец не запрещал, прутья буквально впивались в сочные полушария, отзываясь дикой болью. К тому же Отец начал с самого начала придерживать прутья на полушариях дочери, а потом резко дергал на себя - сек с «оттяжкой». Вскоре кроме все поглотившей боли Леся не чувствовала и не слышала ничего: смутно доносились слова Отца и Матери – что-то про сдачу экзаменов и ее нежелание поступать в институт, однако туман боли, захвативший ее, заглушал все иное. Отец как всегда порол не торопясь, с чувством – с толком – расстановкой, не забывая менять измочаленные пучки прутьев. Вскоре все полушария Леси были покрыты частой сеткой следов от прутьев. Отца это ничуть не остановило: он спустился ниже по полушариям и теперь сек уже низ зада, захватывая верхнюю часть ног чуть ли не до самых коленей. К этому моменту Леся уже не различала отдельные удары прутьев: сзади адски горело и пекло, боль была не выносима! Леся почти сорвала голос, когда Отец остановился. Леся не сразу заметила эти перемены своей участи, потому что даже сейчас жарило и пекло неимоверно, даже когда новые прутья прекрати опускаться на ее полушария. Отец ждал, когда Леся более-менее придет в чувство. А когда к Лесе вернулся слух и возможность понимать речь, - Отец, меняясь с Матерью, поочередно вновь начали отчитывать свою непутевую Леську за ЕГЭ, за ее нежелание дальше учиться, вспоминая к слову и другие – недавние – ее прегрешения. Леся рыдала на скамье, но сейчас все слышала, что говорили родители, и даже пыталась им что-то отвечать. И все же Отец счел, что не достаточно «пронял» непутевую дочь. Решил продолжить наказание, точнее – закрепить все сказанное: послышался звон металла, такой тихий, но такой знакомый и ненавистный Лесей. Леся извернулась и посмотрела в сторону: так и есть, в руках Отца на этот раз был ремень с большой пряжкой. «О-оо! Нет, нет!!», - пронеслось в голове Леси. – «Только не пряжкой!!». Однако именно пряжкой Отец и намеревался завершить наказание. - Получишь 20 пряжек. – Предупредил Отец и встряхнул ремень. – Чтобы лучше помнилось. Давай терпи и думай головой. Крепко думай, чтобы у тебя отложилось в голове, и мозги встали на место! «Пряжка сперва оглушает, потом вдруг дикая боль пронзает до живота, а ляжки сводит судорогой», - тут же, помимо воли Леси, услужливо всплыли воспоминания о прошлых наказаниях. – «Останутся жуткие черные следы. К тому же ходи потом несколько дней на раскорячку от нетерпимой боли!» Так и вышло: когда первые пряжки с противным чмоканьем опустились на левое, ближнее к отцу, полушарие – Леська взвыла от новой невыносимой боли. Казалось, удары буквально разрывают мышцы на части, глубоко проникая внутрь. Отец же, тем временем, влепив 5 пряжек с одной стороны, не торопясь и с чувством удовлетворения от видимой перед ним картины последствий наказания, перешёл на другую сторону и вновь с силой влепил 5 пряжек, вырывая из горла Леси буквально нечеловечески вой. Вновь остановился, смотря на результат наказания, а потом вновь сменил сторону. Все повторилось еще раз: порка с одной стороны - новых 5 пряжек, пауза на переход на другую сторону, и снова 5 пряжек опустились на весьма жалкого вида полушарие, продолжая где-то в глубине тела Леси пробивать мышцы, рвя их по ее ощущениям на части. Наконец порка завершилась. Но сама Леся, когда ее развязал Отец, встать не могла: попыталась, и жуткая боль вновь пронзила все дело до макушки головы. Так что со скамейки поднимать ее пришлось Отцу. Когда же Леся оказалась на своих двоих, то не могла вначале даже сделать шаг – так все болело, казалось боль поселилась в каждой частичке тела. Неуклюже, еле переставляя ноги, Леся доковыляла до своей кровати, так и упав на нее плашмя … Леся искренне обрадовалась приезду Юльки, радовались и родители Леськи – наконец то увидеть подросшую внучку, радость то какая! Леся сейчас жила отдельно от родителей, в своем доме, который отстроили родители Леськи, пока так постигала гранит науки в институте. Дом был выстроен с запасом, на большую семью. Так что после городской квартиры дом показался Юльке огромным – преогромным. Вот где место побеситься и побегать! Что Юлька сразу и сделала, принявшись прыгать и разведывать все уголки маминого дома. Леся ей не препятствовала, а наоборот радовалась на свою выросшую дочуру, которую она толком не видела все последние 2 года. Буквально одного дня хватило, чтобы Юлька освоилась в новом для нее доме. А затем – Юльке захотелось еще больше простора, изведать все окрестности рядом с домом, которые она успела углядеть через окна. И в этом тоже Леся ей не препятствовала: сначала во дворе дома и рядом с домом Юлька изучила все уголки, а потом, познакомившись с местными детьми, Машкой и Сашкой, запросилась у мамы гулять вместе с ними. Подумав, Леся разрешила и это, благо Машка с Сашкой были старше Юльки, уже школьники, так что вполне могли присмотреть за этой озорной «малявкой». В поселке, близком своими нравами к деревенскому укладу, было нормой считать детишек 7-8 лет достаточно взрослыми, чтобы не только самим иметь большую самостоятельность в передвижении по поселку и его окрестностям, но присмотреть за вверенной «мелкотой». Так что Леся была довольна, что ребята подружились, и есть теперь кому присмотреть на прогулках за Юлькой. Прошло две недели в гостях у мамы. Юлька бегала и веселилась, радовалась той свободе, которую она получила по сравнению с городскими квартирой и двором. Однако в первые же дни Леся строго-настрого предупредила Юльку: никаких походов в лес и на речку без взрослых. А вопрос Юльки: можно ли тогда не одной, а с Машкой и Сашкой – получила четкий ответ «НЕТ». Как известно, запретный плод сладок, так что в лес Юлька успела сбегать, правда вместе Машкой и Сашкой. Сбегала – и … чуть заблудилась в первый же раз, оторвавшись от старших детей. А может, Машка с Сашкой, увлёкшись сбором земляники, не уследили за шустрой «мелюзгой». Как бы там не было, в какой-то момент Юлька осталась одна и напугалась. Конечно, привлеченные ее ревом и криками, Машка с Сашкой ее нашли через некоторое время, но испугаться и нареветься – Юлька успела до того. О чем, неосторожно, и проговорилась маме Лесе. Тут же и получила гневный «разгон» от мамы, с обещанием больше не отпускать гулять с ребятами. После чего Юлька «честно-пречестное» заверила маму не ходит куда запрещено, а если гуляет со старшими ребятами – не отрываться от них, держаться вместе с ними. И все же не прошло недели, как Юлька вляпалась в очередную историю. Ходить одним на речку и особенно купаться без присмотра – было запрещено и Машке с Сашкой. Но тем приятней сделать по-своему, никто же не узнает! Вот и пошли, прихватив с собой увязавшуюся с ними Юльку. Вода уже прогрелась, так купаться вполне было можно, а небо без тучек позволяло быстро обсохнуть, так что никто и не узнает про купание. На этот раз Юлька, плещась у берега, никуда не отходила от старших ребят. А потом, - решила поплавать-поплескаться чуть дальше от берега. - И … - провалилась в яму, уйдя под воду с головой. Как-то выкарабкалась на мгновение и успела пронзительно закричать, а потом – вновь под воду. Сашка бросился на помощь «мелочи», но тоже попал в яму, правда успев вытолкнуть Юльку на мелкоту, за пределами подводной ямы. Но воды оба, и Сашка, и Юлька нахватались! В этот раз «прокололся» Сашка, решив хвастануть дома как Юльку спасал. Отец его, ничего не говоря, снял ремень и хорошенько отхлестал Сашку, приговаривая что и запрет нарушил с купанием на речке, и потащил с собой «мелкоту», которая чуть не утонула, а он – балбес, еще и хвастаться вздумал! К Лесе же не поленилась сходила мать Сашки, выговорив Леське, что не смотрит за своим ребенком и нечего на других ребят валить – пусть Юлька сама думает, чай не маленькая! Утонула бы – с кого спрос?! Вот здесь Леська не сдержалась: схватила Юльку за шкирку и, как ее саму воспитывали, от души отстегала прутом по попке и ногам, так что на всю улицу, казалось, был слышен Юлькин визг. Хорошо Юльку отстегала: охаживала ее попку, не жалея сил, так что всю попку исполосовала – пока сама не устала. Юльку потом с час трясло, когда Леська ее наконец отпустила. Назавтра – попка Юльки посинела, а рубцы от прутьев – вздулись и расползлись по попке, так что попка Юльки напоминала вздувшуюся синюю «подушку». Юлька конечно маму простила, пусть не сразу, но все равно изобиделась. Так что когда закончился мамин отпуск – Юлька сама запросилась назад в город, к папе, не желая оставаться более у дедушки с бабушкой. Так же, как принимала, с рук на руки, Леська передала Юльку приехавшему за ней Антону. И откровенно рассказала и о случае с лесом, и с рекой, практически упрекнув Антона, что слишком мягок с Юлькой, разбаловал и позволяет садиться себе на голову! Антон конечно нашелся что ответить Леське, самой ей поставив в укор, что на месяц дочь доверили – и то не хватило толку как следует за ней уследить! На том и расстались… Дома же, поделившись с Натальей новостями, Антон и от нее получил упрек, что права «бывшая»: с тех пор как Леська к ним приезжала - ни разу после этого не выпороли Юльку, а было же – было же, сам вспомни, за что выдрать! Так что, заключила Наталья, давай-ка, разлюбезный папа, возобновим прежнее воспитание Юльки, с ремешком, если даже родная мать такое советует.
Виктория: Глава Третья Несколько дней назад. … поделившись с Натальей новостями, Антон и от нее получил упрек, что права «бывшая»: с тех пор как Леська к ним приезжала - ни разу после этого не выпороли Юльку, а было же – было же, сам вспомни, за что выдрать! Так что, заключила Наталья, давай-ка, разлюбезный папа, возобновим прежнее воспитание Юльки, с ремешком, если даже родная мать такое советует. В выходные Наталья вновь вернулась к разговору с Антоном о воспитании Юльки. - Я все же хочу, чтобы мы поговорили о воспитании дочери. – Начала Наталья, когда супруги остались одни, отослав Юльку играть в соседнюю комнату. – Нам давно следовало поговорить, но я не торопила тебя с разговором, понимая что Юле и так непросто с этой всей чехардой с твоей «бывшей». - Давай поговорим. Только какие проблемы? Я не понимаю... – Поддержал разговор Антон. – Действительно не понимаю: что не так с Юлькой? - Все так. И не так. – Наталья явно желала довести разговор до конца, несмотря на видимое нежелание Антона обсуждать сейчас эту тему. - Я хочу сказать, что пора вернутся к наказаниям дочери, иначе рискуем ее запустить! - Да что на тебя нашло?! – Встрепенулся Антон. – Если есть что-то такое, о чем я не знаю – говори прямо. – Невольно встревожился Антон. – Что не так с Юлькой? - Антон, я просто хочу обсудить тему воспитания дочери, только всего. – Гнула свое Наталья. – С Юлей все нормально, но потому нормально, что мы раньше больше внимания уделяли ее поведению, а сейчас – Юля снова становится разбалованной. Заметь, даже твоя «бывшая» не выдержала и, как ты сам рассказывал, отлупила Юльку! Пойми, что девочке нужна не только любовь, но и строгость! - Да что случилось? Говори прямо. – Антон сейчас уже сам хотел продолжить разговор, доведя его до конца. – Я не спорю, Юлька конечно очень подвижная и, согласен с тобой, - озорная … Слушай, она случайно не натворила чего, о чем я должен знать? - Я все лишь прошу довериться мне, как это было раньше, и позволить мне и дальше воспитывать нашу дочь как я считаю наиболее целесообразным и лучше всего для нее. – Твердо сказала Наталья. Чувствовалось, что она явно готовилась к этому разговору. - Если совсем честно, то я не решалась последние месяцы быть строгой с Юлей. Хочу, чтобы у тебя даже мыслей не возникала, что я не люблю Юлю и плохо к ней отношусь. - Честно, я не понимаю … - Отозвался Антон. – Поверь, у меня даже мысли не было, что ты плохо относишься к Юльке. С чего вообще ты это взяла? И все же тревожные мысли, как когда-то давно, вновь посетили Антон: «Чего в действительности хочет Наталья? Почему настаивает на строгом воспитании?». Однако, как и в прошлый раз, когда у Антона возникали аналогичные сомнения, Антон постарался побыстрее отмести их от себя. Последний разговор с Натальей по поводу Юльки запал таки в душу Антона. Ощущение недосказанности не покидало его. Антон даже решил повнимательней присматриваться ко взаимоотношениям Натальи и дочери, но ничего вызывающее обоснованное беспокойство так и не нашел. Да, Антон вновь видел, что порой Юлька совсем не в настроении к его возращению домой, а то и, как раньше, с заплаканным личиком. – причины этого были понятны: ясно, что Наталья за что-то вновь наказывала Юльку. Однако жалоб со стороны Юльки Антон так и не услышал, а когда пару раз попробовал расспросить Наталью о причинах наказания, то получал развернутые ответы о шалостях и непослушании Юльки. Впрочем, Наталья четко держалась позиции, что ничего такого, что следовало вновь серьезно обсудить, - нет. Да, по-детски шалит Юлька, да – порой жалуются в садике на ее непослушание, что не всегда послушна, может и надерзить в ответ на замечания, а то и вовсе пропускать замечания мимо ушей. Вот, как поясняла Наталья, и приходится время от времени снять с Юльки трусики и всыпать ей хорошенько по попке. *** Шло время, подрастал сын Мишка, да и Юлька взрослела, и ее уже нельзя было назвать «малышкой», какой она была когда-то: выросла Юлька в маленькую шуструю девчонку, сметливую и … порою дерзкую. - Юлька никогда не лезла в карман за словом, а отвечала как думает. За что, порою, и получала по попке от Натальи. Сам Антон практически никогда не наказывал Юльку, по-прежнему доверяясь в этом Наталье; однако всегда – когда это было возможно – старался уделять время обоим детям. А вскоре Наталья сама завела разговор о пополнении семейства: ей хотелось еще одного «своего» ребенка. Антона тогда немного покоробило слово «своего», неосторожно сказанное Натальей, но в принципе Антон не имел ничего против пополнения семейства: что не говори, Антон это видел по детям, Наталья была совсем неплохой мамой, так что … вполне оправдано ее желание, нечего возразить. Стоит добавить, что Антон не препятствовал общению Юльки с Лесей: как минимум на месяц-два летом Юлька ездила в гости к маме и бабушке с дедушкой, на природу и чистый воздух. Леся больше не заводила ту старую тему, чтобы Юлька осталась жить с ней. Более того, Лесе все же удалось выйти замуж и родить, вопреки прогнозам врачей, ребенка. Так что приездам Юльки в гости она всегда была рада, но сердце ее было привязано к родившемуся малышу. В конце февраля встал вопрос о предстоящей школе, отдавать или нет Юльку в этом году в школу. В итоге решили отдать пока на подготовительные занятия, несколько часов в неделю, а там и посмотреть, как она адаптируется и насколько готова к школе. Другим вопросом было привить Юльке больше самостоятельности и ответственности, что в любом случае не будет лишним. Все же проблема неаккуратности Юльки, от разбросанных игрушек до брошенных кое-как одежды и обуви, имела место. Да и усидчивости Юльке тоже не хватало: понятно, что ребенок, но надо же быть более собранной и ответственной! - … Антон, ну посмотри! Опять Юля пришла с прогулки и бросила комом всю одежду, и сапожки так и брошены у дверей! – Возмущалась Наталья, но больше для прислушивающейся Юльки, а не для Антона. – Вот что с этой неряхой делать?! Слов больше нет! - А что делать? Наказывать нужно! – Антон был тоже недоволен. – Наталья права: сколько раз и он сам, и Наталья говорили Юльке, а та только смеется. А если и убирает за собой после нескольких замечаний, то в следующий раз – все по новой повторяется! Юлька, навострив ушки, слушала родителей, уже успев скинуть с себя уличную одежду в кучу, но так и оставалась в одних трусиках, не спеша переодеваться в домашнюю сухую одежду. Тут то Антон и поймал ее за руку и подтащил к дивану, усевшись на него и поставив Юльку перед собой. - Юля! Сколько можно! – Откровенно разозлился Антон. – Хоть кол тебе на голове тещи, ничего не слышишь! Тебе и мама, и я – сколько говорили про одежду после прогулки?! Юля немного присмирела, но озорная улыбка так и стремилась нарисоваться на ее озорном личике. «Да и что папа сделает? Поругает как всегда. И все…», - невольно пронеслась мысль в ее головке. Однако Антон не был настроен на шутки: Наталья давно уже укоряла его, чтобы он призвал озорную Юльку к ответу, что не слушается Юлька – сколько на нее не ругайся! - Нет, так дальше продолжаться не может! – Вслух сказал Антон стоящей перед ним Юльке, а про себя подумал, что и в самом деле устранился он от воспитания Юльки: играть с ней, ходить в кино и покупать мороженое – это конечно хорошо, но и права супруга – воспитывать Юльку нужно, а не только весело с ней время проводить! - В общем так, Юля, снимать трусики! Давно тебя надо было выпороть, совсем разболталась! – Антон не шутил, в самом деле собравшись наказать Юльку. Юлька попыталась что-то запищать в свое оправдание, но только сильней завела Антона. Антон, больше не слушая начавшую верещать Юльку, одним махом сдернул с ней трусики ниже колен, так что Юлька, приученная Натальей, сама уже дальше, неохотно и все еще надеясь, что пронесет, сама уже полностью стянула трусики и положила их на диван. После чего уже с виноватым видом встала перед папой; первые слезки уже наворачивались на глазах…. - Юлька, допрыгалась? Меня не хочешь слушать, так папа тебе сейчас задаст! – Вмешалась Наталья, до того со стороны наблюдавшая за приготовлениями Юльки. А потом обратилась к Антону. – Послушай, я считаю, что Юльку надо примерно наказать! Если бы только в первый раз подобное было! А то говоришь ей, говоришь, и толку ноль! Надо так наказать, чтоб долго помнила! Впрочем, Антон и так был настроен решительно. И это было не сиюминутное, а продуманное решение. – Антон совсем недавно, после очередного разговора с супругой, не поленился дойти до магазина и купил новый ремешок. Ремешок, узкий плетенный из нескольких полос натуральной кожи, дожидался своего часа в шкафу. Антон тогда, после покупки, придя домой сразу и показал приобретение Юльке. Юлька тогда сразу же притихла, уже имея опыт своей попки расплачиваться за шалости под прежним ремешком. Даже своим детским умишком Юлька тогда оценила, потрогав новый ремешок, что очень ведь больно будет, если родители станут теперь ее наказывать этим папиным приобретением. И вот сейчас Юлька действительно испугалась: чувство самосохранения и предчувствие подсказывали ей, что плохо дело! Новый ремень, а еще папа сам решил выпороть ее - это плохо, очень плохо для ее бедной попки … Однако и не слушаться папу нельзя! – Это Юлька прекрасно уяснила на своем прежнем печальном опыте, поэтому и стянула сама трусики, несмотря на страх перед наказанием. - Юль, больно накажу! Чтобы запомнила! – Честно предупредил Антон, когда Юлька уже лежала на диване с подрагивающей мелкой дрожью оттопыренной попкой. – Получишь как всегда 20 ремешков, но надеюсь в этот раз ты ремешок надолго запомнишь! - Папочка! Прости!! – Заверещала Юлька, утратив остатки храбрости. – Не надо сильно! Не надо!! Антону и саму было жалко Юльку, по-честному - не такой и серьезный проступок у Юльки, чтобы строго выпороть. Но тут же подумал, что и проучить Юльку не мешает: сколько раз ей было сказано, да и Натаха настроена серьезно, видно по ней, что ждет строгой порки. Антон замахнулся ремнем - и с силой опустил его на подрагивающую попку. Визг, который издала Юлька, лучше всего говорил о секучести нового ремешка. Антон и выбирал его «не абы как», а по совету приятеля, воспитывающего сына. Правда у приятеля сын уже был школьником, заканчивал 2 класс. Приятель как раз таким ремнем как сейчас у Антона воспитывал своего балбеса, уверив Антона, что даже для мальчишки ремень отлично пробирает. Вовка как шелковый ходит после порки! Антон быстро два раза подряд хлестнул попку дочки. – Юлька аж выгнулась и закрыла попку руками, а сама чуть не вскочила … - Юлька!! Тебе кто вскакивать разрешил?! Добавки хочешь? – Строгим голосом пресек Антон попытку дочери вскочить и увернуться. – Лежи и терпи! Сама виновата, что приходится тебя больно наказывать! Слов не понимаешь – значит терпи! И все же Антон понимал, что «перебрал» с ремнем – если сейчас вскакивает и не может вытерпеть, то как ей, в самом деле, выдержать все назначенное наказание? Однако и отступать от своих слов Антон не хотел: раз сказал 20 ремней – значит 20 ремней и получит! Ничего, послушней будет, не такая уже и маленькая … На помощь пришла Наталья, тоже реально оценив, что держать, и крепко, Юльку – единственный выход, не вылежать ей самой как это обычно было. Но и с мужем была согласна, что раз объявили 20 ремней – придется все выдать. Так что схватила Юльку, всю брыкающуюся и извивающуюся, и прижала ее, бросив взгляд на Антона. Антон не стал мешкать и продолжил наказание, сбавив темп наказания, но стегая Юльку в прежнюю силу. - Ппа-аа!! А-ааа! Не-е надо! – Орала Юлька, окончательно утратив терпение. – Не надо! Бо-оольно! Антону и жалко было извивающуюся Юльку, но и прекращать – совсем рано, едва 10 ремней всего Юльке выдал. И все же Антон остановился, поняв что Юлька уже на пределе: так громко она орала. - Хорошо, Юль, получишь еще 5 ремешков и все! Только, чур, терпи и не вырывайся. – Антон все же решил сбавить наказание в виду нового ремешка, который, похоже, реально очень сильно сек не привыкшую к такому попку Юльки. – Терпи! – Строго распорядился Антон и продолжил наказывать уже заметно полосатую попку, на которой рельефно отпечатались следы ремня. - Не надо!! – Завизжала Юлька, но было заметно, что старается сейчас терпеть, опасаясь что папа передумает и еще ей добавит. С трудом, но Юлька дотерпела, да и куда ей было деваться? А потом, все еще опасаясь, что папа передумает, постаралась приподняться. Наталья отпустила ее, не мешая этому. Вся заревленная, Юлька встала и осторожно потянулась за трусиками, которые упали на пол, все еще не веря, что наказание позади. Правда из-за рева Юлька не могла ничего толком выговорить, лишь пуская пузыри из слюней на губах. Впрочем, родители, оценив состояние Юльки, и не требовали что-либо говорить или требовать извинения. Наталья лишь взяла Юльку за руку и отвела в угол, где и сказала ей строгим голосом стоять – пока не проревется и успокоится… - … Слушай, мы не переборщили сегодня с Юлькой? – Спросил Антон жену, когда Юлька уже спала, а Наталья с Антоном тоже готовить ко сну. – Все же за разбросанные вещи … Не слишком ли сурово? – Продолжал сомневаться Антон, уже сожалея, что так строго обошелся с дочкой. - Нет! – Словно отрезала Наталья. – Получила, и давно было пора ее хорошенько выдрать! Не маленькая, в школу идти через несколько месяцев, а она у нас такая несобранная и неорганизованная! Врезка. От автора. Вопрос о наказании детей 6-7 лет давно меня интересует: все же такой переходный возраст от «малыша» к маленькому, но уже вполне сформировавшемуся ребенку, которого пора, если это не сделано ранее, приучать к ответственности и самоконтролю. Смутно вспоминаю себя в этом возрасте, но, насколько помню, мои родители так же придерживались взглядов в воспитании, что «малышовое» детство кончилось, пора уже спрашивать с меня как с «большой». Ремешком мне попадало и в 5 лет, но в шесть – уже регулярно наказывали, уже не смотрели «сквозь пальцы» на то, что раньше мне прощалось: помню, тоже получила несколько раз ремнем, и долго проревела, за разбросанные вещи. И все же приучилась к аккуратности еще до школы: помню, были у нас в классе «Маши-растеряши», пусть трое-четверо, но были: вечно что-то теряли и забывали. А вот меня еще до школы приучили, и ремнем не в последнюю очередь, был организованной и ответственной. Впрочем, не будем забегать вперед, в школьные годы, а вернемся назад к возрасту 6-7 лет. По моему мнению, ребенка к новой ответственности – школе – надо готовить загодя, а не ждать 1 класса, когда разом обрушивается множество новых требований. И выясняется – не готов ребенок к школе. А вот если в 6 лет, за год до школы озаботиться, то наверняка легче пройдет адаптация к 1 классу. Вообще, я считаю, что в 6-7 лет, и даже в 5-6 лет, ребенок вполне готов к полноценному наказанию ремешком: до крика-рева, действительно – «больно терпеть», а не просто реветь от ремешка больше от обиды… Если вдуматься, то исторически в 6 лет секли розгами уже вполне серьезно: известный пример с Алешей Пешковым, которого дед выпорол до беспамятства как раз 6 лет. Нет, я вовсе не призываю повторять опыт столетней давности, все же время сейчас другое, и другая ситуация. Я говорю про то, что если столетия назад детки в 6-7 лет выдерживали суровые порки розгами, то и сейчас, пардон, попки все те же – так что не надо бояться дать 15-20 ремешков, а то и поболее … Вреда точно не будет! А то некоторые излишне сердобольные мамочки, дав вполне уже подросшему ребенку 5-7 ремешков сами хватаются за валерьянку и пустырник… И абсолютно зря!
Виктория: Глава 4 - Андрей, к нам зайдешь? – Юльке конечно было приятно, что одноклассник всюду ходит за ней. Вот и сейчас – тащил ее портфель. – Заходи, так и быть. - Пойдем! – Серьезно, стараясь не подавать виду своей радости, ответил Андрюха. - А чего покажешь? Есть что интересное посмотреть? - Пойдем, покажу, так и быть … - Загадочно ответила Юлька, внутренне довольная как одноклассник увивается за ней. - Или передумал? – Подтрунивала Юлька. - Да ладно-ладно, пошли к тебе. – Заторопил Андрей, опасаясь что Юлька действительно передумает и даст отлуп. Когда ребята пришли к Юльке, никого из взрослых дома не было. Андрей невольно позавидовал однокласснице: ведь у него самого дома ждала вреднючая бабка, вечно одергивающего его и вяжущаяся по каждому поводу, а то и жалующаяся его предкам. Как была, в школьной одежде, так и не переодевшись, Юлька с серьезным видом разыгрывала роль хозяйки дома. А в голове у нее крутилась та идея, ради которой она и пригласила Андрюху в гости. - А давай поиграем в доктора? – Наконец решилась предложить Юлька. – Ну сначала ты, а потом я? В общем, сначала ты … покажешь, а я – потом? Андрей сначала не догонял о чем речь, но быстро сообразил. Рассмотреть одноклассницу – верх его собственных желаний, но сам бы он и не решился первым Такого предложить … А раз Юлька сама предложила – грех не согласиться. Но первому раздеваться Андрею было стремно, вот если бы Юлька первая … - А давай ты первая? – Стал спорить Андрей. – Ты предложила – тебе первой и показывать! А то я покажу – а ты потом не станешь, знаю я вас девчонок-обманщиц! - Нет, ты первый! – Заупрямилась Юлька. – Это ты сам обманщик. – Смотри, я даже нарисую, а потом … ты первый! – Предложила компромисс Юлька, доставая листок и бумагу. - Вот та-ак, это у нас, девочек. – Наглядно изобразила Юлька. – Хочется ведь посмотреть? – Подтрунивала Юлька. – А это – как у вас. – Продолжила рисовать Юлька на другом листке. – Похоже? - Дай посмотреть! – Запросил Андрей, пытаясь взять в свои руки рисунки. – Ну дай! Ты обещала! – Продолжал Андрей. - Ладно, на - смотри. – Согласилась Юлька, поддавшись на уговоры. – Только, чур, ты – первый! – Сразу же оговорила условия Юлька, которая тоже опасалась подвоха от Андрея. - Классно рисуешь! – Невольно присвистнул Андрей, все сильнее загораясь желанием посмотреть «на самом деле». – Погоди, погоди, дай рассмотреть! – Запротивился Андрей, когда Юлька попыталась забрать назад свои рисунки. - Дай, я не рассмотрел… - Запросил Андрей. Как вдруг – неожиданный план пришел в голову Андрею. – Погоди, счас отдам … Однако отдавать рисунки Андрей не собирался! У него были на эти рисунки свои планы … Неделей ранее. - Дурак!! – Заорал Андрей, когда мокрая тряпка прилетела ему в лицо. – Я тебя убью! – Продолжал орать Андрей в адрес Вовки, который и швырнул в него этой самой тряпкой. Кинувшись к доске, Андрей завладел еще одной тряпкой, так что Вовке не оставалось ничего другого, за неимением свободной тряпки, как нестись по классу и спасаться бегством, пытаясь укрыться от разъярившегося Андрея. «Бах-хх!», - полетели горшки со шкафа, который мальчишки толкнули в преследовании-спасении. – Андрей почти поймал Вовку, но тот толкнул навстречу Андрею стул, так что Андрей споткнулся и упал. Вовка же бросился к доске, стараясь увеличить отрыв от Андрея. Но и Андрей, разозленный еще больше, не хотел сдаваться так просто! - На-ааа, получи!! На-ааа! – Орал Андрей, поднимаясь с пола и кидая одновременно тряпки, одна за другой, в своего обидчика. - Псих! Псих! – Закричал в ответ Вовка, ловко отворачиваясь от летящих в него тряпок. - Ты че, совсем дурак?! – Затормозил Вовка, даже покрутив у виска пальцем. – Ты в портрет зачем кинул? Вот тебе Марина Сергеевна задаст! Тряпка и вправду прилетела в большой фотопортрет Путина, висящий посередине над доской. Грязный след от тряпки протянулся почти через половину портрета. - … Марина Сергеевна! Марина Сергеевна!! – Заверещала в голос противная выскочка Ленка, увидев входящую в класс учительницу. - А мальчишки дерутся! Они цветы уронили! А еще, Желобов тряпку в портрет кинул! - Тебе сколько говорить, дрянь! – Орал отец Андрея, выкручивая тому ухо. – Сколько говорить, чтобы не дрался?! – Всерьез, не для виду, ругался отец. – А тряпку зачем в портрет кинул? В портрет зачем кинул?! Андрей же визжал от боли выкрученного уха и откровенно страшился дальнейшего продолжения. Отец Андрея, выпустив ухо сына, рывком открыл шкаф, вытащив оттуда широкий ремень. - Штаны снимай!! Чего ждешь?! – Переходя на визг и брызгая слюнями, продолжал отец. – Быстрей давай, снимай! Вот так, и трусы тоже снимай и ложись! – Продолжал распоряжаться отец в то время как Андрей, теня время, стянул с себя штаны, а потом начал приспускать трусы. Процедура была известная по прошлым разам, так что, ревя, Андрей продолжал раздеваться, а потом лег на кровать. - Вот тебе! На-а, получи! – Что есть силы отец начал лупить Андрея. – Вот тебе!! - Па-аапа, не надо! А-аааа! Больно!! – Сразу же начал выть Андрей, когда словно кипяток плеснули ему на зад. – Папоч-оочка, не надо! – Продолжал верещать Андрей. Однако отец не останавливался, а все сильнее настегивал задницу сына, на которой четко отпечатывались широкие полосы от ремня. Попка начала краснеть, а потом алеть буквально на глазах. Отца же, казалось, только заводила эта картина на заднице сына. Ремень впечатывался раз за разом, не давая заду сына никакого отдыха и послаблений. … Наконец для Андрея все закончилось. Так что он потянулся вставать, невольно морщась от жгучего чувства боли на заду. Все еще не веря в окончание наказания … Зад горел огнем, но Андрей, под пристальным взглядом отца, поспешил наконец быстро-быстро схватить трусы и поспешно их натянуть, а потом – потянулся за штанами, лежащими все тут же, рядом, на полу. - Паршивец! Ты все понял?! – Успокаивался отец, выпустив почти весь пар во время порки сына. – Попробуй только еще раз! Шкуру спущу!! … Отдавать рисунки Андрей не собирался! У него были на эти рисунки свои планы. Быстро ухватив и открыв свой ранец, Андрей суну туда рисунки. Так же быстро застегнул и метнулся к двери из комнаты. - Ага!! Попалась! – Торжествовал Андрей при виде испугавшейся Юльки. – Вот я ребятам эти рисунки покажу и все про тебя расскажу! Как ты мне предлагала … сама знаешь, Что! И Марине Сергеевне завтра эти рисунки покажу!! Вот тебя накажут! - Отдай! Ну отдай!! – Почти разревелась Юлька. – Меня дома … убьют! – Невольно выдала весь свой страх. – Ну отдай, пожалуйста!! - А-аа! Так тебя ремнем накажут? – Злорадствовал Андрей, зная что Юльку и в самом деле порют дома. – Ну-ка покажи! Ремень покажи, которым тебя порют! Не соображая от страха что и делает, Юлька, а за ней Андрей, не выпуская из рук ранец, бросилась в комнату родителей и вытащила тот «страшный» плетеный ремень, которым от души получала от родителей. - За..зачем тебе ремень? – Плохо соображала Юлька, когда Андрей, выпустив из рук свой ранец, почти выдернул из рук растерявшейся Юльки злополучный ремень. - Так ты сама хотела! Показать! – Начал травить ее Андрей. – Снимай давай, показывай!! – Андрей подтолкнул Юльку, но не решаясь все же сам сдергивать с нее колготки. – Снимай, снимай быстро!! – Страшным голосом Андрей продолжал давить на растерявшуюся девчонку. Юлька, совсем не соображая что делает, потянула колготки вместе с трусиками вниз, к коленям. И тут же попыталась дернут колготки назад, но Андрей уже не дал этого сделать, завалив Юльку на диван, и сам уже, отрывая Юлькины руки от колготок, сдернул колготки вместе с трусами. Юлька закричала, но Андрей попытался закрыть ей ладошкой рот. - Не ори, а то хуже будет! – Начал увещевать Андрей, не позволяя Юльке подняться с дивана. – Или хочешь, чтобы я твои рисунки всем показал? - А-аа!! Что тебе надо? – Верещала Юлька. – Я сама про тебя все расскажу! - Это я про тебя все расскажу, что ты сама меня пригласила к себе и предложила в доктора играть, да еще рисунки нарисовала. Это тебя выпорют за такое! Юлька попыталась сопротивляться и дальше верещать, но потом сама же испугалась: «Что папа ей скажет, если узнает?!!». И немного затихла. - Только … Не очень сильно? – Окончательно сдалась Юлька под напором Андрея. – Н-ну ты правда несильно, обещаешь? – Ревела Юлька, привычно вытягиваясь как когда мама ее наказывала. Андрей и сам был растерян. Он конечно думал минуту назад нашлепать Юльку, но сейчас, когда Юльки почти прекратила сопротивляться, - растерялся. - Нее, не сильно. Правда не сильно… - Сейчас уже был заметно растерян Андрей, но и отступать от свершившегося не хотел. – Я тебя не очень сильно, пятнадцать раз, согласна? Только чтоб ты не кричала и не вырывалась! А то – добавлю! – Вспоминая как его самого «напутствовали» дома перед поркой, Андрей повторил слова своего отца. Юлька закивала, смирившись с неизбежным. Про стеснение она совсем не думала: ее в данный момент занимало больше то, чтобы этот дрянной Андрей не обманул ее и не нашлепал слишком сильно. Андрей же, превозмогая накативший на него страх, шлепнул ремнем оттопыренную попку. Не сильно шлепнул, так что Юлька почти и не дернулась. Осмелев, Андрей уже сильно, вспоминая и подражая своему отцу, ударил ремнем Юльку. На удивление, Юлька только дернулась, но не вскочила и даже не закрылась руками. - Восемь! Девять! – Деловито отсчитывал Андрей, успевший уже побороть свой страх и увлекшись наказанием столь желанной девчоночьей попки. – Лежи, дрянь такая! – Копировал он отца. – Э-эээ, не считается! Ты закрылась! - Считается!! Все считается! – Спорила в ответ Юлька. – Я не закрывалась! Досчитав до двенадцати, Андрей совсем осмелел, уже что есть мочи хлеща Юльку по красной заднице. Однако, чтобы хорошо замахнуться, Андрею пришлось ослабить хватку, которой он держал Юльку, не позволяя ей вскакивать. Чем Юлька и воспользовалась, не выдержав предпоследнего, особенно сильного удара, вскочив и отбиваясь от Андрея что есть мочи, одновременно натягивая трусики и колготки. А затем, забыв про все на свете, Юлька выскочила в коридор, распахнула дверь и, в чем была, ломанулась со всех ног к подружке, которая жила двумя этажами выше. Вот тут Андрей напугался. Всерьез напугался, поняв, что вляпался! Тревожно зачесалась собственная задница в предчувствии нарисовавшихся для нее осложнений … Спешно схватив лежащий на тумбочке в прихожей ключ, Андрей, кое-как быстро одевшись, выскочил из квартиры и закрыл ее на ключ. После чего, лихорадочно выстраивая в голове «оправдательные» версии случившегося, побежал домой, где и огреб от бабули втык за опоздание домой. Что-то придумав на ходу, Андрей скрылся в своей комнате, трясясь от накатившегося на него страха. … Звонок в дверь раздался полвосьмого вечера. Когда отец Андрея открыл дверь, на пороге стояла вся заплаканная Юлька вместе со своей мамой…. Подталкивая перед собой Юльку, ее мама Наталья зашла в квартиру. Душа Андрея тут же ушла в пятки, ведь ничего путного, объясняющего случившееся, он так и не придумал. Впрочем, придумывать ему ничего и не пришлось: Юлька, сидя у подруги, сама придумала правдоподобную версию событий, так и не рискнув, даже подруге, все честно рассказать. - Юля говорит, что ваш Андрей был сегодня у нас дома. И чего-то «наша» с «вашим» не поладили и поссорились, а наша дуреха убежала из квартиры. – Мама Юльки сама изложила ту версию случившегося, которую ей выдала дочь. Версию, которую, за неимением своей, тут же поддержал Андрей, быстро-быстро закивав головой. - Мы поссорились … Юлька убежала. Я кричал ей, чтобы вернулась, а она … - Дрожащим от волнения и страха голосом «проблеял» Андрей. – Я .. Я закрыл квартиру на ключ и ушел. А Юльку я не нашел, не знаю куда она убежала. Честно!! - Ключ где, паршивец?! – Взревел отец Андрея. – Тебе кто разрешил одному хозяйничать в чужой квартире? А если бы что-то пропало?!- Негодовал отец. – Ключ давай!! Андрей ринулся бегом в свою комнату, достав из ящика письменного стола тот самый ключ. Вместе обругав своих детей и пообещав взаимно обоим хорошенько всыпать, Наталья и отец Андрея наконец успокоились. - Вы нас извините! – Провожал нежданных гостей отец Андрея. – А что до моего паршивца, так не волнуйтесь – всыплю основательно! Ну и вы своей всыпьте, а то бросает квартиру … Пропало бы что, кто стал бы отвечать?! … Когда родители, разозленные случившимся и закатив Юльке хорошую головомойку, распорядились «бегом снимать трусы!!», Юлька даже обрадовалась, что почти все, ну почти, позади: накажут сейчас ремнем – и все закончится… - Нет, ты Антон посмотри на нашу дочь! – Негодовала Наталья, увидев проявившиеся синяки от дневной порки на попке Юльки. – Прежние синяки еще не сошли, а эта растяпа все туда же! – Напрашивается снова на порку! Надо, надо ей хорошо всыпать, чтобы запомнила подольше … Юлька, по понятным причинам, молчала как партизан про то, что на самом деле случилось днем. Выдержав порку «на адреналине», Юлька даже и не визжала особо, когда сначала мама, а в завершении – папа, основательно выпороли ее за проявленное разгильдяйство с квартирой и чуть не потерянным ключом. А на следующий день Юлька пригрозила заметно затрусившему Андрею, чтобы быстро отдавал рисунки! А не то!! К счастью, Андрей, основательно получив вчера от отца, и не думал спорить, а тут же отдал Юльке ее треклятые рисунки, из-за которых все вчера и произошло … Врезка. От автора. Можете верить, можете нет, но все случившееся и описанное здесь – абсолютно реально, все было на самом деле. Как история с рисунками и поркой одноклассницы, так и случай с портретом. – Поясню: никак не смогла придумать в рассказе как изложить весь драматизм событий с портретом. Потому как реально этот случай – с тряпкой в портрет – имел место в 1978г., в эпоху развитого социализма и руководящей роли КПСС. Представьте себе, что малолетний разгильдяй-сын действительно запустил тряпкой в большой фотопортрет дедушки Ленина, висящий в классе! А папа – работяга-рабочий, член КПСС… Словом, об истории с портретом стало известно на работе отца: этот случай разбирался даже на партсобрании цеха. Папаша получил выговор по партийной линии… Надо ли говорить, что задница сына-малолетнего хулигана представляла очень жалкое и печальное зрелище после папиного «разговора» с ремнем в руке. В общем, мальчишка реально несколько дней «висел» над стулом в школе, и это – во втором классе …
Виктория: Репетитор Настя расстегнула джинсы и аккуратно повесила их на спинку стула. Затем взяла скакалку и легла на кровать, свесив правую руку со скакалкой. Извернувшись, она постаралась хлестнуть себя по заду. В последнюю секунду рука предательски «сдержалась», и лишь сравнительно небольшая боль обожгла зад. Настя попробовала ударить себя сильнее, но резкая боль, последовавшая за этим, заставила ее замереть и остановиться. Она чувствовала, что не может сильно ударить себя, ударить так, как это делала мама, когда на нее сердилась. Нахлынувшее возбуждение требовало разрядки: приятное чувство разлилось внизу живота и требовало выхода. Настя попробовала помассировать между ног, но чувство незаконченности оставалось … - Настя! Ну сколько можно, когда ты начнешь нормально заниматься? – Крик матери звенел в ушах. – Ты понимаешь только ремень! Настя сжалась в предвкушении грозящего наказания. Словно волна пробежала по всему телу. - В седьмом классе, и до сих пор тебя надо драть! Самой не стыдно?! – Никак не могла успокоиться мать. «Да хоть бы скорее начинала … Задолбала своим криком!», – пронеслось в голове у Насти. Настя медленно разделась, представляя, как это выглядит внешне. Взгляд, брошенный в зеркало, только еще больше возбудил ее: очень даже «ниче так» фигурка и попка … Привычно подложив небольшую подушку под живот и уткнувшись лицом в подушку побольше, Настя крепко вцепилась в изголовье кровати. Порка началась: ремень с силой опускался на ее ягодицы, Настя только сильнее вжималась в мягкую кровать, стараясь сдерживать вскрики. Пожалуй, самое неприятное было – это начало порки: сильная боль, которая еще не доставляло то радостное чувство, ради которого Настя собственно все и терпела. Постепенно боль разлилась по всему заду, отдельные удары стали сливаться в единое целое; Настя почувствовала, что между ног становится «сыро», и пришло умиротворение. Внезапно все закончилось, на самом «пике» того необъяснимого словами наслаждения, которое растекалось по всему телу. Настя подняла голову – мать убирала ремень. «Блин!! Ну почему? Почему все так быстро закончилось?», - Настя едва не произнесла это вслух. - Что, не нравится? – Мать неправильно истолковала вздох дочери. Настя, вытирая рукой лицо от пота и слез (которые все же не смогла сдержать), направилась в ванную и закрылась там. Прикосновения к напоротому заду приятно отзывались, но это было все «не то»: Насте явно не хватало завершения порки, эффектного как месяц назад, когда мать действительно сильно ее высекла. – Настя до сих пор находилась под впечатлением от той недавней порки. Андрей был огорчен. Квартирная хозяйка еще на 1500 рублей подняла плату. К тому же запаздывал перевод от родителей, на который он так рассчитывал. Да еще эта единственная «хорошо» на экзамене – накрылась «медным тазом» стипендия «отличника». И все же съезжать со съемной квартиры Андрей даже не думал; удобная, пусть и небольшая, двухкомнатная квартира очень даже его устраивала. Да и плата была, по правде сказать, «божеская». Занятия репетиторством в принципе давали неплохой доход, но как же ему надоело возиться с этими тупыми, и в большинстве своем – некрасивыми, «клушами». Толк от занятий был, и в «узких» кругах Андрей заслужено был «востребован». Ему и в самом деле легко и простыми словами удавалось донести информацию до своих подшефных. Андрей в определенной степени был «эстетом»: сейчас, когда он наработал определенный авторитет и «круг клиентов», он позволял себе выбирать – насколько психологически комфортно ему было заниматься с «учеником». Он предпочитал выбирать умных и смышленых мальчишек, а еще – красивых симпатичных девчонок, лет 12-16. Специализировался он на математике и физике, но мог неплохо «подтянуть» и по химии. С одной из такой девчонки, Ленкой, у них даже возникло чувство «взаимного притяжения». – Ленка с определенного момента начала уделять повышенное внимание своему внешнему виду, представала перед Андреем в весьма смелых нарядах и при яркой косметике. Правда заниматься с этой 15 – летней оторвой стало в какой-то момент проблематично: ее нарочитое заигрывание совсем не способствовало успехам на ниве образования. Правда, Андрей вообще то и сам был не против заигрывать с этой не по годам развитой девушкой, но ее родители требовали успехов от занятий, а они были не столь блестящи. Короче, Ленке наняли нового репетитора – настоящую «мегеру», а Андрей не без жалости расстался с Ленкой. - И что мы будем делать с Ларисой? Какие ваши успехи за последнюю неделю? – Отчим Ларисы обратился к Андрею, держа в руках дневник с очередной «тройкой». Андрей был растерян от ситуации, в которой он оказался. – Он, как и было обусловлено, пришел ровно к 16:30, прокручивая в голове план занятия и ожидая застать Лариску в полной «боевой готовности» к занятию. Однако застал совсем другую картину: отчим Ларисы, Сергей Михайлович, потрясая дневником в одной руке и активно жестикулируя другой, устраивал Лариске «выволочку». К тому же Сергей Михайлович был изрядно «поддат». Лариска была в слезах и без халата, в одних трусиках. На столе Андрей вдруг увидел ремень, и моментально в голове возникло понимание – что здесь происходит. Лара совершенно не выглядела на свои 12 лет: это был совсем еще ребенок. Андрей в свое время именно потому что выглядела девочка совсем «малОй» не хотел браться за занятия с ней: он предпочитал более взрослый возраст занимающихся, которым ему было проще все объяснять. Однако оплата «за Ларису» была предложена хорошая, и он взялся объяснять ей математику. И вскоре пожалел: Лариска занималась «волнами», могла – этого Андрей не мог отрицать – «когда хотела» понимать с первого раза, а могла не подготовиться ни к школе, ни к их очередному занятию. - Словом так, Лара, сейчас мы тебя «простимулируем» заниматься! – Отчим, подумав, принял решение. - А ты что стоишь как потерянный? Давай, помогай! – Обратился он уже к Андрею. – Как занимались, так и получит. Андрей пробовал отказываться, но Сергей Михайлович «напирал» что должна быть ответственность за занятия, и если Андрей с Ларкой получили «фигОвый» результат, то оба они и должны «ответить», каждый по-своему. Лариса пыталась взывать к «маме», но Сергей Михайлович крепко схватил ее, почти бросил на диван, а Андрею распорядился – «держи давай, учитель». И тут Андрея охватило чувство досады: столько времени он потратил на эту капризную девчонку, которая «то училась – то не училась». Так что Андрей осторожно взял девочку за плечи и прижал. - Крепче держи! Сейчас она получит «от папки»! – Входил «в раж» Сергей Михайлович. Порка действительно была «крепкой». Лариса извивалась и пыталась вырваться, Андрей все с бОльшим усилием старался удержать ее. Сергей Михайлович же работал ремнем будто «заколачивая гвозди»: с уверенным замахом и точно попадая по намеченным «точкам». … - Ну вот и все, довольно пока. – С этими словами отчим остановился, бросил ремень на стол и посмотрел на Андрея. – Сейчас ты знаешь «что» будет с Ларкой, если и дальше будет отлынивать от учебы. – И нечего ее жалеть, занимайтесь – и не придется наказывать! Андрей думал после этого случая, что мать Ларисы будет против продолжения занятий из-за участия Андрея в наказании, но та лишь в следующий раз попросила: «Постарайтесь, Андрей, лишний раз не жаловаться на Лариску мужу. Рассказывайте мне … Вы же видели, что бывает …». Самое интересное, что с мамой Насти Андрея познакомила она же – мать Ларисы. Они вместе работали, и когда мама Насти посетовала в очередной раз на «успехи» своей Настены, мать Ларисы почему-то сразу подумала об Андрее. – Ведь, что не говори, успехи Лары «пошли в гору», особенно после последнего «внушения» отчима, так что – почему бы и не порекомендовать? Она даже рассказала про случай с наказанием дочери, не преминув упомянуть роль Андрея в этом наказании. Настя встретила предложение матери о занятиях с репетитором настороженно. - Ма-а, ты постоянно ругаешься, а сейчас еще этот самый «репетитор» будет «мозги выносить». – Была первая реакция Насти. - Не только ругаться буду, а еще и как Лариску выдерем! – Пригрозила ей мать и пересказала «в красках» случай с Ларисой. На удивление матери, Настя как-то задумалась после этих слов и больше не протестовала. Учеба Насти и в самом деле пошла «в гору». Даже удивительно, что Настя будто совсем не возражала, что первоначальные два занятия в неделю плавно переросли в четыре. Это конечно обходилось довольно дорого, но что не сделаешь для любимой дочки. Впрочем, занятия Насте, похоже, понравились, она даже не раз сама ездила на квартиру к Андрею, когда он не успевал или не мог сам подъехать к ним домой. Единственно что удивляло – причем не только мать, но и учителей в школе, это непонятные «срывы» Насти: абсолютно «глупые» «двойки», словно специально. Тем не менее, за ремень мать с определенного времени больше не бралась, об этом даже, несколько смущаясь, попросил ее Андрей спустя пару недель с начала занятий. Она и не возражала. … И все же этот случай, с «гулянкой» Насти до полуночи, заставил мать вспомнить о «проверенном средстве» - ремне. Однако Настя повела себя странно: если раньше с ее стороны не было особых пререканий по поводу ремня, то сейчас Настя старалась «увильнуть» от этого наказания. Что конечно же только «распалило» мать: совсем девка от рук отбилась! Как раз был вечер субботы, так что для неизбежного, казалось, наказания время было удачным. Настя медлила, но все же раздевалась. Еще подождав, ровно на что-то надеясь, она сняла трусы и предстала перед матерью. Привычно «опрокинув» дочь на кровать, мать замахнулась и … остановилась. Вся попка Насти была покрыта характерными «ссадинами» от недавнего наказания. И выпорота она была, судя опять же по следам, весьма усердно. - А ну вставай! Объясни, что происходит?! – Мать сдернула Настю в «вертикальное положение». Настя молчала. Затем, вздохнув, заговорила … Андрей после случая с Ленкой зарекся переходить черту в отношениях с красивыми «ученицами». И все же Настя ему сразу понравилась: высокая, симпатичная девушка, вполне уже «созревшая», не то что эта Лариска – «недоросток». Сейчас у Андрея, кроме Ларки и Насти, было еще трое парней в обучении. С этим «репетиторством» совсем не оставалось времени на «личную жизнь», так что хоть «приятных» «учениц» хотелось бы иметь поболее для общения … Первый же разговор и знакомство с Настей убедил Андрея, что Настя совсем не простая «штучка», лишней скромностью не страдает и за словом «в карман» не лезет. - А что, Андрей, вы в самом деле эту Ларису выпороли? – Сразу озадачила его вопросом Настя, ничуть не смущаясь присутствием матери. А вот Андрей смутился. - Настя, не мели ерунды! Об учебе думай! – Тут же одернула ее мать. – Надо будет – и тебя разложим и выдерем «во славу Божью». - Правда, Андрей? Андрей еще больше смутился и промолчал. Так начались первые занятия с Настей. Надо отметить, что Настя совсем не показалась Андрею «глупой» - наоборот, очень даже сообразительная. Андрей не мог понять: ленится или что-то еще мешает ей нормально учиться … И все же после трех занятий, казалось бы, успешных, Настя опять принесла «тройку» и «запись в дневнике». Состоялся неприятный разговор с матерью и с присутствием Андрея: мать, словно спрашивая совета у Андрея, пригрозила Насте очередной поркой. Неудобно было и Андрею: косвенно недовольство «оценкой» Насти он относил и на свой счет: «видимо, что-то не так было на занятиях», поэтому что «плохая» оценка была «минусом» и для него. Естественно, наказали Настю в отсутствие Андрея, после его ухода. Настя и в этот раз оказалась совершенно недовольна наказанием: мало того, что в самый «неподходящий момент» мать оборвала порку, так Настя еще получила кучу криков от матери и запреет на прогулки. … - Ну и что, Андрей, вы довольны что меня из-за вас наказали? Показать? – Настя высказала это Андрею на следующем занятии и даже изобразила попытку откинуть полу халата, демонстрируя следы. - Да и правильно мама тебе дала! Слушай давай «сюда» и не отвлекайся! – Не сдержался Андрей. Казалось занятие прошло нормально, и ему удалось «раскачать» Настю и добиться стабильного решения задач из учебника. И тут … Настя, словно издеваясь, опять заявила в конце занятия: типа, а я все равно ничего не поняла! Андрей по-настоящему разозлился: эта девчонка выводила его «из себя». - Так драть тебя надо, как «сидорову козу»! – Андрей чуть помедлил и добавил. – Вот честное слово, взял бы – и выдрал прямо сейчас! Реакция Насти была неожиданна: ничуть не смущаясь, она вдруг предложила: - А может, чем матери жаловаться, сам возьмешься меня наказывать? Здесь Андрей совсем опешил: эта «дрянная» девчонка просто над ним издевается, уверенная в своей безнаказанности. - А давай! – «Завелся» Андрей. – Вот решаешь эту и эту задачи, а не решишь – пеняй на себя! Настя уткнулась в учебник, буквально минутку подумала, что-то почеркав на бумаге, и с вызовом заявила: «не знаю!». - И что теперь? – С усмешкой произнесла она. – Нести ремень? - Неси!! Опять же, ничуть не смущаясь, Настя подошла к шкафу, достала ремень (Андрей оценил – ремень был «хорош» для употребления «по назначению»!) и протянула его Андрею. Затем расстегнула халат и осталась в одних трусиках и лифчике. - Ну что, давай … - Заявила противная девчонка и улеглась на диван. Андрей не стал медлить, а с силой два раза хлестнул по чуть оттопыренной в трусах попке. Настя дернулась, видно было что удары болезненны, но не встала с дивана. Андрей сдернул ее на пол, потом поставил перед собой и сел на диван. Ее «треугольник» с выбивающимися волосами оказался практически перед его лицом. - Слушай!! Я ведь в самом деле сейчас сниму с тебя трусы и выдеру! – На «повышенной ноте» выговорил Андрей. – Перестань кривляться! - Ну давай, давай … Слабо? – Не унималась Настя. Андрей, еще не понимая до конца что делает, сдернул с нее трусы до колен, уронил на диван и окончательно стянул трусы, бросив их на пол. Перед глазами оказалась аккуратная попка со следами недавней порки. Настя вдруг встала, прошла к кровати, взяла подушку и снова легла на диван, подложив подушку себе под лицо. … Андрей с силой ударил в очередной раз, этот был, наверное, уже ближе ко второму десятку, но Настя не пыталась встать. Андрей же уже не хотел сам останавливаться: сложно сказать, злость на Настю или изменяющийся на глазах цвет попки, больше «заводили» его сейчас. Настя застонала, видимо ей было и в самом деле больно, но Андрей решил: «кто – кого», когда-то ведь запросит пощады. Андрей считал, 37, 38… - Хватит!! – Настя вскочила, не дожидаясь разрешения, схватилась руками между ног и выбежала по направлению к ванной. Раздался щелчок закрывающейся двери. Внимание Андрея привлекли несколько мелких пятен на полу, по направлению к двери. Понимание ЧТО ЭТО за пятна как-то сразу пришло на ум. Андрей задумался и прислушался. Раздался шум воды в ванной, а через несколько минут в комнате появилась Настя. Но сейчас она старалась стыдливо прикрыться, быстро накинула на себя халат, запахнула его и только потом подняла, и натянула трусики. Андрей молчал. - Ну вот так … - Первой прервала молчание Настя. - Тебе что, нравится ЭТО?! – Не смог скрыть удивления Андрей. - Ну … вообще – да! – С каким-то вызовом произнесла Настя. … А затем состоялся тот упомянутый выше разговор Андрея с мамой Насти, в котором он попросил не наказывать дочь за учебу. И Настя тоже неожиданно попросила маму «почаще заниматься» с Андреем. … - Ну, вот так, мама. – Смущаясь, закончила рассказ Настя. - Да-а, и что мы сейчас будем делать? – В задумчивости произнесла мама и откинулась на спинку дивана. Все услышанное надо было «переварить» … *** Мать Насти была совершенно ошеломлена: ее дочь ЛЮБИТ порку … Нет, она бы поняла: «поцелуйчики – обнимашки», но – «мама, мне нравится порка» … Ни в какие «ворота не лезет»! И этот Андрей! Так называемый репетитор … Он же больше месяца ПОРОЛ ее дочь. Да и вообще, она даже ездила к нему домой, Бог знает, ЧТО у них могло быть с дочерью! - Мама, успокойся, ничего «такого» у нас с Андреем не было. – Настя попыталась продолжить разговор с матерью. – Только порка за мои «оценки», Андрей даже настоял, чтобы я всегда была в тонких трусиках, он не видел даже меня полностью раздетой! - Это в тех, что ли? – Мать неопределенно махнула рукой в сторону шкафа. – Так они ничего не прикрывают! Позорище одно! Постаравшись успокоиться, она вновь задумалась – как поступить? Видимо отучить от порки можно только … хорошей поркой. - Настя, а ну ложись! – Сдернув трусы с дочери и почти уронив ее, мать снова взяла в руки ремень. – Сейчас ты получишь, доченька … Удары посыпались «один за другим». В этот раз мама не сдерживала руку, а порола со всей силой. Ремень с силой врезался в половинки, оставляя четкие яркие полосы. Настя сжалась. Боль «наступала», практически становилось невыносимо больно. Сейчас удары спустились ниже, на ноги. Особенно больно было когда кончик ремня захлестывал между ног. Настя тяжело задышала, вырвался крик. Но удары только усилились после этого. - Мать решила проучить дочь с ее «придурью». Дыхание Насти сбилось, боль охватила все тело и каждый удар отдавался в голове. Хуже всего, что-то «приятное чувство», которое очень быстро наступало, когда наказывал ее Андрей, - не приходило! Настя вспомнила их последнее «наказание». Андрей был тогда очень сердит на нее, что она специально схватила «пару», чтобы вновь спровоцировать его на наказание. – Он тогда весьма сильно выпорол ее, но приятная истома излилась уже в середине наказания, так что каждый следующий удар лишь «заводил» Настю еще сильнее. Сейчас же все было не так: боль «мешала», было реально больно, но никакого и признака на «удовольствие». Тут мать перевернула ремень, и пряжка резко врезалась в ее попку. – Настя заорала: так больно было, и так необычна была эта боль. Мать же, ровно, только этого и ждала: с силой пряжка врезалась в зад, еще и еще ... … Когда все закончилось, Настя рыдала, сильная боль в попке и на ногах, казалось, и не думала спадать. Настя, получив разрешение от матери, кое-как натянула трусы, морщась от боли, и отправилась в ванну. Вот там ее и «накрыла волна» … - Это было ни с чем не сравнимое, с ранними ощущениями, чувство: казалось, внутри нее все «взорвалось»!
Виктория: Красная попка Рассказ Первый. Здравствуй, сестра! Вот и все! Позади школа, ЕГЭ и новая взрослая жизнь! Андрей еще раз полюбовался на свой новенький, только что полученный, аттестат. В город! В город! Поселок, такой знакомый и такой убогий – с этим надо прощаться. Была конечно мысль махнуть в Москву, в МГУ, или в Питер … Однако Андрей реально оценивал свои знания, что могла дать ему поселковая школа. А вот в областной центр рвануть это реально, там у них и тетка по отцовской линии живет (квартира будет), и 3 института – есть из чего выбрать. С теткой, правда, не все так гладко: Андрей слышал «краем уха», что какие-то «терки» были у отца со своей сестрой, тетей Ниной, но отец сказал: «Езжай! Нормальная она, тетя Нина, как раз одна живет в «трешке» и растит дочь. А что у нас с ней было – так это в каждой семье бывает». Город и правда встретил Андрея приветливо: хорошая погода, приятное оживление на улицах; позвонил сразу тетке Нине с вокзала – и тоже все удачно: тетка что-то защебетала в трубку приветливо, в смысле – давай, приезжай! Андрей и поехал, благо автобус шел от самого вокзала практически к дому тетки. И дом нашел сразу, правда старый и «потертый» (у них в поселке тоже много было таких старых домов, так что не удивишь), а вот внутри у тетки был сделан неплохой ремонт, да и комната, выделенная Андрею, была готова и выглядела вполне уютной. Девчонку, со светлыми кудряшками и рыжую-рыжую, Андрей сразу признал: сеструха двоюродная, Татьяна. Когда они в последний раз виделись? – Ага, значит ей уже 11. Подросла. Заметив оценивающий взгляд Андрея, брошенный на двоюродную сестру, тетка потрепала ту за шевелюру: «Да, Андрюш, это сестра твоя. Смотри как выросла, вы, поди, года 4 не виделись? А вообще (тут тетка довольно сильно хлопнула Татьяну ниже пояса), мужской руки не хватает в доме. Татьяну – воспитывать и воспитывать!». Татьяна, показалось, немного смутилась и пропищала: «Ну, мама!! Что ты опять начинаешь!». Словом, Андрей, как он счел, неплохо устроился. Закрутилась суета с поступлением в институт, надо отдать должное тетке – Андрей был накормлен и напоен, и мог сосредоточиться только на поступлении. Поступление прошло на удивление легко, все же Андрей не зря просиживал за учебниками, готовясь к поступлению. Днем они оставались с Татьяной, тетка работала в каком-то супермаркете, так что уходила – рано, возвращалась – поздно. В какой-то момент Андрей обратил внимание, что и Татьяна, с явной неохотой, тоже каждый день уходит в свою комнату и, недовольно бурча себе под нос, тоже возится с учебниками. Андрей все же поинтересовался как-то вечером, когда тетя была дома: «В чем дело?». Тетка была не в лучшем настроении, а Татьяна сразу насупилась и бросила недовольный взгляд на Андрея. «Да вот, бездельница эта (взгляд на Таню) еле-еле вытянула год на «тройки», сейчас занимается по математике и русскому», - было видно, что тема «болезненная и неприятная. Тетка помолчала немного и продолжила:» Слушать, племяш, а может поможешь? Присмотришь за сестрой то, как занимается, все ли верно?». - Татьяна совсем насупилась и отвернулась, и даже выскочила из-за обеденного стола. На следующий день Андрей, постучавшись, вошел в комнату к Татьяне: «Давай показывай, раз тетя Нина попросила, что там у тебя?». Видно было, что предложение Андрея совсем ей не по душе. Однако, подумав, отдала Андрею тетрадь, в которой только что что-то писала, а потом, снова задумавшись, протянула и другую, с конца стола. Андрею было достаточно одного взгляда, чтобы понять – «ошибка на ошибке», это была математика, вторая тетрадь, по русскому, производила лучше впечатление, но и там были ошибки. Андрей невольно подумал: «В лучшем случае «три» на «тоненькой ножке», а может и – «пара». - Слушай, Татьян, так ты что ничего не спросишь? Видно же, что не «въезжаешь»? – Андрей попытался заговорить с Татьяной. - Отстань!! Твое то какое дело! – Татьяна была не в настроении что-то обсуждать. Тем не менее, вечером, когда тетя вернулась, Андрей все же счел возможным вернуться к этой теме: «Зачем и заниматься, если не понимает? Да пусть лучше спросит, подскажу!». Результат был неожиданным. Тетя побагровела и сходу дала Татьяне подзатыльник. - Сколько можно! Едва на второй год не осталась, и все равно не хочет заниматься! – В голосе тети звучало отчаяние и возмущение. – А знаешь что, дорогая дочь, неси как ты … сама знаешь что! И побыстрее. Голос тети был столь грозен, что Татьяна шустро вскочила и ушла в свою комнату; вскоре вернулась, и в руках у нее был потрепанный ремень. С неприкрытой злостью Татьяна посмотрела на Андрея и положила ремень перед матерью. - Вот что, Андрей! Коль уж ты здесь, поможешь эту паршивку наказать! – Тетя уже говорила спокойней, но в голосе ее звучал «металл». По-видимому, процедура была неоднократно отработана, так как Татьяна, а следом тетка и Андрей, направились в комнату Татьяны. Здесь Татьяна вдруг остановилась и посмотрела на Андрея, а потом на мать. - Снимай давай, говорю! Чего там Андрей не видел! Завертишься сейчас как «уж на сковороде», не тем еще «засверкаешь». Андрей с удивлением почувствовал, что никакого смущения от происходящего он не испытывает, а наоборот, даже интерес. Скинув легкое платьице и, все же с некоторой задержкой трусики, Татьяна улеглась, вцепившись руками в спинку кровати. Тетя не стала долго ждать, а примерившись, хорошенько хлопнула Татьяну ремнем по обнаженному заду. Однако Татьяна, хоть и дернувшись, не издала ни звука. Тетка же снова взмахнула ремнем и с силой опустила его на задницу. Сейчас Татьяна уже издала какой-то недовольный стон. Между тем тетка, уже делая совсем не большие паузы, стала «обрабатывать» зад, стараясь хлестнуть посильнее. И вот здесь Татьяна «подала голос»: «Вначале начала стонать, а затем стало проскальзывать «Больно! А-ааа, больно же!». В какой то момент Татьяна оторвала руки, которыми держалась за спинку кровати, и прикрыла зад. Но тут же получила по рукам со всей силы и грозный окрик матери. Андрей уже успел оценить ремень – совсем не «игрушка», в самом деле, должно быть больно, особенно в больших количествах. Между тем, тетка и не думала заканчивать, а наоборот порола как на «автомате», сейчас уже спустившись ниже попы и нанося удары по верхней части ног. Видимо, это было особенно болезненно, потому что стоны и вскрики Татьяны усилились. Андрей специально не считал, но явно, с учетом темпа порки, число ударов превысило полсотни. Стало видно, что Татьяне сложно терпеть дальнейшие удары. Но каждый раз окрик матери заставлял ее снова покорно ложиться и терпеть очередные удары ремнем. Зад, между тем, все больше приобретал нездоровый «томатный» цвет. Однако, по-видимому, Татьяна знала «норму» и считала «про себя», потому что в какой-то момент Андрею показалось, что Татьяна как-то свободней задышала, словно знала, что скоро порка закончится. И так и вышло, где-то через десяток ремней, тетка остановилась. - Ну что, племяш, видел как твою двоюродную сестру воспитывать приходится? Ты то вот в институт поступаешь, а она – « с «тройки» на «двойку» перебивается! - Так может помочь ей, с заданиями? Позаниматься? Все же вы меня приютили, как-никак, давай те и я вам помогу! – Неожиданно для себя предложил Андрей. Здесь разговор «скомкался» начавшейся перебранкой между теткой и Татьяной. Видимо, Татьяне было больно одеваться после наказания, что она и пыталась высказать. Тетка же, наоборот, поучала «как заниматься надо!». На следующий день, в субботу, разговор получил продолжение. Надо сказать, что весь прошлый вечер Татьяна и Андрей, случайно встретившись, пытались побыстрее «разойтись» и не общаться. Однако за завтраком, в субботу, все трое - тетка, Андрей и Татьяна – снова оказались вместе. - Знаешь, племяш, я тут подумала – действительно давай ты возьмешь Татьяну под свой контроль, чай, не чужая она тебе, ну и я чем нужно помогать буду. – Завела разговор тетка. – И вот что, тетка помедлила, дело родственное, так что … А давай-ка, дочь, сюда ремень! Было видно, насколько не понравилось Татьяне это предложение, она медлила и не спешила вставать и идти к себе за ремнем. Но под грозным взглядом матери, нехотя, сходила и принесла ремень. Андрей взял ремень в руки, покрутил, и тут все же решился: «Тетя Нина, спасибо конечно за доверие, но …». - Что, племяш, договаривай! - Тетя Нина, вы давно этим ремнем Татьяну наказываете? - Да, глядишь, чуть не с садика. С первого класса наверное…. А что? - Тут понимаете, такое дело тетя Нина, «переросла» Татьяна этот ремень. Видел я вчера, как она держалась … Больно конечно, но … как бы мало ей. Вы ей, поди, под 100 ремней дали, а она … не особо и прочувствовала. Здесь задумалась тетя Нина, а Татьяна бросила «испламеняющий» взгляд на своего двоюродного братца. - Слабо, говоришь? - Тут понимаете, тетя Нина, после 20-30 ремней уже надо бы, чтобы «почувствовала». Меня самого, правда, отец почти не порол, а вот Виталик, приятель, «дока» был по этому вопросу. Попадало ему часто, вот и рассказывал кое-что. Не стоит и говорить насколько обиженно и даже разъяренно смотрела Татьяна на Андрея. Тетка же, наоборот, задумалась надолго. Наконец «разродилась»: « А что, Андрей, в самом деле, возьмешься помочь мне с Татьяной? И сейчас, и в школе?». Идти на «попятную» Андрею уже было неудобно, так что осталось только кивнуть. - Ну что, Андрей, действительно неплохо предложил, и я со своей стороны, пока у нас живешь, чем смогу – помогать тебе буду. – Тетка задумалась. - А давай так: сходи, выбери сам ремень, какой считаешь нужным, за одним и город посмотришь? Вот какой считаешь нужным – такой и возьми! Делать нечего, да и погода хорошая. Андрей решил ознакомиться с городом и поручение по ремню выполнить. Тетка подробно проинструктировала – «где – да – что» в городе, какие магазины, что посмотреть можно …. В «кожгалантерее» Андрей даже и особо смотреть не стал: и дорого, и кожа «не та». Побродил по городу, вышел на городской рынок. «Поглазел», полюбопытствовал. И тут обратил внимание на «развалы»: всякие подержанные вещи, что с «земли» предлагали частники. Даже книжку – «фантастику» прикупил. И тут … Андрей помнил, что как-то был у приятеля Виталика дома, тот и показывал «злой» ремень, которым ему от отца попадает. Говорил еще тогда – таких в «кожгалантерее» нет, отец откуда то принес, уже подержанный. Не ремень – «зверь»! Вот точно такой же Андрей и увидел! Подошел к старичку, поперебирал для приличия разложенное «старье» и наконец взял ремень: «Ремень то, отец, чего продаешь? В брюки, что ли, носить?». Старик чего-то прошепелявил, расхваливая «достоинства», но было видно – надежд не питал. - Ладно, отец, давай возьму, крепкий вроде, где-нибудь да пригодится в хозяйстве. Сколько просишь то?» Похоже, старик и «копейке» был раз за свое старье, так что долго не торговались. Вернулся Андрей в отличном настроении. Занятия в институте – почти через месяц, «карманные» деньги почти не потрачены, а тетка разве что за питание берет, и «по-божески». А сейчас, когда с Татьяной пообещал помочь, совсем подобрела. - Ну вот, тетя Нина, купил. Не смотрите, что потрепанный, у приятеля отец такой же держал для воспитания, и – отлично воспитывал! С Татьяной Андрей так и не разговаривал, девочка уклонялась от всякого разговора, впрочем Андрей особо не расстраивался: «Во-от начнем заниматься, совсем по-другому Танюша запоет!». Вечером, в воскресение, Андрей предложил тетке снова всем собраться и обсудить вопрос с «помощью» Татьяне. Предложение Андрея было простое: посмотрит-ознакомится с «хвостами», подумаем над планом занятий и, скажем, по 2-3 часа в день будут заниматься. А через месяц – школа – там и так понятно - домашние задания. Оставался основной «деликатный» вопрос. - Ну и, тетя Нина, что с ремнем, что с наказаниями? Как решим? Однако, на удивление, тетка просто подошла к решению этого вопроса: «Так сам определяйся, смотри сам как заниматься будет, ошибки там и прочее». И дальше тетка, уже обращаясь к Татьяне заявила: «Ты давай с Андреем решай, договаривайся. Что скажет – выполняй! А что до ремня – сразу скажу – никаких жалоб слушать не собираюсь! Сразу говорю! Накажет – значит «за дело». А решит сильно выпороть – даже не пищи, значит, так и выпорет! А будешь жаловаться – от меня еще получишь». Затем, уже Андрею: «Я серьезно, племяш, помоги с Татьяной. С ремнем – никак вмешиваться не буду, это я точно говорю, надо – выпори как считаешь нужным!» В понедельник Андрей с утра – чего тянуть – и взялся: быстро «прогнал» ее по материалу («пробелы» видны!), рассказал как заниматься будут и решил сразу обсудить тему ремня: долго не стал «разливаться», доступно объяснил, что без ремня – им никуда, а мама (тетя Нина) четко сказала – «не жаловаться!». Словом, давай сразу и договоримся. И не смотри на меня так зло – засмеялся – не поможет, лучше вот давай мы на сегодня …. И дальше обсудил задание и усадил Татьяну заниматься. Андрей понимал, что надо сразу «расставить все точки над и». Может даже и сегодня устроить первую «взбучку». До конца в твердость позиции тетки «не вмешиваться в наказания» Андрей не верил, но это и надо было проверить на практике. Понятно, что без «помощи» и «подсказок» результат был неудовлетворительный. Андрей, пожалуй, был даже в большем напряжении, чем Татьяна. Как все пройдет? Дверь в гостиную рывком раскрылась. « И что дальше?»», - Татьяна была «заведена». – «Матери все расскажешь или … что, в самом деле ремень принести?!». - Неси ремень! И не прежний, а что я принес! Отметим, выбор у Татьяны был непростой: и «угроза» матери» (а она обычно не шутит!), или закончить «здесь и сейчас». По препиравшись, в итоге Татьяна сдернула трусы (да пусть подавится!) и подала «новый» ремень. Андрей тоже был «не уверен». Все так быстро произошло…. – Ремень на стуле, Татьяна лежит без трусов. Как дальше быть? «Пролепетав» «дежурные слова» (Татьяна – казалось, привычно лежала), Андрей не стал тянуть «глупую» паузу, а просто раз пять с силой врезал ремнем. Ситуация немного изменилась – теперь уже Татьяна «сжалась» и «прочувствовала» удары ремня. Видно было, что удары нового ремня ее «достают». Андрея ситуация «укрепила». Еще 5 ремней – и баланс «уверенности» поменялся: сейчас уже Татьяна крайне «неприятно» чувствовала себя. Вскочить – возмущаться – не позволяли ранее привитые привычки и крепкая рука Андрея, которой он ее придерживал . Но и ремень заметно отличался от привычного, сек намного «строже». Расплакалась( как еще поступить?). Но и Андрей – казалось «ноль» внимания на слезы – высек еще не мене 10-15 раз. Татьяна конечно в раздумья: «В принципе, на пределе, терпеть можно, НО – это же только начало. КАК дальше терпеть?». Татьяна знала: 70-100 «старым» ремнем, но вот ЭТИМ?! – Нет!! Слишком!! К 50 – как она прикинула – ВСЕ, уже невозможно! Уже надо «гордость» отбросить, «предел уже терпению настал». Давно уже не просила, когда тетка наказывала- «Хватит!!», но именно это сейчас и «заскулила». И была очень благодарна, что Андрей остановился. В самом деле – «Хватит! Довольно!». - Ладно, вставай. На сегодня – хватит! – Где-то издалека донесся голос Андрея. Татьяна почти с благодарностью вскочила, быстро-быстро натянула трусы и вскочила. Андрей, однако, не собирался отпускать ее «проплакаться» в туалет. Слова Андрея доносились сквозь боль и неудобства. Понятно было, что сегодня – лишь «демонстрация» порки, что надо … много чего надо! Одно в голове крутилось – все, баста, больше «не мамины» наказания, а намного серьезней. Уже спустя полчаса, успокоившись и умывшись, Татьяна по-новому взглянула на Андрея. Это – не «мама», все серьезней. Совсем не «мамин» ремень, а намного больнее. И сейчас Андрей «диктует» «правила наказания». Сразу часть показалась излишне строгой. Прикинула – так ведь будет получать порку не по одному разу в неделю! Черт!! Татьяна, дождавшись мамы, попробовала «обсудить» требования Андрея, но …»наткнулась на стену». – Он тебя выпорол, да наконец то!! Август прошел в «занятиях». Признаться, Андрей не шутил и, казалось, ничуть не жалел сеструху: спокойно мог сильно выпороть, дать новое задание и снова взяться за ремень. Считать Андрей ее не заставлял, но она и сама знала, что не меньше 30 и даже 50 ремней получала за раз. Особенно невыносимо было, когда Андрей повторно, в тот же день, по свежевыпоротому заду ее снова порол. Разжалобить Андрея ей не удавалось, казалось даже, что повторно он драл ее наоборот особенно больно. Татьяна несколько раз предпринимала попытки «разжалобить» маму, особенно когда была наказана несколько раз за день, но все это было бесполезно: маму больше интересовали «успехи», а не «сколько и как наказана дочь». Однако успехи все же были, Татьяна сама была удивлена, когда 2 дня подряд ни разу не получила ремня. Начало школы Татьяна встретила даже с радостью: «беспредел» Андрея с бесконечными заданиями сменился на нормальные домашние задания. Впрочем, задавать стали больше и увеличилось количество предметов. И все же Татьяна была вынуждена признать, что занятия с Андреем не прошли даром. Правда, с ремнем дела по-прежнему обстояли не важно: наказывал Андрей ее часто. Однажды она получила сразу две «двойки», Татьяна знала, что и за одну «двойку» - это много, очень много; а тут – сразу две. Пришлось подключаться даже маме – тете Нине, потому что вылежать Татьяна не могла, так что Андрею пришлось держать Татьяну, а маме - пороть. Так строго ее еще не наказывали. Ту порку Татьяна запомнила надолго …
Виктория: Рассказ Второй. Алла – новое знакомство. Новый учебный год нагрузил по полной Андрея. Школа – это школа, а новые правила института – реально «грузанули». О своем обещании «помогать и контролировать» двоюродную сестру Таню Андрей не забывал. Однако институт реально «тянул силы», так что Андрей был в не простом положении. Нет, конечно, Татьяне он не давал расслабляться: помогал, подсказывал и контролировал. Стало практически нормой, что Татьяна уже привычно 2-3 раза в неделю снимала трусики и получала строгую порку. Неожиданно для себя, Андрей увлекся танцами. И даже записался в студию. Красивые и элегантные девушки, как на подбор. И все же пара сложилось с Аллой, еще школьницей, выпускницей 11 класса. Не то чтобы Алла была сама красивая и элегантная, но Андрей и Алла будто были созданы друг друга, угадывая все взаимные движения. Пусть Алле и было на тот момент 16, но она была для Андрея привлекательней многих ровесниц из института. Вскоре из отношения развились до того, что Андрей был приглашен к Алле в гости. Родители Аллы были в «позднем» браке, отцу было за 55, матери – за 40. Кроме Аллы у них была еще дочь – Ирина, 9 лет. Когда-то, в 2000-х, отец Аллы, Геннадий, сделал неплохие «бабки» в бизнесе, но как и многие «прогорел», так что от прежнего успеха остались 2 квартиры – 1 комнатная и 3-х комнатная квартиры в «приличном» доме, расположенные рядом на одной лестничной площадке. Алла уже расположилась в 1-комнатной, хотя и была совсем не против питаться и жить за счет родителей. Ирка и родители, соответственно, жили в 3-х комнатной. Первый визит к родителям Аллы был не совсем удачный: отец сразу заявил, что «учиться! – учиться!» Алле надо, а не по танцулькам бегать. Правда, успехи Аллы в танцах были и в самом деле неплохи, а еще – она была хорошей хозяйкой: и приготовить, и по «хозяйству». Однако Андрей все же «приглянулся» родителям Аллы, и он стал желанным гостем в их доме, точнее в квартире Аллы, которую она «забронировала» под себя. Впрочем, Андрей быстро согласился с позицией родителей Аллы, что той надо больше «упирать »на учебу. Были, были проблемы! Андрей даже в шутку подумал, что вот Алле бы ремешок точно не помешал! Как то, будучи у Аллы в ее отдельной квартире, Андрей обратил внимание на шум и крики из соседней, родительской, квартиры. - Да не обращай внимание, это родители Ирку воспитывают! – Заметив интерес, перевела разговор Алла. Однако интерес Андрея был не так уж случаен: во-первых, все же «шум» из родительской квартиры походил больше не на «ругачку», а на …. наказание. Андрей и сам регулярно наказывал двоюродную сестру Татьяну, и то что он слышал – походило именно на … порку. Определенно, больше всего походило, что Ирку порют, а шум - ее крики и плач. Во-вторых, их отношения с Аллой стали настолько близки, что они не раз обнажались, и дело доходило до интимных ласк. И опять же, характерные следы полос ремня он наблюдал не раз. «Похоже, в этой семейке строгие правила! Неужели и Алку в ее 16 порют? Как спросить бы?», - подумалось Андрею. На удивление, заметив интерес Андрея, Алла не стала делать тайну: «Да, представляешь – вот так и воспитывают до сих пор! Это ты еще не видел, что 8 классе было!» Наступал май, конец года. Окончание первого курса для Андрея, эпоха сдачи итоговых экзаменов для Аллы и … очередной борьбы за окончание учебного года Татьяны. Андрей и сам чувствовал, что «весеннее настроение» одолевает его. Не была исключением и Татьяна. За прошедший год сестра вроде бы незаметно, но в итоге существенно изменилась в «кондициях». Это уже была не «босоногая» девчонка, а пусть юная, но уже девушка 12 лет. Тем «деликатней» становилось ее наказывать: нет, Татьяна, казалось, не стеснялась, ничуть не смущаясь и не прикрываясь, раздевалась при Андрее. Андрей тоже уже наказывал ее, давно «преодолев барьер» и решив при наказаниях относится к ней не как девочке-родственнице, а как «негоднику» - парню, которого надо хорошенько высечь. Андрей как-то, чтобы понять, попробовал на себе – руке и ноге – действие ремня: РЕАЛЬНО «пробирает». Тем не менее, отбросив жалость, сек Татьяну в полную силу, не обращая внимание на ее рев и мольбы. Сек именно как «нашкодившего» парня, которого надо хорошенько «пробрать». Одно могло порадовать: все же количество порок сократилось, были даже недели, когда Андрею не приходилось ни разу браться за ремень. И все же, когда дело доходило до ремня, Татьяна всегда была основательно выпорота. - Как то тетка была свидетельницей наказания …. Даже аккуратно спросила «с глазу на глаз»: «Андрей, ну ты … не слишком строго?». – Однако больше не вмешивалась. Не раз уже Андрей видел Аллу в плохом настроении. Даже несколько занятий по танцам пропустила. Однако ничего рассказывать Алла не хотела. К себе Андрея тоже больше не приглашала, ссылаясь на экзамены и прочее. И все же правда открылась с неожиданной стороны. Встретив однажды Геннадия на улице, отца Аллы, Андрей разговорился с ним. Признаться, по случаю майских праздников, Геннадий был слегка выпивши. Может именно поэтому и пригласил Андрея к ним домой. - Только посидим у нас, не у Аллы. Алла – как раз вчера наказана, сидит – учит. Слово за слово, пришли в гости. К Алле, в ее квартиру рядом, как и просил отец, Андрей не заходил («Пусть учит!»). Матери тоже не было дома. Тут и открылась правда: «Вижу, серьезно у вас с Аллой, потому и скажу. Словом, ремнем надо ее учить, чтобы нормально занималась! Куда поступать будет? – Ума не приложу, сейчас надо хоть со школой закончить». Андрей удивился, но отец продолжил: «И красивая, и хозяйка хорошая, а вот …. Не поверишь: выпорю ремнем – и усаживаю заниматься. Ну хоть какой-то толк. Как Ирку приходится воспитывать, каждую неделю не по разу раскладывать и учить ремнем». Слова Геннадия, отца Аллы, запали в голову Андрея. Все же днем, пока отец и мать у Аллы на были на работе, Андрей без приглашения зашел к ней. Алла была невеселая. - Что, экзамены? ЕГЭ? – Затеял разговор Андрей. - Проходи … Ты все равно всего не знаешь. – Настроение Аллы «не блистало». И тут Андрея «подорвало»: «Алл, тебя в самом деле сейчас регулярно порют, чтобы лучше готовилась?». Видно, что мысли Аллы «забегали» … - А-аа, заходи, сам посмотри, что мне устроили!! Отец считает, что так мне помогает готовиться! Алла провела Андрея в квартиру и скинула халат и, помедлив, трусы. - Да уж … - Андрей не ожидал такого. Весь зад Аллы сверкал разными «цветами», явно что наказания были регулярными. - И сегодня утром успел! И вчера! И в выходные! Это нормально?! – Алла «завелась», а потом расплакалась. - Да!! Вот так меня «контролируют»! – Алла совсем разревелась. – Ты думаешь, только Ирку воспитывают? За меня как взялись с 8 класса, так и …. Сам видишь! Все же все когда-нибудь кончается. Забавно, что на «семейном совете» решили – пединститут, «физика». – А просто конкурса нет, и пофиг что никогда Алла знаниями «физики» не блистала. «Диплом получишь – там и с работой решать будем», - логика отца была «безупречной». Татьяна, двоюродная сестра, на все лето уехала за город, тетки практически не было дома. Молодые люди все больше проводили время у Андрея. Как мог, Андрей помогал Алле готовиться к поступлению в институт. Алла даже по секрету призналась, что отец, увидев что молодые люди и вправду занимаются, сменил гнев на милость и практически Аллу больше не порол. В итоге – Алла поступила! Однако за это время чувства молодых людей окрепли, они уже заговорили чуть ли не о браке. И снова вмешались родители Аллы. К Андрею они относились сейчас архи-положительно. В итоге предложили: « Поживите у нас, у Аллы – своя квартира, все лучше, Андрей, чем у тетки жить! А там – посмотрите, решите …». Был в этом предложении и «тайный замысел»: «Глядишь, с помощью Андрея и Алле легче будет с учебой». Так Андрей и переехал к Алле. Тетка, правда, расстраивалась и звала назад «если что» - все же мужчинка в хозяйстве – это тетка оценила, и опять же – помощь с Татьяной …. Все-таки Андрей за прошедший год смог «сдвинуть мозги» Татьяне, даже сама Татьяна была с этим согласна. «Андрей, не уезжай!», - даже Татьяна сказала на прощанье. Алла за год, казалось, тоже изменилась. Возможно, одно дело – эпизодические встречи, и другое – постоянно жить вместе. Алла, напомним, и в самом деле была прирожденная «хозяйка», Андрей это сразу оценил. Но конечно (родители и не настаивали) с браком пока не торопись. Но Андрею однозначно было комфортно с Аллой. Не раз, в постели, Андрей, глядя на симпатичную попку Аллы, представлял себе как ремень безжалостно ее порет. Однако везде есть «темные пятна». Андрей и по себе помнил, сколько «мелких» препятствий было на первом курсе. Надо было адаптироваться, а тут – Алла, с ее далеко не лучшим прилежанием. Одна «тучка», «другая» …. Однако Геннадий (как к нему обращался Андрей) был мужик не глупый, так что однажды состоялся разговор. - Ну что, будущий зятек (да не красней!), секрет Алки знаешь: с 8 класса – если что – сразу ремнем. Да и не с 8 класса, а намного раньше: с 4-5 класса уже наказывали, просто была поначалу «ударницей» в младших классах и особо на учебу не смотрели, а начались предметы посложнее – и в 6-7 классах уже с регулярным «с ремнем» училась. -Ну и? – Андрей пока не понимал к чему этот разговор. - Так все равно совсем еще девчонка, хоть и 11 классов кончила …. Андрей и сам понимал, что по «глупости» можно быстренько на первой-второй сессии «хвостов» нахватать. Здесь же не школа, никто «над душой» не стоит каждый день, реально можно к сессии многое «запустить». И к чему Геннадий клонит – наконец то понял. - Так ведь мы не муж-жена, да и что Алла на все это скажет? Что ж, собрались всем семейным кругом, надо отдать должное Геннадию: не стал «разливать воду», а напрямую спросил: «Алла, у вас с Андреем серьезные намерения или как? Тогда вот я ему сейчас передаю (достал ремень), сама знаешь зачем. Будут, Алла, споры с твоей стороны?». - Быстро и по деловому. Дальше уже «молодые», между собой. Поговорили…. - Алл, я согласен с твоим отцом, завалишь институт и что? Давай по-честному, согласна? - Ну … Меня отец в самом деле строго в школе наказывал…. И … что …. Ты тоже …. Строго? В итоге Алла решила, что иметь дело с Андреем будет лучше, чем с отцом. Да и не так стыдно. Андрей же сразу предупредил: «Без обид! В самом деле, буду по-серьезному наказывать! Вылетишь из института – вряд ли папа тебя пожалеет.» Алла конечно помнила как папа в конце 11 класса ее к ЕГЭ «готовил», а «вылет» из института – что тут будет, и представить страшно! Посмотрели «хвосты», в чем смог – Андрей помог, остальное – все равно учить надо! Ну а вскоре Андрей все же разложил Аллу на кровати. В общем, Алла легла, подложила под себя подушку (меня так отец наказывал) и - «хорошо получила». Потому что Андрей видит, что «ноет», но терпит, и стал посильнее уже ремнем. – Терпит…. Видимо, отец и в самом деле по серьёзному наказывал, привыкшая. В конце «заерзала», видно, что тяжело дальше терпеть; ну и Андрей остановился, тоже понял, что не стоит продолжать, тем более что и в самом деле основательно попала по заднице. - Обиделась? – Андрей, конечно, волновался и опасался «разрыва». - Уйди, дурак!! Тебя бы так! Алла покрутилась перед зеркалом, повозмущалась, но прогонять Андрея не стала. Хотя и «дулась» на Андрея до самого вечера. Спустя несколько дней – снова «тучка» с предметом. В итоге – снова повторили с ремнем, через несколько дней – опять … Видимо, их «шум» родители слышали, потому через какое-то время Геннадий (отец) затеял разговор с Андреем. Словом, «одобрил». Поговорил и с Аллой, чтоб не вздумала на Андрея обижаться и ссориться с ним. Конечно же, Андрей не злоупотреблял с ремнем, больше подсказывал и помогал; Алла же, бывало, уже сама «психовала»: «Ну тупая я, тупая! Не понимаю!». И … начала уже сама приносить ремень. В итоге все же «проговорилась», что папочка драл куда больнее, а от Андрея – «можно вытерпеть». В итоге – сдала сессию с первого захода! Отец оценил: подарил Алле дорогую цепочку с кулоном. А дальше уже легче пошло, «втянулась».
Виктория: Рассказ Третий. Ирка. Неожиданное поручение. Молодые – Андрей и Алла – уже подумывали о браке и даже обсуждали вопрос о детишках, однако родители Аллы были против: «Какие дети? Пусть хоть Алла первый курс закончит, рано ей в декрет. А свадьбу – так хотя бы до лета подождите, там и подумаем. Квартира есть – вот и живите в свое удовольствие». Была логика, не откажешь, в этих словах. Однако вскоре (близилась уже весна) отец Аллы пригласил Андрея поговорить «без лишних ушей». - О детях все думаете? А их ведь воспитывать и поднимать нужно! Может, попробовать хочешь? - Да ладно, Геннадий, какие дети! Я все про Аллу понимаю, пусть, в самом деле, хоть 3 курса закончит, а потом уж о декрете думать будем. - Да я сейчас не про Аллу. Есть тут одна кандидатка…. С Аллой – ты молодец, оценил! Поставил девчонке голову на место. Ремень, извиняюсь спросить, на дальнюю полку забросил или как? - Забросил …. Ну не дело так со своей девушкой! Что за «Домострой»! - Ладно, ладно … Забросил и забросил, в самом деле не девочка уже, чтоб вот так с ней. Я тебя о другом попросить хочу …. - ??? - Алле ты хорошо голову поставил на место. Может, и Ирке поставишь? - Это как? Честно, в институте хватает проблем, Алле помогаю, а сейчас – еще Ирке? Да вообще ей 13. Не будешь же как Аллу по началу воспитывать? - Именно что так и воспитывать! - Не согласится! - Согласится! Ремня получит и согласится, это я тебе гарантирую! Естественно, весь этот разговор Андрей передал Алле этим же вечером. И неожиданно встретил горячую поддержку: «Давно этой «бледной моли» ремня хорошего надо!» - Однако… - Подумал Андрей. – Сестры точно не ладят. Андрей не раз пересекался с Иркой. Алла точно подметила – «бледная моль». В отличии от эффектной Аллы, Ирка была ничем не примечательной, очень застенчивой, можно сказать – «забитой» девчонкой. И несмотря на свои 13 лет, выглядела совсем девчушкой 11-12 лет. И еще, как показалось Андрею, отец недолюбливал свою младшую дочь. Мать же, наоборот, защищала Ирку от отца. «Не хватало еще попасть в «разборки» между отцом и матерью», - подумалось Андрею. Мать и в самом деле встретила без энтузиазма желание Геннадия поручить Андрею «воспитывать» Ирку. Потому что понимала, что без ремня тут не обойдется, и ей было жалко Ирку. Той и в самом деле часто попадало от отца: «Ирка была классической троечницей, постоянно балансируя свалиться на «двойку». Ремень постоянно гулял по ее заду. Отношения между сестрами, видимо, и в самом деле были не лучшими, потому что Алла «подбила» Андрея на еще одно «черное дело». – Когда-то он рассказал Алле о своем опыте «воспитания» двоюродной сестры Татьяны, упомянув и про ремень, который специально для той купил. Вот Алла и загорелась: «А привези! Этой «бледной моли» такой как раз и нужен!». Андрей давно уже собирался навестить тетку, так что сразу и поехал. Тетка была рада видеть Андрея, а вот Татьяна была хмурна. –«Наказана. Опять «двойку» получила. Вот и получила … ремня!», - прокомментировала тетка. Андрей не знал как ему завести разговор про «свой» ремень, но вышло достаточно гладко, когда он честно рассказал тетке о своей нынешней жизни и неожиданном предложении отца Аллы. - Да забирай! Таких «кобыл» и в самом деле надо ремнем посерьезней воспитывать, а Татьяне – да и старого хватит, а не будет понимать – так и скакалку взять недолго. Судя по еще сильнее нахмурившуюся Татьяну, слова тетки о скакалке не были «красным словцом», видимо скакалка не раз использовалась по специфическому назначению. Как уже было сказано, мать Ирки была недовольна тем, что Андрею поручат заниматься (и наказывать Ирку!), но слово мужа – определяющее! Вот в гостиной все собрались: родители, Андрей и Ирка. Объяснились, про ремень – тоже. Ну и отец в конце сказал, чтобы сразу договорились: никаких жалоб про ремень от Ирки слышать не собирается, накажут – значит заслужила. Ирка конечно в слезы, не без этого, но видит – мать молчит, поддержки не у кого искать. Ирка только попросила, чтобы Алла, сестра, не присутствовала при наказаниях. С этим все согласились. Только Андрей и Ирка, без посторонних. Опять же, Ирка послушный ребенок, никакая там не хамка и не «спорщица». Вот на следующий день Андрей уже под вечер пошел проверить-проконтролировать Ирку. Как и предполагал – в основном на «слабую» «тройку» выполнены задания. Решил сразу «брать быка за рога»: «Ирка, давай, халат долой, колготки, трусы». Спокойным таким и уверенным тоном. Ирка опять в слезы, пытается оправдываться, но …. раздевается. Трусы, правда, долго не решалась снять, но и их стянула и легла на кровать. Геннадий (отец) говорил, что на 50 где-то ремней ориентироваться надо, но – «решай сам». Андрей прикинул – Татьяна вполне выдерживала 50 ремней, так с этого и решил начать. Начал пороть – Ирка конечно «голос подает», но пока терпит. Андрей уже сильнее. И где-то к 20 ремню уже в полную силу порет. Ирка «скулит», но … терпит. К 50 ремню – задница уже как «свекла» цветом, но … пока терпит, хотя и «завозилась». В итоге уже 80 ударов получила, и только тогда «завыла в голос». Андрей все же решил довести до 100, еще 20 ремней. Вот на этих последних 20 ремнях Ирка уже не сдерживала себя, выла и словно маленькая девочка постоянно просила «простить ее». Потом долго не могла успокоиться, все всхлипывала и всхлипывала. Попка конечно сильно была выпорота. Вечером пришел отец, Андрей счел за лучшее сам ему рассказать. Отец, не мало не сомневаясь, зашел в комнату Ирки, спустил с той колготки и трусы и оценил следы. - Ну что, молодец! Хорошо выпорол! Так и наказывай и не сомневайся. – Оценил отец результаты порки и потом – уже обращаясь к Ирке – продолжил. – А ты даже не думай мне или маме жаловаться! Вот сколько надо – столько и будет Андрей тебя наказывать! Аллу, видимо, тоже одолевал интерес «как все прошло». Крики сестры она слышала, а вот результат …. Чувствовалось, что очень любопытно. Однако Андрей все же проявил тактичность по отношению к Ирке: «Не сомневайся, хорошо наказал. А вообще, дорогая, что-то давненько я тебя саму не порол. Или не за что? Вот получишь в следующий раз – сама узнаешь!». Пришлось Алле умерить любопытство. Хотя Алле самой вскоре представилась возможность оценить новый ремень: провалила «лабораторную». Признаться, Алла уже отвыкла от «задних компрессов», но в этот раз Андрей решил ей напомнить. Опять же, самой же любопытно было …. И вот тут между молодыми людьми вышла настоящая ссора: выпороть то себя Алла дала (тень отца «витала рядом»), а вот на Андрея всерьез обиделась – слишком «кусачий» оказался ремень. И хотя Андрей и пытался устыдить подругу, что бери пример с Ирки, той больше попадает, Алла только еще больше дулась на Андрея и даже отправила того спать на раскладушку, не пустив в их кровать. С Иркой же отдельная история. Андрей и не предполагал, сколько времени будут отнимать у него занятия с Иркой. Придя на следующий день к Ирке, он застал ту рыдающую. - Ирин, что случилось? – Андрей даже растерялся. - Что, мне сразу снимать трусы?! Опять будешь меня пороть? – С этими словами Ирина протянула ему дневник с «двойкой». – И вообще, я ничего не понимаю! Не понимаю – и все!! - Ирин, ну если «двойка» … Да, придется тебя выпороть, ну что делать то? А вот с «не понимаю» - давай думать, что делать дальше. Ирина не стала больше ждать, а быстро разделась, уже не стесняясь Андрея, и улеглась на кровать. Андрей посмотрел: перед ним лежала, фактически, небольшая худенькая девочка, которую он сейчас должен был выпороть. Андрею на секунду стало жалко эту девочку, тем более что следы вчерашней порки четко выделялись на ее небольшой попке. А ведь сегодня придется дать не меньше! Однако колебался Андрей недолго, уже через полминуты ремень с силой опустился на уже израненную попку. Порол Андрей сильно, стараясь не думать о вчерашних следах. Дав 50 ремней, Андрей немного подумал и уже стал сечь верхнюю часть ног. Видимо, это было уже чересчур больно, потому что Ирина перестала сдерживаться и откровенно зарыдала. Андрей хотел остановиться, но все же решил довести порку до конца. Ирина же почему то заголосила: «Па-аапа, прости меня! Не надо больше!». Сегодняшняя порка, Андрей видел, давалась Ирине намного тяжелее, чем вчера. Когда последний, 100 ремень опустился на попку, перед Андреем предстала маленькая, сжавшаяся в клубочек, рыдающая девочка, которую так и тянуло приласкать и успокоить. Однако Андрей ничего из этого делать не стал. Ирина же не торопилась вставать, а все так же, в позе клубочка, жалко плакала. Андрей все же не выдержал и помог подняться Ирине. Подумав, прижал ее к себе и попытался успокоить. Ирина не оттолкнула его, а наоборот плотно прижалась к нему. Руки и все тело ее тряслись, она никак не могла надеть трусы, Андрею даже пришлось помочь просунуть ногу в трусы. Наконец Ирина оделась. - И что теперь? Так и будешь меня пороть каждый день? – Упавшим безнадежным голосом вдруг спросила Ирина. -Ирина, обещаю, что помогу тебе! Поверь…. Но за «двойки» …. Да, буду тебя наказывать. – Андрей подумал и продолжил. – А вообще, успокаивайся. Часа тебе хватит? И давай составим план наших занятий, посмотрим чем можно тебе помочь. На удивление, даже не смотря на то, что за «двойки» ее пообещали по-прежнему пороть, Ирина заметно приободрилась. - Я – не глупая. Мне в самом деле нужна помощь. А меня только и наказывают! – Сквозь остатки слез выдавила из себя Ирина. – Давай через час? Приходи …. Сейчас я все равно ничего не соображаю. Через час Андрей снова вошел к Ирине. Та уже успокоилась и даже выглядела собранной и настроенной на занятия. Андрея это приятно удивило: «Молодец, девчонка, смогла взять себя в руки!». Проблемные предметы определили быстро. К сожалению, «на бегу», многое не поправишь: нужно основательно заниматься и учить! Взять ту же геометрию или русский: «с ходу» не наверстать. Тем более, что и очередной «новый материал» накапливается. В тот день Андрей просидел с Ириной весь вечер. Пришли домой родители, посмотрели, но не стали мешать. Алла прискакала – типа, домой не собираешься? Тем не менее, Ирка старалась, «спотыкались» постоянно на «старом» материале, приходилось вспоминать и наверстывать пройденные темы, но, тем не менее, - действительно старалась! Закончили уже в 8 вечера. Когда Андрей вернулся домой, к Алле, та была даже «надута»: «Фи-и, столько времени на эту «моль» потратил! Слышала, снова ее выдрал сегодня? – Вот это дело. Андрей даже разозлился на Аллу, снова «поцапались». Так прошло несколько дней. Андрей честно занимался с Иркой, та – в этом ей не откажешь – старалась честно «вникать». Даже мать, Людмила, с одобрением сказала: «Вот это правильно! А то – отец только ремнем и мог! А ты Ирина – занимайся! Слушай, что Андрей говорит!». Правда, применили «военную хитрость»: под контролем Андрея домашние задания «вдруг» стали выполняться без единой ошибки. Пусть Андрей, порой, грозно брал в руки ремень и обещал выдрать «за непонимание», но в итоге «домашка» всегда была выполнена верно. Однако неприятности подошли с другой стороны. Андрей вернулся из института (Алла задерживался), как звонок в дверь отвлек его. На пороге стояла Ирина, в глазах – слезы. - Ирин, чего случилось? Вчера вместе все написали? Или была контрольная? - Ирина, плача, протянула дневник: там красовалась «жирная» «двойка» по … литературе. - Это что такое?! – Андрей был одновременно возмущен и удивлен. - Я … Я стихотворение не выучила. Прости. - Да я тебя …. Я тебя сейчас на месте прибью!! – Негодовал Андрей. – Столько времени тратим на занятия, а ты по «дурости» «двойки» хватаешь! - Прости …. – Только и смогла выговорить Ирина. - Нет, Ирина! Тебя, видимо, чтобы не забывала, надо по несколько раз на неделе пороть!! В это время пришла Алла. Андрей, негодуя, ввел Аллу «в курс». - А я тебе давно говорила! С Иркой по-хорошему нельзя, она у нас … такая вот, с «прибамбасами». Андрей в самом деле был разозлен. Уже не думая дальше, схватил ремень и приказал Ирине раздеваться. - А-ааа, Алла? – Пыталась пискнуть Ирка. – При ней? - Да!! Чтоб тебе стыдно было! Ирка медлила, так что Андрею пришлось ее подтолкнуть. И все же, по каким-то причинам, Ирке очень не хотелось, чтобы ее наказали при сестре Алле. Однако Андрей был непреклонен. Пришлось раздеться и лечь. Андрей был очень зол, поэтому хлестал Ирку без жалости, так что уже к 30 удару Ирка начала кричать. Алла же только «подбадривала» Андрея: «Построже ее, построже!!» Андрей и так выпускал весь «пар». Когда Ирка начала «дергаться», Алла крепко прижала сестру к кровати. В конце наказания Алле стоило заметных усилий, чтобы удержать сестру. Выпоров, Андрей просто выгнал Ирку из квартиры и не стал с ней дальше разговаривать. Заниматься с ней в этот день он тоже не стал. Вечером родители узнали о случившемся. Ирке пришлось самой все рассказать. Через какое-то время Андрей и Алла услышали истошный плач из соседней квартиры. Вскрики и плач не прекращались с полчаса. «Ага! Значит, у папы кончилось терпение, ну сейчас Ирка получит!», - прокомментировала происходящее Алла. Раздался звонок в дверь. На пороге стоял «разгоряченный» Геннадий. - Мало ты, Андрей, эту паршивку наказал! – С порога начал отец. – Вот, добавить пришлось …. - Да вроде нормально …. – Только что и нашелся ответить Андрей. - Андрей, ты давай не стесняйся! С этой Иркой только так – один ремень понимает. Занятия Андрея с Ириной продолжились через несколько дней. Андрей счел нужным высказать Ирине все, что думает о ее безответственности: «С тобой занимаются, время тратят, а ты на «пустом месте» «двойки» получаешь!». Видимо, попало ей от «папика» неслабо: даже сейчас, спустя несколько дней, Ирина очень осторожно садилась на зад, видно было как ей это неудобно. Видимо, в голове у Ирины что-то «щелкнуло» после случившегося, потому что, казалось, «схватывать» учебу она стала намного быстрее. «Глупостей», подобных невыученному стихотворению, больше не повторялось. И было совсем радостно, когда Ирка, придя из школы, гордо продемонстрировала «четверку» по геометрии. Конечно же, ремень никуда не пропал, не раз и после этого, Ирка без споров снимала трусы и получала «от души» ремнем. Однако тема «двоек» исчезла – стабильные «тройки» по «математическим» предметам, и даже иногда «четверки», и «тройки» с «четверками» по остальным. Так прошел очередной учебный год. На пороге – лето. Остается добавить, что Алла, порой, продолжала получать от Андрея ремня. Однако до серьезных ссор больше не доходило. После успеха с Иркой Андрей пользовался уже полным доверием Геннадия. В дела молодых родители старались не вмешиваться, но как-то, услышав споры из квартиры Аллы, отец все же поинтересовался: «Что за шум, а драки нет?». Оказывается, ссорились из-за несданной вовремя работы Аллы в институте. - Так в чем дело, Алла? Мы же договорились год назад! – Отец, казалось, удивился. - Андрей правильно говорит: надо с тобой «позаниматься». Или мне вспомнить старое? - Да нет, папа, сами разберемся. Вскоре из квартиры молодых послышались характерные звуки. Геннадий усмехнулся: «Хороший все же у меня будет зять!».
Виктория: Папины дочки Сергей Викторович стал вдовцом более месяца назад. Гпупейший несчастный случай, и его любимая Оленька покинула этот мир, оставив Сергея с двумя детьми, Инной, 5 лет и Оксанкой, 11 лет. Все это время Сергей был в прострации, и тем не менее у него хватило сил не только достойно похоронить супругу и «держаться» самому, но и как то удерживать своих «девчонок» от истерики. Больше всего проблем было с Оксанкой – та совсем «расклеилась» и проревела всю первую неделю. Инна, та видимо не вполне осознала, что «мамы больше нет» - это навсегда…. На сороковой день собрались лишь самые близкие родственники, фактически младшая сестра Сергея, временно приехавшая из другого города и этот месяц помогавшая по хозяйству, да семья двоюродного брата. Не было даже родителей – те приезжали на похороны, но им было так тяжело и одолевали недуги, что даже лучше что они сразу же, после 3-его дня, уехали обратно к себе. Помощь младшей сестры Ирины была очень кстати: вначале она взяла на себя все домашнее хозяйство и уход за девочками, а затем – постепенно – «вводила в курс женской науки» и Сергея. Остаться с ним, с его девочками, Ирина никак не могла: достаточно и того, что бросив все дела и работу, этот месяц провела с братом. Не стоило и рассчитывать на помощь семьи двоюродного брата – тот был сам в «жизненных проблемах», да и отношения у них складывались «не очень». - … Слушай, Сергей, я и в самом деле не могу больше остаться … Пойми и не обижайся, - Ирина завела разговор с Сергеем, домывая посуду с поминок. - Спасибо, Ириш, ты и так сильно мне помогла. Спасибо тебе . Я понимаю … у тебя – своя жизнь, работа … - С благодарностью ответил Сергей, понимая, что и так сестра сделала очень не мало для него и его девочек за этот месяц. - Вот и Оксанка у тебя подрастает – будет тебе помощница и молодая хозяюшка, - попыталась пошутить Ирина, но вышло грустно. - Да … Оксанка … Ее саму еще надо растить и … воспитывать. – С горечью ответил Сергей. Мысли Сергея переключились на Оксанку. Да … ее и вправду саму еще воспитывать и воспитывать: такая она еще несобранная и озорная. Вспомнилось, что незадолго до Беды, он – главным образом по настоянию супруги – был вынужден вновь, в очередной раз, наказать Оксанку ремнем. – И поступить иначе он не мог: слишком много «нехорошего» прозвучало на родительском собрании, Ольга тогда пришла с собрания просто в ярости. Эх, Оля, Олюшка … Как же нам сейчас без тебя жить? Словно перехватив мысли Сергея, Ирина завела разговор об Оксанке. - Понимаю, Сергей, что трудно тебе, трудно твоим девочкам, но … так случилось. И вам теперь всем надо заботиться друг о друге, помогать и поддерживать друг друга. – По тону Ирины было понятно, что она к чему-то «ведет разговор». - Ирин, ты ведь хочешь что-то сказать? Говори, я пойму. – Сергей решил излишне не затягивать разговор и спросить «прямо». - Оксана … Она должна стать тебе помощницей. Элементарно, прибраться в квартире, что-то простое погладить, помогать с Инной … Словом, относись к ней как к уже взрослой девочке. – Ирина сделала паузу. – И … тебе придется быть по-строже с ней. Вы наказывали ее с Ольгой? - Оксана … Ты всерьез считаешь, что она, в ее 11 лет, справится? И потом … Ты правильно сказала – наказывать… Вообще то она очень хорошо знакома с ремнем, Оля была с ней строгой. – Сергей задумался. - Я уже присмотрелась к Оксанке, даже кое-что ей показала и научила. Справится. Должна справиться, но … «держи ее в ежовых руковицах». Ну да, трагедия с Олей, но надо дальше жить! Кстати, и тебя это касается. - Уже твердо закончила Ирина. – Давай я попробую с ней поговорить, все таки порой «девочка с девочкой» лучше находят «общий язык»? Разговор Ирины с Оксанкой состоялся на следующий вечер. О чем говорили? – Сергей не слышал, Ирина увела Оксанку в другую комнату и плотно закрыла дверь. Проговорили они, наверное, часа полтора. Наконец Оксана вышла из комнаты, на глазах у нее были еще не высохшие слезинки. - Оксана, ты что-то хотела сказать папе? – Легонько подтолкнула ее Ирина. - Папа … Тетя Ирина мне все объяснила… Я должна теперь во всем помогать тебе… Папа … я буду стараться, и буду … послушной девочкой. Тетя Ирина … сказала мне про ремень … - Оксана вдруг снова попыталась заплакать. – Я … я … буду стараться! Только … не надо наказывать меня очень строго. Сергей с удивлением посмотрел на Ирину, но та сделала знак – «все нормально». Здесь в их разговор вмешалась Инна: «Папа, папа, почитай мне сказку!». Пришлось снова оставить Оксану с Ириной и отправиться выполнять «папин долг». А на завтра Ирина уехала, и Сергей остался со своими «девчонками» «один-на – один». Сергей уже засыпал, когда услышал, что дверь в комнату открылась, и кто-то юркнул к нему под одеяло. – Инка! Ну конечно же … - Папа, я полежу с тобой? Мне страшно … А мама и вправду больше не будет с нами? – Прижавшись к отцу, пропищала Инна. - Да, малышка … Мамы с нами больше не будет, но все у нас будет хорошо, ведь мы с Оксаной очень любим тебя. Спи, дорогая. – Сергей, говоря это, чуть не прослезился. Память начала «откручивать» события назад. Чувствуя тепло тела Инны и ласково гладя ее по спине, Сергей вдруг вспомнил … … Дело было несколько месяцев назад. Тогда он, Сергей, чем –то уже недовольный «по работе» зашел в детский садик за Инной. Воспитательница встретила его «строго» и попросила пройти к заведующей. Оказалось, что Инна на прогулке ушла с «садиковской» площадки, где гуляла ее группа, и вышла за ворота, на улицу. Конечно, виновата и воспитательница, это бесспорно, но как сказала заведующая – и Инне нельзя спускать такую выходку, ей ведь все же не 3 годика, должна понимать. Словом, и заведующая, и воспитательница тогда просто «вытянули обещание», что Инна будет строго наказана. Оля, помнится, тогда едва ли не в первый раз заколебалась: как наказать? Все таки, и в самом деле: 5 лет - это не 3. Должна понимать … Наказывала тогда Ольга, практически в первый раз в жизни всерьез наказывала Инну ремнем. Выпорола она тогда ее сильно, попка даже немного припухла. Инна конечно сильно ревела. На следующий день Сергей, отведя Инну в садик, специально зашел к заведующей и «отчитался» о наказании. При этом четко потребовал, чтобы никаких дополнительных «репрессий» в группе к Инне не применяли – «она и так сильно наказала». Кажется обошлось: во всяком случае, Инну и в самом деле дополнительно не наказывали в садике, и больше жалоб на ее поведение не было. … Когда Сергей пришел домой, все «стояло на ушах». – Начиная от немытой посуды в раковине и «умазанного» обеденного стола и пола и до «перекошенных» ковровых дорожек, бардака в квартире и … Да, разбитой вазы. Ваза была очень красивой и дорогой, но не в этом дело: это была ПАМЯТЬ об Оле. «Разбор полетов» быстро выяснил, что «дурели» обе его девочки. – Оксана в тот день забрала Инну по-раньше из садика, а дома … Ну как же Оксане можно доверять что-то серьезное! – Фактически она и была инициатором «дури квартире»: мало того что устроила с сестрой какую-то заварушку за столом, улив и стол, и пол содержимым кастрюль и холодильника, так они еще и затеяли «активные игры» в квартире – «бой на подушках», взаимный обстрел из брызгалок … И что на девчонок нашло?! Сейчас обе сидели притихшие на диване и ожидали «суда папы». Сергей прежде всего заставил Оксану навести порядок в квартире (по мере сил ей «помогала» и Инна), а вот сейчас … настало время «для приговора». Вазу, как выяснилось, разбила Инна. - Ну что мы будем делать?! Оксана! Ты, по моему, что-то обещала и мне, и тете Ирине … Тебя предупреждали, а ты! Я не ожидал от тебя такого разгильдяйства … - Сергей перевел дыхание. – По моему, мы в тот раз кое-что говорили о наказании … И ты – обещала! Оксана вдруг достала из-под боковой подушки дивана … ремень. И – посмотрела на отца. «Будешь наказывать?», - прочел он невольный вопрос в глазах дочери. «Буду!», - взгляд Сергея не сулил ничего хорошего. Что уж там говорила Ирина с Оксаной в последний раз, но ремень Оксана достала сама, видимо что-то осознавая после того разговора. И все таки первой он решил наказать Инну. Да-да, Инну. Если бы не ваза … НО – ваза разбита, можно сказать, «разбита» память об Оле. «Осудила бы его Оля? Как бы она поступила? - Будь она сейчас рядом …», - Сергей задумался и решился, решился наказать не только Оксанку, но и Инну. - Оксана, ты знаешь как это больно когда наказывают ремнем! Сейчас из-за твоей дурости – да-да, в первую очередь именно твоей – будет наказана твоя младшая сестра. Пусть тебе будет стыдно! – Голос Сергея креп с каждым словом. Инна расплакалась, но похоже была уверена в наказании, и начала уже «теребить» резинку колготок. Тогда, в прошлый раз, когда наказывала супруга, Сергей удерживал Инку на диване, сейчас же держать было не кому … Оксана не в счет. Сергей задрал платьице, резко спустил колготки вместе с трусиками ниже колен и зажал голову Инны между ног. И начал … Инна, на удивление, начала вскрикивать (расплакалась она сразу) только когда Сергей начал уже стегать с некоторым усилием. Действительно, ей было чувствительно больно, она не притворялась. Попка быстро «алела». Крик стал уже непрерывным, Сергей обратил внимание, что стегает «младшую» так, как привык наказывать Оксану. – Инке, должно быть, и в самом деле было очень больно. Сергей нанес еще с пяток ударов и остановился. Вдруг он заметил, что у Оксаны даже немного расширились глаза от страха – видимо и в самом деле наказание Инки произвело на нее впечатление … Сергей хотел, чтобы Инна теперь увидела наказание своей старшей сестры, но Инне было уже не до этого, пришлось отпустить ее в свою отдельную (с сестрой) комнату. - Ну что, красавица Оксана, ты видела как я из-за тебя был вынужден наказать твою сестренку? А ведь ты, именно ты виновата в этом! Снимай трусы и … ну что объяснять … снимай все лишнее – и ложись на диван! Быстро! И чтоб лежала, и не думала вскакивать! – Сергей говорил жестко, Оксана же нехотя разоблачалась … Сергей сразу «резко» начал пороть Оксану. – Это была и обида, что та его подвела, показала свою «незрелость», и некое чувство вины, что пришлось жестко наказать Инночку, - все это закрутилось в его голове. Сергей вкладывал в удары все свои чувства … - Это тебе за бардак! Вот! – Вот! – Вот! Это тебе за Инну – получай! И еще!! – Сергей «завелся» и порол дочь, не обращая внимание на все ее мольбы и плач. Вскоре не только ягодицы, но и ноги до колен приобрели ярко-красный цвет. Кое-где, куда ремень попадал несколько раз, цвет темнел и становился с синеватым отливом. И все же в какой-то момент Сергей взял свои эмоции под контроль и с некоторым усилием над собой остановился. Отправив Оксану приводить себя в порядок в ванную комнату, Сергей зашел в комнату дочерей – посмотреть на свою малышку Инну. Он уже жалел, что так строго ее наказал (кажется он наказал ее серьезней, чем в тот раз, когда порола Оля). «Да и надо ли было наказывать?», - «сверлила» мысль. Инна громко всхлипывала, на нее действительно жалко было смотреть… Сергей сгреб Инну в охапку и понес в ванную. К тому времени Оксана уже привела кое-как себя в порядок, умылась и покинула помещение. Сергей просто сунул Инну в ванну, предварительно раздев ее, и поставил под прохладный душ. Так ему показалось удобней обмыть дочь, тем более что она похоже описалась (Сергей только сейчас это заметил. Видимо, уже в комнате, хотя кто его знает …). Нежно, смочив мочалку гелем, он бережно прошелся по всему ее телу. Струйки душа смыли остатки слезок с заплаканной мордашки; Сергей вытер и завернул Инну в широкое полотенце, и отнес в комнату. Потмог одеться и уложил в кровать. Оксану же … Сергей решил оставить Инну пока одну в комнате, без сестры. Поэтому Сергей взял все еще всхлипывающую Оксану за руку и отвел в гостиную, где у них и состоялся серьезный разговор. На утро все наконец успокоились. «Что не делается – все к лучшему» - Сергей почему то верил, что состоявшееся наказание стало «переломным»: Оксана, судя по вчерашнему серьезному разговору, все же осознала ту ответственность, которая на нее сейчас легла. Сергей, во всяком случае, очень на это надеялся. Что ж до Инны – ну конечно, сильно ей досталось, но и она должна извлечь урок из случившегося, все так стараться быть ответственней и взрослее. Через 2 недели закончилась четверть, в дневнике у Оксаны внезапно появились две «нехорошие» «тройки». Сергей, придя домой, по глазам Оксаны понял, что что-то случилось. Прежде всего, квартира «сверкала», была вытерта даже пыль с подоконников и мебели. Однако глазки Оксаны не «светились» победно, а были скорее виноватые. - Во-от, «тройки», - Оксана сама начала разговор и принесла дневник. – Ты … Мне … нести ремень? Сердце Сергея вдруг сжалось: как же он раньше не замечал насколько похожа Оксана на свою маму, на Олюшку. - Что … Что ты говоришь? «Тройки»? Даже две? Ну как же так … - Сергей откровенно расстроился, но вдруг его словно обожгло – прошло совсем немного времени с того трагического дня, он вспомнил, в каком состоянии была все это время Оксанка…. – Ремень? Нет, дочка, не нужно… Ты же исправишь все в следующей четверти, я надеюсь? - Да, папа! Спасибо. – Слезки вдруг выступили на глазах Оксаны. – Конечно же, папа! И … спасибо. Я тебя люблю! Оксана обняла Сергея за шею и крепко-крепко его поцеловала в щеку. - Папа, и я тебя люблю! – Повисла на Сергее Инка. – Сильно-сильно люблю! Сергей и сам прослезился: вот его родные «кровинушки» - дочки, все что осталось у него в память об Олюшке, и они – одна семья.
Виктория: ... Незаметно пролетел год с того печального события, когда несчастный случай забрал из жизни Оленьку – любимую жену и мать двоих детей. Это был сложный год и для Сергея Викторовича, и его дочерей – Инки и Оксанки. Сложный, потому что жить без «женской руки» было тяжело. Работа отнимала все время Сергея Викторовича, а ведь надо было держать «дом в порядке». Оксанка, старшая дочь, конечно немного освоилась с хозяйством и помогала как могла, но что можно было всерьез ждать от девочки в 12 лет… Инка, младшая дочь, пошла наконец в первый класс. К сожалению, озорной характер Инки сразу же проявился в школе: не сказать чтобы занятия в школе давались ей с трудом, но невнимательность и повышенная активность – как «юла» - проявились сразу. Так что ремень всегда приходилось держать «наготове». Впрочем попадало и старшей – Оксанке. – Большей частью за «домашнее хозяйство». Периодически Сергей Викторович испытывал сомнения: на плечи девочки легли достаточно серьезные заботы по дому – хозяйству, и вот приходилось быть строгим к ней, порой – довольно строго наказывать, потому что без ее помощи было не удержать порядок в доме. И вот очередные неприятности – сокращение на работе. Работа и так отнимала много времени, но хотя бы позволяла достойно содержать семью, а сейчас … И ведь ничего подходящего, «стоящей» работы, не находилось. Сергей Викторович был в отчаянии. Правильно говорят, что беда не приходит одна. В тот вечер вся семья – Сергей Викторович и девочки – пребывала в хорошем настроении, как вдруг – звонок в дверь… Когда Сергей Викторович открыл дверь, то увидел на пороге целую делегацию из 4 человек во главе с толстой теткой в очках и учительницей Инки. Оторопев, Сергей Викторович отступил назад и вся процессия вошла в квартиру. - Социальная служба. Опека. – Представилась толстая тетка. – Проверяем «проблемные» семьи. - Н-да, проходите … - Сергей Викторович так и не мог прийти в себя. – В чем, собственно, дело? Толстая тетка – инспектор из органа опеки и попечительства - довольно бесцеремонно прошла в комнату. Цепким взглядом окинув гостиную (хорошо хоть вчера проводили генеральную уборку) и детей, тетка повернулась к Сергею Викторовичу. - Скажите, вы действительно сейчас не работаете? – С вызовом спросила неприятная тетка. - Да, временно не работаю. - Не стал отрицать Сергей Викторович. – Однако деньги еще остались, так что на жизнь пока хватает. - Вот именно – «пока»! – Не унималась тетка. Здесь в разговор включилась учительница: «Сергей Викторович, я не раз говорила вам что есть претензии к поведению и учебе Инны. Да и Галина Петровна, классный руководитель Оксаны, имеет к ней замечания». - Ну что вы хотите, дети есть дети! Тем более, вы же знаете, что мы живем без мамы … - Невольно стал оправдываться Сергей Викторович. - Вот именно! Жена – умерла, вы – без работы. В школе претензии к тому как вы воспитываете дочерей … Мы – орган опеки – должны отреагировать соответствующим образом. – Тетка «наступала». Сергей Викторович вдруг почувствовал, что должен пресечь неприятный поворот разговора. - Вот что, уважаемые! Дети накормлены, одеты – обуты. Учатся в целом неплохо, да и с их поведением не все так плохо – это же дети, не ходить же им постоянно «по струнке»! – Сергей Викторович понял, что взял нужный тон разговора. – Так что мне совершенно не понятен ваш визит! - Ну смотрите … У нас права большие: можем и детей в необходимых случаях из семьи забрать! - Попыталась наступать тетка из опеки. - Да, Сергей Викторович, прислушайтесь и сделайте выводы. – Вновь вклинилась в разговор учительница. – Ваша семья «на заметке» в школе. Разговор в таком направлении продолжался еще минут 20; с каждой минутой Сергей Викторович все больше понимал, что этот визит может сулить реальные неприятности. И все же Сергей Викторович смог обуздать свои эмоции и твердым голосом раз заверить «комиссию», что они пришли «не по адресу». Волей – не волей, но девочки – дочки слышали разговор, и когда комиссия в конце концов удалилась, девочки были серьезно напуганы. Выступили даже слезки. И не только у Инны, но и у Оксаны. - Папа, что же будет? – дрожащим голосом спросила Оксана. - Успокойтесь, девочки, все будет хорошо. – Сергей Викторович прижал к себе дочерей. На следующий день Сергей Викторович пошел в школу, к директору. Разговор был не прост. Надо отдать должное «директрисе» - она не была столь категорична как вчерашняя комиссия, но все же посоветовала «не подставляться», не давать повода «школе» для претензий к воспитанию в семье. Следующий визит был ко знакомому приятелю - юристу. И снова был совет – «не давайте повода органам опеки «придраться» к вам»… Действительно, есть некое указание «сверху» усилить профилактическую работу с потенциально «проблемными» семьями, вот и «гнут палку». Непростой разговор был и дома, вечером. Тем более что Оксана, как назло, принесла очередное замечание по поведению в дневнике. – Это послужило еще одной «иллюстрацией» к разговору. Конечно, Сергей Викторович это уже понял, основная проблема – это срочно найти работу, но все же и «мнение школы», учеба и поведение дочек там, играло не последнюю роль. Это был действительно непростой разговор с детьми: о чувстве ответственности, о дисциплине и о … наказаниях. Да, наказания … - Еще один «подводный камень» , на котором никак нельзя споткнуться в противостоянии с «опекой». С одной стороны, надо иметь эффективный инструмент воспитания, с другой – «опека» может признать практически любое наказание как чрезмерное воздействие, будь то физическое или психическое. Да уж, эта ювенальная юстиция … Впрочем, Сергей Викторович в этом вопросе – о сложившейся в семье системе наказаний – был уверен в своих девчонках. – Всегда старался быть справедливым, не наказывать зря … Вот только ремень … - А что, ремень? Помогает? – Помогает, и ведь и обид нет, все по справедливости. - В общем, девочки мои дорогие, жалоб из школы и плохих оценок быть не должно! Оксана, красавица ты наша, на тебе еще и помощь по дому – чистота, порядок и помощь по хозяйству. – Сергей Викторович старался говорить как можно тверже. – Ну а если … проблемы будут с перечисленным, то … - По попе ремешком? – Быстро спросила Инна. - Да, Инна, именно так. – Немного помедлив, ответил отец. Сергей Викторович еще раз окинул взглядом своих девчонок, мелькнула предательская мысль о бывшей супруге, но он уже взял себя в руки. – Найду работу, обязательно найду, а дальше – все образуется.
Виктория: Памяти детства Ну вот и все: багаж загружен под сиденье, одежда аккуратно переместилась на вешалку, а я – красавица – на вернюю полку вагона. Последние «чмоки» позади, видно что мама прослезилась и промакивает глаза платочком в окне, папа более суров: крепко поцеловал на дорогу и напутствовал: «Танюша, дочка, учись-старайся». В купе со мной молодая женщина, лет 25, с дочкой на взгляд 5-6 лет. Объявление по трансляции – и поезд понес меня в Нижний Новгород. Прощай школа, прощай друзья, навстречу к новым знаниям – Нижегородская медицинская академия ждет будущую студенку! 15:06 – часы на перроне начинают отсчет новой жизни. Настроение приподнятое, только вот мандраж никуда не деть: даже отличные результаты ЕГЭ по биологии и химии на выпускном в школе никак не исключают неожиданностей. И все же, вот она, настоящая взрослая жизнь! Мое внимание привлекает шум внизу. Молодая женщина что-то громко втолковывает дочери, а та упорно «отнекивается», мама настаивает – дочка практически кричит. Этот шум сбивает меня с полета мыслей и размышлений о приподнятом, невольно прислушиваюсь: спор идет о необходимости срочно достать из сумки некую архиважную игрушку, причем «немедленно». Игрушка, как я понимаю, упакована далеко и молодой маме никак не хочется «разворошить» сумку в ее поисках. Постепенно шум стихает, хотя девчонка просто горит от неудовольствия и сверкает глазищами. Укачивает и сама не замечаю как засыпаю. Просыпаюсь когда уже разносят вечерний чай. Спускаюсь вниз, достаю свои скромные припасы и наконец-то знакомлюсь с попутчицами. Молодую женщину зовут Людмила, а ее дочку-непоседу – Женечкой. Едут они из гостей, от бабушки, матери Людмилы, домой как раз до Нижнего Новгорода. Разговорились за чаем, узнаю что Женечка – единственная дочь Людмилы, воспитывает дочь одна. Наш разговор прерывается очередными «претензиями» со стороны Жени: она снова пытается взять мать на «крик». От взмаха руки Жени один из стаканов с чаем падает со стола; еле успеваю отдернуть коленки от кипятка. И здесь вдруг Женя как-то странно затихает и смотрит на маму с каким-то ожиданием. Людмила не кричит, а жеским голосом говорит Жене, что «вот теперь» она будет наказана. Остаток чаепия происходит практически в молчании; посуда и съестные припасы убраны со стола, пол вытерт проводницей. Тут Людмила как-то странно смотрит на меня и пытается мне что-то объяснить про необходимость сейчас наказать Женю: «Ну вы же видите, Татьяна, своими капризами и поведением эта дрянька – кивок в сторону дочери – не даст нам спокойно доехать». Из сумки появляется черный плетеный ремешок. – «Вы не против, Татьяна?», - вопрос Людмилы приводит меня в замешательство. «Мне выйти? А как же соседи в других купе, крики и шум?», - сразу же возникают у меня конкретные вопросы. «Пожалуй, я попросила бы вас остаться, если не возражаете, и даже помочь мне. А за крики не беспокойтесь, тем более музыка (действительно по трансляции «крутили» популярную подборку мелодий)», - Людмила была настроена решительно. С Женей действительно происходили разительные перемены: я несколько раз до этого была свиделем ее пререканий с матерью, а сейчас Женя уже сама снимала колготки и ложилась в одной футболке на нижнюю полку. Верняя полка над ней была приподнята в «служебное» положение, так что все было готово к наказанию. К моему некоторому удивлению на попе Жени довольно сильно проглядывали полосы: синие, желтые и даже несколько багровых… Людмила попросила меня, немного стесняясь, помочь удерживать дочь: мы положили ее на левую полку, ногами к дверям, Людмила придерживала дочь левой рукой за ноги, а я – туловище и руки (неудобно только – мешал столик). Долго ждать Людмила не стала, «пропел» ремень с неплохим замахом и поперек попки лег первый рубец. «Ааа-а», - раздался вскрик Женьки, впрочем в подушку и на фоне музыки трансляции. – Терпимо для слуха соседей. Еще и еще, и еще, ремешок равномерно ложился на попку и стал перемещаться на ноги. Я насчитала больше 10 ударов, когда протяжное «ааа-аа» перешло в рев. Впрочем своими «концертами» Женя развлекала соседей рядом в купе всю вторую половину дня, так что с этой стороны наказание могло быть продолжено. Я заметила, что удары становились все более «хлесткими», несколько ударов пришлись в ложбинку между попкой и ляжками. «Голос» Жени перешел в громкие рыдание, не помогала ни подушка, ни музыка. С каждым ударом все сложнее было удерживать девочку, казалась что она выкладывается из всех сил, стремясь высвободиться. Наконец, вся попка приобрела характерный цвет, белых полос практически не оставалось. Людмила наконец прекратила наказание и позволила дочери встать и надеть трусики и колготки. Вот здесь Женька и разревелась в полный голос, Людмила пыталась ее успокоить – «все-все, закончилось, будь умницей…». Пока Людмила с Женей ходили в туалет умываться и «успокаиваться», я любопытства ради осмотрела ремешок. Мне показался он жестким и достаточно тяжелым, полосы были туго сплетены. Пожалуй, наказание, а я его оценила не менее чем 20 ударов, можно было считать для возраста Жени весьма серьезным. Наконец, Людмила и дочь вернулись. Лицо Жени было ярко-красным , а глазки совсем заревленными. Понемногу все успокоились и «отправились на боковую», спать. Утром, а ехать нам предстояло еще почти день, разговорились. Я первая подняла тему вчерашнего наказания: строгость вчерашнего наказания, следы на попке, которые я видела от предыдущего наказания и наконец «сговорчивость» Жени «лечь под ремень» и отсутствие споров перед наказанием говорили сами за себя – Женя хорошо знакома с поркой. «Да, это так. Вы сами видели, Татьяна, что Женька у меня порой совсем несносная, вот и приходится браться за ремень», - охотно пояснила Людмила. Оказывается, и с количеством ударов я угадала: так и есть, 20 полновесных ударов – это обычная женина норма. Возможно это было не совсем этично с моей стороны, но я спросила саму Женю: «Как попка, где болит?». «Бол-иит, внизу и сидеть бо-бо», - жалобно пропищала Женя. Потом же, когда Женя передевалась, я увидела что место между попкой и ляжками, та самая ложбина, по которым пришлось несколько сильных стяжков, действительно выглядела как сильно натертое место и наверняка мешало сидеть обычным образом, так как на него постоянно приходилось соприкосновение с краем сидения. Глядя на Женю, мне вспомнилась и моя одна из первых порок. Мне было тоже около 5 лет. В группе, в садике, у меня совсем не складывались отношения со Светкой, местной заводилой. Сейчас я бы так описала наши взаимоотношения: Светка сама старалась не дразниться и не драться со мной, но постоянно провоцировала других девочек на это. Словом, была «гадючка» еще та. Это рано или поздно не должно было кончиться ничем хорошим, так и случилось. Не вспомню сейчас «обзывалку», которой меня под ехидные смешки Светки раздразнили ее окружение-подружки, и как я очутилась рядом со Светкой, когда она наклонилась, но я от всей души пнула ее в лицо кожаным ботинком. Попала по самому глазу. Вообщем, вечером был жуткий скандал между светкиной мамой – моим папой и воспитательницей. Светку «сдали домой» с повязкой на пол-головы. Меня же, под возмущенные вопли воспитательницы и светкиной мамы сдали на руки моего папы с клятвенным обещанием достойно наказать. Так и вышло. Естественно, всех деталей за давностью лет я уже помнила, но очень хорошо запомнила как весь вечер меня обещали сдать в какую-то колонию, где «плохие» дети спят разве что не на голом полу, а днем стоят в углу и вообще постоянно как-то наказаны … Словом, я вся в слезах – накажите меня, пожалуйста, сами, папа и мама, только в «колонию» не сдавайте! И вот я лежу на кровати абсолютно голенькая, и родители меня держат как совсем недавно мы с Людмилой держали Женю: за плечи и ноги. Раздается ужастный свист скакалки (я не помню его конечно буквально, но воспоминание-ощущение чего-то противно свистящего в воздухе) и БОЛЬ ! Это просто непереносимо, правильно пишут – я в последствии читала да и не раз еще была порота скакалкой – словно огненным прутом рассекают попу надвое. И снова, и снова … Память вычеркнула последовательные воспоминания о деталях этой порки: в памяти я в ванной, абсолютно голая, мама направляет мне на попу и писю прохладную струю из душа, затем вытирает меня большим полотенцем и чем-то смазывает мне попу. Я лежу в своей кроватке и мне с одной стороны уютно, а с другой – такое чувство, что весь мир перевернулся, и прежнего уже не вернуть. Только потом, спустя некоторое время, я узнала что описалась. Но даже после этого наказание не было сразу прекращено… Светка была отомщена достойно. Еще и в садике воспитатели пытались меня как-то дополнительно наказать, но тут уж вмешалась моя мама и настояла, что я уже достаточно наказана. « … прибывает на 2 путь ко 2 платформе. Вниманию встречающих, скорый фирменный поезд …», - бубнили динамики на вокзала, а мы с Людмилой и Женькой с нашими чемодами и сумками продвигались к выходу из вагона. Впереди весело бежала по вагону Женька, радуясь возвращению домой, а мы с Людмилой, с поклажей, сумками и чемодами двигались следом. И вряд ли кто, глядя на нашу небольшую компанию, мог бы подумать о том маленьком приключении, что случилось с попкой Жени менее суток назад. Лишь иногда Женя морщилась, но кто может сказать что-то конкретное про гримаски ребенка. В кармане у меня лежала визитка Людмила с ее «мобильным», а у Людмилы в сотовом забит мой телефон. И что-то подсказывало мне, что наши пути еще пересекутся. *** Ах, давно ли это было … Танюше вспомнилось с какой завистью она смотрела на «больших» девочек со школьными ранцем, стайками спешащими по утрам в школу. Танюшка же за руку с мамой спешила каждый день в детский садик. Как же она им завидовала, этим школьницам, как ей хотелось так же бежать в школу, быть совсем-совсем взрослой. Шел месяц март, таял снег, весело журчали ручайки, стекаясь в большие потоки и лужи. Группа собиралась на прогулку. Танюшка перерыла весь шкафчик – ну где же эти варежки! Мама постоянно ругает ее за неаккуратность и даже зовет «Танюшкой- растеряшкой». «Эх, ладно, пойду без варежек, вечером с мамой найдем», - решает Танюша и выходит с последними оставшимися ребятами из раздевалки. На улице липкий снег, Лариса, лучшая подруга Танюши, уже в компании с мальчишками катает снежный шар – будут лепить снеговика. «Танька, иди к нам», - зовет Лариска. «Жаль все же, что варежки не нашла, мама будет ругать опять, да и как лепить снеговика?», - задумывается Танюша, но желание играть берет свое, и она присоединяется к ребятам. Как же мерзнут пальчики и холодно рукам… Но вскоре холод практически и чувствуется, а играть так интересно! … «Как же ты могла потерять варежки, если они лежали на видном месте. Хорошо, они выпали на дно шкафчика, так что, сложно было поискать? И зачем ты стала лепить голыми руками этого снеговика, ты же промерзла насквозь! Посмотри: нос весь в соплях!»», - возмущению мамы вечером не было предела. Варежки все же нашлись, просто «нечаянно запнулись» в угол на дне шкафчика, а вот из носа уже обильно текло, немного побаливало горло. – Вечером, к приходу мамы, когда Танюшу забирали из садика мысль о том что ей влетит все чаще и чаще появлялась в ее маленькой головке. Так и вышло, мама ругалась даже больше чем ожидала Танюша. Досталось даже Ираиде Сергеевне, воспитательнице – так велико было негодование мамы. Дома Танюша сбросила уличную одежду на тумбочку для одежды и поскорее убежала в свою комнату. «Татьяна! А кто прибирать за тебя одежду будет, опять все комом бросила?!», - это уже грозный голос папы. Что ж, пришлось плестись в коридор и разбираться с одеждой. Мультики же, тем временем, уже шли 10 минут. Однако посмотреть их в этот вечер Танечке было уже не суждено… В тусиках и маечке Таня стояла перед диваном. Папа и мама ругали ее: и за «машу-растеряшу» (варежки), и за то что с голыми руками не просто пошла гулять, а еще и в снегу копалась, и за в очередной раз брошенную одежду в прихожей. Таня плакала; плакала, потому что точно знала, что сейчас последует. Вот появляется в руках у папы широкий кожаный ремень, следует распоряжение быстро раздеваться и ложиться на кровать. Сопротивляться бесполезно! – С прошлого раза Танюша запомнила какой особо «кусачей» бывает скакалка, когда папа сердится за неподчинение или раздеться самостоятельно. Ремень сразу накрывает всю попку – жжет! Снова и снова, без пауз 5 или 7 раз ложиться ремень на бедную попку. Таня начинает кричать, потому что сложно описать ее ощущения: и обжигает, и какая-то сильная тупая боль, которая все нарастает и нарастает. Пауза. Танюша переводит дыхание. Где-то в тумане слышен голос папы: «Так за что тебя наказывают, повтори!». Танюша медлит, и снова очередные 5 ударов ложатся на ее попку; теперь боль больше тупая, словно как наступаешь на ушибленное колено – больно! «Громче, не слышу!», - не успокаивается папа, и Танюша сквозь слезы перечисляет, путаясь в словах, все то, что раньше говорили ее родители. «Ну что ж, а теперь чтобы лучше запомнила, добавим еще…», - папа кладет ремень, мама немного ослабляет хватку, и Таня может немного пошевелиться и подвигать телом. «О-оо! Нет!!!», - в руках папы появляется скакалка. Сложенная в 2 раза, так что 2 гибких петли, каждая длиной в руку Тани, скакалка взлетает… «О-ооо! А-ааа», - голос Танюши перехватывается, тупая боль от ремня сменяется резкой «рассекающей» надвое попку болью от удара скакалки. Танюша до последнего надеялась, что все ограничится ремнем. Но нет, опять эта скакалка!! «Получишь 10 раз!», - голос папы тверд, просить бесполезно, но Танюша все же делает жалобную попытку «простите меня». И раз – и два – и три – и четыре – и пять – петли скакалки врезаются в уже напоротую попку. «Больно! Хватит!!», - пытается кричать Танюша, но сквозь слезы это похоже скорее на какой-то невнятный визг. Таня впадает в состояние, когда невыносимо больно, боль разливается по всей попке, но эта боль становится уже какой-то привычной. И вдруг новая боль! Петли скакалки переместились на ноги, но мама держит их крепко и Танюша может лишь пытаться вилять попкой. Наконец все! Таня сразу не осознает, что все закончилось, окружающее словно в тумане. Не помнит как встает, машинально натягивает трусики и колготки, мама что-то говорит, но Танюша ее не слышит… В ванной Танюша долго стоит перед краном, льется вода, но не прекращаются слезы. Наконец она выходит из ванны и идет в свою комнату. Кровать уже разобрана, папы уже нет в комнате. Таня ложиться в постель, такую мягкую и удобную, мама что-то говорит, целует в лоб, выключает свет и выходит. Утром у Танюши температура, 37,8. Мама звонит кому-то на работу и говорит что заболела дочь, и до конца недели она будет дома. Врача мама вызывает из поликлиники на дом. После обеда врач приходит, к этому времени разболелось горло и нос не дышит. Мама кратко вводит врача в обстоятельства простуды. Врач хмурится и ругает Таню. Затем садится выписывать рецепты. «А из домашних средств – ремень с малиной», - на полной серьезности говорит врач, -«помогает, знаете ли». Следы вчерашней порки он конечно увидел. Через 2 дня температура «спала», Танюша встала из кровати, чувствовала она себя с каждым днем все лучше, и даже горло уже не так болело. А через 7 дней Таня пошла снова в садик. Правда накануне к ней в комнату пришли папа с мамой. «Знаешь, дочка, мы желаем тебе только добра. Ты сама не раз говорила как хорошо быть взрослой девочкой, но быть взрослой девочкой означает и отвечать за себя, беспокоиться о себе и конечно быть более организованной. Вот мы с мамой и решили, что с этого дня мы начнем приучать тебя более строго к порядку и самоконтролю», - папа говорил еще что-то, и не все Таня полностью понимала, но чувствовала, что что-то изменяется в ее жизни. … «Татьяна! Опять ты разбросала свои игрушки! И почему, кстати, твои туфли в прихожей брошены как попало, а шарф почти свалился на пол!», - разговор имел продолжение через несколько дней. Почему-то на этот раз Таня не стала спорить с мамой, а быстро разобралась со своими игрушками и одеждой в прихожей. Таня попыталась вернуться к просмотру мультфильмов, но мама вдруг взяла ее за руку и отвела в комнату. «Татьяна, ты будешь наказана, мы с папой предупреждали себя, что спрашивать с тебя мы будем как с большой девочки. Лучше будет, если мы не будем дожидаться папу, попадет сильнее, так что раздевайся и ложись», - с этими словами мама достала из шкафа знакомый Тане широкий ремень. - «И вот еще что, дорогая, ремень ты сможешь вытерпеть и сама, так чтобы тебя не приходилось держать». Таня лежала на кровати, вцепившись в подушку. Ей совсем не хотелось дождаться прихода папы и «попробовать» скакалки. Таня решила терпеть сколько может. Мама считала вслух, ремень все ложился и ложился на татьянину попку, прихлопывая ее все сильнее и сильнее. На счете «девять» Таня почувствовала, что просто хныкать «себе под нос» больше не может, и разревелась. Мама сделала перерыв, погладила ее по голове. «Потерпи, ты молодец», - сказала она, и вновь ремень опустился на побитую уже попку. «Двадцать», - сказала мама, - «И заметь, Танюшь, ты вела себя очень неплохо. Теперь мы обе знаем твои возможности – 20 ремней. Если же с твоей стороны будет что-то более серьезное, то часть ремнем мы будем заменять на скакалку или пороть будет папа. Тебе все понятно, доча?». Оставшиеся полгода до школы Тане постоянно напоминали что она «взрослая девочка», что нередко сопровождалось очередным внушением через попку. Поездка к бабушке в деревню тоже не прошла бесследно: бабушка, хотя и была рада внучке, считала прут вполне совместимым с гостеприимством. Так что прут в папином исполнении ей все же пришлось отведать. Но то ли настроение у папы было неплохое, то ли прут слишком легок, но после скакалки он не показался чрезмерно суровым. И вот он долгожданный день, Первое сентября! Бантики, красивое платьице, рюкзачок за спиной. – Сбылась мечта Татьяны, теперь и она «первоклашка», теперь ученица она! Правда теперь Таня знала, что с «больших девочек» порой строго спрашивают, но в тот день, 1 сентября, эта мысль ее как-то не занимала, сбылась мечта – и это главное.
Виктория: И вот он долгожданный день, Первое сентября! Бантики, красивое платьице, рюкзачок за спиной. – Сбылась мечта Татьяны, теперь и она «первоклашка», теперь ученица она! Правда теперь Таня знала, что с «больших девочек» порой строго спрашивают, но в тот день, 1 сентября, эта мысль ее как-то не занимала, сбылась мечта – и это главное. « … И еще, уважаемые родители, прошу вас понять, что ваши дети пришли в первый класс с разным уровнем подготовки из детских садиков. Как раз моя задача и состоит, чтобы выровнять их подготовку в течении полугода. Особо прошу не наказывать детей за их «каракули» в Прописи. Не надо заставлять переписывать «на чистоту», их каракули и есть процесс обучения. Попробуйте сами что-то написать левой рукой – и вы поймете», - продолжила разговор с родителями Елена Петровна на родительском собрании. Елена Петровна – это «первая» учительница Татьяны, а собрание проходило в начале второй четверти. Родители слушали и внимали, кто-то специально отправлял ребенка на подготовительные занятия к школе, а оказывается, что реальный результат все же определится ближе к концу учебного года. Мама Татьяны еще раз утвердилась в своем мнении, что не надо форсировать события, а то муж – отец Тани – однажды чуть ли не взялся за ремень, поражаясь результатами Татьяны. Последний раз Таню наказывали ремешком, точнее прутом, еще летом, в гостях у бабушки. А вот как раз в «школе» Таня почувствовала себя «взрослой» девочкой, и отношение родителей к ней изменилась. Повзрослела она, и это чувствовали даже родители. С августа ее вновь еще ни разу не пороли по попке, хотя – чуть-чуть, и и наказали бы. Обошлось. « … Нам предстоит несколько коллективных выходов в город, ближайшая – в Кукольный театр. Кстати, не забудьте сдать деньги ответственному по родительскому комитету. А вот здесь я прошу вас вас, родители, максимально доступно объяснить правила поведения вашим детям. Никаких шалостей на дороге, и это вы должны довести до ваших детей», - Елена Петровна проговорила это с выражением, пытаясь привлечь внимание «задремавших» родителей, - «Никаких шалостей, это не шутки, а здоровье ваших детей». Звонок раздался по рабочему телефону. «Танюша дома, а то мы ее потеряли?», - голос Елены Петровны был напряжен. Я запаниковала – «Так она же с вами в театре кукол! « Оказывается, сразу же она и ее подружка просто «рванулись» через дорогу и пропали … Последние два часа мама Тани просидела как «на иголках»… Таня, довольная и сияющая румянцем, вернулась домой около 7 вечера. «Да мы в гости к Славику ходили, а потом у Оксаны посидели», - как ни в в чем не бывало верещала Танька. «Действительно, мы чуть не посЕдели», - мрачно ответил муж. «Я как на иголках», - вторила мама. - На иголках? Так может на горохе? - Ты о чем? - Так вот поставить на горох нашу дочь, на столько – сколько мы волновались! - Ты всерьез, ну давай в угол. Быстро нашелся сушеный горох и дощечка. Татьяна без особого страха сняла голготки встала в угол своей комнаты на колени на фанерку с горохом. Раньше ее просто ставили в угол, не на колени, но пока разницы она не чувствовала. Неуютно показалось минут через 15, впрочем часы Таня не видела, а дверь в ее комнату была приоткрыта и мама категорически запретила садиться на пятки. Колени начинали болеть и стоять только на коленях – появились «тягучие» ощущения в ногах. «Я кому сказала, встань прямо!», - мама зашла в комнату, она была по-прежнему раздражена. Время тянулось невыносимо долго, мама периодически заглядывала в комнату и контролировала «стояние» Татьяны на коленях. – Нельзя было садиться на пятки или привставать. Колени болели, Татьня пыталась поочередно вставать на одно колено, но было только хуже. Вспомнилась последняя порка в деревне, прутом: было очень больно, но не так долго. Сколько же! Как неудобно и больно! Слезы невольно потекли ручьем: «Зачем, зачем я без разрешения Елены Петровны ушла! «, - слезы лились, колени болели. - Мама вновь заглянула в мою комнату. « А думала, Таня, как я каждую минуту волновалась за тебя, когда позвонила Елена Петровна и сказала что ты пропала?», - мама сама чуть не плакала. Татьяна лежала в кровати, колени «саднили», мышцы тоже болели с непривычки. Два часа на «горохе» это конечно не скакалка, но больно! Утром колени болели чуть меньше, но, Татьяна рассмотрела, «вмятости» от горошин обозначились красными пятнами и были болезненны при надавливании. «Ну и что вы не поладили с Катей, зачем ты ударила ее по лицу и разбила нос?», - голос завуча, Маргариты Алексеевны, был строг. Катя вообще была «пронырой», умудрялась затеять конфликт и «выйти сухой». Вот и сейчас она фактически сама спроворцировала драку, но первой ударила ее по лицу Таня. Серьезный нахохлившийся гражданин в углу был папой Кати, а отца Тани вызвали в школу в самый неподходящий по работе момент. Елена Петровна, насколько возможно, пыталась соблюсти справедливость, но завуч была непреклонна. «Воспитывать надо дочь, воспитывать, так ведь и в «черную книгу» попасть недолго, а там милиция и детская комната …», - продолжала Маргарита Алексеевна, завуч по воспитательной работе в начальных классах. «Про твои успехи с учебой, ладно, пока говорить не будем. Но недавно чуть под машину не попала, мать лекарства пила (это про случай про самовольный уход с выхода в театр кукол), сейчас драка … Хватит! Видимо за четыре месяца ты совсем забыла про ремень!», - папа негодовал. Ремень, помнится мама говорила про 20 ремней, когда меня наказывали полгода назад, сколько было в деревне у бабушки – я и не помню сейчас. Как-то поддерживало, что я «соплей» - детсадовкой получила в последний раз эти 20 ремней. И все же повторения очень не хочется … «Хватит, дочь, даже не буду всего перечислять: сама должна помнить. Сейчас ты получишь 15 раз ремнем и 10 скакалкой, и не спорь, слишком долго ты убеждала нас, что можешь понимать все без ремня. Довольно! Быстро раздевайся и ложись, мама будет тебя держать, но если ты начнешь сопротивляться – получишь только больнее», - папа был всерьез настроен хорошенько выпороть Танюшу. «Нн-ет, не надо! Мама, пожалуйста не надо!», - Таня кричала, будто впервые ремень грозил ее заду. С силой, и чуть ли не борьбой, Таня была уложена на кровать. Мама пыталась удерживать руки и тело, но Таня вырывалась и ревела. Кое-как, с помощью папы, Таню зафиксировали на диване. Папа взял скакалку … - «Все равно Танька уже все позабыла, не хочет даже лежать спокойно. Надо преподать ей урок! Держи ее, Лиза, я буду удерживать за ноги. «Вложим» ей чтобы поняла», - папа грубо сдернул с Татьяны трусы, подогнул платье и … врезал сложенной скакалкой. Именно врезал, потому что Татьяна просто изогнулась «дугой», несмотря на то что ее держали. Снова резкий, с замахом, удар по попе. – И снова Татьяна «выгибается дугой». Конечно же, Татьяна потеряла счет ударов после 5 или 6 удара. Больно было – невыносимо. После 15 удара мама попросила о перерыве: Татьяна просто непрерывно голосила, ее крик мог заставиться сжалиться кого угодно. «Хватит, Геннадий! », - обратилась мама к отцу. –«Мы так ее совсем запорем». Таня плохо соображала как встала с кровати, и ее поставили в угол на колени, на горох. «Будет стоять два часа», - отец все еще не отошел от возбуждения порки. «Ну как ты, Танюша?», - мама подошла к ней и погладила голову, слезы все текли и текли, - «Вставай, иди в кровать, папа уже успокоился». Татьяна встала с коленей как «зомби», никаких мыслей в голове не было. Боль и несправедливость наказания – крутились в ее голове. Впрочем все было спутанно, хотелось вырваться из из мыслей и заснуть. - Мы не слишком строго? Таня более часа рыдала и не могла отойти от наказания? (мама), - Возможно, но все же слишком долго мы ждали – 4 месяца – надо наказывать чаще, чтобы это не было для нее трагедией. Пороли и тебя, и меня, и выросли же нормальными людьми, так что все же стоит Танюшу наказвать. Согласен, скакалка – это чрезмерно, но регулярный ремень ей все таки нужен (папа). Прошло 2 дня, суббота и воскресение, Таня постепенно возращалась в свое нормальное состояние. «Ремень, все же лучше ремень. Как Сережку, пусть и почти каждую неделю, но ремнем», - мысли Татьяны так и не могли «переключиться» от прошедшего наказания. Татьяна уже понимала, что каждую неделю «что-то» происходит с ее поведением, пусть и не все знают родители, но все же так больно и непереносимо, - это и в в самом деле непереносимо. «Все же ремень, как Сережке, пусть по субботам», - невольно появилась мысль у Татьяны. «… Сейчас я буду начинать выставлять в дневниках оценки. Относитесь к ним спокойно, по возможности, это будут «положительные» оценки по предметам, которые будут стимулировать ваших детей к учебе. Но чтобы вы, родители, могли оценивать реальную успеваемость и поведение ваших детей, каждую неделю в дневнике будут выставляться оценки за прилежание и поведение. И вот на эти оценки я прошу обращать внимание, поскольку они отражают реальные старание и прилежание ваших детей, и их поведение. Оценки «уд.» - это все же знак задуматься, так ли стараются ваши дети и насколько хорошее их поведение», - объясняла Марина Петровна на первом собрании в 3 четверти. *** «… Сейчас я буду начинать выставлять в дневниках оценки. Относитесь к ним спокойно, по возможности, это будут «положительные» оценки по предметам, которые будут стимулировать ваших детей к учебе. Но чтобы вы, родители, могли оценивать реальную успеваемость и поведение ваших детей, каждую неделю в дневнике будут выставляться оценки за прилежание и поведение. И вот на эти оценки я прошу обращать внимание, поскольку они отражают реальные старание и прилежание ваших детей, и их поведение. Оценки «уд.» - это все же знак задуматься, так ли стараются ваши дети и насколько хорошо их поведение», - объясняла Марина Петровна на первом собрании в 3 четверти. - Не совсем понятно, - поднялся высокий мужчина, отец Кати, то есть «уд.» означает какие-то претензии к моей дочери? Не старается в учебе или страдает поведение? - Именно так, Михаил Сергеевич, - ответила Марина Петровна, - Вы совершенно правильно меня поняли и более того, прямо скажу – Катя просто не старается в последнее время, а вы видимо совсе ее не контролируете. - Ну зачем же вы так, Марина Петровна? Катя буквально вчера была наказала и простояла весь вечер в «углу». - Михаил Сергеевич, и это относится ко всем, уважаемые родители, я не буду конкретно указывать вам как вы должны наказывать своих детей, однако воспитательные меры должны достигать результата, и вы должны этого добиваться. … «Марина Петровна, здравствуйте, это мама Тани Широких, меня беспокоит, что у Тани вторую неделю подряд «уд.» по «поведению» и «прилежанию». Она, что, совсем не старается? Дома, вроде как, мы видим что уроки учит?», - взволнованный голос прозвучал в телефонную трубку. После последнего родительского собрания в дненике действительно в конце недели стали появляться записи о «поведении» и «прилежании». «Да, так и есть, Валентина Васильевна, Таня способная девочка, но именно поэтому я и ставлю ей «уд.» по прилежанию, что она совсем не старается, выезжает на одних только способностях. Да и с поведением есть проблемы: постоянные замечания на уроке – вертится, разговаривает, какими-то записочками обмениваются на уроках… Я очень рада, что вы сами позвонили и надеюсь, что вы примите меры», - голос Марины Петровны был сух и строг. Таня вернулась домой из гостей в прекрасном настроении: в гостях у Маринки было просто замечательно, ее бабушка не поленилась купить им даже свежий тортик. Время пролетело незаметно. Сразу же после школы Таня забросила домой портфель, наскоро поела и убежала в гости к подружке. Сейчас часы показывали 19:15. Настроение родителей сразу же не понравилось Тане. – «Где ты была?», - прозвучал голос мамы, не предвещащий ничего хорошего. «Ты вообще уроки сегодня делала?», - вторил ей папа. Таня проскользнула в свою комнату и быстро переоделась. «Так все же, где ты была?», - мама вошла в комнату и сердито посмотрела на Таню. «Да хватит с ней лясы разводить! Не хочет понимать по-хорошему, давно уже собирались ее выдрать!», - в комнату вошел и папа. Таню наказывали, точнее пороли, в последний раз почти месяц назад, и она стала забывать об этом наказании. Папа между тем принес в комнату злополучную дощечку с низкими бортиками, ящик для сушоного гороха, поставил ее в угол и насыпал туда гороха. Взяв Таню за ухо, он почти силой дотащил ее до угла и поставил коленями на горох. Колготки Таня надеть не успела, только короткое платьице, поэтому коленки у нее были обнажены. «Ну что ж, дочь, ты получишь сегодня хорошего ремня по заднице, пусть это послужит тебе уроком! Стой пока в углу, пока мы с мамой поедим, а потом начнем твое воспитание», - с этими словами папа следом за мамой вышли мз комнаты, оставив открытую дверь. Колени заболели почти сразу же. Затем стали затекать ноги. Мама несколько раз заходила в комнату и проверяла Татьяну, но затем вновь уходила на кухню. Время тянулось невыносимо долго… Папа вошел в комнату с ремнем: «Ну что, вставай, давай снимай все с себя и ложись на кровать!». Таня была рада, что события приобрели какое-то движение, потому что стоять на горохе становилось невыносимо. Стянув платье и трусики Таня легла на свою кровать. «Не вздумай вскакивать или уворачиваться! И считай удары в слух», - приказал папа. Мама села в голове у Татьяны и взяла ее за плечи. «Дрянь! Давно надо было тебя выпороть!», - удар обрушился на зад неожиданно. Таня взвизгнуна и изогнулась – попу словно ошпарило чем-то горячим. «Один! И дальше считай сама!», - пророкотал папа. «Два. Па-папочка!! Три, папа-а!!!», - Таня пыталась добросовестно считать. «… Пятнадцать! Хва-а-тит! Больно!!», - Тяня разрыдалась. «Нет, не хватит!», - вмешалась мама, что Таня совсем не ожидала от нее, - «Не хватит, сейчас ты снова встанешь в угол на горох и можешь стоять сколько хочешь, а когда будешь готова – скажешь, и получишь еще 15 ремешков. Ты должна запомнить этот урок!». – И снова Таню поставили на горох; она не долго радовалось прекращению порки, поскольку уже болящие колени снова заныли. Татьяна разревелась. Больно было и стоять на горохе, и хотелось отсрочить как можно дольше продолжение порки. Наконец Таня все же решилась, и наказание на кровати продолжилось. «Будешь орать – возьму скакалку», - предупредил папа. На этот раз Татьяна смогла досчитать только до «семи», а дальше уткнулась в подушку и просто рыдала в нее. Наконец все закончилось. Ванна. Туалет. Таня легла в кровать. О том чтобы учить уроки, думать уже никто не стал. «Широких, «два»! Давай дневник и садись!», - Марина Петровна жирно вывела «гуся» в дневнике. На перемене Таня честно пыталась выучить вообщем то недлинное стихотворение, но получалось плохо. После вчерашней порки Таня, наверное, час проревела в постели пока не заснула. Попросить утром разбудить ее пораньше ей и в голову не пришло. … По напоротой попке ремень ложился особенно больно. В этот раз ее пороли в «один раз», Таня получила не менее 20 ремней. Впрочем, считать она не считала, это уже потом сказала мама. Естественно, к вечеру, к приходу родителей, Таня выучила и вчерашнее домашнее задание, и то злополучное стихотворение, и сегодняшнее домашнее задание, но все же наказание за «гуся» состоялось. Таня действительно надолго запомнила это наказание, больше никаких прогулок и гостей до того, как выучены уроки, она не допускала. Правда, по-прежнему проскакивали злополучные «Поведение - уд.» в дневнике по субботам, и Таня прекрасно знала, чем заканчивался в этом случае субботний вечер. *** От автора. Цикл рассказов «Памяти детства» немного затянулся на юном возрасте главной героини – Тани. В принципе, что-то новое о ее жизни в 8-10 лет, в частности о наказании, писать не совсем интересно. Разве что в жизни Тани появился сыромятный ремень, точнее сложенная вдвое полоса из светло-желтой пропитанной кожи, которая оказалась более «кусачей», чем прежний ремень. Что ж до наказаний, до постепенно «детская болезнь» непослушания отходила в этот период на задний план, хотя порой этот новый тяжелый ремень опускался на попку Танюши, указывая ей на очередные ошибки. Подрастала и младшая сестра Тати, Мариночка, на момент нынешнего повествовования ей было 7 лет, осенью она уже стала ученицей первого класса. Папа не делал при наказаниях, разве что по количеству, различий в выборе ремней, и ранее приобретенный для Татьяны сыромятный ремень гулял и по попе младшей сестры. Так, сейчас Татьяне уже 12 лет, и мы продолжаем наш рассказ о нашей героине и ее сестренке. … Требование Ольги Владимировны, учительницы по русскому языку, о проведении завтра «дополнительно» , 6-ым уроком, дополнительного занятия по русскому языку в виду того, что по ее мнению класс сорвал урок, дружно придя на урок неподготовленными, показалось всем возмутительным! Класс зашумел! «Тихо, а то сейчас к «двойкам», которые многие из вас уже получили за сегодняшний урок прибавятся записи в дневнике и о безобразном поведении!», - твердо и решительно заявила Ольга Владимировна. Сандалов и Быковский продолжали по-прежнему громко шуметь, указка (тупым концом) тут же опустилась на плечи каждого из «смутьянов». «Не имеете право!!, - попытался возразить Вова Сандалов, и тут же его учебник, подхваченный рукой Ольги Владимировны, совершил «полет» по диагонали помещения класса в угол. Да, Ольга Владимировна, заслуженный учитель школы РСФСР, имела не только привычку «драться» указкой, но и кидаться книжками и учебниками. Это знали все, и с этим мирились. Заговор состоялся после алгебры, в этот же день. Несколько «очкариков» отказались прогулять, но в целом общее настроение было – байкотировать! «Двойка» в дневнике по русскому языку совершенно не порадовала папу, был долгий и шумный разговор, но до ремня дело так и не дошло. На следующий день весь класс перешептывался и обсуждал предстоящий «байкот» по «русскому». Наконец, на перемене, после 5-ого урока, класс стайками потянулся в раздевалку. Пошла и Таня, поскольку все были уверены, что за «коллективный побег» с ними ничего не поделают. «Раскол» среди одноклассников раскрылся только на следующий день. Как так получилось, что вроде как все дружно шли в раздевалку, а прогуляли лишь 8 человек? Ладно «отличники» и прочие «очкарики», но даже Вовка Сандалов, заводила и «двоечник», почему-то не решился прогулять. Видимо, перспектива получить «двойку» в четверть с вытекающими для его зада последствиями перевесило чувство «коллективизма». Классный руководитель и Ольга Владимировна не поленились обзвонить родителей каждого из «прогульщиков», рисуя им «страшные картины» будущего с русским языком вообще, и отношениями с Ольгой Владимировной, - в частности. «Раздолбайка! Лентяйка!», - негодовал папа, - «Не рано заговоры плести надумали, небось вы с Катькой заводилы?». Таня уже понимала, что порки ей не избежать. Вот только пусть папа в «словах» выпустит весь «пар», иначе порка будет весьма тяжелой. «Вообщем, ты получишь 50 ремней: 20 – за позавчерашнюю «двойку» и 30 – за прогул», - продолжил папа, немного остыв. У Тани немного затряслись коленки: ее как-то уже пороли 40 раз, и «яркие» впечатления надолго запомнились. … Когда счет подходил к 20, Татьяна уже орала, не стесняясь. Папа вкладывал в каждый удар весь свой гнев. Тяжелые сыромятные полосы немилосердно хлестали не только зад Татьяны, но и ноги выше колен. Татьяна не помнила, все было словно в тумане, когда папа остановился: «… И тридцать! Ну отдохни». Тане разрешили встать и размять ноги, стакан воды промочил немного саднящее от крика горло. Отдохнуть ей дали минут 5, а затем экзекуция была вновь продолжена… Утром Таня выбрала момент и посмотрела в зеркало на свою попу: ужасно, просто ужасно выглядит – багро-синяя, Таня даже сама испугалась. Болело, но терпимо. И все таки это очень больно, тяжелые сыромятные ремни в таком количестве! «Русский» был первым уроком. Ольга Петровна начала урок с «выволочки» для прогульщиков. Каждый должен был встать и промямлить что-то в свое оправдание. Катька уже успела рассказать, что ее тоже вчера пороли. Закадычной подруге тоже, видимо, крепко досталась, как она сказала: «Мать чуть шкуру мне не спустила». Придя домой, Таня застала Маринку в слезах. Грозная запись в дневнике о вызове родителей в школу не оставляла сомнений о причинах рева сестренки. «Да вы что, сговорились с сестрой! Совсем распустились!», - теперь больше кричала мама. Папа больше молчал, потом развернулся и достал злосчастный ремень из шкафа. Все тот же, сыромятный, которым вчера пороли Татьяну. Достаточно грубо отведя Маринку к дивану и почти силой сняв с нее одежду, мама толкнула Маринку на диван. В этот раз порола мама, и это было хоть какое-то облегчение для Маринки. Папа ее держал и давал советы жене: «Вот так-к, и еще разочек поэтому же месту, чтоб почувствовала!». Маринка завизжала с первых же ударов. - Мама словно и не слышала ее, раз за разом нанося сильные удары. Татьяна наблюдала со стороны и словно на себе чувствовала, как больно опускается ремень на маленькую попку сестры. Когда все закончилось, Маринка представляла из себя все зареванное и сопливое создание. Из горла доносились лишь какие-то судорожные вскрики, бульканье и невнятное бормотание. Маринка получила, как насчитала Татьяна, не меньше 25 ударов. Ей, Татьяне, внезапно пришла мысль, что в столь строгом наказании сестренки отчасти есть и ее вина: очень уж разозлились на нее вчера родители, а сейчас «по касательной» досталось и сестре.
Виктория: Две сестры - Маринка, ты совсем обнаглела! Тебе же Иришку доверили, а ты … Марина стояла, насупившись, и глядела на отца. Получилось и в самом деле некрасиво: на часах было почти 22 часа, за окном завывал зимний ветер, телефон Иришки, оставленный дома, сиротливо лежал на кресле. Ирины же не было дома. Дядя, отец Ирины, бросил очередной гневный взгляд на Марину. Его можно было понять: из «чистосердечного признания» Марины следовало, что Иришка ушла из дома в 4 вечера «на полчаса». «Полчаса» вылились в поздний вечер. Марина смахнула слезинку и подумала: «Дернул же черт убежать с Наташкой на вечеринку к парням из класса!». Клялась, клялась Ирка, что будет сидеть дома и не подведет! Лишь на «полчаса», «за домашкой», добежит до подруги в соседнем доме. И вот поверили все друг другу: дядя – племяннице Марине, а Марина – этой негоднице Ирке! И где сейчас эту Ирку искать?! Звонок в дверь прервал разговор. - … Явилась!! Где ты была?! Шум в коридоре и в комнату наконец вошла «заиндевевшая» Ирка. Все, и дядя – ее отец, и отец Марины, набросились на вошедшую с расспросами. История была бы банальная – «гуляла с девочками» - если бы не холод и пронзающий ветер на улице, и всего 7 лет, недавно исполнившихся Ирине. Ремень из брюк дяди выскочил едва ли не быстрее, чем Иришка успела снять «уличную» одежду. В воздухе завис дух предстоящей порки … Нет, Иришка и раньше уже хорошо была знакома с отцовским ремнем, и это не было для нее неожиданностью. Однако грозный вид отца с ремнем внушал нешуточный страх. Страх, потому что Ирина хорошо помнила какой «кусачий» бывает ремень, когда папа в гневе. Отец подтолкнул Марину вперед: «Смотри давай!». В это время Иришка, успевшая раздеться до колготок и маечки, под грозным окриком своего отца стаскивала колготки и трусики, и ревела. Подтолкнув дочь к дивану, отец плотно прижал ее подушкам дивана. - Марина! Подойди сюда и держи племяшку. Да и сама посмотри что бывает за безответственное поведение! – Дядя взял Марину за руку и заставил взяться за плечики Иришки. Иришка дрожала. Звук ремня в воздухе почти не был слышен, лишь глухой шлепок и вскрик Иришки раздался в комнате. - Держи, тебе сказали! – На этот раз уже отец Марины прикрикнул на дочь. Холодная капля пота пробежала по спине Марины. Ремень дяди был не менее «строг», чем тот, которым ее саму наказывали дома. Марина прекрасно представляла, что чувствует сейчас Иришка под ремнем. Дядя совсем не «сдерживал» руку, и ремень хлопал по маленькой попке, покрывая ее наполовину каждым ударом. Марина чувствовала как после каждого удара Иришка пытается извернуться, но по-прежнему крепко держала ее за плечи, не решаясь противоречить отцу и дяде. - … Вот! Вот! И «на» еще! – голос дядя, казалось, заполнил всю комнату. - Ладно, Борисыч, хватит! Запорешь совсем девку! – Вдруг вмешался маринин отец. Дядя неохотно остановился. Иришка рыдала, сказать что-либо членораздельно она уже не могла. - Так-с, Марина, а что с тобой делать? – Прозвучал на фоне громких всхлипов Ирины голос отца Марины. – По-хорошему, так и тебя сейчас выдрать надо! Холодная струя пота вновь пробежала по спине Марины. Пусть ей уже 14 лет, пусть отец в последние полгода не наказывал ее, но ситуация, прямо скажем, складывалась не в ее пользу. Могли и выпороть, очень даже могли … И все же Марина решила до последнего не показывать испуг. «Будь что будет, не в первый раз», - мелькнуло у нее в голове. - Да ладно, наша Ирка виновата. – неожиданно вступился дядя. – Пороть Маринку – это уж слишком будет. Маринка облегченно вздохнула: «Пронесло!» Почему то она сразу поверила, что после слов дяди отец не станет ее пороть. - Но смотри, Маринка, больше так нас не подводи! Видишь, что вышло, когда за Иркой не досмотрела. - Тем не менее сурово произнес дядя. – Мы же на тебя полагаемся и рассчитываем. *** Урок, преподанный двоюродным сестрам – Ирке и Маринке – запомнился обеим. Маринку все же наказали дома, лишив «выхода» на день рождения к подруге. Было очень обидно! Маринка даже рассорилась с подружкой Наташкой, которая в тот злополучный день сманила ее «тусовку» к «мальчикам». День рождения, что не говори, был в сто раз привлекательней, а его как раз и лишили … Маринке по-прежнему доверяли «присмотр» за сестрой. Неприятностей не хотелось, так что приходилось быть в меру строгой с Иришкой и не идти больше у нее «на поводу». Не обходилось и без конфликтов и обид: Иришка пыталась бороться за свою «независимость», пытаясь сыграть на «сестринских» чувствах Марины. Однако эти попытки вскоре были решительно пресечены дядей, которому Маринка однажды неосторожно пожаловалась на сестру. Дядя был скор на «расправу», и снова Маринке пришлось присутствовать при наказании сестренки. Так сложился «статус-кво» в отношениях между старшей и младшей сестрами, и Иришка старалась больше не спорить с сестрой. Нет, конечно же она спорила! – Это ж не с папой, но … побаивалась, и когда Маринка сердилась на нее, то старалась не «доводить» Маринку. … Сложности с учебой у Иришки начались с 5 класса. Сразу с «математичкой» и по русскому языку. К тому же «математичка» была еще и «классной». – Абзац! «Классная» имела моду «нажужжать» родителям при каждом удобном случае, так что дядин ремень не лежал без дела… Помогать Иришке с «учебой» выпало, опять же, Марине. Благо жили они по соседству. Марине совсем не хотелось «грузить» себя еще и заботой о племяшке, но отец и дядя настояли. Нет, конечно, если «брать за жабры» Иришку, то она все неплохо учила, но стоило дать ей «вольницу» как что-нибудь да оказывалось не выученным. Естественно Марине хотелось свободы: только что сама окончила школу (нынешняя учеба в техникуме не обременяла), «отмучилась», так сказать, и снова – погружаться в эти малоинтересные предметы школьной программы. Ведь не только в «математику» и «русский» приходилось вникать, но были еще и «устные» предметы, которые тоже надо было контролировать на предмет выучивания. Однако надо было что-то решать … … В очередной раз Марина взяла в руки тетрадь. Это уже был 2 раз по счету! Ирка куда-то «страшно торопилась», так что и в этот раз ошибки в заданиях остались. - Ну чего ты «торопыжничаешь»?! Сядь и сделай по нормальному! – Почти уже закричала Марина. Признаться, ей самой сегодня «надо было» по своим делам, но и «бросить» Ирку она не могла. Ирка нехотя взяла тетрадь, демонстративно открыла учебник и уставилась в потолок. Терпение Марины «лопнуло», решение пришло неожиданно … - Все! Будешь иметь дело с отцом!! Прямо сейчас ему позвоню и все выскажу! Ух, получишь … Ирка по привычке «заныла», но Марина была настроена решительно, во всяком случае так выглядело все со стороны. Ирка поверила в серьезность намерений сестры позвонить дяде, но у той был свой план действий … - А ну быстро принесла ремень! Быстро, я сказала!! – Скомандовала Марина. Еще не понимая «зачем», Ирка нехотя достала и принесла из шкафа ремень. Дядя давно уже завел себе «новый», а этот – «старый», был пожертвован на воспитание дочки. Нехорошие мысли молнией пронеслись в голове Ирки. Последняя «взбучка» от отца было все еще в памяти, влетело тогда «знатно». Между тем в руках Марины зловеще поблескивал телефон… - Марина! Не надо!! – Не выдержав, взмолилась Ирка. – Отец меня убьет! - И правильно сделает, бездельница! Ты меня – достала! Руки Ирины невольно ощупали зад. «Следы наверное уже сошли …», - с грустью подумала Ирка. – «Надо что-то делать! Надо что-то делать!». – Ирку охватила паника. Между тем Марина повела себя странно: убрав телефон, она резко дернула за завязку халата Ирки. Ничего не говоря, стянула с нее халат. Ирка особо и не сопротивлялась, не понимая еще – что же задумала сестра. - Быстро соображай! Быстро! – Грозно прозвучал голос Марины. – Либо сейчас звоню отцу, либо сама быстро снимаешь трусы и ложишься на кровать. Сама догадайся «зачем». Ирка пыталась что-то «мяукнуть», но невольно потянула трусы вниз, сняла и отложила их в сторону. «Понукаемая» сестрой, Ирка легла на диван, даже не пытаясь возразить. Марина чуть отошла от кровати, размахнулась – и со всей силы опустила ремень на попку сестры. Та взвизгнула, но Марина не дала ей вскочить, силой уложила и вновь опустила ремень … … Боль была практически как и тогда, когда порол отец. Ирина ухватилась руками за матрац и почему то даже не пыталась сопротивляться. И все же разница была: нанеся несколько ударов в полную силу, Марина начала успокаиваться, удары стали сыпаться реже, так что Ирина, пусть и на пределе, могла их терпеть. - Марин, ну прости! – Не выдержав, где-то в середине наказания, запищала Ирина. Это подействовало: Марина вдруг остановила «экзекуцию» и начала строго отчитывать сестру. Ирина даже подумало, что это – конец, но нет, Марина продолжила наказание, правда сейчас «шлепки» ремня были ощутимо легче, чем когда порол отец. Ирина продолжала скулить, но старалась лежать и не «брыкаться». Наконец, Марина остановилась. Ирка еще полежала, но затем осторожно стала вставать. Марина не препятствовала. Только сейчас Ирка вдруг почувствовала, как горит попка. И все же это было несравненно лучше, чем после отцовской порки. Марина вдруг обняла сестренку и прижала к себе. - Ну что, дуреха, до тебя «дошло»? Ирка размазывала слезы и прижималась к Марине. Обиды на сестру совсем не было. Ирка натянула трусы и убежала умываться. Там, в ванной, слезы вновь полились рекой. Приведя себя в порядок, Ирка вернулась в комнату. Марина уже сама убрала ремень в шкаф. Разве что помятая кровать напоминала о происшедшем 15 минут назад. - И что дяде говорить будем? – Вдруг спросила Марина. Ирина на секунду задумалась – она уже наказана, и вдруг вновь возникает вопрос об отце. - Марин, ты чего?! Ты же только что меня выпорола! Какой дядя?! – Не на шутку испугалась Ирка. - Хорошо, пусть это будет нашим секретом. А теперь – марш за стол. Чтоб мигом все перепроверила, а то … - Марина демонстративно посмотрела в сторону шкафа. *** - Марина, что все же произошло у вас с Иришкой вчера? – Вопрос дяди застал Марину врасплох, когда она стояла в дверях, собираясь уходить. Дядя прикрыл дверь в комнату, так чтобы Ирина не слышала их разговор. - А что такое, дядя? – Попыталась изобразить удивление Марина. - Марин … Ты что, Ирку выпорола? – Напрямую спросил дядя. – У нее же следы на заднице из-под трусов видны. - Мм-мм, да … - Пришлось признаться Марине. - Ну и молодец! Надеюсь, что «за дело». – Дядя совсем не сердился, наоборот – похлопал Марину по плечу и улыбнулся. – Не волнуйся, все нормально. А с Иркой я поговорю сегодня же, так что смело бери ремень и - «в путь». Тебе видней, когда Ирке мозги вправить надо, сам давно хотел тебе это предложить.
Виктория: Отдых строгого режима Лихое начало Вот и подошла к концу сессия, практически позади III курс, а в зачетке – одни «отл.». Есть чему порадоваться! Но вместе с радостью за отлично сданную сессию Андрея мучило и беспокойство. «Не говори гоп – пока не перепрыгнешь», - невольно приходило ему на ум. Впереди – педпрактика в летнем детском лагере! Не то чтобы Андрей не любил детей, пошел же в педагогический, но совсем не по душе была Андрею эта летняя практика. Хорошо хотя бы Наташка, сокурсница, хорошо волокущая в организации отрядной жизни городских сорванцов, была напарницей Андрея. «Да ты что, Андрюха! Это же так здорово! На свежем воздухе, практически без всякого за нами надзора! Июль – жаркий, на загораемся и накупаемся! Неужели городских чертенят не обломаем?», - энтузиазм аж брызгал во все стороны от воодушевленной Наташки. Дарья Поликарповна, совсем еще не пожилая женщина, будущий начальник летнего лагеря, не хуже Наташки блистала оптимизмом, описывая студиозам-практикантам на организационной встрече перспективы прохождения практики в таком чудесном лагере как «Юный металлург». Отряды сразу же и были распределены среди студиозов, Андрей так ведь и знал, вот черт, - первый отряд! Андрей чуть не сплюнул, но плеваться было нехорошо, да и Наташка подтолкнула его в бок: «Не боись, прорвемся!». - Ах да, чуть не позабыла! – Дарья Поликарповна сверилась со списком. - Ильин и Марьина, ребята, подойдите после собрания ко мне. – Дарья Поликарповна произнесла несколько заключительных речей и наконец отпустила будущих вожатых. - Пошли! – Подтолкнула Наташка Андрея. – Нам видно что-то персональное сказать хотят. – попыталась пошутить Наташка. – Ну пошли же! При ближайшем рассмотрении Дарья Поликарповна совсем не казалась строгой дамой, а наоборот весьма тепло отнеслась к подошедшим к ней Андрею и Наташе. - Вы, значится, отличники учебной и практической педагогической подготовки? - Попыталась скаламбурить Дарья Поликарповна (в просторечии – Кастрюля, как ее звали не одно поколение детей и вожатых). – Ну что, - первый отряд! Довольны? Все интересней чем в младшем отряде сопелки детям вытирать для таких серьезных ребят. – Заметив нахмурившийся лоб Андрея и видимо догадавшись о причинах сего, Дарья Поликарповна продолжила. – Ничего, ничего, справитесь! Вон у тебя какая напарница боевая! Сразу видно, что не первый раз едет в лагерь вожатой. Однако сердце Андрея подсказывало, не просто так Дарья Поликарповна мягко стелет … Так и оказалось! - В отряде у вас будет несколько … м-мда… «возрастных» детей, по 13-14 лет. – Дарья Поликарповна поправила очки. – Непростые девицы, да уж, - непростые! - И тебе Андрей придется помогать с ними напарнице! Им крепкая, я бы сказала – мужская, рука нужна. - Не хереса себе!! – Чуть не выругался Андрей. – Еще приехать не успели, а такие «предупределки»! - Андрей потер лоб, что не осталось незамеченным. - Ничего, Андрей, ничего! – Успокаивающим голосом проговорила Дарья Поликарповна. – Зато мальчишки у тебя в отряде тихие. За ними, конечно, тоже нужен глаз да глаз. Но проблем с пацанами быть не должно, справишься! – Дарья Поликарповна улыбнулась. – А вот напарнице наверняка придется подмогнуть если что… Впрочем, бОльшего от Дарьи Поликарповны добиться не удалось. *** Андрей готовился неизвестно к чему, заранее обкатывая в голове те строгие выражения, которыми сходу он хотел ставить на место разбуянившихся детишек. Однако началось все совсем неплохо. Когда Андрей с Натальей, держа списки детей в руках и сверяясь по ним, руководили загрузкой «своих» в автобус, то все проходило вполне организовано. Толкались, шумели – не без этого, но организовано грузились в автобус, откликаясь на перекличку вожатых. Всю дорогу до лагеря Андрей внимательным взглядом обшаривал вверенную команду детей, пытаясь выделить лидеров-заводил. Но, не увидев явных признаков бузотерства, заметно расслабился. «Его» парни в самом деле вели себя прилично и совсем не были похожи на заводил- «хулиганов». А вот несколько девчонок сразу выделялись: и своим возрастом, и не самыми лучшими поведением и манерой общения. Сразу было видно будущих лидеров, точнее – анти-лидеров отрядов. «Да и ладно, мне то что заботиться – Наташка над ними старшая, ей и расхлебывать», - успокаивал себя Андрей, глядя на невозмутимую напарницу. Когда наконец приехали и выгрузились из автобуса, направившись для размещения в корпус, то не обошлось без толчеи, а когда делили кровати – «кто куда разместиться», то не обошлось без толкания и первых выяснений отношений: «Здесь я лягу! Понял?! Иди отсюда!». С некоторым удивлением для себя, Андрей быстро разместил «своих» в спальне и даже вышел на шум на веранду, в коридор. Так и есть! Те «девицы», что привлекли взгляд Андрея в автобусе, как раз и пытались навести свои порядке, расталкивая других девчонок и отдавая, время от времени, зычные распоряжения. Впрочем, Наташа, к ее чести, держала весь этот процесс размещения по спальным местам под своим контролем, «строя» особо зарывавшихся девчонок. Когда процесс размещения близился к концу, на веранде незаметно для всех появилась начальница лагеря Дарья Поликарповна. Вместе с ней стояло три девчонки, возрастом около 11-12 лет. - Угу-уу, разместились? – Задумчивым голосом вымолвила начальница лагеря. – Это хорошо, что разместились. Но придется внести правку! - Непререкаемым тоном произнесла начальница, после чего протянула руку к Наталье, державшей список девчонок отряда, а затем махнув рукой в сторону стоящих с ней девчонок. – Кстати, Наталья, знакомьтесь: Женя Пестова, Инна Кораблинова и Неустроева Света. Они будут в твоем отряде. – Начальница поправила очки и заглянула в список отряда. – А-аа, вот этих мы сейчас переселим в другой корпус. – После чего Дарья Поликарповна четко произнесла трое имен девочек, которым следовало идти за ней. Андрей с интересом наблюдал за происходящим: фыркая, девицы вставали друг за другом с обустроенных мест; среди них как раз были все те анти-лидеры, на поведение которых Андрей обратил внимание еще в автобусе. - Чего застыли? Взяли вещи-чемоданы в руки – и за мной! – Продолжала распоряжаться начальница лагеря. – И вы не отставайте, тоже с нами идете! – Это уже в адрес пришедших вместе с ней девчонок. Кавалькада девиц, возглавляемая Дарьей Поликарповной, вместе с Натальей и присоединившимся к ним Андреем, двинулась в сторону старого административного корпуса лагеря. Поковырявшись в замке, Дарья Поликарповна открыла дверь в достаточно просторную комнату, где уже стояло 8 кроватей: две чуть особняком и остальные в два ряда. - Располагайтесь! До конца смены — это ваш корпус! – Начальница лагеря довольна улыбнулась. – Надеюсь, что здесь вы меньше всего будете мешать другим, нормальным, детям. – Слово «нормальным» начальница особо выделила. – А не будете вести себя как положено – Андрей с Натальей шкуру с вас спустят! И я не шучу, разговор с вашими родителями был серьезный, так что все происходящее здесь с этой минуты исключительно с полного согласия ваших родителей. Девчонки явно были ошарашены всем услышанным, так что разместились тихо и без споров под пристальными взглядами начальницы и Андрея с Натальей. Убедившись, что все разместились, Дарья Поликарповна еще раз цыкнула в сторону растерянных девиц, после чего увлекла за собой Андрея с Натальей, тоже несколько удивленных происходящим. *** - Короче, рассказываю. – Дарья Поликарповна показала знаком Андрею и Наталье присесть на стулья, давая понять, что разговор будет небыстрый. – Все что услышите – согласовано с родителями девочек, в этом отношении не сомневайтесь. Всему лагерю знать не обязательно о происходящем в вашем первом-«бис» отряде, но действуйте решительно и без оглядок. – Дарья Поликарповна выложила на стол два потрепанных кожаных ремня, явно увесистые на вид. – Это – ваш рабочий инструмент, пользуйтесь! Каждому – по ремню. – Дарья Поликарповна усмехнулась. – Крапивные места – буквально в двух шагах от корпуса, а у реки – хорошие ивовые прутья. Так что пользуйтесь! Не только Наталья, но даже Андрей буквально открыли рты от изумления. - Все согласовано, говорю же вам! – Повысила голос начальница лагеря. – Все родители под роспись ознакомлены и дали согласие. Так что в вашем первом-«бис» отряде спокойно используйте перечисленные воспитательные инструменты. – Начальница помедлила. _ И… все же знать посторонним не нужно. В вашем первом отряде, за который с вас не снимается ответственность, все-таки … - Начальница вздохнула. – Все-таки не нужно, от греха подальше, устраивать ременное воспитание. Хотя … смотрите по ситуации, но чтоб потом не было жалоб от родителей. Андрей невольно улыбнулся, проникаясь ситуацией. Вопросы зрели в голове у Андрея. - Да не лыбся, Андрей! – Строгим взглядом окинула Андрея начальница лагеря. – Все ты правильно понял: не Наталье же твоей с этими акселератками одной управляться! Вместе и станете наказывать. А то и … - Начальница чуть задумалась, но продолжила. – Сам и будешь девок пороть. Все они дома пороты не раз, так что в первый раз выдерешь – и пойдет уже отлаженным образом. Процесс, так сказать. - Ладно, ребята, если вопросы остались – спрашивайте сейчас или потом подходите, советуйтесь. Но и сами инициативу проявляйте, не зря же вас 3 года учили педагогике. – Дарья Поликарповна встала. – Не забывайте, что и за основной, первый отряд, тоже с вас обоих спрос. Так что идите сейчас в свой основной отряд, а я зайду и переговорю с нашими девочками-припевочками, разъясню им ситуенцию. – Да, вот еще. Этих, младших, что я привела: тоже в строгости держите, я вам не случайно их в отряд привела, оторвы еще те! *** Когда Наталья, закончив со своей девичьей половиной первого отряда, заглянула в подшефный «бис», то удивилась той напряженной тишине, которая ее встретила. Чувствовалась, что начальница лагеря должным образом провела «политинформацию». - И че, Кастрюля правда говорит, что пороть нас станете? – Выступила одна из «дылд». - Че, прямо так снимешь с меня трусы и выпорешь? – Девица оглянулась на своих товарок, но те молчали, ожидая ответа Натальи. - Да, Лена! Тебя ведь Леной звать? – Металлическим голосом, пусть внутренне холодея, четко выговорила Наташа. – А начнете сопротивляться – Андрей поможет! Только не жалуйтесь потом, что выдерем в два ремня! - Гонишь все ты!! Не посмеешь! – Прошипела Лена. – Мало ли что мамань сдуру подписала! Прав у тебя таких нет. - Вот сейчас и проверим! Быстро ложись на кровать! – Наталья указала на кровать с матрасом, стоящую особняком. – Быстро ложись! Иначе – попрошу Андрея, и уже он тебя выпорет. Ленка, движимая своей наглостью и видя, что новые подруги не спешат подавать голоса, демонстративно спустила спортивные брюки и улеглась на указанную кровать. Ситуация в самом деле была решающей: что сейчас предпримет вожатая, «слабо» или «не слабо» выпороть задиру? Наталья оглянулась: все ждали ее хода конем. Или … капитулирует. Так что Наталья, сцепив зубы, рывком выдернула из наплечной сумки ремень, который начальница лагеря выдала ей с Андреем при недавнем разговоре. Успела даже подумать, что на счастье ремень оказался в сумке, а не где-то еще: иначе вся угроза наказать лопнула бы мыльным пузырем в отсутствие ремня. Подойдя к вольготно раскинувшейся Ленке, Наталья что есть силы вытянула Ленку по заднице, а потом быстро еще два раза. И только сейчас Наталья заметила, что Ленка лежит в трусах, пусть тонких и узких, но в трусах. Ленка же взвыла, когда до ее головы дошла боль от сложившихся в единое целое трех сильных стежков тяжелым кожаным ремнем. Ленка аж изогнулась от боли и замычала! - А-ааа! Ты … Ты че творишь?! Бл*дь!! – Возопила Ленка, пытаясь вскочить. Боль и вправду была столь же сильная, как и когда папаша потчевал ее дома спьяну ремнем. - Заткнись, гнида!! – Зловещим голосом в ухо, выделяя каждое слово, медленно выговорила Наталья. - Трусы спускай, гнида! Не дергайся!! За-по –рю!!! Ленка форменным образом растерялась: нет, за словом она никогда в карман не лезла, всегда умела достойно ответить, но … словно все слова вдруг вылетели из памяти. - За-по-рю!! Гнида! Рот закрой! – Наталья резко рванула за трусы, сдергивая их. Трусы затрещали и начали разъезжаться, однако Наталью это только сильней завело. Грубо ткнув Ленку, растерявшую разом всю свою браваду, в спину локтем, Наталья перехватила ремень, повелеваясь какому-то внутреннему чувству, так что теперь свободными висело не сложенное вдвое полотно ремня, а – пряжка. И этой самой пряжкой Наталья врезала сначала по центру одной объемистой булки ягодиц, а потом по другой. А потом, не теряя темпа, снова два раза по низу пухлого зада, рассекая кожу в складках кожи кромкой пряжки. Ленка взвыла! Взвыла и не собиралась замолкать! Казалось, затряслись стекла в окнах. Никакие силы не могли Ленку заставить дальше лежать, так что Ленка вскочила, чуть не сшибив с ног Наталью, и запрыгала у кровати, держась руками за низ зада. Неожиданно дверь распахнулась, на пороге были начальница лагеря и Андрей. Картинка была еще та: полураскрытая на улицу дверь, прыгающая на месте и растирающая зад Ленка, Разгоряченная Наталья, помахивающая ремнем, перепуганные лица девчонок и Дарья Поликарповна с Андреем в качестве новых участников событий. Первой пришла в себя начальница лагеря: резко повернулась к двери, закрыла ее на щеколду, а затем быстро подскочила с воющей Ленке и залепила ей несколько смачных пощечин. Ленка буквально опешила от этого и как-то сразу примолкла, хотя и не отпускала рук от своего зада. Вновь воцарилась тишина, прерываемая негромкими стенаниями Ленки. - Я вижу процесс пошел? – Язвительно вытолкнула из себя начальница лагеря. Наталья, не дожидаясь расспросов, быстро прояснила ситуацию. - Значит, Кибишева права нам тут качать решила?! – Не предвещающим ничего хорошего голосом произнесла Дарья Поликарповна. – У ну-ка, Андрей, помогите Наталье разложить Кибишеву назад на кровать. Мало ей попало, мало! Андрей, не понимая до конца что он сейчас делает, ухватил подпрыгивающую Ленку за шею и перехватив за живот, принудил ту лечь назад на кровать, сдернув за одним обрывки некогда трусиков. С силой придавив Ленку за спину, Андрей посмотрел наконец на начальницу лагеря, словно ожидая от нее дальнейших распоряжений. - Что застыла? Заканчивай начатое! – Скомандовала Дарья Поликарповна Наталье, смотрящей на нее с некоторым даже испугом. – Начала, значит надо завершить, чтобы и вопросов не было больше по поводу наказаний в отряде. Всем надо преподать урок! Наталья, перехватившая к этому времени ремень так, что пряжка вновь оказалась в ее руке, а сложенная петля ремня зловеще свисала в ожидании дальнейшего применения по непослушной заднице. Наталья вновь подошла к кровати и дергающейся на ней Ленке, которую крепко удерживал Андрей, и продолжила наказание. Теперь Наталья порола не торопясь, вкладываясь всей силой в каждый удар, но не частила: Ленкиному заду приходилось не сладко – ремень больно припадал к коже, оставляя за собой четкие прямоугольные полосы, которые буквально на глазах не только краснели и вспухали, но и начинали синеть и багроветь. Ленка визжала, девчонки, столпившиеся в отдалении, молча наблюдали за происходящим. Свист ремня, взвизги Ленки после каждого удара ремня и не прекращаемый стон и рев между попаданием ремня – вот звуки, заполонившие комнату. Ремень и в самом деле очень больно кусал Ленку, даже пьяный папаша дома, выпустив пыл, начинал легче сечь Ленку. Наталья же укладывала удары ровно, не меняя темпа и увлекшись процессом: вначале полосы густой чередой покрыли весь немаленький зад, а потом начали по второму и даже третьему кругу сечь ранее наказанные места. - Все! Стоп!! – Вдруг резко прервала процесс начальница лагеря. – Не надо увлекаться, вполне хватит для первого раза и знакомства с ремнем! – Начальница обвела застывших в отдалении девчонок очень неприятным взглядом и продолжила. – Надеюсь, все присутствующие усвоили, что – никаких шуток?! Не слышу?!! Робкий рой девичьих голосов донес, что девочки услышали сказанное начальницей и, похоже, очень неплохо запомнили и осознали только что увиденное. Наказанной Ленке позволили подняться, так что та сразу ринулась к своей сумке и, покопавшись, практически даже не таясь, натянула на себя новые трусики. Н0430альница же лагеря показала Наталье, все еще стоящей с ремнем наперевес, взглядом на массивную тумбочку с замком на двери. Понятно было и без слов: далеко ремень не убирать, а хранить всегда под рукой, в запираемой тумбочке. Когда же шум в комнате понемногу улегся, Дарья Поликарповна подхватила Андрея и Наталью под руки и, вновь окинув откровенно трусящих девчонок недобрым взглядом, вывела вожатых из комнаты. - Вы вот что, под горячую руку не наказывайте! Так наказывать – самих себя не уважать. Наказывайте с чувством- с толком – с расстановкой, объяснив вину. Чтобы не только виновная все поняла, но и другие девочки делали соответствующие выводы. Считайте, что небольшой спектакль играете для зрителей, так что продумывайте каждый ход и реплику. И еще, пряжкой … Нет, пряжка – это уже перебор, хватит вам строгого ремня, а мало – нарвите прутьев и крапивы. В общем, кожу не рассекать! До истерики не доводить! - Дарья Поликарповна окинула оценивающим взглядом Наталью. – А вообще, молоток Наталья! Все верно сориентировалась, на корню пресекла хамство. Только … пока наши девицы не привыкли к строгому обращению – страхуйся: бери с собой на наказание Андрея. С наших девиц станется: эта Ленка, честно скажу, могла и заехать тебе, видя поддержку остальных девчонок. - Ладно, Натаха! С почином тебя! – Андрей невольно проникся симпатией к Наташке, решившейся в одиночку выступить против девиц их первого-«бис» отряда. – Меня покамест бери с собой, а то … - Андрей усмехнулся. – Скрутят и саму тебя выдерут! Ха-а… Так, подкалывая друг друга, молодые люди двинулись к своему законному первому отряду. Там ведь тоже были детишки «не сахар», так что и там нужно было держать дисциплину и порядок. Подлинные детали происшедшего по лагерю не утекли, но слушок прошел, что – ЧТО-ТО – БЫЛО!! Какая-то нестандартная разборка в этом первом-«бис» отряде. Впрочем, Ленка, едва оправившись от наказания, показала своим товаркам внушительный кулак, если кто только растреплет детали случившегося. Да и девчонки сами понимали, что трепаться – не в их интересах: сегодня Ленку выпороли, а завтра … кого-то и из них. *** Прошло буквально два дня, как под раздачу попала Женька Пестова. Женька – эта та 11-летняя девчушка, которую, одну из трех младшего возраста, Дарья Поликарповна привела в первый день в первый-«бис» отряд. Женька невольно приглянулась Андрею еще тогда: невысокого роста, складная девчонка, с длинными вьющимися волосами. Справки о своих подопечных из первого-«бис» Андрей с Наташкой навели практически сразу же, после той памятной порки Ленки. Так вот Женьку растила мать-одиночка, так себе мамаша, которая вряд ли чему путному научит свою дочь. Впрочем, Женька выглядела вполне ухоженной девочкой, не в каких-то там обносках. Однако, когда Андрей аккуратно поинтересовался у Дарьи Поликарповны в отношении Женьки, то начальница лагеря сразу пресекла мысли Андрея об ошибочности помещения Женки в отряд со столь радикальными дисциплинарными мерами. «Помяни мое слово, будут у тебя проблемы с этой Женька. Не усидит она спокойно!», - напутствовала начальница лагеря. И ведь не усидела! - Там Женьку старшие бьют! Идите быстрее! – Прибежала за Андреем Инна, еще одна из «мелких» девчонок. – Идемте!! Когда Андрей вместе с Натальей прибежали в корпус первого-«бис» отряда, самосуд был в самом разгаре. Женька натурально ревела, а на скуле проявлялся фингал от удара в лицо. Волосы тоже были растрёпаны, за которые ее немилосердно дергали, словно пытаясь выдрать клок. Наседала Ленка и еще одна долговязая девица. - А ну, прекратить! Что происходит?! – Вскричала Наталья, а Андрей оторвал от Женьки долговязую девицу, отвесив ей знатного «леща». В итоге разобрались: Женька, пользуясь тем что все пошли на реку, нашла повод задержаться и … стала шарить по тумбочкам и сумкам. На чем ее и прихватила Марина, та самая долговязая девица, которая вместе с Ленкой решили устроить над Женькой самосуд. «Слушай, Андрей! Придется ведь строго наказать Женю. Иначе девчонки ее не оставят в покое!», - полушепотом, оттягивая Андрея в сторону, вынесла решение Наталья. «Жалко девчушку? Видела, приглянулась она тебе в первый день. А иначе нельзя – сожрут!», - продолжала убеждать Наталья колеблющегося Андрея. В итоге решили достойно наказать «крысу», чтоб никому неповадно было! - Давайте розгами ее выпорем! Сейчас все на реке, а мы быстро наломаем ивы, ей и выпорем! – Наседала Маринка. – Так не-ее честно! Ленку вон как строго наказали, значит Женьку тоже надо выдрать! Пришлось Андрею самому идти и нарезать пруты ивы, едва не засветившись с ними, когда нарезал и нес назад. Момент и в самом деле был удобный: никто не увидит – не услышит, все на реке. Когда Андрей вернулся с вязанкой прутьев, девчонки отряда одобрительно зашумели, соглашаясь с выбором Андрея. Спор только возник: Сколько? Здесь Андрей, превозмогая свою невольную симпатию к Женьке, был вынужден назвать: «Сорока хватит! Хватит, я сказал!», - пресек пререкания Андрея и пояснил: «Так в связке 3 прута, итого 120 полос получит. Э-ээ, все я сказал!». Добавил к этому, чтобы никто Женьку больше не трогал, накажем – и простим! Все согласны? Женьку между тем полностью раздели, а Маринка с Ленкой сели держать ее за плечи и ноги. Глядя на распластанное тельце Женьки, Андрею явно было не по себе. Наташка даже хотела забрать прутья себе, и сама выпороть, но Андрей не отдал. А с другой стороны, заслужила же Женька! Нечего с малых лет воровать! Связка прутьев буквально впилась в миниатюрный, как казалось Андрею, задик Женьки. По тому как Женька выгнулась, несмотря на то что ее крепко держали, Андрей искреннее пожалел, что дал уговорить себя на розги вместо ремня. Однако порол Женькин зад крепкой мужской рукой. Выдал Женьки 10 пучков и остановился. Весь зад уже изрядно был исчерчен вспухающими полосами, а наказание, толком, еще и не начато … Женька вдруг завопила: «Отпустите! Я все-все про вас расскажу!». И сделала это только хуже себе, даже Андрей разозлился и забыл о всяких былых симпатиях: «Провинилась – изволь получить! Нечего жаловаться!». Сам уже, никем не понукаемый, стал задерживать прутья на теле, а потом резко тянуть на себя. Так что к окончанию следующих 10 пучков зад Женьки был не просто исчерчен вспухшими полосами, но тут и там сочилась кровь из надорванной кожи. Женька орала благим голосом! Даже пауза в наказании в пару минут не прекратила этот истошный Женькин крик. И тогда Андрей решил махнуть рукой: «Будь что будет!». И стал пороть Женьку по низу зада, рассекая прутьями ту особенно болючую складку, отделяющую низ попки от ног. Андрей едва-едва не оглох от крика, который устроила после этого Женька! Снова пауза… Андрей постарался беспристрастно оценить текущие итоги наказания: полосы основательно все наказываемое место, местами выступила и сочилась кровь … И все же, Андрей это чувствовал, наказание вышло не очень и страшным. «Отлежится!», - подумал про себя Андрей и, встав немного вбок, стал сечь заключительные 10 раз по диагонали, пересекая каждый раз прежние вздувшиеся рубцы. И видел, как в местах пересечений полос не выдерживает кожа и выступают капли крови. Прутья он уже привычно тянул на себя. Наконец наказание закончилось … - Все видели, Женя достойно наказана? Кто не согласен? – Громким голосом произнес Андрей. – А раз никто не спорит, то помогите уложить Женю на ее кровать, приложите холодные тряпки (вон, в тумбочке есть). И всем напоминаю – никаких больше толканий-пиханий Жени, Женя наказана – и прощена! Все слышали? Так вот Женьку и переложили на ее кровать на живот, приложили даже мокрые тряпки к наказанным местам. Естественно, со всех девчонок Андрей с Натальей взяли клятву не только больше не «шпынять» Женьку, но и не напоминать ей о наказании. И, естественно, держать рот на замке, чтобы никто в лагере не прознал о случившемся. Женька, пролежав до утра в кровати, на следующий день встала. Неудобную походку объясняла, что упала и потянула ногу. Хотя Дарью Поликарповну на мякине не проведешь: она как раз про все узнала! А Наталья все же отругала Андрея, что тот не устоял и столь строго выдрал понравившуюся ему девчонку.
Виктория: Отрядные будни Шел четвертый день смены, когда Дарья Поликарповна, отозвав в столовой Наталью, попросила ее и Андрея во время тихого часа зайти к ней на разговор. Что молодые люди и сделали. За отряд, точнее – отряды, учитывая первый-«бис», они не волновались: никто иллюзий не строил, что большие детки лягут спать, так что требование было одно – шум не поднимать, из корпусов не выходить, беспорядки в отряде в отсутствие вожатых не устраивать. Ну а что вы хотите? Первый отряд – он и есть первый, это вам не «мелочь пузатая». - Да-с, ребятки, круто смену начали, нечего сказать. – Начальница лагеря улыбнулась насторожившимся было Андрею и Наталье после этих ее слов. – Сидите-сидите спокойно, никто вас не отчитывает. Сразу ваш «бис»-отряд взяли, что называется, в ежовые рукавицы. – Начальница подчеркнула слово – «ваш». – Вы, поди, еще и спать сейчас своих девиц уложили, или нет? – Съехидничала Дарья Поликарповна в то время как Андрей с Наташкой гадали к чему весь этот вводный разговор. - Да расслабьтесь! – Уже серьезным тоном продолжила Дарья Поликарповна. – Неплохо начали, только вот про свой основной отряд забываете! Ну что такое! Бросили отряд у реки без надзора, а сами оба устроили экзекуцию…. М-мм, Жене, кажется? – Дарья Поликарповна помолчала. – Ну то что Женьку выдрали – ладно, я сразу говорила Андрею – непростая девочка. А вот оставлять своих гавриков из отряда без надзора – непорядок! Надо было Андрею пойти с основным отрядом, а тебе, Наталья, наводить порядок в вашем дополнительном отряде. - Вот, кстати, Наташа, откуда такая хватка? Я даже сама поразилась, как ты эту хулиганку Кибишеву быстро на место поставила и знатно отпорола. – Дарья Поликарповна пристально посмотрела в лицо Натальи. - Так я сама сельская, у нас такие строгие порядки – норма. И саму … - Наталья чуть запнулась. – И саму не раз отец воспитывал, да и братцы у меня были явно не подарок. Так что … И вообще я хамок на дух не переношу! Вот! – С вызовом закончила Наталья. - Наташенька, о чем ты? Какие претензии? Все верно сделала, сразу расставила точки над «и». – Доверительно успокоила ее начальница. А затем повернулась к Андрею. – А вот вы меня, признаться, удивили. Да-с, удивили! Мне рекомендовали вас с Наташенькой как лучших студентов курса, но я сильно сомневалась поначалу - справитесь ли вы с мм-ммм той миссией, что я на вас нагрузила. – Дарья Поликарповна вновь задумалась, будто подбирая слова. – Андрей, вы мне показались при нашей первой встрече интеллигентным молодым человеком, может даже слишком интеллигентным... - Дарья Поликарповна вновь подбирала слова. – А вы вот так сразу втянулись в мм-ммм процесс. – Начальница вновь посмотрела на Андрея и в лоб спросила. – А ведь вас, Андрей, вряд ли пороли в детстве, или я ошибаюсь? А вы вон как лихо Наташе помогли с наказанием этой Кибишевой Ленки, да и сами с чувством-толком отпороли эту воровку Женьку. – Дарья Поликарповна как-то по-особенному озорно прищурилась и продолжила, глядя на Андрея. – А что, понравилось девок пороть? А-аа? Андрей аж покраснел от такой прямоты заданного вопроса. Лихорадочно закрутились шарики в голове, но ответ никак не выстраивался. - Да ладно, молодой человек, я много поболее вас молодых живу, много чего повидала. – Примирительным тоном продолжила Дарья Поликарповна. – Посечь, значит, понравилось девку. Посмотрел, как твоя напарница высекла эту хамку Кибишеву и … самому захотелось? Ага? Точно я говорю? – Дарья Поликарповна окинула взглядом и в самом деле начавшего краснеть Андрея и решила больше не испытывать его. – Это я, Андрей, к тому говорю, на всякий случай, чтобы мм-ммм никакой другой вольницы себе не вздумал позволить! – Голос Дарьи Поликарповны обрел стальные нотки. – Выпороть – это одно, за дело! А вот вводить наших девушек в смущение чем-либо иным – ни-ни! Ну ты понял? - Не-а! – Решительно ответил Андрей. – Дарья Поликарповна, вы вообще, о чем?! - Не понял – и хорошо! – Закрыла тему Дарья Поликарповна. - Девок секи, но руки не распускай. Далее нашему читателю будет не интересно, поскольку начальница лагеря перевела разговор в сугубо деловое обсуждение лагерной жизни, организации работы в отряде и т.д. После чего, настоятельно посоветовав Андрею с Натальей серьезным образом заниматься своими непосредственными вожатскими обязанностями, дала понять о завершении аудиенции. Благо уже подошли вожатые еще двух отрядов, которых Дарья Поликарповна так же пригласила на инструктаж. *** Следуя совету начальницы лагеря Андрей и Наталья решили разойтись: Наталья отправится проверить «особых» девчонок, а Андрей – основной отряд. Так и порешили. - Шуба! Шуба!! – Звонкий мальчишеский голос раздавался из распахнутого окна корпуса первого отряда. Андрей видел, что на его глазах несколько мальчишек запорхнули назад в корпус через открытые окна, а двое пацанов – ринулись в сторону двери корпуса. Андрей ускорил шаг и быстро зашел в корпус отряда. С половины девчонок тоже раздавался шум и смех, но Андрей решил разобраться в первую очередь со своими мальчишками. Войдя в спальню, Андрей увидел, что все кровати заняты, «попрыгунчики» успели занять свои спальные места. Хотя конечно никто не спал: полтора десятка заинтересованных глазенок наблюдали – что дальше станет делать вожатый. Андрей не стал медлить: он уже заприметил того самого парня, кто громко информировал других соотрядовцев о приближении «Шубы», т.е. вожатого. Схватив этого парнишу за ухо, Андрей с силой его приподнял его за ухо. Так и есть! – Парень был в верхней одежде, спрятавшись так под одеялом. - Шуба с вешалки упала! - Зловещим, не предвещающим ничего хорошего голосом прошипел Андрей. – Встать! Я кому сказал!! Затем Андрей быстро прошелся по спальне, сдирая со всех подряд одеяла. Всех, кто был в верхней одежде, Андрей, не обращая внимание на «А чего сразу я?! Это не я!!», тычками и поддавая ускорение коленом, отправлял на свободное место у выхода из спальной комнаты. Вскоре у выхода стояло 7 парней, переминавшихся с ноги на ногу. Андрей сразу распознал тех трех парней, которые при виде его рванулись с улицы назад в корпус. Еще один, среди неопознанных, решил повыступать, «тыкая» и «чокая» в адрес Андрея. Андрей не стал, естественно, терпеть такое хамство: отвесив «леща», Андрей перехватил его руку на залом и резко наклонил парнишу, а затем подбил его ногу. В итоге парень (Игорь – вспомнил Андрей его имя) практически въехал носом в пол. «Ты мне нос разбил!», - заорал Игорь, но Андрей лишь сильнее ткнул его носом в пол в очередной раз. - Говоришь, нос разбил? Кровь пошла? Нехорошо… - Андрей поудобней перехватил захват руки, ухватив другой рукой за отворот футболки. – Сейчас ты будешь чистоту наводить, пол оттирать от своих соплей! Сказав все это, Андрей с усилием начал вОлочить Игоря рожей по грязному полу. Когда на полу образовалось заметное грязное бесформенное пятно, Андрей с силой, за шиворот, поднял Игорька, растратившего большую часть своей наглости и припер к стенке: «Только пикни! Языком станешь пол вылизывать!!». Андрей оглянулся, остальные выставленные в проход парни молчали, наблюдая за расправой над Игорьком. Андрей, уже поостыв, внимательно осмотрел свою «добычу». Узнал среди них еще пару парней, которых видел за прошедшие дни: в принципе, нормальные парни, проблем не создавали. Словом, парни как парни: «Наверняка «хорошисты»», - подумалось Андрею. А еще один вообще «размяк», забыв про гордость чуть не заскулив. Короче, с этой троицей все было ясно: заставил их по очереди приседать «до упаду», строя страшные гримасы на их периодические возражения «ну не могу больше!». Отприседавшись, отправил всю троицу по кроватям. Оставалось четверо: «борзой» Игорь, заметно притихший и трое «прыгунов» по окнам. С этими Андрей решил разобраться иначе. - Значит, так! Будем отрабатывать пластунские навыки! – Андрей грозно обвел взглядом притихших парней. – Под кроватями, не поднимая задниц, оползаем комнату! По двое к рубежу – становись! Парни попробовали воспротивиться, то подумав, что ничего уж такого унизительного и сложного, - нет, в парах по двое под улюлюканье других мальчишек шустро поползли под кроватями. Кто-то пробовал схалтурить на половине пути, но Андрей заблаговременно уже вооружился ремнем с большущей пряжкой и поддавал что есть силы пряжкой по задницам ускорения тем, кто начинал халтурить. В итоге все четверо проползли кружок под кроватями, основательно увазюкавшись в грязи с пола. После чего были отправлены Андреем переодеваться и чиститься, и – бегом в кровати! Настало время заглянуть в комнату девчонок. Благо кто-то из самых смелых девчонок по коридору перебегал (слышался топот) на половину мальчишек, пытаясь заглянуть: в чем там дело? Специально потопав по половицам у входа в девичью спальню, Андрей открыл дверь. Все, естественно, лежали по кроватям. Кое-кто даже изображал «сплю», чем только позабавили Андрея. - Глядите, с ремнем! – Негромко вскрикнул кто-то из девчонок. - Да, с ремнем! А вы чего ждали? Или не слышали, как мальчишки кричали? – Нагнал жару Андрей. – Все признались, кто из окон вылазил! – Андрей многозначительно встряхнул ремнем. – Та-ааак! Быстро встали те, кто бегал по коридору! - Андрей пошел вдоль рядов кроватей. – Ты бегала?! Или – ты?! – Андрей, сделав страшную физиономию (чуть сам не рассмеялся), терроризировал девчонок. – Ага-аа, значит это – ТЫ бегала?! Наконец, нервы сдали у одной из девчонок, невольно пискнувшей нечто неопределенное. Андрей обернулся: сразу бросилось в глаза, что девчонка – одна из младших в отряде, по-хорошему ей во второй отряд – самое то по возрасту. - Вставай давай! – Распорядился Андрей почти нейтральным тоном, вовсе не стараясь напугать девчушку. _ Вставай, кому говорю! Или мне тебя силой поднимать?! Девчушка встала. В трусиках и маечке выглядела совсем беззащитной и маленькой. Андрею уже самому стало неловко от возникшей ситуации. Ясно же, что «крайняя». Если чего и ухулиганила, то по мелочи. - Ну так, значит, к мальчикам захотела? Посмотреть? – Играя голосом, Андрей нагонял страху. - Только трусики давай снимай, а то нечестно: мальчишек без трусов наказывали, а ты одетой пойдёшь! – Напрочь блефовал Андрей. – Или … давай прямо здесь ремнем и к мальчикам тебя не поведу? Все, нервы у девчушки сдали напрочь! Она разревелась и крепко вцепилась в трусики, будто Андрей хотел их силой отнять. - Не надо Ирку наказывать! Она ничего такого не делала! – Раздался сначала один голосок, а потом в поддержку зашумели еще несколько голосков. У Андрея полегчало на душе: ситуация сама собой разруливалась, осталось сделать последние аккорды, чтобы преподать девчонкам раз и навсегда урок. - Ладно, ложись на живот. В трусиках, так и быть. - Негромко сказал Андрей, подталкивая Ирку к кровати. – Ложись давай в трусиках, пока не передумал! Несмотря на то, что Андрей говорил негромко, его, похоже, все услышали, и в комнате воцарилась тишина, прерываемая скулением Ирки. Несмотря на это, свое скуление, Ирка в самом деле легла на кровать на живот, вцепившись руками в резинку трусиков, будто Андрей хотел их силой сорвать. Глядя на подрагивающую попку Ирки, Андрей неожиданно припомнил как буквально на днях вот так же высек Женьку, которой он, как сам думал, наоборот симпатизировал… Настроение Андрея резко испортилось: «Во бля, снова на «мелочи» зацепился! Что творю, что творю!!». Укрыв подрагивающую Ирку одеялом, Андрей, стараясь своим тоном не выдать волнение, примирительно сказал, обращаясь ко всем девчонкам в комнате: «Ладно, проехали. Все поняли? Не слышу!! Все поняли?!». Из разных концов комнаты раздавались облегченные голоса … *** Когда Наталья подошла к первому-«бис» корпусу, то на расстоянии услышала крики и плач, доносящиеся из корпуса. Наталья аккуратно, стараясь быть незаметной, подошла к двери и подергала: заперто изнутри, на задвижку. А по характеру криков и возгласов было непонятно происходящее. Наталья не стала больше играть в шпионку, а хорошенько постучала в дверь и громко приказала открыть дверь! Внутри началось перемещение, а вскоре ей открыла дверь плачущая Инна. Открыла дверь – и юркнула к себе на кровать. Наталья огляделась: точно такими же заплаканными выглядели Женька Пестова и Света Неустроева, третья девочка, переведенная к ним из второго отряда. Трое других девчонок, «старших», настороженно смотрели на вошедшую Наталью. - Что здесь происходит?! – Ледяным голосом спросила Наталья, понимая, что происходит явно нехорошее. Явно не зря ревут младшие девочки. Между тем, Женька и Света, в одних трусах, спешно выковыривали что-то зеленое и так знакомо пахнущее из своих трусиков. Инна так же засунула руку в шорты и морщилась. – Что здесь происходит?! Последний раз спрашиваю! Кибишева, а ну пошла ко мне и быстро доложила!! - Да ничего страшного … Шутим…. Ритуал такой- прописываем «мелочь» в отряд. – Нахальным голосом призналась Марина. Та сама Марина, которая и в прошлый раз затеяла самосуд над Женькой, но сама избежала за это наказание. – Значит, даже не Кибишева, а эта самая Марина тут больше всех воду баламутит! – Подумала Наталья. – Вот зараза!! - Я вам сейчас устрою прописку, дылды недоделанные!! – Разоралась Наталья. – Тебе, Мариночка, первой крапиву (это была как раз крапива, что «мелкие» девчонки вытаскивали из трусов) в твое причинное место упихаю! Дуры недобитые!! – Уже успокаиваясь и обретая способность разумно думать, выпали Наталья. – Впрочем, недобитые – это дело поправимое, сейчас станете и добитыми, и выпоротыми! Так, с руганью и угрозами, выяснилось, что сначала Марина с Ленкой «испытывали» мелких девчонок на терпимость, стегая их пряжкой по 10 ударов по голым задницам, потом заставляли целовать ноги, а в заключении (которое застала Наталья) «прописали» девчонкам час проходить с крапивой между ног в трусах. Ремень для «испытания» благополучно умыкнули из тумбочки Натальи. Картина была ясная и понятная. Понятно было, что надо на корню пресечь подобное самоуправство. Наталья задумалась: звать Андрея или попробовать самой сладить. – «А не пошлют?», - все еще предательски заползало сомнение. - Самоуправничать не позволю! За сотворенное – всех, к херам, перепорю!! – Сверкая глазами, заявила Наталья. – Андрей придет – еще вам от себя добавит! А ну быстро разделись, полностью разделись!! Хотя ладно, снять все ниже пояса, вверх оставляйте, нечего здесь стриптиз-клуб устраивать. К счастью, повторять Наталье не пришлось, старшие девушки начали раздеваться. Возможно, что и подействовала угроза пригласить на помощь Андрея. - Я мелких не трогала. – Хмуро, продолжая, тем не менее, раздеваться, с достоинством выговорила Анна, третья из старших девушек. – Не трогала я их… Наталья посмотрела на Инну, та закивала в знак подтверждения слов Анны. - Ну раз не трогала, то отправляйся сейчас и нарви нам побольше крапивы, пока мы с Мариной и Леной станем разбираться. – Быстро сориентировалась в ситуации Наталья. Между тем, обнажившись, Марина и Лена стояли в ожидании своей участи. Вновь напомнив им (больше для собственного спокойствия) про Андрея и что – «вот, выдерет вас!», Наталья кивнула Марине на свободную кровать, приглашая ту лечь. Наказание обозначила заранее: по 15 пряжек ремня, но не всего, а по каждой булке зада. Марина крепко вцепилась в раму сетчатой кровати и отвернулась от Натальи. Наталья с силой врезала Марине по широкой булке. Марина взвыла, но удержалась лежа на кровати. Тогда Наталья, уже не сдерживаясь, с силой отвесила Марине два новых хлестких удара пряжкой: по верху и низу булки. Вот тут Марина чуть не вскочила, но удержалась. Только невнятное ругательство вырвалось изо рта. Наталья отошла немного назад и уже на всю длину ремня вытянула Марину пряжкой три раза, распределяя удары равномерно по всей булке. Вот тут уже Марина закричала! Выходило уже шесть (подумала Наталья). Закричала, но рук от рамы кровати не оторвала. Тогда Наталья приняла окончательное решение бить сериями по три удара и делая небольшую паузу, булка уже принимала нездоровый багровый цвет, а до конца наказания было еще ой-как далеко. - … Девять! – Громко озвучила Наталья, нанеся очередную «трешку» ударов. – Выждав, когда Марина уляжется новь (все же расцепила руки и чуть не вскочила с кровати!), Наталья все так же строго продолжила порку. - … Двенадцать. Тринадцать… - Марина выла уже во всю, кровать ходила ходуном под ее весом и беспорядочными дёрганьями, грозясь развалиться. - Пятнадцать! – Четко выговорила Наталья и опустила ремень. Марину трясло, зубы выстукивали дробь. Оставалось еще 15 пряжек, по другой булке. Было понятно, что не выдержать Маринке …. Ситуацию спасла Ленка. - Слышь, вожатая, давай я сейчас лягу, пусть Маринка отдохнет, а потом поменяемся. Это действительно был выход для Натальи не показать слабину, потому что, видя во что превратилась булка Марины, у Натальи стучало в голове «экзекуция, экзекуция…» - «Вот, черт, привязалось на язык!». Поменялись. Ленка держалась намного хуже, разоравшись после первых 8 пряжек и совсем уже не пыталась держаться за раму кровати. Наталья немного растерялась, потому что как назло Андрея не было рядом – он бы придумал… Однако Маринка, не слова не говоря, подошла к кровати и прижала ленку за спину, что-то негромко ей шепча. Когда же прозвучала пятнадцатая пряжка, то Ленка даже не вскрикнула особо, а просто обмякла. В это время вернулась Анна с огромным пучком крапивы. Непрестанно морщилась и чесалась, но донесла пук, не растеряв по дороге. Оглядела Маринку с Ленкой и … впала в истерику. Так что Наталье пришлось даже прикрикнуть на не, чтобы умолкла. Между тем, Маринка помогла встать Ленке и легла на ее место, но поменяв прошлое положение головы и ног. Наталья снова взялась за ремень и … сама ужаснулась! Уже не бордовые разливы, а окантовка черноты проявлялась на наказанной булке. И тем не менее, Маринка опять вцепилась в раму кровати … Решительный стук в дверь и крики: «Вы что здесь устроили!! Тихий час в лагере!!» - прервали наказание. Стучалась и негодовала сама начальница лагеря, Дарья Поликарповна. Пришлось мигом открывать дверь. Увиденное буквально шокировало ее взор, и было от чего шокироваться… Дарья Поликарповна так и застыла с открытым ртом. - Нната-льяяя! Что ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – Выделяя по словам, чтобы скрыть дрожь в голосе, выговорила начальница лагеря. – Мне кто-то объяснит?! – Вдруг Дарья Поликарповна сорвалась на крик. – Наталья! За мной! Всем остальным… - Начальница окинула всех девчонок быстрым взглядам и невпопад сказала. – Всем по кроватям! Тихий час в лагере!! *** История умалчивает – о чем конкретно шел разговор между взвинченной Дарьей Поликарповной и Натальей. Хотя крик стоял в полный голос, но желающий приближаться и подслушивать – ну его на фига, не было! Вскоре к их разговору присоединился Андрей, как раз зашедший узнать в корпус первого-«бис» отряда о делах. О чем его девчонки и посвятили наперебой! Так что Андрей, по своей доброй воле, присоседился к беседе начальницы лагеря и Натальи. Когда все втроем, Надежда Поликарповна, Андрей и Наталья вернулись через час в корпус первого-«бис» отряда, то в корпусе, с подходов было слышно, стояла практически тишина. Девчонки, уже приведшие себя в нормальный вид, даже выкинув куда-то пучок крапивы и подметя пол, на своих кроватях чинно ждали решения начальства. Поговорили и о том, что проще этот «дикий», как выразилась Дарья Поликарповна, отряд разогнать ко всем чертям по домам: пусть мамки-папки занимаются их воспитанием, а с лагеря – хватит! Поговорили о том, что может слишком круто начали: как Андрей с Натальей, так и сами девицы, устроив дедовщину. Словом, долго говорили, постепенно успокаиваясь в интонациях. И пусть со скрипом, но дело двигалось к мирному исходу. Во-первых, Маринка с Ленкой клятвенно заверили, а Анна просто кивнула, что никаких гонений «мелких» больше не будет, а будет единый отряд: один за всех – и все за одного. Женя с Инной и Светой тоже кивнули, что договорились со «старшими» девочками, тоже не хотят разборок с неудачной «пропиской». Ну и, наконец, Марина озвучила скелет будущего договора: ремень (но не пряжка!) – это понятно, если за дело и умеренно – то без всяких обид, жалоб и претензий; крапива в трусы – как-то по-детски, не надо нам этого, ну а розги … Ну пусть розги, но тоже обоснованно, а не так чтобы вожатые срывали свое плохое настроение. Короче, пакт был заключен! - … Ну смотрите, ребята! Выпустила я Джина из бутылки…. – Сетовала Дарья Поликарповна, спокойно прогуливаясь с Андреем и Натальей по территории лагеря. – Да-с, я не все учла со своим мм-ммм «новшеством» … Да и вы, молодежь, совсем иначе отнеслись к выданным вам поручениям и свободам. – Дарья Поликарповна почмокала губами, что-то обдумывая. – Хорошо, сейчас мы все, включая ваших подопечных, нормально поговорили. Давайте этих договоренностей и придерживаться, а то понесло вас, молодёжь, как необъезженную лошадь! И не девиц ваших понесло, а конкретно вас, студенты-практиканты! *** Минуло еще несколько дней. Возможно и удивительно, но так стремительно начавшийся трэш с первым-«бис» отрядом не имел в эти дни продолжения. Собственно, иерархия в «особом» отряде была выстроена, авторитет вожатых, пусть и заслуженный изначально не совсем традиционным образом, оставался на высоте. А что-то специально учудить – ну а что учудить? То, что с этим отрядом «амазонок», как их прозвали в лагере, постоянно находился кто-то из вожатых, Андрей или Наталья, имело свои плюсы: весьма свободный график выхода на реку, выход за территорию лагеря, вечерние костры … Чего тут еще чудить? Так что отношение к отряду «амазонок» постепенно менялось от отряда «девиц-оторв» до «старших подросток, которым больше разрешено». Ходили по лагерю и страшные истории о зверстве вожатых в этом отряде, но реалии давали другой киновзгляд: наоборот, «амазонки» скорее лучше ладили со своими вожатыми, а вожатые – не придирались к «амазонкам» по мелочам. Так что обе стороны, «амазонки» и вожатые хранили сейчас баланс. Даже на ночь в корпусе «амазонок» не оставалось вожатых: обсуждали этот вопрос вожатые и «амазонки» коллегиально. – А смысл нас ночью сторожить?! Закрылись изнутри – и нафиг нам куда-то шляться по ночам. Вроде и разумно звучит … И все-таки озорная попка всегда найдет приключений. На этот раз отличилась Женька из отряда «амазонок» и та самая Ирка из первого отряда, тихая мышка, которую Андрей чуть не наказал, когда наводил порядок в первом отряде в отсутствие Натальи во время тихого часа. Потерялись с обеда, точнее после завтрака. Погода была хорошая, но выход на речку не планировали, так что отрядами занимались вожатые в расположении лагеря. А часть детей – занимала сами себя. Вот эти две красавицы, Женька и Ирка, сдружившиеся в лагере, и решили самостоятельно выйти погулять за территорию лагеря. Вышли – и заплутали, свернули лесом не туда. Короче, нашлись сами к полднику, но поволноваться пришлось! Хорошо, что до начальницы лагеря все это не дошло. Однако Андрей с Натальей решили вначале наказать отряд «амазонок», у которых и была как раз привилегия выходить за пределы лагеря, но конечно в сопровождении вожатого. Короче, Женька с Иркой точно бы получили «люлей» от старших девчонок, так что Женька попросту уговорила Ирку прийти самим к Андрею и Наталье, чтобы те их наказали, по-особенному наказали. А отряд «амазонок», значит, не наказывать. Когда девчонки подошли к Наталье с таким предложением, то она только спросила Ирку: получала ли та ремнем дома? Оказывается, что получала, но не часто. И только от мамы. Но ссориться Ирка со старшими девочками не хотела, так что клятвенно пообещала молчать и не болтать, ну и естественно вытерпеть порку. На том и порешили: Ирку выпорет ремнем Наташа, а Женьку – как заводилу – Андрей и снова розгами. Выставили, короче, всех любопытных девчонок из корпуса «амазонок», с обещаем не подглядывать, - и наказали. Как и обещал: Ирку выпорола ремнем Наталья, а Женьке – опять пришлось покричать под розгами Андрея. Перенесли обе девчонки порку непросто, кричали и рыдали, но – вытерпели. Потом Женька с Иркой успокаивали друг друга. Правда все равно правда открылась: и про отсутствие в лагере, и про наказание. Со следами наказания Ирка прокололась, когда засветилась в отряде, переодеваясь, со своими характерными полосами от ремня. Так и дошло до начальницы лагеря. НО, коли, все кончилось благополучно, то Дарья Поликарповна лишь попеняла вожатым за ту свободу, которую они предоставили «амазонкам», смущая, тем самым, других детей на нарушения. (продолжение следует)
полная версия страницы