Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Виктория. Сборник рассказов » Ответить
Виктория. Сборник рассказов
Виктория: Сборник рассказов В настоящий Сборник вошли рассказы Виктории, преимущественно написанные в период 2017-2020 гг., и ранее опубликованные на ряде форумов.
Ответов - 34, стр:
1 2 3 All
Виктория: Сложности перевоспитания - Девушка! Девушка!! Я к вам обращаюсь. – Алена миновала кассу и направилась к выходу, когда неожиданный голос раздался рядом. – Остановись, тебе говорю! Алена почувствовала, что-то чья-то рука грубо схватила ее за локоть. - В чем дело? – Попыталась возмутиться Алена. - Что вы себе позволяете?! Руку убрал! Убрал руку, говорю! Однако появился еще один охранник, преградив Алены дорогу к выходу из магазина. В это время первый охранник, что держал ее за локоть, решительно повел ее в сторону, к столику для сумок. - И что у нас в сумочке, дамочка? – Язвительно осведомился охранник, потянувшись к сумке Алены, висевшей на плече. - Отстань! Что прицепился? Что надо? – Попыталась возмутиться Алена. – Вот продукты в корзине, вот чек! Убери руки от сумки, дебил! Однако охранников вовсе не интересовали продукты, находящиеся в корзине. Они настойчиво тянули с плеч Алены сумку. Алене пришлось подчиниться и поставить сумку на стол. Неожиданно хватка за локоть ослабла, Алена почувствовала толчок, но поняла, что толкнули не ее, а стоящего рядом охранника. - Все, парни, отпустили девушку! – Алена повернулась и увидела, как парень в майке и шортах перехватил руку одного из охранников и крутанул ее. Охранник вскрикнул и наклонился вперед, следуя за рукой. В это время другой охранник попытался схватить этого парня, но тот, оттолкнув удерживаемого охранника, теперь схватил за плечо другого охранника, крепко прижал того к стене. - Не дергайся. – Негромко, но не предвещающим ничего хорошего голосом вымолвил парень. – Отстали от девушки! - Да она воровка! В сумку засунула несколько упаковок с витрины, все на камеру записано! – Вскричал охранник, однако в голосе его прозвучали оправдывающиеся нотки. - Открой сумку. Покажи. – На этот раз парень обратился к Алене. – А вы – руки убрали! Алена медлила, и парень сам расстегнул молнию на сумке и открыл ее. Из сумки и в самом деле выпало несколько вакуумных упаковок. Парень быстро просмотрел выпавшие упаковки, затем засунул руку в шорты и вытащил две «тысячные» купюры. - Ладно, парни, проехали! Это за продукты и вам. Хватит? Один из охранников, которому скрутили руку, казалось, был готов продолжить конфликт и вновь попытался схватить Алену, но другой удержал его. Денег и в самом деле хватало и на продукты, и как минимум «тысяча» оставалась обиженным охранникам. - Забирай свою девку, и убирайтесь! Чтоб больше вас здесь не видели. – Говоря это, охранник сложил обе купюры себе в карман и придержал напарника. - Давай, складывай все в пакет и пошли. – Теперь парень обратился к «застывшей» Алене, помог быстро упаковать все продукты и подтолкнул Алену к выходу. Андрею всегда не нравились парни, не нашедшие в жизни ничего лучшего, чем податься в горе-охранники при магазинах. «Лбы», а только способны шарить по сумкам покупателей. Увидев, как два охранника начали теснить в сторону невысокую хрупкую девушку, Андрей сразу же решил вмешаться, тем более настроение у него было неважное, так и хотелось кому-нибудь «дать в репу». Расставание с Настей никак не выходило у него из головы. Вот и подвернулся случай … Выйдя уже на улицу, Андрей по инерции продолжал тащил девушку за собой. - Отпусти. Больно. Андрей разжал руку (пожалуй, действительно сильно схватил за запястье) и уже внимательней рассмотрел спасенную. В самом деле, миловидное создание лет 18 или 19, с большими глазищами. Создание никуда не пыталось убежать, и сама теперь шла рядом с Андреем. - Ну что, красивая, давай знакомиться. Меня Андрей зовут. - Алена… Аленка. - Так чего, Аленка, хулиганишь? В «ментовку» могли бы сдать. – Андрей все больше проникался интересом к своей новой знакомой и сам предложил. – Далеко живешь? Давай пройдемся. Аленке тоже понравился ее новый знакомый. Гораздо лучше Костика, с которым она недавно рассталась. И такой … (Аленка не смогла сходу подобрать слова); Аленка была совсем не прочь развить их знакомство. За разговорами «ни о чем» дошли быстро. Квартира Аленки была типовая 2-х комнатная «хрущевка». «Обшарпанная» «хрущевка» соседствовала с относительно новыми «девятиэтажками». «Да, и внутри тоже напрашивается косметический ремонт», - не преминул отметить про себя Андрей. А еще ему бросился в глаза беспорядок, царящий в комнате. Андрей невольно вспомнил Настю: «Вот та точно была «чистюлей», всегда строго следила за своим гардеробом и комнатой. Ах, Настя, Настя, как непросто было с тобой». Впрочем, «прикид» Аленки был «норм», а вот в квартире – не мешало бы и прибраться. Словно поняв мысли Андрея, Аленка попыталась по-быстрому прибрать раскиданные вещи. Затем, прихватив с собой халатик, Аленка упорхнула в соседнюю комнату. Когда Аленка вернулась, переодевшись в короткий халатик, Андрея вновь «зацепило»: «Что не говори, симпатичная девчонка! Все при ней». Вскоре Аленка вкатила в комнату сервированный столик, и молодые люди продолжили непринужденное общение. Они все больше и больше нравились друг другу. Однако Андрей обратил внимание на красовавшуюся на столике бутылку коньяка. Естественно, коньяк был из дешевых, но, тем не менее, тянул рублей на 500. Аленка быстро разлила коньяк по стопкам, сразу же выпила и тут же вновь наполнила свою стопку. «Однако … Лихо начинает», - невольно подумал Андрей. Девушка, перехватив взгляд Андрея, поинтересовалась: «Ты что, коньяк не любишь?». - Ален, ты вискарь, что ли, предложить хотела? – Андрей не скрывал больше свое удивления, но попробовал перевести в шутку. - Водка была. Хорошая, на клюкве. - Ну ты даешь … Тебе, вообще, сколько? Не рано водочку? - Двадцать пять. Ну почти. - Да уж, я бы тебе больше 18-19 не дал. Аленка только рассмеялась в ответ. Андрей вновь залюбовался на Аленку, на то, как красиво она смеется. В это время в прихожей послышался звук открываемой двери, Аленка сразу напряглась и коротко выругалась. Вскоре на пороге возникла пожилая женщина, явно за 60. - Опять!! Сколько можно, Алена! – Женщина буквально с порога начала «выговаривать». – Мало того, что с Юлькой вожусь, так ты продолжаешь свои посиделки, очередного парня в дом притащила! Надоело! Женщина распалялась все больше и больше, Андрею стало неуютно, словно он во всем виноват. - А вам, молодой человек, как не стыдно спаивать совсем девчонку?! - Бабуля, надоела!! Что ты ко мне вяжешься? В гости никого пригласить нельзя? – Алена тоже повысила голос и начала со злостью в голосе «огрызаться». - Эх, внучка, внучка … - Голос женщины упал. – О Юльке бы подумала, школа у нее, с ней заниматься надо, а ты к тому же нигде не работаешь, только «посиделки» одни в голове. Тащу вас обеих! Женщина развернулась и хлопнула дверью. Андрею стало совсем неприятно, словно из холодного ушата облили. Нависла пауза. - Знаешь, я пойду. – Андрей встал, настроение испортилось. - Андрей … Останься … - Неуверенным голосом попросила Алена, но чувствовалось, что и у нее настроение пропало. - Послушай, ты в самом деле нигде сейчас не работаешь? Это была твоя бабушка? А где родители? – Андрей решил все-таки расспросить Алену, уходить не хотелось. - Да. Бабка. Все мозги мне выносит! Родители … Мамаша со своим хахалем давно, а я с бабкой. Хорошо, хоть квартира от матери досталась. - Живешь то на что? В самом деле, бабку «доишь на бабки»? – Андрей невольно заинтересовался. – Или, как сегодня, из магазина продукты тащишь? И спиртное? Вопрос, было видно, очень не понравился Алене. Она хотела огрызнуться, даже послать Андрея с его вопросами, но сдержалась. - Хоть бы и так! – С вызовом заявила Алена и, помедлив, неожиданно для самой себя попросила. – Слушай, а ты мог бы … оставить мне немного денег? Ты же … выручил меня в магазине и … - Ну ты нахалка! – Андрей был искренне удивлен. – Мы с тобой едва знакомы … И так почти все наличные отдал за тебя в магазине. Все же Андрею стало жалко Аленку, да и девушка ему понравилась. Пошарив, выловил из кармана две купюры и протянул. Аленка радостно «пискнула», настроение Андрея улучшилось, приятно было ощутить себя этаким благодетелем. Мысль об Аленке не отпускала Андрея: «Все же, классная девчонка!» Следующий день был свободный, партнер Андрея по их маленькому совместному бизнесу как раз собирался весь день пробыть в офисе, так что Андрей решил в середине дня «зарулить» к Аленке домой. К тому же, «сотовый» Аленки не отвечал. Уже на подходе к квартире, на площадке, Андрей услышал шум из квартиры. «Кажись, ругаются», - это первое что пришло в голову. Так и оказалось: когда Андрей позвонил, дверь буквально распахнулась, и Андрей вновь увидел вчерашнюю пожилую женщину с раскрасневшимся от спора лицом. - Алена дома? – Вежливо поинтересовался Андрей. - Приперся! Иди посмотри … Совести у тебя нет!! – Набросилась на Андрея бабушка (это была она) и посторонилась, пропуская Андрея. Андрей прошел в комнату и увидел, что беспорядка даже прибавилось. А главное, на кухне – это было видно из прихожей – «на скорую руку» накрыт стол, на котором красовалась бутылка с какой-то красной этикеткой. - Приличный по виду человек … Нет, чтобы одернуть девку, так наоборот … - Бабушка продолжила сокрушаться. – Драть девку не кому было, мать ейная – такая же …. – Да что с тобой говорить …. Бабуля развернулась к Аленке, которая сейчас вышла в коридор, и зло высказала той: «Приводи себя и квартиру в порядок! Вечером Юльку приведу, сколько ей можно у меня быть?». После чего, махнув с отчаянием рукой и снова хлопнув дверью, покинула квартиру. Андрей посмотрел на Аленку и понял, что та была «навеселе». Не то чтобы сильно выпившая, но заметно. - Алена!! Ты что, сдурела?! Ты для этого денег у меня просила? – Андрей почувствовал, как в нем вскипало раздражение, как нарастала злость на бестолковую девушку. – А коньяк, признайся, что украла в магазине. Аленка же сама лезла «на рожон», не замечая настроя Андрея: «Посмотри, учить меня «старая» собралась! Мало, видите ли, меня драли!». Андрею вдруг страстно захотелось отвесить Аленке пощечину, настолько вызывающе она себя вела. Снова вспомнилась давняя подруга Настя и ее родители, как однажды – уже в 8 классе – та разрыдалась у него на плече в ожидании прихода родителей, зная, что вечером получит хорошую «взбучку» от родителей. Андрей, которого самого миновала участь ремня, всегда жалел подругу, которой наоборот ремнем доставалось нередко. Сколько он помнил Настю с 4 класса, когда она пришла в их класс, и они с Андреем как-то сразу подружились, столько и были жалобы Насти, и ее подчас откровенные рассказы, о наказании ремешком. - А что, драли? – Поддержал тему Андрей. - Спрашиваешь! Мать, когда я ее доводила, драла хоть бы так. Потом хахаль ее появился, представляешь, мне тогда 12 лет было, так на пару с ним меня выдрали! Он мать постоянно подзуживал, так что до 14 лет, пока со своим хахалем не сбежала, вдвоем наказывали. – Аленка задумалась, видимо вспоминая, затем договорила. – Бабке, конечно, «слабо было» меня наказывать, вот и поминает постоянно про «драть, драть»! - Так тебя драть и надо! – Не сдержался Андрей, высказав крутившуюся в голове мысль. – Чего, слабо? - Ага … Попробуй, это тебе слабо. – «Хмель» гулял в голове у Аленки и тянул «на подвиги». Аленка была в том же коротком халатике, что и вчера, Андрей вновь почувствовал, как заводит его фигурка девушки в этом одеянии. Не осознавая до конца, что он делает, Андрей повалил Аленку на диван, задрал полы халатика и, уже более не медля, стянул трусики до колен. Аленка отнеслась к этому словно к игре, не оказывая активного сопротивления. Андрей, в начале несильно, но затем все сильнее, начал по очереди шлепать симпатичную попку по обеим половинкам. Попка начала краснеть, но одновременно с этим Андрей понял, что ему неудобно шлепать в таком положении. Андрей уселся на диван и перетянул Аленку к себе на колени, так шлепать стало намного удобней. И тогда Аленка начала сопротивляться и попыталась вырваться. - Ты … Ты чего? Сдурел?! Отпусти! – Аленка, несмотря на «хмель», начала понимать, что Андрей вовсе не играет с ней. Андрей крепко удерживал девушку и шлепал сейчас в полную силу. «Пятерни» так и отпечатывались на быстро краснеющем заду. - Лежи, не дергайся! Счас ты у меня получишь! – Андрей пресекал все попытки Алены вырваться, не смотря на все нарастающее сопротивление. По-видимому, боль усилилась на столько, что стала причинять девушке ощутимые неудобства. Андрей заметил, что девушка начала всхлипывать, «ойкать» и местами даже вскрикивать. Наконец, Аленка запросила: «Ну все! Хватит!». Андрей и в самом деле остановился, но лишь затем, чтобы иначе продолжить наказание. Окинув комнату взглядом, Андрей увидел светильник на стене и идущий к нему от розетки провод. Переложив девушку с колен на диван, Андрей быстро прошел на кухню, взял кухонный нож и, войдя снова в комнату, отрезал привлекший его внимание провод от светильника. Сложив провод вчетверо, Андрей получил две недлинных петли и попробовал несильно ударить по своей руке - вышло болезненно. Аленка к тому времени успела подняться с дивана, натянуть трусики и одернуть халат. В глазах ее навернулись слезы. В этот уложить Аленку на диван было сложно: Аленка сопротивлялась и даже расцарапала Андрею руку. Кое-как прижав ее и задрав халат, Андрей не стал возиться с трусиками (они были «летними» и тонкими) и сложенным вчетверо проводом начал хлестать, стараясь попасть по попке. Аленка вырывалась, дрыгала ногами, но делала себе только хуже: провод не раз попадал ей по ногам или захлестывал бедра. «А-аа, семь бед – один ответ», - крутилось в голове Андрея, когда он, войдя в азарт, нахлестывал попку, не обращая больше внимания на громкие стоны. Алена сейчас больше стонала и вскрикивала, речь ее становилась все более бессвязной. Андрей же выговаривал девушке за кражи в магазине, за выпивку, и продолжал обрабатывать попку. Андрей остановился, но лишь затем чтобы стянуть-таки трусики. Попка не выглядела слишком исхлёстанной, хотя там, куда попал провод, вздувались отчетливые полосы. Часть полос вздувалось на бедрах и ногах. Аленка потянулась руками к попке, воспользовавшись тем, что Андрей ослабил хватку, и тут же получила несколько хлестких ударов по рукам. Андрею вновь вспомнились те детские откровения Насти, как проходили ее наказания. Воспоминания всплыли в памяти, и Андрей заговорил с Аленкой. - Прекрати кричать и послушай меня. Сейчас все закончим, но перед этим получишь по заднице оставшиеся несколько раз. Не вздумай вскакивать! – Андрей наблюдал за реакцией девушки и заметил, что та прислушалась и почти прекратила вырываться. – Я сейчас отпускаю тебя, но ты – лежишь! Лежишь и получаешь оставшиеся несколько раз. И все на этом! Аленка что-то «промычала» в ответ, однако не вскочила, когда Андрей перестал ее удерживать. Подождав, Андрей от души хлестнул поперек попки посередине. Аленка снова попыталась схватиться руками за попку, но Андрей отвел руки, подождал – и повторил. Снова дал девушке короткую паузу, и вновь хлестнул. Так повторилось несколько раз. В какой-то момент внутри Андрея будто прозвенел «звоночек» - хватит, девушка сейчас прекратит подчиняться, похоже, ее терпению пришел конец. Андрей верно угадал момент: Аленка как раз была готова вскочить и … Но все завершилось. Андрей помог девушке подняться, а затем, подчиняясь нахлынувшим чувствам, нежно прижал ее к себе. Аленка, не сдерживая себя, разрыдалась на груди Андрея. Андрей гладил ее по волосам, ему стало ее очень жаль, она снова была тем милым созданием, которое вчера зацепило его сердце; и только сейчас он в полной мере осознал случившееся. - Ты … Ты чего?! Сдурел?! Зачем?! – Аленка, казалось, вновь начала «заводиться», но тут же притихла и уткнулась в Андрея. - Сейчас бабуля придет. Снова ругать будет … - Аленка говорила с иронией в голосе, окончательно придя в себя после недавних событий. Квартиру они на пару с Андреем привели в «божеский вид». Успели даже пройтись пылесосом и тряпкой. Андрей самолично выгреб оставшиеся две бутылки с крепкой настойкой, высказав еще раз свое «фи» пристрастиям своей новой подруги. - Как вообще додумалась до настоек? Ты даешь! Ну, пиво, ладно-понятно, а это то тебе зачем? – Укорил напоследок ее Андрей. – Кстати, и чего там у тебя с работой? Образование какое, что кончала? - Школа только. И то … доучивалась в «вечерней». Так сложилось … - Тема была откровенно неприятной для Алены, Андрей это заметил, поэтому решил не настаивать с подробными расспросами. - Ладно. Подумаем. – Андрей вспомнил недавний разговор с партнером по бизнесу о помощнице в офис и решился. – Ко мне в офис пойдешь? Только «без «дураков». В смысле, реально работать будет нужно! Без скидок на наши с тобой отношения. Алена кивнула, соглашаясь. Предложение ей показалось заманчивым. Нигде толком устроиться не могла, к тому же бросила техникум на 2-ом курсе. Так без «образования» и осталась. - Конечно! Я буду стараться, честно. – Здесь Аленка, вспомнив что-то, споткнулась. – Только … С Юлькой надо решать, бабуся всерьез заявила, что я теперь с ней должна возиться. Жалуется постоянно, что не справляется она с Юлькой. - Юлька? Это сестра твоя? Младшая? - Нет, дочь. - Блин! Какая дочь? Когда успела, ты сама ребенок! - Так вышло … В школе еще училась. Поэтому и в «вечерке» заканчивала школу. – Видно было, что Аленке неприятно вспоминать, тем не менее, она продолжила. – Сейчас Юлька во втором классе… «Оторва», вся в меня. Вот бабка и психует. -Ну, мать, ты даешь! – Андрей был в изумлении. – По уму, бабуля у тебя права, сплавила дочь ей на шею. К тому же говоришь – «оторва». Дальнейший разговор был прерван звонком в дверь.
Виктория: - Ну, вот и бабуля с Юлькой, сейчас познакомишься. – Аленка пошла открывать дверь. В коридоре послышался звук открываемой двери, недовольный голос, что-то выговаривающий Аленке в коридоре (бабушка – понял Андрей) и звонкий детский голосок. Через минуту Аленка, бабушка и девчушка с косичками вошли в комнату. Бабуля, между тем, углядев что квартира преобразилась, перестала «бурчать». - Видишь, Ален, можешь - когда захочешь. – Голос бабушки потеплел. – Давай, Ален, берись, в самом деле, за ум. Дочка ведь у тебя растет. - Ма, меня Сережка в школе снова обзывал! – С обидой вмешалась в разговор девчушка. – И назадавали уроков, я ничего с бабушкой выучить не успела. - Да, Ален, Юлька на самом ничего толком сегодня не учила! – Вмешалась бабушка. – Только (бабушка строго посмотрела на Юльку) ведь сама, егоза, никак за уроки сесть не могла, еле-еле ее усадила. Девочка состроила недовольную гримаску, но спорить не стала. - Ален, я тогда пойду. Вижу, есть тебе чем заняться вечером. – Андрей начал прощаться с Аленкой, но, подумав, отвел девушку в сторону и негромко спросил. – Ты как, в норме? Давай завтра созвонимся, и я к тебе заскочу. Бабушка, видя, что у Алены все в порядке и молодой человек уходит, тоже направилась к выходу. По-честному говоря, ей захотелось пообщаться с этим молодым человеком, впечатление о котором у нее изменилось в лучшую сторону: «Может Аленке с ним повезет, кажись, серьезный, наставит ее на путь праведный». - Не повезло девочке, мать ее с хахалем закрутила хвостом и исчезла. Затем это, с ее беременностью … Сама сущий ребенок и родила … - Бабушка пыталась завязать с Андреем разговор. – Вы, я вижу, серьезный человек, так вправьте Аленке мозги. Андрей тоже почувствовал перемену в настрое бабушки: как она встретила его до этого, и как сейчас с ним разговаривала – разница была заметна; Андрею стало приятно, что его «оценили». - И с Юлькой … Не знаю, как и лучше: к себе забирать или пусть все же Аленка сама с дочкой занимается. Мама, как-никак. Андрей из вежливости поддерживал разговор, пока они вместе шли до остановки. Он был знаком с Аленкой всего два дня, а столько уже событий! Необходимо было все хорошенько обдумать, тем более что у Аленки была дочь, и это вносило коррективы в их будущие отношения. Нет, надо все обдумать! На следующий день Андрей смог освободиться только к вечеру, он и так отсутствовал в офисе практически два дня. На удивление, партнера по их маленькому бизнесу не пришлось долго убеждать взять на работу в офис симпатичную и «шуструю» девушку (как он охарактеризовал Алену), договорились, что на следующей неделе – пусть с понедельника и приступает. Часы показывали шесть вечера, когда Андрей подъехал к дому Алены. Когда Алена открыла дверь, до слуха Андрея донесся громкий голос Юльки, пытающийся нечто важное доказать маме. Алена улыбнулась, она была рада видеть Андрея: «Привет. Слышишь, тоже занимаюсь воспитанием. Не одну меня тебе воспитывать». Между тем, предложив Андрею раздеваться и проходить в комнату, сама же Алена ушла в комнату дочери, откуда продолжился разговор на повышенных тонах. Андрей заглянул, и тут же внимание мамы и дочки переключилось на него. - Андрей, представь! Вчера эта паршивка так ничего не выучила, принесла сегодня запись в дневнике, что пришла неподготовленной. Сегодня с трех часов с ней бьюсь: пока «стою над душой» - учит чего-то, оставила одну – прихожу, а Юлька сидит – мечтает. В школе тоже самое – «витает в облаках», бабуля в школу заходила в субботу, так учительница много про что нажаловалась. - Ну ма-а, я устала! - Конечно устанешь! Вместо того, чтобы сесть и выучить уроки, ты постоянно отвлекаешься, все время «над душой» у тебя нужно стоять! Вот и учишь уроки третий час. Андрей аккуратно увлек за собой Алену и вывел из комнаты дочери: «Пусть отдохнет с полчасика. Но доучить, ты права, нужно! Не два же дня подряд приходить с невыученными уроками». Соорудив Юльке нечто полдника, Алена уединилась с Андреем в другой комнате. Тем временем прошли полчаса, отведенные Юльке на отдых. Усадив снова Юльку за стол и убедившись, что ничего сложного в заданиях нет (русский – переписать упражнение в тетрадку, математика – аналогично, решить примеры), Алена, понаблюдав некоторое время за дочкой, аккуратно закрыла дверь и ушла в комнату к Андрею. Прошло, наверное, минут сорок, когда Аленка заглянула в щелку двери в комнату Юльки – чем занята? Юлька была занята «важным делом»: наводила только ей понятный порядок в ящике стола, а затем принялась что-то черкать фломастерами на бумаге. Аленка вошла в комнату: так и есть, упражнение в тетради едва начато, зато рисунок фломастерами был практически закончен. Аленка не стала долго ждать, а сдернула Юльку со стула, залепила ей несколько звонких шлепков и толчком отправила в угол. - Стой здесь! Пока не поймешь. – Аленка всерьез разозлилась на дочь. На шум в комнату зашел Андрей, оценив ситуацию, он поманил Аленку за собой, и уже в другой комнате решил высказать свое мнение. - Посмотрел сейчас, бабуля у тебя права: к Юльке нужно внимание. И … думаю, надо все-таки наказывать! - Сама вижу. Бабка больше поорать может, а толком наказать – нет. - Так ты мать, тебе и «флаг в руки». - Ладно, сейчас она у меня получит! – Аленка не стала дальше спорить с Андреем, а выскочила из комнаты и вскоре вернулась, таща за руку плачущую девчушку. - Хватит реветь! – Алена несильно замахнулась и отвесила девочке пощечину, собралась дать еще одну, но Андрей остановил ее руку. - Так – нельзя! Сними трусики – и по попке. Только так. Тебе напомнить как? – Андрей усмехнулся, намекая Аленке на недавние события. Аленка не стала долго раздумывать, а преодолев сопротивление девчушки, зажала ту в свою подмышку, сдернула трусики и начала сильно и быстро шлепать. Следы руки на попке накладывались друг на друга, девчушка начала реветь в полный голос, но Алена не останавливалась. Андрей не вмешивался, хотя и видел, что Алена лупит девчушку с остервенением и не собирается останавливаться. И все же, выждав несколько минут, Андрей решил остановить свою подругу: «Заканчивай, довольно ей!». Алена почувствовала сама, что ладонь начинает болеть, и рука уставать. Отпустив Юльку, Алена, тем не менее, вновь подтолкнула ту в угол. Девчушка продолжала реветь, но без споров отправилась в угол, подтянув по дороге трусики. Андрей же решил поговорить с Аленой о случившемся, поэтому сам вывел Юльку из угла, отвел в ее комнату и уже там поставил в угол. Девчушка заметно притихла, не понимая как ей реагировать на участие «чужого дяди». «Давай стой! Нам с твоей мамой нужно поговорить», - строго сказал Андрей и, убедившись что Юлька его услышала, вернулся в комнату к Алене. - Хочу тебе сказать на будущее. Объясняй вначале Юльке: за что собираешься ее наказать, а то сейчас ты ее отлупила, а Юлька думает не о своих невыученных уроках, а какая злая мама. Немного поговорили. Андрей вновь подумал, что в воспитании, прежде всего, нуждается сама Аленка, но не стал ей этого говорить. Завтра была суббота, и Андрей порекомендовал Алене самой дойти до школы и пообщаться с учительницей. Пообещав зайти «завтра», Андрей ушел. Алена же, выждав некоторое время, вывела Юльку из угла, отправила в ванную умываться. На часах было полвосьмого вечера, так что Алена усадила дочь за стол, сама быстро продиктовала ей правильные ответы и решения в упражнениях и отправила Юльку спать. Утром Алена заметила, что Юлька какая-то слишком притихшая. Попробовала приободрить девочку, но Юлька так и оставалась грустна. «Ну и пусть, за дело получила. Пусть подумает», - решила Алена, но, тем не менее, приспустила с дочки трусики и посмотрела на результаты вчерашнего наказания. Краснота спала, но тут и там были видны следы от руки, наливавшиеся синевой. К окончанию уроков Алена отправилась встретить Юльку из школы, заодно решив поговорить о ее успехах с учительницей. Разговор с учительницей не порадовал: мало того, что услышала жалобы на непоседливость Юльки и проблемы с учебой, так учительница прямо таки отчитала саму Алену – не уделяете внимания дочке, отсюда и проблемы! Алене стало обидно, она попробовала возразить: «Какие проблемы? Четверть только началась». Однако получила в ответ только порцию новых обвинений: «Вот именно, мамочка, четверть только началась, а замечания на замечаниях». Настроение Алены испортилось окончательно, так что домой обе – мама и дочка – пришли в плохом настроении. Юлька была по-прежнему грустная и словно ожидала, что будет дальше … Накормив и отправив Юльку в ее комнату, Алена забралась с ногами на диван и задумалась. Ее задели слова учительницы – отчитали как девчонку! Звонок в дверь оторвал от размышлений, Алена открыла дверь – на пороге стоял Андрей и улыбался. Андрей заметил настроение Аленки и, когда они прошли в комнату, сразу же начал с расспросов. Аленка рассказывала, и вдруг ей стало … стыдно. Впервые за последние несколько лет она всерьез задумалась о своей жизни. Бабуля, похоже на то, была права, когда постоянно ее «пилила». Андрей, между тем, развернул сверток, который он принес с собой: внутри оказался новенький узкий ремешок. - Это тебе подарок. Пригодится? – Андрей рассмеялся. – Будем воспитывать тебя. Аленка попыталась обидеться, вспомнилась недавняя порка, полученная от Андрея. И все же ее тянуло к Андрею, за эти три дня Аленка не раз думала о нем, и Андрей отличался от прежних ее знакомых. Аленка взяла ремешок в руки: тяжелый, по виду и не скажешь, таким сильно «прилететь» может … «Он что, всерьез МЕНЯ драть собрался? Или это для Юльки?», - задумалась девушка. - Ага! Разбежался! – Аленка попыталась возмутиться. – Юльку лучше воспитывай! В самом деле, коль уж мы вместе, подскажи лучше как с ней быть. После этого Алена пересказала ему все те претензии, которые выслушала в школе. Андрей внимательно слушал ее и о чем-то думал. Затем прошелся по комнате и предложил: «Хочешь, я с твоей Юлькой поговорю?». Алена привела девочку, и Андрей взял инициативу в свои руки. Аленка невольно заслушалась: настолько простыми и понятными словами Андрей разговаривал с Юлькой, что самой ей так и не сказать. На удивление, Юлька внимательно слушала Андрея, где-то даже кивая ему, соглашаясь. - Такие дела, Юля. Нужно маму и бабушку слушаться, и не быть такой лентяйкой. – Подвел итог Андрей и закончил. – А вот это – специально для тебя. Твоей маме давно пора быть построже с тобой, а тебе – научиться отвечать за свои поступки как большой девочке. Юлька сразу же поняла, о чем говорит этот «дядя Андрей». Ремешок. Юлька слышала от Ленки, подружки, о ремешке. Бабушка тоже не раз грозилась выдрать Юльку, и вот сейчас этот дядя с мамой говорят ей, что ее будут наказывать как большую девочку. Слезки тут же выступили на глазах девчушки. Юлька представляла, ЧТО могла наговорить ее маме строгая учительница, и задумалась: «неужели сегодня мама накажет?». Со слов Ленки, ремешок – это хуже чем просто отшлепать ладошкой. - Не надо-оо меня сегодня шлепать! – Юлька решила пореветь. – Я не буду-уу! Аленка решила, что пора и ей поругать дочку. Выслушав в ответ оправдания: что Юлька «будет» и что – «не будет», Аленка отпустила дочку в ее комнату. Они снова остались вдвоем с Андреем. - Молодец, Аленка. - Не удержался от похвалы Андрей. – Вот так и надо с Юлькой, построже. Пусть отдохнет сегодня, а завтра удели ей время, помоги с уроками: может, что-то не понимает. Дальше Андрей и Алена заговорили уже о себе, и своих взаимных чувствах. Андрей пригласил Алену «провести вечер», что и было сделано: оставив Юльке напоследок «ценные указания», молодые люди отправились в кафе. В воскресение Андрей оказался занят, неожиданно свалились срочные вопросы по бизнесу, так что пришлось проработать в офисе целый день. Только ближе к вечеру Андрей смог позвонить Аленке. Убедившись, что у нее все нормально, Андрей напомнил ей о понедельнике, ее первом рабочем дне. Спросил и о Юльке. Юлька, по словам Аленки, с утра сама – о, чудо! – уселась за уроки. «Дай Бог, дай Бог», - только и подумал Андрей. В понедельник Аленка приступила к работе. Андрей немного волновался, что его компаньону может не понравиться выбор новой сотрудницы, но все прошло нормально, и Аленка неплохо для первого дня разобралась с теми несложными поручениями, что на нее возложили в офисе. Так прошло несколько дней, встречаться после работы Андрею и Аленке не получалось: навалились заказы, и Андрей просиживал в офисе до позднего вечера, а Аленку отправлял домой, не задерживая. В четверг на работе стало посвободней, так что Андрей снова был у Аленки. В квартире он застал Аленку и бабушку, о чем-то громко спорящих. Поздоровавшись и поинтересовавшись: «Что за шум, а драки нет», Андрей понял, что причина спора – Юлька, точнее, жирная «двойка» по поведению в ее дневнике и упреки бабушки к Алене: «Как на тебя ребенка оставлять!». - Простите, что вмешиваюсь. – Андрей привлек внимание к себе. – Значит, нужно Юлю наказать. Ее предупреждали. Вы не согласны? (Андрей повернулся к бабушке, ожидая ее реакцию). - Так наказывайте! Я сколько Алене говорила, чтобы бралась за дочку! – Тут же отреагировала бабушка. И, уже на полтона ниже, поинтересовалась. – Юлька говорила, что выпороть ее решили? -Ба-абушка, не надо меня пороть! – Выскочила из своей комнаты Юлька. – Не хочу!! - Нет, внучка, пусть теперь мама возьмется за тебя! У меня сил больше нет с тобой возиться! – Бабушка оборвала Юльку и – уже Алене. – Наказывай, чего там, поди, ума да прибавится. Бабушка вскоре ушла. Юлька продолжала свои крики: «Не надо!» и никак не давалась в руки Алены. Андрей решил вмешаться и помочь. - Словом так, Ален, наказывать будешь сама тем ремешком, что я принес в прошлый раз. Юльку я помогу держать. С этими словами Андрей ухватил девчушку, подтащил к себе, и совместными усилиями с Аленой девчушка вскоре была раздета и прижата к дивану. - Ален, раз решила наказывать, установи сразу правило: Юлька должна приучиться сама, без криков как сейчас и вырывания, раздеваться и укладываться на диван. Не дело чуть ли не драться с ней! – Андрей поучал Алену, а затем обратился к Юльке. – Юля, ты услышала, о чем мы сейчас говорили с твоей мамой? За твое сопротивление мама накажет тебя дополнительно, и так будет каждый раз, если ты будешь «закатывать концерты» и не начнешь сама раздеваться и ложиться для наказания твоей попки. Юлька окончательно испугалась. Этот дядя не шутил, в этом она убедилась в прошлый раз, когда он подсказал маме хорошенько отшлепать ее. Андрей же вновь повторил девчушке, что то наказание, которое она сперва получит – за ее сопротивление, затем ей дадут отдохнуть и накажут за ее «двойку» по поведению в школе. Алена не стала более медлить и хлестнула ремешком по голой попке дочки. Сразу же раздался крик, и Юлька задергалась. Точнее, Юлька попробовала дернуться, но дядя крепко ее держал. Мама же хлестнула Юльку, еще сильнее. Юльке хватило этих первых двух ремешков, чтобы понять – насколько больно ее наказывают. «Как дальше терпеть?!», - Юлька понимала, что ее только-только начали наказывать и уже ТАК больно! Юлька попробовала кричать, но мама только сильнее стала наказывать ее попку, боль становилась совсем невыносимой! Что-то говорил этот дядя, Юлька не могла сквозь боль разобрать, она не пыталась больше просить прощения, а просто кричала и ревела. Попку обжигало, Юлька даже перестала чувствовать отдельные стежки ремнем, всю попку жгло и жгло. Неожиданно удары ремешка прекратились. Юлька подумала, что мама закончила ее наказывать, но тут же прозвучал голос этого дяди: «Юля, мама тебя наказала за твое плохое поведение дома. Запомни, плохо не слушаться маму и не снимать самой трусики! Запомни и в следующий раз раздевайся сама. Отдохни, а потом мама накажет тебя за «двойку» по поведению в школе». Юлька была в отчаянии! – «Как?! Ее же сильно наказали, ей было так больно! А сейчас ее снова будут бить этим противным ремешком?! Не-еет!!». Юльке стало по-настоящему страшно: «Ей не выдержать больше! Мама, я больше не могу-уу!!». Алена видела, что попка Юльки сильно покраснела. Алена провела рукой по попке: так и есть, попка не просто покраснела и вся горячая, но на ощупь чувствовались вспухающие следы от ремешка. «Да-а, строгий ремешок принес Андрей, таким и мне самой «мало не покажется», - жалость к дочке на секунду заполнила Алену. Вспомнилось, как ее саму мать полосовала ремнем под одобрительные комментарии хахаля. Бр-рр, неприятно вспоминать. Выждав пару-тройку минут, Алена вновь взмахнула ремешком... Она чувствовала, что Юльке эта часть наказания дается намного сложнее. Несколько раз она думала остановиться, но Андрей отрицательно кивал головой, давая понять что – рано. Наконец Андрей придержал руку Алены и приподнял Юльку. Юлька бессвязно бормотала, выла и не могла остановиться. Юлька поняла – все! Но продолжала выть даже когда ее отпустили и поставили на ноги. Было больно и очень обидно! Внезапно Юлька почувствовала, что мама ее обнимает и прижимает к себе, а затем протягивает ей одежду и помогает одеваться. Одевалась Юлька словно в тумане, под сильным впечатлением от наказания. Послышался голос мамы: «Иди в свою комнату и подумай. Когда успокоишься – мы с тобой продолжим разговор». - Ален, хотя бы ты успокойся! Конечно, Юльке твоей сильно попало, но когда-нибудь нужно начинать … - Андрей заметил, что весь запал Аленки исчез, и ей было по-настоящему жаль наказанную дочку. – Ты правильно поступила, наказав Юльку, только обязательно с Юлькой поговори, объясни ей еще раз, за что ее наказали. Аленка только сейчас поняла, насколько дорога ей Юлька. – Насколько неумно было с ее стороны взвалить дочку на бабку, и так мало уделять внимания Юльке. Сейчас, после встречи с Андреем, Аленка надеялась, что многое в ее жизни изменится. В ее жизни, и в жизни Юльки.
Виктория: Прикладная педагогика - На сегодня, пожалуй, закончим. – Виктория поднялась с кресла и вздохнула, почувствовав, с каким удовольствием Алиса захлопнула учебник и, не стесняясь, облегченно вздохнула. - Балбесина! – Почти что вслух вырвалось у Виктории. – Нет, ну как можно быть такой балбесиной? Конечно, с таким то папой … Можно и «забить» на учебу. В мыслях Виктории пронеслось, как она когда то торжествовала, победив в 8 классе на областной олимпиаде по физике, сколько сил было вложено в эту победу, и какие воздушные мечты о будущем одолевали ее в тот момент. Увы, реалии оказались гораздо прозаичней … В выпускном классе, уже на всероссийской олимпиаде, не хватило совсем чуть-чуть баллов, чтобы оказаться в числе призеров олимпиады. Рухнула надежда вне конкурса поступить на столь желанный факультет МГУ. Виктория тогда просто психанула: пришла – и сдала документы на физический факультет педагогического университета у себя в городе. Естественно, проблем с поступлением не возникло, ей даже не пришлось сдавать вступительные экзамены – зачислили «автоматом», удивляясь, что она решил к ним поступать, а не рванулась куда-нибудь в «столицу». Годы учебы пролетели незаметно, совершенно не напрягаясь, Виктория получила свой, естественно «красный», диплом и – вот она уже «вольная птица». Нет, в аспирантуру Виктория не пошла, надо думать о реальном, о «хлебе насущном». Так что вскоре Виктория работала ведущим специалистом в IT-отделе одного из банков, благо, что уже к 2 курсу университета Виктория поняла, что настоящее ее призвание – это информационные технологии. Была мысль перевестись в другой ВУЗ, но интересная и денежная работа «прямо сейчас» в области этих самых информационных технологий параллельно с учебой, и возможность не напрягаться при этом с учебой, перевесили доводы по переводу. Отец Алисы был управляющим центрального отделения крупного местного банка и одновременно одним из совладельцев. Все в жизни удачно сложилось у Владимира Германовича к его 37 годам. Удачный брак с любимой женщиной, головокружительная карьера, красавица дочка и 5-летний сын, вылитый папа. Правда как раз с дочкой была одна проблема: слишком своевольна и беспечна, и к тому же практически сразу в школе начала лениться. Конечно, школа была «элитная», как иначе, и внимание с индивидуальным подходом было предостаточно, но вот … не хочется учиться – и все тут! А с другой стороны, зачем учителям и директрисе портить отношения с одним из инвесторов и членом попечительского совета – Владимиром Германовичем, - когда просто можно ставить «правильные» оценки и не ссориться? Так и училась Алиса, не особо и напрягаясь. Конечно же, Владимир Германович не раз задумывался «предпринять меры», но какие? Репетиторы? Так и в школе были отменные учителя, чего более желать? Пробовал как-то сам контролировать учебу, даже в школу подходил, но – реально нет времени этим постоянно заниматься. Супруга тоже в этом слабый помощник. Владимир Германович открыл папку и достал недельный отчет. Графики-циферки … Как всегда – все отлично! Практически IT-отдел взял на себя существенную часть работы аналитического отдела: все понятно, наглядно, четко, да еще и пояснительная записка. «Вика, Виктория …», - всплыла мысль; да, конечно же, – эта «новенькая», буквально за полгода сумевшая «расшевелить» аналитическую работу. По-хорошему, ее давно уже нужно перевести в аналитический отдел, с ее то способностями. Перед глазами Владимира Германовича нарисовалась картинка этой высокой стройной брюнетки … Вспомнилось из анкеты, эта Виктория когда-то подавала большие надежды, могла пойти в большую науку, а что-то там не состыковалось – и ушла в обычный «пед». Хотя, какая разница запись в дипломе, карьера ей и так обеспечена. Владимир Германович хотел вновь вернуться к бумагам, однако какая-то мысль на «заднем плане» засела в голове и не отпускала … «Стоп-стоп, педуниверситет, «светлая голова», настойчива и инициативна …», - мысли не удавалось пока сложить в единое целое, но что-то уже стало «вырисовываться» в голове. Виктория была удивлена вызовом к «самому», обычно все контакты с начальством шли через начальника отдела, а здесь – этот неожиданный вызов. Виктория окинула себя в зеркальце, заправила выбившийся локон и подвела губки. «Что ж, можно идти на «ковер», - сама с собой пошутила она. … Предложение, прозвучавшее от Владимира Германовича, ошеломило Викторию. Ни к чему подобному она не была готова! - А ты, Вика, подумай, не отказывайся сразу. Понимаю – необычное предложение, я тоже со вчерашнего дня об этом думал, и, на мой взгляд, предложение не лишено для тебя смысла! – Между тем звучал голос Владимира Германовича, не давая Виктории собраться с мыслями. Предложение и в самом деле могло показаться необычным: стать, как бы это назвать, наставницей дочери шефа, как это раньше бы назвали – гувернанткой. - Насчет финансовой стороны не волнуйся, договоримся. Карьера в банке? Так никаких проблем, вернешься сразу же, как пожелаешь, и с повышением! – Продолжал убеждать Викторию голос шефа. Владимир Германович за прошедший день, с того момента как ему впервые пришла эта идея, все больше и больше укреплялся в мысли опробовать задуманное на практике. … Знакомство состоялось в тот же день. Владимир Германович освободился пораньше, и, пригласив Викторию в свой «мерс», дал команду водителю ехать к нему в загородный дом. Особняк шефа уютно расположился среди леса, не выделяясь своими размерами, тем не менее, особняк сразу же показался Виктории уютным и «домашним». Едва пройдя в дом, Виктория сразу услышала звонкий голосок, чем то недовольный. Вскоре со второго этажа вниз по лестнице спустилось милое (Виктория не могла не отдать должное) юное создание, это и была Алиса, 12-летняя дочь Владимира Германовича. Алису и вправду можно было назвать милым ребенком, но в этот момент ее рожица была скривлена в недовольной гримаске. - Привет, па! – Алиса подбежала к отцу и попыталась его поцеловать. – Эта Борисовна опять ко мне придирается! Пообещала «двойку» вкатить, представляешь? - Здравствуй, дочь. – Владимир Германович чуть отстранил Алису и продолжил. – Как я понимаю, очередные проблемы в школе? Что на этот раз? - Ну, пап, ты не понимаешь! Достала меня эта Борисовна! - Так, Алиса, не Борисовна, а Ольга Борисовна! – Владимир Германович совсем отстранил от себя дочь. – А еще, поздоровайся с Викторией, она будет с этого момента следить за твоей учебой и воспитанием. - Здрасте … - Алиса, казалось, всерьез удивилась. – Пап, это что, училка какая-то новая у меня будет? И чем она будет со мной заниматься? - Алиса! Не груби, изволь разговаривать с Викторией вежливо! Виктория будет сейчас жить с нами, и как я уже сказал, займется твоей учебой и воспитанием. Алиса, ты должна будешь выполнять все требования Виктории, и подчиняться ей. Алиса попыталась в этот момент снова что-то фыркнуть, но сдержалась, видя серьезный настрой отца. …- Алиса! Сколько можно!! – Виктории так и хотелось треснуть книжкой Алису по голове. – Ты наглеешь с каждым днем! Мне снова разговаривать с твоим отцом? Виктория жила в доме Владимира Германовича вторую неделю и начинала сильно жалеть, что согласилась на эту авантюру с воспитанием, так сказать, этой чертовки Алисы. Алиса первые два-три дня присматривалась к Виктории, с недовольством, но подчинялась ее требованиям, а затем Алиса, видимо решив для себя как ей дальше вести с Викторией, начала просто наглеть с каждым днем. Виктория уже разговаривала с отцом Алисы, а тот – с Алисой, но этого хватило буквально на день. Виктория понимала, что отказавшись сейчас от поручения Владимира Германовича, она, возможно, и сможет вернуться обратно в банк, но … потерпев поражение, и неизвестно что дальше будет с ее карьерой. Надо было думать … - Владимир Германович, я к вам. Разрешите? – Виктория постучала в дверь кабинета и вошла. – У меня к вам серьезный разговор. - А-аа, Виктория, заходи. Опять проблемы с Алисой? – Перешел сразу к делу Владимир Германович. - Да, проблемы. Точнее, давайте определимся, как эти проблемы будем решать! – Неожиданно твердым и уверенным голосом, за которым чувствовалось некое предложение, проговорила Виктория. - Ну-ну, слушаю тебя … Виктория в свойственной ей манере, четко и аргументированно (за что ее и ценил Владимир Германович) изложила свои предложения. Признаться, вначале Владимир Германович был немало удивлен, - об его ли Алисе сейчас идет речь? Нет, конечно, мысли «закрутить гайки» и приструнить Алису ему и самому приходили не раз, не раз они с супругой обсуждали этот вопрос, в конце концов, для того он и привлек Викторию, чтобы сдвинуть вопрос с «мертвой точки». Но все равно, прямо сказать, революционное предложение … Между тем, Виктория буквально в 10 минут уложилась со своей речью, что не могло не порадовать Владимира Германовича, так как прослеживалась четкая логика и аргументация. И еще – убежденность. - Да-а, Вика … Радикально ты предлагаешь решать вопрос. – Владимир Германович, отходя от первоначального удивления, начал теперь рассуждать по-деловому, как он привык думать по рабочим вопросам. – А знаешь, давай! Супругу я возьмусь убедить. Владимир Германович был «человеком дела», поэтому не стал откладывать «на потом», а сразу же набрал мобильный номер Павла Ильича, начальника АХО, и попросил подъехать к нему домой. Вскоре все трое - Владимир Германович, Виктория и Павел Ильич – сидели в кабинете и обсуждали «техническую часть» предложений Виктории. Был вечер пятницы, но, несмотря на это, Павел Ильич заверил всех, что ко второй половине дня понедельника с его стороны все будет сделано. Сегодня он созвонится с «кем надо», а завтра – все пойдет в работу. На удивление, Владимир Германович нашел понимание и с супругой. Не сразу, была и «мертвая пауза», но – нашел понимание. С Алисой решили пока ни о чем не говорить, дождаться понедельника, и даже – как просила сама Виктория – доверить ей самой объясниться с Алисой. Суббота и воскресение прошли спокойно, Алиса даже соизволила потратить пару часов на подготовку домашнего задания, пусть и после неоднократных «понуканий» от Виктории. Наверное, у всех нас, людей, есть некое предчувствие, позволяющее предвидеть будущие события. В понедельник, как обычно, Алиса отбыла на папином авто в школу, а Виктория стала ожидать прибытие ее «заказа». «Заказ» прибыл даже раньше, чем ожидалось. Вскоре одна из небольших комнат 2-ого этажа, рядом с комнатой Алисы, приобрела новые предметы интерьера. А затем мама Алисы, выполняя предварительные договоренности с супругом, пригласила к себе Викторию и воспитательницу младшего сына. Воспитательницей была молодая женщина 30 лет, не смотря на свой возраст, - отлично справлявшаяся со своими прямыми обязанностями. Однако предложения относительно Алисы были ей встречены насторожено. Виктории пришлось приложить куда больше красноречия, чем с отцом Алисы, чтобы убедить обеих женщин – мать Алисы и воспитательницу, последовать ее плану. … - Задрала меня эта коза! – Голос с первого этажа (как нетрудно догадаться – принадлежавший Алисе) возвестил прибытие дочери. – Мам, ты слышишь? Достала она меня! Мать и воспитательница нахмурились: Алиса, можно сказать, сама лезла в «западню». Виктория же с вызовом посмотрела на женщин, словно ожидая их решения. - Хорошо, раз муж решил … - Мать Алисы была хмурна. – Только … вы уж сами. Я не буду присутствовать, боюсь не сдержаться. - Решать вам. Спорить не буду. – С неудовольствием выдавила из себя воспитательница сына. – Хорошо, Виктория, приглашайте меня, когда вам потребуется помощь. Виктория лишь улыбнулась на все это – половина дела была сделана, а, судя по раздраженным крикам Алисы, продолжение не заставит себя ждать. Сейчас все зависело от нее самой, от твердости самой Виктории. Алиса заскочила в свою комнату, хлопнув дверью. Все же «пару» ей сегодня поставили, Алиса сама уже понимала, что не устрой она сегодня споры на уроке - все бы ограничилось устным внушением. За «пару» Алиса все же опасалась – отец за такие дела наказывал, в последний раз – как дура – неделю сидела под «домашним арестом». Переодевшись и спустившись в столовую, Алиса почувствовала какое-то непонятное напряжение в воздухе. Мать была слишком отстраненна, воспитательница брата бросала на нее непонятные взгляды и вздыхала, лишь Виктория улыбалась. - Вот гадина! – Подумала Алиса. – Знает, что от отца мне влетит, и радуется. Накажут меня, а ей в радость! Между тем, Виктория, дождавшись конца трапезы, строгим голосом потребовала от Алисы идти в свою комнату и ждать «серьезного разговора». Алиса бросила взгляд на мать, но та отвела глаза, но затем холодно посмотрела на Алису и тоже повторила: «Алиса! Иди в свою комнату. Отец тебя предупреждал, так что с тобой будет серьезный разговор». - Ну и ладно! Отец еще не скоро придет, а Виктория … Да что она мне сделает? – С такими мыслями Алиса поднялась в свою комнату и стала ждать. Ждать пришлось недолго, в комнату вошли Виктория и … воспитательница брата. С большим неудовольствием Алиса изложила сегодняшний школьный инцидент. Тем не менее, пришлось признать, «не выучила и нагрубила в школе». - Алиса! Послушай меня внимательно, не делай себе еще хуже! – Что-то слишком уверенным и твердым голосом произнесла Виктория. – Твой папа дал разрешение наказывать тебя. Наказывать по-особенному, как ты того и заслуживаешь! Алисе вдруг стало «не по себе», нечто зловещее исходило от слов Виктории. И … зачем тут нянька брата? Между тем, окинув Алису оценивающим взглядом (Алиса была в шортах и длинной футболке), Виктория взяла ее за руку и повела из комнаты. Алиса, практически не сопротивляясь, последовала за ней. Следом вышла нянька и тоже пошла за ними. Когда вся процессия зашла в соседнюю комнату (Алиса была удивлена – «чего в этой кладовке забыли?»), то только сейчас Алиса заметила смену интерьера. Комната была практически пуста, прежний «хлам» был убран, зато в углу появился стол, несколько стульев, а посреди комнаты – непонятно что, вроде высокого массивного табурета, со спинки и ножек которого свисали некие полосы с застежками на концах. «Ровно крепления на лыжах, как в детстве», - промелькнули вдруг ассоциации из детства. В это время в комнату вошла мать. Такой серьезной Алиса ее видела нечасто. Мать окинула комнату взглядом, посмотрела серьезно-серьезно на дочь и выговорила: «Снимай шорты и футболку. Побыстрей!». Алиса, естественно, медлила. Тогда уже Виктория подошла к ней и начала грубо стягивать футболку. Что еще больше удивило Алису, нянька брата присоединилась к Виктории, и совместными усилиями (как Алиса не отбивалась) стянули с нее футболку. Алиса стояла теперь вся взлохмаченная от борьбы и … озадаченная. ТАК с ней никогда еще не обращались! - Алиса! Тебе придется снять шорты. Снимай сама или … - Мать запнулась, но продолжила. – Или мы попросим дядю Бориса нам помочь. Хочешь, чтобы дядя Борис помог нам снять с тебя шорты? Алиса совершенно не понимала, что происходит! Зачем ее заставляют раздеваться? Зачем привели в эту комнату с непонятным высоким табуретом? И эта угроза! – Привести дядю Бориса, папиного водителя, помочь стянуть с нее штаны. Кошмар какой-то!! Алиса почувствовала себя раздавленной, настолько грубо с ней никогда раньше не обращались! Все же она решила сама снять шорты, что и сделала, положив их на один из стульев. - Все! Дальше – сами. – Мать Алисы, показалось на секунду, готова была расплакаться. – Алиса! Тебе придется подчиниться. Не спорь. Папа – в курсе. Мать вышла из комнаты, а Виктория, не давая Алисе опомниться, силой подвела ту к высокому табурету, заставила наклониться над ним. То, что можно было назвать табуретом, имело чуть выгнутую вниз спинку на высоте немного выше пояса Алисы. Алиса с изумлением и уже ужасом поняла, что ее спину охватывает сначала одна, на уровне груди, а затем другая, на уровне поясницы, тугие полосы, которые раньше свисали со спинки табурета. Где-то внизу, сбоку, щелкнули застежки. Между тем, Алиса почувствовала, что ее правую ногу прижимают к ножке табурета, снова раздался щелчок застежки. Алиса попыталась отдернуть левую ногу, но Виктория – это была она – крепко прижала ногу, а нянька завозилась с застежкой. Только сейчас Алису окатил ледяной ужас случившегося, когда она поняла, что плотно зафиксирована на этом импровизированном табурете, практически не может пошевелиться или сдвинуть табурет. Виктория подошла к табурету со стороны лица Алисы, а нянька – Алиса увидела это боковым зрением – отошла к стене. - Алиса, возможно и надо было заранее тебя предупреждать и ля-ля-ля. Но … ты же все равно бы не поверила, начала спорить. Согласись, вот так – убедительней, правда? – Виктория наклонилась практически к лицу Алисы и взглянула той в глаза. Алисе вдруг захотелось дико заорать, что она и сделала. Нянька попыталась отойти от стены, но под взглядом Виктории вернулась назад. На крик никто не пришел. Никто! Страх, страх!! – Больше Алиса не могла ни о чем думать. - Да, Алиса, твой папа разрешил тебя наказывать. Не только в этот раз, но и за каждое твое непослушание, лень и вздорный характер. – Виктория подошла к столу, взяла с него что-то и поднесла к глазам Алисы. – Это – трость, ей порют непослушных девочек. Ты ведь у нас непослушная девочка, ведь так? В воздухе раздался неприятный свист, затем еще. Алиса поняла, что это Виктория резко взмахнула тем, что ранее назвала тростью. Алиса неожиданно припомнила, что однажды на уроке литературы Эмма Сергеевна, с загадочной усмешкой, завела разговор о частных привилегированных школах Англии и затем сравнила, что вы тоже учитесь в такой частной привилегированной школе. Тогда то, Алиса сейчас вспомнила, и прозвучало это слово – трость. Трость, которой наказывают нерадивых школяров. «Шесть лучших ударов», - услужливо подсказала память. И это – очень-очень больно! - Давай сразу договоримся, что наказывать тебя мы станем как уже большую девочку, мы даже с твоим папой заказали трость с учетом твоего возраста, а не как для маленькой девочки. Ты ведь уже большая девочка, правда? Алиса почувствовала, что сковывающий ее страх понемногу отступает, а взамен приходит понимание, что ее ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будут наказывать. Больно-больно. Не откроется сейчас дверь, не войдет добрая мама, а она, ПРЯМО СЕЙЧАС, будет наказана. Виктория наблюдала со стороны за Алисой и, казалось, понимала все то, что сейчас та переживала и обдумывала. - Да, Алиса. Прямо сейчас ты будешь наказана. Строго наказана. – Виктория посмотрела на реакцию Алисы и продолжила. – Ты плохо учишься, ты грубишь старшим. Мне дальше перечислять? Словом, ты и сама понимаешь, что предостаточно провинилась сегодня. И словно изнутри к Алисе пришло почти спокойное понимание, что бесполезно сейчас умолять «простить до следующего раза». Ее – СЕГОДНЯ НАКАЖУТ. Виктория вновь окинула взглядом привязанную девочку. Она и сама только сейчас, по настоящему, начала осознавать, что все происходящее не сон, и сейчас она произнесет слова, после которых не будет поворота назад, взмахнет тростью – и начнет порку этой вздрагивающей и напуганной девочки. И ведь наказать придется СЕРЬЕЗНО: она сама несколько дней назад убеждала отца Алисы, что, как и в финансах, необходимо с холодной головой, убрав эмоции, подходить к наказанию. С английской педантичностью. «А ведь «двойка», грубость с учителем – каждый из этих проступков сам по себе тянет на серьезное наказание. Тем более, что раньше Алиса никогда не «пробовала» трости», - Виктория ощутила неуверенность, промелькнула мысль о том, что не зря ли все это она затеяла, действительно ли Владимир Германович представлял на ЧТО он дал согласие. В этот момент нянька, стоящая у стены, попыталась вмешаться: «Виктория, довольно! Девочка уже достаточно напугана! Хватит! Не думаю, что Владимир Германович действительно хотел такого …». Но как раз это вмешательство няньки и вывело Викторию из замешательства. «Выйдите! Спасибо, ваша помощь больше не нужна. Перед Владимиром Германовичем я готова ответить, и только ему решать что … », - Виктория не закончила, но больше не колебалась. Хлопнув дверью, нянька вышла. Виктория осталась наедине с привязанной Алисой. - Ладно, Алиса, не будем тянуть. Во-первых, твоя «двойка», и далеко не первая. На самом деле, вопрос не в «двойке», а в том, что ты никак не хочешь стараться. С этим надо решать. Во-вторых, твоя грубость со старшими, с учителями. С этим тоже надо решать. – Здесь Виктория помедлила, еще раз глубоко вздохнула, набрала воздух в грудь, и закончила. – Словом, по шесть ударов тростью за каждый проступок.
Виктория: В выходные, в преддверии предстоящего наказания, Виктория основательно излазила интернет. В теории она представляла, как следует пороть, даже выбрала два наиболее подходящих варианта наказания, строгий и менее строгий. Однако все это теория, а сейчас – перед ней небольшая аккуратная попка живого ребенка, которую предстояло высечь. «О-оо! Совсем забыла, трусики. Трусики надо обязательно снять, потому что – как поняла Виктория – нужен хороший визуальный контроль, иначе можно рассечь кожу, не контролируя места ударов», - только сейчас Виктория заметила свое упущение, что в пылу «укрощения» Алисы совсем забыла о трусиках. - Так, еще одно, Алиса. Мне нужно обязательно снять с тебя трусики. Тебя они никак не защитят, а мне нужно видеть, как я буду тебя наказывать, чтобы случайно не причинить тебе лишней боли. – Виктория взглянула на Алису, ожидая ее реакцию. – Пойми, снять трусики – это только в твоих интересах. Реакция Алисы была бурной: она немедленно разревелась, все сильнее и сильнее. Впрочем, это должно было случиться, и было предсказуемо. Виктория переместилась к той части табурета, к которой были зафиксированы ноги девочки, освободила одну ногу, а затем аккуратно начала спускать трусики по ногам. Виктория опасалась, что Алиса может начать вырываться и не даст вновь зафиксировать ногу, но все прошло успешно: вынув ногу из трусиков и оставив их болтаться на другой, Виктория вновь привязала ногу девочки. Все было готово … Зайдя сзади, Виктория, работая предплечьем (как она читала), несколько раз прицеливалась по месту удара, а затем - нанесла удар параллельно полу, пересекая попку чуть ниже середины и захватывая обе половинки попки. Нарастающий визг незамедлительно огласил комнату! Виктория даже испугалась и чуть-чуть не выронила трость. Впрочем, выждав с полминуты и увидев, что Алиса начинает успокаиваться, Виктория нанесла очередной удар. Этот удар Виктория наносила, сменив на ходу тактику: изначально она хотела покрыть попку параллельными полосами сверху вниз, но первый удар пришелся слишком низко, так что теперь она хотела «отчертить» самую низкую полосу и наносить все последующие удары между ними. Удар был ошеломляющий! – Крик, на этот раз, казалось, не просто вытеснил все окружающие звуки, а буквально заполнил всю комнату! Виктория присмотрелась и поняла: и на этот раз она ошиблась, нанеся сейчас удар не по нижней части попки, а ниже линии складки, отделяющей попку от ног. Яркий рубец вздувался на бедрах и наливался на глазах. Сейчас Алиса никак не хотела успокоиться: от ее рывков, казалось, табуретина начнет двигаться по всей комнате или вовсе не выдержат кожаные полосы с застежками. - Все-все-все! Успокаивайся! Сейчас боль начнет стихать. – Виктории пришлось остановить наказание и сделать паузу минимум на минуту. – Ну? Все, меньше больно? Давай, Алиса, подумай сейчас о сегодняшней «двойке» … Это пока только два раза из шести, которые ты должна за нее получить. На этот раз Виктория постаралась целиться точнее, ориентируясь чуть ниже верхней полосы. Она не замахивалась всей рукой, а все же так же работала на размах предплечья. Крик боли вновь огласил комнату, Алиса билась в удерживающих ее ремнях и сквозь ее рев прорывались отдельные слова. На этот раз Виктория не стала делать длинную паузу, а взмахнув тростью, опустила ее чуть выше нижней полосы. Как она и ожидала, удар пришелся как раз по складке, разделяющей бедра и попку. Результат был предсказуем: крик непереносимой боли вновь заполнил всю комнату, казалось, что задрожали стекла. Сейчас Виктория ждала, потому что увидела, что Алиса очень пытается что-то ей сказать, но не может, срываясь снова на вопль и бессвязные выкрики. - В .. Вс..еее! Хвва-тит!! Не-е надо больше! – Наконец Алисе удалось выдавить свою мольбу. Виктория внимательно осмотрела попку: четыре рубца пересекали ее, между краем верхних двух рубцов и нижних на глаз было достаточно места, что уложить, не пересекаясь, оставшиеся два удара из шести. - Алиса, дорогая, прямо сейчас подумай об учебе, о своих оценках. – Виктория нежно провела рукой сначала по голове, а затем по спине Алисы, пытаясь привлечь к себе внимание. – Четыре раза ты уже получила. Осталось два. Все-все, давай соберись. Виктория, не затягивая более время, один за другим нанесла два сильных удара по белому участку кожи на попке между вспухшими рубцами. И остановилась. В этот раз она не торопила Алису, дала той проораться и только после этого начала с ней разговор. - Все, Алиса, ты только что полностью получила свои заслуженные шесть тростей. Это за твою лень и отношение к учебе. – Виктория старалась говорить строгим голосом, но при этом демонстрировать и свое расположение, даже сочувствие, к Алисе. - Ра… Развяжи. Больно! – Голос Алисы прерывался, боль и напряжение звучали в нем. - Хорошо. Ты даешь слово, что споров и истерик устраивать не будешь? Я развязываю тебя – и мы с тобой спокойно поговорим. Уговор? - Уу… Уговор. Не-е бууду. Честно не буду. Виктория, как и обещала, отстегнула фиксирующие ремни и подала Алисе большой платок и стакан с водой. Прошло не менее четверти часа, прежде чем поток слез и вслипываний пошел на убыль, наконец с Алисой стало возможно общаться. - Алиса, ты должна понять, что тебя нужно было наказать! Ты это понимаешь? - Больно-оо! Ну то есть … понимаю. - Алис, ну разве стоит твоя лень такого наказания? Все равно и «оценку» исправлять придется, а там новые уроки навалятся. Совсем ведь тяжко станет. - Да-ааа. Я… Я поняла. Я … не буду больше. - Ну вот и умница! Молодец, что все правильно понимаешь. – Виктория с теплотой прижала к себе Алису, а та – прильнула к Виктории. Однако остался еще один «неприятный хвостик». - Алис, давай сейчас все же закончим со всеми неприятными разборками? Ты как? – Виктория осторожно подбирала слова, чтобы, не напугав Алису, обсудить с ней неприятную тему. - Да, Вика? – С недоумением посмотрела Алиса, перестав даже хлюпать носом. - Понимаешь, Алис, у нас осталось еще шесть тростей за твое поведение со старшими, с учительницей сегодня на уроке … - Виктория смотрела на Алису, ожидая реакции той, но Алиса сама смотрела на Викторию и ждала продолжение. – Так что, Алис, нам нужно сегодня закончить и с этим! - Что-ооо? Сейчас снова меня выпороть? Еще шесть раз?! – Сложно передать то отчаяние, прозвучавшее в этих вопросах Алисы. - Алис, давай сделаем так. Я не буду тебя привязывать, а ты сама встанешь … в нужное положение. Обещаю давать тебе отдых, а еще, смотря по твоему поведению, можно уменьшить наказание. - Уменьшить … Это … как … сколько? Вика … может хватит?! - Алиса снова разревелась. Дав и на этот раз Алисе прореветься, Виктория вновь провела Алису к известному ей высокому табурету, помогла принять ей нужную позу, но не стала привязывать ее ремнями. - Давай, Алиса, держись сама руками. Главное – не вскакивай. Будет совсем больно – говори, сделаем паузу. Виктория осмотрела попку. К этому времени вся нижняя часть попки и частичка на бедрах заметно припухли и приобрели насыщенный цвет. Верхняя же половинка оставалась светлой. «Пожалуй, два-три удара можно положить без пересечения полос», - прикинула Виктория. Еще раз, поправив девочку и убрав ее руки с попки, Виктория с усилием хлестнула по самому верху попки … Алиса, не в силах сдерживаться, вскочила и усиленно начала тереть попку руками. Правда теперь она кричала не столь истошно. Виктории пришлось снова, прилагая силу, укладывать Алису на место. Убедившись, что руки убраны с попки, Виктория с силой хлестнула тростью. Снова крики Алисы, прыжки по комнате. Виктория попыталась силой отвести Алису на место, но в этот раз Алиса «стояла насмерть», не двигаясь с места. Пришлось пододвинуть стулья (на стул Алиса села) и «лицом к лицу» продолжить разговор. - Алиса! Как с тобой можно договариваться? Ведь только что тебя строго наказали, ты клялась-божилась слушаться, и – снова «бунтуешь»! – Виктория постаралась говорить максимально строго. - Вика!! ВСЕ! Я больше не могу! Ну хватит сегодня. Пожалуйста!! - Хорошо, давай на субботу перенесем? Или на четверг? Как раз в очередной раз придется тебя наказывать, так что – и добавим сегодняшний «хвост». Так устроит? - Каа-ак, как в субботу? За что?! - Алис, ты же сама понимаешь, что с учебой у тебя проблемы. За неделю – что-нибудь из «плохих» оценок вновь случится, так что … Я ведь смотрела за тобой – по многим предметам ты способна учиться не только без «двоек», но и без «троек». Так что … за «тройки» по некоторым предметам тебя тоже придется наказывать. - Так нельзя!! Нет-тт! – Алиса снова разревелась, на это раз надолго. Виктория снова терпеливо ждала, а затем просто встряхнула Алису за плечи и привлекла к себе внимание. - Короче, Алиса, четыре раза. До конца месяца – никаких наказаний за «тройки», разве что дополнительные занятия для их исправления. За «двойки» и проблемы с поведением – ты уже знаешь, по шесть тростей. Мы договорились? Казалось, Алиса даже обрадовалась, услышав про «отмену» порки в субботу, и смирилась с оставшимися четырьмя ударами, во всяком случае, сама уже подошла на место, наклонилась и ухватилась руками. - Правильно, Алиса. – Поддержала ее Виктория. – Ты уже получила сегодня восемь раз, давай сейчас оставшиеся четыре, и покончим с этим. Алиса лишь сильнее вцепилась руками в табурет, но видимо решила-таки для себя, что восемь и четыре – это довод, можно как-нибудь дотерпеть. Однако Виктория приготовила прощальный «аккорд», реально оценив, что девочка способна вынести оставшиеся четыре трости. Только вот не совсем обычные эти четыре трости должны быть. Виктория встала на этот раз иначе, она уже научилась «чувствовать» трость в руке, поэтому рассчитывала, что ее замысел удастся. Прицелившись, Виктория резко ударила тростью наискосок попки, стараясь пересечь этим ударом вздувшиеся полосы. Крик Алисы подтвердил, что задумка удалась: удар вышел и в самом деле особенно болезненный. Успокоив Алису и вернув ее в прежнее положение, Виктория зашла с другой стороны и вновь повторила «диагональный» удар. В этот раз прошло несколько минут, пока Алиса немного успокоилась. Тем не менее, Виктории и на этот раз удалось поставить ее в прежнее положение. Капельки крови выступили в нескольких просеченных местах. Виктория промокнула их мокрой тряпочкой. - Хорошо, Алиса, хорошо … Больше так не буду, только, пожалуйста, запомни эти два последних удара. Вот так наказывают совсем плохих девочек. Однако и два оставшихся удара были тоже «непростые». Виктория решила наказать теперь нижнюю часть попки, в месте перехода на бедра. Попала точно, в ложбинку между попкой и началом бедер. Однако, не делая в этот раз паузы, рывком прижала попытавшуюся вскочить Алису, еще раз с силой хлестнула, целясь по бедрам. И – отошла. Алиса вскочила, вертясь на месте и голося, терла только что наказанные места. Виктория не пыталась вмешаться, понимая, что это бесполезно. В этот момент открылась дверь, и в комнату буквально ворвались мать Алисы и нянька. Алиса бросилась к ним и, обхватив руками мать, зарыдала у нее на груди. - Нет, вы посмотрите!! До чего это девица довела Алису! Хозяин точно будет не доволен. – Нянька наступала на Викторию, словно пытаясь затоптать ее. - Алиса? Как ты? Очень больно? – Глаза матери прослезились, и она все гладила и гладила плачущую Алису. – Давай, Алис, одевайся. Пойдем отсюда. С помощью няньки, рьяно бросившей исполнять указание хозяйки, Алиса оделась. Мать, так и не сказав ни слова Виктории, вывела дочь из комнаты. Нянька попробовала вновь обрушиться с обвинениями и угрозами на Викторию, но мать Алисы жестом ее остановила. Все трое вышли из комнаты, Виктория осталась одна. И вот сейчас Викторию поглотили сомнения, навалилась тревога и беспокойство. Сейчас уже Виктория ясно понимала, что ситуация вышла из-под контроля. Вряд ли Владимир Германович допускал ПОДОБНОЕ, давая разрешение наказать дочь. «Нестрашные» 10-12 тростей, о которых его убеждала Виктория, на деле оказались совсем иным. Конечно же, нужно было … Нужно было остановиться на первых шести ударах и найти возможность «простить»! Да и с выбором трости: «младшая» («junior») или «старшая» («senior»)… Опять же, по возрасту, напрашивалась «senior», но Виктория настолько увлеклась, убеждая в своем плане отца Алисы, а тот привык доверяться своим «кадрам», что оба «забыли», что речь идет об изнеженной девочке, никогда ранее не получавшей более чем несколько шлепков. Все эти мысли терзали Викторию. Возник страх: что сейчас с ней самой, Викторией, будет? Вышибут с работы с «волчьим билетом» - это как «пить дать»! Виктория, наконец, вышла из комнаты, прислушалась – шума не было, даже в ванной не журчала вода. «Получается, Алиса уже умылась и у себя в комнате. Или с матерью?», - эта мысль терзала Викторию, ей очень хотелось зайти и переговорить с девочкой наедине. Виктория решилась, выждала еще с полчаса, и приоткрыла дверь в комнату Алисы. Алиса лежала на своей кровати, отвернувшись к стене. - Алиса, как ты? – Осторожно начала разговор Виктория. – Что, сильно досталось? Алиса зашмыгала носом и уткнулась в стену. - Алиса, пойми, ты давно заслужила это наказание. – Виктория подбирала слова, пытаясь «разговорить» девочку. - Что, совсем-совсем больно было? Ты смогла вытерпеть, молодец! - Уйди … Знаешь, как больно было!! – Алиса резко повернулась к Виктории и села на кровати. – За «двойку» наказала, а потом … Алиса расплакалась. Виктория подсела на кровать и обняла девочку. Алиса не оттолкнула ее. - Алис, ты молодец, поможем мы тебе с учебой, ты только сама не ленись. Ну что, мир? - Мии-ир … - Алиса сначала прижалась к Виктории, а потом вскочила и с обидой продолжила. – Ну зачем?! Я подумала, что ты меня закончила наказывать … А ты … Еще … Больно!! Виктория поняла, что разговор надо заканчивать, иначе – чего доброго – Алиса опять разревется. «Будь что будет», - подумала Виктория и вышла из комнаты. Виктория услышала из своей комнаты, как приехал Владимир Германович. Сразу же послышался визгливый голос няньки и голос матери Алисы. «Началось!», - Виктория сжалась и напрягла слух. Однако голоса вскоре затихли. Судя по всему, Владимир Германович ушел в свой кабинет. «Кто там с ним? Мать или нянька?», - терзания не отпускали Викторию. Неожиданно послышались шаги, дверь открылась и в комнату вошла мать Алисы. «Пойдемте, Владимир Германович хочет с вами переговорить», - голос вошедшей, однако, не звучал слишком враждебным. … - Давай проходи, чего уж там. Присаживайся давай. – Владимир Германович выглядел усталым. – Так, и что мы тут сегодня устроили? Рассказывай, ты что скажешь? - Владимир Германович, вот … наказала сегодня вашу Алису. Мы же говорили об этом? – Виктория заметила, что голос задрожал, и продолжила, взяв себя в руки, более уверенным голосом. – Все прошло нормально. Я заходила к Алисе, она в порядке. - В порядке, говоришь? Ну-ну. – Владимир Германович задумался. – А сама что думаешь? Только честно! - М-мм, наверное строго… Да, все же слишком строго получилось… - Виктория подумала и более уверенно добавила. – С другой стороны, я затем разговаривала с Алисой … Думаю, не зря … м-ммм … наказали. Сейчас задумался Владимир Сергеевич, неожиданно в разговор вмешалась его супруга, до этого молча слушающая разговор. - Владимир, ты знаешь, я была против этой затеи. Так … с нашей девочкой…. – Супруга помедлила и посмотрела на Викторию. – Но что случилось – то случилось. Я несколько раз хотела вмешаться и все остановить, но не стала. С Алисой я говорила, она конечно очень расстроена. Однако … в ней что-то изменилось. Определенно, впервые услышала какие-то ее оправдания и обещания лучше учиться и с поведением тоже. Владимир Сергеевич задумался еще сильнее, Виктория с нетерпением ждала его решение. - Значит так. Я еще переговорю с Алисой. В отношении Виктории – если отношения у нее с Алиской сложатся, смогут находить общий язык – так тому и быть. С наказаниями… Буду думать. Я и вправду ожидал несколько иного, когда Виктория так гладко излагала свои идеи. – Владимир Сергеевич перевел взгляд на Викторию. - А ты, Вика, чего приуныла? Пока претензии к тебе нет. Но будем думать …
Виктория: Непоротая Женька Часть Первая. Заканчивалась 2 смена в детском оздоровительном лагере «Строитель». Антон, вожатый первого отряда, он же студент-третьекурсник педуниверситета, проходящий практику, возился всю смену со своей мини-«бандой» пацанов-«сорванцов» старшего возраста, которым то и в лагерь по возрасту было ехать уже «поздно». 8 «архаровцев» было ему доверено. Исключение с их приемом в лагерь было принято лично начальником лагеря по настойчивым просьбам родителей: ну не шататься же все лето без присмотра этим «лбам»! Даже территориально их небольшой корпус, соседствующий через деревянную стенку с административным помещением администрации лагеря, находился обособленно от основного корпуса первого отряда, в котором и располагались «обычные» (по возрасту и поведению) две группы мальчиков и девочек, управляемых энергичными вожатыми – Аллой и Людмилой. Естественно, днем Антон помогал и Людмиле, ответственной за группу мальчиков, управляться и с ними. И все таки администрация лагеря не даром выделила и отделила группу «архаровцев» от основной массы мальчиков отряда. – Парни выделялись не только своим возрастом, но и своей «взрослостью» и определенными трудностями в управлении. «… Антон Владимирович, зайдите ко мне, есть разговор», - старший воспитатель лагеря Вера Петровна была не на шутку взволновала, - «У нас пропали конфеты к подаркам, и я думаю что сделать это могли только ваши подопечные». Надо сказать о некоторых «архитектурных» особенностях помещения мальчиков – «архаровцев», чтобы понять суть этих подозрений. Спальня «мини»-отряда была отделена от административного помещения проемом, загороженным с обоих сторон канцелярскими шкафами, сверху оставалось небольшое пространство – «лаз». Конфеты хранились в административной части корпуса, и как раз раскладывались по детским подаркам. Словом, нетрудно было связать такое архитектурное расположение комнат, пропавшие конфеты и «мальчиков - удальчиков»…. Обыск в тумбочках, проведенный в отсутствии мальчиков этого «мини»- отряда, с участием Антона и старшей воспитательницы, ничего не дал. Да, несколько фантиков от конфет, но пропало то намного больше. Так что – «не пойман – не вор». Тем не менее Вера Петровна была не на шутку огорчена, и осталась при своих подозрениях. Антону же не хотелось дальнейшего развития конфликта: все-таки он был внутренне согласен, что «дело рук» его «архаровцев», но брать вину на отряд не хотелось, не хотелось портить и свой «Отчет по практике», да и к ребятам он уже «прикипел», они стали за смену намного ближе ему, чем в первый день, когда он принимал эту «банду». «Короче, Серега! Сергей, я кому сказал !!», - повысил голос Антон, - «Не чего отнекиваться, не важно кто придумал, но все вы трое совершили «вылазку!» Антон чуть не улыбнулся, но сдержался – все таки ловко парни «обули» эту Веру Петровну, которую все в лагере, включая вожатых, негласно звали «Кастрюля». Внутреннее разбирательство» конечно же выявило участников «разбоя»: Серый, Валька и Стас. И наказание им предстояло, сложившееся за смену за проступки в их мини-отряде и негласно принимаемое всеми парнями. – Порка! Впервые порка состоялась почти в начале смены. На «крысятничестве» был пойман Юрка. Антон остановил почти начавшийся самосуд , но пацаны «пылали» справедливой местью и жаждой наказать провинившегося. «Вот выдрать бы тебя, гада такого!, - Антон не сдержался и даже снял свой ремень для наглядности. «Выдрать, а чего, - выдрать!», - загалдели пацаны. «Антон, а выдерите его, мы никому не скажем! А если Юрка проболтаемся – да мы ему …», - гудел отряд. Юрка переминался с ноги на ногу, быть «изгоем» ему не хотелось, да и расправа ребят – вопрос только времени. «Тихо! Тихо, я сказал!» , - прикрикнул Антон, - «Ну что, Юра, выбирай …». Юрка помедлил, повернулся и начал снимать штаны. «Тихо, я сказал!», - снова прикрикнул Антон, - «В общем если все согласны, давайте так и решим дело. Все молчать будете? И никаких больше «разборок» с Юрой? Все согласны? Юра, ты как?», - Антон начал действовать. «Согласны, согласны!», - загалдели ребята. «Согласен …», - сказал и Юрка. «Пряжкой, без шуток, всерьез, 15 раз», - вынес «приговор» Антон. Юра кивнул и лег на кровать. «Раз! Два! Три! …», - начали счет ребята. Антон порол пряжкой размеренно, с интервалами, и в самом деле вкладываясь в удары всерьез. Юра вскрикивал, но пока не ревел. – Всхлипывать Юра начал после десятого удара. « … Четырнадцать! И пятнадцать!!!, - в последний удар Антон вложил всю силу. Юра встал, медленно натянул штаны и видно было, что готов разреветься. «И так, парни, все поняли? Молчок! Юру чтобы никто не трогал! Ну и ты Юра, подумай за что тебе попало», - еще раз предупредил всех Антон. С той поры парни не раз получали от вожатого «горячих» за различные провинности. Обычно это было не более 7-8 ударов пряжкой, но за неразрешенное купание виновным досталось все 15. … Сергей медлил, поэтому пороть «за конфеты» Антон начал со Стаса, который собственно и был заводилой этого нехорошего дела. Остальные ребята стояли и вполголоса, всех за Антоном, счтали удары. По неписанной традиции требовалось получить «обычное» наказание – 7-8 ударов – без рева и «соплей», но более 10 ударов – здесь прощались и слезы. В целом, все трое, Серый, Валька и Стас, держались неплохо. Разревелся только Сергей, но над ним никто не смеялся, все понимали что 15 ударов – а именно столько повелось в отряде со времен наказания Юрки за серьезные проступки – это не шутки вытерпеть молча и без слез! Может возникнуть вопрос: как же, находясь рядом с административным помещением лагеря, удавалось скрывать порки от руководства лагеря? – Дело в том, что соседствующее со спальней помещение использовалось в основном для хоз.нужд, поэтому часто было пусто. От автора. Читатель, возможно задаст вопрос: «А при чем здесь какая-то «непоротая Женька»? Ведь рассказ, судя по названию, должен быть посвящен ей. Ответим: автор счел, что необходимо рассказать предисторию событий, познакомить с одним из главных действующих лиц – вожатым Антоном, и только после этого переходить к описанию новых событий. Ну что ж, читаем тогда «Непоротая Женька. Часть Вторая». Часть Вторая. От автора. Вернемся немного назад, к началу смены в детском оздоровительном лагере «Строитель». Порка Юрки (см. «Непоротая Женька. Часть1.» ) к этому моменту уже состоялась. Взглянем теперь на некоторые события, которые происходили в первом отряде, на «девичьей» его половине. «Артамонова! Хватит дуреть! Хочешь пойти «покормить комариков»?», - Алла, вожатая первого отряда вошла в комнату девочек через полчаса после отбоя. Вместо привычного «гудения», перешептывания и «страшных историй» в комнате стоял визг и крики. Часть девчонок просто «бесилась» вне всякой меры. Ленка Артамонова просто подпрыгивала на сетке кровати своей задницей, грозя достать последней до пола. Дурели и несколько других девчонок, которых Алла успела «застукать». И как всегда, эта несносная Женька, самая младшая в первом отряде, девчонка 11 лет, которой по-правильному должно быть во втором отряде. Алла жалела, что пошла на поводу у своей подруги, вожатой второго отряда, которая уже насмотрелась на «художества» Женьки в первую смену, и уговорила подругу Аллу взять Женьку к себе в отряд. «Кормить комариков» - это фирменное наказание, особенно девочек, в отряде. Тьма комаров (откуда их столько, особенно к вечеру?) весело гудела на веранде корпуса. Спальни неплохо защищали сетки на окнах, но на веранде к вечеру скапливался ударный комариный отряд. Трусики, маечки и даже «ночнушки» были плохой защитой от них. Обычно на веранду выставлялись провинившиеся, которые должны были стойко и спокойно стоять, не отмахиваясь от «прилипчивых» комаров. На этот раз «кормить комариков» отправились 4 девчонки, и конечно Женька. Ужин комарикам на ближайший час был обеспечен… Были и другие наказания. Самым «страшным», во всяком случае для девочек, была угроза отвести и поставить их в спальню к мальчикам. И несколько раз, Алла, чуть ли не не ведя за ухо или волосы, провинившуюся все-таки затаскивала под хохот мальчиков провинившуюся в их спальню. Бывало и наоборот, пару раз и мальчишек пытались поставить в спальню к девочкам, но вот как раз это имело мало воспитательного смысла, и даже наоборот: мальчишки почти не стеснялись своих трусов, больше неприятно и неудобно было самим девчонкам, некоторые из которых старались даже укрыться с головой. Так что это наказание применялось исключительно к девочкам. Антон, вожатый мальчиков первого отряда, «тайно» нравился некоторым девочкам из отряда. Он и вправду был видный, интересный и симпатичный юноша, так что кое-кто из девчонок таки пытался обратить на себя его внимание. Интересно, в этой «компании» была и Женька. Антон смеялся: «Мой хвостик». Однажды Алла завела разговор с Антоном: может ли он «хорошенько поговорить» с Женькой, может быть она его послушается больше и станет меньше «дурить». Антон дважды пытался поговорить с Женькой, но вся его строгость, действовавшая почти безотказно на его «парней», лишь больше разжигала интерес Женьки к Антону, во всяком случае казалось, что ничуть ее не пугала. Алла знала о методах воспитания – «пряжкой по заднице», которые Антон практиковал со своими мальчишками. Мысль выдрать Женьку родилась практически случайно: Алла обмолвилась об этом скорее «сгоряча», а Антон вдруг посерьезнел: «А давай, наверное с ее поведением ей не привыкать дома к различным наказаниям. Давай попробуем…». Несколько ивовых прутов Антон заранее отнес в санитарную комнату (помещение с несколькими душевыми и скамейками, используемое в «банные дни»). Антон положил прутья концами в продолговатый таз, наполненный горячей водой. – Он где-то читал, что именно так надо готовить прутья к наказанию. Вообще мысль: «А что я собираюсь это сделать? Серьезно?», - периодически возникала в голове Антона. То что «прошло» (еще неизвестно чем может в итоге закончиться!) с его мальчишками в небольшой группке, не должно его расхолаживать и не стоит обольщаться, что и здесь все пройдет благополучно, - «Я же не собираюсь ее СЕРЬЕЗНО пороть, так зачем эти приготовления с замачиванием прутьев? Бред какой-то…». «Женька, пойдем! Ты уже всех достала! Сейчас мы с тобой поговорим по-другому …», - выбрав момент в течении дня, Антон повел Женьку за собой. Женька скорее была «заинтриговала» и удивлена этому: «Куда мы? Зачем?». Тем более она удивилась, когда Антон открыл ключом санитарную комнату и втолкнул Женю вперед. Перечислив все «прегрешения» Женьки за последние дни (Женька так и не понимала, зачем об этом с ней говорят в таком странном месте), Антон подвел Женю к скамейке, приподнял футболку и рывком приспустил трико ниже колен. Женька инсктинтивно попыталась натянуть трико назад, но Антон стукнул ее по рукам, еще ниже спустил трико и уложил Женю на скамью. Прижав ее рукой, Антон окончательно сдернул трико и стянул трусы. «Что, скажешь, никогда не наказывали?», - пошел «в наступление» Антон, -«А ну-ка ложись!!». Женя пыталась привстать, но не очень активно. Антон взмахнул прутом и стряхнул с него капельки – прут тоненько «пропел» в воздухе. Тянуть дальше было глупо – Антон размахнулся и с некоторым усилием опустил прут поперек зада Жени по центру попки – прут обвил обе половинки. Вздулась небольшая «черточка». Женька взвизгнула. Антон еще сильней прижал Женьку за спину к скамейке и быстро нанес еще два удара, посильнее. На этот раз вздувшиеся «полосы» сразу ясно проступили на попке. Женька всерьез начала «брыкаться». Умоляющий девичий крик огласил помещение. Антон зажал прут под мышкой и завел руки Жени за спину, в «замок», скрестив кисти. Удерживая левой рукой Женю за сведенные кисти и прижимая вниз, Антон резко нанес еще два удара, уже не пытаясь целиться по заду. Один удар попал по ноге и обвился внутрь, другой угодил по самому низу попки, в «ложбинку» - переход зада на ноги. Здесь уже Женя взвыла … Пять набухающих полос перечеркивали ее попку и ноги. Антон попытался ухватить ее за плечи и ноги, не давая слезть со скамейки, но выронил прут. Удержав таки Женю на скамейке и дав ей немного успокоиться, Антон проговорил: «Женя, мне жаль, но все таки ты будешь сегодня наказана. Будет только больнее, если ты будешь «дрыгаться», а я буду попадать куда попало …», - Антон тем временем наклонился и поднял прут. – Он был еще не «растрепанный» и вполне пригоден для следующих ударов. Антон еще раз сильно хлестнул Женю, стараясь попасть по попке и не пересечься с набухающими «полосками». Женька снова сильно дернулась и извернулась задом почти набок. Антон почти без перерыва два раза хлестнул по боку попы-ноги. Раздался протяжный вой! Женьке все же удалось практически вскочить со скамьи, она сделала попытку натянуть трико и трусы, но … они лежали но полу, за спиной Антона. Антон сел на скамейку, отложил прут и притянул Женю к себе. Женя ревела и умеренно вырывалась. «Женя, послушай… Да послушай же ты!», - Антон встряхнул Женю за руки, - «Тебя надо было наказать, сколько раз тебя предупреждали!». – Женя размазывала слезы и сопли по лицу, но казалось, что слушала Антона. - Разве тебя не наказывают дома? (Антон), - На-а-казывают … (Женя), - Ну вот и сейчас тебя наказали. Разве не справедливо? (Антон), - Больно!! (Женя опять расплакалась), - Женя, давай так: ты сейчас ляжешь … И не спорь, дослушай меня! И получишь аккуратно три последних раза прутом (Антон), - Не надо! Нет!! (Женя), - Послушай, Женя, ты уже получила восемь ударов. Ну смогла же вытерпеть! Осталось только три … Лежи только ровно, я даже не буду тебя держать. Хорошо, договорились? (Антон). Все таки, нехотя, Женя легла. Это стоило Антону еще минут пяти уговоров и выслушивания громких всхипов. Антон взял новый прут (у старого начал обламываться конец), аккуратно, но все же строго, Антон еще раз опустил прут на зад девочки. – И снова споры, правда уже значительно более короткие. – И снова очередной удар… «Ну все, все Женя, последний!», - примирительно сказал Антон. Женя никак не хотела ложиться ровно и постоянно «виляла» попой. Сложно сказать, что двигало Антоном, но дав Женьке успокоиться и все же ровно лечь на живот, он решил что последний удар Женька должна запомнить! Сколько он ее уговаривал, нет, она просто должна запомнить последний удар… Антон резко вытянул Женю по «ложбинке», между низом попки и началом ног. Визг! Визг! – Женя вскочила (Антон ее не удерживал), схватилась за попу, словно пытаясь уменьшить этим боль. Через пятнадцать минут Женя, пусть и вся заревленная, почти успокоилась. Периодические вслипывания не мешали, тем не менее, ей уже связно говорить. - Женька, ну Женька! Не обижайся, все закончилось… Ты молодец! Давай сейчас успокаивайся и пойдем в отряд. Девочкам, наверное, не надо рассказывать, пусть это останется между нами. Хорошо? (Антон), - Хо-о-рошо. (Женя). «Но меня раньше, дома, НИКОГДА НЕ НАКАЗЫВАЛИ ПО ПОПЕ!», - вдруг заявила Женя по дороге в отряд … - Антон обомлен, ажиотаж от происшедшего спадал, голова начинала думать рационально, мысли о возможных последствиях наполняли голову одна за другой. … А через 10 дней был родительский день, и конечно же, как и ко всем, к Жене приехали папа и мама. *** Часть Третья. От автора. События, описанные в этой части, являются художественной реконструкцией истории непослушной девочки Жени, которую впервые выпорол вожатый в лагере и этим самым повлиял на ее дальнейшую судьбу, на события, которые произошли уже дома после возвращения из лагеря. Жизнь распорядилась так, что на следующий год Женя снова приехала в оздоровительный лагерь и встретила некоторых старых знакомых и подруг. Те немногие рассказы друг о друге и случайные разговоры и оговорки позволяют предположить, что события могли развиваться и таким образом, как это изложено в данном рассказе. Как помнит внимательный читатель, непослушная Женька была выпорота вожатым Антоном. Выпорота больно, учитывая что она получила полновесные 11 ударов «вымоченым» ивовым прутом, притом это была ее … первая порка в жизни. Женька вернулась в отряд с Антоном, пусть вся и в слезах, но уже немного успокоившись. Антон передал заплаканную Женьку Алле, вожатой отряда девочек. - Как все прошло? (Алла), - Нормально, держалась неплохо. Да и жаловаться вроде как не собирается … Но вообще! Втянула же ты Алла меня в историю: ее же, Женьку, раньше дома не пороли! (Антон). Женька упала лицом на подушку и так пролежала не менее получаса. В спальне практически не было девочек, все были заняты на отрядном мероприятии, так что особого внимания в тот момент другие девочки на нее не обратили. И тем не менее, следы порки скрыть не удалось: среди девочек, когда отряд ложился спать, все же возникли «шушуканья» и обсуждения жениных «полосатых» ног и попы. «Родительский день» Антон и Алла ожидали с некоторым напряжением. Разговоры и «шушуканья» удалось сохранить внутри отряда, не вынося что называется «сор из избы», но как поведет себя Женька? – Женька обижалась на Антона, больше не была его «хвостиком», да и на Аллу «дулась» пару дней. Однако все разговоры среди девочек – «что же произошло» - Женька пресекала и не хотела обсуждать. «Молодой человек, Антон, кажется? Мне нужно с вами переговорить», - мужчина средних лет подошел к Антону, - «Я папа Жени Пестовой из вашего отряда, Сергей Михайлович». Женя стояла рядом, отводя взгляд. - Вопрос не совсем обычный. Я узнал, честно говоря, не от Женьки, а случайно от ее подруги, что вы наказали прутом мою дочь … (Сергей Михайлович), - М-да, наказал. Женя считает, что ее наказали несправедливо? (Антон), - Женя мне мало рассказывает об этом инциденте. Хотя дома мы таких воспитательных мер не практикуем … Видимо, и в самом деле она считает, что справедливо … (Сергей Михайлович), - Сергей Михайлович, это действительно было необходимо. Женя, ты согласна? (Антон). Сергей Михайлович посмотрел на Женю - та «замялась», - и попросил ее отойти. Сергей Михайлович немного задумался и вдруг спросил: «А это, наказание, действительно помогло? Женя ничего не рассказывает, но слабые следы еще остались: по-видимому, вы, Антон, не раз и не два стегнули ее прутом, а действительно, назовем вещи своими именами, выпороли Женьку …». Антон не знал как себя вести: Сергей Михайлович, казалось, не горел жаждой «расправы» над Антоном, а больше рассуждал «про себя» и о чем-то думал. «С десяток, прутом, и действительно чувствительно», - вдруг решительно признался Антон, - «И действительно помогло! На Женю это очень благоприятно подействовало. Вы можете переговорить с ее вожатой, Аллой, и она вам подтвердит». На этом разговор между Антоном и Сергеем Михайловичем практически и завершился: лишь на последок Сергей Михайлович обмовился, что Антон все же не должен был так действовать, но жалобы начальству лагеря не будет. Лето еще не завершилось, но в лагерь Женьку больше не отправляли, позволив провести август дома. Женька, как мог понять внимательный читатель, была озорная девчонка, про таких говорят: «шило в одном месте». Озорство не раз подходило к «черте дозволенного». И вот однажды, после одного из таких озорства, Сергей Михайлович вернулся домой с пакетом. «Это для тебя, Женька, ну-ка посмотри», - сказал Сергей Михайлович, передавая дочери пакет. Женька тут же распаковала пакет – внутри лежал … ремень. Узкий, черный и блестящий, сплетеный из нескольких полос. - Да, Женька, это для тебя … Мы с мамой много думали: в лагере тебя уже пороли, и похоже – заслуженно. Так что мы с мамой решили теперь наказывать тебя, ты уже большая и должна наконец научиться отвечать за свое поведение (Сергей Михайлович), - Мм-ммм, ты серьезно, папа? – Женька вспомнила ощущения от порки в лагере – Но это же очень больно! Пап, не надо меня пороть! (Женя), - Нет, дочь, надо, и жаль что мы поздно начинаем (Сергей Михайлович). Впрочем за «вчерашнее» Женьку пороть не стали, но ремень положили в шкаф в комнате Жени, на видное место. … Женька, как она привыкла, на «повышенных тонах» спорила с мамой. Женька знала, что она не права, но упрямство брало свое: «Не-ет! Я не хочу так! Я хочу …». Вдруг в комнату вошел папа и достал ремень из шкафа и дернул Женьку к себе за руку: «Раздевайся! И не спорь, ты сегодня будешь наказана, и это решенный вопрос! Чем больше ты будешь спорить, тем строже мы тебя накажем». Женька очень не хотела раздеваться, но под «нажимом» и с помощью родителей платье и трусы были сняты. С силой папа засунул голову дочери между ног – та безуспешно пыталась вырваться – и начал размеренно ее пороть. Попу Жени словно обожгло чем-то очень-очень горячим, а потом – еще и еще. Женя пыталась «брыкаться» и кричать, но в какой-то момент папа стал приговаривать – «это тебе за то что вырываешься», «это тебе за твой ор» - и каждый раз, приговаривая это, еще сильнее хлестал по попе ремнем. Наконец все закончилось. Заплаканную Женьку отпустили и она убежала в свою комнату и упала, как когда –то в лагере, лицом в подушку и зарыдала. Родители не спешили прийти и утешить ее. Женька сама встала через какое-то время с кровати, пошла умываться, а затем робко зашла в комнату к родителям. Мама обняла Женьку, ласково прижала к себе и сказала: «Пойми, доча, ты стала взрослой, и теперь, хоть нам с папой и жаль, ремешок войдет в твою жизнь. Так что только от тебя сейчас зависит как часто ты будешь с ним встречаться…». А впереди был новый учебный год, оценки (далеко не всегда хорошие), строгая классная руководительница и соблазны детства. Впрочем, первый шаг к взрослению Женя уже сделала.
Виктория: Почти студентка Марина давно уже мечтала выехать из своего захолустья в нормальный большой город. Все последние дни в школе, уже сдавая выпускные экзамены, она постоянно думала о том, как же интересно и насыщенно будет жить в Питере, сколько нового всего повидает и … свобода. Да-да, свобода, настоящая взрослая свобода! И … не будет «ремня». - Маринка, опять лоботрясничаешь, в облаках витаешь! – Скрипучий голос бабы Нюры возвратил ее к действительности. У-ух, и вредная же была эта баба Нюра! Сколько слез пролила Маринка из-за нее. Пока Маринка была маленькая, баба Нюра не ленилась сама отходить ее хворостинкой, а когда Маринка наконец пошла в школу, то постоянное ворчание бабы Нюры на внучку не раз служило поводом для хорошей порки, которую закатывал ей отец. Даже в 11 классе Маринка получала «ремня» за свои поздние приходы домой, и даже как то за слишком откровенную, как говорила баба Нюра – «совсем стыд девка потеряла!», одежду. Впрочем, строги родители были не только с ней, но и с ее братцем Димкой. Димка был совсем еще «мелкий», поздний ребенок, но это его не спасало от хороших «трепок». Хотя, объективности ради надо сказать, так во всяком случае считала Марина, Димка все же получать «ремень» реже сестры. Оксанка, подруга Маринки, всегда удивлялась: обычно в семьях бывало наоборот, и мальчишки «получали» чаще. И все же баба Нюра была в чем-то права: экзамены то Маринка в школе сдала, и относительно неплохо, но вот по меркам Питера – увы, слабо была подготовлена. Так что не смогла Маринка поступить никуда, и надо было сейчас возвращаться домой. И стыдно, и обидно – сколько планов было на «столичную» жизнь. Был еще вариант: остаться на квартире старого знакомого ее отца, точнее даже его сына Алексея – ее двоюродного брата. Где сейчас, временно, она и остановилась. Квартира была большая, 3-х комнатная, а Алексей был не женат. Молодые люди неплохо поладили, хотя Алексей и был старше ее на 4 года. Словом, места молодежи хватало. Алексей даже сам предложил скрасить, как он выразился «его одиночество», взять хозяйство в свои руки. Естественно, предполагалось, что Марина найдет себе работу. С работой, кстати, Марине повезло: она всегда следила за собой, за своей фигурой и к тому же хорошо танцевала, так что не без помощи приятелей Алексея смогла устроиться в небольшой, но уютный бар. Так и потекла «столичная» жизнь Маринки: утром – «кофе в постель» и завтрак для Алексея, днем – хозяйственные хлопоты, а вечером – работа в баре. По началу было тяжело: и дома, днем, и вечер – ночь в баре, но Маринке нравилось. Правда не все гладко было на работе: в начале к Марине присматривались, а потом последовали и «приглашения». Бар был маленький, «для своих», так что существовала категория клиентов, которым не было принято «отказывать» … Один такой случай заставил взглянуть на свою работу под особым углом. Игорь был «завсегдаем» бара, и не раз девчонки – официантки и с «подтанцовки» были предметами его нескромных прикосновений и похлопываний, а то и были более серьезные предложения. При этом Игорь был щедр, так что большинство девчонок и не возражали против его домогательств. Марина, в силу своих внешних данных, быстро попала в его «поле зрения». Нет, Марина не была совсем уж скромницей, но все же провинциальное воспитание не позволяло ей допускать некоторые вещи. Так или иначе, но однажды дело кончилось пощечиной Игорю … - Ты что, дрянь, руки распускаешь на клиентов! – выговаривала Марине дежурный администратор Алла Ивановна, - Ну подожди, посмотрим, что скажет Хозяин. Именно так – Хозяин – с большой буквы и уважением все служащие называли владельца бара. Расплата не заставила себя долго ждать. Где-то через час Марину пригласили во внутренние помещения бара, в кабинет к Хозяину. Марина до этого ни разу там не была. Правда ходили «смутные» слухи, что нее раз «на ковер» к Хозяину вызывали проштрафившийся персонал, после чего девушки возвращались все заревленные, однако что «там» происходит – Марине слышать не приходилось. Хозяин был в плохом настроении, это сразу было видно. Кроме него в кабинете находилась Алла Ивановна и «пострадавший» Игорь. - Ну что, Марина, никак не ожидал от тебя такого … - Чуть помедлив, произнес Хозяин, - Ты понимаешь, что должна быть строго наказала, иначе нам придется сегодня же с тобой расстаться! Слезы предательски полились из глаз Марины. Терять такую работу ей совсем не хотелось. Еще она обратила внимание как заблестели глаза Игоря, словно ему не терпелось услышать «приговор»: как сейчас будет наказана Марина. Марина к тому времени уже понимала как «лажанулась», подставив под удар свою работу вообще то – как ей сейчас казалось – не такой и «ужасной» вольности со стороны Игоря. - Марина, тебя пороли раньше? – Вдруг прямо спросил ее Хозяин. Соврать Марина не смогла и уверенно кивнула. - Замечательно. Ты получишь сейчас 25 тростей в присутствии нашего гостя Игоря, и он любезно согласился считать инцидент исчерпанным. С этими словами Хозяин достал из шкафа тонкую длинную палку – как Марина поняла – это и была трость, взмахнул ей и ожидающе посмотрел на Аллу Ивановну. Та взяла Марину под локоть и подвела к какому-то деревянному сооружению, затем сильно надавила ей на спину и заставила лечь грудью на импровизированное ложе. Затем сдернула с Марины короткую юбочку, колготки в «сеточку», хотела спустить и трусы, но не остановилась. - Марина резко напряглась, трусики же были столь символичны и практически ничего не прикрывали, что после обмена взглядом с Хозяином, Алла Ивановна не стала их снимать. После чего затянула на ее спине ремень и стала фиксировать ее руки и ноги. Марина практически не сопротивлялась, словно оцепенела. Наконец она была прочно зафиксирована в согнутом положении. Хозяин подошел к Марине и провел рукой по ее ягодицам. Рука была холодная и сухая. - Что ж, красавица, придется потерпеть. Надо отвечать за свое поведение! С этими словами Хозяин сильно «вытянул» Марину по середине попки. Марина почувствовала боль, которая вдруг резко стала нарастать. Словно ее попку рассекли пополам. Марина вскрикнула. И новый удар рассек попку чуть выше. Слезы покатились из глаз, Марина ничего не могла с этим поделать. Боль была резкая, жгучая и совсем не знакомая, не как от отцовского ремня. После десятого удара Марина завыла. Хозяин не торопился: нанеся удар, он давал «вырасти» боли и точно угадывал момент для следующего сильного удара. В этот момент Марина «вторым чувством» ощутила какое-то движение сбоку от нее. Она постаралась извернуться и взглянуть назад. – Так и есть: Хозяин передал трость Игорю, который – как показалось Марине – привычно взял ее в руку и подошел к Марине. - Эй, недотрога! – Окликнул ее Игорь. – Сейчас ты узнаешь, дрянная девчонка, как нужно себя вести! От Игоря явственно несло виски. Однако на силу удара это никак не повлияло: точнее наоборот, Игорь видимо со всей силы нанес удар наискосок попки, и это было особенно больно. Следующий удар был снова наискосок. Марина завыла еще сильнее и попыталась вырваться из своих пут. Вдруг сзади опять произошло какое-то движение, что-то говорил Хозяин, а Игорь нехотя ему отвечал. Следующий удар Игорь нанес поперек ягодиц, так же сильно, но все же было чуть легче, потому что новые удары не пересекали больше старые следы. И снова резкая и нетерпимая боль: на этот раз Игорь наносил удары в месте соединения попки с ногами. Боль взорвалась в голове! Последние удары – Марина не знала, сколько их еще было и давно потеряла счет – она не запомнила: красные круги перед глазами, невыносимая боль… Марина смутно помнила как ее отвязали, как Алла Ивановна протерла тряпочкой ей зад и как он загудел от этого прикосновения. Ей показалось, что на тряпочке была кровь. Так и есть: она провела рукой, и ладонь сразу окрасилась кровью. Неуклюже натянув колготки и поправив юбку, Марина предстала перед Хозяином. Лицо ее застилали слезы. - Так, на сегодня ты свободна. На завтра тоже. Сейчас вызовем такси – и поезжай домой. – Спокойным голосом произнес Хозяин. – Надеюсь, ты запомнишь урок. Дополнительно штрафовать я тебя не стану. Алексей был «вся любезность». Помог Марине раздеться, добраться до душа, а затем до кровати. Помог даже с компрессом, который приложил к израненной попке. Марина не особо и стеснялась, как то думалось больше не о стеснении, а о том как унять боль. Утром Марину ждал «завтрак в постель». Алексей даже задержался в институт, вместо этого сходил до аптеки и принес каких-то таблеток. Впрочем, боль они особо не уняли. Через день Марина пошла на работу, в бар. Зад саднил. За прошедшие два дня она о многом подумала, но все же решила вернуться на работу. Больше всего она боялась, что девчонки из бара начнут обсуждать случившееся, но к счастью – нет, разговоров не было. Лишь Алла Ивановна поинтересовалась: сможет ли Марина работать. - Ладно, сегодня отработаешь «на подхвате», без танцев. Марина была и этому рада: за стойкой все ж лучше, чем танцевать с напоротой попой. *** Serge de K (с) *** - Ты, знаешь, ты первая кто ударил меня по лицу … Она вздрогнула от неожиданности, а когда повернулась…Это был тот самый «мерзавец» Игорь из-за которого так сильно пострадала совсем недавно ее попка. Ох, как хотелось ей в тот момент высказаться, как хотелось! Хотела, но … тут же прикусила свой язычок, вспомнив кабинет Хозяина и ту «палку», благодаря которой она вынуждена была теперь терпеть «неудобства»… - Ты не хочешь мне что-то сказать? Ну, например извиниться за пощечину? - А Вам не кажется, что я уже за нее извинилась? Точнее не я, а кое-что принадлежащее моему телу. Или Вам кажется этого извинения недостаточно? *** …Ну да, в старших классах чтобы вырвать у нее хоть какое то прощение или извинение папкиному ремню приходилось долго «потеть», прежде чем услышать сквозь слезы своей «непутевой» дочуры «нужные слова». Даже «вреднючая» баба Нюра, которая олицетворялась у ней с наспех сорванной хворостиной, которою она любила помахать в ее ранние школьные годы, даже баба Нюра время от времени заглядывала на шумную «семейную разборку», беспокоясь видимо что бы ее великовозрастный «сынуля» не подорвался бы в «воспитании»… - Коль, да хватит с нее пока, пойдем ка лучше на кухню чайку попьем, а то чайник совсем остынет,- заботливо говорила баба Нюра. И «лысоватый Коля», оставляя в покое «труженик» ремень, послушно отправлялся на кухню вслед за своею мамкою, которая перед тем как выйти из комнаты не забывала сказать своей внучке: - А ты, «непутевка», пока лежи, никто тебе вставать еще не дозволял. Жди, пока папка чайку попьет. А чай на папку действовал по-разному, иногда папка после него добрел и, получив с кухни долгожданное «добро», она тут же убирала этот ремень на «место», но иногда чаепитие влияло мало и - «продолжение следовало». То ли заварка была не та, то ли чайник к появлению отца на кухне был уже холодным и он выпивал его слишком быстро… *** - Ладно, будем считать что я простил и не будем к этому больше возвращаться,- произнес Игорь. - А Вам нравится когда …Когда вот так перед Вами ТАК «извиняются»? Вам что не к кому больше приставать или Вы просто всех здесь уже перетр@@ли и Вам просто стало скучно? - Ну и язычок же у тебя! «Ну да, язычок у меня у меня еще тот… Сколько раз из-за своего язычка попой под ремнем крутила…» - Я не хочу больше говорить с Вами! Все! - твердым голосом произнесла Марина, собираясь ставить уже точку в этом диалоге. Но кое-кто с этим был не согласен… - А, собственно говоря, что я сделал? Я всего лишь слегка прикоснулся к Вашей талии… И за это пощечина? Смешно! Может я собирался пригласить Вас на танец. - Когда хотят пригласить на танец, то в начале спрашивают об этом. Вам что других девчонок не хватает? Взяли бы и пригласили…Зачем ко мне приставать надо было? – на этот раз тон у Марины был уже более спокойным. - Ну я же только взял осторожно за талию… Ну я же не хватал тебя, а всего лишь… А уж тем более не поцеловал! - Еще чего не хватало! Еще сильнее бы врезала! *** - Вот этого нам только не хватало - в десятом классе уже целуется! Мало того что целуется - так еще на людях! А что через год будет! Может через год она нам «в подоле принесет»! И скажешь нам - «Вот вам папка-мамка, подарочек, нянчитесь, будьте добры »! Дождались, дочь средь бела дня на улице уже целуется! После «вступительного слова» матери последовала речь бабы Нюры, которая весьма основательно углубилась в историю государства Российского, дойдя до цитат «от протопопа Сильвестра» с коим видима была знакома в своей прошлой жизни… Баб Нюра любила вспоминать «старые, добрые времена». Заключительное слово в этом «домашнем собрании» принадлежало отцу. Но в тот день он был краток, видимо берег свои слова что бы сказать их в приближающиеся 8 марта. А уж после первого заслуженного стакана его следующий тост без слов умиления просто слушать было нельзя. Зато лаконичность отца в тот вечер с лихвой было компенсировано «разговорчивостью» его домашнего «другана» - ремня. Ну а так как ремень был, по своему происхождению, вещица «неодушевленная», то поэтому ремню не только было «по барабану» какие либо там «праздники-веселья» , ему по тому же «барабану» было чью задницу драть: будь то был еще тощий зад «хлюпика» Димки, или же более «сформированные очертания» его старшей дочери Маринки, которой влетало и без того немало. Баба Нюра в тот вечер даже папку своим чаепитием не отвлекала, а чай прям к «лобному месту» сама приносила, разве что в блюдце своему сынку не наливала. Принесет, сядет на стул и давай вспоминать как раньше детей «поучали» и какими дети после этого хорошими да послушными вырастали… - Это, што… Вот меня когда то… Положит папка на лавку и давай… - в очередной раз затягивала баба Нюра свою «долгоиграющею пластинку», которую Маринка знала уже наизусть и могла повторить слово в слово все то что она говорила. - Ты уж Коленька в следующий раз лучше вицу потолще возьми, а то от ремня твоего толку ни на грош,- неизменно вставляла баб Нюра свой очередной совет, которых у нее было хоть «пруд пруди». Вот такую цену в тот предпраздничный вечер заплатили маринкины «булки» за первый в ее жизни невинный поцелуй. *** - Почему к тебе подошел? Да потому что классно танцуешь …Я серьезно говорю… Просто когда мне сказали что ты не питерская, я даже не поверил. Где так научилась? - Где, где…В Караганде… - в очередной раз продемонстрировала свой длинный «язычок» Маринка, уже не так боявшаяся за возможные последствия. - Не смешно, поверь… .Ну, а если серьезно? Кстати, видишь мои руки? Обещаю не трогать, могу даже отойти, - с серьезным видом произнес Игорь, в подтверждение своих слов делая шаг назад. - Вам что - это так интересно? Я сегодня точно танцевать не собираюсь. И завтра тоже… И вообще я думаю…- не договорила она. - Ну да, суровый Хозяин, который не только может отлупить, но и который к тому же мало платит. Всякие приставучие типы, западающие на провинциалок…Ну типа меня… Что еще…Завтра ты проснешься, почистишь свои острые зубки, соберешь вещички, поедешь на вокзал, купишь себе билет и - «ту-ту»…Я так это понял? - Нет, я такого не говорила…Я приехала сюда что бы учится и домой мне возвращаться…Ну не получилось у меня с первого раза…Ну с кем не бывает? А то, что я пришла сюда что бы подзаработать, танцуя…Что в этот такого? Я же не сплю за деньги, как многие ! - Ты кого то конкретно имеешь в виду из твоего окружения ? –прервал ее Игорь, - А я могу тебе даже примеры привести…Возьми вон ту же Вику с которой вы танцевали в тот вечер. Да, она встречается с мужчинами и те ответ одаривают определенным образом ее. Назовешь ее шлюхой? Но перед тем как приклеивать к человеку подобный «ярлык», надо поначалу во всем разобраться, понять зачем и ради чего она это делает …А «ярлык» приклеить - это дело не хитрое…Да, она старше тебя почти на десять лет и у ней есть диплом о высшем образовании…А много ли в этой жизни дает этот диплом? Ну имеет она его и что дальше? А ты поинтересуйся у ней как она прокормить этим дипломом педагога двух малолетних детей…А ей надо еще и подумать и о родителях, которые тоже обитают у «черта на куличках»..И вот после этого ты можешь смело называть ее шлюхой? Игорь еще продолжал говорить, но ее беспокоило, что этим разговором и отвлечением от своих обязанностей она вызовет недовольство у Хозяина, который не особо любил когда «обслуга» «чешет языки» с клиентами заведения вместо того чтобы их быстро обслуживать. Но, судя по всему, Игорь был здесь далеко не «чужим», а скорее «особым клиентом». Эта обеспокоенность улетучилась, когда Хозяин проходя мимо них даже обменялся весьма дружеским рукопожатием с Игорем. - Ну вот, оказывается у нас не только ругаются, но и мирятся, - заметил он, - Приятно это видеть! Марина облегченно вздохнула… - Так ты мне и не ответила…Где танцевать так научилась? Ну по виду мне кажется, что точно не «в Караганде»… Дэн!!! Из темноты полумрака вновь появилась физиономия Хозяина. - Дэн, она больше не работает. Лады? - Ноу проблэм, Гарри, ноу проблэм, - ответил Хозяин и тут же исчез. - Как не работаю?! Почему?! Я же…Вы что?! Видя полную растерянность на лице Маринки, Игорь решил все таки кое-что уточнить. - Как, как …Да «через косяк»! Сегодня не работаешь… Уяснила? *** *** Марина насторожилась: ей казался явный подвох в словах Игоря об «особенностях нового места работы». - Мне … придется заниматься сексом с этими посетителями? – ,задала она крутившийся на языке вопрос. - Нет. То есть, не совсем так … - Игорь подбирал слова, чтобы наиболее точно обрисовать круг обязанностей в этом заведении для «узкого круга». - Марин, вот мы тогда с Деном тебя наказали … Это … насколько болезненно для тебя было? - Игорь! Вы хотите сказать, что и в новом заведении Дэна меня будут наказывать за каждый проступок? - Понимаешь, Марина, это специфическое заведение. Там красивые девушки вроде тебя не только танцуют, но … Как бы это лучше сказать … Словом клиенты выбирают понравившихся им девушек и … специфично проводят с ними время. - Так все же, что мне предстоит делать? - Я бы назвал то заведение в котором я предлагаю тебе поработать чем то вроде БДСМ клуба. Тебя могут и выпороть, могут и забандажировать, могут предложить что бы ты побывала в роли Госпожи или Пажа. О вкусах не спорят и у каждого клиента свое пристрастие . И что не мало важное то там строго соблюдаются принципы БДР , т.е. безопасность, добровольность, разумность. Работа, которую предлагали сейчас Марине в заведении для «узкого круга» действительно состояла в удовлетворении потребности ряда молодых мужчин в порке и «воспитании» молодых красивых девушек. Это заведение было хорошо известно в «узких кругах», и пользовалось неизменной популярностью. «Секса» там действительно не было, но роль «рабынь» или «девочек-школьниц» - это то, во что предстояло «играть». Впрочем некоторые молодые люди приходили что бы напротив ощутить себя роли безвольных рабов у ног властных Госпожей. Гарику пришлось потратить определенное время что бы прочесть Марине вступительную лекцию по основам БДСМ, хотя конечно запомнить всю терминологию и тонкости этого «нового» в короткий промежуток времени было конечно сложно. Но, на чем больше всего он заострял внимание так это на безопасности новой работы. - Да и еще запомни, ты там точно не увидишь пьяных харь, которые будут приставать к тебе и тут же тянуть в постель. А все потому, что БДСМ и алкоголь несовместимы. Хотя некоторые клиенты все таки находят возможным расслабится посредством алкоголя, но до определенной степени. - А как же занятия с Майкой? Ты же изначально это хотел мне это предложить? - За это не беспокойся. Ты будешь работать по графику «1 на 3», то есть у тебя будет один рабочий день, он и вправду ненормированный, все зависит от прихоти твоих новых клиентов, а потом ты будешь иметь целых 3 выходных! Успеешь и отоспаться, и Майке составить компанию и позаниматься с ней. Да и следы от наказания если они будут успеют сойти за это время . - Ну хорошо … А оплата? - За это не волнуйся: в деньгах ты конечно же выиграешь. - Это ладно. А где я буду жить? - Тебе придется переехать к нам от брата. Комната для тебя уже готова. Ну ты как согласна?
Виктория: Марину немного пугала ее новая работа, ее первый рабочий день. Однако новый администратор, девушка лет 30, ей сразу понравилась. Приветливая, доброжелательная, она сразу сочла необходимым успокоить Марину – «все будет хорошо». Рабочий день и в самом деле был ненормированным: начиналось все в клубе в 14ч, а заканчивалось – как повезет с клиентом, как правило, уже под утро. Марине повезло в ее первый день: после 2 часов танцев, в течении которых ей пришлось танцевать перед собирающимися клиентами в весьма смелом , кожаном наряде, на нее обратил внимание молодой парень славянской наружности. По кольцам с камнями на руках и шикарному столу Марина сразу поняла, что клиент обеспеченный. - Маринка, ну даешь! – Шепнула ей администратор. – Сразу понравилась нашему Толику, у него «губа не дура», он в девушках толк знает. Бегом давай за его стол! Марина действительно весьма интересно провела время за столиком Анатолия. «Просто Толя», - как он представился. Толик оказался интересным собеседником, и слово за слово, Марине стало так хорошо, как давно уже не бывало до этого. Шампанское, «синий» коктейль … - Приятное, вкусное спиртное лилось стабильным ручейком. И конечно, закуски. Многие из них Марина раньше только видела, зная насколько дорого они стоят. А тут … Раз, и все перепробовала. Ближе к вечеру Толик поднялся. «Ну что, поехали», - галантно предложил он и протянул руку. - Поехали … Марина хоть и старалась контролировать себя и иногда «лить мимо», но галантный ухажер все таки сумел расслабить ее . *** Не смотря на то, что Толик и сам выпил, он весьма уверено вел свой BMW. Когда выехали за город, Марина лишь пищала на поворотах, когда Толик хотел произвести на нее впечатление и круто вписывался в повороты. - Вот мы и приехали! Выходи, красавица. – Толик не поленился обойти машину и распахнуть перед Мариной дверь. Двухэтажный коттедж Толика не сказать, что был слишком уж шикарный, но производил впечатление. - … Сейчас в душ. Потом переодевайся вот в эту форму. – Толик показал Марине на дверь с душем и выложил на кровать одежду. Марина с удовольствием сполоснулась под душем, чувствуя как «свежеет» голова, и переоделась в приготовленную одежду. – Форма, которую дал ей Толик, больше всего походила на школьную форму старшеклассницы. Платье выше колен, тонкая ткань, кружевные чулки в «ромб», и даже «бантик». Да, когда Марина оделась, Анатолий настоял, чтобы она сплела волосы в две косички с большими белыми бантами. И тут Анатолия ровно подменили: голос стал резким и требовательным. Из «обаяшки» он превратился в рассерженного «папу», который начал строго отчитывать свою «дочь» за поздний приход домой и запах спиртного. - Шлюха!! Где ты ходишь?! – Анатолий залепил Марине пощечину, потом еще одну. Марина попыталась сопротивляться и оправдываться, но Толик словно с «цепи сорвался». Откуда то из угла он вытащил на середину комнату тяжелую скамью с несколькими ремнями, грубо схватил Марину за руку и потащил к скамье. Марина начала сопротивляться всерьез, но это, казалось, только еще сильнее заводило Толика. - Раздевайся, дрянь! Сейчас ты узнаешь как не слушаться отца! – Под резкими рывками рук Анатолия платье затрещало. Грубо задрав подол платья, Анатолий не менее грубо потянул вниз чулки и трусики. Прямо так, не раздевая до конца, он с силой уложил Марину на скамью и начал пристегивать ее ремнями. Через короткое время Марина почувствовала, что может только слабо пошевелиться – так сильно она была пристегнута ремнями. Между тем, Толик открыл дверцу шкафа, стоящего рядом. Марина изогнула голову и увидела, что за дверцей располагалась не одежда или полки, а подвешенные на горизонтальных крючьях трости. Марина как то видела такое в фильме, который тайком смотрела с подружками на «видике» в 10 классе, и знала что дальше должно следовать по сюжету. Так и получилось. Толик перебрал в руках несколько тростей, и наконец остановил свой выбор на одной из них. Марина сжалась: она еще хорошо помнила ту последнюю порку, которую закатил ей Игорь на пару с Дэном. Худшие ожидания не подвели: свист трости, потом боль от удара, а потом – еще более сильная, нарастающая боль! Словно попку разорвали пополам. Толик ждал. Крик боли вырвался помимо воли Марины. -Да-а! Вот так! И еще … И снова резкая, прокатившаяся через все тело, боль. Толик порол не спеша, давая Марине прочувствовать каждый удар. Однако порол аккуратно: хотя Марина и не видела свой бедный зад, но чувствовала что «полосы» ложатся параллельно и ноги пока Толик не трогает. Марина не считала, перед глазами через какое-то время возникла пелена. Зад горел, хотя каждый новый удар причинял все новую и новую боль, но в какой-то момент боль стала просто невыносимой и слилась в один пылающий огонь. - … И пятьдесят! – Произнес Анатолий и остановился. Марина больше не пыталась «сжиматься» и непрерывно выла. Остановка «наказания», казалось, никак не отразилась на ее поведении. - Ну все, Мариночка, хватит. Хватит … - Голос Анатолия вновь стал ласковым и заботливым. – Д-а, сильно тебе досталось, девочка моя, но ведь ты знаешь за что наказана. Уже бережно и аккуратно Анатолий отвязал девушку, Марина, морщась от боли, кое-как подтянула трусики и чулки, а Анатолий помог одернуть платье, которое было надорвано в некоторых местах. *** Всю ночь Марина пролежала на животе. Толик опять был «вся забота»: менял мокрые компрессы, затем смазал какой-то мазью – сильно защипало! Марина опять вскрикнула, но через какое-то время боль стала отступать. Конечно, ни о каком сексе речи и быть не могло, все так болело … Толик и не пытался. Аккуратно ухаживал за Мариной, пока та не забылась во сне. Наутро Марина чувствовала себя довольно неплохо, но прикасаться к попке было по-прежнему больно. Толик проснулся раньше Марины, и даже приготовил ей кофе. Уже прощаясь, когда Марина переоделась в свою одежду, он спохватился, пошуршал в портмоне и вытащил несколько смятых зеленых бумажек. Потом вдруг взял Марину за подбородок и покрутил ее голову из стороны в сторону. - Да уж, нехорошо получилось. – Толик был искренне опечален. – Синяк, м-да … Марина и сама теперь чувствовала, что лицо, особенно слева, слегка припухло. Это был результат тех пощечин, которые накануне ей дал Толик. Немного подумав, Толик достал еще одну «зелененькую». - Прости, мне правда жаль … за лицо. Не рассчитал…– Толик казался смущен. – Вот, возьми еще … … Только в такси, по дороге к загородному дому Игоря, Марина пересчитала «зелененькие бумажки», которые ей вручил Толик. - Вау!! 400 «баксов». - Марина была даже немного удивлена. За эту ночь она заработала 400 «баксов»! Настроение Марины поползло вверх. И пусть болела попка, но эти «зелененькие» приятно грели ее карман. Все же не зря она потерпела вчера! … Майка встретила ее обеспокоенная (Игоря дома не было). - Ну как все прошло, ты как? – В голосе Майки проскальзывали беспокойные нотки. - Нормально … Бывало и хуже. – Попыталась пошутить Марина, но невольно скривилась, неосторожно повернувшись. – Помоги, Майя, раздеться, болит … Весь день Марина приходила в себя, одновременно с этим, отсыпаясь. К концу дня даже сама приготовила Майке ужин, вытолкав ту, на костыле, с кухни. Вечером пришел Игорь. - Ну как, девчонки, дела? - Игорь!! – Голос Майки звенел. – А не слишком ли сильно Маринке вчера досталось? Ты чего творишь? - Спокойно, Майя, спокойно. Все с твоей Маринкой в порядке. Завтра даже начнете заниматься, а сегодня - пусть Маринка отдыхает. И действительно, даже не смотря на то что попка саднила, на завтра Марина и Майя смогли начать занятия. Надо сказать, Майя довольно сильно отстала, а Марина с некоторой досадой обнаружила, что и сама стала забывать «программу». Так что пришлось в начале и самой полистать лишний раз учебники, и только потом что-то объяснять Майе. Майя было довольно толковая девчонка, но даже Марина видела, что потребуется время, чтобы «подтянуть» Майю. … Через 2 дня Марина вновь пошла на свою новую работу. От синяка на лице и следа не осталось, а попка, хотя и болела, но в значительной мере уже стала проходить. Танцевать в этот раз Марине было все же больно, и она практически сразу оказалась за очередным столиком с «гостем» заведения. И в этот раз все прошло неплохо. Гость не повез ее куда-то к себе, а в специальной задней комнате заведения, без особых декораций и переодеваний, весьма прозаично выдрал Марину ремнем. Было больно, тем более не зажили еще рубцы от порки тростью, но, кривясь, Марина кое-как выдержала и даже не особо кричала. Вспомнила, что в детстве порою и покруче от отца влетало. Правда и вознаграждение на этот раз было меньше, но зато Марина освободилась уже к полуночи. Вызвала такси и уехала за город, вновь на дачу Игоря. С тех пор так и пошло: день Марина работала на новой работе, ублажая своих новых клиентов и их прихоти, на следующий день – осыпалась и «приходила в себя», а затем 2 дня полностью посвящала себя Майке, с которой они очень хорошо подружились и сблизились. Майка жалела Марину, пыталась высказывать Игорю недовольство, но все шло своим чередом, и Марина продолжала заниматься новой работой. Тем более, уже в первый месяц она заработала, как подсчитала, около двух «штук» «зеленых» о чем в их глуши даже мечтать не приходилось. Марина была довольна. *** Между тем, занятия с Майкой продолжались. И хотя Майка старалась, все же «пробелы» в ее знаниях оставались, не просто давалась учеба, видимо ее мысли все еще продолжались оставаться еще в балете без которого она себя просто не представляла. К тому же Игорь стал проявлять определенный интерес к Марине. Интерес как к красивой и симпатичной девушке со стороны мужчины. И пусть он не пытался пока затащить ее в постель, но намерения его все четче и четче проступали на свет. Было бы конечно странно ему как мужику, находясь часто радом с нею, сдерживать свою «природу», которая просто шептала ему о необходимости более решительных действий. Однажды Майка с каким-то отчаянием в голосе пожаловалась при Игоре, что ей «плохо дается» эта «чертова» учеба. - Подожди, Майя, вы же занимаетесь с Мариной и репетитами? Разве не так? Неужели, никакого эффекта? – Игорь был как будто удивлен этим заявлением Майи. - Ну почему … Просто тяжело все это … Не учится … - пожаловалась Майя. - Хорошо, я подумаю как этому помочь … - Несколько загадочно произнес Игорь, словно что-то задумав. … - Марина, пойди-ка сюда. Игорь, позвав Марину , попросил пройти с ним. Было почти 10 часов вечера. Майя забравшись в постель уже смотрела телевизор. Так что предстоящему разговору Игоря и Марины кажется никто не мог помешать. - Раздевайся и ложись. – спокойным голосом сказал он, подталкивая Марину к софе. - Как раздеваться? Зачем ? - не сразу поняла его Марина, ведь до этого он подобного себе не позволял. - Вот так, как ты раздеваешься на этой своей работе. Дэн тебя хвалит, да и сама ты, похоже, довольна, разве не так? – С этими словами Игорь достал из тумбочки … плетку с несколькими хвостами. Она была совсем не похожа на те плеточки, с которыми Марине приходилось встречаться «по работе». Эта, сразу было видно, была не декоративная из какого то там «Sex-Shop», а самая настоящая, которые не продают в подобных магазинах, а скорее делают на заказ для истинных «ценителей» . Марине как то пришлось иметь дело с такой, но дело тогда ограничилось буквально несколькими ударами, которые были хоть и очень болезненными , но особо заметных рубцов после этого не оставляли. Она даже «поплакалась» тогда администратору заведения, а та – Дэну, и видимо этому клиенту «выставили счет» за порчу «кожи». Во всяком случае, Марина тогда получила компенсацию и дополнительный выходной, а сколько взял Дэн с этого несдержанного клиента – она не знала. Но видимо «солидно», за «вынужденный простой» Марины. - Марина! Ложись! – Игорь подступал к ней с плеткой наперевес. Уже по привычке, сформированной за время работы, Марина «на автомате» разделась и легла. Легла, но пропитанный опаскою взгляд продолжал изучать то, что Игорь держал в своей руке. - Все снимай! Совсем раздевайся! – вновь приказал он. Марина сняла остатки белья и снова легла. Первое, что ее поразило – в буквальном и переносном смысле слова – это удар по спине. В «заведении» существовало строгое правило: не портить «шкурку» и наказывать только по ягодицам и ляжкам. Казалось, что со спины сдирают кожу! Марина заорала, уже не контролируя себя. Однако все еще лежала, приученная своей работой. Новый удар обрушился на плечи, снова на область лопаток и потом по заду. Удары сыпались то на спину, то на ягодицы. Несколько раз удары попадали по низу попки, и тогда хвосты плети закручивались на внутреннюю часть ног. – Это было очень больно! Как строго бы с ней не обходились клиенты, но с этой поркой было никак не сравнить. … Она не считала сколько ударов получила, может их было и не так много, но спина и зад пылали. Ощущение было, что содрали кожу. Наконец Игорь позволил ей встать. Марина встала и «ойкнула» от боли, провела рукой – та была в чем-то влажном и липком. Кровь … Игорь выпорол ее в кровь! Такой порки Марина никогда до этого не получала. Однако на этом ее страдания не закончились. Игорь сдернул с софы покрывало, небрежно расстелил простынь и повалил Марину на спину … - Что здесь происходит?! Игорь! – Неожиданно прозвучал испуганный голос Майи, появившейся в дверях. Майя стояла, опираясь на костыль, и казалось она уже поняла ЧТО здесь происходит. Игорь, смутившись внезапному появления сестры, тут же отпустил Марину. Она не без труда встала и, охая от боли, потянулась за снятой одеждой… *** Естественно, после случившегося, Марина больше не могла больше оставаться в доме у Игоря. Едва придя в себя, она на следующий же день, собрав свои вещи и забыв при этом даже попрощаться, вернулась на квартиру к брату. После произошедшего ей было не просто смотреть в глаза девчонке с которой она так подружилась. Что до работы, то она позвонила и, сославшись на болезнь, попросила два дополнительных выходных. Тем не менее, подумав, Марина все же решила выйти на работу. Ее не спрашивали, что случилось и почему она «вдруг» пропустила несколько дней, но каким то чувством она поняла что и администратор, и Дэн –уже знают о случившемся и подробности им объяснять не стоит . Причем, Марина заподозрила, что ее «начальники» , знают скорее «кривую» версию случившегося, поэтому и смотрели на нее с некоторым осуждением. Видимо Игорь рассказал о случившемся хозяину заведения что то не то, выставив ее не в лучшем для Марины свете. Марина продолжала работать, но ее постоянно одолевала мысль, что относится к ней стали иначе, хуже. Это выражалось и в клиентах, с которыми ей теперь поручали «работать»: если раньше ее «берегли», и клиенты в основной своей массе были воспитанными и можно даже сказать, галантными, людьми, то сейчас все больше и больше было клиентов, которые предпочитали предельно какие то если грубые «забавы», то какую то мерзость, о которой было даже страшно подумать. В один из вечеров к ней подсел какой то безобидный на вид «старикашка» интеллигентного вида. Подтверждением его интеллигентности была визитка, на которой она успела в полумраке различить только слово «профессор»… «Неужели ? Сколько чести для меня, если меня стали уже знакомить с профессорами?», – была первая ее мысль. Старикашка поначалу оказался очень занятным и за бутылкой шампанского стал рассказывать ей всякие интересные события из истории, которые естественно не входили в состав школьной программы. Складывалось впечатление, что этот «старикашка» оказался здесь случайно и вопросы секса его особо не волновала, не говоря уж об иных извращениях. Марина первый раз за долгое время расслабилась, и ей действительно было интересно, что рассказывал ей профессор. « Вот такого бы учителя в наше бы школу, мы бы точно не спали бы во время его уроков», - подумалось ей. А затем этот «старикашка», с присущей ему интеллигентностью, попросил ее довести его до «отхожего места»… «Ну да, старость надо уважать», - ничего в этом такого не было решила она, но когда довела его до «конечной точки» и выслушала его «нижайшую просьбу», то ей стало просто не по себе. Она кинулась прочь, даже несмотря на те купюры, которые он держал в своей дрожащей руке…Уж лучше бы он ее отшлепал, чем предлагать ту «гадость», про которую она услышала от этого старого «пердуна». - Зря ты конечно так, Марина… Я конечно понимаю что это мерзко, но иногда стоит через это переступить… А ведь он мог не только хорошо тебе заплатить, но и помочь устроится в универ, о котором ты так мечтала. Ты не представляешь какой ты сегодня шанс упустила: и без денег осталась, и о учебе не подумала. – Объясняла после произошедшего администраторша. -Будем считать, что ты сегодня сама себя оштрафовала. Не складывались и отношения с Алексеем, братом. Если в поначалу ей пришлось придумать историю о том, что она устроилась санитаркою в больницу и по ночам там моет полы, то после того как однажды из ее кошелька вывались сотенная долларовая купюра, у Алексея вдруг стали зарождаться определенные сомнения. - Ого, у вас в больнице уже «зелеными» стали платить? – Удивлено произнес он, поднимая купюру, - А тут целыми днями корячишься и получаешь жалкие рубли. А однажды случилось то, что когда-нибудь должно было произойти. В один из дней, уже на крыльце их заведения, ее вдруг кто то одернул. За спиною стоял …Алексей. - Ну теперь многое становится понятно… И та стодолларовая купюра за мытье полов , и недешевая косметика у тебя в комнате, которой ты пользуешься. Кстати, звонили твои родители. Ты что, за все это время им так не разу и не позвонила? Ты же обещала что позвонишь им! Уехала и пропала… И что мне оставалось делать? Пришлось врать и про твою учебу, и про твою подработку санитаркою. Марина, ну пойми, мы же тебе не чужие, и я не понимаю зачем нас стоило так обманывать. Марине пришлось рассказать ему о случившемся и о том, как она сейчас «зарабатывает» на жизнь. Алексей был поражен. Нет, он не выгнал Марину с квартиры, но стал относиться к ней с уже не той теплотой и тем доверием, которые были у него до этого. Прежней родственной дружбы в отношениях между ними больше не было, и пора была задумываться по поводу съемной квартиры, ведь в конце концов кое-какие деньгу у нее уже были и на них определенное время можно было «перекантоваться в какой-нибудь дешевой «коммуналке». Да и следовало подумать о другой работе, она была даже готова дворы была мести. Однажды по возвращению домой она вдруг обнаружила на кровати в своей спальне конверт. Почерк на нем был ей знаком. Это было письмо от Майи и, судя по разводам на листке бумаги, Майке пришлось хорошенько пореветь прежде чем она дописала это письмо. Она просила, нет она просто умоляла ее вернутся обратно и продолжить занятия с нею. Она писала и об Игоре, называя его поначалу очень плохими словами, но затем, несколько сменив свой тон, написала, что он очень переживает о случившемся. «Ну, да он переживает…Он даже не подошел ко мне и не извинился… Я же видела его и не раз! Думал, что я его не замечу… А на прошлой неделе даже так напился, что его какой то дружок выводил из клуба. Ведь он же говорил что не терпит спиртного!» … В этот день Марина пришла на работу как обычно, к 13-30ч. Администратор сразу попросила зайти ее в кабинет к Дэну, который как раз приехал в заведение. Дэн был с ней сух в разговоре. «Да, ты хорошо работаешь. Однако есть и жалобы на тебя, на твою «строптивость», - примерно в этом была суть их беседы. Марина поняла, что Дэн намекал на «профессора – извращенца». Дэн предупредил, что сегодня Марине предстоит «работать» сразу с двумя клиентами. Отказывать им и их фантазиям – «категорически не рекомендуется». Эти двое явно не были «славянского происхождения», и они сразу же не понравились Марине, на чисто интуитивном уровне были ей неприятны. Она словно предчувствовала, что от этих «распальцованных» «южан» стоит ждать неприятностей … Время от времени они говорили между собою на своем языке и это пугало Марину еще больше. «Сколько интересно они выложили Дэну, что бы тот отступил от своих принципов?» , – мелькало у нее в голове. Правда, никуда ее они не повезли, все дальнейшее происходило в уже знакомой Марине задней комнате заведения. Не сказать, чтобы они причиняли ей какую-то сильную боль, испробовав на ней несколько легких «девайсов», но чувство тревоги и напряжения не покидало ее. А дальше … Дальше произошло то, чего она боялась больше всего. Эти двое захотели ее. Точнее, «естественного» секса. Как уже было сказано выше, половой контакт не входил в «перечень» традиционных услуг заведения, и было «табу» этого заведения. Все девушки заведения были предупреждены «под подписку» об этом. Нет, конечно никто им не запрещал «заниматься любовью», но не в этих стенах. Тем не менее, они хотели от нее именно «этого» … Забыв о наставлениях, которые перед этим ей предварительно прочел Дэн, Марина стала громко кричать и звать на помощь... Но кто мог помочь, если она сама прекрасно видела, как Дэн отъехал в неизвестном направлении еще час назад, а охранникам в его отсутствие порою было все «по барабану». Платье, которое обошлось ей в «кругленькую сумму», очень быстро превратилось в половую тряпку, казалось еще пару мгновений… Она уже не ждала никакого чуда, но это Чудо само пришло к ней! В проеме двери с невозмутимым видом стоял… - Нет это был не Зорро со своею рапирой, и не голливудский Бэтман, и не … В проеме двери стоял …Гарик.
Виктория: Вредная Светка … «Операция» под кодовым названием «Журнал» благополучно подходила к завершению. Марина Петровна, учительница географии, оставила на столе журнал, принесенный из учительской, а сама ненадолго отлучилась из кабинета. Ребята из 5-в «облепили» стол и пользуясь случаем листали журнал и смотрели свои оценки. – Четверть подходила к концу и многих волновало «какая же оценка «выйдет». Рома не был исключением, и оценки по русскому языку совсем его не радовали – большая вероятность что выйдет «тройка». - «Шуба»! – Прокричал Серега, информируя что Марина Петровна возвращается в кабинет. Журнал был тут же закрыт, и все отпрянули от стола. - «Шуба» … с «вешалки упала». Ха-ха! – Снова проинформировал класс Сергей, радуясь своей шутке. Роман вновь подскочил к столу и мгновенно принял решение: парочка «четверок», поставленных в журнал на страничке с «русским языком» - в начале и в середине четверти наверняка не бросятся в глаза – благо оценок было много -, а вот шансы в этом случае на итоговую «четверку» сильно возрастали. – Быстро и аккуратно проделав «операцию» - на первый взгляд вновь появившиеся оценки было и не отличить, Рома захлопнул журнал. Возможно, кто-то и заметил происходящее, но тут в класс и в самом деле вошла Марина Петровна, прозвенел звонок, и урок начался. Прошло несколько дней, Рома совсем успокоился – никто из одноклассников не обсуждал случившееся. «Классно, не заметили!», - радовался про себя Рома. Прошел даже урок русского языка, на котором Рому вызвали к доске и где он честно заработал «четверку» за ответ. – «Лишних» оценок «училка» по «русскому» тоже не заметила, а последняя «четверка» как раз и должна была запомниться «училке» - знает Рома предмет, знает… Светка же, одноклассница, получила на том уроке «тройку» и сильно разобиделась. На перемене Светка вдруг подошла к Ромке и сказала: «А я вот знаю, что ты что-то там в журнале «нарисовал» ручкой, я вот «классной» все про тебя расскажу!». - Ты че, Светка? Где я «нарисовал»? По какому предмету, ты видела? - Попытался возмутиться Ромка и состроить «дурачка». - Видела, видела! «Классной» расскажу - сам признаешься … - Не унималась Светка. - И че ты хочешь? Даже если и «нарисовал», тебе, что, завидно? Заложить хочешь? – Попытался чуть «сдать назад» Ромка. Колени же Ромки в этот момент «задрожали»: «Это ж гарантированная порка от отца!». - Расскажу, расскажу! – Продолжала дразниться Светка. - Ну и рассказывай! – Не выдержал Ромка. Раздался звонок, и все расселись за парты. Ромка немного успокоился в течении урока: собственно, Светка, по прошествии нескольких дней, вряд ли что докажет, да и не видела она на какой странице журнала и что «пририсовал» Ромка, но страх все равно брал свое … - С тебя мороженое каждый день, целую неделю! Или две, я еще подумаю… – Светка снова вернулась к своему шантажу на очередной перемене. – Вот выдерут тебя дома, будешь знать! «Что-то со Светкой надо делать … Даже про домашнюю порку сообразила», - задумался Рома. Впрочем про домашнюю порку – был секрет «полишинеля»: многие в классе знали как Ромку наказывают. В голове Ромки зрел план … … Светка открывала ключом квартиру, как вдруг раздался шум вверху, на площадке, и кто-то быстро сбежал вниз. Светка даже не обернулась и открыла дверь. – Толчок в спину втолкнул ее на середину прихожей. Дверь захлопнулась. Светка обернулась – за спиной стояли Ромка и Андрей. - Ну что, попалась! Давай поговорим … - зловеще произнес Андрей. Светка вдруг вспомнила как недавно она подставила и Андрея, «заложив» его шкоду с кнопкой на стул, подложенной «историчке». - Андрею тогда здорово влетело. - Раздевайся уж, пошли в комнату, поговорим … - мальчишки почти насильно сняли со Светки плащ и толкнули ее в комнату. Дома, разумеется, никого не было. До прихода родителей оставалось еще 4 часа. Светка попыталась закричать, но ей не позволили: Андрей схватил ее за руки и завел их назад, Ромка заклеил рот пластырем. Светка вдруг почувствовала, что какая-то узкая и жесткая полоска стягивает ей запястья. - Хомутик, - Издевательски продемонстрировал Андрей пластиковую ленту. – А теперь ножки … Парни повалили Светку на диван, и хомут стянул ее щиколотки. - Значит так, Светка! Андрея из-за тебя выдрали. С меня ты деньги пытаешься вытянуть … Мы тебя проучим! Поступим с тобой так, как ты пыталась и подставила нас! – Загадочно проговорил Ромка. Светка не успела и пискнуть, как джинсы и трусы были стянуты с нее, а саму ее удерживал Ромка. Андрей же откуда-то достал черный ремень и без предупреждения врезал им поперек светкиной попки. Светка вначале онемела от резкой и непривычной для нее боли, а затем попыталась закричать. - Лежи, овца! Чем больше будешь дергаться – тем больше получишь! – С угрозой произнес кто-то из мальчишек. Светка и правда пыталась дергаться, но ремень каждый раз настигал ее попку. Светка разревелась, но заклеенный рот затруднял дыхание. Дыхание перехватывало. Боль! Боль!! Боль!!! – «Это невыносимо!!!», - пульсировала словно молния мысль в голове. Андрей остановился, Светка что-то хрипела, и Ромка сдернул пластырь со рта. - М-мальчики! Не надо! – Проревела Светка. - Нет, это только за Андрея, - Проговорил Ромка. – А сейчас будет тебе и мороженое … Светке снова заклеили рот, на этот раз держал Андрей, а порол Ромка … Когда рот был снова «расклеян», Светка рыдала в голос и не могла остановиться. Дав ей немного прореветься, мальчишки вновь приступили к «допросу». - Значит так, Светка! Запомни, овца! – Проболтаешься кому что сейчас было или снова начнешь «стучать» - получишь еще! Пусть и нам попадет, но тебя мы обязательно достанем и накажем! Поняла? – Кажется это проговорил Андрей (Светка плохо соображала). - Да нет, Светка видимо еще не поняла … Надо ей еще объяснить! – Угрожающе проговорил Ромка. - Мальчики !!! Не надо! Никому не скажу! – Светка испугалась, ведь больше терпеть она уже совсем-совсем не могла. - Ну смотри … - С этими словами Андрей ножницами перекусил хомуты, удерживающие руки и ноги Светки. Мальчишки ушли. Светка подошла к зеркалу и осмотрела бедную попку. – Та «пылала». Первой мыслью было тут же позвонить родителям и все рассказать, но что-то ее остановило. Все таки она сильно напугалась. И вдруг она представила как в классе, смакуя, будут обсуждать ее позор. Нет, мальчишкам конечно надо отомстить – Светка просто жаждала мести, - но происшедшее было для нее слишком унизительным. Вечером Светка так ничего и не рассказала родителям. А утром, глядя украдкой в зеркало, Светка отметила, что следы с попки практически сошли, осталась небольшая краснота и кое-где – синячки. В школе Андрей и Ромка вели себя ровно ничего и не было. Светка немного успокоилась – не в интересах мальчишек первыми болтать о вчерашнем. И все же, и все же … - «Я вам отомщу!!!», - крутилось в голове у Светки. – «Вам ЭТО так не сойдет!». *** Обида Светки на мальчишек – Ромку и Андрея, - не проходила. Жажда мести просила удовлетворения. – Еще бы: Ромка пририсовал» в классном журнале себе хорошие оценки, Светка же в последнее время не везло – мало того что за последнюю «тройку» по «русскому» ей сильно попало дома и родители обещались вновь взяться за ремень при такой дальнейшей учебе, так эти противные Ромка и Андрей … выпороли (!!!) ее в собственной квартире за то, что Светка пообещала рассказать про выходку Ромки с журналом. Обливаясь слезами под ремнем, Светка была вынуждена «покляться» мальчишкам, что ничего про них не расскажет. То что с ней так поступили, причем и выпороли всерьез, как порет обычно мама, жгло и не отпускало Светку. – Месть! Месть!! Светка была дежурной по классу, так что ничего удивительного что в начале урока Марина Петровна, «географичка», послала ее в учительскую за журналом. В голове Светы вдруг созрел ясный план… На подоконнике Светка была раскрыла журнал и проставила оценки: Андрею и Ромке за прошлый урок истории проставила две «четверки», а затем еще в «русском» (обида на полученную «тройку» по «русскому» не отступала) «проставила» ребятам еще по «пятерке» в середину четверти. Удержавшись от искушения и себе поставить «хорошие» отметки, Светка захлопнула журнал и быстро пошла в класс… Как и планировала Светка, скандал разразился, да еще какой! Во-первых, «историчка», Вера Борисовна, на ближайшем же уроке обнаружила «четверки» у Андрея и Ромки, хотя она точно помнила что никого на этом уроке не спрашивала: две «четверки» сиротливо стояли в столбце за прошлый урок. Конечно же, в курс дела была поставлена «классная», узнали об этом и другие учителя. Даже до завуча дошла информация. Две «пятерки» по «русскому» тоже были найдены … Хуже всего, под сомнения были поставлены и оценки еще 2 одноклассников, здесь и вспомнилось что неделю назад Ромка на перемене перед географией что-то «колдовал» над журналом. – Словом, весь 5-в «стоял на ушах» от этих событий. Ольга Борисовна, «училка» по русскому пошла на принцип: классу было объявлено об очередном диктанте, точнее – о «внеочередном», из той «красной книжечки» с диктантами, где – по мнению ребят – диктанты были наиболее «вреднючие» и «закавыристые». Вера Борисовна, «историчка», тоже пошла на принцип: мало того, что вызвала к доске подробно рассказать очередной материал и Андрея, и Ромку, так и потребовала с них повторение пройденного материала – «спрошу персонально на следующем уроке». Ирина, одна из одноклассниц, чьи оценки были поставлены под сомнения, ревела: было и обидно, было и неприятно подозрение учителей и «внеплановые» опросы по «нелюбимым» предметам. Правда в дневнике нашлась запись о «подозрительной» оценке, но тень недоверия уже возникла. «Внеплановый» диктант по «русскому» ничем особо хорошим не закончился: появились незапланированные «плохие» отметки (хотя кто-то получил «4» и даже «5» - и радовался жизни) у многих одноклассников, сами Ромка и Андрей еле-еле написали на «три». По истории было даже хуже – Ромка «схопотал» «пару» за прошлый материал, который не забыла выспросить въедливая Вера Борисовна. Андрей просидел два вечера, готовясь, но тоже получил только «три» - слишком много надо бы повторять. На родительском собрании, посвященном приближающемуся концу четверти, «классная» конечно же рассказа о случившемся, персонально о Ромке и Андрее, о плохих результатах за диктант по «русскому». – Несложно понять почему после этих событий класс «ополчился» на Ромку и Андрея. Ну и конечно наказания, куда же без них … По обсуждению в классе, несколько человек были достаточно строго наказаны по итогам родительского собрания, Ромка же и Андрей – конечно получили «хорошего» ремня. Как рассказывал Андрей: «Батя сказал, что всю шкуру спустит!». И видимо «спустил»: Андрей ворочался на уроках после собрания, сидеть было неудобно … Пострадала и сама Светка: мать выполнила обещание и все-таки выпорола ее за «русский» (диктант Светка тоже написала плохо). Роман и Андрей конечно подозревали, что с «вдруг» появившимися в журнале оценками не все чисто. Но объяснить что-либо одноклассникам не могли – те объявили невольным виновникам своих бед – байкот! В раздевалке на физкультуре дошло почти до драки: Ромке таки «расквасили» нос. Наподдавали и Андрею. Все таки ребята – Ромка и Андрей - решили поговорить со Светкой, прижав как-то в угол на перемене, но та завизжала, как на беду рядом проходила «училка», которая вела у них уроки, так что дело кончилось очередным приводом к «классной» и неприятными объяснениями. – В дневнике у обоих красовалось «Поведение – 2». Хорошо хоть до вызова родителей в школу дело не дошло. *** Лагери отдыха для детей «Строитель» и «Металлург» находились практически рядом, лишь небольшой лесок отделял их территории. Вместе с тем, гораздо больший был так называемый «неофициальный отрыв»: лагери откровенно соперничали за свою «крутизну». Была даже – в прошлую смену – «рукопашная» схватка, в которой участвовали 1 и 2 отряды с обеих сторон как раз в этом небольшом лесочке. Решением, при участии руководства лагерей, было проведение игры «Зарница» между лагерями. Суть сводилась к «захвату флага», находящегося в «секретной землянке», отрытой каждой из сторон. Практически половину смены «избранные» мальчишки из числа участников 1-2 отрядов с каждой стороны,максимально «секретясь», отрывали свои штабы, готовясь к «Зарнице». Девчонок к этому важному мероприятию не допускали. Место дислокации «штабов» обе стороны блюли неукоснительно. Тем не менее Светка, под «страшную тайну и – могила!», входящая во 2-й отряд, все таки знала куда именно уходят Стас и Артем, ее товарищи по отряду … И примерное расположение «тайной» землянки. И вот настал день Состязаний. «Девчонкам» было сказано «сидеть в лагере и не высовываться», за исключением нескольких девочек из 1-ого отряда. «Строитель», где отдыхала Светка, «гудел». – «Разведгруппы» выдвинулись в расположение противника, на территорию «лесов и болот» «Металлурга». Светка, в силу своего характера, не могла усидеть спокойно, ей было обидно что ее «не взяли» в активную часть игры. Немного подумав, со своей подружкой Наташей, девчонки решили самостоятельно «пойти в разведку». Выйдя за территорию «Строителя», девчонки углубились во «враждебную» территорию – на территорию лагеря «Металлург». Неожиданно их повалили, связали чем-то руки и надели повязки на глаза… Наверное, Светка прикинула, их куда-то тащили минут 15, и когда они куда-то спустились по деревянной лестнице, то глаза им так и не развязали. Несколько «мальчишечьих» голосов обсуждали что же с ними делать. - Пощекотим, пусть рассказывают что знают! – Предложил один из звонких мальчишьих голосов. Тут же со Светки (и судя по крику – и с Наташки) были сняты платья, и допрос начался. Начали щекотать какими-то растениями под мышками и ступни. Светка заливалась от вынужденного хохота, Наташка вторила. Собственно, вопросы, которые им задавали, были «наигранными» - спрашивали то, что девчоки и знать не могли. И все же Светка проговорилась, что знает где «штаб». Голоса пошептались, раздавались какие-то возгласы «Да вы что, нельзя!», но в конце концов Светку вывели снова на поверхность, в лес и привязали «в обнимку» с деревом за руки и ноги, стянув при этом трусы – так что Светка осталась сейчас уже полностью обнаженной. - Говори! – Угрожающе прозвучал голос извне. Сильный удар прута пересел всю ее спину. – Светка заорала. В ответ на это ей заткнули чем-то противным рот и завязали, чтобы она не могла выплюнуть кляп. Дерганье телом причиняло Светке и еще одну боль, потому шероховатая «шкура» дерева царапала ей грудь и живот. Удары по спине не прекращались: наоборот, ее стали стегать с обеих сторон. Светка оболдела от боли. Стегали и по спине, и по заднице. – Светка завыла (насколько ей позволял кляп). Прошла уйма времени – по ощущениям Светки, - и наконец ненавистый кляп достали у нее из рта. - Скажу!! Все скажу!! Хватит!!! – Светка выла, не помня себя. Среди «невидимых» мальчишек возник спор, и все же Светку развязали и заставили показывать дорогу. Светка судорожно вспоминала краткие реплики Стаса и Артема, что они рассказывали про «землянку», вела «чужаков» в нужном направлении. … - Ну вот, где-то здесь, - Светка остановилась и обвела рукой пространство. «Враги», представители лагеря «Металлург», аккуратно двинулись в разные стороны. Как вдруг … Явно превосходящие силы противника, ураганом налетели на отряд «Металлурга». Раздавались вскрики и ругательства, но вскоре весь отряд «металлургов» был уложен на землю и связан. Светку и Наташку привели в «землянку». Артем и еще какие-то двое неизвестных ей парней – видимо из 1-ого отряда – откровенно радовались. Как можно было понять, «эта» «землянка» была «поставная», а настоящая – где-то скрыта. Запищала «уоки-токи»: « У нас все нормально, молодцы, что отвлекли этих засранцев на себя!». И все же … И все же, с «предательницей» Светкой надо было что-то делать …. Растянув на грубом подобии топчана из досок, Светку решили выпороть. Даже следы от предыдущей порки по спине и заду, «допрос с пристрастием» от противоположной стороны, не служили полным оправданием ее предательства. … Снова засвистели прутья, Светка извивалась как могла, кричала и просила «простить». Однако полновестные 20 ударов прутьями она таки получила по заду… Уловка с «фальшивым» штабом и «неаккуратный» слив информации – с тем чтобы дошла до «противника» - обеспечили победу лагерю «Строитель»: пока «металлурги» искали штаб, а потом отвлекли свои силы на «фальшивый» штаб, небольшой отряд «строителей» захватил штаб и знамя «металлургов». «Строители» ликовали! И конечно Светка никуда не пошла жаловаться, правда выпороли ее и «металлурги», и свои же «строители». Но, как говорится: «Любопытной варваре в дверях нос оторвали» или «Меньше знаешь – лучше спишь». – Так и поплатилась Светка за свое любопытно.
Виктория: Большой секрет Тамара Петровна, классный руководитель 6-б, в плановом порядке обходила квартиры своих учеников. Инструкция требовала того, чтобы не менее 2 раз в год классный руководитель посещала квартиры своих учеников и выясняла семейную обстановку, проводила беседы с родителяит непосредственно на дому. «Так … Кто у нас следующий? Солкина Ирина …», - сверившись со списком, определилась Тамара Петровна. – Идти было недалеко. Ирина Солкина была скромная и воспитанная девочка, не доставлявшая хлопот учителям. И училась Ирина неплохо: лишь изредка получала «тройки», как раз сегодня и получила «тройку» по истории – просто что-то там не выучила. Тамара Петровна еще и по этому поводу решила «профилактически» зайти к ней домой, поговорить с родителями. Еще от дверей Тамара Петровна услышала шум в квартире и, кажется, плач. Позвонив в дверь, Тамара Петровна ждала недолго: дверь открылась, на пороге стояла мама Ирины. – «Проходите», - мама Ирины подождала, когда Тамара Петровна разделась и проводила ее в большую комнату. Из другой – как поняла Тамара Петровна – ириной комнаты, по-прежнему раздавались громкие всхипывания. Наконец из комнаты вышла вся заплаканная Ирина и ее папа. – «Видимо, уже хорошенько отругали», – решила Тамара Петровна. - Здравствуйте, Тамара Петровна. Вот, как видите, разговаривали сейчас с Ириной о ее отношении к учебе, - пояснила мама. - Да … Вот видишь, Ирина, – учишься хорошо, но что-то на тебя находит… Старайся, не запускай, - признесла дежурные фразы Тамара Петровна. Ирина снова разревелась, что несколько удивило Тамару Петровну: обычно Ирина неплохо держалась в школе, когда получала плохие отметки, во всяком случае никаких слез не было и в помине, разве что чуть изменялась в лице (ну это и понятно). Уже в дверях, прощаясь с семьей Солкиных, и уловив момент когда в прихожей не было Ирины, Тамара Петровна все же сочла нужным сказать ее маме: «Ну все же, слишком сильно не ругайте Ирину, она девочка хорошая и старательная, не надо так уж строго с ней». Здесь в разговор вмешался ирин папа: «Ничего, надо Ирку переодически «песочить»!». На следующий день Ирина вновь улыбалась в школе, шутила с подругами. «Все таки хорошая, «правильная» девочка. И родители у нее не забывают о воспитании», - подумалось Тамаре Петровне, глядя на радовавшуюся чему-то Ирину. Юре нравилась Ирина. Возможно, в классе были и более красивые девочки, но стройная фигурка Ирины, ее милое личико и к тому же мягкий характер, - все это его тянуло. Ирина видела интерес к ней, чуть краснела в ответ на слишком откровенные знаки внимания, но в целом и ей нравилось внимание одноклассника. По дороге из школы Юра решил в очередной раз напроситься в гости к Ирине, благо идти им было по пути. В этот раз поводом, который привел Юра, было домашнее задание по алгебре, которое он предложил сделать вместе. Ирина согласилась только из-за того, что последняя тема была ей непонятна, а на завтра планировалась контрольная работа, «математичка» же была строга, и получать очередную «тройку» Ирине не хотелось. - Юр, посиди пока в гостиной. Я сейчас переоденусь и приду, - с этими словами Ирина, оставив в большой комнате Юру, вышла в свою комнату. Ирина сняла «школьную» одежду, оставшись в одном лифчике и трусиках и потянулась за домашним халатом. - Ир. Это ЧТО?! – Раздался голос с порога. Ирина резко обернулась – на пороге стоял Юра, взгляд его был направлен чуть ниже ее пояса. – Тебя, что, ПОРОЛИ?! Действительно, даже в трусиках, следы от вчерашней порки были заметны: потемневшие полосы от ремня на нижней части попы и ногах … - Выйди!! Убирайся!! – Закричала Ирина, пытаясь надеть халатик. Юра же наоборот, словно что-то его толкнуло, быстро приблизился к однокласснице. Его рука невольно опустилась ей на бедра, и он продолжал водить рукой, не давая Ирине запахнуть халат. - Отпусти!! Отстань!! Прекрати!! – Пыталась отбиваться Ирина. Но крики Ирины только раззадоривали Юру: он так давно ждал этого момента и думал о нем – увидеть одноклассницу раздетой, что не мог остановиться. Вместе с тем, вид выпоротой попки Ирины, а сейчас он и рукой чувствовал слегка припухшие следы от порки, «заводил» его все больше и больше. - Так тебя ПОРЮТ! Никогда бы не подумал… - Юру и самого периодически пороли, и он видел что Ирина наказана весьма строго. Юра отпустил Ирину, та запахнула наконец халат. Возникла пауза: Ирина больше не кричала, а Юра, наконец опомнившись, больше не предпринимал попыток еще раз дотронуться до девичьего тела. - Уходи! …. И …. Не рассказывай никому что ты видел … Ну что меня наказывают ремнем …. – произнесла уже скорее просящим голосом Ирина. – Это – должно остаться тайной. Я никому не рассказывала об этом! Юра не спешил уходить. - Расскажи. Ну … как тебя наказывают … «Могила» - все останется между нами. – Продолжал настаивать Юра. - Юр, уходи … Мне … неприятно об этом говорить. Тем более родители строго запрещают рассказывать об этом – ты не видел как меня … порют … за «двойки» и более серьезные дела. Если они узнают, что я кому-то рассказала – запорют совсем. – Ирина заплакала. - Ладно, «проехали». Да … и прости меня что не сдержался. – Ты мне и в самом деле нравишься. – Юра понял, что нужно уходить. - Глупый!! Кто же так делает – лезет в трусы девчонке в гостях. Вот не пущу тебя больше в гости и не буду с тобой больше общаться … - Ирина вдруг встала и поцеловала Юру в щеку. – Иди уж домой … И помни – никому не слова что видел! *** Мысли от увиденного – свежие следы порки на милой его сердцу попке Ирины - никак не могли отпустить Юрку. Ему хотелось вновь увидеть, да что там увидеть – прикоснуться, потрогать на ощуп ее милые «булочки» … Ирка же, после той сцены в в ее квартире, когда Юрка увидел и даже прикоснулся к ее выпоротому телу, немного стеснялась его и старалась с ним не пересекаться. Вадим, неглассный лидер класса, тоже был небезразличен к Ирине: конечно, он имел выбор из нескольких девчонок класса, но эта милая, застенчивая Ирина, к тому же уже с явно проявлявшимися «формами», не оставляла его мысли. Демонстративные «знаки внимания» Вадима - неизвестно кто страдал больше: Ира из-за своей природной стеснительности или Юра, в душе и сердце которого разгорался «огонь». В тот день Вадим вызвался, точнее говоря, навязал Ире свое «общество», проводить до дома. Юра, отстав на несколько десятков метров, с болью в сердце наблюдал эту картину … Все таки Ира смогла «отвязаться» от Вадима у подъезда, но «разгоряченный» рассудок Юры не желал уже ничего понимать. Вадим все же ушел, в квартиру Ира его не пустила. Юра, выждав некоторое время, волнуясь и сомневаясь, позвонил в искомую дверь. - Вадим? Я же сказала, чтобы ты ушел, - голос из-за двери только раззодорил Юру. - Нет, это я, Юра, открой дверь! – Юра произнес это со всеми чувствовами, бушевавшими у него. Ира, чуть помедлив, открыла дверь. Она уже была в коротком домашнем халатике и сделав экспресс-прическу, что только воспаляло рассудок Юры. Юра практически ворвался в квартиру, сбросил верхнюю одежду. – Он был возмущен в лучших чувствах и грозен. - Юр, ты что? – Испугалась Ирина. - Сейчас узнаешь! Специально меня дразнишь с Вадимом? – Юра уже сбросил с себя вернюю одежду и находился в свободной одежде – джинсах и футболке. На поясе джинс симпатично смотрелся плетеный кожаный ремень. Сложно сказать, что «переклинило» в мозгу Юрки, но видя перед собой прелестную одноклассницу, весьма соблазнительно одетую, он совершенно потерял голову. Нет, Юрка не бросился обнимать и целовать свой предмет обожания, но сдернул свой плетеный кожаный ремень из брюк и потащил Ирку в ее комнату, бросил на кровать и … решил наказать. «Ирка – Вадим», «Вадим – моя Ирка» - стучало у него в голове. - Что у тебя с Вадимом?! Признавайся! – Неистовал Юрка. - Отпусти, мне же больно! Отпусти, дурак! – Отбивалась от него Ирина. Не помня себя, Юрка задернул халат на Ирке, стянул с нее трусы … Юрка был очень зол, поэтому со всей силы врезал ремнем по молочно-белому заду. – Ирка застонала. Юрка добавил еще и еще – он вкладывал в удары всю свою страсть к Ирке, «променявшей» его на Вадима. Он не считал удары, но каждый из них отзывался судорогой в движении Ирины. В какой-то момент Ирина перестала активно сопротивляться и лишь резко дергалась от каждого нового удара. Юрка внезапно остановился: милая, такая желанная и прекрасная Ирочка, лежала вся в слезах, еле-еле выдерживая его новые и новые удары. Зад «пылал», исхлестаны были и ноги. Неожиданно пришел страх – что же я наделал, это же никак не скрыть, следы будут видны … И .. милая, дорогая сердцу Ирочка, что же я наделал …. Ирина, заметив что больше ее не удерживают, убежала в ванну. Прошли томительные для Юрки 15 минут прежде чем она вернулась. - Дурак! Какой же ты дурак!! – Утирая остатки слез, прошипела Ирина. – Нашел к кому приревновать! Юрка неуклюже прижал к себе Иру, такую желанную … Ирка неожиданно сбросила халат, и начала расстегивать молнию на джинсах Юрки и стягивать с него футболку… Они прямо так, раздетые, не разбирая кровать, улеглись рядом… Юрка почувствовал, что его «член» набух, Ира направила его в нужном направлении … Ощущения были необычно для обоих … Ирка вскрикнула, кровь полилась прямо на покрывало … Им так хорошо было вместе … Изобретать про пролитую гуашь так неудачно на кровати – изобретали вместе. Заменив белье на кровати и запустив стиральную машину, только сейчас молодые влюбленные сообразили что же произошло. К моменту окончания стирки, пятен не было. – Хорошо что Ирка вовремя вспомнила о необходимости застирки «биологических пятен» исключительно холодной водой. Ирина и Юрка не раз еще обнялись, ожидая результатов стирки, исследовав каждый миллиметр тела друг друга. И все же чувство чего-то «неправильного» не позволяло им полностью расслабиться. – Они поклялись, что это будет их самой сокровенной тайной. Вот только одного не учли ребята, что за «тройку» в дневнике родители решат выпороть Ирину. Взор на хорошо испоротый зад задал родителям Ирки закономерные вопросы … Что было отвечать?
Виктория: Наказанная соседка Звонок в дверь раздался вечером, когда Виктория в очередной раз «пробегалась» по конспекту лекции. С некоторым даже удовольствием оторвавшись от чтения, Виктория открыла дверь. На пороге стояла девочка лет 11, очень легко одетая – легкое короткое платьице в «желтый цветочек» и легких колготках – между тем на улице дул пронзительный ветер и было наверное -25С. «Здравствуйте, я Ксюша, из 41 квартиры», - пролепетала девочка. – Ну точно же, вспомнила Вика, - Ксюша – соседка по лестничной площадке, они даже как-то вместе ехали с нею в лифте. - Что у тебя случилось, Ксюша, ты чего вся дрожишь? (Вика), -Я-яя, я квартиру захлопнула – хотела сходить проверить почту и … (Ксюша), - Ну проходи. Мама то где? (Вика), - Она на «сутках», как раз недавно ушла. Придет только завтра вечером (Ксюша). Здесь Ксюша разревелась. Вика попыталась ее успокоить, «что-нибудь придумаем». Виктории ничего не оставалось, как предложить Ксюше остаться у нее до утра. (Что я делаю? Зачем мне эта девчонка? Возись теперь с ней…) Видно было, что Ксюша сильно продрогла – она и в самом деле стояла более получаса на лестничной площадке, не зная что ей делать. «Ну что ж, Ксюша, отправляйся тогда принимать душ, тем более что ты вся замерзла», - решила Вика, отправляя Ксюшу в ванную. Ксюша почему-то помедлила, но стала раздеваться в комнате, аккуратно складывая одежду на край дивана. Вика вдруг увидела, что ноги, а больше весь зад был обильно покрыт сине-багровыми «петлями»… «Это меня мама вчера выпорола … Скакалкой. Знаете, как больно …», - ответила на незаданный вопрос Ксюша. Приняв душ и уже пья горячий чай, Ксюша вдруг снова разревелась. Выяснилось, что ко всему Ксюша кажется оставила у себя в квартире включенной воду на кухне (набирала чайник), ведь «буквально на минутку выбежала проверить письмо». - Все-ее, мама меня убъет! Она и вчера была на меня очень зла! (Ксюша), - Ну-ну, пока еще ничего не случилось … Успокойся! (Вика). В разговоре выяснилось, что наказывают Ксюшу очень строго, «буквально за все, даже за «тройки». Раньше все больше наказывали ремнем, но в последнее время мама порет скакалкой: «Я почти уже не могу кричать, тогда мама делает перерыв, дает мне отдышаться, и снова порет …». Следующим вечером Вика сама проводила Ксюшу домой. Мама уже была дома, и была в бешенстве. – Неудивительно: квартира «булькала», чайник перекрыл отток воды и соседям снизу пришлось для прекращения потопа вызывать «аварийку» и перекрывать воду на стояке. В воздухе пахло мокрыми обоями, намокшей древисиной, а еще – грандиозной поркой! Виктория прислушивалась, любопытство было ей не чуждо, крики и ругань из квартиры №41 продолжались уже более часа. Наконец, стало тише – оказалось, что это кто-то из соседей по дому не выдержал и позвонил в квартиру: прекратите шуметь! Порка же состоялась на следующий день, с утра (было воскресение). Крики и визги привлекли внимание Вики около 10 утра. Она вышла на площадку – так и есть: крик невыносимой боли просто сочился из-за двери квартиры. Вика подождала 15 минут, крик то становился тише, то вновь нарастал. Вика не выдержала и позвонила соседке. Дверь резко открылась: «Да-да, отремонтирую я ваши залитые квартиры, я же сказала! А виновница всего этого, эта дрянь! Уже получает сейчас свое!», - мать Ксюши была возбуждена, и не сразу узнала соседку по площадке. «Ах, это вы Виктория, здравствуйте, заходите и полюбуйтесь на эту паразитку!», - пригласили войти Вику. - Вика воспользовалась предложением. В комнате раздавались громкие всхипывания и невнятное бормотание. Картина, которую увидела Вика, ее потрясла: Ксюша была крепко привязана к кровати, а ее зад был иссиня-багровым. – Он был уже сильно высечен. «Вы посмотрите, посмотрите, Виктория, на то как я наказываю эту мерзавку! Пусть окружающие не думают, что ей это так с рук сойдет!», - продолжила разгоряченная мамаша и взяла отложенный в сторону сложенный в несколько раз резиновый шнур. Наотмашь удар опустился на зад Ксюши, и та попыталась изогнуться, казалось что путы-ремни сейчас лопнут, лицо застыло в невыразимом напряжении. – «В подушку! Кричи в подушку, нечего людей пугать!», - прикрикнула мамаша. Вика стояла словно завороженная, не пытаясь вмешаться. Наконец Ксюша через какое-то время захрипела: вместо крика стал раздаваться громкий хрип. И только тогда порка была остановлена. - Вот видите, пусть соседи не говорят, что я плохая мать и не смотрю за ребенком! Сейчас отдышится – и еще получит, оставшееся (мама Ксюши), - Вы будете еще ее пороть?! (Вика), - А как же! Я же сказала, что всю шкуру с паршивки спущу! (мама Ксюши). Дождавшись очередного вечера, когда соседка – по расчетам Вики – должна была уйти на очередную смену, Вика позвонила в дверь к соседке. Дверь открылась, на пороге стояла вслипывающая Ксюша. «Здравствуйте? Это вы?», - Ксюша была удивлена. Сейчас она была одета в халат, и в ее движениях чувствовалась неуверенность, казалось, ей было больно делать резкие движения. - Как ты, Ксюша? Я зашла спросить … Вчера еще долго тебя наказывали? (Вика), - Да-а, я даже не помню когда мама успокоилась. Вот посмотрите… (Ксюша) Ксюша без лишней скромности расстегнула халат, трусиков под ним не было. Да уж, даже беглым взглядом были видны темно-синие, почти черные разводы, оплетающие ноги. Ксюша снова расплакалась. Вика, помимо своей воли, приподняла халат сзади: на заде не было и видимости белых пятен: весь багровый, местами темно-синий – так выглядело то место, что не поворачивался язык назвать попкой. Виктории стало настолько жаль Ксюшу, что она забрала ее к себе в квартиру (только ключи опять не захлопни!), где аккуратно смазала мазью напоротый зад, приложила холодное полотенце … Ночь Ксюша провела у Виктории. Утром Виктория вновь обработала зад Ксюши и отвела ее назад домой. Виктория задумалась: что же делать? Жалко же эту непоседу-соседку, как ей помочь? *** Наказанная соседка-2. Мысли «как помочь непоседе – соседке» не оставляли Вику всю неделю. Один раз они вновь пересеклись с Ксюшей на лестничной площадке, но как поняла Вика, новых наказаний пока не было. Школа, в которой училась Ксюша, и которую когда то заканчивала Вика, находилась по дороге в институт. И вот Вика решила переговорить с классным руководителем Ксюши, учительницей биологии, с которой у нее еще со школы сложились хорошие отношения. Разговор не дал особых результатов, точнее дал больше поводов для размышлений. Ксюша и в самом деле была «непростой» девочкой; могла фривольно вести себя на уроке: крутиться-вертеться-разговаривать и даже надерзить учителю. Порой «забывала» подготовиться к уроку и даже несколько раз прогуливала уроки. Словом, конечно же, надо было всерьез заниматься воспитанием Ксюши. Мама же Ксюши, Раиса Петровна, со своим графиком работы, и в самом деле не могла полноценно контролировать свою дочь. О том, что Ксюшу дома порют классный руководитель знала, но вместе с тем, как сказано выше, и претензий к Ксюше была масса. Вика сама до конца не понимала «зачем ей это нужно?», когда позвонила в дверь к соседям из 41 квартиры. Возможно, она всегда хотела младшую сестру, которой могла бы помогать и воспитывать, тем более что и собственные дети были у Вики «в проекте», возраст уже поджимал, а молодой человек делал недвусмысленные предложения. А может Вике просто стало по-человечески жаль Ксюшу. Раиса Петровна была в относительно неплохом настроении, поэтому пригласила Викторию на кухню, где и состоялся тот самый разговор. Словом, Вика предложила помогать Ксюше с уроками и вообще приглядывать за ней, пока Раиса Петровна на своей круглосуточной работе. Раиса Петровна была не совсем довольна, что Вика ходила в школу, разговаривала с классным руководителем и затрагивала тему жестоких домашних наказаний Ксюши – скандала Раисе Петровне все же не хотелось, она понимала те неприятности, которые могли быть, прими дело «официальный оборот». Начались переговоры … Ксюша была приглашена в комнату, где на диване уже сидели ее мама и Виктория. Суть договоренностей была ей оглашена. Во-первых, с этого момента Вика будет помогать, а главное контролировать Ксюшу в отсутствие Раисы Петровны. Ксюша должна безоговорочно слушаться Вику и выполнять все ее указания. Во-вторых, Вика будет информировать Раису Петровну об успехах и поведении Ксюши. При этом в случае необходимости Раиса Петровна будет на основании «доклада» Вики «традиционно» наказывать Ксюшу - поркой. Вика будет присутствовать при этом, и даже сможет вмешиваться в процесс наказания, корректируя его. Наконец, и это самое главное, в случае реальных замечаний и «двоек» из школы, а равно и прочих «шкод» Раиса Петровна будет уже наказывать Ксюшу так, как считает нужным. – Как выразилась Раиса Петровна: «Если ваши «педагогические эксперименты» будут безуспешны – а я так и думаю – то Ксюшка по-прежнему будет получать хорошо надранный зад». … Вика несколько раз уже «одергивала» Ксюшку – «соберись, будь внимательна!», однако Ксюшка по-прежнему продолжала «валять дурака», пытаясь как можно быстрее сбежать из-за стола на улицу, гулять. В дневнике красовались две «тройки» - по литературе и математике – и именно эти предметы сейчас Вика и пыталась заставить выучить Ксюшу. Однако «примеры» - «не решались», а стихотворение – «не училось». Вика все же решила рассказать о «дурака - валяньи» Ксюши Раисе Петровне. Мама у Ксюши отреагировала как на «должное»: «Ну что я говорила про ваши «педагогические эксперименты». Ну что, Виктория, решать тебе – как и договорились – насколько мне серьезно сейчас наказать Ксюшу, чтобы ее «трояки» не превратились в «двойки»! Ксюша привычно была разложена на тахте и Раиса Петровна начала порку. Вика смотрела. Ксюша начала реветь практически сразу и просить прощения. Сердце Вики сжималось, она словно чувствовала сама как скакалка раз за разом врезается в попку Ксюши. И все таки Вика ждала и не прекращала порку. Наконец, Ксюша взмолилась, обращаясь уже непосредственно к Вике: «Вика, прости! Хватит!!». – Вика остановила Раису Петровну. «Зря, мало Ксюша получила. Ведь получит «двойку» - высеку намного строже!» , - с неодобрением сказала Раиса Петровна, убирая скакалку. На следующий день – время еще позволяло – Ксюша намного проворней (под контролем Вики) разобралась с «примерами» из математики и выучила стихотворение. Результат не заставил себя ждать: в тетрадке за домашнее задание Ксюша получила «четыре», а на уроке, за стихотворение, - тоже «четыре», в журнал. – «Посмотрим, посмотрим», - скептически прокомментировала Раиса Петровна. К сожалению, Раиса Петровна была права в значительной мере: предыдущий материал был известен Ксюше фрагментично. Так что это был только «маленький шаг» к «победе». Прошло несколько дней, Вика в очередной раз зашла в школу пообщаться с классным руководителем Ксюши. И была в немалой степени огорчена: были и жалобы на плохое поведение на уроках, были жалобы и от учителей – предметников на «легкомысленное» отношение Ксюши к учебе. – «Будет проверочная – будет ведь опять «слабенькая» «тройка», - такие прогнозы передали Вике от имени учительницы по русскому языку. Вика была очень расстроена: она тратит столько времени на эту Ксюшку, а та продолжает «шалопайствовать». Вика попыталась серьезно поговорить с Ксюшей, попытаться достучаться до нее, чтобы она поняла всю неприятность ситуации. Ксюша, казалось, слушала и кивала, но при первой же возможности уставилась на часы и запросилась гулять. Вика окончательно рассердилась! К приходу Раисы Петровны Виктория приняла трудное решение. Раиса Петровна на этот раз была в хорошем настроении. Увидев, с каким серьезным видом, немного стесняясь, подошла к ней Вика и попросила переговорить, Раиса Петровна насторожилась: «Что, опять «двойка»? или «Поведение - Два»?» Подбирая слова, Вика попыталась объяснить, что несмотря на отсутствие «отрицательных» отметок в дневнике, ситуация серьезная и – тут Вика помедлила и вздохнула – … и требует принятия мер… Раиса Петровна тоже немного растерялась: обычное течение событий «двойка» - порка» было нарушено, сейчас же Вика фактически воспользовалась одним из пунктов их предварительной договоренности: о наказании Ксюши по требованию Вики. Тем не менее – Вика уже провела предварительный серьезный разговор с Ксюшей – мама снова подготовила Ксюшу к наказанию. Просвистела скакалка, Ксюша вскрикнула … Порка длилась уже некоторое время, «петли» от скакалки были не только на попке, но и на ногах. Ксюша снова напрямую обратилась к Вике и взмолилась: «Хватит! Мне больно!». – Раиса Петровна остановилась, глядя на Викторию. Однако Вика, чуть помедлив, ответила Ксюше: «А о том как ты себя ведешь в школе – сама расскажешь маме. Ты считаешь, что за это ты не должна быть еще наказана?». – Раиса Петровна продолжила порку… «Ксюша, пойми! Чем быстрее ты наверстаешь «хвосты» в школе – тем быстрее тебя перестанут наказывать дома! И конечно, - твое поведение … Словом, берись за ум и не «дуйся». Получи ты реально «двойки» - наказание было бы еще строже, ты же понимаешь …», - такой разговор состоялся между Викой и Ксюшей на следующий день после последнего наказания, наказания, на котором настояла Вика.
Виктория: Мачеха Татьяна в хорошем настроении вернулась из школы, даже «тройка» за диктант по русскому языку не портила настроение: «Подумаешь, «тройка». Предки все равно особо ругаться не станут, а до конца четверти еще достаточно времени». – Так размышляла Татьяна, идя домой. И все же «подтянуться» по «русскому» не помешает – Ольга Петровна, учительница по русскому языку и литературе – мегера еще та, обязательно будет «пытать» по этой теме, и грозят очередные неприятности в школе, которые могут вылиться в малоприятные оценки. Женька, ее подруга, разбиралась в русском языке намного лучше своей подруге, и даже порой удивлялась над промахами Татьяны по этому предмету – «это ж элементарно, подумай сама чуточку больше!». Татьяна и пригласила Женю в гости, чтобы та, в отличии от этой «мегеры» Ольги Петровны, объяснила ей доступно правила из учебника. Женя и сама не была «отличницей», с той же математикой у нее были определенные проблемы, но русский язык давался ей «интуитивно». Женя, как могла, постаралась объяснить подруге Татьяне очевидные, на ее взгляд, правила из учебника. Татьяна слушала, и ей казалось, что «все очевидно», почему же раньше она не могла сама «дойти» до этого? Надежда Петровна, мама Тани, прервала усердные занятия девочек: «Все, отдыхаем. Кто обедать будет?». – Мама – Надежда Петровна – была очень рада, что Таня пригласила подругу домой, чтобы та помогла ей с учебой. По поводу же «тройки» Надежда Петровна вздохнула, посетовала в слух – «ну как же так, Таня?», но строго отчитывать дочь не стала. Девочки вновь вернулись к занятиям. Все упражнения были сделаны, и даже более – Женя на доступном языке объяснила правила языка Тане, приводя примеры из классной работы, в школе. Все, кажись, прояснилось в голове у Татьяны. В это время звуки из-за стенки привлекли внимание обеих девочек: какие-то невнятные вопли привлекли их внимание. Девочки прижались к стенке, характерное «шлепанье» и жалобные просьбы «простить» и «прекратить» стали намного громче. Татьяна начала понимать «что происходит»: за стенкой жила семья Ноговицыных, и их старшая дочь – Лариса – нередко была наказана за различные проступки. Это «шлепанье» и вскрики о «прощении» были известны Татьяне и ранее. Мама даже как-то обсуждала на кухне с отцом – как не повезло Ларисе с мачехой, и почему родной отец допускает «это». Надежда Петровна застала девочек, войдя к ним в комнату, прильнувшими к стене. - Что происходит? Что вы пытаетесь подслушать от соседей? В конце концов, это – некрасиво подслушивать разговоры за стеной! – Мама Тани постаралась произнести это жестким голосом. Вопли же и характерное «чмокание» продолжались, и были слышны даже на некотором отдалении от стены. Надежда Петровна сразу поняла, что происходит ... - Вот так бы и тебя, Татьяна, воспитывать надо! Сразу же взялась бы за ум! – полусерьезно произнесла Надежда Петровна. Между тем шум из-за стены продолжался… - Ну хватит, наверное. Хватит … - Невольно произнесла в полголоса Надежда Петровна. - Мамочка, может ты сходишь к соседям и узнаешь, что происходит? – Неуверенным голоском произнесла Татьяна. – Ей было жалко Ларису, соседу, которую она не раз видела, идя в школу. Надежде Петровне совсем не хотелось вмешиваться в жизнь соседей, однако и «сердце» ей подсказывало прекратить это жестокое воспитание. В своей семье Танюшу разве что отлучали от телевизора, порой ругали, и Надежде Петровне было не понятно, как же это можно истязать ребенка… Надежда Петровна все-таки собралась, оделась и вышла из квартиры. Звонок. Еще один звонок. – Дверь открылась. Надежда Петровна явно услышала всхлипывания и рыданья внутри квартиры. Надежда Петровна, с позволения соседки, вошла в квартиру. Дверь закрылась. Девочки – Таня и Женя – прильнули к стене, однако ничего нельзя было разобрать. Вскрики и «шлепанье» прекратились. Через какое-то время, прошло, наверное, минут 15-20, открылась дверь на площадке, и Надежда Петровна вышла от соседей. - … Я буду воспитывать свою дочь, ну пусть падчерицу, так как считаю правильным! Не надо вмешиваться, воспитывайте лучше свою как считаете нужным! – Достаточно громко раздались слова соседки. Надежда Петровна вернулась в свою квартиру. Девочки с ожиданием смотрели на нее. - Ну что сказать … - Надежда Петровна запнулась. – Возможно так и надо … в отдельных случаях … воспитывать. Лариска действительно сильно провинилась. Надежда Петровна бросила взгляд на дочь – Татьяну: «Может и тебя когда-нибудь надо хорошенько выпороть, и это пойдет тебе на пользу?». – Надежда Петровна, казалось, шутила, но взгляд ее был острый, и Татьяна вздрогнула. - Ладно, девочки, пойдемте пить чай с тортом. Вы сегодня неплохо потрудились с русским языком, так что заслужили, - Надежда Петровна пригласила девочек на кухню и разлила чай. - И … И все же, что там с Ларисой? – На этот раз спросила Женя. - Будет наказана… Давайте не будем об этом, чай остывает, - «перевела» разговор Надежда Петровна. Когда девочки попили чай, они вернулись в комнату Тани. Даже не прижимаясь к стене, обе они услышали громкое всхлипывание, вернее даже рев. Лариса рыдала и не могла успокоиться. Женя засобиралась домой. Настроение у Тани и Жени упало, заниматься дальше не хотелось. На утро Татьяна, выходя из квартиры, столкнулась с Ларисой. Они не были особо знакомы, потому что учились в разных классах. Татьяна попыталась заговорить с Ларисой о вчерашнем, но Лариса сразу же пресекла разговор: «Что тебе? Так интересно? Это – мое дело и не надо лезть!».
Виктория: Приемная дочь Николай Сергеевич провел эту ночь один, у себя дома. Было все-таки необычно – столько лет «один», и вот буквально полгода назад роман с Еленой, его Леночкой, буквально перевернул его жизнь. Он влюбился сразу и «по уши». Елена одна воспитывала двух детей: сына Павлика и дочку Марину. С мужем Елена рассталась несколько лет назад; она не любила рассказывать о причинах развода, но развелась «категорически», практически не поддерживая никаких отношений с бывшим мужем. Тот, в свою очередь, не особо и претендовал на воспитание детей, ограничившись лишь алиментами. Так что Павлик, которому сейчас было 5 лет, практически и не помнил своего настоящего папу. Марина тоже редко вспоминала о бывшем папе, привыкнув к жизни с мамой. В свои 11 лет Марина была не по годам рассудительной и считала себя «маминой помощницей». Конечно не просто было одной растить двоих детей, так же и поэтому Елена так ухватилась за брак с Николаем. Тем более, что им действительно было очень хорошо вместе. Полгода встреч и свиданий, и вот – послезавтра регистрация брака с Николаем. Дети неплохо встретили Николая в качестве «нового папы». За те полгода встреч с Еленой, предшествующих официальной регистрации, Николай подружился с Павликом, который сразу же стал называть Николая папой. Марина встретила вначале Николая настороженно, но затем тоже стала тянуться к нему, тем не менее называя его по-прежнему дядя Коля. Елена вынуждена была, еще до встречи с Николаем, в строгости держать детей. Даже Маринку, которая в последнее время немало ей помогала по хозяйству, приходилось порой наказывать ремнем. Вот и сейчас, после вызова в школу, Елена пришла домой очень сердитая на Маринку: много неприятного ей пришлось услышать о поведении и учебе дочери. Николай поддерживал Елену, считая порку разумным и эффективным способом наказания. Ему, Николаю, пришлось уже раз довольно серьезно наказать Павлика ремнем, зажав его голову между ног и до алого цвета надрать ему зад. – Павлик тогда плакал, «вертелся», а Николай достаточно сильно стегал его по голой попе. Впрочем, обиды Павлик на «нового папу» не затаил, отношения этим наказанием не были испорчены: Павлик признал в Николае папу и счел вполне обоснованным, что «раньше наказывала мама – сейчас папа». И все таки пороть Маринку Николай пока не решался: и в этот раз вместе с Еленой отругав Марину, саму порку он доверил жене. Маринка сама разделась до маечки, и чуть смутившись Николая, сняла трусики, и легла на диван. Елена весьма больно стала наказывать дочь. Когда Маринка не могла уже относительно спокойно лежать и переносить порку, начала вскакивать и изворачиваться, Елена попросила мужа помочь ей: Николай крепко ухватил Маринку за туловище, не давая той вертеться, зафиксировал ее, а Елена довела порку до конца. Зад Марины был прилично высечен: кое-где, особенно в местах пересечения полос от ремня, цвет кожи темнел на глазах и наливался багровым цветом. Учебный год закончился, июнь Марина провела в оздоровительном лагере, а в июле вернулась домой. Погода стояла жаркая! Семья собиралась ехать на юг. По этому случаю Павлик был за неделю до отъезда взят из садика. Николай дорабатывал последние дни до отпуска, а Елена была уже в отпуске, с детьми дома. И все же случившееся не смогла предотвратить… Маринка с подругами договорились съездить искупаться на карьеры. Естественно, без согласия родителей, потому что карьеры были опасные для купания: дно сразу уходило «вниз». Автобус шел от остановки у дома в слободу «Дымково», а там и до карьеров – рукой подать. Павлик категорически отказался оставаться один дома, и даже пригрозил что «все расскажет маме что Маринка ушла купаться с девочками». – Что делать? Пришлось и его брать с собой. Вода на карьере и в самом деле была «опасной»: не смотря на жару, резко «леденила», если пытаться нырнуть поглубже; кроме того, и в самом деле практически сразу у берега начиналась «глубина». И тем не менее Маринка с подружками смело прыгали в воду, а потом сохли на солнце: всем было весело. Хватало ума не заплывать далеко от берега. Хуже было, что и Павлику захотелось «поплескаться», он умел кое-как плавать и держаться на воде. Маринка тревожилась за братика, подстраховывала его, но все равно не раз он с головой уходил в воду. Наконец его выгнали на берег и отправили играть на берегу. Как так получилось, но Павлик наступил на какой-то проволочный мусор: он не просто порезал ногу, но что прочно впилось ему в ногу и застряло там. – Крик, плач, кровь. На ногу Павлик вступить не мог, резкая боль сопровождало каждое движение ногой. Находившиеся рядом более взрослые ребята попробовали помочь, осмотреть ногу, перевязать, но все это сопровождалось заполошным криком Павлика. Ногу кое-как перетянули, оторвав от простыни ленту, но идти Павлик не мог. Марина попыталась по сотовому дозвониться до мамы, но та, видимо, была на улице и не слышала звонка. Маринка подумала, ей ничего не оставалось как звонить папе-дяде Коле… Николай приехал где-то через час на своей машине. Павлика повезли в местную травматологическую больницу, где из ноги извлекли какую-то «спиральку» с острыми краями. Маринка все это время пыталась «стать невидимой» - такие резкие взгляды бросал на нее папа-дядя Коля. Наконец все семейство оказалось дома. Вечер конечно же был испорчен. И что делать сейчас с поездкой на юг? – «Спиралька» не просто порезала ногу, но и что-то повредила, так что необходимы были регулярные перевязки и наблюдение несколько дней, чтобы не было заражения. Николай взял ремень, Марина даже не пыталась протестовать, настолько она была напугана случившимся. - Раздевайся, быстро! - почти приказал Николай. Марина судорожно стянула колготки и трусы. В эту минуту она даже не думала, что распоряжение раздеваться для порки шло от дяди Коли. Папа-дядя Коля торопил, громко возмущаясь вслух безрассудством Марины. - Лена, держи дочь! Ей сейчас мало не покажется, - продолжил Николай. Марина разрыдалась, в ее голове крутилось одно – «что же я натворила!». С одной этой мыслью она растянулась на диване и застыла. – Мысль что ее сейчас строго накажут отошла в этот момент на «задний план». Николай сразу с силой стал ее пороть. Маринка была настолько напугана, что первая пронзительная боль дошла до ее головы после 4 или 5 удара. – Она закричала. Николай же с остервенением порол Марину. Через какое-то время Николай остановился, резко поднял Марину, поставил ее у себя между ног и крепко ухватил за плечи. - Марина! Ты хоть понимаешь, что могло случиться! Мало того что сама купалась, так ты и Павлика пустила в воду!! - резким голосом проговорил Николай. Елена не удержалась и дала дочери две смачных пощечины. Николай остановил Елену: «Не надо по лицу! Ей и по заду хорошо попадет». Николай «выдавил» из Марины «простите меня!» и снова уложил ее на диван. Размеренно, вкладывая в удары мужскую силу, он продолжил порку. Николай делал остановки, давал девочке перевести дыхание и снова «вкладывал» ей ума. Так сильно Марину еще никогда не пороли, однако чувство страха от случившегося и что могло произойти, вдруг накатившееся на нее, соперничало в ее голове с болью от порки. Билеты на юг пришлось сдать – с такой ногой Павлика не могло быть и речи о поездке. Павлик очень сильно плакал, так обидно казалось ему случившееся и почти трагедией отмена поездки на юг. В качестве наказания его заставили неделю лежать «безвылазно» в постели, без телевизора и сказок на ночь, и без игрушек. Марина проплакала после порки весь вечер. Всхлипывала она и на следующий день, узнав, что поездка на юг отменяется. Елена и Николай держались с ней сухо, практически не разговаривая. И Марина особенно от этого страдала. … Когда Николай через несколько дней пришел домой, он застал снова плачущую Марину. Николай взял ее за плечи и прижал к себе, через какое-то время плач перешел в всхлипы. - Прости меня, папа, - вдруг сказала Марина. - И ты, дочка, пойми нас с мамой. Как же вы нас напугали! – ответил ей Николай и еще сильнее прижал к себе обретенную дочь.
Виктория: Детдомовка … И вот выданы выпускные документы – прощай интернат… Инне, которой повезло что не «забивала» на учебу, удалось поступить в финансово-экономический техникум на заочное отделение. Жилье, предоставленное по закону, позволяло обрести «свой угол», но вот финансы Инне сейчас уже приходилось зарабатывать самой, и никто не мог ей в этом помочь. Ничего лучшего не придумав, Инна устроилась уборщицей на несколько мест. Конечно, по финансам, наиболее «денежно» было прибираться в «АБ-банке», куда ей помогла устроиться приятельница, тоже когда-то прошедшая через интернат. Михаил Сергеевич, зам. директора филиала «АБ-банка», был молодым мужчиной, около 30 лет. – Он был строг и серьезен. Все в банке немного побаивались его – «что у него сейчас в голове». .. Инна прибралась практически во всех кабинетах и увидев свет под дверью, робко постучалась в кабинет Михаила Сергеевича. Не дождавшись ответа, Инна вошла. На столе лежал распечатанный продолговатый сверток, который Михаил Сергеевич рассматривал. На шум Инны он обернулся. - А-аа, Инна, можете прибираться, - Михаил Сергеевич достал из свертка нечто длинное и тонкое, и положил на стол. Обертку, знаком, он указал Инне убрать со стола. Некоторое время Михаил Сергеевич молча наблюдал за прибирающейся Инной и переводил взгляд на трость (как уже поняла Инна), лежащей перед ним. Воронцова, тебе что отдельное приглашение? - Рот Риты вызывающе перекосился. «Прописка» … Инна сняла тапочки и легла на кровать, подняв ступни. Несколько девчонок сразу же их подхватили и подняли в коленях в вертикальное положение. - Как и всем, 25. И смотри не дергайся! – Голос Риты звучал зловеще. Инна не успела сосредоточиться, как резкий удар резинового шланга обрушился ей на поднятые ступни. Инна резко дернулась. - Ну вы, курицы, привяжите ноги к спинке кровати! – Рита была недовольна, что «новенькая» попыталась «брыкаться». Ноги привязали. Попутно сдернули с Инны трусы до колен. Рита продолжила порку шлангом. – « И три, и четыре …». Неожиданно Рита с полной силой врезала шлангом по ягодицам. – Инна взвизгнула, но услужливые помощницы Риты ее удержали. Удары попеременно сыпались на задранные вверх ступни и зад. Инна захлебывалась в плаче. Время тянулось невыносимо. Рита «засчитывала» только удары по ступням, но при этом по 2-3 раза периодически хлеща с размахом и по заду. На утро болели и ступни, и даже зад приобрел нездоровый сине-багровый оттенок… - Инна, - произнес Михаил Сергеевич, - А тебя раньше по заднице драли? Инна вздрогнула. Воспоминания об интернатовском прошлом нахлынули на нее … Кружку привязывали за ручку к полотенцу. И со всей дури били этой кружкой по заднице и ногам. – Это было обычное наказание «старшей» по комнате. Еще бывала «морковка», но это уже совсем «детское наказание»: скрученным особым образом и вымоченным в воде полотенцем провинившуюся били по заду, да и по всему телу. Еще насыпали в длинный носок песок – и били по телу, голове и по почкам. Не было следов, но было больно. Инна обернулась к Михаилу Сергеевичу: «За что?!» Впрочем, «интернатовская» выучка приучила не задавать лишних вопросов. Инну нельзя было назвать красавицей, но все-таки что-то в ней было: фигура, «формы». Михаил Сергеевич поднял трость, это именно была трость для порки как-то в интернате их пороли подобной. Правда, это была воспитательница и уже на «выпускном» годе. - За что?! – Опять повторила Инна, но уже мысленно готовясь что ей «достанется». Михаил Сергеевич правильно оценил состояние Инны: во-первых, ей не в первый раз, во-вторых, платили в банке в 2 раза больше чем могла бы найти Инна. – Ссориться с «начальством» было не в ее интересах. - Пойдем … - Михаил Сергеевич достал ключ из стола, взял Инну под руку и повел ее в кредитный отдел. – Отдел был пуст к этому времени. Сдвинув со стола бумаги, Михаил Сергеевич распорядился: «Спускай джинсы, живо!!». Как в забытье, Инна спустила джинсы, уперлась руками в край стола и замерла. Удар не заставил себя ждать: боль пронзила, казалось, все тело. Инна не закричала, лишь переступив ногами. Мысли сопротивляться у нее не возникло. Михаил Сергеевич снова с силой опустил трость на ее ягодицы. – И снова Инна вытерпела удар. … Когда, по подсчётам Инны, количество ударов превысило 30, Инна начала громко стонать. Однако Михаил Сергеевич лишь сильнее, как ей казалось, продолжал хлестал ее тростью. Было, наверное, еще 20-25 ударов, когда он остановился. - Одевайся! И … не болтай, - Михаил Сергеевич небрежно бросил «тысячную» купюру на стол перед носом Инны, подумал, - и добавил еще «пятьсот». - Мы в расчете? – Спросил Михаил Сергеевич, убирая кошелек. – Надумаешь – можем еще продолжить, ты вообще то хорошо держалась, мне понравилось … Со слезами, Инна натянула джинсы, собрала мятые купюры и вышла из кабинета …
Виктория: Однажды в гостях у одноклассницы Основано на реальных событиях. 1. Андрей на момент этого рассказа учился в 3 классе самой обычной средней школы. И интересы у него были самые обычные для пацана его возраста. Правда у него был еще один "тайный" интерес, волновавший его чуть ли не 5 лет. Андрея интересовала порка ремнем. Однажды он был в гостях у тети, в другом городе, и стал свидетелем наказания своего двоюродного брата Коли, который был старше Андрея на 3 года. Андрею тогда как раз и было 5 лет, но этот случай надолго отложился в его памяти. Как "оглашалось" наказание дядей Сашей, как Коля, вытирая слезы шел к отцу, а тот уже стоял с ремнем наготове. Как двоюродные сестрички Таня и Лена прижались к стене и наблюдали за приготовлением брата к наказанию. Андрей видел порку сбоку: как на обнаженный зад Коли опускался, раз за разом, ремень, как раздавались сначала всхлипывания Коли, которые постепенно переходили в рев и вскрики, и наконец - Коля взмолился: "Па-аапа, не надо больше!". Андрей не видел как зад Коли покрывался следами от ремня, но когда Коля в конце концов получил разрешение подтянуть трусы и штаны, Андрей на короткий момент увидел "наказанное место". Это был не продолжительный момент, когда Коля неуклюже поворачивался, натягивая одежду, но даже эта краткая "картинка" впечаталась в память Андрея. Потом была Танька, двоюродная сестра Андрея (по отцовской линии). Таньке тогда было 6 лет. Андрей был на 2 года ее старше, и смог уговорить в игру "на раздевание". Конечно какая то непонятная волна пробежала у Андрея и просто при виде обнаженной сестры, но все же наибольшее волнение он ощутил, уговорив Таню дать ее нашлепать рукой. И это тоже отложилось в памяти Андрея. Потом были еще попытки склонить Таню продолжить "игру", и периодически Андрею это удавалось. Каждый раз он испытывал ни с чем не сравнимое волнение. В эти разы он сразу переходил к "шлепанию". Игра продолжилась даже тогда, когда Таня пошла в 1 класс. - И тогда, придя к ней домой, Андрей при каждом удобном случае пытался склонить сестру к понравившейся ему "игре в воспитание". Правда, он ее уже не шлепал рукой, а аккуратно "наказывал" скакалкой. Конечно Таня не позволяла слишком сильно хлестать ее, но все же Андрею удавалось раз-другой хлестнуть по-сильнее. Это в конечном счете и сгубило игру: однажды родители Тани сами решили ее наказать - отшлепать, но когда сняли с нее трусики и положили на колени - то увидели слабые "петли" от скакалки... Самое удивительное, но последствий не последовало: не известно почему, но тетя Нина не пошла к родителям Андрея с жалобой, а только наорала на него, и запретила к ним приходить. Сложно сказать, почему все же не стали раздувать "пожар". 2. Марина нравилась Андрею с 1 класса. И это неудивительно: Марина была очень хороша собой, неудивительно что многие мальчики пытались заручиться ее "вниманием". Андрей же, после нескольких неудачных попыток завести "дружеские" отношения, просто стал то дергать ее за косички, то толкать, то отбирать портфель. И все же он смог завоевать внимание Марины, и они даже не раз вместе шли домой из школы, благо жили в соседних домах. В гостях у Марины Андрей бывал редко, разве что на дне рождения и "так", несколько раз заходил к ней по "школьным" делам, и всякий раз кто то из родителей или бабушка были дома. Вот и в тот раз Андрей провожал Марину до дома и даже нес ее портфель. Девчонка ему откровенно нравилась. В этот раз она, немного помявшись, предложила зайти к ней домой, сказав что никого из взрослых нет дома. Андрей конечно же был этому рад. Марина оставила Андрея на диване в большой комнате , а сама юркнула в свою комнату и вернулась уже переодетая в короткий и симпатичный домашний халатик, колготок на ней не было. - Была поздняя осень, но было еще тепло. Андрей и Марина сидели на диване, периодически прикасаясь и задевая друг к другу, просматривая вместе альбом. Андрей попробовал положить руку на колено Марины, и та не убрала. А затем встала, о чем то задумалась ненадолго, и попросила подождать. После чего встала и взяла альбом и ручку, и что то стала рисовать. Затем показала Андрею. Андрей вначале не понял что же нарисовала Марина, но постепенно до него стало доходить ... Марина неплохо рисовала, поэтому рисунки получились неплохо: можно было понять что изображены те "тайные" места у мальчиков и девочек, которые считается неприлично показывать и которые всегда скрыты под трусиками. "Понравилось?!, - спросила Марина, перевернула лист и быстро нарисовала еще две картинки. Андрей сидел, чувствуя что какая то непонятная волна все сильнее пробегает по его телу. Марина потянулась к брюкам Андрея и расстегнула пуговицу на поясе. Андрей невольно схватил ее за руку, но Марина отвела его руку в сторону и расстегнула штаны. "Вставай, снимай ...", - несколько изменившимся голосом произнесла она. Андрей "по инерции" встал, а Марина дернула его за штаны так, что те упали практически в самый низ ног. На этом Марина не остановилась и взялась за резинку его трусов. Андрей будто застыл, а когда очнулся, то Марина уже была "там". Андрей хотел отпрянуть и вырваться, но какое то новое чувство заставляло его не двигаться. Марина продолжала "перебирать руками". Андрей наконец опомнился, и тоже взялся за завязку ее халата. Марине это не очень понравилось, но Андрей все сильнее и сильнее дергал за завязку, халат распахнулся.... Марина немного поморщилась, но активно не препятствовала. Наконец и Андрей запустил руку в к ее "сокровенному месту" и спустил с нее трусы. Какое то время они изучали друг друга ... Вдруг Андрей нащупал какую то вытянутую, чуть поднимающуюся над попкой, полосу. Потом еще и еще ... Прозвенел телефон, Марина запахнула халат, подтянула трусики и пошла отвечать. Мысль, которая пришла вдруг Андрею в голову, вначале его ошеломила. Мысли мелькали в голове одна за другой. Казалось, время остановилось. Еще не понимая до конца что он задумал, Андрей быстро подтянул трусы и штаны, заправился, а затем сгреб альбом с теми "интересными" рисунками и сунул его в свой портфель. 3. Когда Марина закончила разговор по телефону и подошла к Андрею - он решился. Решительно привлек к себе Марину и снова, почти рывком, дернул за завязки халата, а затем почти силой сдернул его. Немного повернул Марину и положил ей руки на бедра и попку. Так и есть! Это были следы от ремня, и видно совсем недавние. Марина напряглась, озадаченная напором со стороны Андрея. - Тебя, что ремнем наказывали, - с напором спросил Андрей, - Отстань! Отпусти меня! - пыталась сопротивляться Марина. Однако Андрея уже было не остановить, его ровно "заклинило". ОН уже, пробиваясь через сопротивление Марины, сдернул с нее трусы до колен. Да, так и есть! Теперь, когда его взгляду открылась вся ее попка, Андрей увидел что вся ее площадь покрыта характерными следами от ремня. В местах, где полосы пересекались, проступала "синева". - Отпусти, дурак! - Марина продолжала вырываться, - Сама дура! Твой альбом у меня, с рисуночками ... Как думаешь, что скажут твои родители?! - Андрей схватил Марину под локти. И тут Марина немного обмякла и вдруг заревела ... - Отдай альбом! Отдай !! - заголосила Марина. Однако сопротивление Марины падало; ей удалось немного подтянуть трусики. Андрей продолжал "давить": - Что думаешь тебе будет за рисуночки? Выпорет тебя папочка! И в школе все узнают! - Андрей, что ты хочешь? - Где ремень? Где ремень, я тебя спрашиваю?! - не отступался Андрей. Марина вдруг подошла к шкафу и открыла его. Повозившись немного, Марина достала ремень и передала его Андрею. Андрей заколебался, но отступать было поздно ... - Ты будешь выпорота за свои рисунки! Хочешь, чтобы все узнали?! Преодолевая уже небольшое сопротивление Марины, Андрей толкнул ее на диван, и , немного повозившись, сдернул с нее трусы. - Лежать! Лежать прямо, я сказал! - Андрей почти кричал срывающимся от волнения и азарта голосом, - Отпусти ... - Уже глухо и как то безнадежно попросила Марина (слезы текли по ее щекам обильным ручьем) - Сколько, говори, тебя наказывают! Сколько?! В Марине видимо "сломался" последний удерживающий ее твердость стержень. Она расплакалась и назвала число ... Андрей удивился - прозвучало совсем не мало, но отступать было поздно. Андрей сразу же "вытянул" Марину по обеим половинкам попки. Марина вскрикнула. Андрей, не снижая темпа, "вытянул" ее еще 3 раза. Марина попыталась вывернуться, но Андрей грубо повернул ее на место. Наказание продолжилось ... Марина завыла где-то на половине той "цифры", которую она назвала ранее - сколько ее порют. Однако Андрей вошел " в раж", он понимал что больше такого случая не представится и все отношения с Мариной на этом закончены. "Корабли сожжены", - пришла на ум услышанная когда-то фраза. Порка, точнее сказать, избиение продолжилось. Андрей видел КАКИЕ следы появляются на попе Марины, все сильнее "стучалась" мысль - как эти следы потом объяснять ... Однако Андрей уже не мог остановиться. Когда последний удар из "цифры" был нанесен, Марина уже не орала, а больше громко стонала и всхлипывала. Андрей сходил в ванну и принес оттуда смоченную в воде тряпку - он слышал что так делают. Развернул тряпку и приложил ее к попе, Марина вздрогнула. - Там, в ящике ... Да-да, мазь возьми и давай сюда. Марина неуклюже встала, не особо уже и прикрываясь от Андрея, и попыталась смазать поданной мазью наказанный зад. Андрей было сунулся помочь, но Марина "шикнула" на него и он больше не пытался предложить свою помощь. Наконец Марина ушла в ванную, довольно долго там плескалась. Наконец Марина вышла оттуда, все лицо было красное и заплаканное. - Отдай альбом! - Ага, я тебе его отдам, а ты все про меня расскажешь? Фигушки! Марина немного подумала и сказала почти спокойно: - Хорошо, но и ты никому не рассказывай и спрячь альбом! И здесь Андрей совершил ошибку. - И вообще, ты еще мало наказана! Вот родители бы тебя точно вздули! Может повторим? Сложно сказать, что в эту минуту мелькнуло в голове у Марины, что она подумала или ей почудилось ... Марина рванула к двери, оттолкнула Андрея и выбежала на лестничную площадку. Затем побежала на этаж ниже - там жила ее подруга. Андрей вначале растерялся, затем взял лежащий на тумбочке ключ от квартиры, вышел и закрыл квартиру. Дверь внизу хлопнула, Марина спряталась у подруги. Постояв немного, Андрей положил ключ от марининой квартиры к себе в портфель и пошел домой. Почти заключение. Вечером, около 7 часов, в дверь квартиры родителей Андрея раздался звонок. На пороге стояла мама Марины ...
Виктория: Детская любовь Посвящается Пашке. Это история произошла … впрочем так ли важно для нашей истории, когда именно это случилось? Скажем, это воспоминание мальчишки из своего детства, которые и поныне в его памяти. Пашка был известным всему двору «обалдуем». Не одна «каверза» на дворе не обходилась без его участия. Он успевал как «пострел» очутиться буквально в каждой «дворовой» истории. Чтобы это не было: стрельба из рогатки по стеклам, «охота» на кошек или «дымовуха», заброшенная в подъезд – везде он успевал поучаствовать. Естественно, все эти «каверзы» рано или поздно вскрывались, и тогда Пашке влетало «не слабо» от его старшей сестры. Да-да, именно строгая Вероника, пашкина сестра, только недавно закончившая школу и учащаяся в педагогическом училище, была «грозой» домашнего воспитания. Еще с 16 лет она перехватила «эстафету» от матери и вплотную занялась воспитанием непутевого братца. На момент этого повествования Пашке было уже целых 12 лет, и он весьма стыдился регулярных порок от сестры, когда приходилось не просто при ней раздеваться, тряся начинающими развиваться половыми «причиндалами», но и пытаться сдерживать свои крики и пытаться показать себя «настоящим мужчиной». А вот отца у Пашки не было, точнее, отец то конечно был, как без этого, но Пашка не помнил его: тот ушел из семьи, когда Пашке было всего 3 года. Так что в семье царил «матриархат», возглавляемый матерью и продолжающие ее славные традиции, старшей сестрой. А еще Пашка был влюблен в Наташку, соседку по лестничной площадке, к тому же учащуюся с ним в одном классе. Наташка, надо отдать должное, действительно была красивой девчонкой, с короткой русой стрижкой и красивыми ногами. Не один Пашка старался добиться ее внимания, однако Наташка была весьма заносчивой особой, и предпочитала «дружить» с ребятами, старше ее сомой на 2-3 года. Как только Пашка не пытался завоевать внимание Наташки! – От прямолинейных предложений «давай дружить» и «понести портфель», до банального дергания за волосы, «толчков» и даже уколов булавкой. Впрочем, когда Наташка однажды пожаловалась Ромке, долговязому рыжему парню из 7»б», и Ромка навешал Пашке хороших «оплеух», Пашка уже не пытался более добиваться Наташку банальными «толчками» и «задиранием». Не отличался Пашка и особыми успехами в учебе, «пары», не сказать чтобы часто, но все же проскакивали в его дневнике. Вот тогда сестра Вероника брала ремень и занималась вправлением ума Пашки. Пашка естественно визжал, потому что ремень был хорош, как раз подходил для «воспитательных целей», так что получалось очень даже неплохое «внушение». Хуже всего, что Наташка часто слышала через стенку звуки этих «воспитательных процедур». Так что Пашке было не только стыдно заголяться перед Вероникой, но знать что где-то за стеной его истошные крики слышит так обожаемая им Наташка. … В тот день возник спор на перемене – как лучше насолить этой «вреднющей» «историчке». Галина Анатольевна действительно была «крутой училкой»: с первых же уроков она приучила класс сидеть так, чтоб «муху слышно было». И спрашивала она «урок» строго: чуть «не доучишь» - сразу же ставила «двойку», а потом обязательно спрашивала на следующем уроке не только «новый материал», но и тот, за который раньше вкатила «пару». Так и мучаешься, пока все-все не выучишь! Так что эту «вредную» Галину Ивановну надо было проучить. Традиционные способы вроде натереть доску мылом или подложить кнопку на стул были отвергнуты после совместного обсуждения: кнопку уже подкладывали, но неудачно вышло, а доску натирать мылом, при всем классе, было – «спалиться», «заложит» обязательно кто-нибудь. Выбор пал на клей. Хороший такой клей «Момент», как раз появившийся в продаже и уже опробованный в быту. Тут надо добавить, что Наташка тоже «страдала» от придирок «исторички» и была не против «напакостить» ей. Понимая, что за эту «выходку» придется когда-то ответить, конкретных исполнителей на «пакость» не находилось. Вот тут роковую роль и сыграла «любовь» Пашки к Наташке. Та взяла его на банальное «слабо». - Что, Пашка, страшно? Трусишь, да? – Подначивала его Наташка. - Вот и нет! Чего такого, возьму – и намажу стул клеем! – Горячился Пашка. - Намажь, намажь … Слабо? – Продолжала ехидничать Наташка. Ничего не оставалось Пашке как выполнить обещанное, хотя где-то, чуть пониже пояса, что-то «зачесалось», интуитивно представляя последствия. Однако отступать было поздно, никак нельзя было ударить в грязь лицом перед Наташкой. Перед следующим уроком истории пакость была осуществлена: кабинет проветривался, кроме дежурных – никого в кабинете не было. Так что Пашка с тюбиком клея незаметно для одноклассников – как ему казалось «незаметно» - проник в кабинет и осуществил задуманное. Тонким слоем нанес клей на вся поверхность стула, аккуратно распределил клей по всему сиденью и – вуаля, подготовительные мероприятия закончены. Дежурным же был поднесен «кулак к носу» - чтоб молчали. Все складывалось превосходно! Галина Ивановна как уселась на стул в начале урока, так и просидела на нем почти до конца урока, не вставая, опрашивая «жертв» по списку журнала. Была даже мысль, что так она и просидит на стуле до конца урока (все «посвященные» с нетерпением ждали «развязки»), но за 10 минут до конца урока Галина Ивановна встала со стула, и … стул потянулся следом за ее юбкой, надежно приклеившись к ней. Аншлаг, занавес! – Дружный смех потряс класс, смеялись не только «участники заговора», но даже «очкарики» - «зубрилки». Галина Ивановна вначале даже не поняла – ЧТО тянет ее за юбку, которая, кстати, под весом стула начала съезжать вниз, открывая нижнее белье… … Естественно, последовала «разборка» с участием классного руководителя, и кто-то «сдал» - подозрения были – КТО, но не так это и важно было: все равно кто-нибудь – да «сдал бы». Дело для Пашки кончилось не просто размашистой записью в дневнике – т»Поведение Два. Срочно прийти родителям в школу!», но «классная» не поленилась отзвониться пашкиной матери на работу и продублировать свое крайнее негодование. Самое обидное в этой ситуации было – это поведение Наташки. Та высмеяла Пашку! Пашка рассчитывал, как минимум на поддержку и одобрение со стороны Наташки, не без ее же «подначек» он решился на это, именно ЕЙ он хотел доказать свою «смелость». Наташка же его просто высмеяла! Перед всем классом! - Ну ты, Пашка, и дурак! – Откровенно издевалась Наташка. – В-от тебе дома влетит!! Пашке было обидно до слез: во многом ради Наташки он решился на «это» - и такая «подлость» с ее стороны, такое унижение, такой обидный смех! Когда Пашка вернулся домой, его сестра Вероника была «в курсе» случившегося. - А-аа, вернулся балбес?! – Не предвещающим ничего хорошего голосом выдала сестра. – НУ ты сейчас от меня получишь! Пашка, вообще то, рассчитывал, что разборки перенесутся на вечер, к приходу матери. Однако Вероника, очевидно, уже получила все необходимые инструкции от матери по телефону и не собиралась медлить. Пашка едва успел переодеться и пошел на кухню. И здесь первый «облом»! - Куда это ты направляешься, скажи? – Грозным голосом произнесла сестра. – Что, кушать захотел? А вот ЭТО видел?! – Вероника сунула под нос брата кукиш. Затем Вероника взяла незадачливого братца за ухо и почти потащила его в гостиную. Там на диване уже лежала скакалка. Опять же, уточним для наших читателей, с тех пор, как Вероника стала наказывать брата, она неизменно использовала для этого только резиновую скакалку. Сдернув рывком с брата трико вместе с трусами до колен, Вероника оголила его зад. Затем заставила брата наклониться вперед, чуть расставив ноги, и обхватить руками ноги пониже колен. Это была уже знакомая по прошлым наказаниям поза, в которой его порола сестра. Мошонка Пашки безвольно повисла между ног, и это первое, чего ему было стыдно – все таки ему было уже 12 лет! Сестра встала сбоку от Пашки и с силой врезала ему скакалкой. Удар пришелся низко, практически по ногам. Пашка сразу же взвыли попытался невольно выпрямиться. - Стой как стоишь! Руки – не отрывать! – Практически «прорычала» сестра. С большим усилием Пашка сохранил позицию. Новый удар врезался практически сразу. – Снова Пашка завизжал, но кое-как удержался в прежнем положении. Удары сыпались «один за другим». Каждый словно огненным прутом обжигал несчастный зад. Пашка уже рыдал, забыв обо всем. Вдруг Вероника остановилась. Пашка немного притих и тоже прислушался. – В дверь звонили … - Стой на месте! Не двигаться! – Распорядилась сестра и пошла открывать входную дверь. Дверь же в гостиную так и оставила открытой, так что с порога прихожей был виден силуэт согнувшегося Пашки. Пашка так и стоял, наклонившись и державшись руками за ноги. – Он знал крутой нрав своей «сестрички» и предпочитал выполнять ее команды, а не спорить. О том, что его видно с порога из прихожей, он даже как-то и не думал в этот момент. В прихожей послышались голоса. Пашка, с некоторым удивлением, узнал голос Наташки. «Что ей здесь надо? Зачем она пришла?», - пронеслась в голове мысль. - … Проходи, Наташа, посмотри на этого обормота! – В дверях в гостиную возникло движение, и в гостиную вошла Вероника и … Наташка. Да, это была она, его «любимая девочка», собственной персоной. Пашка невольно захотел прикрыться и потянулся натягивать трико и трусы. - Стоять!! – Вновь раздался грозный голос сестры. – Тебе кто разрешил? Твое наказание еще не окончено! Пашку раздирали противоречивые чувства: вновь накатившийся стыд и боязнь ослушаться «грозную» сестру. - Вот посмотри, Наташа, на нашего красавца! – Продолжала сестра. – Вот он какой на самом деле. Наверное, в школе он строит из себя героя? И здесь Наташка, любимая его Наташка, предала его в очередной раз. - Вероника, на Пашку вся школа жалуется! Вы даже и не знаете – каков Пашка в школе и что вытворяет! – Предательски прозвучали слова Наташки. - А вот мы сейчас и увидим – какой он герой на самом деле! – Не предвещающим ничего хорошего голосом прозвучали слова Вероники. – Ты вот, Наташа, садись сюда, чтоб видеть задницу этого героя! Наташка села в предложенное кресло, и наказание одолжилось. Вначале Пашка пытался строить из себя «героя», не показывать свою боль перед Наташкой, но потом боль затмила все! – Пашка кричал, Пашка рыдал, Пашка просил прощения, Пашка извивался … И все это было при Наташке… Впрочем, Пашка уже и забыл что Наташка – где-то здесь, единственно желание, чтобы все это кончилось как можно быстрее, крутилось у него в голове. … Пашка лежал ничком на своей кровати и рыдал. Рыдал, не пытаясь сдерживать себя. Было больно, было обидно. Пашка со стыдом вспоминал как не выдержал в какой-то момент и … описался. Прямо на глазах Наташки. Точнее, он в начале почувствовал, что-то теплое, текущее на его держащиеся за ноги руки. А затем прозвучал голос Наташки и пришло понимание случившегося … - Вероника, посмотрите! Пашка то – описался! Вероника остановилась, развернула к себе и выпрямила Пашку. Тот опустил голову вниз и увидел «ручеек», стекающий по ногам. «Источник» продолжал фонтанировать, пока его мочевой пузырь полностью не опустел. Уже не думая о последствиях, Пашка, не дожидаясь разрешения сестры, ринулся из гостиной, на бегу натягивая трико и трусы. За ним оставалась мокрая дорожка … Запершись в туалете, Пашка довольно долго из него не выходил. Он слышал, что Наташка ушла не сразу, а минут 5 проговорила о чем-то с его сестрой, прежде чем щелкнула закрывающаяся входная дверь. Затем в дверь стучалась сестра: «Открой, хуже будет!». Пашка не реагировал, в голове только крутилось КАК он «опарафинился» перед Наташкой, и что завтра о случившемся узнает весь класс. … Пашка с настороженностью входил в класс. При его появлении одноклассники вначале притихли, а затем послышался смех. Он видел, как Наташка показывает на него пальцем, смеется и что-то говорит стоящим рядом с нею подружкам, которые разразились очередной порцией смеха. «Зассыха», - резанули уши слова. Пашка выскочил из класса. Больше в этот день он в школу не вернулся. Благо что сестры не было дома. … Урок физкультуры шел как обычно, Сан Саныч, «физкультурник», в начале провел «построение», затем – «разминка» и наконец упражнения на матах. Девочки и мальчики занимались рядом друг с другом. План мести уже «вызрел» в голове Пашки. Надо сказать, что все же мальчишки из класса проявили «мужскую солидарность» и не очень чтоб «злобно» посмеивались над Пашкой. Некоторых дома тоже пороли, так что, видимо вспомнив, как сами они вели себя в подобных ситуациях, довольно быстро «притихли». Девчонки, те – да, посмеивались. Впрочем, хватило пары девчонок, пострадавших от дерганий косичек и даже тумака, поубавили у них желание насмехаться на Пашкой. Сан Саныч отвлекся, и вышел в коридор, оставив дверь в спортзал полуоткрытой. Пашка решительно направился в сторону девчонок, занимающихся на матах. Как раз подошла очередь Наташки. Оттокнув стоящих на пути девчонок, Пашка резко рванул за пояс трико Наташки, раздался треск, резинка лопнула. Наташка не успела ничего еще понять, как Пашка сдернул с нее ослабшее трико, а затем трусики. Повалил Наташку и окончательно сдернул с нее весь «низ». Удерживая Наташку за руки, он вытащил ее на середину зала, на всеобщее обозрение, не давая прикрыться. Кто-то из девчонок попытался прийти на помощь, но мальчишки ее оттеснили, образовав круг, в центре которого был Пашка и удерживаемая им Наташка. Ребята откровенно «пялились» на представшее перед ними зрелище. Пашка, между тем, сдернул с девочки футболку, и взглядам ребят предстали начавшиеся формироваться груди Наташки. Эта потеха продолжалась минут 10, не меньше. Сан Саныч, видимо, отвлеченный кем-то, отошел от спортзала, а мальчишки проявили единодушие, не давая другим девчонкам заступиться за Наташку и откровенно смеялись над ней, награждая обидными эпитетами и комментариями.
полная версия страницы