Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Ritz. Апельсинка » Ответить
Ritz. Апельсинка
Ritz: - Ну как же так... - грустно шептала Кристинка, поднимаясь по ступеням в полутемном подъезде. Из окон на лестничных площадках лился тусклый свет уличных фонарей, вырывая из почти непроглядной тьмы то покосившиеся почтовые ящики, то разветвления труб, то чей-то велосипед. С каждым этажом эта граница между мраком и полу-мраком становилась все более аморфной, и единственным надежным ориентиром оставалась лишь мигающая лампочка где-то на верхних этажах, чьи робкие лучи пробивались между перил. - Я же так старалась... Лампа внезапно мигнула, вынуждая девочку вынырнуть из невеселых раздумий и быстрее зашлепать по пролету. Невидимые во тьме, комья раннего осеннего снега осыпались с туфелек, оставляя мокрые следы. На ощупь открыв дверь, Кристина вошла внутрь. Мама работала до семи, так что оставался еще час - который согласно установленному распорядку полагалось посвятить уборке или урокам, если они не были закончены перед тренировкой. Уроки были уже сделаны и дома было чисто, благо квартира где они с мамой жили была совсем небольшой и подмести Кристина успевала за 15 минут - но от целого часа появившегося свободного времени на душе у девочки было совсем не весело... Ходя по комнате и переодеваясь в назначенные "домашними" поношенные летние майку и юбку она несколько раз невольно останавливалась у висевшего на видном месте листа бумаги. Написанный дрожащей рукой, аккуратно выведенный заголовок гласил: "Правила поведения Кристины, 11 лет, 5 класс". Нижеследующие строчки занимали примерно половину листа и представляли собой расписание каждого дня школьницы, начиная от подъёма в 7 часов и зарядки перед школой и заканчивая вечерними водными процедурами с отходом ко сну ровно в 9 вечера. Отдельно красным маркером твердой взрослой рукой были выделены пункты: ~ 17.45 - 19.00 - Завершение домашних заданий, уборка, в случае проступка - предварительное стояние в углу с голой попой, руки за головой. Дневник должен лежать открытый на странице последней недели. 19.00 - 19.30 - отчет о результатах дня, ужин, в случае проступка - продолжать стоять в углу в установленной позе в ожидании наказания. 19.30 - 20.00 - свободное время, в случае проступка - порка согласно установленным назначениям. 20.00 - 20.50 - свободное время, в случае проступка - стояние в углу либо на горохе после порки, руки за головой. ~ Вторую же половину листа занимали упомянутые выше "назначения", изменяющиеся каждые полгода, отчего Кристина вынуждена каждый раз переписывать лист заново. Актуальная версия гласила: ~ Оценка "3" в дневнике, более одной в неделю - 10 ударов ремнем, +5 за каждую следующую в течении недели. Оценка "2" в дневнике - 25 ударов ремнем, + 10 за каждую следующую в течении недели. Замечание по поведению - 25 ударов ремнем. Ложь, грубость, непослушание, недостойное поведение - 10-30 ударов тапком или ремнем. Испорченные/потерянные вещи, деньги - порка ремнем в воскресенье. Вызов в школу/секцию, оценка "2" за контрольные работы, воровство, иные серьезные проступки - порка прутом в воскресенье. *Все остальные проступки наказываются по усмотрению матери. ~ Воскресений девочка боялась больше всего: хоть самая серьезная порка за неделю случалась и не часто, но на них выносились только самые страшные поступки, которые только могла совершить одиннадцатилетняя девочка. Возмездие было соответствующее - в единственный свободный от учебы и занятий день она обязана была встать утром как по будильнику чтобы успеть выполнить все домашние и учебные дела и до того как встанет мама - после чего подготовиться к наказанию - то есть сняв и аккуратно сложив юбочку и трусики на стол (маечку оставить разрешалось), до полудня встать в угол, заложить руки за голову и, поводя попкой со следами недельных наказаний, тяжело вздыхать. Без пятнадцати двенадцать ей разрешалось оставить угол чтобы сходить в туалет, после чего нужно было снять со стены ремень (или достать из шкафа прут) и преподнести его матери, перечисляя свои провинности, после чего занять позицию на кровати. На этом так чтимый в этой семье поминутный распорядок давал сбой - крестообразно растянутая к спинке и ножкам, следующие несколько часов Кристинка могла лишь крутить стремительно багровеющей попой, стонать и вскрикивать, с ужасом наблюдая как мама, спокойно и невозмутимо читая нотации, в очередной раз заносила руку для последующего обжигающего стяжка. Не было никакого счета времени или ударов - мама на глаз и по голосу дочери определяла когда хватит - и весь оставшийся выходной девочки завершался так же как и был начат, то есть работой по дому или стоянием в углу. Стоит ли говорить, что после такого уикенда в понедельник она морщилась от резких движений и садилась очень осторожно, ловя на себе как сочувствующие, так и насмешливые взгляды. Весь класс знал о методах воспитания в ее семье, а сама Кристина и не пыталась это скрывать - какой смысл, если на физкультуре любой мог лицезреть яркие полосы, выбивающиеся из-под коротких спортивных шорт. Тяжело вздохнув, она осмотрела стопку учебников - вдруг найдется какое-нибудь недоделанное задание или недописанный доклад, которым можно было бы сейчас заняться и не стоять в углу. Но все было дописано, дорисовано и аккуратно разложено по полкам - на столе остался лишь открытый дневник с нежно-голубыми страницами, на котором как ужасный шрам выделялась кроваво-красная двойка за математику. Выбора не остается. Нарочито медленно снимая юбку, Кристина судорожно искала выход из ситуации: - Притвориться больной? Не долго думая мама выдаст дорогой электронный градусник, который не обманешь - а за вскрывшуюся ложь ремень полагается дополнительно. - Убежать? Страшно даже в темный подъезд лишний раз выглянуть, а уйти на ночь глядя одной дальше двора смелости у нее никогда не наберется. - Вырвать страницу из дневника? Девочка невольно сглотнула и инстинктивно потерла попу - нет, она уже однажды так сделала, больше не хочется. Вдруг она вспомнила похожую ситуацию, случившуюся несколько месяцев назад: тогда она опоздала в школу, но мама, увидев что следы от предыдущего наказания еще не зажили, сжалилась и вместо положенного ремня отшлепала ее рукой. Конечно было тоже больно, но совсем не так как должно было быть. Выйдя из угла, Кристина подошла к зеркалу. В прошлый раз она была наказана тапком в понедельник, и сейчас уже не осталось и следа. С дрожью, то ли от страха, то ли от внезапно появившейся надежды, она взяла из комода резиновый тапочек, вернулась к зеркалу и попыталась ударить так, чтобы след лег ровно поперек ягодиц. Дернувшись от знакомого хлопка и боли, она осмотрела результат пробного удара: розовое пятно начинало расплываться ровно посередине попы. То что надо. Воодушевившись, Кристина начала обрабатывать собственный зад, чередуя руки когда они уставали. Разумеется она не могла ударить так же сильно как мама, но компенсировала это высокой частотой ударов. Хлопки слышались один за другим, девочка, закусив губу от нарастающего жжения, вертелась перед зеркалом в стремлении залить краской всю поверхность ягодиц, как вдруг чуть не выронила тапок, увидев в отражении мелькнувшую фигуру в дверном проеме. Уже понимая что произошло, она судорожно пыталась подавить панику и убедить себя что ей показалось - что она спит, что все это ей снится и сейчас прозвенит будильник, она проснется и все будет хорошо... - КРИСТИНА!!! - Мамочка, я... - Чем ты занимаешься, паршивка?! - Женщина снимала обувь, не отрывая от дочери взгляд и не переставая ругаться. Поставленный к стене пакет с продуктами упал, из него покатились апельсины. Апельсины, которые так любила маленькая Кристинка, и которые никогда не пробовала ее мать из-за острой аллергии на цитрусовые... - Вот значит какими делами мы занимаемся пока я на работе! Вот значит для чего мы запираемся в комнате! Все я-я-ясно... Сняв сапоги, мама выпрямилась в полный рост и как носорог пошла на дочь, на ходу снимая куртку. С ощущением что бешено колотящееся сердечко сейчас вылетит через уже и так пострадавшую попу и поскачет по комнате, девочка начала отступать, а уперевшись спиной в стену - стала забиваться в угол между кроватью и тумбочкой. Когда мама уже была на расстоянии двух шагов и возвышалась словно скала, Кристина закрыла глаза руками и начала готовиться к худшему, вплоть до того что ее убьют, как вдруг резкая тянущая боль в ухе заставила ее встать и открыть глаза. Родившиеся в эти несколько секунд сумбурные затеи - сопротивляться до конца, кричать, даже драться - все они разом капитулировали под неописуемым взглядом матери, сочетавшем в себе ярость, обиду и разочарование. Поэтому Кристина, игнорируя боль, послушно сложила руки за спину вытянулась в струнку, готовая принять свою судьбу. Рука судьбы повела ее к кровати, где заставила склониться через спинку. Уже знакомая с этой позой девочка без лишних указаний приняла нужное положение, обняв подушку, выпрямив ноги и встав на цыпочки. Не пытаясь, как она обычно делала, подглядывать из своей позиции за тем что делает мама, она закрыла глаза и почему-то ощутила облегчение. Все становится на свои места, как и должно было быть. Последней мыслью перед первым обжигающим ударом было "Спасибо, Мама!" Кристина не считала удары вслух, как от нее обычно это требовалось во время порки - а мама и не требовала. Она вообще ничего не говорила, только обжигающие словно кипятком удары сыпались один за одним, полосуя попку от верхней части ягодиц до середины бедер. Кристина виляла попой вдоль спинки кровати, майка скатилась на голову, она плакала и взвизгивала когда очередной удар попадал по нежной складке под попой или пересекался с другим, но прощения не просила. К моменту когда казалось что уже невозможно больше терпеть и попа вот-вот лопнет - удары внезапно прекратились. Тут же рывком за плечо она была выпрямлена и развернута в сторону угла. Не теряя времени, девочка ринулась в пункт назначения, на ходу поправляя майку и утирая слезы. Дверь за ее спиной захлопнулась. В разлившейся по комнате тишине слышался лишь тихий гул греющегося на кухне чайника да далекий шум с улицы. Спустя час дверь открылась и мама прошла в комнату, но дойдя до стола замерла. Успокоившуюся было Кристинку вновь парализовал ужас - дневник! Горящую огнем попу начало сводить, но она не смела опускать руки, оборачиваться и тем более что-либо говорить -но мама вместо крика лишь вздохнула и пошла обратно. - Садись ужинать, - послышалось за дверью. Поняв что это конец ее наказания, она подошла к зеркалу. Выглядело наказанное место ничуть не лучше чем ощущалось - пунцовые полосы покрывали всю попу и добрую часть крупа, в местах пересечения приобретая бордовый цвет. "Опять весь класс на физкультуре увидит"- шипела и ойкала девочка, надевая трусы. Дневник так и лежал на столе, как будто его и не трогали. Рядом на подносе стоял ужин, чай и... апельсин. Лежал он не на подносе - он закрывал собой двойку в дневнике. Подняв его она увидела мамину подпись в графе "родители" напротив двойки. "От судьбы не убежишь" - Кристина сидела на подушке, предусмотрительно подложенной на стул, чистила кожуру и смотрела в окно. От судьбы не убежишь...
Ответов - 9
Виктория: Интересная идея при помощи селфа избежать наказания 🙃 Только вот Кристина не подумала, что от селфа следы свежие. А нужны были следы незажившие😀 На мой взгляд, неоднозначная идея таким образом сократить "наказание от мамы". Больно же селф самой себе устраивать С другой стороны, есть доля правды в том, что: Зато девочка сделала себе хороший разогрев перед наказанием. Так что селф был не за зря, не даром😉
tovarishivanov: Я одно скажу. Жизненно. Хорошо написано и мать не истеричка, а строгая и адекватная. Правила поведения понравились, мама Кристины видимо что любит порядок во всем, видать бухгалтер. Вопрос к автору: Кристина одна и та же в рассказах в этом и про оздоровительные воздействия крапивой в деревне (не помню названия). Просто любопытно ибо сам тяготею к сериалам
Александр А: У меня нет слов.
Roccoco: Странная математика в рассказе, это конечно фантазия автора, про арифметические прогрессии относительно двоек... Но в целом написано хорошо, некоторые моменты действительно очень соответствуют ощущениям в детстве
Ritz: Вообще это две разные девочки, но обе Кристины - потому что вдохновитель был один)
tovarishivanov: Ritz пишет: Вообще это две разные девочки, но обе Кристины - потому что вдохновитель был один У каждого автора обязательно должна быть муза! Очень хорошо что она у вас есть. Удачи в творчестве и вообще удачи.
Новикова Аня: Изложение понравилось. Но получается девочку выпороли за то, что она порола сама себя? А ей прежде говорили, что селфить нельзя категорически? Может, она не знала. И за двойку простили, получается? Педагогическая непоследовательность! А вообще язык приятный у автора, легко читать. Пишите!
Виктория: Новикова Аня пишет: И за двойку простили, получается? Педагогическая непоследовательность Как я поняла, выпороли все же за двойку. А селф помог избежать дальнейшего наказания.
Вербена: Счета ударов не было, а прейскурант был. Какая мама озорница) ещё порадовало, что два за контрольную и воровство -- это одинакового уровня проступки.
полная версия страницы