Форум » Антология лучших рассказов, размещенных на форуме » Сништ. Артель "Игрушка", 2-й сорт » Ответить

Сништ. Артель "Игрушка", 2-й сорт

Сништ: Рассказ был написан на новогодний (23-24) конкурс на "Белом" форуме.

Ответов - 9

Сништ: Пролог Жизнь свела меня с этим человеком в очень неподходящем месте – в больнице, куда я попал с тяжёлой формой гриппа – было подозрение на коронавирус, но оно, к счастью, не оправдалось. Ничем не примечательный старик лежал на соседней кровати. Несколько дней я не слышал от него ни единого слова: даже, когда его осматривал врач или медсестра проводила процедуры. Впрочем, вполне возможно, что я несколько и преувеличиваю его молчаливость из-за того, что в те несколько дней мне было, как говорится, самому до себя, и мой мозг мог просто не реагировать на то, что он всё же разговаривал с медработниками. Посетители к нему самому не приходили, и именно этим я объясняю себе то, что он внезапно нарушил свой «обет молчания», когда моё состояние заметно улучшилось и меня пришли проведать коллеги по работе. - Вы, наверное, журналист? – спросил он после их ухода. Догадаться об этом, вероятно, было нетрудно по нашим с ними разговорам. - Да, - ответил я и не без гордости произнёс название СМИ, в котором работаю – профессию свою я люблю. - Меня зовут Дмитрий Иванович Тимошкин, - это было произнесено таким тоном, как будто он называл имя, отчество и фамилию всем известного политика, учёного, актёра, музыканта, художника, спортсмена или кого-то ещё из тех, не знать о ком, было бы просто стыдно. Мне, однако, это не говорило ни о чём, поэтому я, «сохраняя хорошую мину при плохой игре», просто представился в ответ. - Вы, наверное, не читали «Сказку среди бела дня»? – поинтересовался собеседник. В ответ я пробормотал нечто неразборчивое: можете себе, наверное, представить, каково журналисту признаваться обычному и наверняка не очень грамотному старику в том, что не читал какую-либо книгу, пусть даже и детскую, но я действительно не помнил такую сказку. - И кино «Снежная сказка» не видели? – старик произнёс это, как мне показалось, снисходительным тоном, но и это название мне тоже было неизвестно, поэтому я от стыда открыл уже рот, чтобы сказать, что плохо себя чувствую и поэтому хочу поспать, но он ответил за меня сам: - Его многие не видели: оно был снято, когда я ещё был ребёнком, а потом долго, вплоть до самой Перестройки, «лежало на полке». Да и после его не так уж часто по телику крутили, – понимание того, что моё невежество собеседник таким вот своеобразным образом «амнистировал», заставило меня закрыть рот, не произнеся ничего, а он пояснил: - Так вот я и есть Митя Тимошкин из Синеярска. Я снова почти открыл рот, чтобы поинтересоваться тем, был ли он прототипом неизвестного мне персонажа или в детстве снимался в этой роли, но этого не понадобилось: старик, словно беря реванш за долгое молчание, продолжил отвечать на мои вопросы, которых я вслух не задавал: - И всё это было на самом деле, но только и писатели, когда писали книжку, и киношники, когда делали кино, многое от себя наврали и, наоборот, многое не рассказали. - В художественных произведениях часто что-то приукрашивается, а что-то умалчивается, даже если они пишутся и снимаются по реальным событиям: на то они и художественные. Это же не документалистика всё-таки, - я наконец-то смог произнести нейтральную фразу, не показывая того, каким оказался невеждой. Да, я в тот момент искренне пожалел, что не могу остановить время, чтобы найти в интернете этот фильм и посмотреть его и быть в курсе хотя бы того, что «киношники наврали». - Хотите знать, как всё это было на самом деле? – поинтересовался старик, и что я мог сказать в ответ? Я смог только кивнуть. - Так вот, начнём с того, что жили мы тогда на самом деле вовсе не в деревне, как в книжке и кино, а на окраине самого Синеярска – в рабочем посёлке возле завода. В коммуналке – представляете, что это такое? - «Система коридорная, на тридцать восемь комнаток одна уборная», - своевременно всплыли в моей голове слова Высоцкого. - Вот-вот. Хотя у нас было всё же не тридцать восемь комнаток, а поменьше – восемь без тридцати «всего-навсего», - уточнил Дмитрий Евстигнеевич и продолжил: - И началась эта история на самом деле не 31 декабря, как в книжке и кино, а на день раньше – 30-го. Я смог только молча кивнуть: я ведь понятия не имел, когда началась история в книге и в фильме... 30 декабря 1958 года, вторник. Рабочий посёлок на окраине города Синеярска, СССР - Верку-Дерьмовочку её батя сейчас будет ремнём драть, - «по секрету» сообщил мне соседский Гришка, которому ещё не было и семи лет, как только я вошёл в квартиру и даже ещё не успел снять пальтишко и шапку, и добавил шёпотом с улыбкой и с каким-то даже придыханием: - На кууухххне. - Дерьмовочку будут драть на кухне? – я даже не поверил в такое счастье: прозвище своё она получила из-за того, что была маленькой ростом и худенькой девочкой, которую не слишком любили все дети в нашей квартире. А я не любил, наверное, больше всех. Из-за того, что она была не только моей соседкой, а ещё и одноклассницей, и даже не просто одноклассницей, а совсем недавно, 7 ноября, одной из первых в нашем классе принятой в пионеры звеньевой - такая вся из себя правильная отличница, вечно подхалимствующая перед учителями и изобличающая недостатки одноклассников и одноклассниц. - Ага, - Гришка расплылся в улыбке. – Чтобы она рёвом мелкого братика не напугала. Я знал, конечно, что недавно, месяца два назад, у неё родился брат, поэтому спешно повесил пальто на нашу вешалку в коридоре, забросил на полочку над ней шапку, переобулся из валенок с калошами в домашние тапки и поторопился на кухню, чтобы не пропустить такое зрелище. - Представляешь, она тряпошник в четверть получила? Сегодня четвертные табели раздали, а у неё там – тряпошник! – продолжил Гришка, едва поспевая за мной следом. - Что такое «тряпошник»? – Дмитрий Иванович прервал рассказ, словно вновь угадав возникший у меня вопрос, и пояснил: - В те времена мы так «тройки» называли. «Двойки - «гусями» или «лебедями», а единицы – «колами». Гришка в школу ещё не ходил, но слова эти уже знал от мальчишек и девчонок постарше него, чем и гордился. Так вот, «колы», «гуси-лебеди» и даже «тряпошники» у Дерьмовочки были большой редкостью, но за каждую из таких оценок она получала от отца ремня. Но только в их комнате. А сейчас «тряпошник» был не просто «тряпошник», а за четверть, а в их комнате был маленький братик, которого нельзя было пугать, из-за чего у нас с Гришкой и появилась возможность не только услышать рёв нелюбимой нами Верки, но и увидеть всё своими глазами. Причём, «влететь» ей, как я догадывался, должно было сильно. Вполне возможно, что так, как ей ещё никогда не «влетало». Когда мы оказались на кухне, Дерьмовочка была уже там: она стояла в углу, низко опустив голову и почти уткнувшись лбом в стену. «Неужели она всего лишь углом отделается?» - расстроился я, хотя такое зрелище мне, скрывать не стану, тоже было приятно, но услышал её голос, который не был похож на тот, самоуверенный и даже слегка надменный, каким она обычно говорила, а дрожал, как она ни старалась это скрыть: - Зачем пришли? Папа меня сейчас здесь наказывать будет. - Ой, меня тоже наказали – велели в угол на кухне встать. На целых полчаса! - быстро среагировал Гришка и отправился в другой угол. Соврал он настолько убедительно, что я на мгновенье даже поверил в то, что его отправили в угол на самом деле, но только на мгновенье из-за того, что он вновь с придыханием радостного предчувствия сразу же добавил: - Ххххорошо, что ххххоооть не ремнём: в углу стоять ведь не больно, – после этих его слов я начал уже придумывать, какой бы мне найти повод, чтобы тоже остаться на кухне: повторять сказанное Гришкой было бы уж слишком глупо. «Кажется, я на садо-мазохиста попал: сейчас начнётся рассказ о том, как девочку при нём выпороли по голой попе!» - успел недовольно подумать и, кажется, даже слегка поморщиться я, но Дмитрий Иванович вновь как будто угадал мои мысли: - Не успел я ничего придумать, как на кухне появилась моя мать и возмущённым голосом спросила у меня, почему я до сих пор не показал ей свой табель. Ох, как же мне не хотелось уходить с кухни! Тем более, что по дороге в комнату я увидел то, как отец Верки несёт из кладовки на кухню широкую скамейку – не кровать же ему было туда перетаскивать из комнаты. «Так, рассказ об увиденной в детстве порке девочки отменяется, будет рассказ о том, как его самого выпороли!» - мысленно вздохнул я, подумывая о том, не притвориться ли мне спящим, но старик вновь не оправдал моих опасений: - Не потому не хотелось мне показывать четвертной табель, что я за собственную задницу беспокоился, хоть табель у меня был и несравнимо хуже, чем у Дерьмовочки: отец мой, потомственный рабочий и участник войны умер, когда я был ещё совсем маленьким, а мать считала почему-то, что мальчика может пороть только мужчина. И не любой мужчина, а только родной, поэтому всегда отказывалась, когда кто-либо из соседей предлагал её помощь в этом деле. Да, я был единственным ни разу не поротым ребёнком не только в нашей квартире, но и в классе. Признаться, я был искренне удивлён: «Вот это поворот! К чему же тогда вся эта «развесистая клюква» о порке на кухне коммунальной квартиры?», поэтому не стал притворяться, что сплю, а Дмитрий Иванович продолжал рассказывать: - Не хотелось из-за того, что мне придётся именно сейчас выслушивать материны нотации вместо того, чтобы увидеть то, чего я больше, вполне возможно, никогда не увижу – Верку-Дерьмовочку в столь бедственном для неё положении. Да за такое зрелище, как она, лёжа на скамейке, краснеющим на глазах задом крутит и ногами дрыгает, любой из моих одноклассников и одноклассниц, наверняка согласился бы после этого тоже ремня получить! Да за такое зрелище я бы даже все свои «сокровища» отдал! «Какие ещё сокровища»? – мысленно удивился я, а он вновь словно угадал то, что я подумал: - Да, были у меня кое-какие «сокровища», которые я хранил в металлической коробке: «Уголёк из трубки Кащея», «Сургучная печать из Волшебной канцелярии» и «Волшебная копейка, которая всегда возвращается, на что бы я её не потратил», - это признание Дмитрия Ивановича меня и вовсе удивило: «В каком классе в пионеры-то принимали? В третьем вроде? Не маленький уже, чтобы в такую сказочную чушь верить!» - Думаете, что я сам в это верил? – он опять будто прочитал мои мысли. – Нет, конечно, но я любил этим морочить головы и своим друзьям, и даже самому себе: жизнь в рабочем посёлке в те времена была, в общем-то, довольно скучной. В тот день я, правда, к «сокровищам» не прикасался: завтра ведь должны были привезти в школу ёлку, которую мы должны были наряжать вместо надоевших уроков - это всё-таки развлечение было вместо серых и однообразных будней. «Сокровища» эти мне тоже в тот вечер аукнулись: мать «пилила» меня не только за плохие оценки, а и за плохое поведение, которое тоже было отражено в табеле. А отражено оно было там из-за того, что я во время уроков не раз рассказывал соседу по парте о «чудодейственности» моих «сокровищ». Из кухни уже послышались первые громкие взвизгивания Дерьмовочки, а я стоял в комнате перед матерью, делал вид, что выслушиваю её нотации, и завидовал «наказанному» Гришке, когда мама, тоже услышав столь ласкающие мой слух звуки, наставительным тоном заявила мне: - Вот видишь, что бывает за плохую учёбу? Вера потому и хорошо учится, и примерно ведёт себя, что хорошо знает о том, что её могут строго наказать. - Взяла бы ремень и всыпала мне, как ей её отец всыпает, - я ляпнул это от досады, что сорвалось такое зрелище, веря в то, что такое может случиться, даже меньше, чем в «волшебные сокровища», и услышал от неё то, о чём хорошо знал: - Ты – мальчик, а мальчиков могут пороть только мужчины. И не просто мужчины, а только родные, - но затем мама вдруг добавила то, что заставило меня испугаться: - Первого числа к нам на выходной - тогда всего-то и был один выходной на Новый Год, а 2 января уже все работали - приедет в гости с семьёй дядя Саша: я и попрошу его, чтобы он тебя хорошенько выпорол! – дядя Саша был старшим братом матери, мужчиной, и, естественно, не чужим мне человеком. Говорила она об этом таким тоном, что я почти не сомневался в том, что это не шутка и не просто угроза, а о том, что он порет очень больно, я как-то слышал от его детей – моих двоюродных брата и сестры. Иногда даже розгами, а не ремнём... «Ну, всё-таки вернулся к тому, с чего начал, - подумал я о рассказчике и спросил усталым тоном, желая поскорее закончить этот разговор: - И что? Выпорол Вас дядя Саша всё-таки на следующий день или нет? - Следующий день был ещё не 1 января, а 31 декабря - рабочий, - в голосе собеседника я не услышал обиды за мою невнимательность... 31 декабря 1958 года, среда. Рабочий посёлок на окраине города Синеярска, СССР - Утро началось со школы. Точнее с того, что я пошёл в ней: радовало только то, что, как я уже говорил, уроков в этот день не будет. Они, поблёскивая на утреннем солнышке, лежали в сугробе. «Кто? Ваши «сокровища», что ли?» - промелькнуло у меня в голове, но Дмитрий Иванович продолжал «читать мои мысли»: - Это были игрушечные детские часики. Даже не такие, что можно было хотя бы стрелки покрутить, а самые дешёвые. Рубль семьдесят тогдашними, дореформенными, деньгами им была цена в магазине игрушек. Стрелки просто нарисованы на двенадцать минут двенадцатого и даже неправильно нарисованы – не по центру циферблата, а заметно выше, и надпись «Артель «Игрушка» 2-й сорт» под ними – как раз на том месте, где стрелки по идее должны быть. Видать, малыш какой-то игрушку обронил. Я, естественно, часики подобрал и сунул в карман. В школу я, как это частенько случалось, - Дмитрий Иванович усмехнулся, - опоздал. А Верка там уже во всю всеми руководила: кому стенгазету рисовать, кому бумажные флажки развешивать, кому игрушки на ёлку готовить к тому, чтобы на ёлку повесить. Только самое главное, ёлку, ещё не привезли. Сразу же и на меня набросилась за опоздание. А я возьми и выдай ей со злости при всех: - Вчера у тебя голос совсем не такой был, когда визжала под ремнём: «Ой, папочка, больно! Ой, не надо!» - И что? – Дерьмовочка покраснела, но не растерялась. - Да, меня папа вчера наказал за тройку в четверти. Меня одну, что ли, за плохие оценки родители наказывают? Я посмотрел на одноклассников и одноклассниц и понял, что они сейчас не на моей стороне: кому-то из них наверняка вчера тоже влетело, а тем, кому не влетело вчера, влетало раньше. - Ты лучше расскажи о том, что 1 числа будет! В тот день, когда все веселятся и радуются празднику! О том, как твоя попа в первый раз ремня отведает, которого давно уже заслуживает гораздо больше, чем попа любого из нас! А может быть, даже и не ремня отведает, а розог! От твоего дяди! – продолжила Верка, заметив поддержку окружающих. «Откуда она знает? Она же не могла слышать того, что в комнате мне говорила мать! Неужели Гришка ей рассказал? Вот предатель! Нет, он не мог – он тоже в это время на кухне в углу стоял! Кто-то ещё из детей услышал и разболтал?» - я наконец-то понял, что напрасно затеял этот разговор, но меня уже понесло. Как Остапа Бендера, хоть я тогда ещё «12 стульев» и не читал, понесло: - А 1 числа не будет! - Как это не будет? – хором удивились все. - Обыкновенно не будет! – я достал из кармана находку. – Если остановить эти часики, то остановятся все часы на свете. - Артель «Игрушка», 2-й сорт, - вслух прочитал стоявший ближе всех ко мне мой сосед по парте, затем усмехнулся. - Четверть двенадцатого – спешат! Все расхохотались, но я не намеревался сдаваться: - Это не просто часики, а волшебные: если их вставить в снежную бабу, то она оживёт! Спорим! Мы выскочили из школы и побежали к площадке, на которой стояло несколько слепленных снежных баб. Я вставил в одну из них – туда, где должно быть сердце, часики, но ничего не происходило. Тогда я велел всем закрыть глаза и считать до трёх, надеясь за это время придумать, что мне делать дальше, но меня спасло то, что мимо нас проехал грузовик, на котором наконец-то привезли ёлку. Все бросились за ним, обратно в школу. Только подбежав к ней, я понял, что часики остались в снежной бабе и бросился обратно за ними. Уже подбегая, я поскользнулся и упал, а когда поднялся, то... Да, на месте одной из снежных баб, той самой, которой я вложил часики вместо сердца, стояла девочка. Она не знала ни того, как здесь оказалась, ни своего имени, ни фамилии. И тогда я понял, что действительно оживил снежную бабу. Я назвал её Лёлей... «Ничего себе фантазии...» - только и смог подумать я. - Вот тут-то он и объявился, - произнёс Дмитрий Иванович. - Кто? – я, кажется, впервые задал вопрос вслух. - Старый Год. - Кто? – я удивился ещё сильнее. - Старый Год, который потребовал отдать ему часики. Для того, чтобы ему не пришлось уходить, - спокойно пояснил старик. - И что Вы? – я чувствовал себя подобно младенцу только научившемуся говорить: «Ничего себе советские сказочки! Да нет, не могли такое тогда написать и, тем более, снять фильм!» - Что я? Я только что сам хотел остановить время, чтобы никогда не наступило 1 января, а теперь... теперь я вдруг понял, что если отдам ему часики, то Лёля ведь вновь станет снежной бабой... превратится из живой девочки в снег - умрёт, то есть... Я не мог пойти на такое и сказал ему, что потерял волшебные часики... Да, нам тогда удалось убежать от Старого Года, но я при этом потерял коробку с «сокровищами», а он воспользовался ими для того, чтобы оживить ещё трёх снежных баб. Так и появились его помощницы: Продажная Душа с копейкой вместо сердца, Бумажная Душа с печатью вместо сердца и Чёрная Душа с угольком вместо сердца. Их-то он потом и подослал, чтобы всё-таки выманить часики: Продажная Душа предлагала деньги, Бумажная Душа угрожала неприятностями со стороны закона. Только, когда они схватили меня и угрожали утопить в проруби, Лёля сама отдала их: пожертвовала собой, чтобы спасти меня... - Дмитрий Иванович тяжело вздохнул. - И она... она... умерла? – я почувствовал, как у меня задрожал голос. - Снова стала снежной бабой, - старик вновь вздохнул. - А мне пришлось думать, как вернуть ей часики... - И как Вы это сделали? – я вдруг почувствовал себя так, как будто всё это могло происходить на самом деле. - О, приключений было много, но я сделал это. А потом, когда она садилась в ракету, чтобы вернуться на свою планету, она сказала «Ох, и попадёт мне за то, что без разрешения улетела на Землю, да ещё и в новогоднюю ночь!» «Попадёт?» - переспросил я, а она грустно улыбнулась: «Так же, как и вам на Земле попадает: ремнём по попе! Может быть, даже розгами! Но я всё равно ни о чём не жалею - я нашла настоящего друга!» Тогда я и понял, что все мои страхи перед возможной поркой настолько смешны по сравнению с тем, что могло быть... - Она ещё и инопланетянкой оказалась? – вырвалось у меня, но в ответ я услышал только храп уставшего старика. Эпилог Будить его я не стал, конечно. Вместо этого взял смартфон и нашёл этот фильм. Да, в нём действительно, было всё: и угроза остановить время, и «снеговики-убийцы», и инопланетянка с сердцем в виде игрушечных часиков, но с таким смелым, добрым и сильным сердцем... Хотя и «переврали писатели и киношники», если верить Дмитрию Ивановичу, тоже немало. Но ведь это не документалистика, как я сам сказал ему. Когда я проснулся, соседняя кровать была пуста. Я спросил у медсестры, куда подевался мой сосед, она удивлённо посмотрела на меня и сказала, что это место свободно – больных не так уж много. Я пытался доказать, что ещё вчера там лежал старик, которого звали Дмитрием Ивановичем Тимошкиным, но пришедший врач сообщил мне, что у меня ночью поднялась температура, поэтому я бредил. Но как я мог так бредить, если я до этого никогда не видел этого фильма и никогда не читал эту сказку?!

Sakh: "Властелин времени" ....

Сништ: Sakh пишет: "Властелин времени" .... Только к анимэ с таким названием отношения не имеет.


Serge de K: Сништ пишет: Верку-Дерьмовочку её батя сейчас будет ремнём драть, - «по секрету» сообщил мне соседский Гришка, которому ещё не было и семи лет, как только я вошёл в квартиру и даже ещё не успел снять пальтишко и шапку, и добавил шёпотом с улыбкой и с каким-то даже придыханием: - На кууухххне. Когда я дошел до этого момента во время чтения рассказа, то счел, что сделал правильно, что не дописал свой рассказ и не выложил его. Просто у меня что-то было подобное и при этом описание сцены у меня тоже не предусматривалось. Автор угадывался. Вспомнился рассказ про Степку. И в этом рассказе тоже присутствовала игрушка. Так и хотелось написать, что это Ж.Г., но после того как конкретно ошибся с авторством Маши, не решился этого делать. Это был один из тех рассказов который я оценил максимальной оценкой. Сништ , спасибо)))

tovarishivanov: Прочитал. Честно хороший крепкий рассказ с новогодним волшебством. Теперь я Снежинку и Новогоднюю фею могу не дописывать ибо планировалось примерно то же.

Сништ: Обложка на литературном сайте "АвторТудей":

Игорь Владимирович: Из воспоминаний актрисы Клары Лучко: «Снежная сказка» всем понравилась. И её решили представить в Каннах, на Международном фестивале детских фильмов. Юткевич поздравил своих воспитанников, а они были счастливы. Ещё бы! Первая картина - и в Канны. И вдруг восторги поутихли. Кто-то из начальства посмотрел фильм, увидел, что на Евгении Леонове финская шапка «пирожок», как у Хрущева, и сказал: «Смотрите, Леонов похож на Хрущева». Это была роковая фраза. Ни о какой поездке в Канны уже не могло быть и речи. Причин не выпускать фильм на экраны не было. Тогда картину решили обсуждать и осудить... Так «Снежная сказка» не получила признания, которого она, бесспорно, заслуживала». Фильм лёг на полку. Как раз тогда ввели оценку фильмов по категориям. Четвёртую давали очень редко, только самым беспомощным работам. Вот именно четвёртой категории и был удостоен замечательный фильм, и тираж копий был мизерным.

Сништ: Игорь Владимирович пишет: «Снежная сказка» всем понравилась. И её решили представить в Каннах, на Международном фестивале детских фильмов. Фильм, для технических возможностей своего времени, действительно снят на высочайшем уровне. О том, что Лучко сама выполняла опасный трюк с велосипедом, когда прицеплялась к идущему на вполне приличной скорости грузовику на скользкой трассе и несколько раз улетала, к счастью, в сугроб, а не под колёса машины, я уже читала. Интересно, сам ли Леонов прыгал на ходу из кузова грузовика или всё-таки каскадёр?

Serge de K: tovarishivanov пишет: Теперь я Снежинку и Новогоднюю фею могу не дописывать ибо планировалось примерно то же. tovarishivanov, "отмазка" не принимается ! Ждем-с))))



полная версия страницы