Форум » Телесные наказания детей и подростков в семье » Что на самом деле представляла домашняя порка? » Ответить
Что на самом деле представляла домашняя порка?
Виктория: На самом деле много домыслов относительно домашней порки в 18-19 веке. Крайности и преувеличения, я бы сказала. На мой взгляд, за основу нужно брать не откровения Алеши Пешкова или "Очерки бурсы", а "типичную" маман с ее детьми того времени. Поискала и нашла такое описание в Б.Дж.Купер "История розги". Итак, небольшой отрывок из книги. Я лечил одну вдову, у которой было семь человек детей, четыре девочки и три мальчика. Старшей девочке было тринадцать лет, а младшему мальчику семь лет. Сама вдова имела не более тридцати лет. Она применяла телесные наказания в самых широких размерах. Так, однажды она узнала, что ее старшая дочь объяснила своему двенадцатилетнему брату, как делаются дети. Обоих она так строго наказала розгами, что для девочки понадобилось послать за мной. Противникам телесных наказаний может показаться очень странным, что дети не питали не только ненависти за наказания, но все очень любили свою мать. От девочки я узнал, что брата высекла мать не так больно, ему она дала тридцать розог и секла сама на скамейке, в то время как его держали кухарка и горничная. Ее мать заставила присутствовать при наказании брата, а брат должен был смотреть, как ее наказывали. Когда я спросил, за что же наказали брата, ведь он только слушал, что она ему рассказывала, девочка, краснея, объясняла, что он хотел применить свои сведения с пятнадцатилетней девочкой, служившей у них подгорничной. За это мать его и высекла. Девочке мать дала восемьдесят розог, и секла ее кухарка. По ее словам, мать, когда ее разложили на скамейке, сказала, что ей дадут сто розог, но потом сжалилась и сбавила… Наказана девочка была действительно строго, было много полос, темно-синих, с кровоподтеками, рубашонка была изрядно выпачкана в крови, но опасного для здоровья ничего не было. Попробуем прокомментировать и выжать фактологию из этого отрывка. Прежде всего видим, что секли в полную силу: когда маман потребовалось наказать дочь "построже", то даже не сама секла, а поручило это дело более опытной кухарке. Что при этом считать за "строго" и "не очень строго"? Смотрим, 12-13 лет. 30 розог оцениваются как нестрогое наказание, а 80-100 розог - уже как достаточно строгое наказание. Тем не менее, если внимательно прочитать про состояние девчонки после 80 розог, то да, множество темно-синих полос с кровоподтеками (ну еще бы, 80 розог и в полную силу!), но ... никакого вреда здоровью. Причем девчонка бы спокойно перенесла 100 и розог, можно понять что 80 розог - совсем для нее не предел. Вместе с тем, никаких глупостей (как недавно видела в одном из типа "мемуаров"): от 2-3 раз розог "полилась кровь" ( ), а после 15-20 ударов - "зад превращался в сгусток крови" ( ).
Солдат Вселенной11: Так а в чем вопрос? В градации строгости порки от количества ударов? Так это все индивидуально. У кого сосуды ближе к коже и более хрупкие, у кого наоборот. Сама кожа тонкая или не очень и сколько жира подкожного. У меня надави чутка на кожу и тут же синяк будет. Сосуды слабые, очень близко к коже и кожа тонкая. Да и вообще это от индивидуальной переносимости зависит и болевого порога. Один сотню выдержит относительно спокойно, другой в болевой шок впадет от полтинника.
Виктория: Солдат Вселенной11 пишет: Так а в чем вопрос? Вопрос в том, что много домыслов вокруг домашней порки в прошлом-позапрошлом веке. Какой она была на самом деле. А если идти далее, в наше время, то неверные суждения о порке в настоящее время. Взять тему "скакалки", которую почему то воспринимают "ужас-ужас!!". Ну как "ужас" - явно не строже порки розгами. А встречается где-нибудь в постах, что ребенок получил под 50 скакалок - и сразу крики "Ложь, не может быть такого!!". А как не может, если вот конкретное описание 80-100 раз розгами в 12-13 лет, посильное наказание даже для девушки-подростка. Словом, "как Алешу Пешкова" вряд ли так часто пороли, но пороли действительно строго и в тоже время "посильно".
Солдат Вселенной11: То, что было в прошлом и позапрошлом веке - мы не можем знать досконально. Да и дети тогда были расходным материалом. Их десяток в каждой семье было. Не беда, если с кем-то "переборщили", новых наделать недолго. В прошлом и языки, и ноздри вырывали, и руки отрубали, но люди вполне себе выживали, так что это тоже "посильным" можно назвать. "Непосильным" было отрубание головы и посажение на кол.
Ауди: Виктория пишет: Вопрос в том, что много домыслов вокруг домашней порки в прошлом-позапрошлом веке. Тут надо иметь в виду, что "История розги" не особо исторический документ. Как мне кажется, во многом аналог наших рассказов А для реальных количеств, силы ударов и так далее надо смотреть русскую классику. Станюковича, например. 100 ударов линьками считалось жестокой поркой. От 200 умирали. А линек с узлами не страшнее ремня с пряжкой.
Сништ: "Детство" Горького, как мне кажется, чистая "агитка" об ужасах жизни при царском режиме. Сколько он там якобы "прохворал" после порки? Неделю - вроде? Да и эмоции других детей описаны (и особенно показаны в советском фильме) так, как будто их тоже до этого никогда не пороли и они такого даже не видели, а между тем порку провинившимся дед ведь устраивал каждую субботу. И вообще я где-то читала, что в те времена, когда они с матерью приехали к деду, на самом деле будущему писателю было три года. Вот это из его же автобиографических рассказов выглядит гораздо реалистичнее с моей точки зрения: Когда мне было лет девять-десять, у меня был враг Васька Ключарев, ровесник мой, сын чиновника, замечательно храбрый кулачный боец, су- хонький, но гибкий, как стальной прут. Я с ним дрался при каждой встре- че, мы бились до крови, до слез, но плакали не столько от боли, как от горя: ни тому, ни другому не давалась победа. Изобьем друг друга и, обессиленные, разойдемся, обливаясь постыдными слезами, а при новой встрече - снова бой, и снова нет победы! Целую зиму жил я мечтой поколо- тить Ключарева так, чтоб он признал меня победителем, он, конечно, жил такой же мечтой, и оба мы ненавидели друг друга жестоко, как дети. На пасхальной неделе я встретил Ключарева в Прядильном переулке, зна- менитом не просыхавшей в нем все лето грязной трясиной, в которой, гово- рили, лошадь утонула. По одной стороне переулка во всю длину его тянулись заборы садов, на другой стояли неказистые домики, перед ними проложены были деревянные мостки, и вот по мосткам наступает на меня празднично одетый Ключарев. Бросился он, но, поскользнувшись, упал, и руки его, почти до локтей, воткнулись в грязь. Я помог ему встать на ноги, он отшатнулся от меня и, глядя на запачканные рукавчики рубахи, сказал с кривенькой усмешкой: - Высекут. - Ну? - Высекут, - повторил он, вздохнув, и спросил: - Тебя кто сечет? - Дед. - Меня - отец. Я подумал, что и отец тоже, наверное, больно сечет, и мне захотелось утешить врага. - Пасха, - сказал я. - Может, не высекут... Но Ключарев безнадежно покачал головою.
Виктория: Ауди пишет: например. 100 ударов линьками считалось жестокой поркой. Мне сложно представить линек. Ауди пишет: А линек с узлами не страшнее ремня с пряжкой. Здесь поспорю. Мне кажется различный "механизм" боли. Это у Достоевского в "Записках из мертвого дома" разбиралось: 500-1000, и даже 2000 палок мог выдержать мужчина среднего телосложения без особых проблем, а вот 300-500 розог могли насмерть запороть. Розга же интересно действует: перевозбуждает подкожные нервные окончания, а это гораздо хуже переносится, чем "тупой" удар палкой или пряжкой. Да что там говорить, банальной щекоткой можно до смерти защекотать.
SS: Ауди пишет: Тут надо иметь в виду, что "История розги" не особо исторический документ. Как мне кажется, во многом аналог наших рассказов Это точно. Никакой Купер не доктор, а журналист желтой прессы, и это его произведение считается порнографическим.
Виктория: SS пишет: Никакой Купер не доктор, а журналист желтой прессы Хорошо, пусть даже журналист. Но собрал и обобщил материал. Вы же не станете утверждать, что "история розги" - исключительно его тематические фантазии? И какие тогда , на ваш взгляд, грубые ошибки в содержании? Что нафантазировано?
Ауди: Виктория пишет: Что нафантазировано? С ходу трудно сказать, но истории про мать семерых детей как раз могут быть фантазиями, типа де Сада. Нет исторической подоплеки.
SS: Хотя бы сам фривольный стиль изложения , с акцентом на эротических аспектах, на описании специальных публичных домов для порки девочек и.п. показывает, что это вовсе не научное и не публицистическое произведение.
Виктория: SS . каждый видит что хочет. Когда я впервые прочла - мне показалось неплохим исследованием. Аналогов по сути нет. А фривольности в изложении я не усмотрела, достаточно сухо изложено и без явного смакования. Спорить не буду, у каждого свое мнение. Конкретно в отношении домашней порки (о чем этот пост) совпало с тем, что я и раньше себе представляла из других источников.
Ауди: Виктория пишет: достаточно сухо изложено и без явного смакования. Ну это если сравнивать с тематическими рассказами
Mil: Виктория пишет: Здесь поспорю. Мне кажется различный "механизм" боли. Это у Достоевского в "Записках из мертвого дома" разбиралось: 500-1000, и даже 2000 палок мог выдержать мужчина среднего телосложения без особых проблем, а вот 300-500 розог могли насмерть запороть. Сила удара же нигде не регламентирована. Можно палкой и один раз врезать так, что потом фиг поднимешься. А можно и после сотни встать и пойти
Алекс Новиков: Отец заставлял всегда раздеваться, чтоб одежда не смягчала удар. Такие мысли были у меня тогда. Сейчас я понимаю, что он хотел видеть тело обнажённым. Обязательно нужно было ложиться, чтоб удобней бить. И не только. Сексом в Советском Союзе занимаются лежа, по рабоче-крестьянски. Ему привычней, когда лежа. Я сняла платье, трусики носить дома было нельзя — не дай Бог вздумаю описаться — сняла маечку и легла на диван. Любовь Небренчина Плева "Отрывок из повести"
Виктория: Алекс Новиков пишет: Лично я подозреваю, что Дора говорит неправду. Попахивает провокацией. Я того же мнения. Удаляю пост.
полная версия страницы